В общем-то, на самом деле, фанфы я пишу редко, хоть  и люблю это дело :)
Да и довести что-либо до ума терпения не хватает Т_Т
Отважусь выложить последнюю работу. Фанфик по персонажам литературной игры :3

Сердце.

Жанр: романс, легкий ангст.
Рейтинг: NCa
Персонажи: вампиры Натан & Мареко;
Дисклеймер: ФорумГейм
Предупреждения: немножко кровопролитий.
От автора: выражаю благодарность одному человеку за помощь в создании сюжета ^^
Саммари: действие немного параллельно событиям на ФГ. Задолго после встречи Мареко и Натана. Повествование ведется от лица последнего.

Последний луч солнца скользит ядовитой змеиной струйкой по плотным занавесям, проникая в наполненную мраком и тишиной комнату. Почему я здесь? Почему не ушел в тот сырой подвал, где ни одна золотая нить любимого, но болезненного света не настигнет меня? Воздух пропитан странным чувством. Будто я – не я. Хотя все это лишь краткий мираж, проросший в одиночестве и темноте сознания. Те чувства, которыми я так восторгался и которые берег в бескрайних океанских глубинах души, затронули каждую секунду моей жизни. Все образы, все существующие эмоции, сопровождавшие меня, все люди, все души, их лица и взоры, и звонкие голоса… все, абсолютно все, вновь вернулось ко мне забытыми воспоминаниями. Я по-новому осознавал ошибки и ту боль, что причинил душам, когда-то соприкасавшимся с моей собственной. Жизнь выстроилась в ровную цепочку, в которой ни одно звено не выделялось переломными вспышками в душе. Ни одно событие не заставило меня измениться… по-настоящему.
Вот, тонкая струйка света покинула комнату. Наверняка, за горизонтом алела и исчезала полоса заката. Я мог смотреть лишь на картины, искусной кистью художника поющие о закатах и рассветах в этом странном человечьем мире. Я ненавидел солнечный свет и одновременно любил его дарующую жизнь бесконечную силу. И в мириадах событий своей жизни я помнил каждый особенный закат, что довелось мне увидеть, когда я был еще ребенком. Мать часто смотрела на заходящее солнце, день ото дня дожидаясь отца. Ее глаза переполнялись кровавыми слезами каждый раз от шипящей боли, но она продолжала смотреть…
На губах почувствовался солоноватый привкус мертвого холодного нектара. Моей крови. Или чужой? Да, у меня, пожалуй, уже не было собственной крови, только чужая, которую я мог называть своей, потому лишь, что она текла в моих венах. Я горько усмехнулся. Сырой промозглый воздух выбился невидимой птицей из клетки, просачиваясь через открытое окно, расшатывая все те же темные занавеси, ставшие своеобразными призраками в мнимой темноте этой комнаты.
Десятки свечных огарков вспыхнули, разливая мягкий свет. Дрожащие огоньки, похожие на тающие слезы, разжигали танец своих теней на белых стенах, совершенно забыв о тепле, которое они должны излучать. Большой, никому не нужный, обеденный зал с длинным дубовым столом. Абсолютно пустым. В этой комнате одновременно существовали и уныние, и умиротворение, сплетенные по какой-то неясной схеме. Простота и роскошность убранства, пустота и одухотворенность… все сливалось здесь в непрерывном движении свечных огоньков, распространяющих сладковатый аромат воска.
Стола коснулись белые изящные пальчики. Я вздрогнул, поразившись тому, что не заметил, как она вошла и молча присела рядом со мной. Эти снежные закрученные локоны и их спокойное колыхание в свете Луны, шепот, похожий на пение флейты и изящные белые руки. Хрупкое тело было облачено в алое платье, будившее во мне тихое желание испить ее крови, разорвав тонкую ткань одеяний. Легким движением она откинула волосы, обнажив бархатистую белоснежную плоть тонкой шеи, словно дразня меня. Хорошенькое лицо осветилось улыбкой, коснувшейся тонких алых губ. О, как она была красива!
Мне не хотелось ничего говорить. Достаточно было лишь ощущать ее дыхание и тонкий аромат, заполнивший и заглушивший сырость холодного ветра.
Чувства, которыми я так восторгался и которые берег в бескрайних океанских глубинах души… они всецело принадлежали ей.
- Здесь так пусто, Натаниэль, - прозвенел ее голос, прорезая тишину. Пусто? Нет, мне достаточно и твоего голоса, чтобы насытить волков одиночества.
Она немного наклонилась. Серебро длинных мягких прядей скользнуло по нежной коже обнаженного плеча, скрывая желанную, пульсирующую теплом, артерию на шее. Глубокий вырез платья открывал трепещущую белую плоть. Мне сию же секунду захотелось коснуться устами ее дрожащего сердца.
- Скажи, что бы ты сделал, - вдруг начала она, - если бы я полюбила другого?
Я вздрогнул. Слова непрекращающимся шепотом отдавались в голове. Внутри дернулась тонкая глухая струна, пробуждающая странное раздражение.
- А ты бы полюбила? – холодно спросил я в ответ, не отрывая от нее своего ледяного взгляда.
Она молчала. Уголки губ были приподняты в легкой, едва заметной улыбке.
- Но что бы ты сделал? Ответь мне, - решительно произнесла Мареко, проигнорировав мои слова.
Звенящее внутри раздражение начинало перерастать в ледяную злость, сковавшую мою сущность. Я нахмурил брови и положил одну руку на стол, больно надавив подушечками пальцев на твердую поверхность.
Конечно, внутри меня сейчас разбивалась на тысячи режущих осколков чаша гнева, которую, оказалось, было так легко заполнить чернеющим кипящим нектаром ярости. Но на моем белом лице отразилась тонкая улыбка, подобная выражению на лицах древних мраморных статуй.
Я осторожно провел пальцами по одной из белоснежный прядей и коснулся этого самого драгоценного серебра губами.

- Я бы обрезал твои роскошные локоны и испил всю тебя, всю твою рубиновую кровь, оставив лишь одну каплю тебе… понимаешь? – прошептал я голосом, пронзившим хрупкое пространство между нами.
Недоумение, быстро меняющееся на неистовство, проявилось во всех чертах ее хорошенького лица. О, как она была прекрасна! Как восхитительно поджала она алые губки. Мне нравилась и эта ее красота. Злость делала Мареко очаровательной маленькой девочкой.
Ты бы полюбила кого-то другого? Ты правда думаешь об этом? Неужели для моего испещренного незаживающими ранами сердца ты – самое ценное сокровище? Я готов был держать и не отпускать тебя, даже на краю черного смертельного обрыва. Я готов приковать тебя цепями и заточить в клетке со стальными прутьями. Только чтобы ты всегда оставалась со мной. Потому что ты – моя драгоценность, моя пламенная страсть, мой золотой рассвет, ты моя, бесконечно моя.
О, какое безобразное чувство сейчас охватывало меня, запуская свои ядовитые когти в самые глубины сознания, надевая лживую маску, порочащую красоту моего истинного чувства, схороненного в волнах едкой отравы.
Волны этого гнева настолько захлестнули меня, что я не заметил, как в вишневом цвете глаз возлюбленной моей, тебя, полыхнуло пламя. Мареко, моя восхитительная маленькая девочка, сорвалась с места и быстро покинула комнату. Я остался неподвижен, улыбка вновь заиграла на моем лице. Все-таки она безумно нравилась мне такой. Тонкий сплав серебра и стали.
Я откинулся на спинку стула и, позабыв о своих размышлениях, но не отпустив черную птицу страшного гнева, стал ждать. Что ты сделаешь? Моя нежная маленькая богиня…
Промозглый ветер ворвался еще более сильным порывом, распространив колющий холод по всей комнате. Погасли свечи, и теперь дым, наполненный благоуханием воска, лился в воздухе, следуя движениям неугомонного ветра. Вслед за этим кратким капризом природы в комнату снова вошла Мареко. Быстро проследовав в другую дверь, она даже не взглянула на меня. Изящная линия ресничек лишь едва вздрогнула. В руке блеснуло лезвие, отражая кровавые озера глаз, наполненных серьезным решительным выражением.
Повисло невыносимое молчание, которое бывает лишь в заброшенных склепах, куда даже холодный вихрь опасается заглянуть. Что это? Твоя усмешка? Шутка ли?..
Я медленно поднялся, прислушиваясь к каждому звуку в этой дребезжащей тишине. Я знал, что мне нужно было идти, бежать за ней, потому что и сама Хатхор не знает, что этот разгневанный ангел может сделать. Но ярость настолько затмевала мой разум, что я на миг позволил себе мысль о том, что мне все равно… холодный резкий звук прокатился в воздухе, разрезая мне горло. И вот я уже стоял в дверях комнаты, где, как омертвевшая по осени листва, на полу разметалось серебро волос. Сама она взглянула на меня испепеляющим взглядом. Теперь короткие пряди обрамляли серьезное белое лицо. Мне захотелось ударить свою нежную возлюбленную, но цвет вишен в ее глазах останавливал эти дикие, мне самому невыносимые порывы.
- Да будет так… - прошипела Мареко, моя Мареко, незнакомым мне голосом.

* * *
Несколько невыносимых дней… мысли, поглощенные стуком дождя… Жухлая листва, осыпавшаяся так не кстати. Весь этот пейзаж, вся эта немая унылая боль умирающей природы… так не кстати. Всю мою сущность сковывало сокрушительное одиночество, и оно становилось тем сильнее, чем больше я сам себя заводил в темные лабиринты жестокого обмана.
Дождь сыпал свои остро-холодные капли на потемневшие камни мостовой, тек по моим щекам слезами вечного неба. Я вспомнил нашу первую встречу и то, как страшно она боялась дождя. Я протянул руку вперед, ловя прохладные капли. Сейчас… ведь сейчас она в безопасности? Я бесконечно задавал себе этот мучительный вопрос, не получая никакого отклика от подсознания. Лишь тугое, натянутое, как струны певучей скрипки, молчание. Тишина сковала этот многоголосый мир… мимо меня проходили люди, больше похожие на призраков, нарисованных больным одиноким сознанием.
Ветер нес ароматы жасмина и… кроткий нежный шепот. Я остановился у распахнутого окна. Точеные плечи, обнаженная спина и изящные изгибы талии, окутанные белой тканью… создание, сошедшее с небес. Те же короткие белые пряди… Моя прекрасная возлюбленная была достойна самой божественной картины, самых нежных красок, самого влюбленного художника. Я видел каждое чуткое движение пальцев на холсте, эти дрожащие губы… это выразительное чувство, отражавшееся в глазах юного мастера теплой снежной печалью. Ты этого искала?.. Мучительные вопросы… в кратком приливе ярости я прокусил себе губу до крови. О, сладкий нектар… слаще любого… но сейчас он показался мне отвратительно-горьким. Твое сердце взволнованно билось так близко… так далеко…

Храм… как я здесь оказался? Сумерки укрывали шептание свечей… здесь было так мало людей, и я почувствовал себя, наконец, спокойно. Неподвижной статуей я сидел в этом храме, где любое живое существо дрожало от холода…
Буду ли я когда-нибудь милосердно прощен плачущими небесами? Буду ли я прощен… ею? За мою жестокость, мой безграничный эгоизм…
Огоньки свеч вздрагивали, как тогда, при порывах нещадного ветра, но свет от них лился мягкий и теплый. Место, созданное божественными руками… душе здесь было так невероятно уютно, но через какое-то время молчаливого наблюдения за огнями я почувствовал болезненные уколы сердца. Я не мог здесь больше оставаться, потому что меня бесконечно что-то терзало и тревожило… мое чувство… ярости и любви.

Несколько дней невыносимого одиночества, несколько секунд жгучей ревности…. Нарастающая злость сковала мое затуманенное сознание. Я не помнил себя… не помнил своего истинного чувства, которое всеми силами хотел ей открыть.
Мокрая мостовая, поворот… вьющийся в небо дым, запах воска от вечно горящих свечей и тонкий жасмин. Я нашел ее…
Без сил остановился… о, что за ненормальное удовольствие наблюдать за ней. Неподвижная, изящная, сошедшая из искусно нарисованной небесной картины... Мареко, нежная, любимая, восхитительная… есть ли в мире слово ее достойное?
Скользнувший по ее плечам чужой взгляд заставляет мое сердце биться с неведомой, нечеловеческой силой, разрывая грудную клетку, пытаясь выбраться из существующей скорлупы…
Я оказался за спиной художника, так любовно рисовавшего ее точеный силуэт на белоснежном холсте. Снежно белые пряди, разметавшиеся по небесному бархату, изящные ладони, касающиеся прохлады воды и отражение в ней принцессы, вышедшей из морских глубин, рожденной нежной пеной волн… это все была она…
Я поднял взгляд на нее. О, цвет вишен, по которому я так тосковал… больно и тепло.
Упоенный нежной красотой, я забыл все… совершенно все… мне хотелось сломать все существующие преграды, коснуться бархатных нежных плеч и ощутить чуткие лепестки губ. Притронуться к струнам лиры ее сердца, и, чтобы оно билось в унисон с моим, испытывая больную эйфорию этого невероятного чувства, поднимающегося из самых глубин печали и одиночества наших душ.
Ты поднялась с подушек и подошла ближе. Рука художника, вздрогнув, остановилась. Ну, же… насладись этим последним мгновением…
Холодная усмешка скользнула на моем лице.
Одним движением я чуть не сломал ему шею, но успел остановиться и осторожно вонзил клыки в пульсирующую теплом плоть. Кровь заполнила мой рот, и я не хотел упускать хотя бы одной капли. Жажда и гнев поработили меня и теперь властвовали мной безраздельно… на целую вечность. Скованный в смертельных объятиях, юный мастер, теперь будешь любить ее всегда…
Мареко нежно коснулась своего художника хрупкими пальчиками, а потом припала к нему всем своим нежным существом, роняя хрустальные слезы сожаления.
Мне невыносимо было наблюдать это. Зачем ты истязаешь и испытываешь меня? Хочешь посмотреть, насколько далеко зайдет моя ярость?
- Или, правда… любишь… - бессильным шепотом неожиданно вслух заключил я.
Я хотел отпустить ослабевшее тело художника, оставив его на твои слезы… но вместо этого только сильнее, нечеловечески сжал его запястье, заставляя его приглушенно вскрикнуть. В холодном испепеляющем огне я не чувствовал биения своего сердца, только безликий смех собственного гнева. Сердце мастера, теплое, живое, нежное и хрупкое, наполненное жизненной силой, сердце, билось и пульсировало в моей руке. Я вырвал его безжалостно и бесчеловечно… коснулся губами, отпуская омертвевшее тело. Алые лепестки, рубиновые струйки текли по моему запястью… На устах оставался этот восхитительный нектар. Я закрыл глаза, наслаждаясь мимолетными чуткими видениями, а потом поцеловал Мареко, заставляя вкусить кровь.
Рассветные лучи появлялись в сапфировом небе, отражаясь в сверкающих слезах горечи и удовольствия. Дразнящий огонь, касания рук… муки, которых я вечно буду желать… только бы ты была рядом…
- Пей, пей, пей… - шептал я.
И она припала к этому возлюбленному сердцу губами. Как дрожали ее тонкие реснички, расцветали нежным цветом щеки… о, великолепная маленькая Богиня!
Завораживающая плавность бедер под откинутым снежно-белым покрывалом, чуть вздымавшиеся при сбивчивом дыхании груди и теплый шелк волос, такими же длинными прядями укрывавший тонкую фигуру…
Я пал на колени, обняв ее прекрасный стан. Свет звезд в бездонном океане завораживающих глаз приводил меня в восхищение. Сиянье кожи и томный полушепот… безумие, переросшее в пламенную страсть…
Боль от беспощадных рассветных лучей мешалась с чувственным наслаждением… Мое иссушенное, израненное, но все еще живое и бьющееся сердце охвачено немилосердным пламенем.
- Прости…. – бесконечная мольба влюбленных.

Cпасибо Т__Т Я очень рада :)
Буду стараться ^__^ Возможно, когда-нибудь... напишу что-нибудь +__+

=)
Nadeus, vam ponravilos.
P.S. prostite za latinnitsu - drugogo net T.T

Захотелось что-то порисовать... я не часто это делаю Т_Т

Жасмин Ю.
чёрт,пробирает
красиво. то,что хочется рыдать-только плюс

Спасибо.

рисунок прекрасный!

Спасибо большое. Даже не ожидала таких отзывов **

Балуюсь в фотошопе чуть-чуть ^^

Последняя очень нравится *___*

Спасибо большое! Очень приятно ^^

Ну, нарисовала уже давненько, но выложить тут только-только смелости хватило х)

оригинально очень!

Спасибо ^-^
От человека, который так хорошо рисует, очень приятно слышать :*)

ой, это мне? ды ладно тебе, я самоучка и много ошибок не вижу.....к тому же фантазия страдает!
а у тебя в этом плане очень даже хорошо!*завидую*



еще раз посмотрела......
определенно очень хорошая работа!
стрельнула к себе.....

Kaya пишет:ой, это мне? ды ладно тебе, я самоучка и много ошибок не вижу.....к тому же фантазия страдает!
а у тебя в этом плане очень даже хорошо!*завидую*

еще раз посмотрела......
определенно очень хорошая работа!
стрельнула к себе.....

А по-моему, самоучкой быть лучше... как-то в работах больше индивидуальности, что ли? Да и ошибки со временем все замечаются и исправляются. Мне как-то психолог знакомый сказал, что в художественных школах учатся только ленивые  Я тоже самоучка несчастный, кстати хD

Оййй, спасибо  Польщена ^___^

Джу, рада, если понравилось :3

Ну, вот еще одно... много недоработок Пробовала немного импровизировать с фоном

это ведь пастель? обажаю ее! работа очень интересная) очень мило