Название: Forsaken
Автор: Nata-lie
Бета: У меня встроенная.
Категории: мистика, кроссовер, яой, сонгфик.
Рейтинг: NC-17 (по крайней мере, я сама свято в это верю).
Пейринг: Kaoru/Aoi.
Размер: миди (надеюсь, меня вовремя остановят бдительные товарищи)
Предупреждение: кому претит данный пейринг или моя манера письма - лучше не начинайте читать во избежание моральной травмы.
Статус: В процессе.
От автора: Плей-лист будет составляться постепенно. В начале каждой главы указана песня. Для текстов песен «Dir En Grey» приведены переводы, как и для стихов Кё. Строчки из песен «Dream Theater» даны в оригинале. Кроме того, для тех, кто честно будет слушать указанные песни американских виртуозов, я указываю альбом, с которого взята та или иная композиция. Причина: «Dream Theater» славятся тем, что никогда не исполняют одну и ту же песню одинаково, так что для лучшего погружения в атмосферу рекомендую следовать указанному пути. Спасибо.

Спойлер:

…Холод. Первое и самое яркое ощущение. Острыми иглами проникает под кожу, царапает нервные окончания, вымораживает изнутри. Сумасшедший бег крови замедляется, вынуждая сердце болезненно сокращаться в приступе острой нехватки привычного объёма качаемой им жидкости. Удар. Пауза. Боль. Судорожный всхлип. Ещё удар. В слабеющем биении пульса отчётливо чувствуется страх. Мне так холодно, что всё, о чём я сейчас могу мечтать, - крошечная капля тепла. Мне не нужно много - просто хоть чуть-чуть согреться. Дыхание застывает на губах искрящейся изморозью. Лёгкие, словно старинная бумажная ширма, с тихим шуршанием расправляют внезапно истончившиеся стенки, принимая в себя порцию колкого воздуха, чтобы через мгновение вплести ещё одну линию в тонкий узор инея на мучительно приоткрытых губах. Я привыкну к этому, обязательно привыкну, но только отчего так холодно сейчас?

Замкнутое пространство. Первое, что я вижу, открывая глаза. Стальные прутья решётки с морозным отблеском, не согревающиеся под моими неуверенными прикосновениями. Влажно поблёскивающие камни стен, пугающие своим могильным холодом. И я замерзаю в этом ледяном аду. Пальцы соскальзывают с бездушных камней, вздрагивают от внезапного контакта с обжигающе холодной решёткой, чертят мольбы о помощи в застывшем воздухе. Мои красно-розовые волосы выглядят неуместно живыми в этом царстве смерти. Сколько должно пройти времени, прежде чем я сдамся? Сколько тысячелетий мне придётся выносить эту изощрённую пытку? Неужели отчаянное желание любить взаимно карается так жестоко?

Цепи. Символ моего плена. Атрибут моего ада. Забавная бижутерия смерти. Металлические звенья вздрагивают от моих движений, позвякивают в такт причудливыми браслетами, холодят и без того ледяную кожу. Ну, скажите презрительно, что этот холод - справедливая цена за мои желания. Рассмейтесь мне в лицо, разрушив звенящую тишину, оскорбите меня - только избавьте от этого молчания. Только дайте мне возможность услышать звук живого голоса. Только согрейте меня теплом своего дыхания. Пожалуйста. Пожалуйста… Разве я прошу слишком много?

Свет. Не бьёт по глазам, не вызывает желания прищуриться. Мертвенная синева перемежается внезапным просветлением, но от этого почему-то совсем не становится легче. День ли сейчас за этими стенами или ночь - я не знаю. Не хочу знать. Замёрзшие пальцы совсем не слушаются, и ручка с противным скрипом ломает ровную линию иероглифов. Единственное, что я могу делать в этом заточении - сочинять. Так, чтобы не сойти с ума. Записывать свои мысли, смеяться над ними, рвать бумагу в клочья - и снова старательно выводить слова, которых никто никогда не увидит. Но почему это так больно?

Никого, кроме меня.
Никого другого.
Нет больше ничьих путей.
Нет больше ничьих мечтаний.


Аой проснулся с бешено колотящимся сердцем, судорожно хватая ртом воздух и пытаясь понять, где он находится. К предметам постепенно возвращались чёткие очертания, и Юу с облегчением понял, что это всего лишь сон. За плотно задёрнутыми шторами едва брезжил рассвет. Бросив взгляд на часы и удостоверившись, что ещё рано, мужчина упал обратно на подушку, закрывая глаза. Однако сон больше не пожелал прийти к нему и, проворочавшись в постели около получаса, Аой решил, что выспаться сегодня ему уже точно не удастся.

Уже сидя на кухне и делая затяжку за затяжкой, шатен размышлял о том, как давно ему стали сниться подобные сны. По всему выходило, что уже с месяц. Видимо, сказывалась хроническая усталость и постоянный недосып. А может, и передоз вокалиста - кто знает… После порой откровенно бредовых идей энергичного Руки-сана и не такое могло привидеться. Аой затушил сигарету в пепельнице и выглянул в окно.

Город жил своей обычной утренней жизнью, наполненной звуками автомобильных сигналов, пятнами гаснущих рекламных вывесок и вечно спешащими куда-то людьми. В воздухе едва ощущался запах осени - желтеющих листьев, вянущей травы и горьковатого дыма. Сухой сентябрь пролетит незаметно, сменяясь насквозь промокшим октябрём, и тогда одиночество превратится из философски-созерцательного в депрессивно-безнадёжное. Интересно, а в его снах какое сейчас время года?

Аой невесело усмехнулся и сделал глоток из пригревшейся в его руках кружки. Странно, наверное, думать о том, чего на самом деле нет и никогда не было. И разговаривать с тишиной пустой квартиры не менее странно, разумеется. В памяти всплыли обрывки увиденного этой ночью: тесная каморка с решёткой вместо окна, жутковатое освещение, безжизненные стены и человеческое существо, умоляющее о тепле. Наверное, именно так выглядит настоящее одиночество.
Аой допил кофе и поднялся. Что ж, раз уж ему всё равно не судьба сегодня выспаться, то лучше всего поехать на студию. Он сполоснул чашку и засобирался.


Отставив гитару в стойку, Юу устало потянулся. Народ потихоньку расползался по своим делам: вот Таканори, бодро сделав ручкой на прощание, умчался домой выгуливать Корон-чана и додумывать дизайн очередной серии цацок, которые потом вся группа будет вынуждена демонстрировать, делая вид, что это ужасно круто; Акира и Койю, ожесточённо споря о том, как бы каждый из них «сделал» испанцев, голландцев и немцев, будь у них возможность играть за национальную сборную, застряли в дверях и, потолкавшись, вывалились в коридор, не прекращая словесных баталий; Ютака, ослепительно улыбаясь и демонстрируя свои нетускнеющие с возрастом ямочки на щеках, вежливо попрощался и испарился в неизвестном направлении. Стафф последовал примеру подопечных и тоже засобирался. Аой привычно кивал каждому и думал о том, что его почему-то совсем не тянет домой. Наверное, всё же стоило выспаться, но воспоминание о тех умоляющих глазах и могильном холоде, окружающем это несчастное существо, заставило поёжиться.

Телефон замигал, сигнализируя о доставке сообщения. Широяма пробежал глазами по строчкам и улыбнулся. Кажется, сегодня ему не придётся возвращаться домой слишком рано… Бодро настрочив ответ, он закурил и, поглядывая на часы, защёлкал мышкой, сохраняя сегодняшние наработки. Вечер и ночь обещали быть в высшей степени приятными.


У входа в клуб Аоя уже ждал Хитсуги. Обменявшись рукопожатием, они вошли в царство звука и света, намереваясь отлично провести время в компании друг друга и, возможно, красоток погорячее.
Музыка пульсировала, подчиняя своему ритму не только жидкость в стаканах, но и самую сущность человеческую. Аой наблюдал за тем, как цветные лучи лениво скользят по влажным от пота телам, вовлечённым в вихрь танцевального экстаза, и в самой гуще этой толпы Хитсуги уже вовсю клеил каких-то девчонок. Широяма усмехнулся: ничего необычного. Приятная алкогольная истома требовала выхода, особенно после напряжённого рабочего дня. Дальше всё пойдёт по привычному расписанию: ещё парочка коктейлей, байки про знакомых музыкантов и, как следствие природного магнетизма и хорошо подвешенного языка, - vip-кабинки здесь же, в клубе, или номер в каком-нибудь отеле неподалёку. Обзаводиться семьёй не положено по контракту, заводить постоянные отношения не позволяет жёсткий рабочий график, а желание расслабиться порой просто зашкаливает - вот и приходится искать способы удовлетворения своих желаний, причём лучше всего без последствий.

Хотелось курить, но Аой решил дождаться возвращения местного Казановы, чтобы заценить его выбор. Ждать пришлось недолго, и Хитсуги, расточая комплименты, приблизился к столику и усадил двух весьма, на придирчивый взгляд Широямы, аппетитных девочек. Что ж, у парня есть вкус, этого не отнять…
- Аой-сан, позволь тебе представить Аюми-чан и Саюри-чан, - приятель весь искрился, и Юу вежливо поздоровался с девушками. Те синхронно восторженно пискнули и обомлели. «Скучно», - мелькнула одинокая мысль в голове гитариста. Извинившись и захватив со столика сигареты и зажигалку, Аой направился к выходу.

Сделав первую, самую желанную, затяжку и медленно выдыхая дым, шатен прикрыл глаза, наслаждаясь внезапной тишиной и прохладой ночного города после шумного и разно-цветного клубного ада. Да полноте, разве ж это ад? Ад - это мертвенный голубоватый свет, замкнутое пространство безжизненных стен и ледяного металла, на фоне которых ярким кровавым цветком разметавшихся волос мечется человеческое существо, прожигая насквозь отчаявшимся взглядом невероятно красивых карих глаз… Аой поёжился: на улице стремительно холодало. Он нехотя открыл глаза и забыл, как дышать. Сердце пропустило удар. На противоположной стене заходился в немом крике его ночной кошмар, вцепившись в прутья решётки до побелевших костяшек пальцев. Ледяной холод пополз по телу, сковывая движения, парализуя волю, оставляя лишь возможность смотреть, не отрываясь, на воплощение красоты и ужаса, отравляющее своим взглядом.

Спойлер:

Крик застрял где-то на подступах к сведённому болезненной судорогой горлу, когда Аой почувствовал, что умрёт сейчас, если не заставит себя хотя бы просто пошевелиться. Но он не мог, словно превратился в ледяную статую. По спине противными холодными капельками потёк пот. А эти глаза продолжали смотреть на него снизу вверх, умоляя о помощи, вытравливая остатки алкоголя из крови, - таких выразительных, гипнотизирующих глаз он ещё ни разу не видел.

- Эй, Аой, ты куда пропал? - ледяной вакуум разрушил голос Хитсуги. - Я думал, ты решил слинять, оставив этих цыпочек в моё полное владение.
Холод, державший Аоя в плену, на глазах съёжился и скользнул куда-то в область желудка, оставляя после себя отвратительное ощущение липкости. Вернулись звуки города: шум машин, голоса прохожих и их шаги. Шатен моргнул и уставился на то место, откуда ещё минуту назад неземные глаза его персонального кошмара смотрели на него, вытягивая жизнь, но там была обычная серая стена.
- Хитсу… - голос отказывался подчиняться своему владельцу, дрожа и срываясь. Возвращаться в клуб показалось Аою просто кощунством, словно он таким образом мог предать эти глаза. - Принеси мне выпить…
- Сюда, что ли? - удивлённо хмыкнул Хитсуги и посмотрел на приятеля, как на сумасшедшего. - С тобой всё в порядке?
- Не знаю… Тошно уже от этого бумканья… Покрепче чего-нибудь, а?
- Ну ладно, - смягчился парень, видя, что с Аоем действительно что-то не так. - Я вернусь сейчас.

Юу кивнул и, дождавшись, когда Хитсуги скроется за углом здания, сделал пару шагов и осторожно провёл пальцами по стене, ощущая её шероховатость и прохладу. Померещилось? Надо просто прекратить думать об этих снах, и тогда всё уладится само собой. Наверное… А ещё надо меньше пить и больше спать, а не шастать по клубам до утра… И, разумеется, научиться отделять работу от личной жизни… Угу, а ещё - наладить контакт с внеземным разумом… Да смешно это, в конце концов! Его работа - это и есть жизнь, так что глупо надеяться, что какой-то глюк заставит его изменить хоть что-то в этой жизни.

Из невесёлых размышлений Аоя выдернули торопливые шаги. Из-за угла вынырнул Хитcуги. Достав из внутреннего кармана куртки початую бутылку виски, он протянул её Широяме. Тот благодарно кивнул и щедро отхлебнул из горлышка. Хитсуги вытаращил глаза.
- Ты чего, Аой? Совсем того, да?
Широяма оторвался от живительного источника и выдохнул:
- Случилось чудо: друг спас друга!
На это Хитсуги только покрутил пальцем у виска, но от комментариев воздержался. Аой, чувствуя, как страх и тоска отступили на задний план, продолжил:
- Ты, наверное, возвращайся к своим цыпочкам, а я домой поеду. Что-то не в настроении я сегодня… И извини за испорченный вечер.
- Ну, пока что вечер не испорчен, - подмигнул Хитсуги. - Но ты уверен, что не хочешь остаться?
- Уверен, - Аой снова припал к бутылке.
- Такси тебе поймать? - в голосе приятеля слышалась забота. Шатен отрицательно покачал головой.
- Не надо, я сам, - в подтверждение своих слов Аой направился к дороге, твёрдо намереваясь поехать домой и продолжить свою рефлексию там, вдали от людей, наедине со своими гитарами. Хитсуги проводил глазами фигуру старшего товарища и, вздохнув, вернулся в клуб. В конце концов, девочек не следовало оставлять надолго без мужского внимания.


В машине Аоя окончательно развезло, поэтому в квартиру он поднимался на «автомате». С сожалением выкинув пустую бутылку в мусорку, Юу задумался над планом дальнейших действий. Спать как-то не хотелось и, поразмышляв ещё немного, Аой принял решение принять ванну.
Набрав воды, он разделся и с наслаждением забрался в ванну, довольно закрывая глаза и позволяя себе полностью расслабиться. Тёплая вода приятно ласкала кожу, унося прочь все мысли о суетности мира и его несовершенстве. Аой сполз ниже, устраиваясь поудобнее и покорно плывя по тоннелю спокойствия, освещаемому голубоватым светом. Чем дальше он заплывал, тем интенсивнее становилось голубое свечение, а тепло уступало место прохладе. Аой попытался сохранить остатки тепла, забираясь глубже в воду, но мгновенно забыл об этом, стоило ему увидеть яркое пятно на противоположной стороне тоннеля. И снова эти невероятные глаза смотрят на него умоляюще и вместе с тем требовательно, словно только он может спасти это существо от бесконечного одиночества, которым пропитано всё вокруг.

And now... I just have this feeling
Sorry's lost its meaning
And I feel alone…

Наверное, алкоголь притупил чувство страха, потому что Аой смог приблизиться к решётке и даже протянул руку, чтобы прикоснуться к своему наваждению и передать ему хотя бы немного тепла. Но наваждение внезапно оттолкнуло его с такой силой, что Широяма отлетел к стене, пребольно ударившись головой, и открыл было рот, чтобы возмутиться, но...

…В следующую секунду он уже вынырнул из воды, кашляя и отплёвываясь, с ужасом понимая, что едва не утонул. Как он мог уснуть в ванной?! В висках пульсировала кровь, а перед глазами всё ещё стояла картинка, где это непонятное существо отталкивает его, словно пытаясь спасти…
Аой добрался до кровати, падая на неё и отчаянно надеясь, что уж сегодня-то сны его не будут беспокоить.

+___+
Натали, это... невероятно. Зная, что Вы плохой музыки не посоветуете, так сказать, добросовестно читала под указанную песню. Эффект просто убийственный, что тут сказать. Бесподобно написано. Все мои красивые слова куда-то делись, прошу меня простить.

Пейринг, правда, меня просто вынес ^ ^ Вот уж что-что, а до Каору/Аой я бы в жизни не додумался. Но, опять же, главное то, как пейринг преподносит автор, так что буду читать, даже не сомневаюсь, что не зря.

ох, автор! и сразу лихо закручиваете!

каору/аой - мечты сбываются!!

2

Реальность… Жестокая, равнодушная, высасывающая жизнь из моего нелюбимого тела. Я погряз в этом холоде, в пустоте одиночества, в безмолвии - и кто знает, смогу ли я выбраться отсюда. Реальность разъедает меня, прорастает отчаянием в моём сознании и разрушает, разрушает, разрушает...

Желания… Вцепляются острыми коготками в кожу, оставляя кровоточащие раны, сжигают изнутри. Сорваться - и сломать, подчинить, унизить, сделать зависимым. Жестоко и откровенно - так, как только я могу это сделать. Что мешает мне поддаться своим желаниям - и освободиться?

Мечты… Полные нежности, словно чужие в моём исполненном отчаяния сознании. Любить и быть любимым, желать и быть желанным, нуждаться и быть необходимым - то, чего я так никогда и не получил, продолжает жить во мне, прячась где-то в глубине давно замёрзшего сердца. Мечтать больно, но я мечтаю…

Сомнения… Тесно переплетённые верёвками вопросов, отстукивающие пульсом по венам, смеющиеся надо мной - кто дал им право так со мной обращаться? Обхватить голову руками и терпеть, терпеть, терпеть - пока не найду ответы. Неужели способность сомневаться есть признак того, что я ещё жив?

Рождённый в год Тигра, должен ли я быть хищником?
Выпустив зверя наружу, смогу ли я обуздать его?
Поддавшись чувствам, буду ли я наказан опять?
Если я ошибусь, получу ли возможность исправить свою ошибку?
Всегда ли подчинение связано с жестокостью?
Нужно ли делиться одиночеством?
Облагораживает ли любовь?
Должен ли я любить, чтобы стать свободным?
Будет ли моя свобода означать смерть?
Хватит ли у меня решимости что-то изменить?

Я – гусеница.
Я поедаю зеленые слова, хоть и не хочу есть их –
И так каждый день.
"Никто и не заметит,
Как погибнут мечты, пока ты продолжаешь съедать грязный корм
И становиться огромным красновато-коричневым мотыльком," - сказал кто-то очень давно.
Но я не поверил,
Ведь у меня до сих пор есть мечта.
Я с ней заботлив: бережно держусь за неё обеими руками и засыпаю с ней каждую ночь.
Облезлая кожа на пальцах и звук вырубившегося уха -
Лишь крошечный послеполуденный миг, чтобы встретиться с вами.
Я не чувствую пустоту,
Потому что не хочу забывать.
Какая я цветная бабочка сейчас?
Надеюсь, что такая же красивая, как и вы.
Я широко раскрываю своё красновато-коричневое крыло
И разговариваю с вами, бабочки.
А какого цвета ваши крылья?


Аой оставил машину на набережной, а сам спустился к воде. Уехать из города не было возможности, поэтому он решил провести вечерние часы здесь, слушая шёпот волн и размышляя. В воде отражались дрожащие огни беспокойного мегаполиса, но звуки огромного города звучали тише и мягче, создавая иллюзию уединённости. Шатен присел на корточки у самой кромки воды, бездумно глядя, как волны подкрадываются к его ногам, чтобы сразу же отступить.

Щелчок зажигалки вызвал к жизни новую оранжевую звезду. Почему-то ментоловые сигареты, как никакие другие, способствуют появлению философских мыслей… Вдыхая прохладную горечь, Аой улыбнулся своему умозаключению. Хммм, отличный ответ на вопрос «Почему Вы курите?» - «Чтобы думать». Надо запомнить, чтобы при случае доверительно сообщить об этом очередному дотошному журналисту, проводящему параллели между ним и Урухой с его наивным стремлением к здоровому образу жизни. Аой искренне не понимал, как можно сознательно лишить себя удовольствия наблюдать за причудливыми переплетениями дыма, ощущать приятный холодок в лёгких и просто наслаждаться самим ритуалом превращения изящного тела сигареты в безжалостно смятый пальцами фильтр? Это же так похоже на человеческую жизнь с её надеждами и чаяниями, которые сгорают в огне бытия, обращаясь в серый пепел - без права на возрождение…

Аой выбросил окурок в песок и поднялся. Откуда-то потянуло холодом, и мужчина поёжился. Странно, ведь буквально минуту назад было тепло и тихо… Ох уж эта осень с её непредсказуемостью… Но почему так холодно? Так, как… как… в его снах. Широяма вздрогнул от этой мысли, которая вернула его к тому, о чём он старался не думать - о своих ночных кошмарах. Кто это странное существо? Почему оно страдает? И какого чёрта оно снится именно ему, а не кому-нибудь другому - Мацумото, например? Или Судзуки, на худой конец… Хотя… кто в здравом уме и трезвой памяти будет добровольно сниться Рейте?! Он же сведёт в могилу бесконечными рассказами о том, скольких монстров он замочил в последней своей игрушке! А что касается вокалиста… Тот, конечно, более благодарный и отзывчивый - глядишь, новый сингл был бы не за горами… Но, возможно, этому существу нужно что-то другое… Что-то другое?!

Аой содрогнулся, представив себе, что именно может потребовать это «нечто». И ладно бы, если бы это была девушка, но ведь, судя по силе удара, это самый что ни на есть парень. Вот ведь угораздило его так вляпаться некстати… Ками-сама, о чём он только думает?! Это же всего лишь дурацкий сон, которому почему-то нет конца. И такая тоска берёт наутро, что впору подумать об антидепрессантах. А что, если действительно начать принимать какие-нибудь таблетки - ну, чтобы нормально спать и утром не чувствовать себя так отвратительно? Надо будет попробовать…

Уловив краем глаза какое-то движение, Аой медленно повернул голову на источник помех и удивлённо застыл. Невдалеке от него стоял парень, засунув руки в карманы длинного пальто, и смотрел, как волны ласкают песок у его ног. Было странно, что Аой не слышал ни шума мотора, ни звука шагов - как будто этот парень возник из ниоткуда. Закатное солнце, прежде чем окончательно провалиться куда-то за горизонт, вспыхивало алым на волосах парня, после чего, словно извиняясь за такую неожиданную яркость, смягчало краски, играя розовыми бликами на отдельных прядках. Это было… красиво. Сзади волосы незнакомца были собраны в длинный хвост мягкого чёрного цвета. Широяме понравилось такое необычное сочетание, и он подумал, что, возможно, когда-нибудь попробует нечто подобное.

Аоя раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, хотелось подойти и заговорить, ведь невежливо вот так стоять и пялиться на незнакомого человека, но с другой - возможно, парень так же искал уединения, как и сам Широяма. Внезапно незнакомец поднял голову и посмотрел в его сторону. Аой похолодел. Даже сквозь тёмные очки, скрывавшие глаза парня, он почувствовал взгляд, подобный тому - из его ночных кошмаров. Он не знал, как это можно объяснить, да и не пытался найти каких-либо объяснений, а просто стоял, не отводя взгляда от незнакомца. Это было похоже на гипноз - или просто он стал слишком чувствительным?

Аой не знал, сколько они простояли так, глядя друг на друга, пока в голове не прозвучал вопрос, заданный тихим голосом:
- Что делать, если споткнулся и упал?
Шатен послушно ответил:
- Если споткнулся и упал, вставай и иди вперёд снова.
Губы парня по-прежнему оставались плотно сжатыми, и он продолжал смотреть на Аоя. И снова вопрос, возникший так же неожиданно, как и предыдущий:
- Ты веришь в свой путь?
Аой задумался на мгновение и кивнул:
- Я верю в свой путь и следую ему.
Казалось, даже мир вокруг них затих, чтобы не мешать этому странному диалогу.
- А если медлить?
- Если медлить, то это не всегда хорошо, - отозвался Широяма.
- Плохо ли смотреть в сторону?
- Нет ничего плохого в том, чтобы смотреть в сторону; это не ошибка, - быстро ответил Аой. Вопросы, которые задавал незнакомец, были неожиданными, но они абсолютно точно отражали суть последних размышлений самого Аоя. Откуда этот человек мог знать о них? Да с чего он вообще взял, что разговаривает именно с парнем? Может, он сам с собой тут беседует… Или со своим внутренним голосом… Но очередной вопрос вернул шатена к реальности:
- А как же сожаления?
- А сожалениям здесь нет места, - твёрдо сказал Широяма, наблюдая за реакцией парня. Тот ещё немного постоял, словно обдумывая ответы Аоя, а потом едва заметно кивнул, развернулся и медленно побрёл в сторону города.

Спойлер:

Аой провожал его взглядом, не в силах пошевелиться, догнать и хотя бы просто прикоснуться в обыденно-вежливом рукопожатии. Он боялся моргнуть, чтобы не упустить момента, когда незнакомец подойдёт к машине или на чём он там приехал, но глаза начало нестерпимо резать, и Аой не выдержал - зажмурился, а когда открыл глаза, парня уже нигде не было. Шатен помотал головой, сгоняя с себя оцепенение, и с удивлением заметил, что воздух потеплел, а со стороны города, куда ушёл странный парень, доносится шум машин и их гудки.

- Что это было? - обратился Аой к самому себе. - Подождите-ка… А где его следы? Он же шёл… Вот здесь… и здесь…
Следов не было - ни единого. Аой похолодел. Липкое чувство запоздалого страха потекло по спине, неприятно щекоча кожу и постепенно сменяясь холодным ужасом. Думать о том, что это всё-таки было, Широяма себе запретил, боясь, что правда запросто может свести его с ума. Сбросив с себя оцепенение, он быстро пошёл к машине, срываясь на бег и стараясь как можно быстрее покинуть это место. Ему нестерпимо хотелось вернуться домой, к надёжному убежищу из бутылки чего-нибудь покрепче и заполненной окурками пепельницы.

В машине Аой торопливо огляделся. Незнакомца не было. Облегчённо выдохнув, Широяма нажал на газ, и машина, взвизгнув покрышками, сорвалась с места, унося своего владельца к спасительному дому.


Аой сидел за барной стойкой в собственной кухне, свежий после душа, и потягивал вино. Первоначальная мысль о задушевной беседе с бутылкой виски расползлась по швам после короткого телефонного напоминания Кая о том, что завтра собрание, на которое надлежало явиться бодрым и без явных признаков похмелья. Шатен тяжело вздохнул, посулив начальству кары небесные за такое негуманное отношение к подчинённым, и потянулся за очередной сигаретой. Пепельница привычно вела счёт хозяйским мыслям, на глазах ощетиниваясь окурками.

Мысли вяло крутились вокруг работы - выпуска нового сингла, запись которого закончилась буквально на днях, и предстоящего тура с финалом в Tokyo Dome. Вот и достигнут они очередной рубеж, который когда-то ставили перед собой. А что дальше? Что обычно бывает после того, как твои мечты сбываются? Усталость? Опустошение? Депрессия? Что ж, ему наверняка придётся всё это испытать, прежде чем он сможет увидеть новые горизонты. А он сможет?

Вино неумолимо заканчивалось, а циферблат часов бесстрастно показывал два часа ночи. Допив остатки вина, Аой вымыл бокал, убрал пустую бутылку и вытряхнул переполненную пепельницу. Что ж, пора и спать, хотя обычно в это время он даже не думал ложиться, зависая в клубах или в Твиттере. Алкоголь держал шатена в своём томном плену, расслабляя и успокаивая. Широяма выключил свет и направился в спальню.

Открыв дверь и щёлкнув выключателем, чтобы зажечь ночники у изголовья кровати, Аой вздохнул в ответ на свои мысли – и забыл выдохнуть. Он стоял с приоткрытым ртом, глядя расширившимися глазами на стену над кроватью. На стене от изголовья кровати и чуть ли не до самого потолка в мертвенном свете застыло изображение его ночного кошмара – с обнажёнными плечами, казавшимися выточенными из мрамора, знакомым контуром пухлых губ и такими красивыми глазами… Но больше всего Аоя поразили волосы наваждения: красно-розовая копна волос переходила в длинные чёрные пряди хвоста – так же, как и у того парня, с которым он сегодня встретился на пустынном пляже. Аой стоял, блуждая взглядом по этой картине, медленно осознавая, что… Он был готов закричать, если бы только мог управлять сейчас своим голосом. Холод, ставший уже привычным при появлении его ночного кошмара, осторожно обвивал шатена своими щупальцами, парализуя его. Сердце превращалось в стеклянную безделушку, ждущую момента, чтобы выпасть и рассыпаться у его ног. Его стук звучал слишком громко в затопившей комнату тишине.

Спойлер:

Взгляд Аоя зацепился за кроваво-красные буквы, манящие потёками свежей краски… или крови? Вчитываясь в полузнакомые слова, Широяма чувствовал, как по мере превращения набора букв в то, что имеет значение, к нему возвращается ужас, испытанный им на пляже. Это не могло быть правдой. Так не бывает в жизни.

Shelter me,
Guide me to the edge of the water…

Ощущение надвигающегося сумасшествия вырвало судорожный всхлип из скованного холодом горла, и Аой медленно сполз по стене на пол. Прижав колени к груди и обхватив их руками, он выдохнул:
- Значит, это был ты…

3

Сны не прекращались. Только теперь Аой просыпался ещё более измотанным, чем раньше, потому что не мог приблизиться к загадочному незнакомцу. Ему отчаянно хотелось узнать у него, что всё это значит и что ему от него нужно, но всякий раз, когда он видел знакомую фигуру и пытался преодолеть разделяющее их расстояние, парень не позволял расстоянию между ними сократиться. Это раздражало и заставляло просыпаться среди ночи, чтобы через минуту снова окунуться в эту бессмысленную погоню.

Спойлер:

Едва заметив изящный силуэт в совершенно фантастического покроя кимоно, Аой рванулся к мостику, на котором стоял парень, - и внезапно замер, словно наткнулся на невидимую преграду. В жутком освещении, какое бывает только во сне, незнакомец выглядел более чем эффектно, и Аой неожиданно поймал себя на мысли, что откровенно разглядывает его. И, кажется, даже сравнивает… с их давнишним фотосетом, где они с Урухой изображали гейш. Но этот парень не был похож ни на его образ - сексуальный и зазывающий, ни на «деревянного» Уруху, который во время фотосессии больше всего боялся упасть с каблуков и остаться калекой на всю жизнь. Нет, здесь было совершенно другое…

Незнакомец не соблазнял, не строил глазки, не хлопал кокетливо ресницами и даже не играл раскрытым веером, хотя что ему могло помешать сделать это? Он в упор смотрел на Аоя своим пронзительным взглядом, от которого сердце замирало в каком-то непонятном трепете, и упрямо поджимал губы. И молчал. Он постоянно молчал, и это бесило ещё больше, чем невозможность оказаться с ним рядом. Аой чувствовал, как его захлёстывает злость на всё сразу, сжимал кулаки, но сдвинуться по-прежнему не мог. Возле ног бесшумно несла свои воды какая-то речушка, омывая стебли склонившегося к ней бамбука, но всё это - и растительность, и вода, и мостик, не говоря уже о небе, - имело вид такой неживой, что Аой поражался, как этот парень вообще может жить здесь. Страх давно сменился чувством всепоглощающей тоски - настолько острой и осязаемой, что хотелось выбраться отсюда как можно скорее.

Наверное, надо было просто крикнуть всё, что давно уже накипело и теперь бурлило где-то на подступах к горлу, но под этим тяжёлым и словно испытующим взглядом Аой не мог и рта открыть. Дышалось с трудом; воздуха катастрофически не хватало, и Широяма понимал, что долго он просто не продержится. Тоска нехотя уступила место безысходности и равнодушию, а парень всё так же смотрел, не отрываясь. Сквозь какую-то пелену, качающуюся перед глазами, Аой видел, как незнакомец медленно провёл пальцами по своей шее, скользнул в ямку между ключиц и едва заметно шевельнул веером. Невесть откуда взявшийся ветер налетел на Аоя и сбил его с ног. Он начал падать - и проснулся.

В комнате было светло. Аой посмотрел на часы - до звонка будильника оставалось минут сорок. Можно было ещё поваляться, уютно закутавшись в одеяло, и подумать о чём-нибудь приятном, чтобы стереть из памяти изящную фигурку в кимоно, красные волосы и пронизывающий взгляд тёмных глаз, но, поворачиваясь, зацепил невесть откуда взявшийся листок тонкой рисовой бумаги, небрежно валяющийся на соседней подушке. Широяма осторожно подцепил его двумя пальцами и поднёс к лицу. На бумаге было написано всего две строчки, моментально согнавшие с него сон и приятную утреннюю негу:

Приветствую тебя в мирном царстве покоя
И желаю тебе этой ночью засыпать в глубокой депрессии…

Злость вкупе с навязчивым желанием расслабиться и забыть о ночном сумасшествии управляла Аоем, когда он методично опрокидывал в себя стакан за стаканом, сидя с одногруппниками в баре, куда они направились отмечать удачное продвижение сингла. Кай то и дело бросал на ритм-гитариста косые взгляды, но от замечаний воздерживался, видя, что с Аоем творится что-то неладное. Они все вымотались, так что вряд ли можно упрекнуть человека в желании отвлечься от работы.

Уже порядком пьяный Аой оценивающе разглядывал окружившую их стайку девушек, радостно щебечущих что-то о том, как они счастливы и далее по списку. Включив на полную мощность своё обаяние, он увлёк строившую ему глазки девицу на танцпол, чтобы забыться в вихре музыки и света. Наверное, стоило пригласить её продолжить их сегодняшнее знакомство в ближайшем лав-отеле, тем более, что девушка явно была не прочь, но Аой зачем-то оглянулся по сторонам, словно ища кого-то, а затем всё же озвучил своё предложение.

Подойдя к столику, за которым оставались одногруппники, Широяма забрал оставленные там сигареты и попрощался. Уруха скользнул по девушке взглядом и скептически усмехнулся. Кай рассеянно кивнул и снова отвлёкся на сидящую рядом с ним девицу. Руки игриво подмигнул Широяме, а Рейта показал ему большой палец. Проведя своеобразное голосование, Аой увлёк девушку к выходу. Лав-отель нашёлся неподалёку.

Девушка оказалась весьма умелой, и Аой остался вполне доволен своим выбором. Когда она уснула, Широяма ушёл в душ. Он стоял под тёплыми струями, с наслаждением смывая с себя усталость. После душа следовало вернуться к бару, чтобы забрать машину, а потом поехать домой, чтобы выспаться - как надеялся Аой, без сновидений. В конце концов, постельные подвиги тоже выматывают.

Тёплая вода внезапно сменилась ледяной, остро коловшей мгновенно покрывшуюся мурашками кожу. Выругавшись, Аой закрыл краны и выскочил из душевой кабинки, хватая полотенце и начиная яростно им растираться. В ванной было ощутимо холодно, и Аой подумал, что ему ещё не хватало простудиться перед туром. Отняв от лица полотенце, он посмотрел в зеркало - и в ужасе попятился, пока не упёрся спиной в закрытую дверь. Это становилось уже невыносимым.

Зеркало покрылось корочкой льда, и только в середине оставалось незамёрзшим, и оттуда смотрел на Аоя его ночной кошмар. Этот тяжёлый взгляд, казалось, буквально пригвоздил Широяму к двери. Но… ему показалось или в глазах незнакомца затаилась обида и разочарование? Он… он знал, он всё знал. А может, даже видел? Аой зажмурился, не в силах больше выдерживать взгляд из зеркала. Что ему нужно? Зачем он его преследует? Почему он не может просто оставить его в покое?

Юу медленно открыл глаза и почувствовал, как холодный пот стекает по спине. На замёрзшем стекле появилась надпись, которая весомо дала понять, что просто так это существо его не отпустит. Оно помнит всё и вовсе не собирается отступать. Аой всхлипнул и сжал голову руками, понимая, что это только начало.

Спойлер:

Аой не помнил, как добрался до дома и даже не попал в аварию. Он совершенно не обращал внимания на бешено скачущую стрелку спидометра, мечтая только об одном - уехать как можно дальше от этого безумия, как будто дома можно было спастись… Город мелькал разноцветными лентами встречных машин, мельтешащим неоном реклам, таращился испуганными глазами светофоров. В открытое окно рвался ветер, только подстёгивая адреналиновое сумасшествие. Было легко и отчего-то радостно, словно скорость была способна стереть всё невероятное и странное, творившееся вокруг него в последнее время. Но, поставив машину на стоянку и поднявшись в квартиру, Аой почувствовал себя спокойнее. Пить не хотелось, но отчаянно хотелось курить. Шатен взял сигареты и вышел на балкон.

Ночь улыбалась ему тепло и ласково, как старому приятелю. Аой щёлкнул зажигалкой и медленно вдохнул горьковатый дым, с наслаждением ощущая растекающийся по лёгким холодок. Мысли медленно сгущались вокруг таинственного парня, что преследовал его вот уже который день. Широяме откровенно не хотелось думать об этом, но, видимо, подсознание в который раз оказывалось сильнее, переводя стрелки мыслей на нужное ему время. Если бы только понять, что ему нужно - и тогда, возможно, всё изменится. Вот только к лучшему ли?

Часы в комнате пискнули, оповещая владельца квартиры о том, что уже два часа ночи. Широяма не обратил на них никакого внимания, поглощённый невесёлыми размышлениями. Наверное, надо всё-таки начать принимать антидепрессанты - их он купил сразу же после той ночи, но никак не решался выпить. Но ведь впереди тур, и если это ненормальное создание будет преследовать его и дальше, то это не лучшим образом скажется на работоспособности. В свете предстоящих концертов вариант с антидепрессантами выглядел оптимальным решением проблемы.

Сзади потянуло холодом. Аой замер, боясь обернуться. Он стал бояться холода, потому что это означало близость того парня. Неужели и сейчас? Аой судорожно сжал пальцы на сигарете, сломав её, и продолжил напряжённо прислушиваться к тому, что происходило в комнате. Звуки исчезли. Тишина окутала окружающий мир, поглотив шум города. Аой ждал, как его вот-вот коснутся ледяные пальцы, но сзади не было ни намёка на движение, и тогда он решился обернуться.

Он помнил совершенно точно, что оставлял свет в комнате включенным, а шторы он не задёргивал вообще с самого утра. Теперь же шторы были плотно задёрнуты, а свет был приглушен настолько, что закрадывались мысли о перегрузке на линии электропередач. Странно… Но ведь никто не умеет передвигаться бесшумно - он просто обязан был услышать, если бы в квартиру кто-то проник. Но он не слышал никаких посторонних звуков, которые могли бы свидетельствовать о неожиданных гостях. Что всё это значит?

Аой повернулся, чтобы выбросить сломанную сигарету, которую до сих пор сжимал в пальцах, и вскрикнул. Балконное стекло запотело - видимо, от перепада температур, и на нём невидимая рука выводила строчки, впивающиеся в мозг и пугающие своей откровенностью.

Living in a world without you
Drowning in the past
Is living in no world at all
So now I call on you…

Ледяное дыхание обожгло щёку, и Аой в ужасе отшатнулся. Надо было убежать отсюда, запереть дверь, но Аой понимал, что это не поможет. Если это существо здесь, то его вряд ли остановят какие-то замки и закрытые двери. Ощущая собственное бессилие перед сверхъестественным и непонятным, шатен тихо заскулил и тут же почувствовал прикосновение - лёгкое и практически невесомое, на грани чувствительности. Наверное, при любых других обстоятельствах Аой счёл бы это лаской, но сейчас, когда он понятия не имел, кто его касается и что ему нужно, это прикосновение казалось Аою пыткой. Он протестующе застонал, потому что не был способен ни на какую членораздельную речь, и холодные пальцы, перебиравшие его волосы у основания шеи, тут же исчезли, а на стекле появилась следующая надпись.

Living in a world without love
A burden to my soul
Is living in a worthless world
So I will call on you…

Аой сжал руки в кулаки - так, что ногти впились в ладони. Он больше не будет поддаваться этому глупому страху и чьим-то идиотским шуточкам! Собрав остатки сил, он закрыл глаза, переводя дыхание, а потом решился на отчаянный шаг: протянул руку к стеклу, чтобы написать единственную фразу: «Не снись мне больше», - и ушёл в комнату, не дожидаясь ответа.

В спальне Аой торопливо открыл упаковку с таблетками и выпил сразу две, чтобы уж наверняка подействовало, после чего поставил упаковку и пустой стакан возле кровати и лёг, завернувшись в одеяло с головой.


Утро встретило Аоя противным визгом будильника и довольно-таки неплохим самочувствием - главным образом потому, что в эту ночь сны его не беспокоили. Было ли это действием антидепрессантов или реакцией преследовавшего его существа на фразу, что Аой написал на стекле перед своим уходом, но, так или иначе, факт оставался фактом - спал в эту ночь шатен без сновидений. Однако хорошее настроение моментально пропало, стоило только Аою сесть на кровати и попытаться нашарить ногами тапочки.

Пол возле кровати был усеян растоптанными в мелкую крошку таблетками, а упаковка оказалась разодранной на кусочки и довершала картину чьего-то откровенного недовольства поступком Аоя. Широяма закрыл глаза. Вот, значит, как… Выходит, антидепрессанты отменяются. И что теперь? Сменить квартиру? А это поможет? Ну, по крайней мере, можно попытаться… Ведь так жить просто невыносимо - словно под микроскопом, не ведая, что именно предпримет в следующий раз тот, кто наблюдает за каждым его шагом.

Аой потёр ноющие виски. Это что же получается - он так крепко спал, что не слышал, как тот парень крушит его спальню? Или его крепкий сон тоже дело рук этого существа? От последней мысли Аою стало нехорошо. Быть марионеткой в чужих руках оказалось слишком неприятно. Да какого чёрта?! Пусть этот ненормальный не думает, что Аой так легко сдастся и будет делать только то, что ему велят. Он будет сопротивляться до конца.

Шатен поднялся с кровати и принялся убирать беспорядок в спальне. Свёрнутый в трубочку листок всё той же рисовой бумаги обнаружился в стакане, который Широяма вчера не удосужился отнести на кухню. Аой медленно вытащил листок и развернул его, чтобы побледнеть, вчитываясь в безжалостные строчки:

I was the one who would not abandon you,
Even in death I was the one who would not leave you.
I used my freedom to protect you
And all the while direct you.
Do you remember me this time?
Even in death I gave you life, I gave you life…

Аой всхлипнул, чувствуя, как недавняя решимость покидает его, оставляя в состоянии первобытного ужаса перед неизвестным. Ему ничего не оставалось, кроме как подчиниться тому, кто оказался гораздо сильнее.

какая настойчивая нечисть. еще и гневливая!

Аой сбрасывал напряжение, а он так!

Огромное спасибо Leshaya за помощь в оформлении фика)))

4

Игра. Захватывающее чувство преследования - такое щекочуще приятное… Как можно это прекратить, когда с каждым днём, с каждым сном, с каждым испуганным взглядом тёмных глаз игра становится только интереснее? Отступать не в моих правилах - особенно сейчас, когда он уже готов сдаться и позволить мне делать с ним всё, что мне захочется. А хочется мне так много…

Subconscious Strange Sensation,
Unconscious relaxation.
What a pleasant nightmare!
And I can't wait to get there again…

Власть. Сладкая, как экзотические фрукты, которые мне удалось отведать в одной из моих бесконечных прошлых жизней. И я уверен, что этот мальчик окажется ещё слаще - как и любой приз в долгой и увлекательной игре. Приятно осознавать свою силу, когда жертва так забавно сопротивляется, зная, что всё равно проиграет. У жертвы нет выбора. Исход игры предрешён заранее, только вот ей об этом знать совсем не обязательно.

Every time I close my eyes
There's another vivid surprise,
Another whole life's waiting -
Chapters unfinished, fading…

Страх. Такой притягательный и волнующий, дающий полную свободу действий. О, это затягивает… Мне нравится управлять твоими эмоциями, изучать искренность твоих чувств, что отражаются в зрачках, когда ты так испуганно смотришь на меня. Да, этот приз будет самым желанным из всех возможных. Ты будешь моим - рано или поздно. Только моим.

И сегодня я снова следую за тобой. Очередной клуб? Отлично! Ты даже не представляешь, как тебе понравится там…

Closer now – slowly coming into view,
I've arrived – blinding sunshine beaming through…


Всполохи света били по глазам, превращая привычную клубную действительность в фантасмагорию. Хитсуги опять растворился в гуще танцующих тел, желая оторваться по полной программе. Аой же сидел за столиком, задумчиво крутя в руках стакан с янтарной жидкостью. Невыносимо хотелось поделиться с кем-нибудь своими страхами, вот только уверенности в том, что его поймут, не было ни капли. Могут посоветовать пойти к врачу или просто отдохнуть, но это совсем не то, чего бы шатену хотелось. Наверное, это и есть одиночество, когда не с кем поделиться самым сокровенным без опасения быть непонятым. Интересно, а тот парень смог бы его понять? И что ему вообще от него нужно?

I just can't help myself
I'm feeling like I'm going out of my head
Tears my heart into two.
I'm not the one the sleeper thought he knew…

К его столику прибило какую-то девицу. Аой покачал головой, и та исчезла. Бьющие по ушам современные ритмы сменил какой-то тягучий медляк. Толпа оперативно разбилась на парочки и задвигалась в заданном музыкой темпе. Аой поднял глаза на вращающийся под потолком шар и вздрогнул. Знакомые красные волосы переливались сверкающими оттенками, а красивые губы сжимали тонкое бледное тело сигареты. Страх ожил где-то под сердцем, но и только. Не было парализующего тела ужаса. Не ощущалось и привычного холода. Аой смотрел, не отрываясь, на властный профиль, чувствуя всем телом испытующий взгляд своего наваждения. Схватив стакан, Широяма отсалютовал им незнакомцу, и нервно усмехнулся:
- За моё сумасшествие!

Спойлер:

Tonight I've been searching for it
A feeling that's deep inside me.
Tonight I've been searching for
The one that nobody knows
Trying to break free…

Отставив опустевший стакан в сторону, Аой взглянул на шар. Ему показалось или… или губы парня дрогнули в ответной усмешке? Нет, он действительно сходит с ума… Но ещё большее сумасшествие - так откровенно засматриваться на правильной формы губы незнакомца, небрежно играющие с сигаретой. Так не должно быть… Его вообще здесь быть не должно, но он здесь. Гипнотизирует взглядом, сводит с ума, заставляет испытывать необъяснимые чувства. Зачем? Чего он хочет? Почему у него такие невероятные глаза?

In her eyes – I sense a story never told
Behind the disguise – there's something tearing
At her soul…

Аой поднялся из-за столика и направился к бару, чтобы заказать ещё одну порцию выпивки. Ночь грозилась вылиться в нечто совершенно фантастическое. Может, не стоило так легкомысленно отказываться от услуг той девицы? Но, вспомнив, чем закончилось его прошлое приключение, Аой решил не испытывать судьбу вторично и сохранить остатки достоинства. Чёрт его знает, что может прийти в голову этому ненормальному существу… Не зря же он здесь, наблюдает за ним… Понять бы только, чего он хочет…

Why is this other life
Haunting me every day?
I'd break through to the other side
If only I'd find the way…

Паранойя - вот как называется то состояние, до которого он вот-вот докатится. Аой вернулся за столик и нервно взглянул вверх. Шар по-прежнему переливался светом, но незнакомца там не было. Неужели померещилось? Широяма зажмурился. Идиотизм… Сколько он так ещё продержится? Вряд ли долго… И нет никаких средств борьбы с этим кошмаром. Ведь нет же?

- Эй, Аой-кун, ты чего так загрузился? - веселью Хитсуги можно было только позавидовать. Друг плюхнулся на диванчик напротив и огляделся. - А ты мне ничего не заказал?
- Я думал, ты уже с какой-нибудь цыпочкой развлекаешься, - пожал плечами Широяма, разглядывая лёд в своём стакане.
- А что тебе мешает поступить именно так? - подмигнул Хитсуги, вытаскивая из пачки сигарету. - Или решил остепениться?
Аой не ответил, погружённый в свои мысли. А что, если этот парень из его снов пришёл за ним? Рассказывают же, как давно умершие люди приходят за теми, кто им нужен. Вдруг это как раз тот случай? Но ведь Аою совершенно незнаком этот человек! Что их могло связывать? Или все байки о прошлых жизнях - это правда? Широяма ужаснулся собственным мыслям и нервно отпил из стакана, чтобы успокоить разбушевавшуюся фантазию.

Something's awfully familiar
The feeling's so hard to shake.
Could I have lived in that other world?
It's a link that I'm destined to make…

- Хитсу-кун, ну куда ты пропаааал? - капризно протянула какая-то девушка, подойдя к их столику. Хитсуги обворожительно улыбнулся и поднялся, увлекая даму за собой. Аой даже не поднял глаз. Ему уже было не до них - он с ужасом вглядывался в кубик льда, плавающий в стакане. Причудливо изогнутые ледяные грани таили в себе того, кто уже не покидал мыслей шатена. Снова эти яркие волосы, притягательные губы и пронизывающий взгляд из-под рваной чёлки. Аой чувствовал, как кружится голова, как плывут окружающие предметы - и только это лицо оставалось чётким, словно навсегда врезанным даже не в память, а в самую сетчатку глаз.

I'm still searching but I don't know what for
The missing key to unlock my mind's door.

Today I am searching for it
A feeling that won't go away.
Today I am searching for it
The only one I know
Trying to break free…

Спойлер:

Воздух в лёгких закончился совершенно неожиданно, и Аой судорожно вдохнул, не отрывая взгляда от ледяного кубика, почему-то совершенно не желающего таять, хотя в помещении было ощутимо жарко. Непослушными пальцами шатен попытался обхватить стакан, но тот выскользнул из рук и с оглушительным грохотом, рвущим барабанные перепонки, разбился. Аой смотрел, как разлетается на кусочки ледяной кубик, как дробится картинка на нём, и чувствовал, как бешено колотится сердце. В голове настойчиво билась мысль о том, что он сейчас совершил непростительную ошибку. Широяма затравленно огляделся, но никто не обратил внимания на это происшествие. Он торопливо поднялся из-за стола, бросив несколько купюр, и нетвёрдым шагом направился к выходу.

Back on my feet again,
Eyes open to the real world -
Metropolis surrounds me…

Аой стоял у входа в клуб, вдыхая воздух, казавшийся оглушительно свежим после духоты клуба. Что делать дальше, он не знал. Почему-то казалось, что ехать домой сейчас нельзя, что он должен как-то загладить свою вину перед незнакомцем за этот инцидент. Мысли, одна безумнее другой, мелькали в его голове и тут же исчезали. Тихий голос внезапно заполнил пустоту внутри: «Поезжай на пляж…» Аой вздрогнул. Постояв ещё немного, он подошёл к машине и нырнул внутрь. Двигатель радостно заурчал, предвкушая ошеломляющую ночную гонку. Аой глубоко вдохнул и нажал на газ.

I just can't help myself,
I'm feeling like I'm going out of my head.
Uncanny, Strange Dйjа vu,
But I don't mind – I hope to find the truth…



Одиночество. Ты думаешь, что одинок? Ты просто не знаешь настоящего одиночества - безмолвного, бесконечного, беспощадного. Такого, которое превращает жизнь в ад. Одиночество - это когда ты забываешь шум дождя, музыку капель по карнизам, свежесть вымытой листвы… Одиночество - это пугающее безмолвие.

Отчаяние - осязаемое, плотное, давящее, - заменяет воздух вокруг меня. Оно везде. Я дышу им, заполняя лёгкие, отравляя себя с каждым вдохом. Я не знаю, сколько вдохов нужно сделать, чтобы оно выдавило жизнь из моего тела. Моя жизнь - странная ошибка. Будет ли она когда-нибудь исправлена? Сердце бьётся глухо, словно угасая. Я не боюсь смерти, я только хочу, чтобы она пришла скорее. Но она отчего-то медлит. Неужели моя никчёмная жизнь не нужна даже смерти?

They just took away all my promises,
Make them take away my pain?..

Я проклят - давно и навсегда. Сможешь ли ты снять с меня это проклятие, вернув звуки в мой мир? Сумеешь ли освободить меня? Знал бы ты, как мне ненавистно всё то, что я вынужден называть жизнью… Я готов позволить тебе многое, только бы избавиться от сводящей с ума неизвестности, от горечи застывшей на губах безнадёжности, от боли застарелых обид… Освободи меня, назвав любимым…

Да, мне всё ещё не удалось выявить значение своего существования,
Поэтому я наношу всё больше и больше, и больше, и больше рубцов на это тело.
Улыбайся и топчи его.

Меня всё ещё жалит зловещий, повторяющий одно и то же голос -
В один прекрасный день он отразится эхом
И обязательно, обязательно, обязательно, обязательно рубцом нанесётся на сердце.
Улыбайся и переживи это.

Уж лучше это, чем неспособность замечать истинные ценности…

Сегодня ты приедешь сюда, на пустынный пляж, потому что я позвал тебя. Ты почувствуешь мою боль, ты захочешь избавить меня от неё, - и я позволю тебе это сделать. Ради будущего, которого у меня никогда не было. Ради жизни, которая всё ещё теплится во мне. Ради того, чего ты и сам ещё не знаешь. Я не знаю, пожалеешь ли ты об этом потом, но сейчас ты будешь здесь, чтобы забрать мою боль…

Take away my pain,
Leave the cold outside,
Please don't let it rain,
Don't stumble on my pride.
Take away my pain -
I'm not frightened anymore,
Just stay with me tonight.
I'm tired of this fight,
Soon I'll be knocking at your door…

Аой спустился к воде, высматривая знакомую фигуру, но незнакомца нигде не было. Шатен уселся прямо на песок, глядя на подкатывающие к ногам волны. Было темно и тихо, только чувствовалось отчаяние и тоска - плотные, осязаемые - так же, как и в его снах. Странные ощущения покалывали кожу, заставляя поёживаться. И ещё эта давящая тишина…
- Я знаю, что ты здесь, - тихо заговорил Аой. - Иначе ты бы меня сюда не позвал. Что тебе нужно от меня? Чего ты хочешь?

I was standing by the edge of the water.
I noticed my reflection in the waves.
Then I saw you looking back at me
And I knew that for a moment
You were calling out my name…

Волны осторожно лизнули песок у ног шатена. Он грустно улыбнулся.
- Здесь так странно… Совсем как у тебя там… Почему ты не хочешь поговорить со мной? Я же вижу, что тебе от меня что-то нужно. Но я ничего не понимаю… Скажи мне, почему именно я? Что заставляет тебя следить за мной?
Аой опустил голову, разглядывая узор, оставленный волнами на песке. Он чувствовал всем своим существом, что этот парень здесь - может быть, не материально, но… Он не мог объяснить своих поступков, он просто покорно следовал чужой воле, приехав сюда. И ему казалось, что он вправе рассчитывать хотя бы на объяснение. Но ответом была всё та же угнетающая тишина и неприятный дух одиночества, пропитавший воздух вокруг. И вдруг он понял.

- Ты хочешь, чтобы я почувствовал то же, что чувствуешь ты? - Аой не мог сказать, какого ответа он ждал на свой вопрос, но неожиданно был удовлетворён, увидев подкрады-вающиеся к его ногам волны. - Это действительно невыносимо… Я должен тебе помочь, верно? Только… Как я могу это сделать, если ничего о тебе не знаю? Кто ты? Поговори со мной, расскажи о себе - и тогда, возможно, я смогу что-то сделать для тебя.

Вода ласково коснулась пальцев шатена, расчерчивающих песок. Аой поднял голову, вглядываясь в темноту. Он отметил с удивлением, что стало легче дышать. Тоска медленно отступала, словно его последние слова могли с ней справиться. Широяма поднялся и побрёл к машине. Открыв дверцу, он оглянулся на океан. Ему показалось или в неверном лунном свете на воде мелькнули красные блики? Аой сел в машину и медленно поехал в сторону города.

Take away my pain,
Let the cold inside,
It's time to let it rain,
There's nothing left to hide.
Take away my pain,
I'm not frightened anymore.
I'm learning to survive
Without you in my life,
‘Til you come knocking at my door...

5

- Аой, ты какой-то странный стал в последнее время, - осторожно начал Руки, когда они сидели всей группой на обеденном перерыве в кафе. - У тебя что-то случилось?
Широяма помотал головой. Ну, в самом деле - не рассказывать же всем, что его сначала преследовали непонятные сны, а потом и парень из этих самых снов. Правда, после той ночной поездки на пляж его ночной кошмар больше не появлялся и вообще никак себя не проявлял, но Аой чувствовал, что это всего лишь затишье перед бурей. Расслабиться не получалось: интрижки он заводить боялся, а спиртное банально не лезло в него ни под каким предлогом. Казалось бы, он должен радоваться тому, что хоть какое-то время может пожить спокойно, но он не мог. Вздрагивал всякий раз, когда в поле зрения мелькал кто-нибудь с ярко окрашенными волосами, внутренне холодел, когда ощущал на себе чей-либо взгляд, подозрительно прислушивался к любому шороху, когда находился в собственном доме и даже в свою спальню заходил с опаской, ожидая подвоха со стороны того парня. Но ничего не было: косплееры Хидэ-сана ходили по улицам Токио всегда, взгляды оказывались совершенно незаинтересованными, а в доме ничего сверхъестественного не происходило. И всё это вместе грозило обернуться той самой паранойей, о которой Аой как-то уже думал. Или уже обернулось? Ответа он не знал.

- Аой, нам пора возвращаться, - вокалист помахал перед лицом гитариста ладонью, и тот вздрогнул, словно очнувшись. Рамен давно остыл, кофе остался нетронутым, а одногруппники настороженно смотрели на него, отчего шатена передёрнуло. Да что это такое с ним? Ох, не к добру такие вот его «зависания»… Ещё ребята напридумывают чего-нибудь… Сейчас нельзя было позволять себе выбиться из плотного рабочего графика: вот-вот должен был начаться тур по Японии, и они прогоняли плей-листы предстоящих концертов, доводя до ума все шероховатости и огрехи. Времени на раскисание не было совершенно, и Аою не хотелось подводить группу своими странностями.
- Ты что, не высыпаешься, что ли? - Кай был заботлив и, казалось, абсолютно искренен. - Опять твои ночные похождения сказываются на общей работе?
Оп-па, а вот и Лидер проснулся… Здрааавствуйте, Лидер-сан! Аой с силой потёр лицо ладонями, отгоняя все ненужные мысли.
- Да нет, я просто действительно не высыпаюсь. Бессонница задолбала, - соврал Широяма.
- Так, может, тебе таблеточек каких-нибудь подогнать? - оживился Руки.
- Ненавижу всю эту химию! - прошипел Аой. - И таблеточек не надо, Така-чан, я и без них вижу жизнь довольно живописной.

Вокалист пожал плечами и демонстративно посмотрел на часы, прозрачно намекая на то, что они и так уже задержались, выясняя причины странного поведения ритм-гитариста. Аой тяжело вздохнул, поднялся и пошёл следом за одногруппниками к выходу из кафе.


Время перевалило за полночь, но Аой ещё и не думал ложиться, работая над теми идеями, что прочно засели в его голове с последней репетиции. Он что-то писал на лежащем перед ним листке бумаги, потом наигрывал на гитаре то, что получилось, раздражённо дёргал плечом, вносил исправления в свои записи - и так по кругу, прерываясь только для того, чтобы сварить себе кофе или выкурить очередную сигарету.
Решив сделать перерыв, он достал сигарету из пачки, поднёс её ко рту и щёлкнул зажигалкой, затягиваясь и расслабляясь. Мышцы шеи неприятно ныли от времени, проведённого в напряжении. Аой помассировал шею и откинулся на спинку крутящегося кресла.

Мысли потекли в привычное русло, с садистской неумолимостью заставляя его думать о своём незнакомце. «Своём… Звучит это как-то…» - Аой усмехнулся. Что-то беспокоило шатена - наверное, некоторая недосказанность во всём, что происходило в последнее время. Хотя… какая тут недосказанность? Аой так и не знал, что нужно этому ненормальному. Зачем это преследование? Чтобы просто исчезнуть, так ничего и не объяснив? Мда, звучит довольно глупо… Хотя он ведь надеялся - где-то в самой глубине души, - что незнакомец заговорит. Интересно, какой у него голос?

Сразу вспомнился пустынный пляж, ночной океан и ласковые волны, осторожно касающиеся его пальцев - так ненавязчиво нежно… Аой сглотнул невесть откуда взявшийся ком в горле. Странно это всё - словно этот парень не может разговаривать, проклятый молчанием… Проклятый?!

This is so hard for me
To find the words to say,
My thougths are standing still
Captive inside of me.
All the motions start to hide
And nothing is getting through…

Наверное, он действительно проклят - только кем и за что? Кто он вообще такой? И есть ли у него имя? Почему он так выглядит? Что заставляет его выглядеть так, что сразу и не поймёшь, какого он пола? Или это тоже часть проклятия?
Аой вспомнил ту удушающую тоску, охватившую его на пляже, тяжёлый, пропитанный одиночеством воздух в его снах - и содрогнулся. Это наверняка невыносимо. Сколько он так живёт? Тишина может свести с ума, но в глазах незнакомца не было и намёка на безумие.

So much uncertainty -
I don't like this feeling.
I'm sinking like a stone.
Each time I try to speak
There's a voice I'm hearing
And it changes everything…

Сигарета давно затихла в переполненной пепельнице, а Широяма всё не мог отогнать от себя навязчивые воспоминания. Они были не к месту, но так упорно не хотели сдаваться и отступать… Аой не заметил, как тишина медленно окутала комнату, надёжно скрывая все звуки города, замыкая собой крошечную вселенную, заключённую в его гостиной. Часы моргнули и высветили цифры 02.00 - и тут же погас свет.

Шатен вздрогнул. Что-то было определённо не так. Почему так тихо? Почему не слышно возмущённых голосов соседей? Почему вообще не слышно живущего круглосуточной жизнью города? Что происходит вообще?
Аой наощупь поставил гитару в стойку и поднялся с кресла. Поработать не удалось, но беспокоило его совсем не это, а тишина и странно знакомое чувство тоски и отчаяния, приправленное остротой одиночества. Кажется, он поторопился со своими умозаключениями относительно ухода незнакомца… Но отчего так плохо?

Холод, подобравшийся к ногам, стал для Аоя неожиданностью. Ледяные нити поползли вверх, проникая под кожу - кололись, царапались и сковывали. В сердце ожил страх, пульсируя потоками крови. Аой, не отрываясь, смотрел, как бесшумно качнулись занавески на окне, - и тут же ещё более густая, чернильная тьма затопила комнату. Дыхание сбилось, когда там, где ещё минуту назад был оконный проём, освещаемый неоновым огнём уличных реклам, появилось сначала до жути бледное лицо, а затем и вся фигура того самого незнакомца.

Спойлер:

Аой пытался разобрать возникающие на стене рядом с незнакомцем слова, но перед глазами всё расплывалось, отчего буквы казались смазанными. А парень смотрел на него, не отрываясь, словно гипнотизировал взглядом. Аой попытался сказать что-то, но губы его не слушались, скованные холодом, и всё, на что его хватило - сдавленный всхлип, когда незнакомец пошевелился. От этого движения слова смазались ещё сильнее, но общую суть Аою уловить всё же удалось - парень явно просил о помощи, пусть и таким странным образом. Но что будет теперь, когда он здесь - так близко, что, кажется, затопивший комнату холод - это его дыхание?

Watch me crawl from the
Wreckage of my silence
Conversations failing…

Tear down these walls for me,
Stopping from going under.
You are the only one who knows i'm holding back…

It's not too late for me
To keep from sinking further.
I'm trying to find my way out.
Tear all these walls for me now…

Незнакомец отделился от стены и медленно начал приближаться к Аою. Шатен пятился до тех пор, пока не упёрся спиной в стену. Дальше бежать было некуда. Наверное, проще всего было бы зажмуриться и принять свою судьбу вслепую, но он не мог отвести взгляд от приближающегося к нему парня.
Когда незнакомец подошёл вплотную к Аою - так, что тот мог разглядеть все несовершенства бледной кожи, - то сделал то, чего Аой так ждал и в то же время боялся: он заговорил.
- Кажется, ты хотел меня видеть? Вот он я.


Аой вжимался лопатками в стену за собой, стараясь не позволить дистанции между ним и парнем сократиться, но, похоже, незнакомца вполне устраивало нынешнее положение вещей. Он посмотрел на перепуганного Аоя, и уголки его губ искривились в странной усмешке.
- Почему ты ничего у меня не спрашиваешь? Ты ведь так хотел поговорить со мной.

Голос у него был низкий, завораживающий, с проскальзывающими в нём повелительными интонациями. Аой сглотнул. Губы по-прежнему не слушались, а так хотелось спросить у этого ненормального, почему он теперь выглядит по-другому - не так, как раньше. Волосы оказались совсем не длинными и вовсе не розовыми, да и одет он был как-то непривычно для взгляда Аоя. Хотя… может, это темнота так шутит? Аой заставил себя разлепить непослушные губы и прошептать:
- Почему ты… такой?

Незнакомец улыбнулся самодовольно и провёл ладонями по бёдрам, обтянутым узкими кожаными брюками.
- Тебе не нравится? - задал он встречный вопрос. Аой поперхнулся воздухом и поспешно замотал головой. - Что ещё ты хочешь узнать обо мне?
Шатен растерялся. Спросить хотелось очень много, но страх оказался сильнее, не позволяя вести себя так, как хочется. Аой вздрагивал от холода, исходящего от стоящего в опасной близости парня. Тот, похоже, заметил это:
- Тебе холодно? - Аой кивнул и тут же зажмурился, ожидая наказания, но в ответ послышался смешок. - А ты расслабься и получай удовольствие. Я никуда не тороплюсь.

Он издевается над ним! От осознания этого Аой вспыхнул. Да что он себе позволяет? Кто он вообще такой, чтобы так себя вести?
- Что тебе от меня нужно? - слова вырвались помимо его воли, и Широяма уже был готов откусить себе язык. Парень спокойно рассматривал его какое-то время, прежде чем ответить:
- Мне нужен ты. А потом ты сам сделаешь всё, что нужно.
- Кому нужно?
- Узнаешь в своё время, - загадочно ответил парень. - Что-то ещё?

Аой медленно поднялся. С незнакомцем они оказались примерно одного роста, так что смотреть друг другу в глаза оказалось весьма удобно.
- Я должен снять с тебя какое-то проклятие? - осмелел Аой и заметил, как вздрогнул парень. Значит, он попал в точку. - Я должен освободить тебя?
- Я ведь не умер, - тихо произнёс парень, глядя на Аоя. - Значит, и свободы нет.

Death is the first dance, eternal.

There's no more freedom -
The both of you will be
Сonfined to this mind…

Тоска снова затопила комнату - Аой чувствовал её кожей. Так что он должен сделать? Этот ненормальный запутал его окончательно. Но спросить его ещё раз Широяма не успел, потому что парень заговорил сам:
- Мне говорили, что даже в самом тёмном дне можно найти что-то светлое. Мне говорили, что после смерти любви рождается новая любовь. Мне обещали, что никого не будет рядом, когда мне будет одиноко и страшно. Мне обещали адское пламя вместо мечты о другой жизни.

I was told there's miracle for each day that I try.
I was told there's a new love that's born for each one that has died.
I was told there'd be no one to call on when I feel alone and afraid.
I was told if you dream of the next world
You'll find yourself swimming in a lake of fire…

Аой во все глаза смотрел на этого странного парня, который вдруг решился на откровения. Парень помолчал немного, а затем продолжил:
- Когда я был ребёнком, то думал, что смогу прожить без боли и горя. Но теперь, когда я уже мужчина, то понимаю, что всё это пытается меня сломать.
- Да, - кивнул Аой, неожиданно понимая, что этот сумасшедший только что озвучил его собственные мысли.

As a child, I thought I could live without pain, without sorrow.
As a man I've found it's all caught up with me.
I'm asleep yet I'm so afraid…

Deceit is the second without end…

- Почему ты всё ещё стоишь там? - внезапно спросил незнакомец. - Ты меня боишься?
Аой закусил губу, не зная, что ответить. Но, видимо, парень всё понял без слов.
- Правильно делаешь, что боишься. Ты абсолютно бессилен против меня, - он усмехнулся и отвернулся к столу, на котором лежал забытый лист бумаги с недописанной песней. - Это твоё?
Широяма кивнул, не двигаясь с места. Он словно прирос к этой чёртовой стене! Незнакомец раздражённо щёлкнул пальцами, и комната озарилась неярким светом.
- Занятно… - протянул парень, внимательно изучая каракули Аоя. - Но вот здесь я бы всё-таки сделал по-другому… Ты позволишь?
Не дожидаясь ответа, он по-хозяйски внёс исправления в ноты и удовлетворённо хмыкнул.
- Вот так будет лучше…

Воспользовавшись тем, что незнакомец отвлёкся на ноты, Аой сделал попытку сбежать в спальню, но стоило ему положить руку на ручку двери, как затылок обожгло ледяное дыхание, а такие же ледяные пальцы накрыли его руку.
- Ты решил сбежать от меня? - выдохнул незнакомец на ухо Аою. Тот вздрогнул от неприятного ощущения холода, смешанного с ужасом. - Или ты решил, что тебе пора спать?
Аой молчал, прижатый к двери телом этого ненормального. Было страшно. Кто знает, что сейчас придёт в эту сумасшедшую голову?

- Ложись, я не буду тебя смущать, - с издёвкой произнёс парень, отпуская Аоя и открывая перед ним дверь спальни. - Я отвернусь к окну.
Он прошёл в комнату вслед за хозяином квартиры и демонстративно уставился в окно. Широяма быстро разделся и нырнул под одеяло, с трудом подавляя желание замотаться в него с головой. Он не понимал, почему позволяет всему этому происходить. Он просто подчинялся, что было совсем на него не похоже. Только не в обычной жизни. Но здесь словно существовала какая-то другая реальность - та, в которой он мог только подчиняться. А потом он услышал голос незнакомца - тихий, обволакивающий, проникающий в самую глубину сознания:
- На самом деле, есть кое-что во Вселенной, что может длиться вечно. И ты отдашь мне это. Сам. Добровольно, - парень помолчал, не поворачиваясь к Аою, а потом закончил неожиданно: - Спи.

Before the leaves have fallen,
Before we lock the doors,
There must be the third and last dance -
This one will last forever…

Now the Miracle and the Sleeper know
Тhat the third is love.

Love is the Dance of Eternity…

Аой смотрел, как незнакомец медленно подходит к стене, как оживают притаившиеся на ней тени и как он растворяется в их причудливых переплетениях. Шатен закрыл глаза и мгновенно уснул.

Утром Аой даже умудрился проснуться вовремя, хотя будильник с вечера он поставить забыл. Совершив привычный утренний ритуал, шатен решил, что должен захватить с собой в студию свои вчерашние наработки, чтобы показать их Урухе. О визите незнакомца он старался не вспоминать - так было легче думать, что он ещё не свихнулся окончательно.
Лист с нотами лежал там же, где Аой его вчера и оставил - на столе. Исправления незнакомца тоже никуда не исчезли. Широяма вчитался в ноты и с удивлением понял, что парень оказался прав - так действительно будет звучать гораздо лучше.
Рядом с нотами оказался листок тонкой рисовой бумаги с одним-единственным иероглифом на нём: 薫.
- Значит, Каору… - пробормотал Аой, разглядывая иероглиф и чувствуя, что сумасшествие вот-вот накроет его. - Тогда… приятно познакомиться, Каору-сан.

6

Dream Theater - «The Glass Prison»
(альбом «Six Degrees Of Inner Turbulence», 2002)

- Так, у нас по расписанию два концерта в Осаке, поэтому не рассла*цензура*ся! - вещал Кай в автобусе, строго поглядывая на согруппников. - Сейчас нам нужно будет зарегистрироваться в отеле. Номера уже забронированы, но нам всё равно придётся потесниться. Руки, ты подселяешься к Рейте, а ты, Аой, - к Урухе…
- А ты к кому? - прищурился вокалист, чувствуя подвох.
- К Сакаю. Нам ещё обсудить надо кое-какие организационные моменты, - вздохнул Лидер. - Парни, да сделайте вы морды попроще! Можно подумать, это первые наши заморочки с отелями. Вспомните лучше, как нам приходилось и в номерах для молодожёнов останавливаться, где вообще одна кровать на двоих.
- Не напоминаааааай… - заныл Уруха. - Нам с Аоем больше всех досталось этих твоих заморочек. Чёрт, да я уверен, что в свою первую брачную ночь вместо супруги буду представлять Аоя…
- Что, ночи с нашим кошаком в одном номере оказались настолько незабываемыми? - оживился Мацумото.
- Так ты не мучай себя, Койю, а женись сразу на Широяме - и всё, - захохотал Рейта. Уруха смерил друга недобрым взглядом, но вступать в словесную перепалку не стал. Подобные шуточки согруппников ему уже порядком надоели за все эти годы.

Аой никак не реагировал на шутливую пикировку друзей. Он снова находился в том самом подвешенном состоянии, которое выматывало нервы больше, чем любой концерт и неизбежные организационные проколы. После той ночи Каору не появлялся, но эти его исчезновения на некоторое время заставляли Широяму пребывать в сотоянии натянутой струны - он ждал, что его персональное наваждение вот-вот объявится. И скорее всего, в самый неподходящий момент.

Сейчас Аой чувствовал себя разбитым и измотанным, словно само ожидание Каору вытягивало из него жизнь. Он не мог даже предположить, где состоится их следующая встреча, но в том, что рано или поздно этот ненормальный придёт снова, Аой не сомневался. Вот только в этот раз нужно быть более настойчивым и выяснить, в конце концов, что нужно Каору от него. Все эти загадки, которыми он говорил в их последнюю встречу, совершенно не проясняли его намерений.

Бесконечные километры дорог в гастрольном автобусе давали прекрасную возможность поразмышлять над странностями жизни - возможно, даже больше, чем нужно, но Аой не был в претензии. Более того, он был свято уверен, что уж сюда-то чокнутое создание из его снов не заявится. Это место у окна стало его маленьким убежищем - пусть ненадолго, но всё же…

Crawling to my glass prison
A place where no one knows
My secret lonely world begins…

Ночные огни мелькали за окном, смазываясь и пропадая в темноте безымянных посёлков, растворялись во влажном воздухе следующей по расписанию префектуры, путались в лентах бесчисленных дорог… Интересно, знает ли кто-нибудь, о чём шепчет тьма, прильнув к прохладному стеклу? Так успокаивающе, так приятно, так таинственно… Так, что легко поддаться её шёпоту и окунуться в странный мир снов…

So much safer here
A place where I can go
To forget about my daily sins.

Life here in my glass prison
A place I once called home
Fall in nocturnal bliss again…


Аой кинул дорожную сумку на пол у своей кровати и повернулся к делившему с ним один гостиничный номер Урухе.
- Что там у нас сейчас? - устало спросил он. Такашима вяло пожал плечами.
- Сбор внизу - Сакай хотел нам что-то объявить насчёт завтрашнего расписания…
- Да сколько можно трепаться?! - возмутился Широяма. - Мне лично Кая хватило с его напоминаниями бесконечными всю дорогу.
- Да ну их всех… - Койю со стоном откинулся на подушку. - Я даже ужинать не хочу…
- Эй, не засыпай! Я тебя вниз не потащу! - предупредил Аой согруппника, который уже закрыл глаза и намеревался уснуть немедленно. Тот нехотя разлепил отяжелевшие веки и с тоской посмотрел на Широяму. - Вставай, твою мать! Самурай ты или где?
- Или где! - огрызнулся Койю, с трудом отрывая своё тело от кровати. - Вот возьму и напьюсь сегодня! Тряхну стариной!
- Да пожалуйста, - вежливо улыбнулся Аой, подходя к двери. - Только поосторожней, а то отвалится твой старина - чем потом трясти будешь?
- Да иди ты… - Такашима скорчил недовольную гримаску.
- Уже в пути! - в тон ему ответил Широяма и вышел из номера.

За ужином Аоем овладело странное ощущение всепоглощающей усталости, смешанной с каким-то нездоровым оживлением. Всё его тело кричало об отдыхе, но разум категорически не хотел соглашаться с желаниями тела и будоражил кровь обрывками воспоминаний о ледяных пальцах, касающихся его шеи, о холодном дыхании на его щеке, о низком, с томным придыханием голосе, о… Аой огромным усилием воли отогнал от себя эти воспоминания, но сосредоточиться на разговоре, который вели согруппники, так и не смог.
Он вышел из-за стола, сославшись на усталость, и поднялся в свой номер.

Закрыв за собой дверь, Широяма включил в номере приглушённый свет - и вскрикнул от неожиданности. В кресле, лицом к двери, сидел Каору и курил, в упор глядя на застывшего в дверях Аоя. Выпустив очередной завиток дыма, неожиданный гость насмешливо протянул:
- Ты так уверен в своей потенции, что куришь ментоловые сигареты?
Этот вопрос застал Аоя врасплох, и он не придумал ничего умнее, чем спросить:
- Что ты тут делаешь?
Каору усмехнулся, наслаждаясь замешательством собеседника, и решил добить его окончательно:
- Тебя жду.
- Зачем? - Аой продолжал демонстрировать чудеса глупости, но ничего не мог с собой поделать. Каору обиженно надул губы:
- Я соскучился по тебе…

Спойлер:

Аой продолжал стоять в дверях, не зная, как себя вести в этой ситуации, и разглядывал своего гостя. Наверное, надо было быть более гостеприимным, но шатен никак не мог избавиться от ощущения, что это он пришёл в гости к Каору, а не наоборот. Видимо, уловив его замешательство, Каору заметил:
- Проходи, присаживайся - это же твой номер.
Аой послушно приблизился к кровати Урухи и присел на её краешек, настороженно следя за Каору. Тот внезапно подобрался и стёр с лица покровительственное выражение.
- Чьи это вещи? - кивнул он на сумку Такашимы. Аой сглотнул.
- Урухи, - тихо ответил он, подозревая неладное.
- Кто такой Уруха? - ледяным тоном осведомился Каору и поднялся с кресла. Аой сжался.
- Мой одногруппник, - голос понизился до шёпота.
- Что делают его вещи в твоём номере? - Каору подошёл к тумбочке между кроватями и затушил сигарету в пепельнице. Аой попытался оправдаться:
- Нас в один номер заселили и…
- С какой стати? - голос Каору так и не потеплел, отчего Аой почувствовал себя неуютно.
- Так бывает, - торопливо заговорил он. - Организационные проблемы какие-то…
- Неужели? - Каору повернулся к Аою и теперь смотрел на него в упор, словно пытаясь найти в его лице малейший намёк на ложь. Аой закусил губу. Да какого чёрта?! Что себе позволяет этот психопат? Кто дал ему право являться без приглашения и устраивать какие-то идиотские разборки?

Аой резко поднялся, оказываясь с Каору лицом к лицу и, сжимая кулаки и возбуждённо дыша, заявил:
- Кто ты такой, чтобы я отчитывался перед тобой?
Каору молчал, сверля шатена тяжёлым взглядом. Тогда Аой взбесился окончательно. Толкнув Каору в грудь, он начал наступать на него, крича:
- Какого дьявола ты таскаешься за мной? Что тебе от меня нужно? Понимания? Помощи? Или просто потрахаться? Если так, то давай, трахни меня и отвали! - Аой резко замолчал, уловив мелькнувшее в глазах Каору разочарование, а в следующее мгновение ледяные пальцы накрыли его собственные, мягко, но настойчиво поглаживая их, и Аой опомнился.
Что он наделал? Зачем он так сорвался? А что, если Каору действительно сейчас воспользуется его предложением? Широяма закрыл глаза, понимая, что в очередной раз проиграл.

Cunning, Baffling, Powerful
Been beaten to a pulp.
Vigorous, Irresistable
Sick and tired and laid low.
Dominating, Invincible
Black-out, loss of control.
Overwhelming, Unquenchable
I'm powerless, have to let go…

Он позволил Каору развернуть себя, покорно прижался спиной к его груди, чувствуя, как холодные руки гостя обняли его за талию, заставляя кожу покрыться мурашками даже через ткань футболки. Аой понимал, что отступать уже поздно - так же, как и сопротивляться. Он сам предоставил Каору полную свободу действий, так что винить в том, что происходит с ним сейчас, следует именно себя. Кто он в руках этого странного парня? Игрушка? Жертва? Он, всегда такой сложный и отчасти даже неприступный, оказался сломленным и обессилевшим, лишённым даже капли гордости.

I can't escape it
It leaves me frail and worn,
Can no longer take it
Senses tattered and torn.

Hopeless surrender
Obsession's got me beat,
Losing the will to live
Admitting complete defeat…

Холодные, но неожиданно мягкие губы легко коснулись чувствительной кожи за ухом, вызывая дрожь во всём теле, а затем осторожно спустились ниже. Дыхание Аоя сбилось, когда он прислушался к шёпоту Каору.
- Я знал, что не могу в тебе ошибиться… Мне так нравится твоё сопротивление… И сводит с ума твоя покорность…
Слова таяли на коже прозрачными льдинками, стекая с шеи, покрытой поцелуями Каору, вниз, к животу и дрожа на коже каплями просыпающихся желаний. Никогда прежде Аой не испытывал ничего подобного. Холод, постоянно окружающий Каору, не вызывал отторжения, а лишь добавлял остроты в привычную сладость ласк. Это было так непривычно и оттого так приятно, что Аой коротко простонал, когда ледяные пальцы пробрались под футболку, лаская неожиданно ставшую сверхчувствительной кожу. На задворках сознания мелькнула мысль о том, что сейчас его впервые в жизни настолько интимно ласкает мужчина, причём если Каору продолжит медленно сводить его с ума своими прикосновениями и шёпотом, то он сам начнёт умолять его о чём-то более существенном, чем ласки и поцелуи. Но эта мысль совершенно не испугала Аоя, а только усилила возбуждение.

Desperate attempt
Stop the progression
At any length
Lift this obsession…

Внезапно Каору замер, прислушиваясь. Аой недовольно приоткрыл глаза, желая узнать причину такого поведения гостя.
- Кажется, твой сосед возвращается, - мягко усмехнулся Каору. - И в следующий раз постарайся избежать своих организационных проблем. Мне, знаешь ли, свидетели не нужны.
- Но… - Аой сделал попытку возмутиться, потому что в этих самых проблемах он ну никак не мог быть виноват, но Каору прервал его, шепнув на ухо:
- И не забывай о том, что ты - мой… - и отстранился. В замке повернулся ключ, дверь распахнулась, пропуская подвыпившего Уруху, и Аой испугался, что сейчас его согруппник начнёт задавать резонные вопросы о том, что в их номере делает незнакомый мужчина, но, обернувшись, чтобы посмотреть, где Каору, Широяма с удивлением понял, что того уже нет.
- Кто это тебя так? - пьяно хихикнул Уруха, указывая пальцем на выпуклость на джинсах Аоя. Тот опустил глаза и почувствовал, как его щёки заливает предательский румянец.
- А тебя? - парировал Аой и едва сдержал смех, когда Такашима послушно наклонил голову, чтобы понять, о чём говорит согруппник, и теперь старательно разглядывал ширинку своих джинсов. Широяма воспользовался замешательством соседа по номеру и сбежал в душ. Ему было необходимо срочно привести в порядок не только тело, но и мысли.

Dream Theater - «Peruvian Skies» (альбом «Falling Into Infinity», 1997)

- Кто это тебя так? - глаза Урухи возбуждённо блестели, когда он смотрел на пах Аоя, вынуждая того опустить голову, пытаясь спрятать пылающее лицо за волосами. Он упустил момент, когда Такашима внезапно оказался совсем близко и вздрогнул, ощутив его тёплую ладонь, осторожно поглаживающую возбуждённый член через грубую ткань джинсов. - Ну же, Аой-сан, не зажимайся, я сделаю тебе хорошо…
Аой хотел оттолкнуть наглого лид-гитариста, но Уруха ловко расправился с ремнём и вжикнул змейкой, высвобождая ноющую от возбуждения плоть Широямы из плена одежды, и Аой захлебнулся собственным стоном. Он прикрыл глаза, позволяя Урухе делать с ним всё, только бы снять это невероятное напряжение внизу живота, которое становилось откровенно болезненным.

- Каору… - выдохнул Аой, и Уруха немедленно прекратил ласки.
- Кто такой Каору? - подозрительно осведомился он. - Это он тебя так возбуждает? Не знал, что ты гей.
- Я не гей! - запротестовал Широяма, но Такашима с какой-то дьявольской улыбочкой перебил его:
- А я тебе сейчас покажу, какой ты «не гей»…
- Отвали от меня, придурок озабоченный! - заорал Аой, пытаясь оттолкнуть Уруху, но оступился и полетел на холодный песок. Оглянувшись по сторонам, Аой испугался - это место было ему совершенно незнакомо: тёмное, холодное небо вздрагивало крошечными точками звёзд, на горизонте клубились облака, добавляя и без того неуютному пейзажу зловещую нотку. Как они здесь оказались?

- Койю, где мы?
- Да какая разница? - Уруха присел рядом и неожиданно повалил Широяму на спину, впиваясь в губы жадным поцелуем. Аой упёрся ладонями в грудь Такашимы, но это не помогло. Возбуждение прошло, уступив место настоящему страху перед тем, что его сейчас изнасилует согруппник. Тогда Аой с силой дёрнул Уруху за волосы, и тот с болезненным шипением отстранился.
- Совсем охренел?
- Это ты охренел уже совсем! - взвился Аой, спихивая с себя Такашиму и поднимаясь на ноги. Уруха поднялся следом, обнимая его за талию и прижимая спиной к своей груди.
- Аой-сан, расслабься… Можешь называть меня Каору, если тебе это так нравится…

Hey, I hope you know
I'm taking all of this with me when I go…

Спойлер:

Аой хотел было ответить, но взгляд зацепился за огромное зеркало в резной оправе, стоящее неподалёку. Пронзительно яркая картинка отражения, в которой не было ни его, ни Урухи, внезапно дрогнула, пошла рябью и сменилась тем, кого Аой сейчас так хотел и так боялся увидеть. Тёмные глаза Каору смотрели с упрёком, обвиняюще - так, что хотелось умереть немедленно под этим взглядом. Он его разочаровал. Аой закрыл лицо руками и всхлипнул, понимая, что больше Каору не придёт, потому что он изменил ему…
- Каору, - прошептал Аой, отнимая руки от лица и с непонятной ему самому надеждой вглядываясь в зеркальную гладь. - Это ничего не значит… Я же твой, помнишь?
Изображение начало таять, растворяясь в стеклянной бесконечности. Аой рванулся к зеркалу, падая перед ним на колени и пытаясь удержать исчезающую картинку.
- Каору, не надо, не уходи… Я… я люблю тебя! - закричал Аой и в ужасе отшатнулся, когда зеркальная поверхность пошла глубокими трещинами, разбивая последние надежды…

Wait, I hear it again,
Don't turn on the lights until we
Hear the way it ends…

- Ты чего орёшь? - раздался недовольный голос Урухи.
- Пошёл вон, идиот! Это всё из-за тебя! - Аоя трясло от ненависти к человеку, разрушившему его жизнь. Зашуршало скидываемое одеяло, и горячая ладонь легла на его лоб. Аой отшатнулся, но Уруха забормотал:
- Вроде и не пил вечером… Заболел, что ли? Надо свет включить…
- Не надо! - Аой оттолкнул руки Урухи и плотнее закутался в одеяло. - Не включай свет, пока это не пройдёт!
- Что не пройдёт? Аой, ты заболел, да? Или кошмар приснился? - Уруха растерянно всматривался в бледное, покрытое испариной лицо согруппника.
- Приснился? - повторил Широяма, медленно приходя в себя. - Койю-кун, прости, я…
- Всё нормально, Юу-кун, - улыбнулся Такашима. - Может, тебе воды принести?
- Не надо… - дыхание Аоя постепенно выравнивалось. Это был всего лишь сон. Не было никакого Каору, и Уруха не приставал к нему, и зеркало не разбивалось, и не было никакой любви… Ничего не было. Ни-че-го.

Under Peruvian skies
Vanessa regretfully waits
The story unfolds in her eyes,
Where midnight hysteria's
No big surprise.
Battered and bruised,
Always confusing
The love that she's losing for hate.
Poor Vanessa
Poor, poor Vanessa…

7

Dream Theater - «Build Me Up, Break Me Down»
(альбом «A Dramatic Turn Of Events», 2011)

Выступления в родной префектуре - это всегда дополнительное напряжение. Может быть, родные стены и помогают кому-то, но сегодня вечером Аой так не думал. Именно здесь, в Миэ, он должен быть на высоте, потому что положение обязывает. Пусть Миэ гордится ещё одним своим сыном. Одногруппники посмеивались над переживаниями ритм-гитариста, но Аой знал, что во время концертов в Канагаве или Токушиме они волнуются ничуть не меньше - особенно Руки, родители которого считают своим священным долгом присутствовать на выступлениях сына.

Фан-сервис - вещь тонкая, которая не терпит перебора или недобросовестного к себе отношения. Тут нужно быть либо прирождённым актёром, либо ничего не выйдет. Аой это знал, как никто другой. И когда Уруха, согласно утверждённому заранее сценарию, приблизился к нему с недвусмысленными намерениями облапать за все выпирающие части тела, Широяма изобразил на лице неземное блаженство и восхитительную игривость, чем поверг и без того экзальтированный зал в полный транс. Концерт, несомненно, удался, и если бы не угнетающая опустошённость, то Аой обязательно отправился бы с ребятами в бар, чтобы отметить ещё один успех.

А ещё сегодня не было никаких организационных заморочек, поэтому, поднявшись в свой номер, Аой с наслаждением отправился в ванную. Наконец-то можно смыть с себя усталость, чужие прикосновения, похотливые и раздевающие взгляды - и просто стать самим собой. Горячая вода дарила расслабление, успокаивала и согревала, и Широяма позволил себе погрузиться в эту сладкую негу.

Накинув гостиничный пушистый халат и вытирая на ходу волосы, Аой вышел из ванной - и немедленно испытал потрясение. На его кровати сидел Каору в позе бесконечного ожидания и планомерно уничтожал его сигареты. На тумбочке стояла недопитая бутылка какого-то алкоголя, которую, видимо, запасливый гость прихватил с собой. Заметив движение в номере, Каору чуть повернул голову и глянул на замявшегося в дверях ванной Аоя.
- И долго ты там будешь косяк подпирать? - ехидно осведомился гость, стряхивая пепел с сигареты в пепельницу. - Я уж подумал, что ты там утопился от позора.
- О чём ты? - не понял юмора Аой. Каору тут же наградил его таким взглядом, от которого шатена мелко затрясло.
- Подойди сюда, - приказал гость, и Широяма повиновался, подходя ближе и останавливаясь перед сидящим на кровати Каору. Тот потушил сигарету и скрестил руки на груди, молча рассматривая ничего не понимающего хозяина номера. Аой ждал, нервно теребя в руках мокрое полотенце.
- Ну что ж, - заговорил, наконец, Каору, испытующе глядя на шатена снизу вверх. - Давай поговорим о том, что ты сегодня творил - вернее, вытворял.

Аой нахмурился, пытаясь осознать, о чём его спрашивает неожиданный гость, но решил уточнить на всякий случай:
- Что ты имеешь в виду?
Лицо Каору неуловимо изменилось, а в глазах появился недобрый огонёк.
- Тот уткоподобный блондинчик, с которым ты обжимался на сцене - это и есть Уруха?
Аой вспыхнул. Ситуация становилась откровенно щекотливой.
- Это называется фан-сервис, - начал объяснять шатен, стараясь предугадать реакцию своего гостя. - Сценарий нашего поведения на сцене прописывается заранее, а мы потом только следуем инструкциям…
- А трахаться на сцене вам инструкция ещё не прописывала? - прищурился Каору. - И ты не ответил мне: это и был Уруха?
- Ну… да…
- А почему именно он?
- Ну, фанаты считают, что мы с ним идеальная пара… - сбивчиво заговорил Аой. - Про нас чего только не говорят…
- Вот прям на пустом месте сплетни и возникают, да? - невинно поинтересовался Каору, делая удивлённое лицо. Аой смутился. Чёрт, да как же ему объяснить, что всё именно так и есть?!
- Знаешь, если я буду вникать во всё это, то в итоге закончу свои дни в психушке! - выпалил Широяма. Каору усмехнулся.
- Интересное замечание, - многозначительно протянул он. - И, главное, это можно легко устроить… Но не сейчас. Сейчас ты мне ещё нужен…

Спойлер:

Today I will be a savior,
Tomorrow a demon.
You crave my erratic behavior
And watch my every move…

Аой опешил. Опять этот ненормальный разговаривает с ним загадками! Да сколько можно?! И, главное, почему он сам так легко поддаётся на все провокации своего наваждения?
Каору тем временем щедро отхлебнул алкоголь из горлышка бутылки и вальяжно развалился на кровати, глядя из-под светлой чёлки на сжимающего несчастное полотенце Аоя.
- А вот эти твои ритуальные движения бёдрами - это тоже прописывается сценарием? - неожиданно спросил он. - Или это на тебя так музыка действует?
Аой не нашёлся, что ответить на такое замечание, поэтому предпочёл промолчать. Каору подождал немного и продолжил:
- А кого ты представляешь на месте своей гитары в то время, как трёшься своими роскошными бёдрами о её корпус?
Аой растерялся. То есть как это - роскошными бёдрами? О чём он вообще говорит сейчас?
- А тебе часто приходится менять гитары? - продолжал закидывать его вопросами Каору. - Если хорошенько подумать, то от такого трения бедное дерево давно должно уже воспламениться… И ты бы пожалел, что ли, этого… как его… Уруху. Не надо с ним так, а то он же у вас тоже деревянный - ещё сгорит в пламени твоей страсти, и где вы потом такого гитариста найдёте? Отобьёте у конкурентов?

Obsession at all costs
You'll be the death of me.
Broken and torn apart
Why can't you let me be?..

Широяма чувствовал себя маленькой невинной школьницей, заливаясь стыдливым румянцем от того, что ему сейчас говорил его жестокий гость. Ну почему он не в состоянии ответить ему так, чтобы у этого чокнутого существа вообще пропало бы желание сюда приходить и вести себя, как развратная скотина? Подождите-ка… Развратная?! Ками-сама, да он же…
Каору нахально разглядывал Аоя, ничуть не стесняясь собственного возбуждения, да ещё и облизывал свои губы - нарочно, наверное. Нет, точно, нарочно. Издевается… И что теперь делать?

You build me up,
You break me down
Until I'm falling to pieces.
I crash and burn,
I never learn
I'm your guilty addiction…

Спойлер:

Внезапно Каору отставил опустевшую бутылку на тумбочку и резко поднялся с кровати. Аой не успел ничего понять, как этот ненормальный уже стоял рядом с ним, пожирая его взглядом, обещающим такое, что шатен почувствовал, как его ноги превращаются в нечто желеобразное. А дальше всё завертелось, как в безумном калейдоскопе.
Вот Каору резким движением развязывает пояс на его халате… Следующим кадром мелькает сам халат, летящий подобно нелепой белой птице куда-то в угол номера, а потом… Потом Аой оказывается лежащим на кровати со связанными руками, заведёнными за спину, а Каору уже сидит на его бёдрах и… Резкий удар по лицу. Аой от неожиданности распахнул глаза и столкнулся с пылающим яростью взглядом Каору.
- Я не собираюсь повторять тебе дважды… - мужчина понизил голос до угрожающего шёпота. - И если я сказал тебе, что ты - мой, то это означает, что никого другого у тебя быть не должно, и мне глубоко насрать на все ваши сценарии, контракты и прочую херню, о которой ты так трогательно тут говорил. Никаких женщин. Никаких мужчин. Никакого фан-сервиса или как там это у вас называется. У тебя отныне есть только я. И я не советую тебе меня злить - это может очень плохо закончиться. Для тебя - в первую очередь.

Tonight I am the new messiah
You deify.
When I'm no longer desired
I'll be crucified…

Аой зажмурился, ожидая следующего удара. Мокрое полотенце со свистом рассекло воздух и обожгло кожу на груди. Шатен сжался. Чего он хочет? Чтобы Аой умолял его? Просил прощения?
- Чего ты хочешь? - одними губами спросил Широяма, осторожно открывая глаза. Удар по лицу. Больно.
- Я хочу, чтобы ты уяснил для себя одну вещь: ты принадлежишь мне, и я не намерен ни с кем тебя делить. Я - твой хозяин, - Каору сократил расстояние между их лицами и впился поцелуем в губы шатена. Тот дёрнулся, пытаясь отстраниться, но тщетно - Каору был гораздо сильнее.
- Я… я понял… - сбивчиво забормотал Аой, когда мужчина оторвался от его губ. - Отпусти меня… Развяжи…
- Ну уж нееееет… - Каору нагло ухмыльнулся. - Ты ещё не понял. Сегодня ты был плохой девочкой, поэтому я должен тебя наказать…
- Не надо! - закричал Аой, но Каору уже снял с себя пиджак и расстегнул рубашку, чтобы можно было беспрепятственно тереться ледяной кожей о горячее тело своей жертвы. Аой поджал пальцы на ногах от стыда, потому что это было невыносимым: Каору скользил губами по его телу, чередовал нежные поцелуи с хлёсткими ударами влажным полотенцем - до появления красных полос на светлой коже, чтобы потом ласково их зализывать, отчего Аой чувствовал, что начинает возбуждаться помимо своей воли.

The one who's free from sin,
The first to cast the stone,
Fighting the fear within
I won't be left alone…

Внезапно Каору отстранился и как-то неопределённо посмотрел на Аоя, закусив губу. Широяма лежал под ним абсолютно голый, возбуждённый и готов был расплакаться от унижения. Мужчина освободил руки Аоя и приказал, указывая взглядом на свои брюки:
- Сними их.
Шатен торопливо расстегнул непослушными руками тяжёлый ремень, затем вжикнул змейкой на брюках, всхлипнув, когда пальцы коснулись возбуждения Каору, и стащил ненужный уже элемент одежды со своего неожиданного любовника. И что дальше? Теперь этот сумасшедший садист прикажет ему раздвинуть ноги? И ведь что самое обидное и унизительное - он сделает это. Почему этот человек обладает над ним какой-то непонятной властью, противостоять которой Аой просто не в силах? Разве так бывает? А вдруг он всё-таки не человек? Широяма похолодел от этой жуткой мысли, но додумать её до конца он не успел - Каору вжался в него всем телом и горячо зашептал на ухо:
- Согрей меня… Я так устал от этого холода…

You build me up,
You break me down
Until I'm falling to pieces.

The price I pay
To live this way
And the fantasy stays alive…

Аой покорно обнял его, прижимая к себе теснее, стараясь передать этому ледяному наваждению хотя бы немного тепла. И Каору отзывался, покусывая кожу на шее и плечах Аоя, путал пальцы во влажных волосах, царапался и рвано, со стонами, выдыхал. Широяма никогда не мог представить себе, что это будет его так заводить. Каору спустился ниже, вылизывая живот любовника, заставляя того поскуливать от безумной смеси ощущений, а затем обхватил холодными губами возбуждённый член, отчего Аой выгнулся и закричал. Это было так обжигающе прекрасно, что всё испытанное им прежде просто померкло по сравнению с ощущением ледяных губ на разгорячённой плоти. В приступе неконтролируемого безумия он вцепился пальцами в светлые волосы Каору, сжимая их и толкаясь навстречу этому жадному рту. Сладкие судороги сводил низ живота, приближая Аоя к заветной грани, но у Каору были совершенно другие планы, потому что он выпустил изо рта пульсирующий член любовника и скользнул языком ниже, обводя вход в его тело. Широяма непроизвольно сжался, когда почувствовал холодные пальцы, проталкивающиеся в него.

I can't live up,
I can't let down
And leave you falling to pieces.

I crash and burn,
I never learn
I'm your morbid obsession…

- Расслабься, - услышал он голос Каору. Аой попытался последовать совету любовника, но ничего не получилось. Это было слишком противоестественно, он не привык к такому, он… Чёрт, да он вообще первый раз в таком положении!
- Посмотри на меня… Ты такой красивый… - Аой удивлённо распахнул глаза и вскрикнул, чувствуя, как член Каору медленно проник в его тело. - Какой же ты горячий… Просто с ума сойти, какой ты горячий…
Аой вцепился ногтями в плечи любовника и застонал, ощущая головокружительное чувство заполненности, которого он никогда прежде не испытывал. Наверное, в этот момент мир рухнул - тот самый мир, в котором Аой жил до сих пор. Всё закружилось, и Широяма мог только отстранённо удивляться, слыша собственные стоны. Он отчаянно царапал спину Каору, старался прижаться к нему как можно теснее, вплавиться в его холодное тело, которое никак не хотело согреваться, да это было и не нужно - слишком острым и волшебным был контраст между ледяным спокойствием Каору и его собственным жарким безумием.

Build me up,
Break me down -
I will be a savior…

Аой подавался навстречу резким толчкам любовника, насаживался на его твёрдую плоть, всхлипывал и не желал никуда отпускать этого сумасшедшего, странного, непонятного, жестокого и невероятного человека. Он знал, что тело предаст его раньше, чем ему этого хотелось бы, но не мог даже на секунду приостановить это сумасшествие. Каору жадно сцеловывал с его губ отрывистые стоны, сжимал ладонями бёдра Аоя и смотрел на него невыносимо тёмными глазами.
- Не закрывай глаза, малыш… - голос Каору дрожал то ли от возбуждения, то ли от того, чего Аой просто не знал. - Я хочу в них утонуть, слышишь? Я буду жить, пока ты так смотришь на меня, пока ты мой…

I can't live up,
I can't let down
And leave you falling to pieces…

I crash and burn,
I never learn
Your iconic fixation…

Аой выгнулся в позвоночнике и обжёг кожу любовника каплями горячей спермы, чувствуя ответное тепло глубоко внутри своего тела. Каору успокаивающе гладил подрагивающими пальцами лицо шатена и едва заметно улыбался. Аой закрыл отяжелевшие веки, позволяя себе поддаться нежным прикосновениям. Было хорошо. Каору осторожно покинул его тело, потянулся за полотенцем, валяющимся на кровати, чтобы стереть следы их страсти, а Широяма всё так же расслабленно лежал, не двигаясь. Каору откинул полотенце в сторону и прилёг рядом, укрывая любовника одеялом. Аой благодарно улыбнулся и задремал…

Build me up,
Break me down.
Build me up,
Break me down…

…Утро встретило Аоя неприятными ощущениями чуть ниже спины, одиночеством и лежащим на соседней подушке листком тонкой рисовой бумаги. Развернув его, Широяма вчитался в ровные столбики иероглифов и почувствовал, как волна тепла растекается в груди.

Струна порвалась.
Она порвалась так легко.
Я спою тебе песню завтра -
Обычную любовную песню.
Сегодня я был слишком неуклюжим.

Спокойной ночи…

Я понимаю, что образы Аоя не совсем подходят ко времени, описываемому в фике, но, я полагаю, читатели простят автору такую маленькую нестыковочку)))

8

Аой стоял на балконе своей квартиры и смотрел на ползущие по стеклу капли дождя. Осенний дождь навевал на него грустные мысли - казалось, что это небо оплакивает ушедшее лето. И пусть осень не отличалась холодами, но и прежнего тепла не было. Тишина его холостяцкой квартиры начинала откровенно давить, хотя, казалось бы, что могло измениться с прошлой осени в его жизни? Разве что Каору… Каору, который за оставшийся тур больше ни разу к нему не приходил, но ощущение недосказанности не покидало Аоя, и он превратился в воплощённое ожидание.

Under the sun, there is nothing to hide.
Under the moon, the stranger waits inside.
People disappear,
The music fades away.
Splashing through the rain
I'll dream with them one day…

Каждый вечер он надеялся неожиданно столкнуться взглядом с гипнотизирующими глазами своего наваждения - где угодно: дома, в машине, в магазине, даже просто на улице, но ничего не происходило, и утром Аой просыпался обманутым. Жизнь шла своим чередом, а Широяма не мог избавиться от мысли, что его предали. Неужели всё, что было нужно Каору - это секс с ним? Подчинение? Вот так просто? А потом что? Тишина, одиночество и отравляющее разум чувство предательства? Часы на стене неумолимо отсчитывали время, и с каждым шагом минутной стрелки горький осадок внутри разрастался, проникая в кровь и цепляясь за каждый нерв. Больно…

Оставаться и дальше в квартире, где каждая тень на стене казалась ему тем, кто прочно занял его мысли, было невозможно. Пусть на улице дождь - тем меньше будет желающих прогуляться в такую погоду, а именно сейчас Аой никого не хотел видеть. Никого, кроме… Он запретил себе произносить это имя. Он просто забудет об этом, как забывают страшные сны или неприятные моменты в жизни, чтобы потом, когда-нибудь, снисходительно пожать плечами - мол, с кем не бывает.

It's raining, raining,
On the streets of New York city.
It's raining, raining, raining deep in heaven…

Аой вернулся в комнату и засобирался. Одеваться теплее не хотелось - сейчас он не был готов себе в этом признаться, но ощущение холода - это единственное, что осталось ему от Каору… Опять это имя… Зачем? Накинув рубашку, Аой обулся, взял с полки в прихожей зонт и вышел.
Город встретил его притихшими улицами, размытыми пятнами домов, тихо шуршащими по мокрому асфальту машинами… Было довольно свежо, но Аой упрямо не стал застёгивать рубашку, наслаждаясь холодным влажным воздухом. Он не будет думать о нём. Не будет думать - только чувствовать. Всем телом - как той ночью.

I know the air is cold,
I know the streets are cruel,
But I'll enjoy the ride today…

Аой медленно шёл вдоль витрин, вспыхивающих в сумерках вереницами огоньков, бездумно вглядываясь в собственное отражение, лениво переползающее за ним по дрожащим от его тяжести каплям. На углу он остановился. Эта витрина не была освещена, и на тёмном стекле вспыхивали размытые дождём отсветы от проезжающих мимо машин. Это зрелище завораживало. Аой грустно улыбнулся и прикрыл глаза - раньше он не обратил бы внимания на басовый ритм дождевых капель по оконным стёклам, а теперь он не мог наслушаться этой музыкой. Такая красивая в своей сложности мелодия… Вряд ли Рейта смог бы её повторить - в медиаторе нет души. Для души нужно соприкосновение кожи с металлом струн - впрочем, сам Аой тоже обычно пользовался медиатором. Но у музыки дождя свои законы. Странно, что он никогда раньше об этом не задумывался.

Спойлер:

- Не замёрз? - тихий голос так близко, и холодное дыхание возле уха. Аой вздрогнул и открыл глаза. В витринном стекле отражался он, стоящий с зонтом, а рядом стоял Каору и смотрел на него - почему-то устало. Сердце предательски заколотилось в груди.
- Ты? - только и успел спросить Аой, а руки Каору уже обвились вокруг его талии, прижимая к себе.
- Я, - шепнул Каору. Дождь зазвенел по карнизам - выше, звонче, радостнее. Ветер притих и только вздыхал иногда, не нарушая трогательности момента.

I may have wasted all those years,
They're not worth their time in tears,
I may have spent too long in darkness
In the warmth of my fears…

Страх, боль, обида - всё ушло, растворяясь в ноябрьском дожде, в холодных объятиях того, кого Аой уже успел посчитать потерянным навсегда. Было до безумия хорошо стоять вот так, под одним зонтом, укрывая друг друга от непогоды. И Аой был совсем не против того, как по-хозяйски Каору обнимал его - наоборот, льнул к нему всем телом, не стесняясь редких прохожих, тонул в отражении тёмных глаз, раскрывался и подчинялся. На них никто не обращал внимания, словно не было ничего необычного в том, как двое мужчин обнимаются посреди улицы.

- Пойдём домой? - Каору первым нарушил уютное молчание между ними. Аой кивнул, соглашаясь, и передвинул зонт так, чтобы им было удобней. По лукавому выражению лица своего спутника он понял, что тот оценил его жест.
- Останешься на ночь? - с надеждой спросил Аой. Каору прикрыл глаза в знак согласия. - Только…
- Поверь, нам будет не до еды и светских бесед, - многозначительно поведал Каору, и Аой моментально вспыхнул. Неужели… А он готов к этому? Мысли заметались, но от низа живота уже поднималась та самая тёплая волна, которая могла разом покончить со всеми сомнениями - желание.


… Простыни мягко обволакивали разгорячённое тело, сбиваясь складками под судорожно сжатыми пальцами. Стоны распарывали густой, тяжёлый воздух спальни - и Каору пил их прямо с влажных губ Аоя, двигаясь внутри него, удерживая на грани сладкого сумасшествия. Глядя на трепещущие в экстазе ресницы любовника, он чувствовал себя живым и настоящим, и это чувство было слишком острым, непривычным и просто волшебным. Оно расцветало на коже яркими царапинами, когда Аой, совершенно не контролируя себя, впивался ногтями в плечи и спину Каору. Оно жгло поцелуями застывшие в вечной насмешливой улыбке губы, стирая с них печать одиночества. Оно вспыхивало в тёмных, с шальным блеском глазах, изгоняя из них горечь впустую прожитых лет. Оно било по вискам приливами крови, бешено танцующей в венах от стонов покорного его воле любовника. Оно наполняло каждую клеточку тела жаром покрытой испариной кожи, отчаянно прижимающейся к нему. Так ново и так желанно - до потемнения в глазах, до собственного крика, жадно сцелованного любовником с непокорных, не желающих теплеть губ. И только страх, осколком льда засевший в сердце, вонзался острыми краями в измученную одиночеством душу - не сорвись, пожалуйста, только не сейчас… Удержи на его губах слова, которые могут разрушить всё - пусть вам будет дано ещё немного времени, прежде чем свобода настигнет тебя. Всего лишь немного времени - разве это так важно, когда позади сотни лет ожидания, заточения, одиночества? На грани безнадёжности, на острие безысходности, когда душа рвётся на части от неведомых никогда противоречий - удержи его от шага, после которого для него наступит пустота. Он не заслуживает этого… Смотри, как он доверчив, как послушен твоим ласкам - разве не этого ты хотел так долго? Он навсегда останется твоим, но сейчас, пока ваши сердца бьются в одном ритме, подчиняя себе движения тел, почувствуй себя хозяином своей жизни. Не дай ему сорваться…

Still awake
Bringing change, bringing movement,
Bringing life
A silent prayer thrown away,
Disappearing in the air
Rising, sinking, raininc deep inside me
Nowhere to turn,
I look for a way back home.
It's raining, raining, raining deep in heaven…

Капли дождя остывали на запотевших стёклах, мерно тикали часы на стене, возвращая всё на круги своя, тени жили своей тайной жизнью, но в уютном коконе крошечной Вселенной, сузившейся до двоих, жизнь обретала совершенно иное звучание.
- Каору, скажи… - Аой нервно крутил в пальцах пачку сигарет. Каору повернулся на бок и приподнялся на локте, вопросительно глядя на любовника. - Тебе от меня нужен был секс?
- Секс я получил в прошлый раз. Какой смысл был бы возвращаться?
Аой повернулся лицом к Каору.
- Тогда что?
- Ммммм… А может, я всегда мечтал вот так лежать вдвоём и болтать о пустяках…
- Но я серьёзно…
- Кто знает - может, я тоже…
- Каору, ты иногда просто невыносим! - вспылил Аой, хватая зажигалку.
- А я думал, что невыносим всегда…

Аой сделал первую затяжку и расслабленно выпустил дым в потолок. Странный этот Каору… Говорит всегда загадками… А может, действительно не заморачиваться и принять его таким, какой он есть? Если бы он хотел навредить, то вполне мог бы это сделать и раньше. Значит, ему нужно совсем не это… Но что тогда?
- Давай, спроси меня, приду ли я ещё раз, - весело предложил Каору, отбирая у Аоя сигарету и жадно затягиваясь. Аой хмыкнул, вступая в битву за обладание ментоловой отравой.
- Я и так знаю, что придёшь - тебе же хорошо со мной.
- А ты собираешься этим нагло пользоваться? Учти, что на ритуальные призывы я могу и не отреагировать. Меня дешёвым оккультизмом не возьмёшь.
- И не надо. Придёшь, когда соскучишься, - Аой перехватил удивлённый взгляд Каору и, довольный собой, затушил отвоёванную в неравной борьбе сигарету в пепельнице. Каору поправил сбившееся одеяло и едва заметно улыбнулся:
- Спи. У тебя впереди тяжёлые дни.
- Откуда ты знаешь?
- Так по всему Токио твоё лицо призывает посетить ваш концерт.
- Но там не только моё лицо…
- Меня призывает именно твоё. Остальные для меня не имеют значения.
- Даже так? - удивился Аой.
- И никак иначе, - твёрдо заявил Каору, устраиваясь поудобнее. Аой положил голову на холодное плечо любовника и задумался.
- Знаешь… - медленно заговорил он, взвешивая каждое слово. - Я бы хотел, чтобы в этот день ты был со мной…
- Я не могу. Но ты можешь держать меня вот здесь… - Каору положил ладонь на грудь Аоя, ощущая биение его сердца. Аой закрыл глаза. Он обязательно должен что-то придумать, чтобы чувствовать Каору рядом с собой - так, как сейчас. Если только это возможно, он так и сделает. Он не отпустит его! Он не позволит ему уйти, как бы глупо и самонадеянно это ни звучало. О том, кем он теперь является, получая удовольствие от секса с мужчиной, от его присутствия рядом, можно подумать потом. Это всё несущественно… Сейчас самое важное - удержать его. Оставить в своей жизни. В своём сердце…

Пока я оплакивал факт того, что становлюсь к ним ближе, хоть этого и не хочу,
Внутри меня что-то беззвучно сломалось...
Любовь, познавать которую мне не хотелось -
Ведь если бы я не познал любви, не было бы и боли…


Поиск нового имиджа грозился затянуться до бесконечности. Проще всего было Рейте - того вообще практически не собирались менять. Аой завидовал басисту чёрной завистью, потому что с его собственным образом вышла нестыковка: с одной стороны, резко меняться было нельзя, но в то же время хотелось чего-то кардинально нового. Любезные предложения вокалиста были Аоем отвергнуты столь эмоционально, что повелитель микрофонных стоек даже обиделся. Аой схватил со стола пачку сигарет, зажигалку и вылетел за дверь.

В курилке Аой задумался. Мысли упорно слоились вокруг образа Каору - такого, каким он был в их первую встречу на пустынном пляже. Было в нём что-то необъяснимое, что заставляло то и дело воскрешать в памяти тот вечер. Но что можно изменить в себе такого, что помогло бы ему не только решить проблему с собственным имиджем, но и не потерять ощущение Каору в себе? Пусть это звучит двусмысленно и странно - всё равно. Он всё для себя решил ещё прошлой ночью, пытаясь согреть своим теплом ледяную кожу спящего рядом Каору.

Спойлер:

Дым от тлеющей в пальцах сигареты завивался причудливыми узорами, и из его переплетений вырисовывался силуэт того, кто уже никогда, наверное, не покинет его мыслей. Аой поднял голову - и застыл, вглядываясь в игру дыма. Это же так просто… Как он не подумал об этом раньше? Ведь первое, что его привлекло в Каору - это… Точно… Контраст - такой яркий, такой неожиданный и такой притягательно красивый… Аой осторожно коснулся пальцами дымного силуэта, словно лаская, и дым потянулся к его коже, обвиваясь вокруг пальцев…

- Аой, ты там жить собрался, что ли? - Руки просунул недовольную физиономию в курилку, разбивая хрупкую красоту ментолового узора. - Возвращайся быстрее и давай уже заканчивать с твоим образом!
- Руки, я придумал кое-что… - Аой с сожалением затушил сигарету и поднялся. - Мы можем сейчас поехать в салон? Мне срочно нужно сменить цвет волос.

9

Напряжение перед концертом становилось невыносимым. Уруха, судорожно вцепившись в гитару, раз за разом проигрывал наиболее сложные моменты, Руки сосредоточенно копошился в груде косметики и украшений, всё ещё решая, что именно будет смотреться наиболее выигрышно, Кай, засунув руки в карманы куртки, методично слонялся по коридорам, а Рейта приставал ко всем с видом заправского врача-кардиолога, предлагая пощупать пульс и проверить сердцебиение. Однако в глазах у всех застыло одно и то же выражение волнения и невероятной напряжённости. Каждый отвлекался как мог. Аой успел проверить настройку аппаратуры, опробовать звучание своих гитар, потрепаться с вокалистом по поводу оформления сцены и даже пофотографировать все приготовления к финальному выступлению. Но волнение не отпускало.

Вырвавшись из инквизиторских объятий стилистов и визажистов, Аой натянул толстовку и поспешил к служебному входу в здание. Курить хотелось смертельно, но ещё больше, чем никотина, организм требовал свежего воздуха. Юу решил совместить полезное с приятным и вышел на улицу. Прохладный после душного помещения воздух заставил поёжиться. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что в непосредственной близости от него никого нет, Аой выудил из пачки сигарету и щёлкнул зажигалкой. С наслаждением затянулся, ощущая, как дым заполняет лёгкие, и резко выдохнул, когда справа послышался щелок зажигалки и насмешливый голос произнёс:
- Волнуетесь, Аой-сан?

Спойлер:

Аой медленно повернул голову - и губы непроизвольно растянулись в улыбке. Прислонившись к рифлёной стене, рядом стоял Каору и курил, глядя на Аоя прищуренными глазами с пляшущими в них хитрыми искорками.
- Ты всё-таки пришёл? - озвучил Аой очевидную вещь. Каору кивнул. Аой во все глаза смотрел на его новый образ - строгий, сдержанный, идущий Каору просто до невозможности: тёмный костюм, белая рубашка, шляпа и очки в стильной оправе. Каору усмехнулся, отбрасывая назад длинные чёрные волосы. Аой с удивлением заметил, что кисти рук любовника покрыты извилистым рисунком татуировок. Чем были вызваны такие резкие изменения во внешности Каору, Аой не знал, но спрашивать было неловко.
- А так я тебе нравлюсь? - самодовольно спросил Каору. Аой кивнул. - Хмммммм, а ты решил косплеить меня?
Аой вспыхнул. Вот зараза, он издевается!
- А может, я Хидэ-сана косплею?! - возмутился Широяма, стряхивая пепел и искоса наблюдая за реакцией Каору. Тот пожал плечами.
- Но спишь ты не с Хидэ-саном, а со мной, поэтому я не принимаю твой ответ, - невозмутимо отозвался Каору. - Ну же, малыш, неужели тебе так трудно признаться, что я зацепил тебя с самого начала? Тебе же мои розовые волосы покоя не давали - разве нет?

Широяма промолчал - признавать правоту слов Каору было сродни признанию в любви, а вот этого Аою делать совершенно не хотелось. Какая, к чёрту, может быть любовь? Симпатия, влечение, страсть, похоть - всё, что угодно, но только не это странное чувство.
- Сочту твоё молчание за согласие, - заявил Каору, выкидывая окурок в стоящую неподалёку урну.
- Ты останешься на концерт? - выпалил Аой, отчаянно не желая расставаться сейчас.
- Нет.
- Но… почему? - Аой растерялся. - Сейчас же ты пришёл…
- Не хочу превращать ваше шоу в кормушку для криминальных новостей, - загадочно ответил Каору. Видя полнейшее недоумение на лице Аоя, он продолжил: - Я не смогу спокойно находиться в окружении твоих истекающих животной похотью фанаток. Во мне сразу же проснутся низменные инстинкты, которые я вряд ли сумею сдержать. Так что извини, но твоё предложение я вынужден отклонить.

Аой от души расхохотался.
- Так ты… ревнуешь, что ли? - с радостным недоверием уточнил он. Лицо Каору приняло невинное выражение.
- Да нет, что ты, как ты мог обо мне такое подумать?! - притворно возмутился он. - Просто я - жуткий собственник, так что, сам понимаешь, моё присутствие на концерте будет излишне травматичным для моих чувств. Я с Урухой твоим только-только начал мириться, а тут сразу столько желающих обладать тобой…
Аой ощутил прилив необъяснимого тепла. Хотелось… да какая разница, чего там хотелось, когда можно не просто хотеть, а осуществить свои желания?
В следующее мгновение он уже обнимал Каору, пропуская сквозь пальцы тяжёлые, гладкие пряди волос, наслаждаясь привычным холодом, окружающим Каору, его руками, прижимающими к себе, скользящими по спине, снимающими напряжение и дарящими уверенность в том, что всё будет хорошо…

Аой не знал, сколько они простояли так, сжимая друг друга в объятиях, пока Каору не отстранился, шепнув:
- Тебе пора, - а затем прижался холодными губами ко рту Аоя в поцелуе, в котором сквозила непонятная горечь и что-то ещё, чему Аой не смог найти объяснения. Оторвавшись от губ Широямы, Каору вгляделся в его лицо, словно пытался запомнить каждую чёрточку, после чего подтолкнул Аоя ко входу в здание.
- У тебя всё получится. Иди. Тебя ждут.
У самой двери Аой обернулся. Каору стоял на том же месте и смотрел, не отрываясь - так странно, словно…
- Ты придёшь сегодня? - он должен был спросить это. Должен. Слишком странной была эта встреча. Каору промолчал, и только уголки губ дрогнули в какой-то горькой усмешке. Аой решительно потянул на себя дверь и скрылся в здании.

Каору чиркнул зажигалкой и, глядя на дрожащий язычок огня, сказал, обращаясь к закрытой двери:
- Ты уже влюбился в меня. Значит, пришло время прощаться.

Остановить дыхание не так уж сложно...
Но я хочу чувствовать тебя хоть немного дольше.
Ты позволишь мне продолжить жить?
Одним ярчайшим утром я открыл глаза и обнаружил в них слёзы.
В тот момент мне показалось, что я наконец-то понял их причину.
Почему мы не можем и дальше быть единым целым?
Я протягиваю руки к тем словам, что оказались слишком хрупки для меня одного.
Прошу тебя, подари моему сердцу хоть что-то, что пронзило бы тебя острым клинком…

Не знаю почему, но когда ты со мной, мне становится грустно.
Почему мы не можем стать единым целым?
Если просто стереть воспоминания, думаешь, ты сможешь измениться?
Если забыть об этом и всё изменить, ты больше не сможешь быть собой.
Хотя бы позволь мне всё то, что я имею, обратить в звуки своего голоса...

С доказательством во имя жизни...


После концерта их почти сразу отвезли в клуб - Руки посчитал неправильным просто разъехаться по домам после такого грандиозного события в жизни группы, каким стал финал тура в Tоkyo Dome. И теперь, расположившись за столиком, произнося один тост за другим, участники группы расслаблялись. И хотя спиртного было более чем достаточно, хмель никак не желал затуманивать головы - видимо, сказывался всё ещё бушующий в крови адреналин. Аой с отрешённым видом послушно выпивал всё, что ему наливали, отчаянно желая как можно быстрее опьянеть. Это бы помогло ему стереть из памяти своё малодушие, неприятным осадком оставшееся внутри - то, как во время концерта он вглядывался в море лиц в зале, пытаясь отыскать среди них одно-единственное. Ему не давало покоя чувство недосказанности, ведь за всё время их отношений Каору так и не сказал ни разу о том, что же именно ему нужно от Аоя. И сегодняшняя встреча… такая странная, словно…

Громкий смех Урухи помешал додумать мысль, и Аой поднял глаза на согруппника. Тот уже вовсю обнимался с какой-то девицей - видимо, из особо приближённых фанаток. Аой скользнул взглядом по остальным: картина была примерно та же, за исключением ритм-секции, ибо изрядно захмелевший Кай старался пристроить свою голову на плече Рейты, чтобы благополучно уснуть, бормоча при этом что-то вроде «раз ты - брутал, то у тебя должны быть широкие плечи… как раз для моей лидерской головы…», а Рейта испуганно округлял глаза и всем видом умолял о помощи. Басист попытался выбраться из-под слишком тяжёлой от организационных мыслей лидерской головы, чтобы присоединиться к развлекающимся с девчонками Урухе и Руки, но Кай так притиснул несчастного Рейту к себе, что тот только сдавленно пискнул - и покорно обмяк, смиряясь с неизбежным.
- Ребята, - шёпотом заговорил Рейта, стараясь не разбудить Кая. - Снимите его с меня, а? Я к девочкам хочу…
- А ты накати ещё - и Кай сразу станет девушкой твоей мечты, - похабно подмигнул Руки. Рейта возмущённо засопел.
- Да я столько не выпью за всю жизнь! Аой, - обратился он к ритм-гитаристу, понимая, что от остальных помощи ждать не приходится, - ну сделай же что-нибудь!

Аой поднялся, чувствуя, как его повело в сторону, и аккуратно снял уснувшего Кая с многострадального брутального плеча, чтобы положить его на диванчик.
- Рей-та… - пробормотал драммер сквозь сон. Рейта побледнел и метнулся к танцполу, схватив за руку девушку, сидевшую ближе к нему на диванчике. Аой оглянулся на Руки - тот практически рыдал от смеха, уткнувшись в собственные колени. Аой посмотрел на Уруху, но лид-гитарист был занят сидящей на его коленях девушкой. Собственно, теперь можно было уходить домой, но тут - весьма некстати - Такашима оторвался от своей пассии на ночь и усмехнулся, глядя в глаза Аоя:
- А ты что скучаешь в одиночестве? Смотри, какие цыпочки тут водятся, - он подмигнул. Аой безразличным взглядом скользнул по восторженно хихикающим девицам за их столиком и пожал плечами.
- Я лучше домой поеду.
- Ой, Аой-сан, ну что ты ломаешься? - пьяно засмеялся Уруха. - Если ты сейчас уйдёшь домой, то я всерьёз подумаю, что тогда, в Осаке, ты не просто так во сне кричал одно имя…
- Заткнись! - взвился Широяма, бледнея.
- О чём это вы? - Мацумото заинтересованно уставился на гитаристов, забыв про сидящую рядом девушку. - Какое имя?
- Никакое! - отрезал Аой, залпом выпивая первый попавшийся ему на глаза коктейль. Горло обожгло, а на глазах выступили слёзы. Адское пойло огненным комком провалилось в желудок, а уже последующие события Аой помнил какими-то обрывками.

Приглушённый свет ночника. Потёртая обивка дивана. Незнакомое тело в объятиях. Слова, которые не имеют никакого значения. Неприятное тепло влажной кожи под пальцами. Его имя, выкрикнутое чужим голосом.
Закрыть глаза. Он должен быть сейчас с ним - наслаждаться его холодом, его срывающимся ледяным дыханием. Закусить губу - до боли, чтобы не дать своим стонам прорваться. Его лицо. Его глаза. Его губы. Он всё равно думает только о нём. Это его прикосновения заставляют гореть кожу огнём. Это его шёпот сводит с ума. И бьющееся в агонии сердце принадлежит только ему. Ка-о-ру…

Shine – lake of fire,
Lines take me higher,
My mind drips desire -
Confined and overtired…

Душ - обжигающе холодный, стирающий последние признаки опьянения - чтобы смыть с себя грязь чужих рук и снова стать собой. Вот только чем отмыть покрытую всей этой грязью душу? Ответа нет - как всегда.
Который час? Неужели уже вот-вот наступит безжалостное утро? Как он мог так легко забыть обо всём? А что, если…
Аой вздрогнул. А что, если Каору сейчас ждёт его дома, в пустой квартире, отсчитывая неумолимые шаги минутной стрелки, складывая её путь в часы? А что, если он верит? Аой закрыл глаза, бессильно прислонившись к дверце душевой кабинки. Домой. Немедленно. Может, ещё не поздно всё исправить…

Living this charade
Is getting me nowhere.
I can't shake this charade,
The city's cold blood calls me home.
Home -
It's what I long for
Back home where I belong…

Город встретил Аоя предрассветной свежестью, оседавшей каплями на стёклах такси, которое Аой поймал. Он следил за устало сверкающими неоном вывесками, за сонно моргающими светофорами на перекрёстках и желал одного - как можно быстрее оказаться дома. Там, где уютно и где наверняка ждёт его Каору. Вот только как теперь смотреть в его глаза? Как рассказать ему, что эта ночь - всего лишь помутнение рассудка? Город молчал, проплывая за окнами размытыми пятнами спящих домов.

The city – it calls to me
Decadent scenes from my memory.
Sorrow– eternity
My demons are coming to drown me.

Help – I'm falling, I'm crawling,
I can't keep away from its clutch.
Can't have it, this habit
It's calling me back to my home…


Квартира встретила Аоя тишиной. Он потоптался на пороге гостиной, словно ожидая, что в любой момент там возникнет Каору - отделится от застывших на стене теней, подойдёт к нему, чтобы обнять, стерев своими прикосновениями всю эту бессмысленную ночь. Но Каору так и не возник в темноте комнаты, и Аой медленно прошёл по коридору на кухню и включил свет.
На столе поблёскивала прозрачными гранями пепельница, полная окурков. Но Аой точно помнил, что, уходя, не только вытряхивал её, но и мыл. Значит… Каору был здесь? Ждал? Аой задохнулся от захлестнувшей его надежды. Может, ещё не всё потеряно?

Он рванул по коридору в спальню, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Он подумает потом, что говорить и как оправдываться, но сейчас нужно было просто увидеть того, о ком он думал постоянно.
Распахнув дверь, Аой застыл на пороге, расширившимися глазами глядя на стену над кроватью. Сердце сбилось с ритма, причиняя боль. Аой вглядывался в собственные фотографии, висящие на стене, и отказывался понимать что-либо.

Falling through pages of Martens on angels,
Feeling my heart pull west,
I saw the future dressed as a stranger -
Love in a space-dye vest…

Спойлер:

- Нет, - прошептал Аой, сползая по стене на пол. - Не говори мне, что…
В голове зазвучала незнакомая мелодия, по первым же аккордам которой Аой понял, что это конец. Расставание не должно быть таким. Его вообще не должно быть!
Он ждал его - всю ночь. Ждал, чтобы сказать? Или он знал ещё вечером, когда смотрел на Аоя таким странным, печальным взглядом? И горечь в его поцелуях - это признак скорого расставания?
Это всё из-за того, что Аой сегодня сорвался? Или всё было предрешено заранее, только вот ставить его в известность никто не собирался? Аой отрешённо рассматривал разноцветные фигурки оригами, оставленные Каору, и чувствовал, как внутри него расползается опустошённость.

This is not how I want it to end
And I'll never be open again,
There's no one to take my blame
If they wanted to
Nothing to keep me sane
And it's all the same to you…

Шаги на грани слышимости. Шевельнувшиеся в углу тени. Щелчок дверного замка. И надежда, вновь вспыхнувшая в сердце.
- Каору! - закричал Аой, поднимаясь на ноги. - Каору, подожди!
Со стороны коридора потянуло холодом. Аой выскочил из спальни. В висках стучала кровью одна-единственная мысль: «Успеть. Успеть. Успеть». Входная дверь была приоткрыта и чуть слышно поскрипывала. Аою на мгновение показалось, что в зеркале, висящем на стене, он увидел упрямый, тяжёлый, требовательный взгляд тёмных глаз. Он чувствовал, что Каору здесь, здесь, он ещё не ушёл. Он ждёт. Ждёт…
Надо удержать его - но как? И Аой, совершенно потерявшись в отчаянных, перебивающих друг друга мыслях, закричал даже не голосом - сердцем:
- Каору, я… я люблю тебя! - и в ужасе отшатнулся, когда зеркальная гладь пошла глубокими трещинами, возвращая его в тот жуткий сон. Аой опустился на колени, закрывая лицо руками.

Входная дверь захлопнулась, и холод, сопровождающий Каору повсюду, исчез. Аой бессильно застонал. Всё кончено. Он ушёл. Аой опустил голову и отнял руки от лица. На глаза ему попался листок тонкой рисовой бумаги, небрежно валяющийся у его ног. Дрожащими пальцами Аой развернул его, вчитываясь в ровные строчки, и чувствуя, как слёзы медленно текут по щекам, оставляя щекотные дорожки. Он потерял всё.

And I'll smile and I'll learn to pretend,
And I'll never be open again,
And I'll have no more dreams to defend,
And I'll never be open again…

Это невероятно. Такое напряжение.
Я не всегда приветствую работы, в которых герои испытывают почти безвольную, с примесью паранои любовь...
Но это... это просто неописуемо. Накал эмоций... Вихрем внутри меня сносили мотающиеся в панике чувства, различные по своей окраске и природе... И я впервые чувствовала такое. Не передать.