- Я думаю, ты охренел.
- Только не говори мне, что не думал об этом, - настаивал Уруха.
Руки застонал и уткнулся в свой завтрак.
- Я не собираюсь заниматься публичным сексом. Я не эксгибиционист.
- То есть, ты имеешь в виду, что если я первый что-то начну, то ты ко мне не присоединишься? – ухмыльнулся Уруха.
Руки покачал головой и встал из-за стола.
- Нет, не присоединюсь, - и он ушел одеваться.
Уруха усмехнулся себе под нос.
Именно так и был брошен вызов.
.;.;.;.;.
- Здесь жарко.
- Хватит жаловаться, Койю, - огрызнулся Рейта, - прошел только час, а ты уже ноешь.
Уруха пожал плечами и отложил гитару в сторону, стягивая рубашку через голову и бросая ее на
ближайший стул.
- Шикарно, конкурс обнаженки, - саркастично пробормотал Аой, - это не стрип-клуб.
Руки облизал свои губы, но ничего не сказал.
Кай спокойно ждал, когда все угомонятся.
Об Урухе никоим образом нельзя было сказать, что он был не в форме. Он был стройным, но при этом его худоба сочеталась с мышцами приятной формы, а не той объёмной дрянью, которой щеголяют бодибилдеры. И Уруха прекрасно знал, что Руки обожает его тело. Он неоднократно об этом говорил.
И так, пытаясь сдержать ухмылку, он снова взял свою гитару и водрузил ее на место, скользя ремнем по гладкой спине, и выжидательно посмотрел на остальных участников группы.
- На чем мы остановились?
- “Headache Man”, - подсказал Кай, - нам нужно больше практиковаться в этой песте. Особенно вокалу.
Руки развернулся и упер руку в бедро.
- Какие-то проблемы с моим вокалом, Ютака? – рявкнул он.
Кай даже не обратил внимания на эту привычную вспышку гнева.
- Мы оба знаем, что крики в этой песне – не самая легкая часть. Я думаю, ты великолепно с этим справляешься, но ты сам говорил, что тебе нужно больше практиковаться.
Руки что-то проворчал себе под нос, и остальные члены группы лишь синхронно закатили глаза, перед тем как снова начать играть.
На середине песни Уруха нанес свой следующий удар.
Они как обычно трясли головами, в определенном месте в песне, когда Руки посмотрел в его сторону. Растянув свои пухлые губы в страстной улыбке, он откинул голову назад и двинул бедрами вперед так, что Аой обязательно бы возгордился им, если бы обратил на это внимание. Аой этого не заметил.
Но Руки видел все, и Уруха мысленно издал победный клич, когда увидел, как по телу низкого мужчины прошлась мелкая дрожь. Затем их зрительный контакт был прерван, и они продолжили играть так, будто ничего не случилось.
Но Уруха знал каждый раз, когда он одерживал победу.
.;.;.;.;.
Уруха начал подсчитывать каждый раз, когда Руки терял над собой контроль и переставал быть таким холодным, даже если остальные согруппники этого не видели.
#1: Снятие рубашки.
#2: Сексуальные движения во время игры на гитаре.
#3?
Ну, это было не трудно, и это было то, что Руки всегда любил.
Когда Уруха кусал свои губы.
Уруха никогда точно не знал, почему Руки так помешан на его губах, но эта его одержимость постоянно проявлялась в их отношениях. Уруха был прекрасно осведомлен о том, что у него были пухлые сочные губы, но до отношений с Руки он даже не осознавал полностью, какую силу он мог иметь над кем-либо, просто привлекая внимание к этой области.
Они все сидели на стульях напротив компьютера: Аой и Рейта – впереди всех, возились со звуком или чем-то в этом роде, Кай сидел немного в стороне и выглядел до чертиков уставшим, а Уруха и Руки сидели сзади, тайком поглядывая друг на друга, но стараясь не показывать этого в открытую.
В конце концов, в группе еще не знали, что они вместе.
Что, по мнению Урухи, делало все еще более забавным.
И когда Руки снова взглянул на него, Уруха приступил к третьему пункту.
Он прикусил нижнюю губу, сильно, и позволил своим глазам медленно закрыться, словно в экстазе.
Раздалось рваное дыхание, и Аой, хмурясь, обернулся.
- Ты в порядке, Таканори?
Уруха приоткрыл глаза и еле сдержал усмешку, когда увидел, как Руки опустил голову и отрицательно покачал ей, пожимая плечами, пытаясь скрыть свой румянец.
- Да, просто пить хочется, - пробормотал он.
Аой безразлично хмыкнул и отвернулся, давая Руки возможность посверлить Уруху злобным взглядом. Уруха ответил на это лишь многообещающей улыбкой.
Это было соревнование.
И Уруха собирался выиграть.
Он знал каждую причуду, каждую фантазию своего любовника – все, что его возбуждало.
Это было до банального просто.
.;.;.;.;.
#4.
Аой.
А вот это было сложновато.
Посмотрим, у Руки всегда был некий бзик по поводу Аоя. Конечно, он любил Уруху. Он не хотел быть с Аоем. Он просто хотел трахнуть его. А “любить” и ”хотеть трахнуть” для Урухи были разные вещи.
Дело было в том, что Руки не знал об этой осведомленности Урухи касательно его желаний. Он думал, что все взгляды, которые он украдкой бросал на Аоя, были достаточно хорошо скрытыми, чтобы их можно было заметить.
Но Уруха замечал.
Ох, он еще как замечал.
Вот, например, как раз сейчас, когда у них был перерыв на кофе; он сидел рядом с Аоем за столом звукозаписи, близко прислонившись к нему и задевая его руку своей, пока они разбирались с разными гитарными табами на листах бумаги и обсуждали их.
И, конечно, Руки сидел по другую сторону стола и просто…пялился на них.
Уруха спрятал ухмылку и снова задел руку Аоя, наклоняясь к нему еще ближе. Аой нервно сглотнул, очевидно, догадываясь, что что-то происходит, только не был уверен – что именно.
- Я думаю, нам лучше сыграть этот аккорд подлиннее секунды на две в конце, пробормотал брюнет, - а потом мы могли бы-… - Уруха придвинулся еще ближе к нему, - хмм…мы могли бы сделать это более драматичным.
Уруха тихо, соблазнительно усмехнулся и взял Аоя за руку, медленно передвигая ее на следующую строчку.
- Я думаю, нам следует продлить это.
Глаза Аоя расширились.
Руки неожиданно встал из-за стола, с грохотом отодвинув стул, и вышел из комнаты.
- С ним все в порядке? – спросил Аой. - Он как-то странно себя ведет, - он сделал паузу и расчетливо взглянул на Уруху. - По правде говоря, вы оба странно себя ведете.
Уруха встал и пожал плечами.
- Думаю, это просто день такой, - и, когда Аой не ответил, он вернулся в репетиционную комнату, чтобы обнаружить там остальных участников группы, включая старого доброго Руки, сидящего в стороне и занимающегося своими делами.
Руки резко поднял голову, когда он вошел, и сердито пробурчал.
- Койю, могу я пару минут поговорить с тобой в звукозаписывающей комнате?
Кай и Рейта посмотрели на них со слабым интересом, но ничего е сказали, и Койю кивнул и последовал за низким мужчиной в маленькую комнату.
Между собой они называли ее “аудио-комнатой”, но на самом деле она называлась по-другому. Это было что-то вроде комнаты управления. В ней находился битборд со шкалами и переключателями, которые контролировали аудиосистему и звукозапись. Эта комната была звукоизолирована, поэтому, к счастью, никто не услышал, что прорычал Руки.
- Ты облапал его своими гpeбaными руками со всех сторон!
- Тебе это не понравилось, малыш? Я знаю, что у тебя есть пунктик насчет него. Держу пари, ты не раз фантазировал, что наблюдаешь за тем, как я трахаю его.
Какими бы резкими не были эти слова, они произвели желаемый эффект – Руки сильно покраснел и уставился в пол.
Уруха знал, что он был прав.
Так было всегда.
И это помогло перейти к пятому пункту.
Последнее усилие – то, что, Уруха знал, даст ему желаемое.
Поцелуй.
Руки любил, когда его целовали грубо.
Действительно грубо.
Поэтому Уруха толкнул его к звуковой панели и сжал в кулаке его бардовые волосы, рывком заставляя его запрокинуть голову и сокращая расстояние между их лицами.
- Все еще будешь говорить, что не позволишь мне трахнуть тебя на публике? – опасно прошипел блондин, практически касаясь его губ своими.
Руки тяжело задышал, и его взгляд слегка остекленел, когда он облизал свои губы.
- Остальные ребята прямо за этим окном, Койю. Прекрати.
Уруха лишь ухмыльнулся.
- Стекло тонировано с той стороны. Они ниxрена не видят.
Руки взглянул влево, на дверь.
- Дверь не закрыта-…
- Да кого eбёт? – огрызнулся Уруха, одарив вокалиста тяжелым взглядом.
Руки выглядел раздраженным, несмотря на свое возбуждение.
- Ты весь день это планировал. Снимал свою рубашку, кусал губы и…Аой… - его дыхание стало тяжелее, когда Уруха прижался к нему бедрами, - ты – ублюдок, - он пытался говорить жестко, но в данной ситуации это было невозможно. От этого Уруха чувствовал себя еще самодовольнее.
Уруха сильнее сжал руку в волосах, и Руки поморщился. Но Уруха не беспокоился по этому поводу. Руки любил боль. Он любил грубый, быстрый, болезненный секс, а Уруха не собирался лишать его этого. Кроме того, ему нравилось делать это с Руки – заставляя его вздрагивать, и стонать, и тяжело дышать, и дрожать. Он любил прижимать его к стенам, кусать его губы и жестко его трахать прямо без подготовки. Он это любил.
И поэтому он ничего больше не сказал и впился в губы вокалиста, кусая их; он наслаждался своей победой, когда Руки послушно приоткрыл рот, впуская язык Урухи. Свободной рукой Уруха скользнул вверх по рубашке Руки и провел острыми ногтями точно по животу низкого мужчины. Руки, задохнувшись, простонал, поспешно пытаясь крыть это.
Уруха не был уверен, почему он пытается быть тихим. Он знал, что Руки не хотел заниматься этим на публике. Он не хотел, чтобы его поймали. Но эта чертова комната была звукоизолирована. Издай какой-нибудь звук, Руки!
Потому что Урухе нравились звуки издаваемые вокалистом.
Он практически трахал ротик вокалиста своим языком и, снова проведя ногтями по его животу, начал тереться о его бедра своими, ощущая его напряженную эрекцию. Глаза Урухи оставались открытыми, и он наблюдал, как исказилось лицо его любовника.
Он разорвал поцелуй и впился губами в шею Руки, дразняще ее посасывая прежде чем укусить, сильно.
Руки ахнул, и его тело дернулось в сладком спазме, руки взметнулись вверх, чтобы сжать в кулаках рубашку Урухи, когда он сильнее откинул голову назад, еще сильнее подставляя свою шею.
- Ты действительно у-ублюдок, Такашима Койю, - ехидно ахнул Руки, - если нас поймают-…
- Тогда они могут посмотреть, - прервал его Уруха, в наказание снова кусая его шею, - а теперь заткнись нaxeр, или я не буду трахать тебе неделю.
- Ты этого не сделаешь, - прорычал Руки.
Уруха отстранился от него, игриво прищурившись, и дернул Руки за волосы, поворачивая его голову так, чтобы он посмотрел в окно звукозаписывающей комнаты и увидел, что их одногруппники занимаются своими делами.
- Видишь их? Если ты не заткнешься, то я позову их сюда, когда спущу с тебя штаны, и твой возбужденный член будет шлепаться о твой живот, чтобы все на это посмотрели. Думаешь, я этого не сделаю? Испытай меня, Таканори.
Глаза Таканори расширились, и, хотя он не мог кивнуть в таком положении, он что-то согласно пробурчал.
Утвердительно хмыкнув, Уруха, наконец, отпустил волосы другого мужчины и, воспользовавшись этим, вцепился в штаны Руки и расстегнул их, высвобождая его член и проводя пальцем по истекающей смазкой головке. Руки впервые действительно застонал и отставил руки назад, чтобы упереться ими в стол с переключателями за своей спиной, когда Уруха так сильно обхватил его член, что это почти причинило боль, и начал медленно водить рукой по всей длине.
Даже, несмотря на то, что он хотел как можно сильнее приблизить их к опасности быть обнаруженными, Уруха знал, что у них осталось не так уж много времени. Они были здесь уже десять минут, и довольно скоро сюда должен был кто-нибудь зайти, чтобы узнать, что случилось. Им нужно было пошевеливаться.
Поэтому он одной рукой спустил с Руки штаны и отпустил его пульсирующий член, заводя за его спину испачканные смазкой пальцы, чтобы протолкнуть в его тело сразу три.
Руки зажмурился, зашипев от смеси боли и удовольствия, дернул бедрами и снова запрокинул голову.
Урухе нравилось видеть эти признаки удовольствия на лице своего любовника. Они возбуждали его, возможно, даже больше чем издаваемые им звуки или его прикосновения. Просто видеть как, из всех людей, Руки становится полностью невменяемым и теряет самообладание – это было тем, ради чего можно было умереть.
Он не слишком долго его подготавливал. В действительности, Руки никогда в этом особо не нуждался, но поскольку у них не было смазки, Уруха должен был хоть что-то сделать.
Он вынул свои пальцы, близко наклонился к лицу Руки и приподнял вокалиста на приборную доску.
- Это будет больно, - прошептал он, высвобождая свой собственный член. Руки не мог оторвать взгляда от этого его действия. Затем он, с крайней нервозностью на лице, быстро посмотрел через плечо на согруппников, прежде чем снова взглянуть на Уруху.
- Тогда, сделай мне больно, - пробормотал он, прикрывая глаза.
Уруха усмехнулся и усадил Руки голой задницей на край приборной доски, привычным жестом пристраиваясь к нему своим членом. А затем он вошел. Сильно. Быстро. И без предупреждения.
Рот Руки открылся в красивом “о” от смеси невероятных ощущений. Он захныкал и судорожно сжал в своей попке эрекцию Урухи. Так же хорошо, как Уруха знал, что Руки любит боль, он знал, что ему не следует двигаться следующие несколько секунд, потому что смазкой служила только его собственная предсперма.
Ему нравилось причинять Руки боль, потому что он знал – Руки это нравится. Но он не хотел травмировать его. Это было совсем другое.
Когда Руки нетерпеливо кивнул, протянул руку и провел ей по лицу Урухи, перед тем как откинуться назад и лечь прямо на переключатели, которые, наверняка, болезненно впились в его кожу, Уруха медленно вышел и с рычанием вошел снова. Руки застонал и обхватил ногами талию Урухи. Блондин быстро наращивал темп, понимая, что у них осталось мало времени – посмотрев через плечо Руки он увидел, что остальные уже собираются снова продолжить запись
Пошлый звук прерывистых шлепков эхом раздавался в комнате, сопровождаемый ворчанием от того, что они отчаянно и быстро трахались в звукозаписывающей комнате. В один момент Уруха почувствовал свою победу, но решил пока повременить с этим. Сейчас было слишком, чертовски хорошо, чтобы думать о чем-то еще.
- Мм, черт, Така, - прохрипел Уруха, - ты всегда такой тесный.
Руки застонал и опустил вниз одну руку, чтобы начать дрочить свой член. Он был уже близок и Уруха знал это, потому что он пытал его в течение всего дня. Честно говоря, он едва ли сделал что-то, чтобы действительно возбудить Руки, не считая того, что он неустанно его дразнил, но именно так они и вели себя друг с другом. Дразнить друг друга было достаточно для них. Они так жаждали друг друга, что их могли завести даже самые незначительные вещи.
Поэтому Урухе было так легко одержать победу в этом вызове.
Он обвел Руки вокруг пальца.
С другой стороны, Руки, возможно, сам обводил его вокруг пальца столько же раз.
Уруха чувствовал приближение оргазма и стал двигаться резче, выкладываясь по полной; на лбу бисеринками выступил пот, а яйца стали поджиматься, когда он увидел, как Руки кусает губу и, поскуливая, протяжно стонет, кончая в свою руку.
Для Урухи этого было более чем достаточно. Он вошел до основания и излился внутрь тесного тела вокалиста.
Как бы сильно Уруха и Руки не хотели принять душ после такого замечательного секса, они быстро отстранились друг от друга и отошли от тонированного окна и звуковой панели. Члены группы могли заглянуть в комнату в любую секунду.
- Мы больше никогда этого не сделаем, - раздраженно отрезал Руки.
- Да пошел ты, - возразил Уруха, - тебе понравилось. Я видел твое лицо, когда ты кончал.
Руки покраснел и одновременно с этим закатил глаза, что выглядело не очень логично. Затем его глаза расширились, и он оглядел комнату.
- Эм… Койю?
- Что такое? – нахмурился Койю, застегивая свои брюки и интересуясь, почему Руки все еще не оделся.
- Здесь нет салфеток, - с ужасом в голосе произнес Руки.
- И? - смутился Уруха.
Руки одарил его самым темным и тяжелом взглядом из всех, что Уруха когда-либо видел.
- И? У меня рука в конче, и твоя сперма вытекает из моей задницы. Ты - сволочь.
Уруха почесал шею под затылком.
- Ну-…
Тут в дверь постучали, и до них донеся голос Рейты.
- Эм…ребята, вы это…готовы дальше работать?
Руки и Уруха очень долго пялились друг на друга.
Наконец, Руки разбил повисшую в воздухе тишину.
- Почему мы можем слышать его голос?
- Я думал это комната звукоизолирована, - произнес Уруха с тихой усмешкой.
До них снова донесся голос Рейты.
- Эм, да. Это девятая звукозаписывающая студия звуконепроницаема, а эта – нет.
Руки покраснел, как свекла.
- ТВОЮ Ж МАТЬ, КОЙЮ!
Sexy Naught Bitchy Me (NC-17, Smut, Uruha/Ruki) Сб Окт 22, 2011 8:46 am
но такое милое 