1 Палитра (Drabble, Gen, G) Сб Июл 03, 2010 6:04 am
Lolifox
Название: Палитра
Автор: Sunako\Lolifox
Фэндом: the GazettE
Бета: Word
Персонажи: Руки
Жанр: Drabble, Gen
Рейтинг: G
Размер: мини
Состояние: закончен.
Дисклеймер: отказываюсь.
От Автора: да простит меня Вел_ком +_+
не нравится. и, да, хочу критики ><
Руки являлся до мозга костей творческим человеком. Он определенно был очень талантлив, пожалуй, даже с претензией на гениальность. И, как все подобные ему люди, он был безумно эмоционален. Хаос красок, водоворот эмоций, множество порывов и желаний – все это создавало его внутренний мир. Мир, красками которого он рисовал свою жизнь.
Его часто переполняла радость. Светло-оранжевая, яркая и теплая – ей хотелось делиться с каждым. Тогда он улыбался и смеялся, заразительно и искренне, был неизменно внимателен и приветлив, и каждый, кто находился с ним, начинал чувствовать такое же счастье. Он мог вести себя как ребенок, вытворять совершенно безумные вещи, мог позволить себе маленькие слабости, и его не волновало, что он почти всемирно известная звезда, и что ему уже далеко не пятнадцать лет.
Иногда к нему стучалась ностальгия. Эти моменты были приятными, но навевали легкую меланхолию. Небесно-голубые дни. Ему сразу же хотелось сорваться с места, чтобы увидеть родной дом, побывать в любимых местах и просто предаться воспоминаниям. Только чаще всего он не имел такой возможности. Поэтому он доставал старые фотографии и видеозаписи и, пересматривая их, в итоге всегда обнаруживал все новые изменения. Только вот желания вернуться назад никогда не возникало, а если и были хоть малейшие намеки, то он загонял их прочь, считая, что бесполезно оглядываться назад – надо смотреть в будущее.
Были у него и периоды влюбленности. Дни страсти и желания, окрашенные в красный цвет. Он смотрел на мир сквозь дымку этого цвета, и ему всегда казалось, что он не принадлежит земле. Хотелось летать, совершать невероятные вещи, разум помутнялся, зацикливаясь лишь на предмете воздыхания, и отдавал право хозяйствовать инстинктам. Ему были необходимы эти периоды, но и долго окунаться в них не мог. Он не любил быть зависимым.
К нему часто приходило вдохновение. Золотисто-желтое, оно наполняло его, заставляя творить. Он рисовал, писал музыку и тексты, делал все то, что ему диктовало сердце, совершенно забывая о времени. Но его это не волновало, энергия подпитывала изнутри, заменяя пищу и сон, и даря ощущение абсолютнейшего счастья. Только вот, когда это чувство проходило, оставалось легкое чувство опустошенности, но он лишь улыбался, смотря на то, что было создано, и знал, что это все повторится еще не раз. Нужно просто подождать.
Он ненавидел серые будни. Ненавидел уныние, которое опутывало его своей липкой паутиной. Ему всегда было непросто справиться с этим. Чувство пустоты внутри и нежелание делать хоть что-то подтачивало изнутри, заставляя чувствовать себя ничтожным и беспомощным. В эти моменты ничего не клеилось и все валилось из рук, но он научился бороться и с этим. Обычно он звонил друзьям или кому-нибудь из группы и просил составить ему компанию. Его вытаскивали из дома и уже от одного этого и от присутствия кого-то близкого рядом, эта серость начинала потихоньку испаряться. Он был благодарен, что у него есть такие друзья.
Периодически его переполняло раздражение. Грязно-коричневое, оно заставляло нервы напрягаться до предела. Ему было неприятно такое состояние, но он ничего не мог с собой поделать. Хотелось сорваться на любого, кто скажет хоть слово поперек или сделает что-то не так. Он огрызался, язвил, обижался и говорил много необдуманных вещей, о которых, остывая, жалел. С переменным успехом ему все-таки удавалось подавлять в себе эти порывы, он сжимал зубы, пытался мысленно считать до десяти, надеясь, что все это пройдет, старался оставаться в одиночестве, только эти меры спасали не всегда. Тогда же сильнее всего проявлялся тот эгоизм, который он, опять же, всегда старался подавлять. Но, в итоге, все вставало на свои места, а он погружался во все новые эмоции.
Бывали дни, когда на него накатывало отчаяние. Накрывало волнами, унося за собой, выбивая воздух из легких и заставляя задыхаться. Эти дни были окрашены в иссиня-черный цвет. Он не проливал слез, потому что, во-первых, в конце концов, был мужчиной, а во-вторых, всегда считал, что лить воду в обычной жизни глупо. Ему каждый раз безумно хотелось расцарапать кожу до крови, чтобы впоследствии слизать ее, ощутив чуть солоноватый вкус, и пытаясь заглушить физической болью моральную. Но он никогда не поддавался. Он просто доставал очередную сигарету, сажал себе на колени собаку, и, ощущая под пальцами мягкую шерсть, пытался прийти в себя.
Иногда его дни были окрашены одним цветом, но чаще всего их было несколько. Мазки разных оттенков, насыщенности и размера накладывались друг на друга, образуя все новые эмоции, сочетались вместе, даря еще не испытанные ощущения, переплетались и смешивались, образуя все то, кем он был. Они создавали картину его жизни, где-то яркую и безумно красивую, смотря на которую неизменно захватывало дух от восхищения, где-то, возможно, далеко не идеальную, но обладающую определенной прелестью, а где-то и вовсе безрадостную, которую хотелось исправить и нанести новые цвета. Но это было его произведение искусства, которое с каждым днем дополнялось все новыми цветами и образами. То, чем он жил.
Автор: Sunako\Lolifox
Фэндом: the GazettE
Бета: Word
Персонажи: Руки
Жанр: Drabble, Gen
Рейтинг: G
Размер: мини
Состояние: закончен.
Дисклеймер: отказываюсь.
От Автора: да простит меня Вел_ком +_+
не нравится. и, да, хочу критики ><
Руки являлся до мозга костей творческим человеком. Он определенно был очень талантлив, пожалуй, даже с претензией на гениальность. И, как все подобные ему люди, он был безумно эмоционален. Хаос красок, водоворот эмоций, множество порывов и желаний – все это создавало его внутренний мир. Мир, красками которого он рисовал свою жизнь.
Его часто переполняла радость. Светло-оранжевая, яркая и теплая – ей хотелось делиться с каждым. Тогда он улыбался и смеялся, заразительно и искренне, был неизменно внимателен и приветлив, и каждый, кто находился с ним, начинал чувствовать такое же счастье. Он мог вести себя как ребенок, вытворять совершенно безумные вещи, мог позволить себе маленькие слабости, и его не волновало, что он почти всемирно известная звезда, и что ему уже далеко не пятнадцать лет.
Иногда к нему стучалась ностальгия. Эти моменты были приятными, но навевали легкую меланхолию. Небесно-голубые дни. Ему сразу же хотелось сорваться с места, чтобы увидеть родной дом, побывать в любимых местах и просто предаться воспоминаниям. Только чаще всего он не имел такой возможности. Поэтому он доставал старые фотографии и видеозаписи и, пересматривая их, в итоге всегда обнаруживал все новые изменения. Только вот желания вернуться назад никогда не возникало, а если и были хоть малейшие намеки, то он загонял их прочь, считая, что бесполезно оглядываться назад – надо смотреть в будущее.
Были у него и периоды влюбленности. Дни страсти и желания, окрашенные в красный цвет. Он смотрел на мир сквозь дымку этого цвета, и ему всегда казалось, что он не принадлежит земле. Хотелось летать, совершать невероятные вещи, разум помутнялся, зацикливаясь лишь на предмете воздыхания, и отдавал право хозяйствовать инстинктам. Ему были необходимы эти периоды, но и долго окунаться в них не мог. Он не любил быть зависимым.
К нему часто приходило вдохновение. Золотисто-желтое, оно наполняло его, заставляя творить. Он рисовал, писал музыку и тексты, делал все то, что ему диктовало сердце, совершенно забывая о времени. Но его это не волновало, энергия подпитывала изнутри, заменяя пищу и сон, и даря ощущение абсолютнейшего счастья. Только вот, когда это чувство проходило, оставалось легкое чувство опустошенности, но он лишь улыбался, смотря на то, что было создано, и знал, что это все повторится еще не раз. Нужно просто подождать.
Он ненавидел серые будни. Ненавидел уныние, которое опутывало его своей липкой паутиной. Ему всегда было непросто справиться с этим. Чувство пустоты внутри и нежелание делать хоть что-то подтачивало изнутри, заставляя чувствовать себя ничтожным и беспомощным. В эти моменты ничего не клеилось и все валилось из рук, но он научился бороться и с этим. Обычно он звонил друзьям или кому-нибудь из группы и просил составить ему компанию. Его вытаскивали из дома и уже от одного этого и от присутствия кого-то близкого рядом, эта серость начинала потихоньку испаряться. Он был благодарен, что у него есть такие друзья.
Периодически его переполняло раздражение. Грязно-коричневое, оно заставляло нервы напрягаться до предела. Ему было неприятно такое состояние, но он ничего не мог с собой поделать. Хотелось сорваться на любого, кто скажет хоть слово поперек или сделает что-то не так. Он огрызался, язвил, обижался и говорил много необдуманных вещей, о которых, остывая, жалел. С переменным успехом ему все-таки удавалось подавлять в себе эти порывы, он сжимал зубы, пытался мысленно считать до десяти, надеясь, что все это пройдет, старался оставаться в одиночестве, только эти меры спасали не всегда. Тогда же сильнее всего проявлялся тот эгоизм, который он, опять же, всегда старался подавлять. Но, в итоге, все вставало на свои места, а он погружался во все новые эмоции.
Бывали дни, когда на него накатывало отчаяние. Накрывало волнами, унося за собой, выбивая воздух из легких и заставляя задыхаться. Эти дни были окрашены в иссиня-черный цвет. Он не проливал слез, потому что, во-первых, в конце концов, был мужчиной, а во-вторых, всегда считал, что лить воду в обычной жизни глупо. Ему каждый раз безумно хотелось расцарапать кожу до крови, чтобы впоследствии слизать ее, ощутив чуть солоноватый вкус, и пытаясь заглушить физической болью моральную. Но он никогда не поддавался. Он просто доставал очередную сигарету, сажал себе на колени собаку, и, ощущая под пальцами мягкую шерсть, пытался прийти в себя.
Иногда его дни были окрашены одним цветом, но чаще всего их было несколько. Мазки разных оттенков, насыщенности и размера накладывались друг на друга, образуя все новые эмоции, сочетались вместе, даря еще не испытанные ощущения, переплетались и смешивались, образуя все то, кем он был. Они создавали картину его жизни, где-то яркую и безумно красивую, смотря на которую неизменно захватывало дух от восхищения, где-то, возможно, далеко не идеальную, но обладающую определенной прелестью, а где-то и вовсе безрадостную, которую хотелось исправить и нанести новые цвета. Но это было его произведение искусства, которое с каждым днем дополнялось все новыми цветами и образами. То, чем он жил.