Название: «Вредные» привычки
Автор: Reychel
E: mail: reychel.001@mail.ru
Категории: Yaoi
Жанр: Slash, RPF, Het, немного Agnst.
Рейтинг: NC-17
Фэндом: The Gazette
Пейринг: Аой/Рэйта, Аой/Кай, Уруха /Руки.
Статус: закончен
Размер: min
Предупреждение: слишком много о сексе и совсем мало о любви.., но они ведь мужчины ^___^
От автора: Я всю жизнь писала только драмы, но после прочтения какого–то очередного яойного фанфа мне захотелось просто секса и страсти, так что вот результат, нечто среднее. =))


    Шквал эмоций, выход на бис, залитое потом лицо, бешено колотящееся сердце и буря криков и аплодисментов – обычный финал концерта группы The Gazette. Они были выжаты после этого последнего концерта в туре, но праздновать было ещё рано, и сегодня каждый из них хотел только одного – выспаться дома на своей постели.
    Уруха уехал домой без лишних слов и почти сразу. Кай в гримёрке пытался привести в чувства задыхающегося Руки, им ещё надо отвозить на студию свой инструменты, которые Газетты не доверяли даже персоналу.
    Аой и Рэйта стояли на автостоянке возле машины Рэя, любезно пригнанной ему менеджером.
– О, боже, чувствую себя как после олимпийского марафона. Так быстро пролетели эти 70 концертов!- Аой курил, сидя на капоте.
– Зато мы этот марафон выиграли! Мне наши выступления нравятся всё больше и больше.
   Аой нервно хохотнул: «Ты только Ру–сан этого не говори, у нас фестиваль на носу - не дай бог ещё чего удумает на радостях».
Рэйта стоял напротив Аоя, прислонившись к колонне и закрыв глаза:
– Может мы отметим окончание тура?
– Я догадываюсь, о чём ты, Рэй, но я смертельно устал.– Аой сделал длинную затяжку и выкинул окурок. Рэйта подошёл, поставил руки на капот за спиной гитариста и только теперь открыл глаза:
– Да ладно, заряда энергии от концерта нам вполне хватит. К тому же – моё предложения, значит я - семе.
    Аой прекрасно знал, что означает это блестящий взгляд и тонкая улыбка басиста. В конце концов, он прав – это было бы отличным завершение если не всего тура, то хотя бы этого дня. Не раздумывая, он впился в губы друга. Рэйта повалил его на капот, прижав всем телом и раздвигая ногой его колени, вцепился одной рукой в чёрные гладкие волосы, медленно спуская вторую к пряжке ремня. Аой наконец оторвался от губ басиста и прошептал на одном дыхании:
– Рэй, я, конечно, экстремал, но может всё таки заберёмся внутрь.
    Рэйта резко поднял Аоя с капота, открыл заднюю дверцу, и они быстро юркнули в машину. Усевшись сверху на гитаристе, Рэй сильным толчком повалил его на спину вдоль сиденья и также резко расстегнул брюки. Аой решил исправить неравное положение и так же быстро освободил брюки Рея от застёжек, запустил руки ему под футболку, проводя по спине и оставляя на идеальной коже басиста красные дорожки от своих коготков. Рэй резко выдохнул, как же он обожал сильные руки ритм-гитариста.
Несколько пуговиц рубашки Аоя не сопротивлялись басисту и его язычок начал с силой посасывать соски гитариста - его самое чувствительное место. От удовольствия Аой с тихим стоном выгнулся на столько , насколько это позволяло его положение, его ягодицы приподнялись, а брюки окончательно соскользнули с колен. Рэй не упустил момента и медленно, но ровно вошёл в него. Аой сдавленно вскрикнул, принимая до конца член Рэйты, губы которого настойчиво покусывали то соски, то шею гитариста. Он накрыл своей рукой руку басиста, сжимавшую его плоть, движения стали быстрыми и хаотичными, член Рэйты внутри него стал таким твёрдым, что гитарист застонал уже в голос.
   Они кончали всегда одновременно. Аой закусил губу, чтобы не закричать ещё громче, ему показалось, что он даже отключился на несколько мгновений, Рэй громко и резко выдохнул и с протяжным стоном откинулся назад, слегка ударившись о стекло машины.
– Мне начинает казаться, что я выступаю на концертах только чтобы иметь силы трахаться с тобой, Рэй,– сказал Аой, всё ещё тяжело дыша, ответом ему была улыбка во все 32. – Тебе ещё везти меня домой.

– И не забудь почистить завтра машину,– бросил Аой через плечо, заходя в подъезд. Не включая свет прошел на балкон, хотел закурить, но передумал. В темноте и одиночестве курят либо когда депрессия, либо когда меланхолия. Он же чувствовал себя прекрасно. Ни к чему не обязывающий секс с Рэйтой странным образом делал мысли ясными, а жизнь – понятной. Аой скинул рубашку, упал на кровать и мгновенно заснул.

***


    Взяв кружку с кофе Кай сел за стол. Он всегда брал на себя часть дел, вот и вчера они с Руки остались работать вместе. И снова Аой с Рэйтой ушли вдвоём, эти двое никогда не отличались какими–либо особо тёплыми отношениями, просто друзья, но когда иногда они уходили вместе, он готов был удавиться от обиды и ревности. У Кая никогда не получалось остаться с Аоем наедине, хотя бы просто так, хотя бы только смотреть на него и не делить ни с кем свой взгляд.
Ударник сидел в обнимку с чашкой, уставившись на неё невидящим взглядом, и вздрогнул, когда Руки коснулся его плеча:
– Почему меня не разбудил?
– Хотел приготовить завтрак.
– Но ты даже воды в чашку с кофе не налил!- Руки бы рассмеялся, если бы не безжизненное лицо Кая. – Ты в порядке?

– Ты же знаешь какой я рассеянный, сам не знаю о чём задумался. – Да, отговорка была смешная, истинную причину своих тревог он не мог сказать даже лучшему другу.
      Когда они приехали на студию, там уже был Уруха. При виде Кая и Руки вместе его лицо стало встревоженным и разочарованным, он знал, они просто лучшие друзья, но больному сердцу одного знания слишком мало.
– Ты чего тут, да ещё так рано? – Руки весело похлопал его по плечу, проходя мимо. – Мог бы не приходить, репетиция завтра.
– Устал как собака, а уснуть не смог, решил порепетировать на месте новую партию. – Уруха улыбнулся, у самого же от слов «мог бы не приходить» задрожали руки. – Руки-сан, ты не передумал насчёт тех песен, что будем играть на фестивале?
–Нет, незачем что–то менять за два дня, тем более все вроде согласны. Прости, нам пора, Сакаи–сан ждёт.
     Уруха тихо закрылся в репетиционной, но песня не двигалась дальше первых двух аккордов. Руки ничего не изменил, они будут играть Hyena. Чего он так к ней привязался? Играли её весь концертный тур, и вот ещё раз. Ещё раз..ещё раз..ещё, эта мысль стучала молотком в голове лид–гитариста. Ещё раз эти несколько мгновений фан-сервиса. Руки всегда это делал, они никогда это не обсуждали, но эти действия сводили Уруху с ума. Если он ничего не сделает со своими чувствами, то просто сорвётся во время выступления. Этого ему не простят. Руки не простит.
    Уруха бросил насиловать гитару, сел за руль, но не мог решить куда поехать, домой не хотелось, но гнать, куда глаза глядят было не в его характере. Он бесцельно потратил несколько часов наворачивая круг вокруг всего Токио, но наконец решил остановиться возле одного знакомого клуба, достаточно посещаемого, чтобы в нём можно было затеряться.
Уру заказал коктейль на усмотрение бармена, и почти успел подумать «Какого чёрта я тут делаю?», когда на другом конце барной стойки заметил Кая. Взяв напиток ощутимо отдающий водкой из рук бармена, он подошёл к ударнику, тот был уже в изрядном подпитии и появлению Урухи не удивился:
– Кай, ты как тут оказался?
– Так же как и ты, приехал.
– Хорошо, тогда что ты тут делаешь, ты же почти не пьёшь?
Кай уставился в одну точку.
–Скажи, ты просто так сильно пьян, или не хочешь говорить? – Уруха допил коктейль и понял, что зря доверился бармену, напиток явно был повышенной убойности.
– Считай, что я просто так сильно пьян.
Уру хотел что-то возразить, но алкоголь ему не позволил, и вместо слов он потащил Кая на танцпол. Вместе они натанцевались по самые помидоры, пропустив ещё по паре стаканчиков спиртного, и более привычному к алкоголю гитаристу пришлось доставить ударника домой. Завтра Кай наверняка ничего не вспомнит. А вот он вспомнил снова, то, о чем боялся даже думать, так всегда бывает после алкоголя – организм обманчив, тебя шатает, картинка окружающего мира расплывается, но мысли остаются ясными и чёткими. И эти мысли затопили сознание Урухи, если бы таксист не окликнул его, он так и продолжал бы сидеть без движения. Он назвал адрес, но даже не заметил, что воспалённое сознание подсказало ему совсем другой пункт назначения.

Уруха прислонился к двери подъезда : «Господи, как глупо!». Но выхода похоже не было, уже слишком поздно и он устал. «Что ж, наверное это судьба», обречённо подумал он и набрал номер квартиры на домофоне. Ответили ему не скоро, хозяин квартиры видимо уже давно спал.
– Да, кто это?
– Руки, извини, я тебя разбудил.
– Уруха, это ты, ты как тут оказался в 2 часа ночи?
– Прости, я случайно назвал таксисту твой адрес, можно я всё таки у тебя останусь?
–Конечно, заходи.
Руки с нескрываемым удивлением наблюдал, как Уруха пытается снять ботинки, с трудом держась за стену.
– Ложись-ка спать, у меня там кровать расстелена. Я в гостиной посплю.
Уруха старался вообще не смотреть на вокалиста, ему было стыдно за себя:
– Хорошо, только принеси мне воды, пожалуйста.

Он сидел на кровати, обхватив голову руками. Как же он ненавидел такое состояние: голова кружилась, но сознание было трезвым как никогда, сегодня он уже точно не уснёт. Как хотелось сбежать от всего, не думать о предстоящей ему муке, а вместо этого он оказался в его квартире. Это было уже выше его сил. Решение пришло само собой.
      Руки принёс ему стакан холодной воды. Уруха взял его и хотел отпить, но передумал, вместо этого он резко встал и опрокинул стакан себе на лицо. Руки от неожиданности отскочил от него к окну:
– Уру, ты что, мог бы в душ сходить!
– Руки. Я тебя люблю!
Руки на мгновение потерял дар речи, но все-таки выдавил:
– Ты же пьян, успокойся.
–Может я и пьяный, но точно не сумасшедший. Господи, Руки , я больше не выдержу так ни одного концерта. Один твой голос заставляет моё сердце дрожать от боли и восхищения! Я подбегаю к тебе с гитарой, ты обнимаешь меня за плечи, я чувствую твоё тяжёлое от усталости дыхание на своей коже, твои пальцы легко скользят по моей шее. Для тебя это наверное ничего не значит, но я схожу с ума от твоих прикосновений! – Уруха подходил всё ближе, пока не упёрся руками в оконную раму за спиной вокалиста. – Руки, ты моё совершенство. Когда я вижу тебя, то пытаюсь болью заполнить чашу, предназначенную для любви, но больше я так не могу, я хочу, чтобы было наоборот. – Он накрыл горячим поцелуем холодные губы вокалиста, тот вздрогнул от мокрых волос Урухи, лёгших ему на шею, приоткрыл рот навстречу его губам, но дальше ответить на поцелуй не решился:
– Уру, пожалуйста, ложись спать, давай завтра поговорим, если захочешь..
Уруха опустил, голову и отпустил Руки, сегодня ему уже не удастся его убедить. Заснул он на удивление быстро, пусть он не добился от Руки ни слова, но он всё равно был счастлив.
       Проснулся Уруха рано утром от грохота на кухне. Причиной тому оказалась упавшая пепельница, которую Руки пытался достать из шкафчика. Мысль о том, чтобы вычистить ту, что стояла заполненной на подоконнике, почему-то даже не пришла ему в голову. Гитарист в ужасе окинул это кухонно–никотиновое безобразие и выхватил из рук вокалиста только что зажженную сигарету:
– Ты в своём уме, тебе вообще нельзя курить?
–Нет, это ты в своём ли уме? Ты хоть помнишь, что мне вчера наговорил? – Он вскочил со стула.
– Конечно помню. И могу повторить! – Руки смотрел на Уруху огромными глазами, он явно ожидал, что всё это окажется пьяным бредом, и только теперь понял, насколько тот серьёзен.
Уру резко привлёк вокалиста к себе и снова поцеловал. Для Таканори мир переворачивался с ног на голову, и губы его друга вдруг стали такими родными и сладкими. Наверное впервые в жизни он не знал, что делать, и ещё больше не понимал, почему он хочет, чтобы эти губы целовали его.
     Уруха, опьянённый запахом кожи и близостью свое мечты, легко подхватил его за ягодицы, посадил на стол и заглянул в его глаза: «Сегодня ты можешь сколько угодно прикасаться ко мне, я так этого хочу». Он медленно стягивал рубашку с плеч Руки, покрывая поцелуями шею. Волосы Урухи щекотали грудь вокалиста, но в сочетании с поцелуями это было невообразимо приятно. За поцелуями он полностью освободил любимого от одежды и разделся сам. Руки было немного страшно и неуютно, но уверенные руки гитариста нежно поглаживали спину, и он успокоился. Неожиданно Уруха склонился над ним и обхватил ртом его член почти целиком. Невыносимое чувство жгучего желания завладело им так резко, что он вскрикнул.
Уру смочил слюной палец и начал мягко массировать анус Руки. На мгновение того охватила паника, но играющий внизу живота язычок Урухи не позволил страху задержаться на дольше. Когда Руки вцепился в волосы гитариста, тот понял, что пора переходить к решительным действиям и осторожно вошёл. Руки вскрикнул, но скорее всего не от боли, степень его возбуждения уже не позволяла ему чувствовать боль на полную. Уруха знал, что запомнит этот крик навсегда, когда его перестало так сильно сжимать внутри Руки, он вошёл в него до конца, услышав в ответ ещё один не менее громкий и страстный вскрик.
– Сильнее, прошу тебя…– зашептал Руки после недолгих равномерных движений. Уруха понимал, что не выдержит так долго, но желание любимого было приятно выполнить. Он даже не представлял, что их вокалист способен на такое: он отдавал всего себя музыке, группе, но сейчас он отдавался целиком только ему. Движения Урухи стали беспорядочными и быстрыми, движения его руки по члену любовника - тоже. Руки попытался подавить свой крик, и слух гитариста обласкал его громкий, долгий и сладкий стон. Вид стонущего под ним и истекающего спермой вокалиста заставил Уруху кончить, войдя в него так резко и глубоко, что их крики слились в один.
       Позже, когда силы вернулись и они перебрались на кровать, Уруха крепко сжимал любимого в объятьях. Казалось, он так многое должен сказать, но не мог произнести ни единого конкретного слова. Молчание нарушил Руки:
– Уру.
– Да.
– Я только теперь понял, почему это делал, всегда.
– Что делал?
– Прикасался к тебе на концертах. Я так привык это делать, что даже не задумывался, насколько мне это было нужно. Я не могу без тебя, я хочу прикасаться к тебе вечно. Я люблю тебя.
Уруха знал, что теперь с песней Hyena у него будут связаны только самые тёплые воспоминания. И пусть фанаты недоумевают, когда Руки в очередной раз проведёт пальцами по его шее, а он возьмёт и чмокнет его за один из этих шаловливых пальчиков.

     Впервые в жизни Руки и Уруха опоздали на репетицию. Кай огромными глазами смотрел на Уруху, как он оказался вчера в баре он помнил, а вот как дома – нет. Он надеялся, что не брякнул лишнего, заливать горе в алкоголе не в его принципах, но его нерешительность довела до ручки даже его самого. Кай преградил гитаристу дорогу:
– Ты мне не расскажешь, что вчера было? – Спросил он негромко.
Уруха улыбался так, что кончики его губ скрылись за ушами, только теперь Кай заметил, что эти двое держались за руки.
– Не волнуйся, у нас с тобой - ничего не было.
От такой наглости Кай вообще перестал моргать и хотел что–то возразить, но палец Руки прижался к его губам. Он и ему хотел что–то возразить, но выпавшие от этой сцены в осадок Аой и Рэйта так испуганно смотрели на него, что Кай сдался и ушёл к барабанам. Больше никто не рискнул ничего спросить, завтрашнее выступление на фестивале должно быть единственной целью.
      После репетиции Рэйта ушёл раньше всех, один. Кай вздохнул, глядя в спину уходящего Аоя. Наполовину от облегчения, наполовину от безысходности.
– Долго ты ещё будешь так вздыхать?
Кай вздрогнул и обернулся
– Ты о чём, Руки?
– Мне Уруха рассказал, как вы вчера встретились. Складываем несколько фактов и получаем результат, – Руки подошёл ближе и добавил ласково и почти шепотом, – Не сходи с ума, Кай. Давно ты по нему так сохнешь?
– А ты не издевайся. Лучше видеть его равнодушный взгляд, чем никакого!
– Ты не прав!
– Со мной и так всё в порядке, не лезь! – Кай резко развернулся и ушёл. Весь вечер он ходил кругами по квартире. Почему? Почему? Почему он ничего не сделает? Боится? Кого, Рэйты? Нет, на влюблённых эти двое точно не тянут. Может, между ними и вообще ничего нет, кроме его мнительной ревности. Бесконечное метание по квартире и лабиринту столь же бесконечных Почему в конце концов заставили Кая уснуть.

      На следующий день чувства Кая немного успокоились. Их ждала сцена ежегодного фестиваля, и каждый из них следовал только одному правилу: личным эмоциям нет места на сцене и в группе. Это была очень полезная привычка. В музыке все эмоции принадлежат только ей, только самой музыке.
     Но всё же за несколько минут до выхода Кай понял, что снова не находит себе места. Это сладкое и горькое предвкушение восхищения и отчаяния, которые охватят его с первыми ударами барабанных палочек.
      Он смотрел на гибкое, извивающееся в лучах софитов тело гитариста. Эти его прогибы назад, сколько в них было эротики, сколько страсти, всего того, чего так не хватало в самом Кае, как хотел он дотронуться до этой тонко и нежной кожи, просто дотронуться и ощутить её трепет. Приоткрытые губы Аоя и его обнажённый торс в сочетание с этим его безумным танцем – он был похож на дьявола. Только дьявол может лишать людей рассудка одним своим видом. То, каким чувственным был Аой на сцене, просто сводило Кая с ума, он не мог ни о чём больше думать, просто смотрел на него, сам не понимая, каким чудом он ещё не забывает играть свою партию. Иногда он даже радовался тому, что он – ударник, и не может во время выступления приблизится к нему, боясь себе даже представить, что бы ему пришлось испытать. Всего несколько песен восторга. Несколько песен горечи.
      К концу выступления в глазах Кая был уже сплошной туман от возбуждения. Как хотелось ему просто крикнуть «Остановись, иначе я сойду с ума!». Кай уходил со сцены с одной мыслью: «Сейчас, или уже никогда». Он поймал Аоя в одном из поворотов коридора:
– Аой, мне надо с тобой поговорить.
Он обернулся:
– Что, Кай, прямо сейчас? Я где–то не так сыграл?
– Вовсе нет, ты выступил очень хорошо…слишком хорошо.
– Не понимаю тебя?
– Я тебя люблю!
Если бы брови Аоя не были так густо скрыты гримом, то можно было бы заметить, насколько быстро они взлетели вверх.
– Что, это шутка такая!? В честь окончания концертов? Нет, я точно где-то налажал, а это месть от Урухи!
– Юу, я серьёзно, выслушай меня!- Кай назвал гитариста по имени, зря назвал, его это взбесило. Не то по тому, что для шутки это было уже слишком, не то по тому, что действительно не походило на шутку.
– Заведи себе лучше щенка, – грубо бросил Аой, разворачиваясь и собираясь уйти.
– Юу! – Кай инстинктивно попытался задержать его за руку и ещё раз назвал по имени. Последняя капля. Аой резко развернулся и, заехав кулаком в грудь, приложил Кая об стену. Тот согнулся, хватая ртом воздух, но Аой этого уже не видел, он быстро ушёл. Даже не зайдя в гримёрку.
Кай быстро оправился, удар был не таким уж сильным, но он был… «Как вообще ты мог подумать об этом..Аой.. красивый, сильный, умный, независимый и абсолютно непредсказуемый, даже в своём вечном упрямстве – совершенство. Что ты можешь дать человеку, который сам для себя сплошное противоречие, и хозяин и слуга!»
Мысли Кая неожиданно оборвала мелькнувшая по–полу тень. Рэйта..как же тихо он ходит…

Вернувшись домой, Аой принял душ, переоделся, выкурил пол пачки сигарет, но какие–либо мысли вообще отказывались приходить ему в голову. Несколько раз звонил Руки, наверняка хотел отчитать его за побег. Аой не подошёл. Он был опустошён. В его жизни ничего не произошло: сцена по-прежнему ждёт его, музыка не перестала звучать и он не оглох, машина не взорвалась, на дом не упал метеорит, но он чувствовал себя так, как будто у него только что было всё, и вдруг не осталось ничего. Что это было с Каем, черт возьми?! Аой не находил объяснения и ближе к вечеру решил прокатиться. К Каю? Выяснить всё? Нет, видеть его сейчас совсем не хотелось. Значит по старой схеме, к Рэйте.

Басист был только что из душа, то есть в одном полотенце:
– О, Аой, ты почему так быстро ушёл, Руки тебя искал?
– Да неважно уже. Но я могу извиниться за свой побег, если хочешь? Моё предложение – я семе.
Ответа Аой ждать не стал. Ни говорить, ни думать не хотелось, вместо этого он прижал Рэя к себе и протанцевал с ним в гостиную. Полотенце слетело с где-то в коридоре и Аой беспрепятственно мог наслаждаться отменным телосложением уже лежащего на полу басиста, покрывая поцелуями кубики на его животе. Потом Аой скользнул языком по мочке уха, покусывая её и разминая руками внутреннюю сторону бёдер Рэйты, от чего член басиста беспокойно дёргался в желании встать ещё больше, чем это было позволено анатомией человека. Наконец Аой освободился от своих брюк и вошёл в него, перестав на несколько секунд дышать, чтобы насладиться сладким стоном Рэя. Тот всегда был великолепен, и как семе, и как уке. Аой приподнялся на коленях, придвигая ближе упругие ягодици любовника ещё плотнее, в такой позе Рэйта представал его взору весь целиком, умопомрачительное зрелище, ему захотелось двигаться ещё быстрее. И чем быстрее, тем сильнее сжимал его Рэйта изнутри, под рукой Аоя член басиста стал совсем мокрым от выделяющихся от возбуждения капелек спермы. Аой задвигался так быстро, как только мог, и Рэйта окончательно потерял связь с реальностью – только вид прогнувшегося в экстазе тела гитариста. «Ааааахмм» – стон сорвался с губ Аоя и Рэй почувствовал, как его член запульсировал у него внутри. Сам он кончал в так этой пульсации, перестав ощущать остальное тело.
Когда позже , после ещё одного душа, они пили кофе на кухне, уже стемнело. Неожиданно Рэйта стал серьёзен и сказал то, от чего у Аоя внутри всё похолодело.
– Уже поздно, ты разве не собираешься заехать к Каю?
– Что ты имеешь в виду?
– Не прикидывайся. Я был рядом, а вы так громко разговаривали, что я не мог не услышать…
– Почему тогда ты просто позволил мне трахнуть тебя?
– Сам не знаю, мне ведь по большому счёту всёравно. Считай это моим прощальным подарком..
–Договаривай, Рэй!
– Ну ты и дурак, Аой. Самый настоящий. Неужели ты не понял, насколько тяжело дались Каю эти слова. Я давно заметил, как он смотрит на тебя украдкой из–за барабанной установки, но не придал этому значения. Видимо зря. Но то, что ты сделал…
– От меня-то ты чего хочешь?
– Я – ничего. А вот Кай думаю не откажется хотя бы от извинений. И вообще, мне давно пора найти себе девушку. – Рэй лениво улыбался, но именно это показывало, насколько он на самом деле серьёзен.
Аой взял со стола ключи от своей машины и вышел.

      Кай и так жил далеко от Рэйты, но Аой всё равно навернул ещё пару кругов по району. Было уже 11, когда он наконец подъехал к дому Кая. Что он ему скажет? Просто извинится и уйти? Но если чувства Кая – правда, то это будет слишком жестоко. Аой сел на скамейку возле подъезда.
     Как он мог его ударить? Кая, который всегда был так заботлив и внимателен, ко всем им, он не заслужил такого даже в гневе. Аой закрыл лицо руками, теперь он не сможет даже посмотреть ему в глаза. «Я тебя люблю…, люблю…, люблю», эти слова, выкрикнутые Каем слишком громко и резко, чтобы быть ложью, стучали в его голове с каждым ударом сердца. Ему ещё никогда не приходилось их слышать. Такие настоящие. Стало совсем горько, и Аой забрался на скамью с ногами, обняв себя за колени. Он слишком любил себя, чтобы любить ещё кого-то, свою свободу, свою независимость, но как же он ненавидел своё одиночество! Потому что никогда не пытался от него избавиться. Волк-одиночка. Нет. На самом деле он никогда не был таким. Одиночество – просто плохая привычка. Как же отчаянно на самом деле он хотел любви! Хотел и боялся её. И вряд ли кто-то мог бы избавить его от этого страха. Но Кай…Кай был открыт для него, он всегда готов был отдать, ничего не требуя взамен. Может пора наконец это исправить.
«Ты действительно идиот, Юу».
Он долго просидел так, сжавшись комочком, пока чья-то тёплая ладонь не легла на его похолодевшие руки.
– Пойдём уже, ты замёрз.
Аой поднял голову:
– Кай! Давно ты за мной наблюдаешь?
– Около часа. Пойдём. Поднимайся. – Кай вошёл в подъезд, Аой смотрел ему в спину и в глазах что-то закололо. Он не заслужил такое чудо, почему он?
– Сделать тебе горячего чая? – донёсся с кухни голос Кая. – У тебя руки совсем холодные.
От этих слов у гитариста сжималось сердце. Кай вёл себя так, будто сегодняшнего дня вообще не было. Аой выдохнул, вошёл на кухню и замер в проходе. Кай, в белой футболке, лёгких домашних брюках, со слегка взъерошенными волосами, совсем без мэйка и с усталым взглядом красноватых глаз. Красноватых? Плакал? Аой был бы согласен провалиться на месте, если бы не залюбовался им и сам не заметил, как на его лице поселилась лёгкая улыбка. Кай не выдержал взгляда этих глубоких чёрных глаз:
– Аой, не нужно меня так разглядывать, ты и так видишь меня почти каждый день.
– Извини, просто ты так сейчас очарователен.
– Теперь ты решил пошутить со мной, да? – Голос Кая дрогнул. – Зачем ты приехал?
– Прости. Я не хотел, чтобы ты так подумал. – Аою пришлось сделать над собой усилие, чтобы его голос не упал совсем уж до шёпота. Кай сейчас казался ему таким тёплым, нежным и… беззащитным. Он быстро подошёл и прижал ударника к себе, запуская руку в его волосы и шепча в самое ухо:
– Прости. Прости меня. И за то, что ударил, и за то, что нагрубил. Только пожалуйста, повтори! Повтори то, что ты мне сказал.
– Аой, – Кай вжался в него ещё сильнее, лишь бы спрятать глаза, иначе он просто разрыдается. – Аой, я люблю тебя, – и все-таки голос выдавал его слёзы.
     Гитариста окатила волна тепла и тревоги. Тревоги за то, что так возможное счастье сейчас находилось в его руках, руках, которые не знали, что это такое. Он крепко поцеловал слегка солоноватые от слёз губы Кая, совсем не ожидая, что тот ответит ему, но он ответил, проникая языком в его рот. Слишком долго он хотел этого, чтобы сейчас отказываться от поцелуя только из-за неуверенности в ответных чувствах гитариста.
Аой протянул руку и выключил чайник за спиной Кая, который посмотрел на это действие немного испуганно.
– Что не так, Кай?
Он молчал, он любил Аоя, но не хотел так. Не хотел заставлять его только чувством вины.
– Не веришь мне. Ты прав. Я так привык к тому, что ты всегда рядом, к твоей заботе и вниманию, твоим улыбкам и всегда немного блестящему взгляду. Но прошу, не отталкивай меня сейчас, когда я столькое начинаю понимать. Научи меня любить. Тебя. – Он не лгал, Кай видел это в его глазах, слышал это в его голосе, и видимо это отразилось на его лице, потому что Аой не стал больше ждать, а решительно повёл его в спальню.
     Руки Аоя ловко и быстро стащили с Кая футболку, лёгким толчком он заставил сесть ударника на кровать и расстегнул молнию на его борюках. Кай немного отклонился назад, чтобы Аою было удобней, влажный и тёплый язык скользнул по всей длине его почти вставшего члена, а потом губы Аоя нежно обхватили его головку. Кай залился краской и глухо застонал. Аой окончательно стянул с него брюки, провёл руками вдоль его тела от ягодиц до кончиков пальцев вытянутых рук. По телу ударника пробежала тёплая дрожь, он высвободил свои руки из рук Аоя и лёгким движением расстегнул атласную рубашку Аоя, которая тут же легко соскользнула с его плеч. За рубашкой настал черёд и брюк. Кай искренне любовался тонким телом гитариста. Тот приподнялся на коленях над Каем, чтобы ему было удобно, его губы сомкнулись на головке члена, а тёплые пальцы ощутимо пощипывали соски. Когда Кай начал ласкать его член уже по всей длине, Аой не выдержал, опрокинул его на спину, приподнял ягодицы и засунул влажный палец на глубину фаланги, медленно разминая проход, и потом так же медленно вошёл в него. Кай закусил губу так, что из глаз выступили слёзы, но не остановил движений. Аою хотелось брать его долго и нежно, наслаждаясь каждым вздохом, каждым стоном, каждым вскриком ударника, не замечая, что и сам стонет ничуть не тише. Его рука стимулировала член Кая, а влажный большой палец ласкал ободок головки, на которой выступили первые капельки спермы. Дыхание Кая стала тяжёлым и прерывистым. Аой сам уже был на грани и старался не смотреть на стонущего под собой партнёра, чтобы хоть чуть–чуть продлить эти волшебные мгновения перед оргазмом. Кай усилием воли открыл глаза, чтобы посмотреть на своего любовника, такого же, как на концертах: атласная кожа, блестящая от пота, приоткрытые губы, совершенные изгибы тела, полный чувства и страсти взгляд – образ, сводивший Кая с ума столько времени. Он больше не мог противостоять совершенству и наслаждению, вместе эти две стихии накрыли его с головой, и его сперма выплеснулась в руку Аоя, сопровождаемая сладким и хрипловатым от попытки сдержать его стоном. Оргазм Кая был для Аоя слишком сильным стимулятором. Он замедлил свои движения перед самым концом, продлевая тем самым ощущения оргазма и свой стон, которым наслаждался уже Кай.
Опустошённый в прямом смысле Аой рухнул на Кая, сгрёб его в охапку, скрестил пальцы своих рук с его, сжав так, что костяшки побелели.
– Аой, что с тобой?
– Ничего. Просто... зови меня по имени.
– Юу..- шёпотом позвал Кай, убирая с лица любимого прилипшую прядь волос, – Кто у тебя был до меня?
– Забудь об этом, Кай, – Аой нежно и искренне улыбнулся, – теперь я только твой.

Через пару дней у The Gazette начиналась запись нового сингла. И судя по всему сингл обещал быть великолепным.

Шикарно! Обожаю фики такого плана))
Прочитала все на одном дыхании!! *__*

З.Ы. Этто.. я тут в первой и предпоследней, кажется, части заметила несколько очепяток...^^"

Спасибо! А я на одном дыхании писала ^^, поэтому наверное всё немного кратковато...
насчёт очепяток - всё может быть, просто когда по третьему разу перечитываешь написанное, чтобы проверить его, из этого ничё не получаеться, так как уже знаешь слова наизусть и просто не замечаешь ошибок. эх, попробую ещё раз проверить =))

Круто!!Легко читается и вообще...Слов нет *_*

Reychel Это точно! xD Лучше проверять на следующий день, после написания, тогда еще что-то зможно заметить)))

Ага, но я же предупредила     XDD!

У меня есть идея, я ж ведь говорю - всю жизнь писала драмы, так что кому надо чувств - могу обеспечить )) Только у меня щас в голове мысли грустные, всё время по сюжету кое-кто из Газебоиз умирает, а я просто не смогу этого написать, рука не поднимется! Вот успокоюсь немного...

понравилось)

Мне очень понравилось и чувств мне вполне хватило ( они ж мужчины! ) Получилось всё нежно и красиво, рада, что небыло слишком большого описания секса

Спасибо)))))
Я слишком большое и детальное описание секса сама терпеть не могу))))

класс!очень понравился **
правда как на одном дыхании читается)

мне понравилось)) я вроде раньше читала уже где-то Оо
ну да ладно)) главное что и тут выставили))))
Аригато Рейчел)))