Автор: Tatiana Miobi (ник на форуме - treeta) (http://ficbook.net/authors/Tatiana+Miobi)
Фэндом: The GazettE
Пейринг: Рейта/Руки, Аой/Уруха, Кай
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Психология, Философия, Даркфик, POV, Hurt/comfort
Предупреждения: Насилие
Размер: Миди, 30 страниц, 18 частей
Статус: Закончен

Описание: Вследствие сильной встряски он научился видеть душой, чувствовать сердцем. Каждое новое утро стало для него подарком. Он не впал в депрессию от всего происходящего. Он стал сильнее и решил донести своё видение мира до нас с вами, чтобы помочь нам жить...
___________________________________________________________
…Мне было 15 лет, когда я впервые увидел Солнце. Нет, нет, я, конечно же, и раньше его видел… Но его свет был для меня чем-то естественным, на что не стоит обращать особого внимания. Тогда я не умел Видеть сердцем, душой. У меня были только глаза, которые имеют свойство обманывать. Знаете, глаза ведь не видят многого… Они не улавливают весь существующий цветовой спектр, порой не замечают важных мелочей… А мы вдобавок ещё и закрываем их на многое. Глаза – далеко не главный способ познания мира. Теперь я в этом убедился…

Солнце восходит. Его свет не спеша крадётся по стенам, по полу, заливая теплом всё на своём пути. Я чувствую, как становится тепло моей левой ступне, торчащей из-под одеяла. Уже не сплю. Но и не проснулся окончательно. Такие моменты я люблю больше всего: когда находишься на грани фантазийного сна и реальности и ещё помнишь всё, что привиделось ночью. Правда длится это состояние невесомости всего пару секунд. А затем…

Я приоткрыл глаза.
Здравствуй, новый день. Спасибо, что ты есть.
Вам покажется это нелепым, но я думаю так каждое утро. То есть каждое утро я мысленно благодарю Солнце за то, что оно светит, говорю спасибо новому дню. Причина? Да, у меня есть на то причина…

Сегодня очень ответственный день. Вполне возможно, что сегодня исполнится одно моё желание. Поэтому я должен как следует потрудиться. Я смогу.
Вообще-то, рассчитывать на место вокалиста в хорошо зарекомендовавшей себя группе, да ещё и в моём положении – полнейший абсурд. Господи…
- И о чём ты только думаешь? – спросил я у своего отражения в зеркале, когда пришёл в ванную. Растрёпанное отражение хлопало сонными глазами и явно не собиралось отвечать на заданный вопрос. – Ладно… Всего лишь попытка.

- Стоп, стоп…
Дурак, чуть не забыл…
Уже одетый, я стоял в коридоре, открывая входную дверь. Вспомнив кое-что важное, я, не снимая обуви, прошёл на кухню и налил стакан воды из-под крана.
- Дурак я, дурак… Сейчас бы забыл и…
Я взял с полки початую пачку таблеток и выдавил из блистера две штуки.
- …и всё закончилось бы, даже не начавшись.
Усмехнувшись, я проглотил таблетки, машинально поставил стакан с недопитой водой на край стола и пошёл на прослушивание.

Солнце светило очень ярко. Я любовался им и всем, что оно освещало. В утреннем воздухе витал аромат летней зелени, а прохладный ветерок доносил до моих ушей детский смех. Когда пойду обратно домой, не буду спешить. Хочу рассмотреть каждое мгновение этого дня.

Ну, и что, если меня не возьмут? Найду другую группу. Хотя… Да, где-то в глубине души я всё же рассчитываю прибиться именно к этой. Их ведь уже знают. Пусть и не в широких кругах, но начало карьере положено и положено хорошо, основательно. Не подумайте, что я хочу прийти на всё готовенькое. Просто не думаю, что у меня есть время начинать с нуля.
А Солнце светит так ярко… Сегодня ведь особенный день, не так ли? Конечно, особенный… Как и каждый новый день…


Я знал наизусть их песни. Песен они написали не много, но каждая из них была событием для фанатов. Да, у них уже и фанаты были…

Хорошо, что до клуба, где должно состояться прослушивание, идти не далеко. Пару дней назад меня уволили с работы, и денег на общественный транспорт теперь не было. Ну, как уволили… Попросили написать заявление «по собственному желанию». Сам факт, что я продержался там два с половиной месяца – уже чудо. С моей-то особенностью… хах… Но не буду сейчас об этом думать.

Я иду не к началу. Не хочу быть в числе первых. Не знаю, почему.

Вот я и на месте. Все, кто зажигал здесь ночью, уже спят пьяным сном, поэтому сейчас клуб свободен. Подходя к дверям, я заметил молодого человека с сигаретой во рту, задумчиво чиркающего зажигалкой.
- Привет. А ты тоже пришёл на прослушивание? – участливо поинтересовался я. Парень выпустил клуб дыма и обратил на меня внимание.
- Уже ушёл, если точнее. Сказали, что позвонят.
- Так это же хорошо! У тебя есть шанс, - я на самом деле искренне был рад за абсолютно незнакомого человека, не смотря на то, что он являлся моим прямым конкурентом.
- Нет, это наоборот значит, что я им не подошёл. «Мы вам позвоним» - простая политкорректность. Под этим подразумевается «Вали и забудь».
- А… - значит, шанс теперь появился у меня. Но мне стало грустно за этого человека. Он ведь, как и я, пришёл сюда за исполнением мечты…
- Ладно, - сказал он, выпустив очередной клуб дыма, - Пойду я. Может, хоть тебе повезёт. Удачи.

Я смотрел ему вслед, понимая, что как раз у меня-то шансов никаких нет. Этот парень был красивый, высокий и то не подошёл. Ну, а мне-то куда, да ещё и с моим низким ростом…
Глубоко вздохнув, я открыл дверь клуба, уже ни на что не надеясь.
Пусто.
Странно, я думал, что будет больше, чем 0 человек. Хотя я же пришёл не к началу… Но не могли же они так быстро разобраться со всеми желающими?
- Ещё один. Там очереди за дверью нет случайно? – неожиданно спросил кто-то слева.
На диване сидели четверо парней. Красивые, как на подбор. Кажется, теперь мои шансы не только свелись к нулю, но и ушли глубоко в диапазон отрицательных чисел.
- Нет… Эээ… Я один, - негромко ответил я.
- Что ты там мямлишь? Зовут как? – спросил всё тот же голос. Принадлежал он парню с чёрными волосами по плечи, заплетёнными в какую-то непонятную причёску. Одежда на нём была подобрана, похоже, в тон волосам. На руках – непонятно что: то ли перчатки, то ли не перчатки, но это было чуть выше локтя и на широкой шнуровке.
- Таканори. Можно просто Руки. Ну, Руки – прозвище моё.
- Кою можно просто Уруха Уруха прозвище моё, - не глядя на меня, отрешённо и бесцветно отозвался второй парень, обнимавший гитару.
- Очень приятно, - я расплылся в глуповатой улыбке. Хорошие отношения ведь начинаются с улыбки, не так ли?
- Петь умеешь? – спросил тот, что в чёрном, не сводя с меня глаз.
- Да… я… - но он не дал мне договорить.
- Проверим. На сцену.
Все четверо одновременно поднялись с дивана и направились к сцене. Я поплёлся за ними.
- Песни наши знаешь? Или для тебя индивидуально что-то сыграть? – чёрный мне не нравился. Он с самого начала настроен враждебно. Эй, им реально нужен новый вокалист?
- Знаю. Знаю все. Начните играть любую, и я тут же запою, - не знаю, что я сказал смешного, но все четверо тут же заржали. Даже тот, что до этого не проявлял никаких эмоций. Уруха или как его там…
А, нет, не все. Один молча ковырял струну бас-гитары, не глядя на остальных: стройный блондин в бело-чёрном кожаном жилете и непонятного вида штанах с кучей ремешков. Вот он мне нравится, да. Не смотря на то, что нос у него, по всей видимости, сломан. Иначе зачем он прикрывает его повязкой? Но ведь, насколько я помню, повязка на носу у него была всегда… Новая мода?
- Играем то же, что играли с остальными, - командный голос чёрного прервал мои мысленные рассуждения о носе басиста.
«С остальными» - это, надо думать, с остальными претендентами. Значит, их было больше одного. Значит, с ними действительно расквитались очень быстро…
Музыканты начали играть одну из моих любимых песен. Там очень сильный текст. Писал его, кстати, предыдущий вокалист. Надо же, сколько я знаю.
Запев первый куплет, я почувствовал себя, «как дома». Вообще, петь – это больше, чем просто работать. Это значит жить, проживать каждое слово, как целую жизнь, вкладывая свои эмоции и получая их обратной волной от зрителей.
Зрителей сейчас не было. Но мне казалось, что я пою перед полным залом. Поэтому я старался выложиться по-максимуму. А под конец песни даже зачем-то прошёлся языком по микрофону.
Всего лишь прослушивание... Которое к тому же вряд ли закончится принятием меня в группу… Но боже, сколько эмоций…
Музыка стихла, и я повернул голову, чтобы посмотреть на реакцию остальных. Понравился ли им мой вокал? Или же я облажался?..
Все четверо смотрели на меня, не отрываясь.
- Мы тебе позвоним, - нарушил тишину черноволосый.
Позвонят… Ну, в принципе я так и думал, что уж…
- Хорошо, - я сделал вид, что не понял подтекста «вали и забудь», и направился к дверям. Остановившись, я кое-что вспомнил.
- Ребят… я тут… это… ну, стихи, короче, пишу. Тексты песен и всё такое… Если заинтересует… вот, - я вынул из сумки на длинном ремне, которая всё это время на мне висела (чёрт, а я и забыл…), потрёпанную тетрадь и протянул её музыкантам. Чёрный нехотя, видимо, чисто из вежливости, взял её и отдал басисту. Тот с интересом открыл первую страницу и начал читать. Потом выкинет всё равно… Ну, да ладно, у меня ещё одна дома есть, с теми же текстами.
Я вышел на улицу, краем уха услышав нервный диалог двух музыкантов.
- Мы так никогда нового вокалиста не найдём!
- Он мне не нравится!
- А тебе вообще никто не нравится!
Я и не сомневался, что не понравлюсь. Ну, ничего. Не страшно.

***
Группа в интервью журналу «J-Rock Magazine». 11 месяцев спустя.
Аой: «Не то, чтобы я был настроен враждебно… Просто с предыдущим вокалистом меня связывали романтические отношения, поэтому чисто подсознательно я не хотел видеть на его месте никого другого. Поэтому я старался гнать прочь всех претендентов на роль вокалиста, что, разумеется, вызывало недовольство остальных участников группы. И Таканори ждала бы та же участь, что и всех, кого я прогнал».
Корреспондент «J-Rock Magazine»: «Но что же помешало вам сделать это?»
Аой (после непродолжительного молчания): «Я не знаю».


Обратный путь я, как и решил, растянул. Подобно маленькой девочке, я, пошатываясь из стороны в сторону, переступал с ноги на ногу, стараясь не слететь с бордюра тротуара. Если бы на моём пути встретились «классики», я бы и по ним попрыгал. Лишь бы подольше не возвращаться домой.
Дома у меня пусто. Уже целый год я каким-то чудом умудряюсь снимать квартиру, кочуя с одной работы на другую. Ещё на пару месяцев денег хватит, а вот потом не знаю, что будет. Надо срочно искать новую работу. Со старой-то меня попёрли, вы же помните…
Было бы здорово избавиться от мыслей о прошедшем прослушивании. Даже стыдно как-то… Сейчас сидят и ржут надо мной. А потом басист зачитает им пару строк из моей тетради, и они уже будут ржать лёжа. Довольно опрометчиво было отдать им свои тексты… Но если они возьмут в свой репертуар хотя бы один куплет, то моя мечта будет немножко исполнена.
А может, всё-таки позвонят, а?.. Телефон мой у них есть – я оставлял его в анкете, когда приходил на предварительную запись.
Я же им фамилию свою не сказал… Вот чёрт… Кто знает, может, я там не один по имени Таканори. А, нет, нет, нет, мою анкету они узнают сразу: я ведь указал там своё прозвище, да ещё и хомяка на полях нарисовал. Задумался просто… А хомяк упитанный такой получился, щекастый.

Придя домой, я положил ключи на тумбочку в коридоре и пошёл на кухню. Оставленный стакан с недопитой водой так и стоял на краю стола. Проходя мимо, я взял его и направился к кухонным полкам.
Открыв дверцу одной из полок, я достал пачку таблеток и снова выдавил из блистера две штуки. Как же они мне надоели… Но и без них никак нельзя…
Поесть что ли чего-нибудь… Нафиг. Не хочу. Пойду почитаю в интернете объявления о работе.
Не успел я нажать кнопку «Power» на ноутбуке, как рядом заверещал мобильник. Я подолгу не менял мелодию звонка, потому что она мне не надоедала. А не надоедала она мне, потому что никто мне не звонил.
Взяв трубку, я услышал на другом конце знакомый голос.
- Наконец-то. Где тебя черти носят? Шестой раз уже звоню. Короче, если ты всё ещё хочешь быть вокалистом, приходи завтра в тот же клуб к восьми утра. Опоздаешь хоть на пол минуты – не обижайся.
Голос нервно отчеканил эти слова, и черноволосый бросил трубку. Я посмотрел на экран. И правда, пять пропущенных. Это значит, пока я гулял, он мне названивал… Кажется, надо привыкать носить телефон с собой…

Я был рад. Вроде бы. Но всё это было крайне странно. Как понимать? Я же им не понравился? Или я не понравился только чёрному, а остальные уговорили его меня взять? А с чего бы вдруг? Да и если я ему не нравлюсь, значит, он будет настроен против меня, попытается выжать из группы… Но я всё равно пойду. А там уж будь, как будет.


Я проснулся в 6 утра. Будильник вообще-то был заведён на 7, но, видимо, нетерпение сыграло свою роль. Мысленно поприветствовав новый день, я направился в ванную.
- Да расслабься ты уже! – улыбнулся я своему отражению, на что оно моментально ответило тем же. Вот за это я и люблю зеркала: они никогда не ответят на искреннюю улыбку злобным оскалом.

Одеться поприличнее. Так, надо подумать. Черноволосый любит чёрное. Может, если я тоже оденусь в чёрное, он-таки пошлёт в мою сторону живительные лучи своей благодати? А хотя с какого фига я должен под него подстраиваться?
Но в итоге чёрные джинсы я всё же надел. А футболку нацепил белую. Вот так, пускай подавится.

Запив водой две небольшие таблетки, я направился на встречу с группой. До назначенного времени оставалось 40 минут, но я опасался опоздать.

Я прикрыл за собой дверь клуба и пошёл к сцене. Инструменты стояли на месте. Музыканты уже пришли?
Нет, пусто. Шаги отдаются приглушённым эхом.
А вот и мой инструмент – чёрненький микрофон, наверное, помнящий влажность моего языка. Я включил его и от нечего делать постучал по нему пальцами, как бы проверяя работоспособность.
- А, ты уже здесь, - я резко обернулся от неожиданности. Рядом с кулисами стоял басист. Кажется, он был рад меня видеть. – Ты рано.
- Ну, да… Боялся опоздать, - честно ответил я, немного улыбнувшись. Басист тоже улыбнулся в ответ. Точнее, прямо расплылся в улыбке.
- Я Акира. Ну, или Рейта. Называй, как больше нравится.
- Очень приятно, Акира… Рейта… Мне и то, и то нравится, - мы стояли, продолжая улыбаться друг другу.
Повисло молчание.
- А Юу сначала не хотел тебя брать, - Акира подошёл к краю сцены и сел, свесив ноги.
- Юу – это тот, что в чёрном? Гитарист? – я сел рядом.
- Угу. Его зовут Юу Широяма. Но мы называем его Аоем. Он страшно вредный бывает, не обращай на него внимания.
- А остальные? Как они относятся к моему появлению в группе?
- Урухе, по-моему, пофигу. Во всяком случае, он сейчас не показывает лишних эмоций. Они с Аоем недавно поссорились из-за предыдущего вокалиста. Ну, ты знаешь, там шуры-муры, любовный треугольник…
- Аой и Уруха… Они что, геи?.. – вот так новость. А по ним и не скажешь… Эй, куда я попал?!
- Неее, ну ты что, - Акира засмеялся, - они не геи, они би. А это, знаешь ли, большая разница. Предыдущий вокалист из-за этого и ушёл: не хотел им мешать. А Широяма, бедняга, влюбился, разрывался между ним и Кою. Но скоро у них всё наладится, это дело времени.
- А у вас в группе ВСЕ не только женщин предпочитают? – осторожно спросил я.
- Кай – ударник – не при делах. У него вообще одни барабанные палочки на уме.
- А ты?..
- А я не знаю, - снова засмеялся Рейта, - я ещё не решил окончательно. Ты сам-то гетеро?
- Я – да. Однозначно, - надо сразу расставить все точки над «Ё». А то мало ли… Затянут ещё в свою бисексуальную секту… Или сексу…
- Почему ты хочешь быть вокалистом? – Рейта буквально сверлил меня взглядом.
- Я…
- Ты хочешь славы? – ну, конечно, это же первое, что на ум приходит.
- Да. Но не для себя.
- Это как? – не поняв мой корявый ответ, нахмурил брови басист.
Да тут так сразу и не объяснишь…
- Понимаешь…
Наш разговор прервала дверь, открывшаяся нараспашку под действием силы тяжести Аоя. Этот человек снова был в чёрной одежде, но, кажется, не в той, в которой он был вчера.
Вслед за ним вошли Кай и Уруха.
- Надо же, не опоздал, - конечно, и вам здрасьте, господин Широяма.
- Здравствуй, Руки! – проходя мимо меня, приветливо произнёс Кай.
- Привет, - я улыбнулся в ответ.
- Привет-привет, - всё так же бесцветно, как и вчера, сказал Уруха.
- Всё, девочки, по местам, - скомандовал Аой.
Все заняли свои места: один – у барабанов, трое – с гитарами, ну, и я возле микрофона.
- Нотация перед началом репетиции. Введение в правила поведения. Техника безопасности. Короче, вокалист, слушай сюда, - уверен, что Юу заранее подготовил эту речь. Она отлетала от зубов, как теннисный мячик от стены, и била по мне не только полезным содержанием, но и слабо прикрытыми оскорблениями. – Всё понял?
- Да, - уверенно ответил я. Конечно, я всё понял. В том числе и то, что я «очередной тупой баран, который хочет лёгких денег».

Мы наконец-то начали репетицию. На календаре был первый июньский вторник, а в субботу группу ждало первое выступление с новым вокалистом, то есть со мной… Удачи нам!

***
Группа в интервью журналу «J-Rock Magazine». 11 месяцев спустя.
Корреспондент: «Какими были Ваши впечатления от нового вокалиста?»
Уруха: «Моя голова тогда была занята совсем другими мыслями, я не очень-то обращал внимание на новенького. Но он вроде подавал надежды».
Корреспондент: «Акира, а Вы что скажете?»
Рейта: «Я сразу почувствовал, что мы с ним на одной волне. Мне захотелось подружиться с ним, узнать его поближе. На своей анкете он нарисовал хомяка, это было забавно».
Корреспондент: «А Вы, Кай?»
Кай: «Улыбчивый, весёлый. Задумчивый правда. На самом деле я могу очень долго говорить о своих впечатлениях, тем более, что я о них никому не рассказывал».
Корреспондент: «Юу, Вы скажете что-нибудь?»
Аой: «Я был идиотом».


- ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?! Повтори, я не расслышал! – Аой яростно орал на Уруху. Тот стоял на опасно близком расстоянии и с вызовом смотрел на оппонента.
- Отправил заявку на конкурс, Юу, - неожиданно спокойно ответил Кою.
- ЧТО?! Да ты хоть понимаешь, КТО там будет?! Ты хоть понимаешь, КАКИЕ у нас там будут конкуренты?! Ты вообще соображаешь, ЧТО ТАМ БУДЕТ ЗА ЖЮРИ?!!!
- Да, - Уруха оставался спокойным, что ещё больше бесило Широяму.
- У нас вокалиста-то толком нет, а ты заявками разбрасываешься!
Как это нет вокалиста?! Но я, пожалуй, промолчу…
- Как это нет вокалиста? – словно прочитал мои мысли Кою.
- Он ЗЕЛЁНЫЙ СОВСЕМ! Он.. да он... – Аой яростно пытался уцепиться хоть за что-то взглядом, подбирая нужные слова. Уруха воспользовался замешательством гитариста и, толкнув его к стене, быстро поцеловал в губы. Тот округлил глаза от неожиданности, но спустя несколько секунд парочка уже вовсю целовалась, лапая друг друга во всех мыслимых и немыслимых местах.
- Отвернись, неприлично, - прошептал мне на ухо Рейта. Они с Каем уже стояли, повернувшись лесом к этим голубкам. Я тоже отвернулся.
- Ну, я же говорил, что у них всё наладится, - басист довольно улыбался.
- О каком конкурсе речь? – шёпотом спросил я.
- Да так… Один хороший дядя-продюсер ищет себе подопечных. Собственно, он и является организатором конкурса. Говорят, туда съедутся самые сильные, но доселе слабо известные группы со всей Японии.
- И Уруха послал заявку на участие?
- О да, этот парень любит удивлять, - Акира снова расплылся в улыбке, - Просто Кою понимает, чем нам всем грозит победа в этом конкурсе: концерты, интервью, слава… толпы фанаток. Это билет в жизнь, Руки. А получим ли мы его, во многом зависит и от тебя тоже.
Я сглотнул внезапно образовавшийся ком в горле. От меня?.. Не думал, что соглашусь с Аоем, но я же и вправду зелёный совсем… А если… вдруг… прямо во время выступления… нет, нет, об этом вообще лучше не думать.
- Повернитесь лицом к переду, лесом к заду, - смеясь сказал Аой. Неужто у господина Широямы хорошее настроение?
Мы повернулись к влюблённой парочке. Аой ласково обнимал Уруху за талию. Сейчас меня стошнит… Геи, би, да какая нафиг разница?!
- А теперь мы удаляемся в тайную комнату, а с вами встретимся завтра на концерте, - загадочно произнёс Широяма, и увёл Уруху прочь от земных забот.
- Тайная комната? – мой вопрос был адресован скорее этой тайной комнате, чем кому-то из присутствующих.
- Ага. Гримёрка иными словами, - усмехаясь, отозвался Рейта.
ЧТО?! Да я туда больше ни ногой!!!


Я сидел в гримёрке, недовольно обводя взглядом место вчерашнего совокупления двух гитаристов. Было крайне неприятно. А Рейту это, похоже, забавляло.
- Хватит смеяться! – приказала визажистка, пытающаяся сделать ему макияж. Надо сказать, что я был ей благодарен. Рейта утих, но всякий раз, когда он искоса поглядывал на мою физиономию, его вновь и вновь пробивало на ржач. Козёл.
Расправившись с басистом, девушка переместилась поближе ко мне. Каждый раз, когда она наклонялась, я мог разглядывать её увесистую грудь, никак не сочетавшуюся с хрупкой конституцией всего остального тела. Я был уверен, что Акиру рассмешит то, как я ломаю глаза, пытаясь увидеть как можно больше подробностей, но с его стороны не поступало ни единого звука. Он там случайно не задохнулся под слоем косметики? Чтобы развеять эти опасения, я слегка повернул голову в его сторону.
Рейта сидел на стуле, тихо барабаня пальцами по столу, на котором громоздились «средства обретения сказочной красоты». На меня он даже не смотрел.
- Что-то некомфортно мне здесь… - сказал я, напоминая о своей недовольной роже, которая так забавляла басиста.
- Да… Что-то мне тоже, - отрешённо ответил тот и вышел из гримёрки. Я остался один на один с визажисткой и её грудью. Но смотреть на неё мне уже почему-то не хотелось.

Моё первое выступление с группой. Дебют. Судя по шуму, доносящемуся из зала, народу пришло много. Да и клуб-то не маленький. Вообще-то кроме нас сегодня будут выступать ещё три группы. Но посмотреть пришли именно на нас, да. Как самонадеянно, надо же.

Глубоко вдохнув и резко выдохнув, я вышел на сцену вместе с остальными участниками группы. Мы выступали первыми, а значит, разогревать зал тоже предстояло именно нам.
Ребята подключали инструменты, а я тем временем импровизированно поприветствовал людей в микрофон. Зал тоже ответил приветствием. Это хороший знак.
Зазвучала музыка. Я начал петь…
Ничто не сможет вычеркнуть из моей памяти этот вечер. Я надеюсь, что в будущем у нас будет ещё много таких вечеров, и возможно, они смешаются в единый ком, отзываясь хором аплодисментов и эхом адреналина, будоражащего кровь… Но самое первое выступление – незабываемо. Я сохраню его в памяти на всю жизнь…

Когда мы ушли со сцены, публика ещё долго аплодировала нам в след. Получилось. Чувствую себя студентом, сдавшим сессию. Сколько эмоций, сколько чувств!..
- Ты домой? – Рейта стоял рядом, убирая свою гитару в чехол. Остальные стояли в стороне и о чём-то оживлённо болтали.
- Да… Ночь ведь уже давно. Нужно хоть чуть-чуть поспать, завтра снова на репетицию.
- Всем пока! Руки, ты талант! – улыбаясь, сказал Кай и ушёл вместе с Урухой и Аоем, оставив нас с Рейтой наедине.
- А ты не с ними? – спросил я басиста.
- Да нет, им в другую сторону.
Ну, в другую, так в другую. Пойдём вместе, вдвоём веселее.

Мы шли по ночной улице. Город, как всегда, не спал. То тут, то там мелькали люди.
- Надоели… - внезапно произнёс Рейта, - Люди надоели. Давай свернём туда?
Ну, давай. Свернули в тёмный переулок, где не было ни души. Идём, молчим. Воздух пахнет сырой землёй. Пытаясь найти источник этого аромата, я нащупал взглядом недавно вскопанные клумбы.
- Ты так и не сказал, почему решил стать вокалистом.
- Это… сложно…
- Думаю, что пойму. Но если ты считаешь меня дураком, то можешь не рассказывать.
Отлично. Ну, и как после такого не рассказать?
- Ты говорил, что хочешь славы, но не для себя. Что это значит? – не унимал любопытства Рейта.
- О чём мои стихи, Акира?
- Эммм… Ты пишешь их от первого лица, но мне кажется, что не все они повествуют о тебе самом. Ты пишешь и о других людях, об их проблемах, трагедиях, переживаниях… О счастье, мечтах, впечатлениях… Твои тексты охватывают все стороны жизни. Они зовут к жизни, зовут к свету, прочь от тьмы и…
- И?
- …и суицида. Наверное. Ну, я так увидел.
- Правильно ты всё увидел.
- Но ты ответишь на мой вопрос?
- Ты только что сам на него ответил.
Я остановился, подняв глаза к небу. Звёзды уходили вглубь его черноты. Рейта остановился не сразу.
- Руки, ты чего?
- Смотри…
Он подошёл ближе и тоже посмотрел вверх.
- Я никогда раньше… не видел… это потрясающе... Сотни раз смотрел на небо, но такое… вижу впервые…
- Это потому, что ты видел только глазами, - я посмотрел на басиста. Тот непонимающе уставился на меня, - А сейчас ты увидел душой, почувствовал сердцем. Попробуй пропускать впечатления через себя, и ты научишься видеть чудо в каждом моменте своей жизни.
Я пошёл дальше. Рейта стоял. Я чувствовал его взгляд на своей спине. Через несколько секунд он догнал меня.
- Руки, ты… Ты только что открыл мне какую-то новую сторону жизни. Я ощущаю это всем телом, даже мурашки по коже.
- Завтра перестанешь ощущать. И снова втянешься в привычную жизнь. Чтобы ощутить это раз и навсегда, нужна сильная встряска. Ну… или ожидание смерти, например.
Не дав Рейте ответить, я продолжил.
- Ты где живёшь-то, кстати?
- Эээ… А мы, кстати, пришли, вот мой дом, - он указал на довольно мрачную высотку, - Вот. Я тут живу. Один, кстати. Хочешь зайти?
- Не сегодня. Нужно всё-таки поспать, - да, отличная отмазка, великолепная просто.
- Тогда… можно я тебя провожу? Ты далеко живёшь?
- В квартале отсюда.
- Недалеко, значит. Странно, а я тебя раньше не видел.
- Я неприметный малый, - усмехнулся я, - Да и живу не так уж долго, год всего.
- За год всё равно могли бы где-нибудь столкнуться. А до этого где жил?
- В соседнем городе.
- Понятно. Один живёшь?
- Да.
- А родители? Ты к ним ездишь?
- Акира…
- Прости, прости… Много вопросов, не красиво вышло…
Остальной путь мы провели в молчании. Пару раз Рейта открывал рот, чтобы что-то сказать, но тут же его закрывал, видимо, опасаясь снова залезть не туда.

- Вот мой дом. Хочешь зайти? – это была просто вежливость. Приглашение в ответ на приглашение. Не более того.
- Да, - неожиданно ответил Рейта.
Чёрт… А я ведь правда поспать намеревался.
- Пошли, - я достал ключи от квартиры, и мы вошли в подъезд.
- А какой этаж?
- Двадцать первый, - я нажал на кнопку в лифте.
- Круто. А я на двадцатом живу.
Поздравляю, что тут ещё сказать.
Двери лифта разъехались, я направился открывать дверь.
- Чай? Кофе? – я распахнул входную дверь перед гостем. Тот вошёл, оглядывая прихожую.
- Чай… Зелёный есть?
Конечно, есть. И чай, и икра, и омары. У Вас нет аллергии на улиток?
- Есть. Сейчас заварю, - я скинул обувь и пошёл на кухню. Рейта проследовал за мной и встал возле окна, прислонившись задом к подоконнику.
Заварив чай, я налил его в чашки и поставил на стол.
- Ну, садись, чего стоишь.
- А сахар есть? – так ты ещё и сладкоежка.
- Да, на полке там посмотри.
- Окей, - Рейта подошёл к одной из кухонных полок, - В которой из них? Вот в этой?..
А дальше время остановилось. До меня начало доходить, что басист собирается открыть ту самую полку, на которой во всей своей красе стоит пачка моих таблеток. Он ни в коем случае не должен их видеть!
Ринувшись к Рейте, я не придумал ничего лучше, чем обнять его сзади. Рука Рейты, уже взявшаяся за ручку дверцы, остановилась.
- Эээ… Руки? – неуверенно сказал басист, видимо, проверяя наличие моего здравого рассудка.
- Прости, прости. А сахар тут, - я открыл дверцу соседней полки и достал сахарницу.
Повернувшись спиной к Рейте, я поставил сахар на стол, вновь ощущая его взгляд на своей спине. Более того, он сверлил меня своим взглядом. Я обернулся, сделав вид, что ничего не произошло.
- Рейта, ты чай пить будешь?
- Руки… если ты… если ты хотел…
- Ничего я не хотел. Я же попросил прощения. Эта была случайность.
- Ааа…
Бэ, блин. Даже не думай втягивать меня в эту вашу бисексуальную сексу. Чёрт, по степени недовольства я скоро перерасту самого Аоя Великого.
Рейта сел и начал молча потягивать чай. А сахар так и не взял. Было видно, что ему неловко. Нужно срочно разрядить ситуацию.
- Ты знаешь, я тут видел…
- У тебя есть что-нибудь с той визажисткой? – ох, ну конечно, извините, что я говорю, когда вы перебиваете.
- Нууу, у неё прикольные сиськи, - попытался отшутиться я.
- Так есть или нет? – пытливый взгляд Рейты сбивал меня с толку.
- Нет, - ну, правда же нет, зачем я врать-то буду.
- Это хорошо, - ответ прозвучал куда-то в сторону.
Я решил не узнавать, почему это хорошо, а то ещё выяснится, что она – это вовсе не она, а он, да ещё и бисексуал.
- Ладно, я это… пойду, короче.
Куда он пойдёт-то? Ночь на дворе.
- Оставайся. А то буду за тебя волноваться, - о, эта моя неугомонная вежливость.
Естественно, уговаривать долго не пришлось. Рейта пол минуты поломался для приличия и согласился.

- Значит так, вот тебе кровать, - провёл я экспресс-экскурсию по своей спальне.
- О, двуспальная…
- Ага, двуспальная. И сегодня вся твоя. А я на полу буду дрыхнуть.


Мне снился странный сон. Будто я нахожусь в темноте, а по моему животу тянутся чьи-то пальцы. Что за хрень?..
- Что за хрень?.. – произнёс я сквозь сон.
- Где хрень?.. – внезапно раздался возле уха сонный голос. Я подскочил.
Рейта лежал рядом со мной на полу, обнимая меня сзади.
- Акира, мать твою, убери от меня свои руки!
- Ааа?.. Оу, чёрт! Прости, я, наверное, во сне… Случайно… Прости…
- А какого чёрта ты вообще тут делаешь?! По-моему, я тебе ясно указал на кровать.
- Ну, мне как-то неудобно, я на кровати, а ты на полу… Прости, не нужно мне было оставаться…
- Ладно. Всё нормально. Забудь. Давай переместимся на кровать, но руки свои держи от меня подальше.
- Да, конечно… Прости…
Рейта лёг на самый край. Упадёт и что-нибудь себе сломает – я не виноват.

Закрываю глаза… Начинаю проваливаться в сон… Как вдруг…
«Таканори… Таканори… Таканори, где же ты?..»
Нет! Я с ужасом открыл глаза. Начинается. Снова. Нет, прошу, только не сейчас. Я не выпил таблетки на ночь. Чёрт, чёрт, чёрт! Долбанная рассеянность. Совсем забыл из-за этого концерта.
Шум в голове всё нарастает… Голос… Этот голос, словно откуда-то из прошлого… Предвестник чего-то страшного. Но я не должен этого допустить. Не сейчас, только не сейчас.
Я встал с кровати и быстро пошёл на кухню. Выпив две таблетки, я заставил голоса отойти в небытие.
Стою, опираясь руками на кухонную плиту. Тяжело дышу. Ещё бы чуть-чуть, и… Но пронесло…
- Ты в порядке? – встревоженный голос Рейты заставил меня обернуться.
- Да, конечно, всё отлично. Я просто… пить захотел, - убедительно сказал, не?
- А что у тебя там? – басист указал на пачку, которую я тут же загородил своей спиной.
- Витамины, - очень неубедительно.
- Ты по ночам витамины пьёшь?
- Да. Ну, когда в другое время суток забываю, я… Слушай, иди спать, а?
Рейта недоверчиво на меня посмотрел, но всё-таки ушёл обратно в комнату. Я запихнул таблетки подальше в ящик кухонного стола, где лежали ножи.

***
Группа в интервью журналу «J-Rock Magazine». 11 месяцев спустя.
Корреспондент: «А ничего странного вы за ним не замечали?»
Кай: «Бывали моменты, когда он уходил глубоко в себя. А иногда становился просто сам не свой»
Рейта: «Я подозревал, что это из-за тех таблеток, которые он упорно называл витаминами»


Весь предыдущий месяц мы усердно работали. Выступления были постоянно.
Рейта настоял на том, чтобы перекладывать на музыку мои тексты. Точнее, все были и так не против. Аой немного повыступал с протестом, но думаю, это было лишь для поддержания ощущения, что я ему неприятен.
А тем временем до конкурса оставалось совсем немного. С репетиций мы практически не уходили, поэтому пришлось таскать с собой пару новых пачек с таблетками. А старую пачку я так и оставил дома. На всякий случай.
Меня волновало, что пришлось увеличить дозу: теперь я принимал таблетки не два, а три раза в день. Но без этого никак: эмоции били ключом, адреналин рвал на части даже во время репетиций. Конечно, я же проживал целую жизнь в каждой песне, донося до окружающих её смысл… В этом-то ведь и суть…
Иногда я чувствовал встревоженный взгляд Рейты на своей спине. Да, той ночью он увидел лишнее…
- Руки… - я сидел на маленьком диване в гримёрке. Басист подошёл неожиданно и сел рядом, - Что с тобой?
А что со мной?
- Что? – он всё-таки оторвал меня от моих мыслей.
- Какой-то ты… весь в себе в последнее время…
- Я думаю.
- О чём?
Может, мне на свою голову повесить табличку «Не влезай – не убьёт»?
Я молчу. А Рейта всё ждёт ответа. Но я молчу.
- Прости, я всё время лезу не туда… - он виновато опустил глаза.
Вот именно.
- Но я просто хочу узнать тебя поближе, - продолжал Рейта, - Я пытаюсь понять тебя, твои мысли. Я действительно хочу знать тебя полностью, как бы эгоистично это ни звучало.
Ну, а я что? Я молчу. Хотя удивлению моему конца и края нет.
- Знать меня полностью? З-зачем?.. – я всё-таки нарушил свой обет молчания.
- Потому что ты мой друг и…
- Я не друг тебе, - сказал, как отрезал.
- Но и не враг ведь, так?
Что тут сказать… Разве что…
- Рейта, послушай, в жизни каждого человека есть вещи, которые не хочется рассказывать…
- У меня от тебя нет секретов, - басист придвинулся ближе, - Я готов рассказать тебе всё.
А я теперь типа взаимностью должен на это отвечать?
- Да ладно… Скажи просто, что я тебе нравлюсь, тогда я пойму причины твоего поведения… - ЗАЧЕМ я это сказал?! О_О
- Ты мне нравишься. Понравился ещё при первой встрече. И даже до встречи. Меня заинтересовала твоя анкета с хомяком.
Долбанный хомяк…
- Рейта, послушай, я… - здесь я по идее должен был толкануть речь, содержащую прямые намёки на то, что я предпочитаю женщин, но я просто не успел этого сделать: басист развернул левой рукой мою голову и впился своими губами в мои.
Нужно что-то делать. Надо врезать ему, врезать со всей дури!
Но вместо того, чтобы решительно действовать, я поддался… Правой рукой он уже обнимал мою талию, а мои пальцы невольно скользнули по его плечам. Он целовал меня осторожно и нежно, иногда отдаляясь, заставляя меня подаваться вперёд и снова ловить его губы.
Диван был маленький, поэтому в порыве романтики мы оба с него полетели, треснувшись об пол. Точнее, треснулся-то я, а Рейта оказался сверху, заняв довольно-таки выгодное для него положение.
Наши губы были в сантиметре друг от друга. Я не мог ничего сделать. Точнее… нет, ну сделать-то я мог… Не хотел просто…
Он дотронулся своими губами до моей шеи. Затем поцелуи пошли всё ниже и ниже. Рейта не спеша расстёгивал мою рубашку, оголяя торс. Я нервно вздохнул, когда басист слегка прикусил мой левый сосок.
Рейта обнял меня за талию, заставив сесть. Мы смотрели друг другу в глаза, не отрываясь, пока он снимал мою рубашку и свою футболку.
- Я не хочу тебя принуждать. Поэтому… ты только скажи…
- Да, - выдохнул я и, поцеловав Акиру, потянул его на себя.
Он продолжал раздевать меня и раздеваться сам. Тепло разливалось по моему телу. Оно было подобно тому теплу, что дарит Солнце, крадясь на восходе по комнате.
Солнце… Я так благодарен за то, что ты всё ещё даришь мне свой свет…
Рейта перевернул меня на живот. Он целовал мою спину, гладил руками мои ягодицы… Я почувствовал уплотнения на пальцах его левой руки – такие бывают у всех гитаристов. А реальность, казалось, уносилась всё дальше и дальше от нас…
Я невольно застонал, когда он вошёл. Было больно, но это была другая боль – не та, что приносит страдания.
Хорошо, что остальные ушли обедать в кафе… Хотя… сейчас мне всё равно, станет ли кто-нибудь посторонний свидетелем этой сцены. Я просто хотел, чтобы движения Рейты во мне не прекращались…
- Я… тебе… соврал… - произносил на выдохе каждое слово Рейта, - ты… мне… не нравишься… я… люблю… тебя…
Это катастрофа. Катастрофа… Мой Титаник пошёл ко дну… Мысли топили друг друга… Что мне теперь делать? Он не должен ничего узнать… Не должен… узнать… о тёмной стороне моей жизни…

Кончив, Рейта простонал и свалился с меня.
Мы оба тяжело дышали.
- Така… - он смотрел на меня, стараясь восстановить дыхание.
Сейчас я должен действовать решительно. Никаких промедлений. Никакой слабости.
Я с трудом поднялся и начал одеваться. Рейта всё ещё лежал на полу, смотря на меня снизу вверх.
- Ты куда?.. – тихо спросил он.
- Нам нужно забыть всё, что сейчас произошло. Прости.
Я хотел уйти, но басист схватил меня за лодыжку.
- Как?.. Но Руки… Руки…
Не смотря на Акиру, я стряхнул его руку со своей лодыжки и вышел из гримёрки, ни разу не обернувшись.

***
Группа в интервью журналу «J-Rock Magazine». 10 месяцев спустя.
Рейта: «Не спрашивайте меня о том, есть ли что-то между мной и Руки. Я всё равно не буду вдаваться в подробности. Если он подумает, что я создаю себе пиар на наших отношениях, он будет расстроен. А я не хочу его разочаровывать…»
Уруха (сочувствующе смотря на Рейту): «Он всегда заботиться о том, чтобы не разочаровать Таканори…»


Я лежал на кровати в своей квартире, пытаясь не думать о том, что произошло днём. Даже не помню, как я дошёл до дома… Вроде даже ни с кем не попрощался… Или попрощался… Чёрт, не память, а дыра сплошная…
Надо бы поспать… Завтра генеральная репетиция перед конкурсом. Волнуюсь ли я? Конечно, волнуюсь, чёрт возьми. Ведь и от меня во многом зависит, получим ли мы билет в счастливую жизнь…
«Таканори… Таканори… Таканори, где же ты?..»
Я с ужасом открыл глаза.
Начинается. Я ждал этого со дня на день. У меня уже почти месяц не было приступов.
Мамин голос, доносящийся из детства. Я спрятался, а она меня ищет.
Она видит, где я, но продолжает искать. А я наивно думаю, что так хорошо спрятался.
«Эээй, вот ты где!»
Мама берёт меня на руки. Я смеюсь, потому что мне щекотно.
Шаги. Шаги в подъезде. Кажется, что я чувствую всем телом вибрацию, разносящуюся волнами от этих шагов.
«Таканори…»
Галлюцинации. Мама идёт. Это её шаги.
А галлюцинации – предвестники того, что начнётся через пару секунд. Это моя особенность. Но я даже рад, что она есть. Это предупреждение… предупреждение… Таблетки!
Я скатился с кровати и, спотыкаясь, помчался на кухню. Только бы успеть… Только бы успеть…
На кухне моё тело внезапно скрутило судорогой, и я упал, резко выгнувшись в спине. Огонь жёг мои мышцы изнутри. Казалось, что все вены готовы разом лопнуть. Я закричал от дикой боли, пронзающей моё тело, но услышал свой голос где-то вдалеке.
Глаза перестают видеть. Наступающую черноту мимолётными яркими молниями разрезают воспоминания.
Они смеются… смеются и продолжают меня избивать!
Серые стены. Одна лампа на потолке не работает. Решётки на окнах. Но одно окно… было открыто. Она выпрыгнула в него. Выпрыгнула! А они оставили меня и столпились у окна. Я расталкивал их, пытаясь увидеть. А потом… боль… тьма…
Дотянуться до ящика…
Не помня себя от боли, я всё-таки открыл ящик стола и начал нащупывать в нём пачку таблеток.
Ножи в ящике… они резали мою кожу.
Не успел…
Меня затрясло, и окружающий мир погрузился во тьму. Не помню… ничего не помню!..

«Таканори… Таканори!»
Мама?.. Нет, голос не её…
Кто здесь?.. Где я?.. Кто я?..
Я приоткрыл глаза. Комнатный свет ударил по ним, заставив на секунду зажмуриться. Чьё-то расплывчатое лицо склонилось надо мной. Этот человек что-то говорил, но я не мог разобрать слова. Слышал только своё имя.
Но он был очень напуган. Это чувствовалось по интонации.
- Така! Ты слышишь меня?
Очертания лица становились всё более чёткими. Светлые волосы… Эти глаза…
- Аки… Акира?.. – язык еле двигался.
На мою щёку упала мокрая капля. Из глаз Рейты текли слёзы.
Он осторожно приподнял меня трясущимися руками, помог мне сесть и прижал к себе. Тело отказывалось двигаться. Голова отказывалась что-либо соображать.
Рейта взял меня на руки и перенёс на кровать, а сам сел рядом. В комнате было темно, но я чувствовал тревогу в его глазах.
- Я шёл попросить прощения за сегодняшнее… - наконец нарушил он тишину, - Твоя дверь… была открыта… Я бы не посмел войти, но услышал шум… Вошёл, а тут ты… Рука в крови, ты лежишь на полу, тебя трясёт… Твои глаза закатились… Рядом ножи разбросаны… Ты, наверное, искал что-то в ящике… Там… там таблетки лежали… Я не знал что делать, поэтому просто сунул тебе в рот пару штук… А потом всё прекратилось… Така, я думал, что ты умер…
Рейта прислонился щекой к моей груди и заплакал.
- Акира… У меня эпилепсия…


Утром я собирался на репетицию. Тело и сознание восстановились. Жизнь вернулась в привычное русло.
Рейта всю ночь провёл возле моей постели, не смыкая глаз. Он волнуется за меня…
Приняв две таблетки, я натянул на руки кожаные перчатки. Раны на руке вызовут лишние вопросы, а мне это не нужно.
Мы вышли из квартиры и направились в клуб.

Аой и Уруха обжимались при каждом удобном случае. А я почему-то думал, что именно сегодня Широяма включит на максимум всю свою серьёзность.

К вечеру мы последний раз отыграли песню, с которой поедем на конкурс. Это была моя песня, на мои слова. Кай несколько раз скромно признался, что ему нравится текст.

Попрощавшись друг с другом, мы разошлись по домам. Завтра великий день. Нужно как следует выспаться.
Рейта догнал меня, когда я завернул за угол клуба.
- Можно я сегодня у тебя переночую?
- Акира, мне не нужна опека, я и сам могу справиться.
- Да нет, что ты, я вовсе не это имел ввиду. Просто соседи делают ремонт… Долбят в стены и днём, и ночью. Уснуть невозможно.
Конечно, я понимал, что никто ему там в стены не долбит.
- Ну, раз так… Пошли ко мне.

Сняв обувь и перчатки в коридоре, я пошёл на кухню, чтобы сообразить на двоих что-нибудь съедобное. Но когда открыл холодильник, понял, что…
- М-дааа, не густо… - поделился я своей мыслью с пустыми полками холодильника.
- Я могу сгонять в магазин. Тут рядом, он вроде 24 часа работает, - Рейта тоже увидел, что ужина не предвещается.
- Ты такой голодный?
- Я – нет, но если ты хочешь есть, то…
- Какая забота… - я отвёл глаза в сторону, уставившись на подоконник. Ещё недавно Акира стоял возле него и даже не подозревал, что со мной что-то не так.
- Да, - Рейта подошёл вплотную, прижав меня к холодильнику, - Я хочу заботиться о тебе. И это не потому, что я узнал о твоём секрете. У меня с самого начала было такое желание. И сейчас ничего не изменилось. Я хочу быть с тобой. Всегда.
Мне никогда не говорили таких слов…
Он просто не знает, что говорит. Он просто жалеет меня… Воистину, жалость – самое отвратительное, что есть в мире…
Я попытался его оттолкнуть. Но он стоял на месте и смотрел на меня.
- Руки, будь со мной… или умри!
При этих словах он начал меня щекотать. Кухню заполнил наш смех.
- Акира, Акира! Белый флаг, белый флаг! Я сдаюсь!
Он перестал меня щекотать и притянул к себе, крепко обняв. И снова глаза в глаза…
- Будь со мной. Так же, как Уруха с Аоем: без всяких тайн.
- Ты ведь бросишь меня однажды…
- Никогда… не говори так…
Акира смотрел на меня серьёзно, но в глазах читалась обида. Как я мог сомневаться в этом человеке…


В 15 лет у меня случился первый приступ эпилепсии. Ну, просто… генетическая предрасположенность была…
Отец отвёл меня к врачам, а те, не долго думая, предложили запихнуть меня в психушку. Вернее, это была не совсем психушка. Что-то вроде школы для детей с психическими отклонениями. Интернат. Конечно, отец согласился… У него ведь было ещё двое сыновей. Здоровых сыновей. А меня он предал… Я видел его отношение к себе. Я был ему не нужен… такой…
Собирая вещи, я всеми фибрами души чувствовал, что от меня просто избавляются.

Я сидел в машине и смотрел из её окна на Солнце, пробивающееся сквозь зелёные кроны. Деревья уходили назад, а Солнце, наоборот, будто сопровождало нас всю дорогу. Да, я знаю, это просто так кажется, но для меня это был знак. Знак, что я не должен забывать этот тёплый жизнерадостный свет. Что бы ни случилось.

«Школа» была похожа на тюрьму: серые стены, решётки на окнах. И психи. Кругом были психи. Но к большинству из них хотя бы приходили родители по выходным.
Меня поселили в небольшой комнате с каким-то парнем, страдающим маниакальными наклонностями. К нему тоже никто не приходил, отчего он становился ещё агрессивнее. Вокруг него крутилась его «банда», которую он заставлял делать всё, что ему в голову взбредёт. А те просто его боялись, поэтому позволяли собой манипулировать.
Конечно, меня он сразу не взлюбил.
По указанию этого психа меня избили на второй день пребывания в «школе». Угораздило остаться в душе одному… Спустя час или полтора меня нашла уборщица и дотащила до больничного крыла. После этого мы с ней часто разговаривали. Она была очень хорошей женщиной, доброй и отзывчивой. А ещё очень вкусно готовила пирожки и даже мне приносила. Жаль, что наше общение длилось не долго: через четыре месяца она уволилась из-за маленькой зарплаты.

Друзей у меня там не было. Да какие к чёрту друзья могут быть в этих стенах?!
Но однажды…

Из конца коридора доносились крики. Это были крики ужаса. Причём кричала девчонка. Я испугался: думал, что и её бьют эти психованные отморозки, поэтому сразу же побежал к ней.
- ОНИ УБЬЮТ МЕНЯ! УБЬЮТ! – кричала она, пока санитары из больничного крыла пытались вколоть ей успокоительное. Через пару минут девушка уже спала.
- Ну, а тебе чего? – спросил один из людей в белом, когда увидел меня.
- Что… с ней?
- Ничего. Обычные галлюцинации. Иногда ей кажется, что кто-то хочет её убить.
Ещё минут пять я смотрел на неё. Не очень высокая, но выше меня. На худом теле отчётливо проступали очертания рельефных мышц. Светлые волосы доходили до пояса. Они были крашеные, но отросли и выдавали у корней натуральный чёрный цвет.

Эта девчонка оказалась классной. На следующий день я первый к ней подошёл, и мы сразу подружились. Теперь мы вместе, а не поодиночке противостояли банде моего соседа по комнате. Получалось неплохо.
Но эти приступы… И мои, и её… Причём мы оба потом не помнили, что происходило в момент этих приступов…
- Я боюсь себя… Я ведь совсем не понимаю, что творю, когда начинаются галлюцинации… - она плакала. А я, как мог, пытался её утешить. И это был единственный раз, когда я видел её слёзы.
Мы были… как брат и сестра, наверное. Неразлучны…

Кровь брызнула на стену. Кажется, мне сломали нос.
Удар в живот. С размаху. Я согнулся.
- Не трогайте его! – она била их и прорывалась ко мне. А у меня уже не было сил драться. Болело всё тело.
Но самое главное, что я защитил её и перевёл всё внимание психов на себя. Её они сейчас не трогали.
Удар по спине. Я упал на колени.
А они смеются… смеются и продолжают меня избивать!
Вдруг крик. Дикий крик.
Её кто-то убивает!
Нет, нет, это снова галлюцинации! У неё приступ!
Они перестали меня бить и ринулись к окну. Я поднял голову.
Серые стены. Одна лампа на потолке не работает. Решётки на окнах. Но одно окно… было открыто.
Я с трудом встал на ноги и побежал к ним. Или пошёл… Не знаю… Время остановилось.
Начал их расталкивать, а они сами отходили, уступая мне дорогу. Они молчали. В их глазах застыл ужас.
Взгляд вниз. Она лежит в луже своей крови. Как всегда, прекрасная. Но мёртвая. Длинные светлые волосы беспорядочно разбросаны по асфальту.
Судорога. Боль. Огонь жёг мышцы изнутри, превращая их в камень.
Тьма…

Девушка-воин – так я в шутку её называл. А она смеялась и отмахивалась от этого прозвища. Но её глаза всегда горели мужественным огоньком, что только прибавляло уважения с моей стороны.
Сидя в её комнате на пустой кровати, я ещё раз понял, что нельзя сдаваться. Ни в коем случае. И я донесу эту мысль до других людей, которым тоже тяжело, которым в сотню раз тяжелее, чем мне. Обещаю, я сделаю это.

В общей сложности я пробыл в этом злосчастном заведении два с половиной года. Это же всё-таки школа, там не держат насильно после её окончания.
Поступать в университет с моей особенностью было безумием. Всё, чем я обладал – это голос и тексты, стопка которых не прекращала расти.
Никто из моих школьных друзей (из предыдущей школы) не знал, куда я подевался. Поэтому, конечно, они были рады снова меня увидеть. Своё отсутствие я списал на отъезд в другой город.
Нужно было где-то жить. Домой я, естественно, не вернулся.
Я начал мотаться по друзьям, пока и они не узнали о моей болезни. От меня отворачивались многие из тех, кого я знал. А другие смотрели на меня с жалостью. Отвратительно… Вернее, те, кто узнал, так поступали, а от тех, кто узнать ещё не успел, отвернулся я сам. Они всё равно поступили бы так же, как и все.
Я начал снимать квартиру… Год назад переехал в этот город, чтобы не встречать никого знакомого. Я хотел умереть для них. Хотел, чтобы они забыли о моём существовании.
Такая вот история.

- А об этой… школе ты никому так и не рассказал? – Акира впервые за время моего рассказа вставил слово.
- Нет, конечно, - ну, это же само собой разумеется.
Рейта сидел, сверля взглядом дырку в полу. Он переваривал услышанное. Сейчас возьмёт все свои слова обратно и уйдёт. В любом другом случае мне было бы всё равно, но сейчас я боюсь этого больше всего на свете.
- А ты… всё равно улыбаешься. Даже после всего пережитого.
- А с чего бы мне не улыбаться? Я ведь живу, а разве это не повод быть счастливым?
- Руки, это ведь ничего не меняет. Ну, в плане моего отношения к тебе. Наоборот, ты ещё больше вырос в моих глазах. Ты столько всего перенёс, а теперь хочешь помогать другим людям. Помогать им жить, бороться, воспитывать силу духа…
Он обнял меня за плечи.
И как я мог сомневаться в этом человеке?..

***
Группа в интервью журналу «J-Rock Magazine». 10 месяцев спустя.
Корреспондент: «Насколько мне известно, эпилепсия у него началась давно. Ложился ли он на лечение в какую-нибудь клинику?»
Рейта: «Нет. Никогда»


День пролетел незаметно. Вечер пролетел незаметно. Да и само выступление ушло в историю как-то уж очень быстро.
Большой зал, публика, камеры… Жюри, в центре которого восседал высокий мужчина в дорогом костюме.
По одной только сцене был виден нехилый бюджет этого мероприятия.
Мы молча ждали своей очереди выступать. Аой был как-то уж очень загружен, что на него никак не походило. Пару раз он только подозрительно посмотрел на нас с Акирой, заметив не совсем дружеские объятия.

Мы репетировали эту песню, наверное, сотню раз, но всё равно не показали ничего заученного наизусть: искренние эмоции, энергичные движения, словом, выложились мы по полной.
Потом три часа томительного ожидания результатов.
Подбадривало то, что не попасть под крыло этого продюсера – ещё не конец. В зале присутствовали и другие подобные личности, искавшие себе подопечных. Кроме того, нас покажут по телевидению, а это само по себе огромный плюс.

- А мы всё равно молодцы, - уверенно сказал Аой, когда результаты были объявлены. Конечно, мы не победили… - И ты, Руки. Ты тоже молодец. Ты очень талантливый. И я рад, что ты наш вокалист.
Юу, что ты курил? Может, поделишься?
- Спасибо, - я как-то даже растерялся. Сам Аой Великий похвалил меня.

Мы с Акирой вернулись домой. Не знаю, намеревался ли он переехать ко мне насовсем, но утром перетащил в мою квартиру изрядное количество своих вещей.
Я не возражал. Мне хорошо с ним.

Я лежал, положив голову ему на грудь. Мы оба восстанавливали дыхание после секса. Я безумно люблю его тело. Время… прошу, остановись…

Но стрелки часов бежали неумолимо. Каждый новый день сменялся другим днём, а я не переставал благодарить утро за то, что оно наступает.
Уже стоял август.
За это время мы с Акирой ещё больше сблизились. Мы не скрывали наших отношений, чем иногда раздражали Широяму, но Уруха всегда смягчал его гнев своими поцелуями. Мне было приятно смотреть на эту парочку: слабость Урухи уравновешивала силу и грубость Аоя. Юу обожал его.
Ну, а я… я не мог представить на месте Акиры кого-нибудь другого. Теперь к моей главной цели прибавилась ещё одна, не менее главная: быть рядом с Рейтой. Всегда.

***
Группа в интервью журналу «J-Rock Magazine». 9 месяцев спустя.
Аой: «Поражение на конкурсе – это был далеко не конец нашей деятельности. Мы не собирались опускать руки и бездельничать. Но и не подозревали, что уже через месяц будем подписывать контракт с крупным лейблом. Такого мы даже предположить не могли»
Уруха: «Бешеная энергетика Таканори сыграла свою роль: нас заметили. Я считаю, что на 70% это его заслуга. Будь на его месте другой вокалист, мы вряд ли выбились бы в люди»


Наша музыкальная карьера шла в гору. Выступление за выступлением, первый клип – и всё это за каких-то пару месяцев после подписания контракта.
Аудитория росла на глазах, что не могло не радовать.

В тот вечер мы с Акирой сидели на крыше нашего дома и смотрели в даль. Просто сидели, обнявшись, чтобы не замёрзнуть. Был уже конец сентября.
Я заглянул за бордюр и посмотрел вниз. Всё такое маленькое… И люди… снуют туда-сюда.
- Знаешь, я не чувствую удовлетворения от своей работы, - поделился я мыслями, уже много дней не дававшими мне покоя.
- Но мы ведь только в начале пути. Дальше – больше, как говорится. Не спеши, всё будет, - подбодрил меня Рейта, но это не помогло.
- Когда я шёл на прослушивание, у меня было только одно желание: донести до большой аудитории свои мысли. Чтобы как можно больше людей узнало в этих песнях себя, понимаешь? Чтобы они отходили от края крыши, когда им тяжело. Я хотел призывать к жизни, учить видеть сочные краски даже там, где, казалось бы, жизнь кончена. Да, мне хотелось славы, но лишь для того, чтобы как можно больше людей убирали лезвие подальше от вен. Я хотел помогать жить. Но я не знаю, получается ли это у меня сейчас…
- Получается, - Рейта был серьёзен, - Среди почты от фанатов было несколько писем с благодарностями нам и тебе лично. Они все в студии лежат, можешь сам посмотреть. Там написано, что твои слова спасают жизни и дарят тепло. У тебя получается, Руки.
Сердце застучало в бешеном темпе. Это счастье.

***
Группа в интервью журналу «J-Rock Magazine». 7 месяцев спустя.
Корреспондент: «Правда ли, что Руки изначально ставил перед собой столь глобальную цель – помогать жить другим людям?»
Аой: «Да, это действительно так. Призыв к жизни читается в каждом его тексте, это просто невозможно не заметить»
Корреспондент: «И много ли жизней удалось спасти таким образом?»
Рейта: «Я до сих пор жив только благодаря Таканори»


Я продолжал принимать таблетки. За это время у меня не случилось ни одного приступа, что и радовало, и настораживало. Никто, кроме Рейты, до сих пор не знает о моей болезни. А я взял с него слово никому не рассказывать.

- Концерт! – громко провозгласил запыхавшийся Кай, ворвавшись в студию, - Нас ждёт концерт! Только мы, понимаете?! Это будет НАШ концерт! НАШ!!!
Мы застыли, тупо уставившись на барабанщика, чем сильно его разочаровали.
- Соображайте уже, ну!
После этого «ну» мы, как один, запрыгали по студии с радостными криками и кинулись обнимать гонца, принёсшего хорошую весть.
- Ладно, ладно, я тут не при чём, - Кай был явно доволен тем, что именно он донёс до нас эту новость.
- Когда?! – спросил обезумевший от счастья Аой.
- В январе, в начале января.
Если учитывать, что сейчас октябрь, то времени осталось не так уж много.
Пока Юу и Уруха расспрашивали Кая о подробностях, Рейта отвёл меня в сторону.
- Ты уверен, что справишься? – обеспокоенно спросил он.
- Да, - радостно выпалил я, - Клянусь, я не подведу.

Я не подведу… Я справлюсь…

- Отец?.. – телефон звонил долго, но я не сразу ответил. Когда взял трубку, услышал на другом конце знакомый голос. – Ты?..
- Возвращайся домой…
- Зачем?
- Мы часто видим тебя по телевизору… Тебе, наверное, трудно: так внезапно слава свалилась…
- Наверное, трудно? Но где же ты был, когда мне по-настоящему было трудно? Где были братья?
- Сын, мы совершили большую ошибку…
- Раньше надо было думать, отец. Если бы ты не узнал о моей славе, ты бы так и не позвонил.
- Это не так, я хотел, но…
- Когда-то для вас меня не стало. А теперь и для меня нет вас. Забудьте меня. Я умер. Так же, как мама.
На этих словах я закончил разговор. Ещё секунду мобильник побыл у меня в руке, а затем полетел в сторону и разбился об стену.
Рейта вышел из кухни на шум.
- И… что здесь происходит?.. – осторожно поинтересовался он.
Я прислонился спиной к стене и сполз по ней вниз. Внутри меня не было ничего… Только безграничная опустошённость… Зачем он позвонил?! Зачем?!
- Эээй… - Акира сел рядом и обнял меня за плечи. Он не стал ни о чём расспрашивать, а просто молча сидел и обнимал меня, за что я был ему благодарен.
Не знаю, сколько мы так просидели, но тёплые руки Рейты прогнали прочь всю пустоту. В мыслях снова были планы на будущее, группа, музыка, наша с Акирой совместная жизнь…

Я справлюсь…


Выступления, репетиции, выступления, новый клип, запись на студии и снова репетиции… Остаток октября и весь ноябрь пролетели в работе. Отдыхать было практически некогда, ведь впереди маячил наш первый концерт. Билеты раскупались с катастрофической скоростью. Даже страшно предположить, сколько людей придёт посмотреть на нас.

- Лови, - Аой от нечего делать кинул мне теннисный мячик. Наконец-то выдался свободный день. Сегодня мы можем просто отдохнуть, а можем и порепетировать. В итоге, собравшись репетировать, мы просто сидели, развалившись на сцене клуба. Точнее, сидели Аой и я, а остальные ушли в магазин за едой. – И что, серьёзно у вас всё с Рейтой?
Вот так вопрос. К чему это, Юу?
- Да, - ответил я, поймав мячик.
- Какой облом. А я-то уж было глаз на тебя положил.
Господин Широяма всегда отличался очень тонким чувством юмора. Тонкость его была сродни прозрачной леске, которая при желании её обладателя могла задушить кого угодно.
- Смешно, - я усмехнулся, разглядывая мяч.
- И что, для тебя это принципиально? – подняв глаза, я увидел, что Аой стоит прямо передо мной.
- Принципиально что?
- Ну, эти… отношения с басистом… - Юу опустился рядом и приблизил своё лицо к моему, - А я тебе не нравлюсь, м?
Он слишком настойчив. Ещё недавно Аой меня ненавидел, и вот он уже сидит прямо передо мной и вот-вот поцелует. Или не поцелует? Да что вообще на уме у этого типа?!
- Юу, тебе ничего не обломится, - как дерзко я это произнёс, ещё и улыбнулся.
Самец, обыкновенный самец. И как Уруха его только терпит?
Он смотрел на меня как-то странно. Нет, не странно… Обычно. В его глазах было простое желание, но не было ни капли того, что я читал в глазах Акиры.
Я оттолкнул его и встал.
- Лови, - сказал я, возвращая теннисный мячик его владельцу, и пошёл в гримёрку.
Не успел я открыть дверь, как кто-то толкнул меня сзади, и я буквально влетел в гримёрку, упав на пол. Аой вошёл следом и закрыл дверь на ключ, после чего отбросил его в сторону.
- Ч-чего ты хочешь?.. – я смотрел на гитариста снизу вверх.
Широяма быстро сел на мои бёдра и молча начал поднимать мою футболку, слегка царапая кожу живота своими ногтями. Я всячески пытался помешать ему, но Юу был сильнее и крупнее меня.
Я не на шутку перепугался. Такого развития событий я и предполагать не мог. Схватив с пола сумку Урухи, я со всего размаху ударил Аоя в висок. Он оторопел, что позволило мне вылезти из-под его тела и добежать до двери. Но она была закрыта. Искать ключ не было времени, потому что рассвирепевший гитарист уже направлялся ко мне. Я кое-как увернулся от его рук и начал громить всё подряд, чтобы создать как можно больше шума. В конце концов я был зажат в углу. Руки Аоя настойчиво снимали с меня футболку. Мне было страшно. Мне ещё никогда не было так страшно.
Нет… было…
Серые стены… Одна лампа на потолке не работает…
Я не хочу… НЕ ХОЧУ!..
Когда он дошёл до ремня моих джинсов, дверь гримёрки отлетела в сторону.
- ОТОЙДИ ОТ НЕГО, СВОЛОЧЬ! – Акира и Уруха ворвались в комнату и начали оттаскивать Аоя от меня.
Паника не уходила. Воспользовавшись свободой движений, я убежал из гримёрки… затем из клуба… затем вообще чёрт знает куда…
Я просто бежал вперёд, разум был затуманен, я просто спасал свою жизнь.
«Таканори… Таканори…»
Вокруг носились автомобили. Не успев затормозить, они на большой скорости налетали друг на друга. Я останавливался, затем бежал, затем снова останавливался… Я не понимал, что со мной, где я, как всё это прекратить…
А в голове мамин голос…
«Таканори, где же ты?..»
Сейчас начнётся приступ. У меня нет с собой таблеток. Нужно убежать подальше, чтобы никто не увидел.
Автомобили носятся, сталкиваясь друг с другом. Люди что-то кричат. Чьи-то руки потянули меня за плечи. Я упал, ударившись о холодный асфальт. Темнота…

***
Группа в интервью журналу «J-Rock Magazine». 3 месяца спустя.
Аой: «Клянусь, я ничего не знал»


Мне повезло. Тогда я просто потерял сознание. Хорошо, что Акира догнал меня и оттащил от проезжей части. Это чудо, что меня не сбила никакая машина.
Мне повезло.
Тем не менее, с Аоем мы не разговаривали две недели. С ним вообще никто не разговаривал. Уруха снова впал в бесцветную безэмоциональность.
Разговоры возобновились, только когда Юу нашёл в себе силы прилюдно попросить у меня прощения. Это было действительно искренне, поэтому я простил…

До концерта оставался ровно месяц. Мы работали, не жалея сил.
Завершить выступление мы решили новой песней, которую ещё никто не слышал: про парня с эпилепсией, который перед каждым приступом слышал голоса из прошлого. Никто, кроме Рейты, не знал, что я списал этот текст с себя.
Концертная программа была готова. Она была отточена. Была совершенна. Осталось только дождаться этого дня…

Акира не подавал вида, что волнуется. Я был ему за это благодарен. Не хочу ощущать себя смертельно больным, за которым нужен глаз да глаз. Да и вовсе не смертельно я болен. Да и не болен вообще. Эй, да я здоров, как бык!

За неделю до концерта Рейта окончательно перестал выпускать меня из своих объятий. Мы были близки, как никогда. Мы восхищались друг другом. И очень много разговаривали. Каждую свободную минуту мы делились всеми мыслями, посещавшими наши головы. Мы много смеялись. И ели мороженое, не смотря на то, что уже давно не лето. А потом согревали друг друга, лёжа в постели.
Нам было хорошо даже без секса. Просто говорить. Просто молчать. Просто думать об одном и том же. Просто дарить друг другу свою жизнь.
Но и секс был незабываемым…
Думаю, что нам ни в коем случае нельзя расставаться. Мы просто сойдём с ума друг без друга…

***
Группа в интервью журналу «J-Rock Magazine». 1 месяц спустя.
Корреспондент: «Руки – кто он для вас? Просто вокалист? Друг?»
Кай: «Он – наше всё»
Рейта (Каю): «Я передам ему эти слова. Думаю, ему будет приятно их услышать»
Уруха (Рейте): «Да… Передай…»


Этот день будет ещё одним днём, который никто и ничто не сможет стереть из моей памяти.
Наш первый концерт. Огромный зал. Толпы зрителей. И всё это только для нас.
Мурашки по коже от таких мыслей.
С самого утра я наглотался таблеток. И ещё целую пачку с собой взял. На всякий случай.

Хоть я и знал, что у меня будет ещё не одна возможность поблагодарить Солнце за новый день, но сегодня я делал это особенно долго. Да и Солнце сегодня было особенно яркое.

Вечером мы с группой ехали в машине. Я, закрыв глаза, прижимался к Рейте. Его сердце билось неровно, он явно думал о чём-то. Возможно, его что-то настораживало, волновало, тревожило…
А у меня все мысли были только о предстоящем концерте.
- Что с тобой? – всё-таки спросил я басиста.
- Ничего… Всё в порядке, - он соврал. Он точно соврал. Ну, ладно, поговорим после концерта.

Вопреки ожиданиям фанатов, мы подъехали к чёрному входу стадиона. Целый стадион… И только для нас… Снова мурашки.

(ПРОДОЛЖЕНИЕ)
Зал заполнялся быстро. Я мог наблюдать за этим, слегка выглядывая из-за кулис.
Потрясающе оформленная сцена. Шикарное освещение. Музыканты, предвкушающие настоящий кайф. Всё было так, как я и представлял. Но только в сто раз круче.
Ждать совсем немного…
- Таканори… - Рейта подошёл сзади и, обняв меня за талию, поцеловал в шею. Я повернулся к нему лицом.
Мы просто стояли и смотрели друг на друга. А большего нам и не надо.
Вчерашний секс был чудесен. Мы наслаждались друг другом несколько часов подряд…
- Сейчас произойдёт то, чего мы так ждали, - продолжил говорить Рейта.
- Это всего лишь концерт, - улыбнулся я, - Таких у нас будет ещё не мало. Знаешь, я хотел помогать жить другим людям… А мне самому помогаешь жить ты.
- А мне – ты…
Я гетеро? Ой, да идите вы лесом.
- Слушай, давай после концерта поговорим? Ну, просто обо всём на свете, не важно, о чём именно, - не знаю, почему, но мне показалось, что я должен сказать это прямо сейчас.
Сердце Рейты неровно застучало.
В зале погас свет. Зрители зашумели в предвкушении концерта.
- Пора идти, - но Акира не выпускал меня из своих объятий. В его глазах было что-то неясное. Страх? Боль? Какое-то предчувствие? – Акира…
Я высвободился из его рук и подошёл ближе к краю кулис. Вслед за мной подошли Аой, Уруха и Кай. А Рейта так и остался стоять в стороне.
- Удачи нам, - коротко произнёс Юу, и мы пошли на сцену.
Зрители взорвались криками. Какой кайф… Я чувствую крылья за своей спиной! И это не считая того, что мы ещё даже не начали играть.

Одна песня сменяла другую… Ребята играли, я пел, зрители ликовали. Сегодняшний день я точно никогда не забуду. Он засядет в моей памяти на всю жизнь. А спустя лет 60 мы будем вспоминать о нём в каком-нибудь интервью. Да, так и будет.
Сцена – это то, что дарит мне счастье. И я всю жизнь проведу на сцене. Вместе с Акирой, Урухой, Аоем и Каем.

Последняя песня. Та самая. Новая. Я сообщил об этом зрителям. Они были расстроены, что концерт подходит к концу, но в то же время им не терпелось услышать новую песню.
Ребята начали играть… Начало тяжёлое, давящее… Но с каждым мгновением песня дарит всё больше и больше желания жить. Я вложил в неё всего себя. Я и есть эта песня. Я внутри неё…
Конец второго куплета. Припев.
«Таканори… Таканори…»
Не сейчас, не сейчас! Осталось ведь совсем немного!
«Таканори, где же ты?..»
Голоса зрителей слились в одну неясную звуковую волну, которая ударяла в голову какой-то монотонной болью. Они кричали. Им нравилась новая песня…
Мир пошёл кругом. Всё закружилось. Но я твёрдо стоял на ногах. Я продолжал петь…
Уруха заиграл. Перерыв между двумя припевами – предпоследним и последним.
«Таканори!»
Мамин голос в моей голове уже кричал – неистово и дико. Сейчас. Я должен это сделать. Я обязан это ощутить.
Положив микрофон на сцену, я повернулся к зрителям спиной и отошёл. Затем, повернувшись обратно, я побежал по направлению к залу. Разбежавшись, я прыгнул на руки фанатов…
Секунда длилась вечно…
Казалось, что я падаю с большой высоты… спиной… о холодный асфальт…
Луч прожектора, повернувшись, на мгновение ослепил меня…
Я раскинул руки в стороны…
Моя спина… неестественно прогнулась от дикой боли, которую принесли судороги…
Зрители поймали меня и стали передавать друг другу на руки… Эта волна уносила меня прочь от сцены, вглубь концертного зала…
Я чувствую это… Крылья… У меня есть крылья! Они рвутся из моей спины, поэтому мне так больно! Это вовсе не судороги! И сейчас я взлечу над залом! И нет никакой эпилепсии! Я БУДУ ЖИТЬ! Я БУДУ ПЕТЬ! АКИРА! Акира…
Зрители стали опускать меня на пол…
Я будто тонул в этой шумной волне… Я не умею плавать… Мне нужен воздух…
Ничего не вижу.
Темнота.
Чьи-то руки.
Знакомый голос.
Он срывается на крик, произнося моё имя.
Акира, я люблю тебя…

***
Группа в интервью журналу «J-Rock Magazine». 1 месяц спустя.
Корреспондент: «Что бы вы хотели сказать в завершение нашего интервью?»
Аой: «Если бы я знал о его болезни, ни за что не выпустил бы его на сцену. Мы все виноваты в произошедшем. И он тоже виноват. О чём он только думал…»
Уруха: «Он просто шёл к своей мечте, поэтому ничего не говорил. Он очень сильный человек. Таких, как он, повстречать можно крайне редко»
Кай (искоса посмотрев на Рейту): «Я рад, что знаком с Руки. Мы отлично сработались. И именно благодаря нему мы выбились в свет»
Рейта (усмехнувшись): «А я не знаю, что хочу сказать. Я не решил ещё. Сегодня пойду к нему, поговорить охота…»


Часть 18. Помочь жить.
Корреспондент «J-Rock Magazine» – стройная девушка в больших очках – выключила диктофон, поблагодарив музыкантов, вышла из клуба, где проходило интервью, и направилась к себе домой.
Пасмурный вечер. Дождь накрапывал, постепенно утяжеляя свои мокрые капли.
Холодный ветер пронизывал её тело, одетое в тонкий чёрный плащ.
Она шла не спеша, стараясь по возможности не наступать в лужи, и обдумывала всё то, что сегодня говорили музыканты. Обрывки фраз в воспоминании заглушали друг друга.
«…нет, нет, мы, конечно же, не перестанем выступать в старом составе…»
«…зачем нам новый вокалист?...»
«…Рейта, успокойся…»
«…я не понял, что ты хотел сказать, говоря о новом вокалисте!...»
«…ещё две недописанные песни…»
«…мы и там выступали…»
«…часто ночевали в студии…»
«…безумие и счастье…»
«…так ярко светило солнце…»

Войдя в квартиру, девушка сняла с ног промокшие балетки, повесила на вешалку плащ и, ощутив тепло своего дома, босиком прошла в комнату.
Она зажгла жёлтую настольную лампу, села за письменный стол и вновь включила диктофон с записанным интервью, чтобы добавить пару слов от себя.
Тяжело вздохнув, девушка начала говорить.
«Таканори Мацумото умер на концерте во время исполнения последней песни от приступа эпилепсии. Поздно подоспевшие врачи констатировали остановку сердца.
На похороны вокалиста пришли более 60 000 человек.
Басист группы Акира Сузуки посещает психиатра. Остальные стараются не говорить при нём о Руки в прошедшем времени.
Таканори меньше, чем за год, смог осуществить свою мечту. За это время резко сократилось число попыток самоубийств. Многие люди признаются, что именно его песни подарили им любовь к жизни и дарят её до сих пор. А потому можно смело утверждать, что Руки не умер: он всё ещё с нами, дарит нам своё тепло и продолжает воплощать в жизнь мечту, цель которой – помочь жить»…

(окончание фанфика - то, что осталось за кадром - под названием "Когда звёзды обжигают холодом" читайте здесь: http://www.thegazette-forum.com/t10118-topic)

Оригинальный стиль рваного повествования, который говорит о гораздо большем, чем самое подробное описание.
Удивительно проникновенно, вот уже сутки как я с трудом вспоминаю, что Руки на самом деле жив и успокаиваюсь. Особо впечатлительным не рекомендую, а вообще - шикарно).

Это потрясающе...,просто охренительно оо