Мы танцуем с тобой в собственном ритме. Музыка, связавшая нас, когда твой взгляд впервые коснулся моих глаз, слышна только нам двоим. И мир, аккомпанирующий, задающий рисунок, в котором мы двигаемся, отсчитываем шаги и вскидываем руки, не слышит ни единой ноты. Но ему и не нужно. Так и окружающим, безмолвным зрителям, совершенно не обязательно понимать, почему сейчас я припадаю на одно колено и смотрю на тебя снизу вверх, чтобы моментально быть подхваченным твоей рукой. Достаточно того, что они видят нас обоих.
Вот мы стоим друг против друга. И между нами столько пустого пространства, что я явственно ощущаю холод. Чем больше шагов навстречу, тем глубже одиночество, в котором я обитаю. И тем меньше сил переступить незримую черту, поднять голову, вздернув подбородок, расправить плечи, ощутить, как выпрямляется спина… Ступить на скользкий паркет так уверенно, словно я не боюсь упасть. И не надеюсь, что ты успеешь, что подхватишь, что не позволишь оступиться и упасть. Ты двигаешься так же уверенно. И я ощущаю кожей, вибрацией на кончиках пальцев, что ты переживаешь этот же страх. И ты стремишься ко мне, чтобы властно опустить свою ладонь на мою талию. Обжечь мимолетным, но таким желанным прикосновением. Притянуть к себе, дать соприкоснуться с тобой, задохнуться в твоем холодном, тонком запахе. У меня кружится голова, когда ты так невероятно близко. Твоя рука замирает в сантиметре от моего лица, заставляет отклониться, прогнуться в спине. Будто ты не веришь мне до конца, сомневаешься, нарочно отстраняешь меня от себя. И я отклоняюсь, выгибаюсь в твоих руках, расслабляюсь. Я тебе доверяю.
Так получается, что наши роли расписаны заранее. Ты ведешь, диктуешь условия, удерживаешь навязанный реальностью ритм наших шагов и вдохов. Я подчиняюсь. Иногда добровольно, соскальзывая по твоему телу, прикасаясь к тебе с опаской быть отвергнутым. Иногда против воли… И твои руки давят на плечи, вынуждают опускаться перед тобой на колени. Есть некое унижение, неравноправие в том, как ты небрежно касаешься ладонью моей щеки.
И тогда я сопротивляюсь. Резкими, отрывистым движениями, короткими, жалящими словами я разделяю нас, снова создавая расстояние не только между телами, но и между душами. Я отступаю, закусывая губы от боли, но все также расправив плечи. Чтобы ты не понял, как медленно сгорает в адском пламени моя гордость. Чтобы догадался, как нестерпимо мне хочется броситься в твои объятия.
Я ломаюсь в тот момент, когда ты оборачиваешься. Мы делаем шаги навстречу друг другу вместе, одновременно. Только в таких шагах есть смысл. Только так переплетение пальцев перестает быть дружеским жестом и выражает несоизмеримо больше. В том, как ты осторожно поглаживаешь мою ладонь своей, кроется болезненная нежность и гнетущий страх. А вдруг я смогу уйти? Вдруг ты не захочешь обернуться?
И мы снова кружим в только нам двоим подвластном ритме. Мы отражаемся в глянцевом блеске паркета, наши тени дробятся, сплетаются и распадаются на части. Мы сближаемся и отдаляемся друг от друга, не разжимая при этом рук. И я дрожу, когда ощущаю спиной твою часто вздымающуюся грудь. Я задыхаюсь, оплетая руками твою талию и утыкаясь лбом между лопаток. Я почти перестаю существовать, когда становлюсь продолжением тебя.
Пусть мы не будем знать, когда перестанет звучать музыка. Ритм растворится в жарком воздухе, когда хотя бы один из нас собьется. Если мы остановимся… Все прекратится. Начать заново сможет лишь некто иной. Но сейчас мы есть друг у друга. И я плавно двигаюсь тебе навстречу, ради счастья просто коснуться твоей руки.