- Руки, ты проиграл, – Уруха растянул губы в довольной усмешке. – С тебя любое моё желание, помнишь?
Младший мужчина раздражённо отбросил чёлку со лба и откинулся на спинку дивана, глубоко вздохнув. Он уже успел пожалеть, что согласился сразу после очередной фотосессии пойти к Рейте, где намечалась небольшая пьянка. Конечно же, известный шулер Уруха уговорил его сыграть с ним в карты на желание. Руки тысячу раз клялся себе не поддаваться увещеваниям этого рыжего засранца, но общими усилиями парням снова и снова удавалось его уговорить. Кстати, сами они старались куда-нибудь сбежать, как только Уруха начинал загадочно улыбаться и едва ли не вслух размышлять, с кем бы ему поиграть на этот раз. Вот и сейчас Рейта и Кай мирно болтали на балконе, явно решив выкурить по пачке сигарет на каждого. Аой же расслабленно потягивал пиво, без особого интереса наблюдая за игрой. Ему, в отличие от остальных, нечего было бояться, - в карты он играл не хуже Урухи, и тот, к слову, сегодня уже проиграл ему одно желание, так что брюнету оставалось только думать, что бы такого загадать лид-гитаристу.
Рыжеволосый мужчина, не глядя, нащупал на столе бутылку и под тяжёлым взглядом вокалиста поднёс её к губам. Замерев в таком положении, Уруха задумчиво прищурился, видимо, раздумывая над желанием. Руки не торопил его, уже смирившись со своей участью, и только молча поигрывал концом чёрного галстука, узел которого за сегодняшний вечер успел ослабить прямо-таки донельзя. Со стороны балкона послышался хохот Кая, и Руки краем глаза уловил, как Аой насмешливо выгнул бровь. Этот жест вызвал у мужчины сухой смешок, больше походящий на кашель.
Наконец, лицо Урухи озарила подозрительно довольная, чуть пьяная улыбка, и шатен почувствовал нарастающую панику. Выражение гитариста не предвещало ничего хорошего, а когда тот многозначительно покосился на Аоя, отхлёбывая, наконец, из бутылки, Руки всерьёз испугался. Конечно, чуть выпивший Уруха не имел ничего общего с пьяным Урухой, но был способен на весьма неожиданные вещи, а уж тем более желания, что незамедлительно доказал следующей репликой.
- Поцелуй Аоя.
Где-то слева выразительно поперхнулся пивом темноволосый гитарист, заставив улыбку Урухи сделаться ещё шире.
- Причём здесь я? – поинтересовался Аой, отставляя на стол пустую бутылку. Кажется, на него небольшое количество выпитого алкоголя тоже успело подействовать, потому что, будь он трезвым, не задумываясь послал бы драгоценного рыжего друга гулять так далеко, куда жизнь его ещё не заносила.
- А тебе не нужно ничего делать, - Уруха пожал плечами. – Ну, Руки, давай же! Всего лишь один поцелуй, и я от тебя отвяжусь.
- Отвязался б ты сразу, - вокалист судорожно сжал в кулаке ткань галстука, исподлобья глядя на сияющего друга. – Больной, что ли? Я не буду этого делать.
- А кто тебя спрашивает? Любое желание, Руки, - Уруха подцепил со стола пару карт и демонстративно помахал ими перед его носом. – Любое.
Младший мужчина скрипнул зубами. Волнистые пряди щекотали лицо, вызывая в груди нарастающие волны раздражения. Желание Урухи не стало чем-то шокирующим, нет, это было вполне в духе лид-гитариста. Рейту с Каем он однажды так столкнул, заставив несколько минут целоваться на глазах менеджера и остальных парней, и с тех пор эти двое даже карты в руки брать опасались. Признаться, Руки надеялся, что его странные своднические замашки Урухи обойдут стороной. Не то чтобы ему было противна мысль о поцелуе с мужчиной вроде Аоя… нет, скорее даже приятна, но он никогда всерьёз о таких вещах не задумывался. Рыжий гитарист застал его врасплох, а Руки даже не успел напиться до состояния, в котором уже безразлично, какое желание тебе загадают. Однако, как известно, карточный долг – дело чести, а значит, выбора не было.
- Да ладно, Руки, давай. Зато он от тебя отстанет.
Шатен изумлённо взглянул на Аоя. Тот, видимо, попытался изобразить ободряющую улыбку, но получилась только многообещающая усмешка, какой мог одарить только Аой. Похоже, его внезапное желание Урухи ничуть не смутило, пусть это и можно было списать на алкоголь; скорее ритм-гитарист выглядел довольным. Он чуть придвинулся к Руки и, хотя между ними ещё оставалось достаточно места, это движение послужило для вокалиста напоминанием: отступать некуда… да и зачем, собственно? В конце концов, его сюда звали веселиться и отдыхать, а не предаваться размышлениям о тяготах жизни.
- Ну? – Уруха снова прижал к губам горлышко бутылки, с любопытством наблюдая за друзьями. Светло-карие глаза весело блестели из-под чёлки,
Глубоко вздохнув, Руки медленно развернулся к Аою, ожидаемо встречаясь с его заинтересованным взглядом и снова убеждаясь, что требование лид-гитариста его ничуть не возмутило. Впрочем, зная любовь этого человека ко всяческим безумствам, от него самого можно было ожидать чего угодно.
- Ну ладно, - неожиданно для самого себя шатен ухмыльнулся, почувствовав, как отступает под натиском азарта раздражение. – Как скажешь.
Рассудив, что уже достаточно медлил, Руки бесцеремонно дёрнул Аоя на себя за воротник рубашки и, едва не столкнувшись с ним зубами, прижался губами к губам. Кажется, брюнет ещё не успел сориентироваться в пространстве, потому что только беспомощно втянул в себя воздух и рефлекторно закрыл глаза. Пользуясь неожиданной покорностью гитариста, Руки с силой укусил Аоя за столь манящую нижнюю губу, чувствуя, как напряглись под его ладонями чужие плечи. Не позволяя мужчине перехватить инициативу, вокалист скользнул руками вверх по его шее, подчиняющим жестом обхватывая лицо, а затем сдавливая подбородок и скользя языком по губам. Аой беспомощно схватил его за запястье и резко выдохнул; Руки даже показалось, что в этот момент гитарист сдерживал непрошенный стон.
Так и не решившись сильнее углубить поцелуй, шатен отпрянул от Аоя и, судорожно вздохнув, невольно вытер рот рукавом рубашки. Аой смотрел на него тёмными поблёскивающими глазами, по-прежнему сжимая в пальцах его запястье. Руки опустил взгляд ниже и сглотнул, заметив на сильно порозовевшей от укуса нижней губе мужчины ниточку слюны. Целовать ритм-гитариста оказалось даже приятнее, чем ожидалось. Наверняка, сориентируйся брюнет быстрее, ответь он на поцелуй, оторваться от него было бы куда сложнее. Поймав себя на столь недвусмысленной мысли, Руки нахмурился и поспешно перевёл взгляд на Уруху, явно восхищённого проделанной работой.
- Вопросов нет, - сделав большой глоток из бутылки, рыжеволосый мужчина в который раз за вечер улыбнулся, и от этой понимающей улыбки Руки стало откровенно не по себе.
Впрочем, у него был ещё целый вечер на то, чтобы разрядить обстановку, хотя нужно было не знать Уруху совсем, чтобы наивно полагать, что он так скоро забудет только что развернувшееся перед его глазами зрелище.
- Ладно, - Аой оттолкнулся от дивана и попытался выпрямиться, впрочем, тут же неловко опираясь на мягкую спинку в поисках надёжной опоры. – Пойду я, что ли, домой.
- Ты ж пьяный, - хмыкнул развалившийся в кресле Уруха, поднимая взгляд от колоды карт, которую уже несколько минут задумчиво перетасовывал. – Не доедешь.
- Я пешком, - чрезмерно самоуверенно отозвался тот, но в этот раз его оборвал только что вернувшийся из очередной вылазки на балкон Кай.
- Там ливень. – Ударник лёгким движением бросил Рейте зажигалку и с лучезарной улыбкой добавил: - Простудишься – убью.
- Ну ёпт! – Аой недовольно нахмурился, для пущего эффекта хлопнув ладонью по обивке дивана. – Чё пристали? На метро доеду.
Руки, до сих пор будто бы дремавший, опустив голову и занавесив лицо кудрявой шевелюрой, неожиданно подал признаки жизни, отбрасывая с лица каштановые пряди и поднимаясь на ноги. Кстати, гораздо более уверенно, чем это пару минут назад сделал его темноволосый друг.
- Я, пожалуй, тоже домой, мне ещё нужно кое над чем… хм, поработать. – И, заметив, что Кай уже открыл рот, явно собираясь его остановить, поспешно добавил, уже направляясь в сторону прихожей и на ходу натягивая пиджак: - И я почти не пил, не напрягайся. Тебя подвезти, Аой?
- Угу, - гитарист изобразил благодарную улыбку, убедительность которой Руки всё равно не мог оценить, и молча проследовал за вокалистом, для верности опираясь на стену.
Когда сочащуюся удивлением тишину, наполнившую было комнату, разорвал звук хлопнувшей двери, трое оставшихся мужчин обменялись многозначительными взглядами. Уруха, отложив колоду на стол, довольно ухмыльнулся:
- Ну что, ещё по одной?
В машине Аой сразу откинулся на спинку сидения и, помолчав пару минут, будто нехотя поинтересовался:
- Чего это ты так внезапно решил уйти?
- Голова разболелась и дела дома, я же сказал, – младший мужчина неопределённо повёл плечами. – А ты?
- Да хрен его знает. От рожи Урухи, наверное, затошнило.
Руки по голосу догадался, что гитарист в этот момент ухмыльнулся в свойственной ему одному манере, но не решился взглянуть и подтвердить свою догадку. Шатен лишь крепче стиснул пальцами холодный, как будто заледеневший пластик руля, и на всякий случай выдавил из себя нечто, изображающее понимающую улыбку.
Не сказать, что его отношение к другу кардинально изменилось, хотя и этого можно было ожидать. Просто Руки казалось, что проигранный в карты поцелуй так и застыл на его губах горьким привкусом алкоголя, заставляя то и дело судорожно сглатывать и облизываться в попытке избавиться от него. Аой же выглядел до безобразия невозмутимым, чем начинал раздражать вокалиста, и с преувеличенным интересом смотрел в окно. Тёмные волосы мужчины в свете проплывающих мимо фонарей и неоновых вывесок переливались самыми разными оттенками: золотым, красноватым, синим. На его лице застыла расслабленная полуулыбка, так легко покоряющая фанатов.
- Здесь налево, - гитарист неожиданно повернулся к нему, и Руки поспешно перевёл взгляд на дорогу, выворачивая руль и с трудом входя в поворот.
Огни ночного города сверкали и перемигивались в каплях на лобовом стекле. В висках осела гулко стучащая тяжесть, и, едва затормозив у нужного подъезда, Руки прижал онемевшие от холода пальцы к голове, стараясь унять боль. Аой не спешил покидать салон, напротив, он склонился к шатену, неожиданно ясным взглядом заглядывая в его лицо.
- Руки, тебе плохо? – Руки мотнул головой, мечтая уйти от внимания гитариста, но тот неожиданно крепко взял его за запястье, вновь напоминая о проигранном недавно желании. – Пошли, поднимемся ко мне, я тебе таблетку дам.
Спорить было бессмысленно, вокалист слишком хорошо знал своего друга и мог быть уверен: тот его не отпустит, пока не будет уверен, что он в состоянии добраться до дома. Поэтому Руки вздохнул и первым вышел из машины, с облегчением высвободив многострадальное запястье из захвата Аоя.
Надо сказать, что Кай не соврал. Дождь действительно шёл, и достаточно сильный, однако Руки не торопился укрыться под козырьком подъезда. Замерев, он с наслаждением подставил лицо холодным каплям, совершенно не задумываясь о всё ещё сохранившихся после фотосессии макияже и укладке, над которыми так долго бился стилист, стараясь, чтобы всё выглядело как можно натуральнее. Стук дождевых капель о его собственный автомобиль цвета мокрого асфальта, грохот воды в водосточных трубах… всё это отвлекало от пульсирующей в висках боли, несмотря на пронизывающий до костей практически зимний холод.
- Руки, - Аой уже несколько минут придерживал подъездную дверь, терпеливо дожидаясь, когда вокалист вдоволь насладится общением с природой. – Простынешь.
Младший мужчина вздохнул и шагнул под козырёк, опустив голову и закрыв лицо мокрой потемневшей чёлкой. Сзади негромко хлопнула дверь подъезда, и за спиной послышались шаги поднимающегося следом Аоя.
Едва пройдя в квартиру гитариста, Руки устало привалился к стене. В висках снова запульсировала боль, едва успокоенная дождём.
- В душ пойдёшь? Кай меня порвёт, если ты простудишься, - Аой закрыл дверь и бросил ключи на тумбочку. Вокалист по-прежнему избегал встречаться с другом взглядом, но по голосу было слышно, что он невесело усмехнулся.
- Вообще-то это я тебя подвёз, - шатен скривил губы, силясь выдавить ответную улыбку. – Ответственность на мне.
- Не сломаешься? – хмыкнул гитарист, присев на тумбочку, и проследил уже заметно прояснившимся взглядом за тем, как Руки тянется к вешалке, чтобы пристроить туда тёмно-серую кожаную куртку. В последнее время вокалист проникся любовью к серому цвету, это выражалось во всём, начиная этой самой курткой и заканчивая его идеей чёрно-белого фотосета. Но вкусы Руки часто менялись, он окружал себя вещами самых разных стилей и цветов, в отличие от Аоя, придерживающегося преимущественно чёрного цвета в одежде уже много лет.
- Так ты пойдёшь в душ? – повторил свой вопрос Аой, вешая чёрное пальто поверх куртки вокалиста и отмечая, что тот словно намеренно завешивает лицо завитыми мокрыми прядями. – Иди, я занесу полотенце.
Брюнет уже повернулся, чтобы пройти в комнату, но Руки остановил его, делая шаг в сторону кухни:
- Нет, просто дай мне уже что-нибудь, голова сейчас на куски расколется.
- Хорошо, - гитарист покорно проследовал за младшим мужчиной и, открыв дверцу одного из шкафчиков, принялся копаться в аптечке. Лекарства от головной боли всегда были у него дома, Аой не понаслышке знал, как она бывает мучительна. – Вот, держи. Сделать чаю?
- Нет, я не…
- Ты будешь сидеть здесь, пока я не удостоверюсь, что ты в состоянии самостоятельно доехать до дома, - тоном, не терпящим возражений, прервал друга Аой. – Достаточно того, что ты почти наверняка заболеешь, и Кай меня порвёт на тысячу маленьких гитаристов.
Руки, как раз запивающий таблетку, едва не поперхнулся, невольно рассмеявшись словам брюнета, и со вздохом кивнул:
- Ладно, давай сюда свой чай, раз уж именно я попал под твой внезапный приступ заботливости. Девушки нет, так хоть бы собаку завёл, что ли.
Аой усмехнулся, ставя чайник. Парни часто говорили, что ему давно пора найти себе объект для заботы, чтобы не надоедать окружающим, приставая к ним с ворчанием в духе «ну вот, снова ты без шапки». Гитарист предпочитал отшучиваться, мол, он старший в группе, ему позволительно изображать «мамочку». Хотя то, что Аой всерьёз опасался гнева барабанщика, доказывало: «мамочкой» группы являлся именно Кай.
- У меня бы, наверное, тоже была потребность в заботе о ком-то, - неожиданно добавил Руки, и Аой спиной почувствовал его взгляд. – Но я так привык к тому, что у меня есть собака, что люди уже не кажутся столь, хм… беззащитными?
- Ты так любишь Корона, - гитарист развернулся к столу, разливая кипяток в чашки. – А с первого взгляда и не скажешь, что ты каждый вечер спешишь домой, чтобы потискать этот лающий комок шерсти.
Руки фыркнул, обхватывая чашку ладонями и осторожно дуя на горячую жидкость. Очки, нужные для фотосессии, мгновенно запотели, и вокалист нехотя положил их на стол рядом с собой. Мужчина всегда питал слабость к этому аксессуару, у него дома была впечатляющая коллекция, в которую входили как солнечные очки, так и обычные, хотя Руки мог похвастаться идеальным зрением. Аой хмыкнул, отметив про себя, что очередной экземпляр из коллекции вокалиста был, как и все прочие, прекрасно подобран к образу. Без прозрачных стёкол в тёмной оправе глаза младшего мужчины казались светлее, и от этого он, бледный, со слипшимися и потемневшими от влаги волосами и помявшимся воротником некогда идеально отглаженной рубашки, становился каким-то беззащитным. Эта мысль вызвала волну умиления, и гитарист уткнулся в свою чашку, пряча улыбку.
- Сколько их у тебя?
- Много, – Руки загадочно сверкнул глазами. – Ты ведь тоже коллекционируешь очки, разве нет?
- Солнечные, - Аой кивнул. – Но азарт пропал, когда их число перевалило за два десятка.
- Всего-то? У меня намного больше.
- Просто я склонен выбирать из кучи побрякушек исключительно те, которые нравятся больше, и интерес к остальным сходит на нет. Руки, пошли в комнату? Там теплее, а здесь у меня постоянно открыто окно. Будешь смеяться, но я всё ещё надеюсь, что ты не простудишься.
Уже развалившись на диване, вокалист внезапно расхохотался.
- Я представил, как Кай будет рвать тебя на сотню маленьких гитаристов, - вытирая выступившие от смеха слёзы, пояснил младший мужчина в ответ на вопросительный взгляд Аоя. – Боюсь, Урухе будет сложно тягаться с тобой, умноженным во столько раз. Так и быть, мы закажем тебе уменьшенные копии твоих гитар.
- Это очень мило с твоей стороны, - хмыкнул брюнет. – Думаю, этого мне для счастья будет достаточно.
- Аой, - вокалист резко посерьезнел и повернулся к гитаристу с таким видом, как будто только что принял сложное решение.
- Почему я не сопротивлялся, когда Уруха сказал тебе поцеловать меня? – мужчина, ожидающий этого вопроса ещё с того момента, как сел в машину друга, с готовностью подсказал нужные слова. – Потому что был пьян и совершенно не против, очевидно.
- А сейчас?.. – вокалист явно решил переложить на Аоя обязанность заканчивать фразы; глаза Руки азартно блеснули, и гитарист невольно подумал, что голова у него однозначно уже не болит.
- А сейчас я почти трезвый, - он пожал плечами и, подмигнув, ухмыльнулся: - И по-прежнему только «за».
- Это показалось мне интересным, - Руки прищурился, придвигаясь ближе. – Даже несмотря на то, что я не пил.
- Хочешь ещё? – Прямо спросил гитарист, всматриваясь в лицо младшего мужчины.
Аой не любил яркий свет, предпочитая полумрак, поэтому в комнате не было верхнего освещения, а источником света служили ночники на высоких ножках, стоящие в углах комнаты и заливающие пространство тёплым жёлтым светом. В таком освещении блеск в глазах Руки казался совсем уж нездоровым, и Аою даже стало интересно, как далеко сможет зайти вокалист, действительно ли ему так срывает крышу, как это выглядит со стороны.
Руки задумчиво пожевал губу, как бы размышляя над ответом, и окинул гитариста изучающим взглядом. Аою показалось, что он физически ощутил, как этот взгляд медленно скользит по его телу, прожигая одежду и опаляя обнажающуюся кожу нестерпимо-горячим возбуждением. Захотелось немедленно сорвать с себя рубашку, а лучше оказаться под душем, подставляясь ледяным струям, под которыми, несомненно, от раскалённой кожи повалит густыми клубами белый пар.
Но уходить куда-то от взъерошенного Руки с горящими глазами совсем не хотелось, кроме того, весь вид вокалиста прекрасно давал понять, что попытаться сбежать сейчас – всё равно, что подписать себе смертный приговор. Поэтому Аой нечеловеческим усилием удержал себя на месте и даже моргнул, разогнав внезапно опустившуюся на глаза тёмную пелену. Очень вовремя, Руки как раз закончил свой мучительный осмотр и, снова задержав взгляд на лице гитариста, коротко выдохнул в ответ на прозвучавший вопрос:
- …Да.
- Ну, так дерзай, - ухмыльнулся Аой и откинулся на спинку дивана, как бы предлагая другу действовать самостоятельно.
Руки с готовностью принял приглашение, наваливаясь на мужчину сверху и сминая его губы в грубом поцелуе, болезненными укусами пресекая любую попытку Аоя перехватить инициативу. В конце концов, гитарист сдался, покорно открывая рот и позволяя Руки делать всё, что вздумается. Вокалист воспользовался предоставленной возможностью на все сто процентов: кусался, с особым удовольствием облизывал губы гитариста, легко оттягивая нижнюю зубами и сминая в кулаках чёрные волосы, заставляя брюнета запрокидывать голову. Аой стал задыхаться под таким напором, но ему нравилась настойчивость Руки, нравилось узнавать его и с этой, совершенно новой, стороны. Младший мужчина всегда был довольно сдержан и вежлив, и сейчас он так яростно наседал на гитариста, словно отпустил все тормоза, сдерживающие его всё это время.
Наконец, Руки оторвался от него, хватаясь за плечи Аоя и пытаясь отдышаться. На раскрасневшемся лице старший мужчина ясно прочитал: останавливаться на достигнутом Руки не намерен.
- Ну что? Достаточно интересно? – ехидно изогнув бровь, спросил Аой, и получил в ответ многообещающую улыбку, от которой по спине пронеслась предательская дрожь предвкушения.
- Невероятно.
Хмыкнув, гитарист потянул Руки на себя, намереваясь усадить его к себе на колени, но у самого Руки явно были другие планы. Как объяснить иначе то, что через несколько секунд он обнаружил себя распластанным под нависающим сверху вокалистом, Аой не знал. Ещё немножко подумав, он заметил, что одно колено Руки недвусмысленно упирается ему между ног, и здраво рассудил, что вокалист таким образом требует от него полного подчинения. Вся натура Аоя, состоящая в основном из мужского самолюбия и не менее мужской гордости, противилась этому, но почти болезненное давление на некую значимую часть тела не позволило гитаристу возмутиться.
Руки с интересом наблюдал за душевными муками, которые весьма чётко отражались на лице Аоя. Наконец, глаза гитариста осветились болезненным пониманием, и тот с горестным выдохом расслабился, с укором и одновременно интересом глядя на вокалиста снизу вверх. Удовлетворённо кивнув, Руки склонился к нему, отбрасывая с его лица тяжёлые чёрные пряди, и прихватил губами мочку правого уха, кончиком языка обводя место, где металл серёжки входил в кожу. Уперевшись одной рукой в обивку дивана, чтобы не потерять равновесие, пальцами второй он нащупал ворот чужой рубашки и принялся ловко расстёгивать неожиданно легко поддающиеся пуговицы. Аой замер, и Руки слышал только его редкие выдохи, словно брюнет пытался полностью сосредоточиться на ощущениях, а звук собственного дыхания мешал ему это сделать.
Расстегнув рубашку гитариста, младший мужчина забрался под лёгкую ткань ладонью, проводя по отрывисто вздымающейся в такт вдохам груди, цепляя ногтями левый сосок, потирая его подушечкой указательного пальца. Губами вокалист скользнул вниз, к изгибу шеи, ощутимо прикусывая кожу, стараясь намеренно причинить боль, и сразу же получил несдержанный стон как награду за наглость. Аой задышал чаще, будто устав себя сдерживать, и приподнял бёдра, потираясь промежностью о колено Руки. Вокалист оторвался от своего занятия, желая взглянуть на лицо брюнета, и теперь уже сам неосознанно задержал дыхание: Аой продолжал двигать бёдрами, чувственно прикусив нижнюю губу и прикрыв глаза. В какой-то момент он отпустил заметно припухшую губу и медленно облизнулся, заставив Руки снова порывисто поцеловать его.
Медленные движения бёдер не прекращались, гитарист явно получал от этого совершенно особое удовольствие, шатен чувствовал его довольную улыбку сквозь поцелуй. Ладонью Руки скользнул ниже по его груди, царапнув напрягающийся в такт движениям пресс, и невольно задержался на нём, наслаждаясь ритмичными сокращениями мышц под гладкой кожей. Он даже отвлёкся от поцелуя, ослабив хватку зубов на многострадальной нижней губе мужчины, и для него стало полной неожиданностью, когда Аой внезапно обхватил губами его язык и медленно втянул к себе в рот, посасывая и едва ощутимо щекоча своим языком, с молчаливой усмешкой наблюдая за лицом Руки из-под полуприкрытых век.
Откуда-то издалека, словно сквозь вату, вокалист услышал собственный стон, и ему показалось, что он куда-то проваливается. Может, в пучины безумия, а может, в тёмные омуты глаз Аоя. В любом случае, гитарист воспользовался моментом и потянулся вниз, быстро расстёгивая собственные джинсы и запуская под них ладонь.
Как будто забыв о младшем мужчине, Аой самозабвенно ласкал себя, прикрыв глаза и снова задерживая дыхание.
- Эгоист.
Руки с ухмылкой наблюдал за ним, продолжая поглаживать его живот, вырисовывая кончиком ногтя круги вокруг пупка. Видимо, комментарий отвлёк гитариста от его увлекательного занятия: Аой улыбнулся, не открывая глаз, и, двинув бёдрами, выдохнул:
- Ну, так присоединяйся.
Вокалист криво усмехнулся, в следующий момент слезая со старшего мужчины и дёргая того на себя за полы расстёгнутой рубашки. Помня, что по правилам самовольно начавшейся игры он должен подчиняться, брюнет послушно сел на диване; Руки отметил, что ладонь из-под джинсов он так и не вытащил.
- Снимай их.
И Аой, продолжая улыбаться, медленно потянул грубую ткань джинсов вниз, позаботившись о том, чтобы вместе с ними сползло и бельё. Сбросив одежду на пол и оставшись в одной чёрной рубашке, которая и прикрывала-то только плечи, старший мужчина раскинул ноги в стороны, сжав пальцы на собственном члене, и поднял заинтересованный взгляд на Руки.
- Чего ты ждёшь? – вокалист с наигранным удивлением выгнул бровь.
Не разрывая зрительного контакта, Аой, расценивший вопрос как приказ продолжать, принялся лениво ласкать себя, медленно двигая ладонью, пальцами свободной руки водя по собственной груди. Руки недолго наблюдал за тем, как снова темнеют глаза напротив, как становится шире блаженная улыбка, а тёмные волосы рассыпаются по плечам с каждым движением головы. Когда одна прядь упала на лицо, закрыв от младшего мужчины столь соблазнительное зрелище, Руки склонился к Аою, поставив колено на диван между его ног, и поцеловал гитариста, на этот раз медленно, наслаждаясь вкусом. Ощутив, как чужие пальцы надавливают на вход в его тело, Аой прикусил нижнюю губу вокалиста и чуть оттянул, снова заглядывая в его глаза. Руки прищурился, проталкивая пальцы глубже и осторожно сгибая, чувствуя, как старший мужчина пытается расслабиться и отвлечься от неприятных ощущений, ускоряя движения по-прежнему сжимающей член ладони.
- Руки, - выдохнул Аой, разрывая поцелуй и насмешливо дёргая бровью. – Ты собираешься трахать меня бейсбольной битой?
- Эээ… нет, - Руки от неожиданности замер.
- Тогда какого чёрта ты пытаешься растянуть меня так, что влезет фонарный столб?
- А, вот ты про что, - шатен понимающе улыбнулся и отстранился от гитариста, чтобы избавиться от собственной одежды. Дизайнерские дорогие брюки, пиджак и рубашка попадали на пол неаккуратной кучей, которую мужчина отодвинул ногой вместе с джинсами Аоя. – Ну, если у тебя дома не завалялось биты, придётся справляться своими силами…
С готовностью изобразив сожаление на лице, Аой обнял Руки за талию одной ногой, нетерпеливо притягивая к себе. Младший мужчина снова упёрся руками в спинку дивана и плавно вошёл, наслаждаясь несдержанным стоном, сорвавшимся с губ гитариста, а затем заставил его лечь, нависая сверху и медленно наращивая темп движений.
- Дааа, - Аой свесил одну ногу с дивана, второй по-прежнему прижимая Руки к себе и подаваясь бёдрами навстречу. – Так бы сразу!
Вокалист закусил губу, чувствуя, как по телу разносятся, щекоча кожу, стайки мурашек, и подавил желание в который раз поцеловать разметавшегося под ним мужчину. Нет, сейчас гораздо сильнее ему хотелось смотреть на него, наблюдать за тем, как искажается от удовольствия раскрасневшееся лицо, как язык то и дело скользит по пересыхающим от быстрого дыхания губам, как тёмные пряди липнут ко лбу и щекам, дополняя эту сцену восхитительного разврата, развернувшуюся в тусклом свете ламп. Сдерживать себя становилось всё сложнее, и вскоре Аой, задыхаясь, закинул руку за голову и упёрся ладонью в подлокотник, ища хоть какой-то опоры, потому что яростные толчки Руки заставляли его съезжать вверх.
- Ру… Руки! - гитарист захлебнулся стоном и заскрёб ногтями по обивке дивана, выгибаясь в спине и запрокидывая голову. – Боги, дааа…
Руки резко сбавил темп, чередуя теперь быстрые толчки с мучительно-медленными, стараясь каждым движением заставлять Аоя снова и снова стонать его имя и просить ещё, доводя до исступления. Судя по тому, как хрипел голос брюнета, как нетерпеливо тот подавал бёдра ему навстречу, получалось отменно.
Почувствовав, как по телу гитариста прошлась крупная дрожь предвкушения, Руки резко остановился, а потом и вовсе выскользнул из него, поднимаясь на ноги и приказывая, игнорируя разочарованный возглас:
- Вставай!
Аой, готовый уже на всё ради своей порции удовольствия, послушно встал с дивана, покачнувшись на предательски дрожащих ногах. Руки отметил, что заметно помявшаяся рубашка всё ещё на нём, и брюнет, проследив за его взглядом, с улыбкой спустил чёрную ткань с одного плеча. Вокалист глухо зарычал и, развернув мужчину спиной к себе, грубо толкнул, заставив опереться руками на спинку дивана.
- Аой, ты совсем как развратная девка…
- А ты и рад поддаться, - Аой протяжно застонал, когда Руки снова толкнулся в него сзади. – Ну же, давай!..
В этот раз Руки и не подумал мучить их обоих и медлить, сразу же наращивая темп так, что ему пришлось придерживать сотрясающееся тело гитариста за бёдра. Казалось, Аой уже не мог стонать, звуки, издаваемые им, колебались от хриплых криков до приглушённых поскуливаний. Колени предательски подкашивались, но брюнет продолжал подмахивать бёдрами, отчаянно цепляясь за несчастный диван, как за последний островок реальности в целом океане почти болезненного наслаждения.
Руки провёл ладонью вверх по взмокшей спине старшего мужчины, задирая рубашку, и наклонился, чтобы оставить красноватый след зубов на его плече. Аой чуть наклонил голову, когда вокалист отбросил влажные чёрные пряди, прилипшие к шее, позволяя тому беспрепятственно целовать себя. Впрочем, от лёгких прикосновений Руки быстро перешёл к беспорядочным покусываниям, с силой сжимая пальцы на бедре гитариста и вслушиваясь в чужие стоны с таким удовольствием, словно это была лучшая музыка для его ушей. Возбуждение сдавило низ живота, как в раскалённых тисках, и мужчина сам хрипло застонал, чувствуя, что уже больше не может терпеть. Аой дрожал всем телом, в промежутках между стонами повторяя имя вокалиста и сжимая кулаки, и прогибая спину с такой силой, что младший мужчина какой-то частью затуманенного удовольствием сознания боялся услышать хруст костей.
- Боги, - Аой едва не упал на подкосившихся ногах, но снова выпрямившийся Руки удержал его, продолжая с силой вбиваться в будто бы плавящееся тело. – Руки, я не могу больше… Руки!
Руки физически ощутил, как гитариста скручивает сладкая судорога, и резко вышел из него, с хриплым стоном забрызгивая спермой влажно поблёскивающую в свете ламп поясницу мужчины перед собой. Аой сорвался на крик, падая на колени и украшая белёсыми разводами и без того натерпевшийся за этот вечер диван.
Несколько минут повисшую в комнате тишину нарушало только тяжёлое дыхание двух мужчин. Руки опирался на спинку одной рукой так же, как это только что делал старший мужчина, и потерянно смотрел на судорожно вздымающиеся плечи Аоя, думая, что Уруха даже не представляет, к чему привела его вовсе не невинная шуточка. С другой стороны, вполне возможно, как раз-таки коварный лид-гитарист прекрасно знал, что делает.
- Нам следует… поблагодарить… Уруху, - выдохнул Аой, с блаженной улыбкой вытягиваясь на диване, и внезапно ухмыльнулся прежде, чем Руки успел удивиться внезапно открывшейся у гитариста способности к чтению мыслей. – Ну как, таблетка подействовала?
- Аой, ты придурок, - рассмеялся младший мужчина, с комфортом устраиваясь у него в ногах. – И чёртова развратная девка.
- Ох, врезать бы тебе за «девку»… - гитарист прикрыл было глаза, но внезапно встрепенулся, оглядывая комнату явно в поисках чего-то, что внезапно стало ему жизненно необходимо.
Руки озадаченно нахмурился, но, когда Аой свесился с дивана и принялся трясти свои джинсы, пытаясь выудить что-то из кармана, вокалист с возмущённым воплем навалился на него сверху:
- Кретин, даже не вздумай!
- Эй, на святое покушаешься!
- Я тебе всё святое и не очень поотрываю, если ты напишешь в твиттер хоть слово!
- Ладно, - неожиданно легко согласился брюнет, опуская джинсы обратно на пол и хитро улыбаясь. - Но только если ты скажешь, что у тебя ещё остались сигареты.
- Аой, совести у тебя нет, со-вес-ти!
Пьян и совершенно не против (NC-17, smut, Ruki/Aoi) Вт Ноя 27, 2012 10:26 am
