Название: Под шепот волн
Автор: Lolifox
Фэндом: the GazettE
Бета: не бечено.
Жанр: AU, Romance, Fluff
Пейринг: Рейта/Руки
Рейтинг: G
Размер: Мини
Состояние: закончен
Дисклеймер: Как бы ни хотелось, но мне ничего не принадлежит.
Размещение: спросив.
Предупреждения: ООС. Обоснуй и здравый смысл мучительно скончались в конвульсиях.
Посвящения: Спешл фор Джоки. Я не уверен, что тебе понравится, но оно тебе)

Таканори зябко кутается в длинный вязаный шарф, сильнее натягивает на лоб шапку и прячет замерзшие руки в карманы теплого пальто. Шум набегающих на берег волн успокаивает, делая голову удивительно легкой, а тихий ветер, дующий в лицо, уносит все ненужные мысли вместе с собой к чужим далеким берегам. Таканори пристально вглядывается вдаль, туда, где небо сливается с океаном, - рассвет наступит совсем скоро, а он не хочет пропустить ни единого момента из предстоящего восхода солнца.

Несмотря на холод, он ничуть не жалеет, что поддался внезапному порыву приехать сюда. Желание хоть чем-то разбавить однообразные серые будни стало совсем уж невыносимым, и эта мысль стала соломинкой, за которую он с радостью уцепился. А то, что пришлось пожертвовать сном, которого у него и так всегда было в недостатке, - это ничего. Главное, что сейчас Таканори может глотать свежий воздух, дышать полной грудью впервые за черт-знает-сколько времени, ощущая приятное головокружение от переизбытка кислорода.

Горизонт стремительно розовеет, и Таканори жадно впитывает в себя открывающуюся ему картину. Он рад, что не потерял способность видеть красоту вокруг и пропускать ее через себя. А после этого можно будет вернуться в суетливый тесный мегаполис, зная, что воспоминание будет питать его, придавая сил.

Внезапный порыв ветра бросает немного песка ему в лицо, и Таканори неожиданно нестерпимо хочется закурить. Он вытягивает сигарету из пачки, но замерзшие несмотря ни на что пальцы отказываются нормально слушаться, и зажечь огонь упорно не получается.

Вдруг он видит прямо перед собой чьи-то руки, защищающие маленький огонек чужой зажигалки от ветра, и от удивления машинально прикуривает. Странно, до этого момента он был уверен, что в такой час на пляже совершенно один, а теперь вдруг оказывается, что его одиночество было неполным.

Незнакомец на вид его ровесник. У него красивые длинные пальцы (это первое, что Таканори отмечает), светлые взъерошенные волосы и добрые глаза.

- Сузуки Акира.

Парень, кивнув, улыбается (улыбка у него тоже приятная: одновременно очень теплая и по-мальчишески слегка нахальная) и поворачивается лицом к океану.

Солнце уже наполовину встало, и его лучи теряются в редких облаках, окрашивая их в бледно-оранжевый цвет.

- Мацумото Таканори…

Он не знает, зачем называет свое имя. Не знает, почему его ничуть не смущает присутствие рядом кого-то постороннего. И совершенно не понимает, почему внезапно перехватывает дыхание, хотя подозревает, что это, должно быть, из-за открывающегося вида.

Акира одет очень легко – в расстегнутую нараспашку ветровку. На нем нет ни шарфа, ни шапки, ни перчаток, но создается впечатление, что ему совсем не холодно. Таканори отстраненно думает, что внутри него должна иметься маленькая портативная теплостанция – только при подобном раскладе можно чувствовать себя настолько комфортно в такую погоду.
При взгляде на Акиру невольно тянет поежиться, но Таканори почему-то не может.

Он смотрит на одиноко парящую в небе птицу и думает, что неплохо было бы сейчас занять ее место и полететь навстречу солнцу, лавируя в воздушных потоках. Поймать свободу и отпустить на волю лишние мысли и бессмысленные желания.

Акира трогает его за рукав и указывает на валяющийся неподалеку непонятно откуда здесь взявшийся большой старый ствол дерева, приглашая следовать за собой. Когда Таканори не реагирует, мыслями все еще находясь рядом с птицей, он берет его за руку и ведет за собой. У Акиры странно теплые ладони, а Таканори даже не задумывается о том, чтобы сопротивляться. Или о том, что это слишком фамильярно и неправильно. Только вот, наверное из-за контраста с собственными ледяными руками, он вдруг начинает дрожать. Практически неуловимо, но Акира каким-то образом это замечает и чуть хмурится.

Ему не идет хмурость, Таканори это совсем не нравится, поэтому он старается улыбнуться для него как можно искреннее, даром, что все равно не видно – шарф закрывает пол-лица. А потом они усаживаются на корягу, и Акира по-прежнему греет его ладонь.

Таканори видит, как невдалеке слабые волны разбиваются о небольшие скалы, рассыпаясь миллионами брызг. Летом ему наверняка захотелось бы подойти поближе. Пройти босиком по кромке воды совсем рядом, чтобы мельчайшие капли попали на лицо, наблюдая, как в остальных, переливаясь тысячью оттенков, отражается солнце. Когда-то давно он очень любил так делать.

- Я наблюдал за тобой довольно долго, - вдруг признается Акира. Таканори это почему-то совсем не удивляет. – А ты не выглядишь особенно счастливым.

Таканори молчит, только лицу вдруг становится жарко: наверняка от ветра – так часто бывает. Ему необъяснимо хочется усесться прямо на песок, и он, под удивленный взгляд Акиры, слезает с дерева и садится прямо так, в пальто, не заботясь о его чистоте. Он набирает в руки холодный песок и пропускает его сквозь пальцы. Задирает голову к небу – солнце уже полностью показалось из-за горизонта и слепит глаза, поэтому он зажмуривает их, какое-то время любуясь разноцветными кругами, возникающими под веками.

До него вдруг доходит вся абсурдность ситуации. Он - в совершенно дурацкой шапке, сидящий на пляже в новом пальто, обсыпанном мелкими песчинками; старое почерневшее дерево; абсолютно незнакомый парень, держащий его за руку и говорящий столь непривычные вещи; огромный, успокаивающе шумящий, океан; птица, уже практически превратившаяся в крохотную точку, но кажущаяся очень родной и близкой… Это нелепо, неправильно, нелогично, и Таканори совершенно ничего не понимает, но, чтобы придать картине завершенность, начинает говорить.

Он говорит, захлебываясь словами, будто боясь, что если хоть на секунду умолкнет, то они, невысказанные, задушат его, заливаясь обратно в глотку. Рассказывает усевшемуся рядом Акире о вязких унылых днях, которые затягивают его на свое серое дно все явственнее; о потере мечты, которую сломал собственными руками: свернул ей шею, наблюдая, как она умирает в конвульсиях, думая, что сделал все правильно и во благо; об окончательном разрыве всех связей с семьей после очередной крупной ссоры прямо накануне его дня рождения. Говорит об одуряющем одиночестве; рождестве, проведенном в абсолютно пустом офисе компании за осточертевшей работой; о непонятных ограниченных людях, окружающих его повсюду. О том, что хочет завести собаку, или кошку, или хоть кого-нибудь, чтобы возвращаться не в пустую квартиру, каждый раз встречающую его мертвой оглушающей тишиной. Обнажает всего себя, перечисляя какие-то глупые, но почему-то кажущиеся очень важными сейчас, мелочи.

Он думает, что никогда еще не чувствовал себя настолько легким и беззащитным. Но это не важно, совершенно не важно, когда слова льются потоком, будто стремясь стать частью раскинувшегося перед ними океана, когда восходящее солнце настолько красиво, что хочется ослепнуть, но не прекращать на него смотреть, и когда Акира, (уже даже в мыслях просто Акира, без каких-либо суффиксов и мыслей о приличиях, фамильярности и хорошем тоне) прислонившись к его плечу, успокаивающе держит за руку, слушая так внимательно, как будто для него все это действительно важно.

Потом, когда небо становится ярко-голубым, а солнце находится уже высоко в небе, Акира, вставая, помогает Таканори тоже подняться. Как будто тот не может сделать этого сам, словно он хрустальный и от любого неосторожного движения может разлететься вдребезги. И смотрит на него внимательным понимающим взглядом, который в любом другом месте и с другим человеком наверняка бы раздражал, но сейчас Таканори не способен на подобные мысли.

Он вообще не может думать о чем-то конкретном – в голове совершенно пусто, а ему самому на удивление спокойно и почему-то даже больше ничуть не холодно. Возможно, через полчаса, по пути на работу, он сможет нормально осознать произошедшее. Начнет винить себя за то, что открылся первому попавшемуся человеку, и будет испытывать сильнейший стыд, заставляющий гореть лицо. Но сейчас это все не имеет ровно никакого значения, когда они идут, и Акира болтает о каких-то забавных пустяках, заставляя Таканори непреднамеренно расплываться в идиотской счастливой улыбке. У Акиры заразительный смех, от которого становится совсем легко, заставляющий верить, что все непременно будет хорошо, и Таканори позволяет себе поддаться и поверить.

А позже, перед тем, как разойтись, Акира старательно вырисовывает свой номер телефона прямо на песке, потому что мобильник Таканори оставил в машине, а ничего, где бы можно было записать, под рукой нет. И эта картина прочно отпечатывается у него в мозгу, хотя он сомневается, что когда-нибудь решится позвонить. Таканори тоже пишет свой номер, пусть мелко и неразборчиво, потому что оказывается, что сопротивляться уговорам Акиры просто не способен. И тот сияет улыбкой все то время, что они идут к дороге, где оставлены машина и байк, почти что вслух бормоча заветные цифры чтобы не забыть.

Они расходятся, бросая друг другу простое «пока», и в глазах Акиры светится обещание, которое Таканори не хочет позволять себе видеть, но от которого все равно становится теплее.

Въезжая в город, Таканори практически уверен, что все, что случилось, было миражом. Весь рабочий день и еще три часа сверхурочной работы он неосознанно бросает взгляды на мобильный и одергивает себя каждый раз, когда замечает это.
А ночью, стоя у распахнутого окна и выкуривая сигарету на ночь, вдруг слышит доносящуюся из комнаты мелодию.
Звонит телефон.

Evil Pumpkin, Вам спасибо)

Красиво.
Даже теплее стало.
Спасибо))

Никуся, аригато :3