1
Haru, Natsu, Aki, Fuyu. (Аой/Руки, AU, Romance, Drama, PG-13) Ср Мар 02, 2011 8:36 am
Lolifox
Сообщений : 3821
Название: Haru, Natsu, Aki, Fuyu.
Автор: Sunako\Lolifox
Фэндом: the GazettE
Бета: Jokie
Жанр: AU, Romance, Drama.
Пейринг: Аой/Руки
Рейтинг: PG-13
Размер: Мини
Состояние: Закончен
Дисклеймер: Отказываюсь. Мне ничего не надо, я ребят за просто так люблю х3
Предупреждения: POV Аой.
-I-
Той весной мы купили стол.
Мы жили вместе уже месяц или чуть больше. Это была какая-то паршивенькая съемная квартира, совсем маленькая, похожая больше на увеличенную коробку, чем на приличное место обитания, так как достаточными средствами на нормальную ни ты, ни я не обладали. Я – рабочий на стройке, решивший пока не поступать в художественный университет. Ты – студент филологического факультета, периодически подрабатывающий в газетах и журналах.
Наша комнатка была совсем пустой – из обстановки только два футона да коробки с вещами по углам. А потом, вдруг, где-то в промежутке между первым нормальным настоящим поцелуем и первым сексом мы пошли в магазин и купили этот стол. Я до сих пор не знаю, почему именно тогда и именно стол. В нем не было ничего примечательного, за исключением, пожалуй, того, что продавался со скидкой, так как местами на нем была сбита краска. Но мы единодушно, и абсолютно не задумываясь, выбрали именно его, а потом битый час сами тащили по улицам до квартиры.
Кажется, именно тогда я первый раз не смог сдержаться, глядя на то, как ты с довольным видом немного устало вытираешь со лба пот, убирая прилипшие пряди, и снимаешь промокшую рубашку, и взял тебя на этом самом столе. Я еще потом только удивился, как все гладко прошло, ведь раньше нам всегда что-то совсем чуть-чуть, но мешало, а ты засмеялся, заткнул мне рот поцелуем и предложил потом как-нибудь повторить.
А стол как-то совершенно естественно занял свое почетное место перед маленьким окошком, которое мы любили открывать, чтобы покурить. Со временем он заполнился всяким хламом, вроде моих редких рисунков, которые ты любил подолгу рассматривать, а потом практически идеально копировал, или твоих учебников и конспектов.
-II-
В то лето я впервые увидел тебя в кимоно.
Мы собирались на фестиваль, который проходил недалеко от нашего дома, у реки, и ты, порывшись в самой дальней коробке, достал его. Оказалось, что это была практически единственная ценная вещь, которая у тебя была. Кимоно досталось тебе то ли от деда, то ли от кого-то еще – я не запомнил.
Оно было тебе немного великовато, но замечательно гармонировало с темными волосами и красной челкой. Пока я раздумывал, что лучше было бы плюнуть на фестиваль и закончить его прямо здесь и сейчас осторожным и медленным раздеванием тебя со всеми вытекающими последствиями, ты смотрел на меня. Поначалу немного вызывающе, а потом все сильнее и сильнее смущаясь и краснея до тех пор, пока я вслух не высказал свое предложение.
На фестиваль мы все-таки пошли. Пока мы ходили между палаток, я выиграл у тебя больше, чем в половине предлагаемых там конкурсов, за что потом получил разрешение стребовать с тебя все, что захочу. Потом дошли до храма, где загадали по желанию (ты при этом хитро посмотрел на меня из-под челки), а потом поклялись друг другу обязательно прийти сюда и следующим летом. А позже, среди толпы других людей, долго наблюдали фейерверк над рекой. Ты тогда первый раз взял меня за руку. Раньше всегда избегал таких проявлений чувств не только на людях, но и наедине, а тут почему-то взял. Наверное, чтобы не потеряться в толпе, но мне в тот момент стало подозрительно плевать и на толпу, и на реку, и на фейерверк: осталось только ощущение твоих холодных пальцев, переплетенных с моими.
-III-
Той осенью я заболел.
Наверное, меня продуло на работе, когда я во время перерыва решил покурить, сняв с себя форму, чтобы охладиться. В тот месяц дули сильные холодные ветры, и в итоге я заявился домой с сильным жаром.
Меня лихорадило около недели. Ты постоянно сидел со мной, меняя компрессы, заставляя пить таблетки и кормя с ложки каким-то странным бульоном. Я иногда даже задавался вопросом, ходишь ли ты на занятия, да и спишь ли вообще – таким измотанным ты выглядел.
А еще ты очень смешно и часто чихал. Чихал за нас двоих - я был настолько слаб, что даже этого не мог. Ты держал меня за руку (прикосновения твоих холодных пальцев были очень приятны моей разгоряченной коже) и после очередного чиха каждый раз как-то довольно нелепо ругался. Я слабо улыбался и хотел что-то сказать, чтобы тебя подколоть, но ты каждый раз приказывал мне молчать и лежать отдыхать. Как будто я и так не отдыхал целыми днями, а разговор мог мне чем-то навредить. Но я всегда послушно замолкал.
Я до сих пор не знаю, действительно ты тогда от меня заразился или нет. В то время все было, как в тумане, а ты расплывался перед глазами. А потом, когда я поправился, ты выглядел уже вполне здоровым и ничего мне по этому поводу не говорил – только сверкал глазами, когда я пытался выспросить.
Но мне тогда это было и не важно. Я все еще помнил ощущение безграничной заботы и то, с какой нежностью ты перебирал длинные темные пряди моих волос, думая, что я сплю.
-IV-
Двое молодых людей сидели, закутавшись в один плед, на футоне, прислонившись к стене. Один держал двумя руками кружку, от которой поднимался пар, а второй, устроив голову у него на плече, пытался читать какую-то книгу. Несмотря ни на что, им явно было холодно, и они неосознанно прижимались все ближе друг к другу в поисках тепла. Любому, взглянувшему на них, стало бы понятно, что между ними есть что-то недоступное другим людям. Это проявлялось в совершенных мелочах, но сильно бросалось в глаза.
На единственном маленьком окошке, в практически пустой, за исключением стола и коробок по углам, комнате, мороз уже успел нарисовать множество причудливых узоров. За окном, судя по всему, стоял поздний вечер.
Я сидел, закутавшись по самые уши, но все равно продолжая мерзнуть, и рассматривал рисунок. Этой зимой я однажды вернулся с работы и вдруг понял, что стол практически пустой, футон всего один, а в комнате, кроме меня, больше никого нет.
Только у подушки одиноко лежал неровный клочок бумаги с рисунком, выполненным в подозрительно знакомой манере.
Автор: Sunako\Lolifox
Фэндом: the GazettE
Бета: Jokie
Жанр: AU, Romance, Drama.
Пейринг: Аой/Руки
Рейтинг: PG-13
Размер: Мини
Состояние: Закончен
Дисклеймер: Отказываюсь. Мне ничего не надо, я ребят за просто так люблю х3
Предупреждения: POV Аой.
-I-
Той весной мы купили стол.
Мы жили вместе уже месяц или чуть больше. Это была какая-то паршивенькая съемная квартира, совсем маленькая, похожая больше на увеличенную коробку, чем на приличное место обитания, так как достаточными средствами на нормальную ни ты, ни я не обладали. Я – рабочий на стройке, решивший пока не поступать в художественный университет. Ты – студент филологического факультета, периодически подрабатывающий в газетах и журналах.
Наша комнатка была совсем пустой – из обстановки только два футона да коробки с вещами по углам. А потом, вдруг, где-то в промежутке между первым нормальным настоящим поцелуем и первым сексом мы пошли в магазин и купили этот стол. Я до сих пор не знаю, почему именно тогда и именно стол. В нем не было ничего примечательного, за исключением, пожалуй, того, что продавался со скидкой, так как местами на нем была сбита краска. Но мы единодушно, и абсолютно не задумываясь, выбрали именно его, а потом битый час сами тащили по улицам до квартиры.
Кажется, именно тогда я первый раз не смог сдержаться, глядя на то, как ты с довольным видом немного устало вытираешь со лба пот, убирая прилипшие пряди, и снимаешь промокшую рубашку, и взял тебя на этом самом столе. Я еще потом только удивился, как все гладко прошло, ведь раньше нам всегда что-то совсем чуть-чуть, но мешало, а ты засмеялся, заткнул мне рот поцелуем и предложил потом как-нибудь повторить.
А стол как-то совершенно естественно занял свое почетное место перед маленьким окошком, которое мы любили открывать, чтобы покурить. Со временем он заполнился всяким хламом, вроде моих редких рисунков, которые ты любил подолгу рассматривать, а потом практически идеально копировал, или твоих учебников и конспектов.
-II-
В то лето я впервые увидел тебя в кимоно.
Мы собирались на фестиваль, который проходил недалеко от нашего дома, у реки, и ты, порывшись в самой дальней коробке, достал его. Оказалось, что это была практически единственная ценная вещь, которая у тебя была. Кимоно досталось тебе то ли от деда, то ли от кого-то еще – я не запомнил.
Оно было тебе немного великовато, но замечательно гармонировало с темными волосами и красной челкой. Пока я раздумывал, что лучше было бы плюнуть на фестиваль и закончить его прямо здесь и сейчас осторожным и медленным раздеванием тебя со всеми вытекающими последствиями, ты смотрел на меня. Поначалу немного вызывающе, а потом все сильнее и сильнее смущаясь и краснея до тех пор, пока я вслух не высказал свое предложение.
На фестиваль мы все-таки пошли. Пока мы ходили между палаток, я выиграл у тебя больше, чем в половине предлагаемых там конкурсов, за что потом получил разрешение стребовать с тебя все, что захочу. Потом дошли до храма, где загадали по желанию (ты при этом хитро посмотрел на меня из-под челки), а потом поклялись друг другу обязательно прийти сюда и следующим летом. А позже, среди толпы других людей, долго наблюдали фейерверк над рекой. Ты тогда первый раз взял меня за руку. Раньше всегда избегал таких проявлений чувств не только на людях, но и наедине, а тут почему-то взял. Наверное, чтобы не потеряться в толпе, но мне в тот момент стало подозрительно плевать и на толпу, и на реку, и на фейерверк: осталось только ощущение твоих холодных пальцев, переплетенных с моими.
-III-
Той осенью я заболел.
Наверное, меня продуло на работе, когда я во время перерыва решил покурить, сняв с себя форму, чтобы охладиться. В тот месяц дули сильные холодные ветры, и в итоге я заявился домой с сильным жаром.
Меня лихорадило около недели. Ты постоянно сидел со мной, меняя компрессы, заставляя пить таблетки и кормя с ложки каким-то странным бульоном. Я иногда даже задавался вопросом, ходишь ли ты на занятия, да и спишь ли вообще – таким измотанным ты выглядел.
А еще ты очень смешно и часто чихал. Чихал за нас двоих - я был настолько слаб, что даже этого не мог. Ты держал меня за руку (прикосновения твоих холодных пальцев были очень приятны моей разгоряченной коже) и после очередного чиха каждый раз как-то довольно нелепо ругался. Я слабо улыбался и хотел что-то сказать, чтобы тебя подколоть, но ты каждый раз приказывал мне молчать и лежать отдыхать. Как будто я и так не отдыхал целыми днями, а разговор мог мне чем-то навредить. Но я всегда послушно замолкал.
Я до сих пор не знаю, действительно ты тогда от меня заразился или нет. В то время все было, как в тумане, а ты расплывался перед глазами. А потом, когда я поправился, ты выглядел уже вполне здоровым и ничего мне по этому поводу не говорил – только сверкал глазами, когда я пытался выспросить.
Но мне тогда это было и не важно. Я все еще помнил ощущение безграничной заботы и то, с какой нежностью ты перебирал длинные темные пряди моих волос, думая, что я сплю.
-IV-
Двое молодых людей сидели, закутавшись в один плед, на футоне, прислонившись к стене. Один держал двумя руками кружку, от которой поднимался пар, а второй, устроив голову у него на плече, пытался читать какую-то книгу. Несмотря ни на что, им явно было холодно, и они неосознанно прижимались все ближе друг к другу в поисках тепла. Любому, взглянувшему на них, стало бы понятно, что между ними есть что-то недоступное другим людям. Это проявлялось в совершенных мелочах, но сильно бросалось в глаза.
На единственном маленьком окошке, в практически пустой, за исключением стола и коробок по углам, комнате, мороз уже успел нарисовать множество причудливых узоров. За окном, судя по всему, стоял поздний вечер.
Я сидел, закутавшись по самые уши, но все равно продолжая мерзнуть, и рассматривал рисунок. Этой зимой я однажды вернулся с работы и вдруг понял, что стол практически пустой, футон всего один, а в комнате, кроме меня, больше никого нет.
Только у подушки одиноко лежал неровный клочок бумаги с рисунком, выполненным в подозрительно знакомой манере.
