Hate me,
Do it, and do it again.
Waste me,
Rape me, my friend.

Я теснее прижался к вокалисту и начал плавно водить рукой по его бедру. Зал мгновенно взорвался громкими криками. Таканори бросил на меня удивленный взгляд, после чего начал тихонько смеяться. То ли надо мной, то ли щекотно… Не знаю, но фанатам понравилось. Довольный произведенным эффектом, я повернул голову в твою сторону и наткнулся на раздраженный взгляд. Еще бы, ведь я трогал твоего Руки. А ты большой собственник, да, Рейта?
Ухмыльнувшись, я совершил еще несколько гладящих движений, после чего отстранился и пошел к своему месту, весело подмигивая тебе. Это было отправной точкой. Пусть ты тогда об этом и не знал.

На протяжении всего тура я старательно пытался привлечь твое внимание. Но никакие мои выходки, даже то, что я пытался поцеловать тебя прямо на сцене, не оказали должного эффекта. Ты был спокоен. Да, было раздражение, было непонимание, но, несмотря на это, ты не воспринимал меня так, как мне бы хотелось. Все твое внимание неизменно сосредотачивалось на Руки, а на остальное тебе было, по большому счету, плевать. И на меня в том числе.

Именно тогда я понял, что нужно сделать, чтобы ты, наконец, заметил меня. Это было неправильно, подло с моей стороны, но у меня не было другого выхода. Или так, или никак.

Когда, после финала тура, я зашел в гримерку, как я и предполагал, там был только Таканори. Он стоял спиной ко мне и разглядывал сет-лист, висевший на стене. Руки всегда после концерта заново прокручивал в голове все выступление, анализируя его. Я неслышно подошел к нему и резко развернул лицом к себе, плотно прижимая к стене. Руки от неожиданности вскрикнул и попытался вырваться, но я сильнее вжался в него и накрыл его рот ладонью, заглушая громкий голос. Вокалист непонимающе расширил глаза и попытался отодрать от себя мою ладонь, но я держал крепко. Через несколько секунд я начал покрывать шею Таканори жадными глубокими поцелуями, стараясь оставить побольше засосов. Вокалист протестующе промычал мне в руку и попытался укусить, но я уже ни на что не обращал внимания. Свободной рукой я сдирал с парня одежду и гладил его везде, докуда мог дотянуться. Времени было мало – вот-вот должны были прийти ребята, а мне нужно было успеть как можно больше.
Я смело засунул руку в штаны Таканори и принялся водить ей по его члену. Руки прогнулся, стараясь отодвинуться от меня подальше. Я укусил его за плечо, оставляя еще одну свою отметку, и толкнулся к нему бедрами. Я был уже наполовину возбужден, и, видимо, вокалист это заметил, потому, как начал вырываться еще яростнее.
В его глазах промелькнул настоящий страх, смешанный с паникой, когда я начал расстегивать его брюки. Признаться, мне стало его даже немного жалко, ведь он ничего не понимал. Он не знал, почему я это делаю. Он был напуган. И он плакал.

В тот момент, когда я вновь принялся целовать шею Руки, дверь позади меня распахнулась. Я спиной чувствовал твой, сначала непонимающий, потом ненавидящий, затем яростный, взгляд, направленный на меня. Уже через мгновение ты с силой, за волосы, оттащил меня от Таканори и откинул в сторону. Я упал на пол и больно ударился о ножку стола. Ты подлетел к, уже рыдающему, вокалисту и крепко прижал его к себе, гладя по волосам. Теперь в твоем взгляде было столько нежности и заботы, что у меня внутри защемило. Ты всегда смотрел так только на Таканори.
Казалось, что ты мог бы вечность стоять, прижимая вокалиста к себе и нашептывая ему на ухо какие-то успокаивающие слова, но тут ты заметил на его теле чужие отметки и вспомнил про меня. Мягко поцеловав вокалиста в губы, ты подошел ко мне, небрежно схватил за грудки и поволок из комнаты. Протащив по коридору, ты засунул меня в одно из пустых помещений, зашел сам и закрыл за собой дверь.

- Ублюдок, ты за все ответишь. – в твоем голосе было столько ненависти, что я невольно поежился. Но, я знал, на что шел.

Когда ты со всей силы толкнул меня на стоящий у стены диван, я громко вскрикнул, больно приземлившись на ушибленную спину. Но тебя это разозлило еще больше. Ты навалился на меня сверху и тут же принялся сдирать мои брюки, вместе с бельем. Да, все происходило именно так, как я и предполагал.
Оставив меня без одежды, ты схватил меня за бедра, так, что наверняка потом останутся синяки, и без подготовки вошел. Я громко закричал, почувствовав разрывающую боль, и вцепился в твои плечи. Ты все наращивал и наращивал темп, не обращая внимания на мои болезненные стоны, а я бессвязно скулил, но даже в таком состоянии старался быть к тебе ближе. Обняв тебя за плечи, я попытался тебя поцеловать, но ты увернулся. Тогда я стянул с тебя футболку и, прогнувшись, прижался своей обнаженной грудью к твоей. Ты попытался отодрать меня от себя, а я воспользовался твоим замешательством и все-таки впился в твои губы.
Поцелуй получился больше похожим на укус, да таким он и был, по крайней мере с твоей стороны, но я, наконец, узнал вкус твоих губ, так что кровь, стекающая по моему подбородку, того стоила. И те синяки, которые крупной сыпью расположились на моем теле, тоже. Я ощутил тебя, я заставил тебя смотреть на меня.

А потом я наблюдал за тем, как ты поспешно собираешь свои вещи, и пытался не заплакать. Я ведь все-таки добился своего. Я получил, что хотел. А хотел я тебя. Давно. Очень. Но ты бы никогда не обратил на меня внимания – ты слишком сильно любил Руки. Я бы даже сказал, ненормально сильно. А так... Один раз. Один божественный, пусть и наполненный болью и ненавистью, раз. А еще навсегда разрушенная дружба. Этого ли я хотел? Хотел ли я этого, когда демонстративно, у тебя на глазах, приставал к Руки? Когда целовал вокалиста, прижимая к стене гримерки? Когда всеми силами пытался привлечь твое внимание? Руки то простит – он отходчивый. Но вот ты. Тебя я потерял уже навсегда. Стоило ли оно того?.. Думаю, да.