It is blasphemy
But my new religion is Yuu ©

Ютака в сотый раз оглядел кухонный стол, заваленный всевозможными ингредиентами и пока еще чистой посудой, и потер лоб, мучительно вспоминая, не забыл ли он что-нибудь важное. Пока еще у него была возможность отлучиться и купить все недостающее, но вот если проблема обнаружится в процессе колдовства над плитой, будет гораздо хуже.
- Какао, масло, молоко, сливки, мука, сахар, фисташки, клюква, ваниль, корица… Вроде бы все есть. Но почему тогда мне кажется, что я что-то забыл? – как и все одинокие и смирившиеся со своим одиночеством люди, Ютака часто разговаривал сам с собой вслух. Даже звук собственного голоса помогал хоть немного разрушить тяжелую, изнуряющую тишину. Поэтому мужчина извечно обращался то к кошке, которая в последнее время стала забираться к нему через балкон, то к попискивающей бытовой технике, то просто к воображаемому собеседнику. – Смотрите, кто ко мне пришел! – Ютака тут же позабыл о своих приготовлениях, торопливо открывая балконную дверь и впуская в теплую кухню продрогшую на холоде соседскую кошку. Выглядела та неважно: встрепанная, голодная и изрядно отощавшая. Мужчина не мог спокойно выносить жалобное мяуканье, поэтому тут же бросился к холодильнику в поисках самых вкусных кусочков для несчастного животного. Если судить по количеству извлеченной из недр холодильника еды, то Ютака собрался накормить страдалицу на несколько лет вперед. Кошка довольно мурлыкала, стараясь впихнуть в себя все, что предлагал ей сердобольный Ютака. В знак особого расположения киска позволила даже немного привести ее в порядок: помыть, высушить и вычесать.
Занимаясь животным, Ютака совершенно забыл о своих наполеоновских планах и вернулся к готовке только поздним вечером. Кошка украшала собой подоконник, умываясь и сыто мурлыкая, когда Ютака к ней обращался.
Звонок в дверь стал неожиданностью для них обоих. Машинально вытерев руки о рубашку и подхватив встревоженное животное, Ютака открыл дверь и замер на пороге, забыв, как произносить элементарные слова.
Когда-то давно Ютака читал истории с описаниями богов и ангелов, но до сих пор категорически с ними не соглашался. В его понимании высшие существа просто обязаны были быть несравнимо прекрасными. Такими, чтобы при взгляде на них перехватывало дыхание, чтобы хотело упасть на колени только ради одной единственной одобрительной улыбки. И до сегодняшнего вечера Ютака жил с уверенностью, что среди людей подобные экземпляры не встречаются.
- О, вот ты где, милая! – незнакомец улыбнулся, протягивая руку к кошке, потом спохватился и добавил: - Здравствуйте, Ютака-сан. Я ваш новый сосед. Меня зовут Широяма Юу. Извините за мою невежливость, но я с ног сбился, разыскивая эту красавицу. Решил вот даже вас побеспокоить, а она, оказывается, сделала это гораздо раньше.
- О-о-о… Э-э-э…, - Ютака с трудом ворочал онемевшим языком, даже не зная, как поступить. Гость обладал поистине сокрушительным обаянием. Мягкий и согревающий, словно марочный коньяк, голос, темно-ореховые глаза, темные волосы до плеч и потрясающая улыбка, от которой хотелось одновременно смеяться и плакать. – Проходите, пожалуйста. Я приготовлю чай, - выпалил вдруг Ютака, заливаясь краской смущения и отступая на шаг, чтобы мужчина мог войти в квартиру.
- Благодарю. Не могу отказаться от такого заманчивого приглашения, - голос гостя ласкал слух, обволакивая сознание и погружая его в легкую дымку. В интонациях крылось что-то еще, кроме обычной вежливости и признательности, но Ютака мысленно одернул себя, испугавшись собственного разгулявшегося воображения.
На обычно уютной и чистенькой кухне сейчас царил разгром, о котором Ютака благополучно позабыл, стоило ему только увидеть улыбку своего гостя. Теперь же пришлось снова краснеть и сбивчиво объяснять, что же такое грандиозное тут готовилось. Заметив, как зажглись искорками глаза мужчины при упоминании о шоколаде, Ютака немного приободрился и предложил заменить традиционный чай именно этим напитком. Гость согласился, принял из рук Ютаки изрядно польщенную таким вниманием к себе кошку и расположился вместе с ней на широком подоконнике. Ютака впервые в жизни пожалел, что у него дома так мало места, но тут же забыл об этом, погрузившись в колдовской процесс. В кастрюльку по очереди отправилась сметана, сливочное масло, какао, сахар, ваниль и корица. Воздух наполнился дивными ароматами, возвращавшими в праздничные воспоминания детства.
Ютака сновал между плитой и холодильником, постоянно задевая бедром колено гостя. И каждый раз он вздрагивал от этого прикосновения, на секунду выпадая из реальности. Наконец, все было готово. Ютака открыл шкафчик с посудой и замер, закусив губу от неловкости. Он совсем забыл, что в его хозяйстве с недавних пор водилась только одна чашка. Вторую он разбил в ярости, а замену ей так и не купил. Пока Ютака размышлял, как сказать об этом гостю, тот вдруг легко соскочил с подоконника и стремительно пересек крохотную кухню:
- Ютака-сан, простите великодушно. Я понимаю ваше затруднение. Если вы считаете это недопустимым… - Юу был так ошеломляюще вежлив и учтив, что у Ютаки заныли зубы. Захотелось срочно сделать какую-нибудь глупость, но нарушить церемониальный этикет, пока дело не дошло до поклонов и титулов.
- Я считаю это слишком эротичным, - ляпнул Ютака, на глазах багровея и проклиная себя за несдержанность. Ответом ему стала такая довольная улыбка, что все сомнения тут же исчезли. Горячий шоколад был перелит в белую фарфоровую чашку, и то одни, то другие губы касались ее края, чтобы насладиться волшебным напитком.
- Действительно, эротично. И еще интимно, - прошептал вдруг Юу, нарочно поворачивая чашку так, чтобы прикоснуться там же, где до этого были губы Ютаки. – Похоже на поцелуй. Ютака ошеломленно замер, обнимая ладонями чашку и чувствуя, как руки Юу ложатся поверх его рук. – Ты позволишь? – вряд ли Ютака правильно понял, о чем его сейчас спросили, но он согласно кивнул, подаваясь вперед и ощущая на губах тепло чужого дыхания. Поцелуй получился совсем невинным, но таким сокрушающее нежным, что у Ютаки заныло сердце. Никогда раньше его не целовали так бережно, осторожно, но в то же время так сладко. И продолжать этот поцелуй хотелось бесконечно долго.
Когда Юу разорвал прикосновение, Ютака даже всхлипнул от обиды. Он опасался увидеть в глазах своего гостя насмешку, поэтому торопливо спрыгнул с подоконника и встал у раковины, торопясь смыть следы чужих губ хотя бы с чашки, раз уж нельзя было так же просто стереть их из памяти.
- Приходи ко мне завтра вечером, - погруженный в свои невеселые мысли Ютака даже не заметил, как Юу оказался за его спиной, и теперь ощутимо вздрагивал всем телом, чувствуя горячее дыхание на своей шее. Приняв его напряженное молчание за согласие, Юу нежно притронулся губами к чувствительной коже за ушком и тут же отпрянул, торопливо выходя в коридор, а потом и за дверь.
Всю ночь Ютака провел на кухне. Он, как одержимый, смешивал различные ингредиенты, кипятил, охлаждал, растапливал и перемешивал. Блюда со сладостями категорически отказывались помещаться в холодильник, поэтому пришлось выставить их на балкон. Под утро Ютака, наконец, обессилел и уснул прямо за кухонным столом, уткнувшись лбом в чашку с недопитым шоколадом.
Ему снились прочитанные в детстве истории, которые волшебным образом переплетались с реальностью. Впервые в его фантазиях ангел стал выглядеть так, как хотелось Ютаке. У небесного существа были черты Юу: его волосы, глаза, улыбка. И это казалось правильным, нормальным и даже единственно возможным вариантом.
Ютаку разбудил жуткий грохот с балкона, перемежавшийся с жалобным мяуканьем кошки. Мужчина распахнул дверь и в отчаянии осел на пол. Все сладости, заботливо приготовленные за ночь, были рассыпаны кафелю, а блюда разбиты вдребезги. Уцелело только то, что вчера вместилось в холодильник. Но этого было катастрофически мало, чтобы прийти вечером на чай к соседу. А чтобы начать все сначала у Ютаки просто не осталось сил.
Юу нашел его сидящим на полу кухни и по-детски вытирающим слезы. Вся вежливость и учтивость тут же испарились, уступив место нежности и желанию утешить Ютаку в его искреннем горе. Юу опустился на пол и крепко прижал Ютаку к себе. Он не знал, нужно ли было что-то говорить, поэтому просто гладил мужчину по волосам. Ютака же, казалось, совсем не собирался успокаиваться. Оказавшись в объятиях Юу, он заплакал еще сильнее, утыкаясь мужчине в плечо и горестно всхлипывая каждый раз, когда Юу пытался его приласкать. Вскоре до слуха Юу донеслось невнятное бормотание, перемежавшееся с тяжелыми вздохами:
- Я так… я старался… хотел… подарить… тебе подарить… сегодня такой день… именно сегодня… я сам, - Юу с трудом разобрал, что именно имел в виду Ютака, но испытал при этом такой прилив нежности, что не удержался, оторвал заплаканное лицо Ютаки от своего плеча и принялся покрывать его короткими жаркими поцелуями. Вскоре всхлипы и тяжелые вздохи сменились тихими стонами, а холодный кафельный пол – уютной постелью. И пока Юу делал все, чтобы стереть воспоминания об испорченном подарке и заменить их новыми о полной страсти и удовольствия ночи, Ютака создавал новую религию. Его ангел, его персональный бог, наконец, обрел свое лицо. И он заслуживал поклонения больше, чем любой другой. Одержимость, мания, фетишизм – можно было называть как угодно, но Ютака свято веровал только в одно: Юу был создан для него. Точно так же, как и он, Ютака, был предназначен небесами, чтобы принадлежать Юу. Любить друг друга, боготворить и обожать оказалось так же естественно, как и говорить, двигаться, дышать, жить... Разве это могло быть богохульством?