Ход Короля...
Цвет жизни и эмоция извечного плена, что будет терзать сердце до тех пор, пока оно не истлеет. Осталось только сполна заплатить за то, что тебе было и не нужно…
Как страшно и как забавно потерять вкус к жизни, когда тебе ещё так мало лет. Но это было единственное, чего он никогда не боялся. Сложно потерять то, чего у тебя не было с самого рождения… Сложно потерять то, о чём ты можешь только догадываться… Сложно бояться потерять то, в чём ты не способен увидеть истинную необходимость…
Мальчик медленно спускался по широкой каменной лестнице, ведущей в подземелье. Медленно, ему некуда было спешить. Словно очарованный, словно проклятый, он шёл по собственному желанию, но едва ли смог ответить, почему идёт. Впереди его ждала только темнота, и с каждым шагом он спускался всё ниже и ниже. Она в сладостном ожидании простирала к нему свои призрачные руки, и длинные ледяные пальцы тянулись к бледной коже в страстном желании нежно прикоснуться, одарить своей мертвенной теплотой, но каждый раз замирали в нерешительности, чуть-чуть недокоснувшись до живой плоти. Он не стал бы сопротивляться, но темнота не хотела нарушать его задумчивый покой, и ей оставалось только лишь окутывать своего любимца чёрной призрачной дымкой. Её нисколько не смущал тусклый свет, идущий от длинной белой свечи, которую мальчик нёс в руке. Тьма не боялась этого неуверенного света, ведь здесь были её владения. Она была властна только лишь прихотью своего желания потушить ненавистное пламя, но что тогда сделает мальчик? Она не хотела напугать его. Она боялась, что он уйдёт.
Этого боялась темнота, но мальчик не замечал, ни её страхов, ни попыток коснуться его, он просто продолжал спускаться по лестнице, уводящей его в устрашающий мрак подземелья. Мальчик не видел ступеней, его затуманенный взгляд не замечал ничего вокруг, и невидящий взор красивых синих глаз был устремлён только в пустоту. Он чувствовал, как ласковая темнота сгущается за его спиной, как она жаждет дотронуться до его бледных пальцев, вцепиться длинными призрачными когтями в его плоть и напоить холодный тёмный камень пола и стен тёплой кровью. Чувствовал, но не боялся. Это ощущение было слишком привычным, немного приятным, необъяснимо-пленительным. Тьма хотела навсегда забрать в свои чертоги его мёртвое тело, чтобы он больше никогда не уходил, остался с ней навеки, до тех пор, пока камень стен не превратится в пыль, но она не смогла бы простить себе того, что это проклятое место больше никогда не сможет услышать слабый стук мальчишеского сердца – любимую мелодию обители неживого. Это была музыка, это было самое сладостное наслаждение… Темнота наслаждалась своей безграничной властью, подаренной ей проклятой атмосферой этого подземелья. Темнота наслаждалась своей мнимой неопределённостью, которую испытывала из-за странного для неё желания и жизни, и смерти маленького мальчика. Ей льстила его беспомощность, ей нравилось его безразличие, она понимала, что её неживой холод уступает мёртвому холоду его синих глаз. Холод темноты всегда оставался прежним, она не умела изменять холодность того, что не было тёплым изначально. Но мальчик всё-таки был живым, и его холод вполне мог в прошлом быть теплотой, радостью, страстью, именно поэтому он умел обжигать. Взгляд мальчика мог обжечь холодностью, его сердце могло порезать острым льдом. Но едва ли он сам был способен заметить, что из пленника темноты он давно превратился в её властелина.
Несколько сотен ступеней, и каменная лестница осталась пройденным этапом прошлого. Мальчик осторожно ступил на холодный пол и остановился на мгновение. Всего лишь на миг. Не страх, не предчувствие, не прихоть. Просто так было нужно. Он словно играл в несуществующую игру, он словно забавлялся с невидимым соперником. Не игра с самим собой, нет… Мальчик слишком сильно ощущал себя частью насмешливо-мрачной атмосферы простирающегося на многие сотни метров впереди широкого каменного коридора, чтобы нарушать его привычные условия.
Всего лишь мгновение, и тихие шаги продолжили размеренную игру с тишиной, утопая и теряясь в паутине царившего молчания. Мальчик продолжал идти. Продолжал идти по погружённому во мрак и напряжённое безмолвие коридору, о котором другие обитатели замка старались даже не вспоминать. Это подземелье обходили стороной, его боялись. Боялись темноты, царившей здесь, ведь солнечный свет не достигал этого места, и мрак за сотни лет соткал призрачные нити из страха. Он нарисовал свои самые жуткие картины из тех красок, которые оставляют в сознании людей глубокий вырезанный след, как доказательство того, что человеческая сущность слишком слаба перед лицом своих же разрушительных эмоций. Люди боялись слухов и жутких историй, что вжились в холодный камень и окутали видимой лишь для глаз, наполненных страхом, мрачной завесой самый длинный в замке коридор, ведущий к старому тронному залу. Эти слова не произносили вслух, опасаясь того, о чём не знали сами, но о них способен был поведать каждый обитатель замка. За многие века выдуманные самими людьми истории обрастали новыми подробностями, более пугающими и запретными, а элементы прошлого забывались всё быстрее. Те элементы, которые на самом деле могли содержать хотя бы слабую тень полуправды. Те истории, истинный смысл которых таил в себе намного больше ужаса, чем могли увидеть люди, не жившие в те времена, когда деяния прошлого ещё только набирали свои обороты. Об этом прошлом не говорили, о нём только шептались, и этот шёпот казался трусливой человеческой игрой, затеянной за спиной замка. Но замок всё слышал, он всё знал, и если бы он мог усмехнуться в ответ, то человек слабый сердцем оставил бы этот мир в единое мгновение, а тот, кто посильнее духом, поспешил бы убраться подальше от этого проклятого места. Ему пришлось бы провести остаток жизни в вечном страхе, и тень роковых событий продолжала бы преследовать его до самой смерти, врезаясь в самую глубь человеческой памяти, являясь неисключимым образом в самых жутких кошмарах. Быть может, смерть могла стать лучшим лекарством? Но кто сможет с уверенностью сказать, что смерть сможет избавить от насмешливого проклятья… неживого?
Замок, несомненно, усмехнулся бы при очередном испуганном человеческом перешёптывании. Его это не могло не развеселить. Так забавно наблюдать, как мгновенно затихает речь, и неслучайно появляющиеся в ней ноты никак нельзя назвать геройскими. Видеть, как наполненный неподдельным ужасом взгляд пробегает вокруг разговаривающий в тщётной уверенности, что их никогда не услышат. Не услышат те, о ком будут говорить, перебирая старые истории, наполненные яркой ложью и позабытой правдой. Не услышат те, кого вот уже сотни лет нет в списках живых. Но действительно ли они не услышат этих трусливых неверных слов, так неосторожно брошенных в направлении тех, кто некогда был величественен, а теперь стал всего лишь отголоском былых деяний и жалкой человеческой памяти…?
Замок знал правду. Он знал, насколько ошибаются ныне живущие здесь. Так часто бывает, что действия людей, оставшиеся в далёком прошлом, ужасают своей непонятной чудовищностью и порочностью людей настоящего. Ужасают лишь по той причине, что сами они не замечают своего непосредственного участия в не менее чудовищных деяниях. В их глазах собственные грехи и пороки выглядят неотъемлемой частью жизни, но порочность других возмущает, осуждается и заставляет смотреть с неоправданным высокомерием на тех, кто при жизни вполне мог быть превыше - с разницей властителя и слуги. Да… Замок усмехнулся бы, если бы мог, но холодный камень всегда проявлял мертвенное равнодушие к тому, что происходило на протяжении многих веков в его огромных залах и маленьких потайных комнатках. Его не интересовали деяния людей прошлого, его не интересовали поступки людей настоящего и едва ли когда-нибудь он изменит своему извечному безразличию.
Казалось, что это неживое равнодушие передалось мальчику. Его ещё детское лицо с красивыми строгими чертами и совершенной аристократической бледностью не выражало ничего. Туман в синих глазах не собирался оставлять свою прекрасную обитель, быть может, поселившись навсегда. Мальчика не любили при дворе, не понимали его действий, не понимали его мыслей, но всерьёз никто не был озадачен его странностью лишь из-за того, что он был ещё слишком молод. Ребёнок, играющий в свои игры – он их не волновал, людей интересовали лишь дворцовые интриги и собственное место при дворе. Каждый мечтал забраться повыше, сбросив с пьедестала тех, кого ненавидел и презирал. Создавалось впечатление, что люди наслаждались не столько своим статусом, сколько возможностью унизить того, кто раньше находился на ступень выше. Создавалось впечатление, что жили они только ради этого момента, втайне от всех репетируя победную речь и дьявольский смех псевдопобедителя. Мальчик не любил людей, но остаться одному в огромном замке не так просто, как могло показаться. Тем более, если за тобой всегда следят, за каждым твоим шагом. Няньки, учителя, стражники. Будучи совсем маленьким, мальчик случайно оказался в странном коридоре, где не было никого. Здесь не было никого из живых, и тогда он стал слишком частым гостем этой обители тишины и мрака, со временем превратившись в её законного обитателя.
Мальчика не волновали страшные истории, которые ему рассказывали няньки про таинственный подземный коридор замка, ведущий к заброшенному тронному залу. Странное место для короля, не правда ли? Но на то была воля первого властителя, он хотел, чтобы его тронный зал находился именно под землёй. Среди людей ходила разная молва, раскрашенная в неприятные оттенки выдумок и лжи. Кто-то говорил, что первый Король был настолько кровожаден, что хотел постоянно слышать наполненные болью и ужасом крики преступников, заключённых в подземных камерах. Говорили, что он сам нередко любил пытать людей. Другие считали, что Король был нечеловеком – возможно вампиром, исчадием Ада, наследником Тьмы, поэтому не переносил солнечного света. Однажды мальчик совершенно случайно услышал разговор двух советников, что на самом деле Первый Король приказал сделать несколько тайных подземных ходов, ведущих из замка, на случай его продолжительной осады, именно поэтому тронная зала была построена под землёй – Король хотел обезопасить голову монарха, что держала на себе символ королевской власти. Версий было много, одни противоречили друг другу, другие – дополняли, но сколько в них было правды, и была ли она вообще? Каждый искренне верил в свою правду, однако не спешил подтверждать её или опровергать чужую. Хотя, казалось бы, что им может помешать? Нужно всего лишь спуститься по широкой каменной лестнице в подземелье, пройти длинный коридор и внимательно изучить секреты, тщательно скрываемые темнотой, ставшей властительницей бывшего королевского тронного зала. Но люди боялись, скрывая собственный страх за наигранной уверенностью, что во всём этом нет необходимости. У каждого были свои, более важные псевдодела, и все живые обитатели замка предпочитали жить в неведении, чем пытаться постичь причины деяний людей, давно умерших. Мальчик не верил людям, он был много более приближен к правде. Сотни лет в подземную залу никто не заходил. Сотни лет никто не мог похвастаться, что прошёл весь каменный коридор. Сотни лет никто не решался ступить даже на первую ступень ведущей в Обитель Тьмы и Страха лестницы. И уже слишком давно все старались обходить стороной ту часть замка, где и находился путь, ведущий в чертоги темноты. Люди даже по близости чувствовали себя слишком неспокойно – воображение рисовало странные пугающие картины, словно олицетворяющие все те ужасные слухи, что бродили по замку вокруг проклятого места, им казалось, что они слышат голоса умерших, и их тени будут преследовать каждого, кто осмелится нарушить их мертвенный покой. Никто… Лишь только маленький мальчик… И он был этому рад. Будущий Король был рад, что в замке есть место, где он может спрятаться от всех, и пусть здесь темно, царит тишина, а каменные стены пропахли человеческой кровью, но здесь нет людей, живых людей. К темноте можно привыкнуть, её истинной красотой можно проникнуться, и она уже не будет внушать ни отблеска страха. Тишину мальчик любил, в громком замке, где казалось, что даже стены начинают шептаться, ему всегда недоставало молчания. А кровь и неощутимый для других запах смерти… Наследник трона не должен этого бояться.
Мальчик продолжал неспешно идти по длинному коридору, погружаясь в неповторимую атмосферу этого места. Пламя длинной белой свечи тускло горело, оно было не в силах противиться окружающему мраку, практически совсем не освещая путь, лишь только неяркие отблески отражались на каменных стенах и огромных портретах, висевших по обе стороны от мальчика. Массивные рамки из тёмного дерева, края которых были занавешены плотными портьерами, и холсты с потускневшими от времени, но некогда яркими, красками, изображающими величественных властителей прошлого. Короли и королевы, принцы, советники, министры, государственные деятели и первые приближённые Короля. Каждый из них смотрел на мальчика высокомерным взглядом с двухметровой высоты своего портрета, каждый из них казался немного живым в игре бликов пламени свечи.
В этом коридоре на каменных стенах висели портреты главных лиц Королевства первых двадцати пяти поколений – время появления Империи, её расцвета и заката. Сменялись династии, сменялись законы, каждый правитель оставлял за собой часть величественной истории, но потом всё изменилось. Империя стала просто Королевством, потеряв своё былое влияние. Войны проигрывались, и некогда одна из самых сильных армий теперь выглядела весьма жалко. Оставалось гордиться только лишь прошлым, и с двадцать шестого поколения история правления могла похвастаться глупыми и слабыми монархами, но никак не настоящими властителями обширных земель и этого замка – самого большого среди многих и многих других королевств. Всё изменилось, и подземная тронная зала осталась пустовать, окутанная мраком и человеческим страхом, на сотни лет позабыв про живых людей.
Могло показаться, что за историю этих земель на них словно бы просуществовало два совершенно непохожих государства – различная структура, законы и власть, но мальчик знал, эта мысль была ошибочной. Изменилось не совсем всё, осталась одна ужасающая традиция. Пожалуй, традиция каждого королевства. Корона прошлого и корона настоящего была покрыта человеческой кровью. Прошло несколько сотен лет с момента образования государства, но корона продолжала утопать в крови монархов, дворцовые интриги не ограничивались только лишь разговорами за спинами королей – человеческие сердца, изъеденные червями, жаждущими власти, требовали смертей. Не важно, кого убивать – действующего короля или ещё совсем молодого принца. Если есть возможность ухватиться за корону, то в этом замке привыкли действовать, не обращая внимания на жертвы, пусть даже и на жертвы собственных родственников. Такова истинная цена власти.
Наследник этой власти продолжал идти по коридору, задумчиво глядя во тьму, которая, забавляясь своей силой, ткала из воздуха размытые призрачные образы. Мальчику исполнилось всего тринадцать лет. Тринадцать лет недожизни. Тринадцать лет, каждый миг которых был наполнен мыслями о приближающейся смерти. Нет, мальчик не был болен неизлечимой болезнью, но иногда ему начинало казаться, что такой исход намного лучше, чем жизнь, каждый день которой наполнен ожиданием прихода своей смерти. Не могло быть иначе, ведь ему суждено было унаследовать всю грязь и боль, сопровождающую наследника Королевства.
Его учили править. Каждый день он обязан был слушать то, что говорили приставленные к нему учителя. Король должен много знать, он должен стать основоположником науки государства, как Второй Правитель, ведь именно во время его правления на территории Королевства появились научные институты. Король должен быть сильным и бесстрашным, он должен доблестно вести войска в бой, как Четырнадцатый, кто своими военными успехами расширил земли государства, получив такие необходимые для экономики месторождения золота и платины. Король должен быть великолепным тактиком, способным хитростью заманить врагов в умело продуманную ловушку, чтобы избежать ненужных жертв среди своих воинов – таким был Восьмой Король второй династии. Король должен уметь вести политические дела и в мирное время, как Пятый и Шестнадцатый – в то время к Королевству добровольно присоединились некоторые пограничные нейтральные графства. Король должен, должен, должен… Так было написано на страницах учебников и исторических книг. О великих деяниях Королей молодой наследник не раз читал, сидя в огромной библиотеке, где обычно не было никого, кроме самого мальчика. Будущего Короля учили править на примере «правдивых» подвигов его предшественников. Его учили править те, кто был недостижимо далёк от трона. Его учили на примере тех, кого убивали собственные дети…
- Четырнадцатый Король… - шёпотом проговорил мальчик, проходя мимо портрета с высоким статным воином, облачённым в сияющие тёмные латы. Он говорил практически неразличимо, и голос его сливался с окружающей тишиной, не нарушая её привычного нависшего покоя. Мальчик говорил для себя. Задумчиво, но очень быстро, словно не хотел, чтобы его слова слышала окружающая темнота. Словно ему не нравилась мысль, что ещё кто-нибудь, кроме него самого, будет знать правду, пусть даже просто каменные стены – ни к чему им это знать. – Король, настоящее имя которого не указано ни на одной из страниц учебника. Только лишь Четырнадцатый, словно одной цифры достаточно для истории, чтобы в полной мере поведать о человеке. При жизни он был правителем, который спокойно мог вырезать целые города государства-врага, дабы показать свою несомненную мощь. Он говорил, что Короля должны бояться, и его боялись. Он держал в страхе весь дворец, безжалостно убивая тех, кого считал предателем, часто незаслуженно, часто без доказательств. На страницах книг к его номеру часто добавляют «Завоеватель», и Королевство действительно сумело получить в свои владения многие окрестные земли. Правда, земли эти были обычно без людей – Четырнадцатый приказывал их убивать, дабы обезопасить корону от проблем с бунтами и освободительными движениями, ведь политическим деятелем он был весьма плохим. В книге написано, что погиб он как герой, сражаясь за независимость Королевства в войне с серьёзным противником. На деле же, этой войны не было – лишь мелкий пограничный конфликт, в котором королевские войска даже не принимали участия. Убит. Отравлен собственной дочерью, которая впоследствии стала Пятнадцатой Королевой…
Мальчик продолжал идти по коридору, он даже не взглянул на портрет Короля, про которого сейчас говорил. Его взгляд казался ещё более затуманенным, ещё более пустым. Он продолжал быстро шептать, проходя мимо других портретов, но не смотрел на них, словно и не замечал совсем. Мальчик просто знал, где и кто находится…
- Восемнадцатый Король. История умолчала о его странных нововведениях в законодательство Королевства. Именно в период его правления незаконная работорговля набирала ужасающие обороты. Убит заговорщиками во время охоты…
Тишина, и несколько шагов до следующего портрета.
- Двадцатая Королева. Её убил собственный брат, но стать Двадцать Первым ему не удалось – разоблачён и казнён. Его подставили свои же союзники в заговоре против Королевы. На этих смертях прервалась третья династия…
Шаг… Ещё шаг, и словно сама тишина замерла в сладостном ожидании случайных слов.
- Двадцать Второй Король. Сгорел заживо в своей комнате. Заговорщики постарались, чтобы двери и окна оказались тщательно заперты…
Мальчик замолчал. Он словно собирался оборвать невидимую нить – просто действие, без эмоций и без смысла. Но в тот момент, когда её волокна были натянуты до предела, и его тихий шёпот готов был поведать окружающей тишине то, что она так жаждала услышать, он просто забыл про неё. Забыл и последние его слова медленно растворились в окружающем мраке.
Тревожные мысли разбивались о равнодушную холодность сознания. Мальчик слишком часто представлял себе отрывки правды, так тщательно скрываемой прошлым. Сначала его самым жутким кошмаром, а потом и самым любимым развлечением стали мысли о том, чего уже не изменить. Он переигрывал в воображении сцены своей возможной смерти, изменяя, дополняя, предполагая. Он слишком хорошо знал, что от этого ему не убежать, куда бы он не побежал, не скрыться, в какую бы потайную комнату он не попытался забраться. Для смерти не существовало невозможных путей. Она могла воплотиться в сладкий яд, любовно приготовленный кем-то из ближайших родственников. Она могла принять форму холодной стали, что так жаждет напиться тёплой крови, став острым лезвием в руках первых советников. По своей игривой прихоти смерть была вправе принять облик ловко подстроенного несчастного случая, оставляя мелкие следы доказательства убийства, за которые никто не посмеет ухватиться. А если и посмеет, то что с того? Ведь будут казнены совсем не те, а если те, то как это поможет мёртвому наследнику? Смерть всегда была рядом, и каждый миг своей жизни мальчик ощущал её неразличимые ни в неживой тишине, ни в шуме музыки и людских разговоров, шаги за спиной. Она не преследовала и словно бы не собиралась торопиться, но её извечное присутствие и ощущение мертвенного ледяного дыхания украшало неспешно летящие дни как доказательство недоказываемого, красноречиво говоря о том, что будущий Король – это не судьба, это проклятие.
Мальчик боялся. Раньше боялся. По крайней мере, ему действительно казалось, что это страх. С неопределённостью своей жизни нельзя полностью смириться, к ощущению неумолимо приближающейся смерти сложно привыкнуть, и наследник короны не мог не думать о том, что может ожидать его за ближайшим поворотом. Это ловушка, это плен, это пытка. И со временем смерть начала казаться избавлением от всего, осталось всего лишь только её дождаться…
Тусклое пламя свечи продолжало играть размытыми бликами на каменных стенах, на покрытых пылью и паутиной портретах былых властителей замка. Случайная капля горячего воска соскользнула с края бронзового подсвечника и упала на бледную кожу руки, сжимающей его. Но мальчик не заметил секундной боли, в его жизни она не имела особого значения – ничто по сравнению с пленом короны и собственного замка не имеет значения. Шаг за шагом, портрет за портретом, и от одного из них медленно отделилась призрачная тёмная тень. Насмешка темноты, каприз бликов света? Но тень не собиралась рассеиваться или исчезать, она не торопилась. Призрачный контур высокого человека с короной на голове вышел из своего портрета, и неслышимо последовал за мальчиком. Тень шла, но её шагов не было слышно, и движения призрачного короля не походили на человеческие – скользящие и надрывные, тень словно каждый раз недокасалась до каменного пола, исчезая и мгновенно появляясь вновь, перемещаясь продолжительными скольжениями, она приближалась к неспешно идущему по коридору мальчику. Он не видел её, не слышал, не замечал, а призрачный король уже находился всего в полуметре, за спиной наследника. Высокая тень склонилась над мальчишкой и что-то начала нашёптывать ему на ухо. Во взгляде синих глаз ничего не изменилось, и тихие шаги продолжали размеренно разбавлять царившую тишину. Происходящее было слишком привычно для мальчика, чтобы удивляться. Иначе как ещё будущий Король мог узнать правду о былых властителях? Конечно, они всё рассказали ему сами…
Мёртвым нет необходимости лгать, но многие из них обречены на вечное скитание из-за лжи и деяний своей жизни. Подземелье замка хранило свои секреты, темнота скрывала многое от чужих глаз, а тишина старалась не замечать слов мертвецов, поэтому услышать слова мёртвого короля мог только тот, с кем они хотели заговорить, и мальчик всегда видел эти тени, всегда слышал их неживые голоса. Они склонялись над его колыбелью, они склонялись над его постелью и шептали, шептали, шептали… Первыми, кого увидел наследник трона, были тени мертвецов. Он понимал, что их больше никто не замечает, он знал, что их шёпот остаётся неслышимым для других людей. Тени королей предпочитали не покидать темноты подземелья, но мальчик иногда ощущал их присутствие рядом с собой – они рассказывали, где в книгах ложь, а где правда. Стены и пол замка были измазаны человеческой кровью. В комнатах, в коридорах, в залах - всюду мальчик видел тела убитых людей. Конечно, кровь эту отмыли уже сотни лет назад, а тела давно преданы земле, но будущий Король видел все доказательства смерти королей и властителей прошлого. Там, где для каждого обитателя замка на невысокой белой каменной колонне стояла красивая ваза, мальчик видел свежие кровавые разводы – здесь когда-то убили одного из наследных принцев, и неподалёку от колонны лежало его тело. Кровать в его комнате была сплошь пропитана человеческой кровью. Конечно, простыней, на которых по утрам находили очередное остывающее тело, давно уже нет, но тени свершившихся преступлений остались – кровь всегда была свежей, и мальчик мог дотронуться до неё, почувствовать её мёртвую теплоту. Но наиболее ужасной для него казалась корона. Наследник Королевства слишком редко видел отца, но каждый раз смотрел вовсе не на него и слышал вовсе не слова нынешнего монарха, он замечал только золотую корону, что венчала голову властителя – она была словно живая, и жадный металл требовал больше человеческой крови. Мальчик видел то, чего на самом деле не было. Нет, не так. Другие не замечали того, что на самом деле было…
Будущий Король шёл, и словно бы своим присутствием пробуждал ото сна тени былых властителей. Они, как и он, не торопились. Неспешно и величественно вылезая из своих собственных портретов, короли, принцы, королевы и принцессы – все те, кто должен был по праву наследования носить корону, или же действительно носил её при жизни, получили свою вторую, призрачную жизнь. Это подземелье стало их обителью, а темнота прикрывала эту странную трагичность недожизни. Мальчику казалось, что он сам становится похожим на эти тени. Кто знает, насколько он был прав? Наследник трона – неотъемлемая часть разыгрывающегося в подземном коридоре теневого представления. Быть может, ему уже совсем скоро предстоит присоединиться к этому действу в качестве полноправного участника.
Мальчик продолжал идти по каменному коридору. Задумчивый, отрешённый от всего происходящего, он был в своих мыслях, но прекрасно знал, что вокруг него собирается призрачный карнавал, сотканный самой смертью. В его руке горела свеча, и пламя едва различимо колыхалось, подпитываемое тяжёлыми каплями крови, мерно падающими с потолка. Огонь и не думал затухать – однажды попробовав неповторимый вкус человеческой крови, пламя готово было гореть вечно, лишь бы вязкая жидкость питала его своей неживой силой, и белый воск свечи начинал приобретать багровый оттенок, словно в ней самой медленно растекалась разгорячённая кровь. В этом коридоре не было даже крыс, запах смерти пугал их не меньше, чем людей. Лишь только пауки не боялись украшать своими тонкими сетями пыльные портьеры и углы рамок портретов королей. Теперь кровь была повсюду – казалось, что она сама сочится из тёмных каменных плит. Тьма позади мальчика, то сгущалась, то снова теряла свою плотность, играя призрачной фиолетовой дымкой. За ним скользящими движениями передвигались высокие тени, ни в коем случае не обгоняя нынешнего наследника – он всегда был впереди, словно тусклым пламенем свечи указывал путь для окутанных окружающей темнотой призраков. Время от времени кто-нибудь из королей прошлого склонялся к мальчику и шептал, шептал, шептал… Они говорили все вместе, и их ледяные голоса образовывали ужасающую мёртвую канонаду, вмиг разрушив оковы тишины, и мальчик ступил под своды огромного тронного зала в сопровождении своей королевской свиты. Здесь, только в этом подземном коридоре, на подходе к заброшенному тронному залу, где короновали всех первых монархов, скопилось столько ужасающей силы, что даже тени приобретали призрачную плоть, видимую для любого смертного, и мёртвый голос, который мог заставить остановить ход сердца того, кому не посчастливилось его услышать.
Так было не всегда, и многое зависело от мальчика. Он словно стал проводником для смерти в мир живых. Сейчас ему было совершенно всё равно, он был слишком увлечён собственными мыслями, и сила вышла на свободу. Мёртвая мощь не трогала того, пред кем была готова склонить своё призрачное колено, и мальчик время от времени позволял теням королей обрести видимое подобие недожизни, тогда все обитатели замка начинали испытывать отголосок непреодолимого страха, хоть и находились далеко от этого подземелья. Им начинало казаться, что стены содрогаются под напором мёртвой канонады. Голоса теней не могли пробиться сквозь завесу тьмы, оставаясь в подземной каменной Обители. И пусть всё происходило слишком далеко от них, но каждый живой чувствовал, что мёртвые устраивают свой призрачный карнавал, тогда никто не сомневался, что всё происходящее связано со старым тронным залом. Залом, где однажды полностью жутким образом уничтожили всю королевскую семью, устроив кровавую игру со смертью.
Поистине огромная зала – сокровище замка, что так ревностно теперь хранится под землёй. Тьма была здесь абсолютной властительницей, не смея позволять себе лишь одного – занимать то место, что может принадлежать только Королю. И стоило мальчику войти через нависающую величественной громадой арку, как сотни маленьких свечей, парящих на призрачной паутине под высокими сводами залы, зажглись слабым пламенем, осветив архитектурное великолепие – творение, несомненно, безумного деятеля. Это пламя не было обычным, оно совсем не колыхалось и не бросало неосторожных бликов – мёртвое, под стать царившей в тронной зале атмосфере. Здесь не было того, что присуще главному дворцовому залу, и вместо бросающихся в глаза пышных украшений, которыми монаршие особы любили себя окружать, чтобы всем показать свою сомнительную власть, это место было похоже на огромную библиотеку высотой в несколько этажей, заставленных лабиринтом из высоких книжных стеллажей, где вот уже сотни лет пылились тысячи книг. Две каменные лестницы, что примыкали к стенам по разным сторонам от арки, готовы были проводить каждого зашедшего в эту покинутую Обитель на второй этаж, где начинался книжный лабиринт, теряясь под неразличимыми из-за высоты сводами залы. Плотная паутина с горящими свечами окутывала потолок, громоздилась на книжных стеллажах и на каменных статуях, что молчаливыми стражниками охраняли покой библиотеки. Внизу же не было ничего, кроме массивного королевского трона, вырезанного действительно искусным мастером из тёмного дерева, украшенного тускло мерцающими в полумраке драгоценными камнями. Над троном возвышалась огромная картина, в десятки раз превосходившая рост мальчика. Он не знал, что нарисовано на ней – её скрывала длинная портьера из очень плотной красноватой ткани, и мальчик не решался раскрыть для себя ещё один секрет заброшенной тронной залы.
Мальчик не верил слухам, что бродили по замку в слепом предположении, почему Первый Король решил построить такую залу в подземелье. Не верил, потому что знал, что все версии далеки от правды, хотя тень полуправды всё же есть в некоторых из них. Тронная зала хранила в себе множество секретов, пока что недоступных даже для единственного своего живого обитателя, и не спешила сразу раскрывать свои карты маленькому игроку.
Мальчик не останавливался, он продолжал неспешно идти, сам не зная, для чего пришёл сюда и почему. Но очередной шаг встретил под ногами препятствие, и взгляд синих глаз обратился на то, что лежало на полу.
Человек. Мёртвый человек, и уже холодная рука его судорожно вцепилась в рукоять длинного кинжала. Лежит лицом вниз, но мальчик знал, что глаза мертвеца наполнены настоящим ужасом.
Наследнику трона не требовалось никаких объяснений, чтобы понять, кто это и зачем он явился сюда. Конечно, не все во дворце были слепцами и глупцами, некоторые замечали, что молодой принц часто пропадает в подземелье. При дворе его мало кто считал действительной угрозой, ведь внешне казалось, что мальчик слишком робок и слаб, чтобы помешать тем, кто надеялся на роль серого кардинала. Убрать его шахматную фигуру с поля, где разыгрывалась вся партия, несложно, а вот с нынешним Королём могут быть проблемы. Но были те, кто видел в мальчике угрозу, и наследник трона давно уже понимал, что рано или поздно на него объявят настоящую охоту. Кажется, время пришло…
Мальчик не сомневался, что кто-то из придворных советников подослал наёмного убийцу, чтобы покончить с молодым принцем, пока он действительно не превратился в серьёзного претендента на трон. Всё шло к этому, иного быть и не могло. Будущий Король взглянул на своего несостоявшегося убийцу, осмелившегося спуститься в подземелье и добраться до заброшенной тронной залы. Без эмоций, словно его это вовсе и не касалось, мальчик направился к трону. Чем ближе он подходил к нему, тем сильнее ощущал приторный привкус человеческих пороков. Как ни странно, но большинство интриг плелось именно здесь, возле трона, совсем поблизости от Короля, и не раз бывало, что Король сам когда-то был в числе заговорщиков. Увенчанные призрачными коронами мёртвые правители величественно стояли позади трона, даже тьма отступила немного назад, не осмеливаясь прикоснуться к тому, что по праву принадлежало Королю.
Мальчик не был Королём, и вполне могло случиться так, что корона никогда не увенчает голову принца, но в этом было его преимущество. Он видел больше, чем хотел. Он понимал больше, чем должен был понять. Кто-то начал игру. Некто сделал свой первый ход, и теперь наследнику предстояло решить, продолжать партию или же уводить войска ещё до начала военных действий. Ещё ребёнок, но на карту поставлено слишком многое, чтобы кто-то считался с его возрастом.
Трон Первого Короля принял молодого наследника с некоторой нотой умиления, едва ли когда-то в него осмеливались садиться без короны на голове. Ещё не Король, или же металл совсем неважен? Трон был велик, но многое ли значило это величие размера? Лицо мальчика не выражало ничего. В нём не было и тени почтения к святому для королей символу власти. Он не чувствовал страха или уважения по отношению к призракам, что молчаливо и невозмутимо стояли позади него – всего лишь короли, что проиграли свою войну с судьбой.
Мальчик скучающе-медленным движением слегка наклонил голову в сторону, и взгляд его упал на мёртвое тело убийцы.
- Ты пришёл сюда, чтобы умереть? – он говорил тихо и обращался словно бы вовсе не к мертвецу. Во взгляде его затаилась равнодушная грусть, словно всё это слишком привычно и уже порядком успело надоесть. Конечно, иначе и быть не может. Слишком часто будущий Король обыгрывал в голове сцены своей смерти. И смерти тех, кто мог за ним придти… – Как жаль. Я так надеялся освободиться от всего… Но хочешь, я покажу тебе, что значит… быть Королём…?
не сомневайся, Король…
1, 2, 3 
super and I love it <3... mne ochen' ponravilos'... dusherazdiraushee i v toje vremya dark.......... klevo... ti pruam gotishnii pisatel'............. 
