Автор: White_Wolf777(на сайте DucAn)
Фэндом:The GazettE
Персонажи: Kai/Ruki, Aoi, Uruha, Reita
Рейтинг:NC-21
Жанры:Слэш (яой), Ро Kai/Ruki, Aoi, Uruha, Reita мантика, Ангст, Мистика
Предупреждения:Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика
Размер:Миди,
Описание:Погруженный в свои мысли мужчина смотрел на все происходящее за окном с горькой иронией, мысленно сравнивая себя с такой вот декорацией. Декорацией? Нет… Декорации прячут в темноту складов и забывают, а он… А что он?... Мужчина опустил глаза на свои руки, он и не заметил, что все это время теребил небольшого плюшевого медведя серого цвета в красном свитере, с вышитым на нем сердечком с его именем...
Публикация на других ресурсах:Если Вы будете размещать фанф на других сайтах, пожалуйста, копируйте шапку и оставьте ссылку.
Примечания автора: Все персонажи принадлежат сами себе и своим родителям. Живы, здоровы, чего и вам желают. Все действие - бред воспаленного мозга автора.
P.S.Мозг автора ушел в отпуск.




Часть 1.

- Юта? Подойди, нужна твоя помощь…
Не услышал обращения брюнет с лицом, так схожим с сердечком: широкие скулы, острый подбородок, усталая улыбка одними уголками бледно-розовых губ. Большие карие глаза рассматривают неспешно зажигающиеся огни большого города, наблюдают, как медленно скрывается за похожими на опаленную бумагу облаками солнце, склоняясь к закату, как медленно серые краски зданий и отдельные зеленые пятна деревьев на миг становятся ярче, чтобы уже через пару минут стать серыми тенями, точно пыльные декорации в старом, забытом всеми театре. Погруженный в свои мысли мужчина смотрел на все происходящее за окном с горькой иронией, мысленно сравнивая себя с такой вот декорацией. Декорацией? Нет… Декорации прячут в темноту складов и забывают, а он… А что он?... Мужчина опустил глаза на свои руки, он и не заметил, что все это время теребил небольшого плюшевого медведя серого цвета в красном свитере, с вышитым на нем сердечком с его именем, он помнил маленькую девочку – фанатку, подарившую его несколько лет назад: маленькое рыжее чудо с веснушками на щеках, лет тринадцати, несуразное тело, большие удивленные, счастливые и, в тоже время, такие испуганные глаза, она вручила игрушку, поймав музыканта сразу после концерта, появилась как будто из ниоткуда и растворилась в кричащей толпе. Сейчас, глядя в черные бусинки-глазки, казалось, игрушка понимает мысли брюнета, точно они передавались бережными прикосновениями. Сам того не осознавая, мужчина редко расставался с этим сентиментальным подарком, постоянно таская его с собой в рюкзаке, игрушка стала точно талисман, хранящий его и развеивающий колючую темноту часто накатывающего одиночества.
- Юта? Ты уснул? – Акира положил руку на плечо драммера, отчего тот вздрогнул, будто его окатили ведром ледяной воды.
- М?
- Ты чего, уснул, спрашиваю? – потеребив друга за плечо спросил Рейта, бандана, скрывающая половину лица басиста надежно прятала теплую улыбку, с того момента, как Уке прожил с ним больше пары месяцев около полугода назад он не мог смотреть в карие глаза без улыбки.
- Просто задумался… - неопределенно ответил Ютака.
Басист опустил взгляд на серого медвежонка:
- Долго ты еще с ним таскаться будешь? В детстве не наигрался с игрушками?
- Возможно. – Кай опустил взгляд на мишку, вновь встретившись с понимающими глазками – бусинками.
- Ну все, хорош, пойдем. Така опять перестановку задумал.
Оставив игрушку на своем любимом месте, Юта спрыгнул с подоконника, направившись вслед за басистом передвигать диваны и пуфы под руководством довольно улыбающегося Таканори.
- Надеюсь… дома меня это не ждет… - выдохнул Акира, вместе с ударником толкая тяжелый мини-бар с тихо позвякивающими внутри бутылками.
- Все возможно, - улыбнулся Мацумото, прикидывая как лучше разместить инструменты. – А где Юу с Уткой?
- Курить пошли, – прохрипел Рейта, обиженно добавив – И я хочу!
- Как курить?.. Опять?... – ошарашенно пискнул Така.
- Ога… курят они там… кролики… - насупился басист, резко отстранившись от тяжелого бара. - Все, устал я. Не могу!
Рейта тяжело рухнул на широкий кожаный диван, раскинув руки и ноги:
- Я больше ничего никуда не потащу!
- А больше ничего и не нужно, только установку переставить…- довольный собой Таканори плюхнулся рядом, положив ноги на расслабленного Рейту, глаза которого светились мыслью «наглость так и прет», сладко потянулся: - я всем доволен.
- Не плохо получилось, - проговорил Кай, оглядывая репетиционную.
- А то! Я великий дизайнер! – гордо выпятил грудь Мацумото.
- А никто и не сомневается, - счастливым тоном сказал Акира, начав щекотать малыша по бокам.
Улыбнувшись, и мельком взглянув на счастливых согруппников, Укэ вернулся на подоконник, снова взяв в руки слегка потрепанный талисман. Вновь налетевшую, точно стайка голодных птиц на зерно, мыслей разогнала вибрация и звонкий сигнал мобильного телефона. Лениво достав из кармана надрывающийся аппарат и прочитав на дисплее «Тадао», Ютака едва заметно вздохнул и приложил телефон к уху, голос собеседника на том конце отдавал сталью, холодом и алкогольным опьянением. Ютака отвечал сдержанно, стараясь не выдать голосом смутное волнение и некий страх, зародившийся где-то под сердцем.
Пока Юта вел малоприятный диалог, в дверь ввалились страстно целующиеся Аой с Урухой.
- Накурились? – сквозь смех спросил Таканори, лениво отбиваясь от шаловливых рук басиста, прокравшихся под тонкую ткань дизайнерской рубашки.
- Не... еще чуть – чуть и было бы супер, - рассмеялся Койю.
- А чуть-чуть тебе бы хватило? – обиженно спросил Аой, скрестив руки на груди.
- Конечно нет, обиженка мой. – Такашима прижал к себе улыбающегося Широяму, довольно прижимаясь губами к сплетению венок на шее. – Ребят, время десять, может сегодня – по домам?
- Идея мне нравится! – энергично закивал Рейта, раздевая глазами расслабившегося Таканори.
- Тебе любая идея нравится, которая не связана с работой, - ответил Руки, отвесив шуточный подзатыльник басисту, - как лидер решит.
Четверо парней подняли взгляд на ударника, по виду которого уже было понятно, с кем он говорит. Мизукэ Тадао – крупная рыба в сфере бизнеса, жестокий, властолюбивый эгоист, как и многие люди его круга. Однажды увидев Уке на концерте, он решил завести себе покорную игрушку и на протяжении уже почти двух лет выматывал драммера настойчивыми ухаживаниями, смешанными с извращенными домогательствами, угрозами и шантажом.
Ютака устало нажал на кнопку окончания вызова и поднял на друзей усталый взгляд, встретившись с четырьмя парами настороженных глаз друзей, лучезарно улыбнулся, стараясь развеять все их переживания:
- Ну что, так хотите домой?
- Ют? – Руки подошел к барабанщику, положив ладошку на сжимающие телефон, руки Кая, - что такое? Снова он, да?
Таканори был последним, кому Уке отдавал без остатка себя и все свое свободное время, и больше остальных знал, точнее, чувствовал, насколько устал и вымучен никогда не жалующийся и не говорящий о своих проблемах лидер. Так сложилось, что помимо натиска Тадао, группу загоняли по турам, встречам, фотосессиям и бесконечным интервью, да и в самой группе в течение года постоянно возникали конфликты то на почве ревности, то недопонимания, и Уке пытался сплотить и успокоить ребят как мог. Бывало, что он жил с каждым по нескольку месяцев, старался поделиться частичкой себя, стать кем-то особенным в жизни каждого, согреть теплом своего сердца, отдавать свою любовь и чувствовать себя любимым. Хоть ненадолго. Хотя бы чуть- чуть погреться в тепле другого, поверить в сладкую сказку, слышав тихие «ты мне нужен», «ты мой» и «люблю». Но, как и любая сказка, сказкам Ютаки быстро приходил конец, и вновь возвращаясь далеко за полночь в холодную, темную квартиру, где никто его не ждал и не пытался развеять давящее одиночество, драммер наливал в широкий бокал коньяк, доставал из рюкзака своего плюшевого спутника и усаживал перед собой на широкий подоконник, ощущая себя вот таким вот плюшевым мишкой с едва теплящимся огоньком надежды в душе.
- Все хорошо, Така, - ответил Кай, вглядываясь в такие родные глаза.
- Уверен? – обеспокоенно спросил Аой, поглаживая, обнимающие его, руки Такашимы.
- Серьезно, Юк? Что не так? – отозвался Уруха, укладывая подбородок на плечо гитариста.
- Может, кому по тыкве прилететь? – ударил кулаком в раскрытую ладонь Рейта.
- Да нет, ребят. Все хорошо. Правда! – заверительно ответил Ютака, оглядывая любимых, теперь уже, друзей. – Я слышал об идее «по домам»?
- Да! Есть такое! – Уруха широко улыбнулся, игриво потершись пахом о зад Широямы, на что тот довольно мурлыкнул.
- Поддержишь? – во все лицо заулыбался Рейта, сняв, наконец, бандану с лица.
- И тебе надо немного отдохнуть, - тихо, почти шепотом промолвил Мацумото.
- Ну, собираемся тогда, - улыбнулся драммер, дотянувшись до рюкзака и пряча туда плюшевого друга. – Идем?
Дважды повторять не пришлось, музыканты разобрали свои вещи и, разбившись на парочки, по лестнице направились вниз, в подземный гараж, Укэ завершал процессию.
- Дурацкий лифт… Опять сломался… - недовольно загудел Акира.
- Тебе полезно пройтись пешком, - шлепнул его по накаченному заду Руки.
- Ют, а я твою тачку не видел. Ты что, пешком? – Спросил Аой, играя с ключами одной рукой.
- На такси, - ответил ударник, хлопнул себя ладонью по лбу, - блин!
- Ты чего? – удивился вокалист.
- Я документы забыл, хотел завтра со стаффом переговорить.
- Ну, давай завтра? Так срочно что ли? Поехали, мы тебя подкинем, правда, Юу? – обнял за талию гитариста Такашима.
- Да, само собой, - довольно заулыбался Аой.
- Я все же вернусь, а то завтра опять не прочитаю какой- нибудь пунктик и будем месяц без выходных ударно впахивать.
- Ой… Нет! Не хочу! – запротестовал Рейта.
- Я быстро… - развернулся Ютака, направившись вверх по ступенькам.
- Мы подождем, - крикнул Така вслед удаляющемуся лидеру, почему-то он подумал, что не стоило бы отпускать Юту одного, но уверенные шаги лидера как-то затупили возрастающее волнение.
Укэ уже потянулся к ручке двери, отделяющей основную лестницу и большой коридор студии, как молния рюкзака вдруг расстегнулась, и плюшевый медвежонок покатился вниз по лестнице, прямо к ногам друзей, не раздумывая, Ютака побежал за ним, по ходу стягивая раскрытую сумку со спины.
Развернувшись, Широяма поймал плюшевого беглеца, возвращая владельцу:
- Держи.
- Спасибо, Юу. – Улыбнулся Ютака, бережно забирая любимца.
- Боже, сколько он уже с тобой? – удивленно спросил Такашима, рассматривая медвежонка.
- А.. не помню… Лет пять или шесть.
- И ты все время таскаешь его с собой? – вскинул бровь Широяма.
- Привык просто… - пожал плечами Кай.
- В детстве не доиграл. – Насупился Рейта. – Ну, идем? Забей на документы, хер с ними, завтра будет день… Почитаешь, задержим репетицию сколько нужно…
- Это прям знак, Ют, не надо тебе возвращаться, - вновь зашевелилось в сердце Таканори чувство беспокойства.
- Да все нормально, ну что может случится? Я сейчас. – Укэ прижал к себе игрушку и вновь направился наверх.
- Мы ждем, - крикнул вслед Уруха.
- Зря он пошел… - тихо пробормотал Руки, - сдались ему эти документы…
- Да ладно, ну подождем немного, - потянул любовника вниз Сузуки, - ну что может случиться?
Таканори только пожал плечами, интуиция редко обманывала мужчину и только уверенный тон Акиры и его крепко сжимающая запястье рука мешали вокалисту развернуться и догнать упрямого драммера.

_____________
Ютака зашел в темную репетиционную. Включив всего одну лампу, отправился на поиски забытой папки с документами.
- Привет, упрямец, – послышался за спиной грубый голос, выдававший сильное опьянение своего владельца.
От неожиданности Укэ вздрогнул, резко развернулся, интуитивно крепче сжав в руке медвежонка.
- Тадао? – прохрипел Уке, развернувшись к собеседнику.
- Что, милашка? Думал не найду? – пьяная ухмылка, пустые глаза.
- Найдешь. С такими – то связями.
- Не дурак. Ты подумал?
- Я все сказал.
- Значит, дурак. Я сказал – ты мой. И будешь либо со мной, либо сдохнешь.
- Оставь меня в покое. – Спокойно проговорил Ютака, направляясь мимо с трудом стоящего на ногах мужчины.
- Жаль это делать… - ледяным тоном заявил Мизуке, остановив плечом музыканта попутно вгоняя нож с широким лезвием по самую рукоятку в накаченный живот драммера.
Ютака вдохнул воздух, будто чему-то удивился. Отойдя на пару шагов назад опустил на слабо поблескивающую тяжелую рукоять широко раскрытые глаза, хватая ртом воздух, точно рыба, выброшенная на берег.
- А ведь все могло быть иначе… - потирая руки в перчатках, усмехнулся бизнесмен, - но какая – то шайка проходимцев тебе оказалась дороже меня. Теперь сдохнешь… как сволочь… в одиночестве…
Тенью выскользнув за дверь, Мизуке Тадао так же бесшумно спустился по пожарной лестнице, вышел через дверь черного хода, сохраняя ледяное спокойствие сел в теплый салон дорогого лимузина и, приказав водителю ехать в клуб, достал из бара бутылку дорогого виски, налил в бокал. Убийца удовлетворенно пил дорогое спиртное, будто подписал контракт на круглую сумму, а не лишил жизни всегда улыбающуюся знаменитость.

Часть 2.

- Пятнадцать минут уже… - посмотрел на часы Уруха.
- Что-то долго… - нервно выпустил дым Таканори, отбрасывая в сторону только что начатую сигарету, отправился к входу в здание. – Пойду-ка, вытащу этого трудоголика…
- Идем вместе, - широким шагом направился следом Аой, его терзало какое-то необъяснимое чувство вины – зачем он позволил вернуться назад драммеру, устал ведь, завалился бы спать, а не вчитывался в столбцы иероглифов?... или, может, просто передается нервоз Мацумото? Сказанная вокалистом «зря он пошел», как заноза впилась в мозг и теперь вкручивалась в мысли, подобно шурупу, может и правда, зря?
Перспектива дальше мерзнуть в ожидании парней на стоянке показалась Койю и Акире малопривлекательной, и они направились следом за своими любовниками, подкалывая друг друга, разрывая тишину парковки громким смехом, казавшимся каким-то глупым и нервозным, отбиваясь эхом от стен и колонн.
Руки буквально летел вверх по лестнице, неугомонное беспокойство толкало его вперед, заставляя двигаться быстрее, не отставал и Широяма.
- Ютака? Ты чего так долго? – ворвался, точно ураганный ветер, в репетиционную вокалист, вовремя зацепившись за дверной косяк, не давший малышу упасть. Удивленно опустив глаза, в поисках причины своего падения заметил темную лужу на полу, в панике крикнул, - Юта!
Широяма лишь на секунду замер на пороге, отгоняя моментально появившиеся страшные мысли прочь, ринулся вслед за вбежавшим в комнату Руки.
Драммер лежал в паре шагов от двери, медленно растекающаяся лужица крови казалась в слабом, сумеречном свете единственной горящей лампы растекшимися чернилами. Ударник тяжело и рвано дышал, крепче стараясь сжать игрушку теряющими силу пальцами, точно последнюю ниточку, удерживающую ускользающую жизнь.
- Юта!.. Ютака! – Вокалист упал на колени, осторожно обнимая ладонями бледное лицо друга.
Широяма, стянув с себя водолазку пытался остановить кровь, стараясь не касаться украшенной изящным узором рукоятки, из последних сил сохраняя трезвость ума и спокойствие.
- Скорую!.. Вызови скорую! – хрипло кричал вокалист, лаская ладонями до боли родное лицо.- Юта!.. Помогите кто-нибудь!..
Замешкавшиеся на лестнице гитаристы только вступив в коридор, освещенный лишь парой дежурных ламп, услышали надрывные крики, полные страха и отчаяния, как ужаленные побежали к раскрытой, точно пасть хищного животного двери студии. Сузуки, не рассчитав скорости, как и Руки ранее, поскользнулся на той же луже крови, и, не успев зацепиться за косяк, растянулся на полу у ног друга, пачкая белоснежную футболку чернильной темнотой уходящей жизни друга.
Такашима на секунду замер на пороге, все происходящее показалось ему страшным ночным кошмаром, сейчас Юу остановится у дома и горячим поцелуем развеет весь этот ужас, а Юта ответит на звонок и, как всегда тихим, успокаивающим голосом ответит - «Не переживай, Койю, все хорошо». Только ледяной сквозняк, подувший из щели раскрытой двери пожарного входа, вернул во мрак реальности. Широяма сдавливал рану Укэ, из последних сил стараясь сдержать драгоценную жидкость. На каком-то автопилоте гитаристу удалось достать ускользающий от пальцев телефон и набрать номер скорой помощи. Гудки в трубке показались слишком долгими, а голос диспетчера – слишком сонным и безучастным, психанув, Уруха не выдержал, рявкнув:
- Помощи хер дождешься! Сами повезем!
Парни удивленно подняли глаза на дрожавшего Койю, а тот, бросив – «Я подгоню машину ближе», - убежал вниз по лестнице, выбивая двери ногами.
- Аки, осторожно бери его за ноги, я за тело, Така, поддерживай голову.. – распорядился Широяма, наконец, возвратив над собой контроль и сумев хоть немного остановить кровотечение.
Втроем мужчины понесли лучшего друга по лестнице, к машине. Укэ тихо хрипнув, оказавшись на руках согруппников, больше не подавая ни звука, плюшевый талисман выпал из обессиленных пальцев, оставшись сиротски валяться в, кажущейся черным пятном, луже хозяйской крови.
_____________

Уруха, сжавшись, обнимая себя руками, вжался в максимально придвинутое к бардачку переднее сидение, на каждом повороте коленки неприятно царапались о дверцу, Широяма гнал машину до ближайшей больницы, стараясь вести плавно и осторожно, измазанные кровью руки скользили по ребристой поверхности руля, заставляя крепче сжимать ускользающий пластик.
Акира и Таканори разместились на заднем сидении, мчавшегося молнией по ночным улицам внедорожника, пытаясь максимально облегчить ощутимую боль драммера, когда машину заносило на поворотах. Получив от Аоя грозное «Не трогай! Хуже будет!» Рейта отбросил даже попытки прикоснуться к ненавистной рукоятке, как и все в машине моля всех богов только об одном – успеть. Вздумай Дьявол сейчас заключить сделку – это был бы самый выгодный контракт за всю историю человечества – четыре души взамен одной жизни. Но к мольбам отчаявшихся музыкантов были глухи и Боги, и Бесы.
Таканори придерживал голову лидера, уткнувшись носом в шею, обнимая холодеющее тело.
- Т-Така… - тихий шепот, едва заметная улыбка.
- Юта, тихо… не разговаривай.. потерпи немного… еще чуть- чуть, слышишь?.. – вокалист задыхался слезами, рассматривая прикрытые, затуманенные глаза.
- Акир-ра…К-Койю…Ю-уу…
- Помолчи, братишка, не говори ничего… - Басист погладил холодные пальцы, а развернувшийся Такашима прижал к губам ладонь второй руки.
- Юк.. береги силы.. не разговаривай… - ронял слезы Уруха.
Слабо улыбнувшись, ударник закрыл глаза, прижавшись лбом к шее вокалиста:
- Така… Холодно…
- Я согрею… - Руки только осторожнее и ощутимее обнял человека, однажды осветившего его жизнь ярким лучиком, а теперь – угасавшего, рассеивающегося, точно сумерки на рассвете, - только потерпи… еще чуть-чуть… совсем немного… Мы ведь рядом… мы все с тобой…
- Люблю… - тихим выдохом шепнул Юта, вновь проваливаясь в ноющую, наполненную болью темноту, смутно успев подумать, что боль в сердце гораздо сильнее боли в ране.

Часть 3.

Медицинский персонал начал суетиться и действовать активнее, только когда один из санитаров, толкающих каталку, проорал на весь больничный коридор:
-Врача! Готовьте операционную!
Четверо мужчин, спотыкаясь, бежали вслед за удаляющейся каталкой, пока с разбегу не ударились в тяжелые стальные двери операционной, неугомонный Мацумото выбил у врачей разрешение присутствовать в лаборантской интернов и оттуда наблюдать за ходом операции. Тлеющий огонек надежды все еще пытался противостоять холодным ветрам реальности, но тяжелое чувство беспокойства не оставляло ни на минуту. Наблюдая за действиями врачей Аой как-то непроизвольно заметил, что одна из медицинских сестер действует слишком медлительно и нерасторопно, как оказалось, так же думал и Сузуки.
Басист с трудом сдерживался, чтобы не пробить толстое стекло и не начать гонять эту неповоротливую клушу пинками по операционной, его терзало смутное подозрение, что этой нескладехи там быть вообще не должно, слишком испуганными выглядели ее глаза, слишком заметно тряслись руки.
С первых минут операции молодому хирургу Такеру Наоки стало ясно – его пациент просто так не уйдет из жизни, слишком сильна была воля этого хрупкого на вид мужчины, сильное сердце продолжало качать кровь, развитые легкие маленькими порциями вдыхали воздух. Хирург поклялся, что сделает все возможное, чтобы вернуть к жизни этого человека.

Часть 4.

Такашима не мог спокойно наблюдать за ходом операции, его злость на диспетчера, скорую и всю медицину в целом, быстро испарилась, стоило ему провести языком по губам и почувствовать металлический вкус горячей крови драммера на своих губах. Отстранившись от Широямы, попытавшегося обнять и успокоить гитариста, Уруха прижался спиной к холодной иссиня-зеленой стене, сполз по ней на пол, обняв ноги руками, только вслушивался в доносящиеся, точно откуда-то из далека слова Такеру, погружаясь в свои собственные воспоминания:
«- Да мне плевать! Теперь я хочу побыть один! – кричал в трубку разъяренный гитарист, нервно пнув пустой чехол гитары, швырнув отключенный телефон на диван. «Я тоже гордый и обижаться могу!» - насупившись, думал он, подойдя к подоконнику, пытаясь рассмотреть окна соседнего здания сквозь стену ледяного дождя. Конец августа, еще тепло, но приближение осени уже чувствуется в воздухе, отражается золотыми проседями на листьях. Сегодня они поссорились с Аоем. Первая глобальная ссора за три года долгой спокойной жизни. Койю, сам не зная почему, подошел к окну и взял в руки серого медвежонка, сегодня в студии должен был быть только Кай, учитывая, что этот несуразный медведь был здесь, лидер, скорее всего, в очередной раз улаживал что-то с продюсерами, по просьбе группы стараясь выбить хотябы пару выходных дней. Уру сам не знал, почему приехал сюда : просто собрался, выскочил из дома, лишь на улице понимая, под таким дождем в разъяренном состоянии ездить просто опасно, да и податься, в общем – то, некуда, заказал такси и, даже не задумываясь над словами, назвал адрес студии.
Уруха уперся плечом в оконную раму, бессмысленно сминая игрушку в руках, серый мех успокаивал, а черные глазки-бусинки, казалось, понимали состояние гитариста.
- О, Койю? И ты приехал? – тихо вошел Укэ, удерживая большую коробку с бумагами обеими руками. – Я думал, ты пользуешься простудой Таки и дома, с Юу….
-Да пошел он… - тихо рыкнул гитарист.
Поставив тяжелую ношу на стол у дивана, Кай озадаченно взглянул на друга, подойдя ближе, положил руку на плечо:
- Что-то случилось?
- Отвали… - дернул плечом гитарист, - будешь его оправдывать, а я дураком, как всегда окажусь… Знаешь, то, что он старше еще не значит, что он может указывать мне что делать!
Укэ опустил взгляд:
- Я не всегда оправдываю его, временами и Аой перегибает палку.
Такашима тихо хмыкнул, хотел сказать что-то грубое, но забавный вид плюшевого успокоительного развеял это желание, как ветер развеивает сигаретный дым, захотелось кому-то рассказать о тяжести на своем сердце, выпить, а лучше, напиться и исчезнуть куда-нибудь на пару дней, а лучше недель, месяцев, лет!..
- Койю?
- М?
- Может, выпьем?
- Ты ж не пьешь?
- Ну... я много не пью, но, это не значит, что не пью совсем…
- Не хочу в бар…
- Поехали ко мне.
- Накормишь? – улыбнулся Койю, вспомнив, что с утра еще ничего не ел.
- Конечно, - улыбнулся драммер.
Спустя пару часов они были в меленькой двухкомнатной квартирке Юты. Бежевые тона, разбавленные зеленью комнатных растений успокаивали, расслабляли. Развалившись на диване, Койю спокойно приводил в порядок свои разбегающиеся мысли, подумав, что все-таки дурак – и чего он поцапался с Юу? Ну, просил он пару часов одиночества, за это время можно было пройти пару уровней в игре, так нет вот, надо было устроить грандиозный скандал, распсиховаться и уйти из дома, хлопнув дверью. «Дурак ты, Такашима,» - в сотый раз сам на себя злился Койю, - «Форменный придурок…»
- Уру, из быстрого – только суши, пойдет? – вернулся в гостиную Уке с тарелками, бокалами и палочками в руках и с бутылкой коньяка подмышкой.
- Главное – побольше, - улыбнулся гитарист, схватив суши и отправляя ее в рот еще до того, как ударник поставил тарелку на стол.
Ютака улыбнулся, развернулся приоткрыть окно, посадить, верного плюшевого друга на подоконник и принести гостю пепельницу, всегда стоявшую на подоконнике, обычно, драммер хранил в ней шоколодные конфеты, но, борясь с очередными тоскливыми мыслями, опустошил ее накануне ночью. Такашима рассматривал его спину изучающим взглядом, подумав, что маленький зад, наверное, еще никто не опробовал.
- Ты чего?
Такашима пожал плечами, довольно уплетая еще одну суши.
Они просидели за дружескими разговорами почти до утра, Укэ уговорил Такашиму включить, наконец, телефон, позвонить Аою и успокоить его, сказав, что с «этим раздолбаем» все в порядке. А потом, удобно устроившись на большом диване, успокоенный и сытый Уруха потягивал коньяк и рассматривал Ютаку в предрассветных сумерках, отмечая особенно понравившиеся, ранее не замечаемые черты:
- Ют, а ты довольно милый… - проанализировав вереницу своих мыслей перебил философский поток изречений друга Койю.
- Я? Что? – улыбнулся ударник, - Койю, тебе хватит употре*цензура* алко…
- А я серьезно… - Уруха поставил их бокалы на стол, медленно приближаясь к драммеру, для себя он уже решил, чем бы хотел закончить дружескую посиделку с Ютакой.
- Койю, угомонись, тебе пора к Юу, он переживает…
- Тссс… - провел кончиком пальца по губам драммера Койю, - Юу ведь не узнает…
Поборов сопротивления подвыпившего Ютаки, Койю с удовольствием завалил его на большую постель в небольшой, но такой же уютной спальне. Теплые ладони драммера приятно согревали кожу, нежные поцелуи разливали румянец по щекам, заставляя сердце биться быстрее. «Вот он - ангел» - вскользь подумал Уруха, но прислушавшись к сердцу, решил, что Юу, все же роднее этого спокойного, понимающего ангела, посланного ему, Такашиме, в этот дождливый день, чтобы уравновесить душевное состояние и вернуться домой и хранить в груди маленький, согревающий секрет необыкновенной близости.
Уруха проснулся к середине дня,еще не раскрывая глаз ощущая горячие, успокаивающие объятия. Драммер еще спал, когда Койю выбрался из теплой постели, принял душ и оделся, присев на край кровати он еще долго рассматривал Ютаку, улыбающегося, даже во сне.
- Ты все же такой милый – поглаживал щечку спящего друга гитарист, наклонившись к ушку прошептал, - спасибо, Юта… за наш секрет…
Оставив нежный поцелуй на молочно белой коже, гитарист тихо покинул уютный островок спокойствия, зная, что всегда сможет вернуться сюда снова.»
«Интересно, о чем ты подумал, когда проснулся?» - впервые подумал Такашима, - «Испугался? Или знал, что так будет?». Слизывая с губ соль слез, смешанную с железным привкусом драгоценной крови, Уруха вновь и вновь прокручивал в голове воспоминая, связанные с Ютой, мысленно просив драммера выкарабкаться и вернуться, ведь это так важно, иметь свой, тихий, уютный островок, куда можно приехать, просто зная, что тебя не будут судить, что помогут, поддержут и выслушают почти детское нытье. Впервые в жизни Уруха подумал, что Укэ стал для него кем-то вроде личного психолога или апостола, хранящего его душу.
«Ты только выкарабкайся… Я тебя очень прошу…» - сердцем молил Такашима, уткнувшись носом в коленки.

Часть 5.

Сузуки Акира никогда не отличался особым проявлением эмоций, но сейчас, слезы делили его лицо на три равные части, он смотрел на, до боли, знакомое спокойное лицо Ютаки, на миг, ему даже показалось, что он вернулся в тот день, в начале октября, когда предложил Укэ поехать за город.
«- Поехали, Ют. Отдохнешь немного…
- Ну… просто я хотел с документами посидеть…
- Успеешь, поехали. – Акира опустил руку на хрупкое плечо друга и улыбнулся. – Заодно поговорим, мне надо излить душу.
- Хорошо, поедем, только заедем ко мне, возьму кое - что…
- О, нет, нет, нет… Начнутся долгие сборы… Стартуем сейчас.
- Ну хорошо, неугомонный попугай, поехали – улыбнулся барабанщик, убирая бумаги в папку, застегивая молнию на неизменном черном рюкзаке.
- Это почему это я попугай? – удивился Рейта.
- Да так, похож, - натянул куртку Ютака, надевая рюкзак на плечо.
- Ах ты хомяк! – рассмеялся басист, закидывая драммера на плечо.
- Аки! – рассмеялся Укэ, беспомощно болтая ногами в воздухе. – Отпусти!
- Угу, обязательно, - поправил свою неугомонную ношу гитарист, направляясь к выходу, и до самой машины не спуская дергающегося Укэ с плеча.
Уже в машине Юта спросил наконец, терзающий его вопрос:
- Аки? А почему ты не взял с собой Таку?
Басист крепче вцепился в руль, шмыгнув носом, съезжая с трассы на проселочную дорогу.
- Обиделся он… Видеть меня не хочет…
- Что случилось?
- Да так… поругались… - как-то неуверенно ответил басист. – Ревнивый он…
- Понятно, - улыбнулся драммер, по-дружески похлопав парня по плечу, - остынете, помиритесь.
-Угу, - хрипнул басист.
Они остановились у небольшого сельского домика, утопающего в золоте окружающих деревьев.
- Красиво, - тихо выдохнул Укэ, вылезая из машины.
- Да, - ответил гитарист, рассматривая профиль друга. Бледная кожа как-то по особенному смотрелась на фоне загородной природы, да и сам драммер выглядел расслабленным и каким-то притягивающим, Сузуки с трудом сдерживал в себе желание крепко прижать и жадно, по-хозяйски, овладеть этим человеком.
- Что-то не так? – удивился Укэ, взглянув на задумчивого друга.
- Все так, с тебя ужин, – улыбнулся басист, сгребая сумки из багажника темно-серого авто.
- Хорошо – задорно рассмеялся Ютака, следуя за Сузуки в маленькую кухню.
Простой и сытный ужин уже переваривался довольным басистом. Развалившись на диване перед камином, Рейта довольно попивал пиво, облизывая сладковатые, от специй губы, прислушиваясь к тихому журчанию воды в кухне, пока Юта убирал со стола после ужина.
- Ют, ты чего так долго? Дуй сюда – высказал Акира свою просьбу, ему вдруг захотелось зарыться пальцами в мягкий шелк темных волос драммера, вжать в ковер с крупным ворсом и жадно поцеловать, теряя голову от наслаждения.
Юта уселся у дивана, поставив рядом начатое пиво, рассматривая игривые лепестки пламени в жарком камине. Сузуки рассматривал профиль друга, ощущая, как возрастает возбуждение в низу живота, раскатываясь по телу теплыми волнами, шершавые от струн пальцы скользнули по нежной шее.
- Аки? Ты чего? – удивился Укэ, взглянув на басиста.
- Ютака, а тебе говорили, что ты привлекательный?
- Перестань, Акир, - устало отмахнулся драммер, отпив немного пива.
- Я серьезно. – Рейта сполз с дивана, устроился рядом, проведя пальцем по щеке ударника, тихо шепнул: – Хочу тебя…
- Перестань! Потом ты будешь удивляться, почему Таканори так ревнует?
- Мы ведь ему не скажем.. – Сузуки грубо уложил сопротивляющегося друга на ковер, прижав собственным телом, жадно целуя нежную шейку.
- Аки! Акира, остановись! – пытался вырваться драммер, упираясь руками в плечи басиста, стараясь отстраниться от требовательных губ.
- Тшш, малыш… просто ты сводишь с ума, мой маленький сладкий ангел…
Сузуки перевернул драммера на живот, срывая одежду, изучая гибкое тело властными прикосновениями. Удерживая руки Юты одной своей, играючи расплавился с собственными штанами, ногой откинул их куда- то в угол.
- Остановись, Акира! Така не простит! – выдохнул Юта, цепляясь коготками за ковер, стараясь вырваться.
- Мы же ему не скажем... – шепнул на ушко басист, грубо врываясь в горячее, нежное тело.
Такого наслаждения Рейта не испытывал уже давно, Така, как все, с кем он спал ранее, были согласны отдаться властным рукам, а Укэ… Укэ пытался вырываться, тихие стоны драммера ласкали слух, будоражили сознание, заставляя двигаться глубже, резче, жестко подминая под себя Ютаку, оставляя отметины на бледной коже бедер…
Проснувшись, Сузуки ощутил под своей щекой теплую кожу спины драммера, тот мирно спал, все еще сжимая кулачком темный ворс ковра, длинные ресницы чуть подрагивали, видимо, ударнику снился плохой сон. Крепче прижав к себе стройное тело, Акира задумался об их ссоре с Такой и сказанных за ужином словах Укэ, по возвращению в Токио, он четко решил не расставаться больше с ревнивым малышом, а эту незабываемую ночь хранить в самом укромном уголке своего сердца, наслаждаясь ей только во сне.»
«Держись, Укэ… Держись, мой милый… Мой маленький личный ангел» - беззвучно шептал Сузуки, рассматривая прикрытые веки, вслушиваясь в тихий писк кардиографа - «Я лично разорву на части того, кто сделал с тобой это… Пущу кишки этого гада на гитарные струны и сыграю оду в твою честь! Только не сдавайся… Только вернись…» Рейта сжимал в пальцах пропитанную кровью бандану, стараясь унять дрожь в руках. «Все хорошо, ты всегда говорил, что все будет хорошо…» - мысленно цитировал басист – « Значит все должно быть хорошо, правда? Юта?»

Часть 6.

Аой скрестил руки на груди, прижавшись плечом к стене, внимательно наблюдая за действиями врачей, он давно отметил медицинскую сестру, которая как-то неуверенно подавала шприцы, трясущимися руками заправляла их из небольшой прозрачной бутылочки без названия. Вернувшееся чувство опасности снова покалывало сердце раскаленной иглой, взглянув на прижавшегося к стеклу Таканори, Юу снова почувствовал свою вину – не стоило отпускать Ютаку в эту чертову студию!Если бы он знал!.. На душе стало так противно и пусто, прямо как в новогоднюю ночь, когда Койю уехал к матери, а он остался один. Идти в бар не хотелось, сидеть одному дома тоже, тогда он и набрал номер лидера и договорился приехать к нему домой, заскочив в магазин за алкоголем:
«- Привет, Ют – стены собственной картины, опустевшие и посеревшие в отсутствии одного любимого человека, казались тюремной клеткой, диван стал жестким, кофе безвкусным, а наступление праздника – глупой насмешкой.
-Юу? – послышался в трубке теплый тембр.
- Да… Я вот подумал, - Юу закусил губу, напрашиваться? Ну нет, это слишком… Попросить приехать? Как-то тоже сложно.
- Койю уехал, да? – обеспокоено спросил драммер.
- Да, - тихо шепнул гитарист.
- Мама уехала к родственникам, так что я тоже один на праздник. Может, приедешь?
- Честно? С удовольствием! – обрадовался Аой, вскакивая с высокого стула, на ходу натягивая теплое пальто, - я буду через полчаса.
- Жду. – Ютака отключился, посеяв в сердце Широямы какое-то еще не осознанное гитаристом чувство умиротворения.
Заскочив по дороге в магазин, Широяма основательно запасся алкоголем и приехал в уютную квартирку Юты, тот уже встречал его в растянутом свитере фисташкового цвета и простых домашних брюках у раскрытой двери:
- Ого… Основательно ты так… - выхватывая сумки улыбнулся драммер, унося их на кухню. – Проходи.
- Чтобы не надо было бегать потом. – Философски изрек Аой, стряхивая снег с пальто, входя в теплую и такую знакомую квартиру.
Маленькая, светящаяся веселыми, разноцветными огоньками, елочка у окна, серое плюшевое недоразумение, все время сопровождающее Юту в последние несколько лет,сидящее на подоконнике, тихий звук работающего на каком–то центральном канале телевизора – уютная, спокойная, теплая, домашняя атмосфера, точно нежный плед, моментально успокоила и согрела озябшего с мороза Широяму, присев на край широкого подоконника, гитарист с улыбкой посмотрел на игрушку, почесав потрепанный мех.
- Будем здесь или в комнате? – послышался голос ударника из кухни.
- Давай на кухне, - пожал плечами Аой, входя в маленькую, уютную кухню - это не принципиально, тебе помочь?
- Да все уже готово… - улыбнулся драммер, расставляя тарелки с самыми разными блюдами на столе.
- Такое чувство – ты ждал кого-то, - улыбнулся гитарист, рассматривая стол.
- Нет, особо никого не ждал, просто захотелось повертеться у плиты.
Аой уселся за стол, заметив про себя, как благодарно заурчал желудок в ожидании вкусной горячей пищи. Вид суетящегося драммера, в его безразмерном свитере, чуть взъерошенными волосами и полным отсутствием грима, словно вернули гитариста в те счастливые дни детства в Миэ, когда он ждал волшебного праздника и наблюдал, как готовит мама. Широяма растворился в окружающем его тепле и нежности, предвкушая прекрасную ночь.
- Пять минут до нового года, - наконец сел за стол драммер.
Юу разлил по бокалам игристое вино:
- Продуктивный был годик и тяжелый…
- Согласен,- улыбнулся Укэ. – Но дальше будет лучше, я уверен.
- Хорошо бы… - улыбнулся Аой.
Они коснулись бокалами под счастливые крики поздравлений и удары часов, отбивающими полночь, посмотрели салют, пока Широяма курил у раскрытого окна, потом долго сидели за дружеской беседой, обсуждая все на свете, Аой с удовольствием отметил про себя, что одна такая ночь, будет своего рода подзарядкой на весь долгий год и станет одним из немногочисленных, но самых приятных воспоминаний в его жизни. Ближе к утру, пустые тарелки были тщательно вымыты и убраны, а расслабленный Широяма откровенно клевал носом.
- Пойдем, - улыбнулся Укэ, - тебе нужно хорошенько выспаться.
- Я еще не хочу спать, - обиженно заявил гитарист, добавив коньяк в бокалы.
- Тогда пойдем в комнату, посмотрим хит-парад? На диване, все же, удобнее.
Оказавшись на диване, Широяма моментально задремал - домашняя обстановка размаривала, а сытый желудок благодарно урчал, неосознанно обняв Ютаку, как плюшевого мишку, Юу уткнулся носом в грудь драммера, мирно посапывая.
- Юу… - тихо позвал Укэ, - может все же переберешья на кровать? Там удобнее…
- Мне тут хорошо, - сонно пробубнил Аой, удобнее устроившись на мягком диване.
Дотянушись до пледа драммер укрыл гитариста, по-детски причмокивающего во сне, заботливо убрал прядки волос с умиротворенного лица и, ближе к рассвету, заснул сам, поглаживая Широяму по плечу.
Мягкие лучики дневного солнца пробежали по лицу Аоя, развеивая сладкий сон, просыпаться откровенно не хотелось, но тело требовало растяжки, а мочевой пузырь – свободы. Лениво раскрыв глаза, Широяма улыбнувшись посмотрел на драммера: спящий Ютака показался ему большим ребенком, недовольно уркнув, когда гитарист почесал кончик его носа пальчиком, выпятил губки, продолжив сон. Все же, как ни забавно было наблюдать за спящим Укэ, Широяма заставил себя встать и отправиться в душ.
- Чай или кофе? – услышал Аой, теребя влажные волосы полотенцем.
- Юта? Я тебя разбудил?
- Нет, конечно, просто не люблю долго спать, - улыбнулся драммер, переворачивая золотистые тосты.
- Я тут твой халат позаимствовал…
- Да пожалуйста, - ответил Ютака, намазывая вишневый джем на хрустящую корочку тоста, - так тебе что?
- Кофе, - довольно мурлыкнул Аой, удобно устраиваясь на стуле, - Ют, можно я тебя в рабство возьму? Будешь готовить... По выходным буду в магазины выводить, и в зоопарк по праздникам.
Драммер рассмеялся, а гитарист получив в руки чашку горячего кофе, принялся уплетать еще горячие тосты, по-кошачьи облизываясь и довольно урча.
- Ты, прям как кот, - рассмеялся Укэ, маленькими глотками попивая зеленый чай.
- Я профто люфлю фкуфно поефть… - с набитым ртом пытаясь улыбаться пробубнил Широяма, опустошая тарелку с тостами.
Когда с поздним завтраком было покончено, Укэ вымыл посуду и уткнулся в телефон, читая смс-ку, Юу довольно потянулся на своем стуле и закурил, выпуская дым тонкой струйкой. Его внимание привлек изящный изгиб шеи драммера и часть видневшегося из растянутого воротника плеча. «Интересно, какой он на вкус?»- вдруг подумал Широяма, представляя, как медленно будет стаскивать свитер с хрупкого на вид тела. Бурный поток эротических фантазий, захлестнул гитариста, разбудил дремлющего глубоко дикого зверя, конечно,он любил Койю. Любил всем сердцем, буквально растворился в нем, растаял, как тает льдинка в сладком коктейле, но почему–то именно сейчас захотелось овладеть этим заботливым мужчиной, ощутить прикосновение рук и нежно-розовых губ к своей коже.
Аой поднялся с места, встал за спиной Кая, мягко опустил руки на плечи, расслабляюще массируя уставшие мышцы.
- Юу? Ты чего?
- А что? Больно?
- Неожиданно… - прикрыл глаза драммер, распрямив плечи.
- Сейчас будет еще неожиданее… - тихо шепнул гитарист, прижавшись губами к изгибу шеи, чувствуя биение пульса под кожей. Мягкие прикосновения сменились настойчивыми ласками, горячие поцелуи лишали драммера возможности возразить. Посадив расслабленного, подрагивающего драмера на подоконник, Широяма с наслаждением впился в покрасневшие губы.
- Юу… Стой… подожди… Такашима… - простонал Укэ, зарываясь польцами в черный шелк волос.
- Не узнает… - оставил лиловый засос на плече гитарист.
Праздничная неделя пролетела незаметно, быстро, растаяв в жадных поцелуях, теплых объятиях по утрам и томных ночных вскриках, прощаясь, Широяма подарил Укэ тонкую платиновую цепочку…»
… и сейчас наблюдал, как поблескивает серебристая ниточка в свете яркого операционного освещения, только сейчас на ней болталось еще и скромное колечко, незаметный с первого взгляда, простой тонкий обруч, сейчас мирно покоящийся в ложбинке на шее. Широяма сильнее скрестил руки на груди, наблюдая за ходом операции: «Давай, Юта, возвращайся» - думал он, сдерживая давящие, рвущиеся наружу слезы, - «Мне нужно твое тепло… И ты мне нужен…»

Часть 7.

Таканори буквально прилип к стеклу, его трясло мелкой дрожью, слезы, катились по щекам мужчины, все его внимание было приковано к закрытым глазам драммера, пытаясь заметить хоть легкую дрожь, слух напряженно вылавливал даже тихий шепот медицинского персонала. «Ты обещал! Обещал, что не оставишь!» - Мацумото точно пытался достучаться до Укэ, слишком свежими были воспоминания их страстной ночи, слишком родными черты любимого лица, всего неделю назад, удобно расположившись на груди Юты, он водил пальчиком по контуру губ, тонким стрелам бровей, пульсирующим венкам на шее. «Если ты вернешься, я больше никогда не уйду! Никогда не отпущу тебя!» - клялся вокалист, плотнее прижимаясь к бездушному стеклу, точно хотел просочиться сквозь него, вновь погрузиться в теплые объятия.
« - Знаешь, я так рад, что приехал к тебе, - улыбнулся Мацумото, восстанавливая дыхание.Легкие поглаживания Уке по спине успокаивали и расслабляли, тепло горячих рук дарило умиротворение, продлевая наслаждение после бурного оргазма.
- Но ты так и не сказал, что случилось… - убрал непослушную прядку за ушко вокалиста драммер, проскользнув пальцем по пирсингу.
- Ну… просто… я уже не знаю, что делать… Аки он… он дома опять не ночевал и мне надоело чувствовать запах алкоголя и чужого парфюма на его коже. Я хочу спокойствия…
- И часто у него такие загулы?
- Периодически… - прижался губами Така к местечку на груди ударника, где особенно сильно чувствовались удары сердца. – С ним вообще не так…Он любит власть… а я так устал от боли… Мне хорошо с тобой, так спокойно…
- Но… ты ведь любишь его…
- Люблю? Ну… наверное просто привязался и привык… Я хочу быть с тобой.
Укэ улыбнулся поглаживая нежную порозовевшую щеку вокалиста.
- Правда хочу! Ты не сделаешь больно…
- Акира тебя просто так не отпустит. Может он и гулена еще тот, но он любит тебя.
- Дай мне пару недель. Я с ним поговорю. Ты ведь подождешь меня?
Ютака кивнул, сплетая пальцы на пояснице Мацумото.
- Ют, ты только не бросай меня.
- Не собираюсь даже.
- Ты будешь рядом? – слабая надежда в голосе вокалиста.
- Всегда. – уверенный ответ, развеивающий страх.
- Я не снимал его с тринадцати лет… Родители подарили его… - с трудом снял с мизинца тонкий серебристый ободок Мацумото. – Я хочу, чтобы оно было с тобой.
- Така…это слишком дорогой подарок… - запротестовал драммер.
- Ты мне дороже… - Улыбнулся Мацумото, вешая колечко на серебристую цепочку, - И я так хочу.
- Упрямец, - тихий шепот, мягкая улыбка, жаркий, согревающий поцелуй.
- Просто я тебя люблю… - выдохнул Таканори, удобнее устроившись на груди Укэ, веки налились приятной усталостью, больше не хотелось плакать, под ласковыми прикосновениями отступала боль, и Мацумото быстро уснул, согретый и успокоенный нежными объятиями.»
Слезы с новой силой покатились из глаз, на этот раз – это были слезы какой-то неясной радости. Таканори заметил, как чуть отступил врач, разминая шею, как на экране кардиографа замаячил стабильный пульс, все самое страшное осталось позади. И не нужно больше ждать неделю, сегодня же Таканори поговорит с Акирой, все плохое и страшное закончится, и каждую ночь Руки будет засыпать пригревшись на груди ударника, обнимаемый его горячими руками и будет слушать удары сердца. Спокойные, гулкие, усыпляющие… «Как ты говорил, Ютака – все будет хорошо, да?» - на искусанных губах Мацумото появилась легкая, едва уловимая улыбка, так любимая Укэ.

Часть 8.

«Я справился! Таких сложных операций не было с практики» - отступил на шаг Такеру, с трудом пытаясь размять затекшую шею – «Теперь вколоть физраствор для поддержания организма и в палату интенсивной терапии… »
- Десять кубиков физраствора, – распорядился Наоки, стягивая силиконовые перчатки, - и можно сдавать смену…
Медицинская сестра сделала укол, кардиограф беспокойно запиликал, подавая длинные сигналы. Успокоившиеся было музыканты, все, как один, прилипли к большому окну. Такеру, совершенно не понимая, что произошло со стремящимся к жизни пациентом, растерялся, не зная, что делать.
- Сердце останавливается… Готовьте дефибриллятор! – распорядился Наоки, стараясь сохранять ледяное спокойствие. Время, казалось, замедлило свой ход, в общей суете никто и не заметил, как незаметно выскользнула медицинская сестра, а сердце Таканори сбилось с ритма. Вокалист упал в сильные руки обнявшего его басиста, теряя сознание.
- Мы его теряем, - тихо шепнул ассистент
«Все же было хорошо… ну, давай… борись!..» - умолял про себя Такеру, стараясь запустить остановившееся сердце. Разряд… Еще один…
- Адреналин! В сердце!
Укол. Разряд. Кардиограф тихо пиликнул, дав надежду, и оборвал ее снова долгим, мучительным писком.

Часть 9.

Когда Мизуке Тадао вышел из квартиры Таканори, довольно посвистывая и застегивая на ходу молнию брюк, бывший вокалист зажмурился от боли и унижения. Еще одна страшная ночь… Еще несколько новых шрамов на измученном, исхудалом теле… Снова боль…Давящая, тошнотворная боль… И остаток ночи, грозящий стать кошмаром.
Всхлипнув, Мацумото скинул с кровати окровавленный кнут, усилием воли заставил себя подняться и кое-как, цепляясь за стены добраться до душевой кабинки. Теплая вода смывала кровь и следы чужой, ненавистной страсти нелюбимого человека. Руки лишь оставалось успокаивать себя мыслью, что у ребят дела обстоят далеко не лучшим образом.
Мохер халата согревал кожу, коньяк снова убивал все эмоции. Така уселся на подоконнике, достав из тайника альбом с вырезками и старыми фотографиями группы и такого родного медвежонка грязно-коричневого цвета. Лишь под свитером с вышитым сердечком еще сохранились кусочки серой шерсти. Ни кто не пытался отстирать игрушку, Така и сам вспомнил о ней совершенно случайно и незаметно выкрал из полицейского архива, пока была такая возможность. Сейчас, прижимая маленького друга к груди, Така перелистывал страницу за страницей, ему не нужен был свет, чтобы видеть до боли знакомые и такие дорогие фотографии, не нужно было читать заученные статьи. Просто видеть свое прошлое было легче. Снова напиться и забыться до утра, а проснувшись, спрятать альбом с медвежонком в тайник под подоконником и со страхом ждать – повернется ли ключ в замке? Решит ли сегодня Тадао позабавиться с любимой игрушкой или придумает что-нибудь более извращенное?
Но сейчас, сейчас было время его передышки и Таканори вновь и вновь всматривался в лица улыбающихся ребят. Вот они выезжали за город: Ютака у мангала, а Рейта ставит ему рожки, Аой и Уруха под ветвями сакуры, вот выцветшая фотография его и Акиры, она так долго висела в рамочке на стене, что пожелтела и бумага пошла волнами. Вот еще одно фото Укэ, когда-то сделанное самим Руки на мобильный: брюнет сидит на подоконнике в темно-синих джинсах и черной майке, карие глаза рассматривают Токио за окном, легкая улыбка играет на губах. Это фото было сделано чуть больше полутора лет назад и воспоминания о том солнечном дне вновь вызвали слезы. Вокалист крепче прижал к себе игрушку, шепнув в пустоту темной комнаты:
- Ты обещал быть рядом… Если б ты был рядом, все ведь было бы хорошо…
Гулкий раскат грома – предвестник приближающейся грозы, вспышки молний,сверкающий кажется, совсем рядом с окном не вызывает страха.
Еще один переворот страницы, вспышки молний освещают вырезки газетных статей: «Подающий надежды хирург от усталости вколол снотворное вместо лекарства», «Кому была нужна смерть лидера рок-группы?», «The GazettE. Тур в память ушедшего драммера. Последний концерт группы.», «Почему так стремительно распалась группа?», «А была ли девочка? Медицинскую сестру видели только скорбящие участники группы?», «Что случилось с участниками The GazettE?», «Шокирующая новость: Уруха – звезда в ночном стрип-клубе?»
- Все было бы не так, если б ты был жив… Все было бы иначе… Юта, как же мне плохо без тебя… Как же больно…
Таканори обнял медвежонка, уткнувшись носом в коленки, алкоголь помог подавить боль, только тихие всхлипывания и оглушительные раскаты грома развивали мертвую тишину комнаты.
А за окном бушевала стихия. Порывы ледяного ветра ударяли в стекло, ливень обрушился на спящий город белесой стеной и молнии, казалось, бьют в одно место, с тихим шипением разрывая воздух.

Часть 10.

- Дрянь погода! – громко выругался высокий худощавый мужчина, почесывая спутанную бороду. Дешевый алкоголь хоть как-то помогал согреть озябший организм, потрепанная одежда давно промокла, тяжелые капли заставляли прогибаться под ливнем. Когда – то подающий надежды хирург сейчас выглядел не лучше самого замшелого бомжа, да он и был таковым, по факту: нет, его не выгоняли из больницы, не вызывали на конференцию, не заводили уголовных дел, после той неудачной операции, когда Наоки не смог вернуть к жизни молодого мужчину, о существовании врача напоминала только одинокая статья в одной из токийских газет. Его данных не было в компьютерах, пропуск в больницу был не действителен, паспорт пропал. Он вел свое одинокое существование в сыром и душном подвале, медленно пропивая не весть откуда появившееся пособие по безработице, заботливо присылаемое на банковскую карточку, единственную ниточку, связывающую Такеру с прошлым.
В тот момент, когда молния расколола надвое могильный камень, а вторая ударила в землю рядом, мужчина как раз проходил мимо городского кладбища, заторможенный увиденным, он остановился, наблюдая за происходящим. Он слишком часто появлялся у этого надгробного камня и слишком хорошо знал, кто похоронен здесь.

Часть 11.

Вспышка боли. Ощущение, будто по телу пропустили электрический разряд. Темнота. Запах сырости и плесени. Тесно. Легкие тяжело вдыхают спертый, затхлый воздух. Что-то сырое касается лица.
«Да… таких кошмаров у меня давно не было» - подумал Укэ, сделав попытку потянуться, - «Что?.. Какого?..»
Непослушные руки двигались тяжело и слабо, темнота перед глазами пугала, а сырая ткань, нависающая перед самым лицом, противно липла к щекам. Слабым пальцам удалось ощупать влажную ткань вокруг, лакированные стенки проступали сквозь отдернутую обивку. «Это что? Гроб? Я в гробу? Как? Почему?» - Ютака сдернул с лица прилипающую ткань, попытка рассмотреть хоть что-нибудь в кромешной тьме не увенчалась успехом. Паника и страх, как раковая опухоль, распространяли свои метастазы от сердца по всему организму, одновременно путая мысли и придавая сил затекшим мыслям. Когтями драммер начал царапать крышку гроба, разрывая ткань обивки, оставляя глубокие канавки от когтей в подгнившем дереве. Воздух стремительно заканчивался, и в отчаянии Юта ударил кулаком в прохудившуюся крышку, пробив в ней большую дыру. Сжатый кулак ужалило болью, но желание вернуться, вылезти из сырого, холодного плена было гораздо сильнее. Это желание помогало тянуться наверх, прорывать холодную землю, карабкаться вперед.
С громким вдохом Укэ втянул сырой воздух, смешанный с каплями дождя полными легкими, тут же задохнувшись кашлем. Цепляясь за размоченную землю, отполз дальше от разбитого белого надгробья. Крупные капли дождя били по усталому телу, но музыкант, кажется, не замечал этого. Как было прекрасно снова вернуться на поверхность! Дышать воздухом! Чувствовать дождь и холод!
- Твою ж мать… - отрезвел Такеру, - мертвые оживают…
Хирург смотрел на тяжело дышавшего мужчину и любой момент готов был убежать куда- нибудь подальше от этого проклятого места, но желание рассмотреть бывшего пациента поближе и врожденное природное любопытство, взяли верх над продрогшим мужчиной. Спрятав начатую бутылку во внутренний карман куртки и легко перескочив через низкую оградку, Наоки спрятался за пафосным надгробием какого-то знаменитого деятеля и принялся внимательно отслеживать слабые шевеления мужчины.
Костюм ожившего мертвеца был изрядно разорван, сквозь дырки на спине виднелась молочно белая кожа и испарения дождевых капель на ней свидетельствовали о том, что это создание, все же человек и судя по всему - человек живой. Вот мужчина постарался встать на колени и оглядеться. Растерянный вид явно говорил о полном непонимании происходящего, цепкие пальцы дотянулись до расколотой могильной плиты, провели по иероглифам, и в этот момент, мужчина тихо вскрикнул, откинул холодный камень, точно тот за секунду стал раскаленным металлом, и прижал ладони к ушам, как будто рядом с ним кто-то громко трубил в рог. Внезапно ослабевший, он снова упал спиной на землю и притих, часто, прерывисто дыша.
- Что за хрень? – тихо шепнул себе под нос Наоки.
Тем временем, раскаты грома стихли, молнии блистали где-то вдали, подсвечивая тяжелые, свинцовые тучи, а дождь усиливался, белесая стена стала постепенно скрывать контуры мужчины. «Еще чуть-чуть и я не смогу за ним наблюдать…» - подумал Такеру. Прислушавшись к внутреннему голосу и окончательно осознав, что не испытывает страха, хирург все же решился подойти к мужчине. «Следов гниения и разложения нет… Температура чуть ниже нормы…Дышит…» - мысленно анализировал хирург, осматривая бывшего пациента, - «Черт тебя дери… Да что ж это такое творится?!»
Наоки всмотрелся в подрагивающие ресницы закрытых глаз – человек… Просто человек. Но много ли людей вылезают из могил? А дождь не собирался заканчиваться, наоборот, казалось, усиливался, накрывая город, точно белесым покрывалом. Наплевав на здравые рассуждения и решив, что дома рассмотреть свою неожиданную находку будет удобнее, Такеру закинул мужчину на плечо и, осторожно ступая по расползающейся под ногами грязи, направился в свое убежище.

Часть 12.

Такеру подбросил в самодельный очаг пару отломанных от старого стула ножек, грея воду в старом металлическом чайнике, местами покрытым рыжеватыми пятнами от ржавчины. Он уже успел раздеть своего гостя и уложить на шаткую кровать, укутав сшитым из лоскутков одеялом.
Усевшись ближе к огню, хирург рассматривал человека, которого однажды уже обещал вернуть к жизни. Влажная одежда музыканта подсыхала на горячих трубах, а сам он беспокойно спал, тихо постанывая, сжимаясь в комочек.
- Да… странный гость у нас, Зузу… - поглаживал хирург белую крысу, сидящую у него на плече. Белый зверек тихо попискивал, подгрызая кусочек печенья, временами беспокойно поворачивая нос в сторону Укэ, втягивая воздух и тихо фыркая..
Мужчина раскрыл глаза, рывком сев на кровати, отчего та жалобно заскрипела. Музыкант рассматривал окружающую обстановку незнакомого места с любопытством и настороженностью.
- Проснулся?- тихо спросил Наоки.
Мужчина повернул голову на звук, изучающее посмотрел на мужчину, чуть склонив голову на бок. Было в его повадках что-то схожее с кошкой. «Еще бы уши навострил» - подумал мужчина, сказав вслух: - Согрелся?
- Где я?
- Добро пожаловать в мое скромное жилище. – Улыбнулся хирург.
Музыкант еще раз оглядел подвал, по-кошачьи прислушиваясь к звукам бьющего в небольшое окошко дождя и потрескиванию огня в печурке.
- А ты?.. Знакомый… - прищурился мужчина, в своих беспокойных снах он слышал много имен, видел много лиц и чувствовал много боли, но, ни одно имя не подходило к этому человеку, он не внушал опасности, но в тоже время – был неизвестен, или просто – забыт? Внезапное осознание незнания – а кто он сам?- укололо в висок, заставив парня зажмуриться, прижать ладони к виску.
Хирург пододвинул стул к постели, белый зверек испуганно забрался под воротник, царапая шею хозяина.
- Успокойся, меня зовут Такеру Наоки, когда-то я работал в Центральной больнице хирургом, - врач задумчиво почесал спутанную бородку, улыбнувшись собственным мыслям, - подавал надежды.
Уке напоминал дикого кота, собравшись всем телом и в любой момент готовый прыгнуть в сторону.
- Откуда ты меня знаешь? И… и если знаешь – то кто я?
- Ты совсем ничего не помнишь?
- Я… - мужчина снова зажмурился, вспышки памяти болезненными иглами кололи виски, волнами растекаясь ноющей болью по телу. - Не знаю… Не уверен…
- Тебя зовут Укэ Ютака. Ты умер почти полтора года назад, когда тебе было тридцать… - Наоки осекся, стоило ли вот так сразу ошарашивать известием о смерти?
Мужчина сжался, точно его ударили, схватился за живот, тихо простонав:
- Как? – хрипло спросил Укэ, сжимая серую ткань простыни в кулаках.
- А вот это – интересный вопрос….
Укэ поднял на врача глаза. Радужка карих глаз сейчас отливала золотым блеском, отчего Наоки нервно дернулся:
- У тебя… цвет глаз изменился… Стал каким-то… Кошачьим…
- Что? – удивился Ютака, лишь сейчас заметив, что прекрасно различает предметы даже в самом дальнем и темном углу.
- Да... сам посмотри… - Наоки протянул серебристый сундучок с хирургическими инструментами, последнюю память о своей докторской деятельности.
Ютака точно впервые увидел свое собственное лицо: высокие скулы, приплюснутый нос, линия губ и глаза, которые из золотисто- желтых возвращались в темно карие, стоило мужчине вновь чувствовать себя спокойно, а вспышка гнева или ярости отступала.
- Это… как так?.. – ошарашенно спросил Ютака, вглядываясь в свое лицо.
- Кем же ты вернулся? – задумчиво спросил Наоки, оглядывая мужчину.
- Я хочу знать кто я… - отложил чемоданчик в сторону Укэ, потирая ладонями глаза.
- Аа… ну… кем ты вернулся, я не знаю, а вот кем ты был – могу тебе сказать.
- Кем? – поднял взгляд мужчина.
Наоки достал пожелтевшую газету, «The GazettE лишились своего солнца» гласил заголовок на центральной странице.
Укэ взял в руки газету, неверяще вглядываясь в фотографию улыбающегося мужчины, сидящего за ударной установкой, схватив чемоданчик Ютака начал вглядываться то в свое расплывчатое отражение, то в напечатанное фото.
- Укэ Ютака… - тихо повторил музыкант, выхватывая взглядом особо интересные и значимые строчки: «сегодня ночью умер Укэ Ютака, драммер и лидер известной рок-группы The GazettE… Ножевое ранение…Прекрасно выполненная операция закончилась неудачно… Снотворное вместо физраствора…Возможно смерть была кому-то нужна?.. Участники группы отказываются верить следователям и собираются вести собственное расследование… Начинаются поиски мифической медицинской сестры…»
- Мифической медицинской сестры? – уточнил Укэ, хриплым голосом, память возвращалась яркими вспышками, острой болью ударяя по вискам.
- По словам врачей, никто, кроме меня и твоих друзей ее не видел.
- Как я хочу все вспомнить!.. – смял газету Ютака.
Наоки посадил крысу на стол, дав зверьку еще один кусочек печенья, сел рядом с Укэ:
- Ну… не переживай… после той операции обо мне вообще забыли, - Наоки положил руку на обнаженное плечо, почувствовав как напрягся мужчина от этого прикосновения. Дыхание Ютаки сбилось, по телу пробежала дрожь, зрачки расширились. За пару минут перед глазами драммера промелькнули все события из жизни Наоки: операция, выселение из квартиры, жизнь в подвале…
- Я видел! - вскрикнул ударник, на миг его глаза вновь стали золотисто-желтыми. – Видел… твоими глазами…
- Черт тебя дери… да кто же ты все-таки такой? – удивился хирург.
- Я… мне нужно добраться до дома… там будет больше ответов…
- До дома? Ты помнишь?
- Нет… Просто знаю, что найду… и ты пойдешь со мной.
- Я?
- Да. Ты помог мне, хватит прозябать в этом подвале. – Уке уже вскочил с кровати, натягивая свою оборванную одежду, Наоки следил за его действиями озадаченным взглядом. Грация и пластика движений этого человека все больше и больше придавала ему сравнение с котом. – Дождь закончился, идем.
- А… Я…
- Бери зверя и пойдем. – Настоял на своем Укэ, уже подходя к металлической двери.
Наоки затушил огонь и натянул еще влажную куртку, осторожно укладывая Зузу во внутренний карман, крыса послушно жалась к хозяину.Такеру посеменил за мужчиной, схватив по ходу и чемоданчик с инструментами, почему-то он был уверен, что больше не вернется сюда, прикосновение к руке Укэ разливало по телу приятное тепло, чувство безопасности и уверенность, что все будет хорошо:
-Юта? Ты что задумал?
- Отомстить за своих друзей и себя, - просто ответил драммер, - а еще вернуть в медицину талантливого доктора.
Они пошли по пустынным улицам Токио, предрассветный туман белым молоком растекся по улицам, тихо попискивала крыса пригретая в кармане хозяйской куртки. Укэ был погружен в свои мысли, стараясь собрать из бессвязных кусочков мозайки цельную картинку, а Наоки, бросал взгляд на задумчивое лицо своего спутника и впервые за последнее время не сутулился и дышал полной грудью.

Часть 13.

Ютаку словно вело по тихим улицам какое-то внутреннее чутье, ноги сами несли его к серому зданию высотки. Поднявшись на восемнадцатый этаж музыкант вышел из лифта и резко остановился, глядя на четыре оббитые покрытием под дерево двери, на одной из которых лохмотьями висели запрещающие полицейские ленты. Не ожидавший такой резкой остановки Наоки, уткнулся в спину своего спутника, сдавленная Зузу тихо возмущенно пискнула.
- Ты чего? – тихо спросил Такеру, поглаживая зверька в кармане.
- Тшш… - шикнул Укэ, опустился на корточки, прижал ладонь к плитке на полу, прикрыв отливающие золотом глаза, - здесь был чужой… совсем недавно… день, может два назад.
- Чужой?
- Тяжелая энергетика, агрессивная… убийца…
- Зачем он приходил?
- Принес что-то… что-то закинул в квартиру… - Укэ нахмурился.
- Ловушка? Оружие?
- Нет… что-то маленькое… Не вижу…
- Ну все, поднимайся. – Наоки поднял мужчину, подхватив под подмышки. – Не войдешь – не узнаешь. Только как войдем? – Наоки окинул взглядом лестничную клетку.
Укэ вновь зажмурился:
- Ключ… должен быть здесь… - Ютака подошел к двери, зашарил рукой за косяком, достал маленький кусочек металла, Такеру распахнул глаза:
- Почувствовал?
-Вспомнил. Я часто терял ключи…вот и прятал один… так, на всякий случай…
- А как вошел тот… чужой?
Ютака провел кончиками пальцев от глубоких царапин у замка:
- Ему ключ был явно не нужен.
Тихий щелчок замка и опустевшая квартира приветливо распахнула дверь перед вернувшимся хозяином, Юта вошел в сероватый сумрак, восходящее солнце с трудом пробиралось сквозь запыленные стекла, когда – то зеленеющие цветы превратились в торчащие из горшков палки, пыль покрывала пол и мебель ровным толстым слоем, превратив оттенки теплого бежа в темно-серую палитру. Казалось, каждая вещь грустила и скучала по долгому отсутствию Укэ дома и сейчас, с каждым шагом, хозяин возвращал своему дому тот добрый дух, который витал тут когда – то.
Наоки зашел следом, оглядывая квартирку, по размерам она явно превосходила его собственную маленькую однушку, в которой он ютился до выселения, да и не смотря на запыленность выглядела гораздо уютнее. Прижавшись спиной к двери, хирург внимательно наблюдал за поведением нового друга, готовый в любой момент поддержать музыканта, оказать возможную помощь, хотя, какую помощь можно оказать человеку, да и человеку ли?, способного по прикосновению к вещи или живому существу видеть все, что происходило в его жизни. Кошачьи повадки все больше и отчетливее проявлялись в движениях и мимике мужчины. Да и Зузу отказывалась видеть в этом чужаке человека, крыса настороженно ловила его запах розовым носом и сжималась в комок, при одном лишь взгляде чужака.« И если он когда-нибудь превратится в кота – я не удивлюсь» - промелькнуло в голове хирурга.
Ютака прикасался к стенам, закрывал глаза, проводил кончиками пальцев по спинке дивана, журнальному столику, уверенно приближаясь к огромному окну с широким подоконником. Воспоминания рваными картинками вспыхивали в голове, точно салют разрывая тьму забвения, образы становились четче, знакомые лица вернули свои имена, прикосновение к застоявшейся без дела установке напомнило о музыкальном прошлом, Юта взял в руки палочки, прикрыл глаза, вновь ощущая приятную усталость в теле и возбуждающую близость с фанатами, это опьяняющее, согревающее, как дорогой коньяк чувство единого целого, себя, ребят, зала, новые воспоминания далекого прошлого: концерты… фанаты… рыжая девчушка с медвежонком… медвежонок? Ну да, точно! Маленький серый плюшевый друг в свитере с красным сердечком! Только где он? А еще… цепочка с колечком…
Уке прижал руку к шее. Цепочка! Он никогда не расставался с ней! Ее подарил Широяма, брюнет с горячими пухлыми губками, а маленький Таканори повесил на нее свое колечко. Где же она? Ютака упал на колени, взглядом и ладонями изучая пол.
- Юта? Ты чего? С тобой все нормально?
- Она должна быть здесь!
- Она? Кто?
- Цепочка! Тот человек… он выбросил ее сюда!.. она жгла ему руку!
Наоки так же опустился на колени, сразу заметив слабый блеск из-под дивана:
- Это она? – спросил хирург, продемонстрировав на ладони находку: серебристую цепочку с таким же тонким ободом колечка.
Уке взглянул на раскрытую ладонь:
-Да. – поднялся с колен музыкант.
- Теплая…- Наоки отдал цепочку владельцу, а тот, благодарно кивнув, вернул талисман на шею.
- Это тебе девушка подарила? – спросил хирург, достав из кармана просящегося на волю зверька. Крыса благодарно улеглась на ладони, изучая воздух нового пристанища.
- Нет… - ответил Юта улыбнувшись, - это подарки от двух совершенно разных, но очень дорогих людей. – Укэ трепетно погладил пальцами ободок кольца, тихо шепнув, - Безумно дорогого человечка.
Наоки удивленно рассматривал профиль задумчивого музыканта.
- Я должен их найти…
- Ну, не думаю, что это будет сложно… - хирург кивнул на запылившийся ноутбук. – Интересно, интернет еще работает?
Музыкант уселся за небольшой рабочий стол и запустил машину, ноутбук тихо зашумел вентилятором, точно просыпаясь от долгого сна. Укэ сначала неуверенно, за тем все более активно начал печатать слова в поисковике, благодаря всех Богов за рабочую сеть.
- Располагайся, Наоки, теперь это и твой дом тоже. Думаю, нам понадобятся продукты и медикаменты, так что, возьми деньги из шкатулки в кухне и обеспечь нас всем необходимым. И, ради Бога, приобрети дорогой алкоголь и нормальную одежду,– закончил Укэ, погружаясь в мир информации.
Ошарашенный Такеру послушно отправился исполнять поручение.
Зузу долго ютилась на отдаленном конце подоконника, тихо попискивая и тянула нос в сторону увлеченно стучащего по клавишам мужчины, но любопытство взяло все же верх и зверек неслышно подполз к странному человеку. Тихо пискнув, крыса приподняла передние лапки все еще опасливо втягивая воздух.
Разъяренный прочитанными статьями, Ютака повернул к зверьку голову, испугав кошачьим взглядом. Ярость и злоба быстро улеглись, стоило мужчине почувствовать панический ужас, исходивший от зверька. Протянув руку к встревоженному мохнатому комочку тихо промолвил:
- Не бойся, Зузу, я тебя не обижу.
Крыса обнюхала пальцы мужчины и, казалось, прониклась его успокаивающей аурой, незнакомый запах не раздражал нюх, золото глаз не нагоняло ужас. Цепляясь коготками за ткань рукава Зузу забралась на плечо и там, пощекотав носиком шею, мирно задремала, добродушно подставляя мордашку теплым мужским пальцам, периодически ласкающим шелковистый мех.

Часть 14

Новости, прочитанные драммером, разрывали его сердце, точно бомбы, заставляя царапать когтями стол, глотать соленые слезы боли и отчаяния. Его друзья… его любимые люди загибались по вине какой-то бездушной сволочи, решившей найти себе новую игрушку.
Вот уже несколько часов Ютака копался в Интернете, досконально узнавая место пребывания каждого участника группы. Наоки уже успел вернуться, прибраться в квартире, принять душ и надеть новую одежду – голубые джинсы и простую серую футболку, готовил что-то на кухне, подкармливая белоснежную Зузу свежими овощами.
Память Укэ почти полностью вернулась к нему, он помнил все: концерты, загородные вылазки с друзьями, страстные ночи и согревающее тепло ласковых слов, которым так хотелось верить. Проведя кончиками пальцев по монитору, Юта поклялся вернуть друзей к нормальной жизни и сровнять с землей Мизукэ Тадао и всю его кровавую империю, прикрытую доходами многочисленных баров и автосервисов.
- Молись, Тадао… у тебя еще есть время отмолить свою грязную душонку… а лучше прячься… потому что если Бог еще сможет простить – от меня пощады не будет… - тихо прошипел Укэ, хлопнув крышкой ноутбука.
На звук отреагировал Такеру, появившись в дверном проеме, вытирая руки полотенцем. Подняв глаза, Укэ не сразу узнал в этом молодом, подтянутом красавце человека, пригревшего его ночью: короткая стрижка, чисто выбритое лицо, удивленный взгляд, заставили Ютаку тихо присвистнуть:
- Ого! Да ты красавец!
- Ютака, все хорошо? – не обратил внимания на комплимент врач.
- Все прекрасно, - улыбнулся драммер, - я уйду ненадолго…
- Может, хоть перекусишь?
- Не хочу.
- А переодеться? Знаешь, будет странно, если ты пойдешь по городу в лохмотьях.
Юта оглядел себя сверху:
- Да, согласен… - музыкант поднялся со стула и направился в сторону спальни, подумав, что нужно двигаться быстрее.
- Ты как это сделал? – услышал в спину Укэ, в миг оказавшись у двери.
- Сделал? Что? – удивился драммер.
- Ты… Ты только что стоял здесь! У стола и в секунду оказался у двери! Промелькнул как черная тень! Как дымка! Как?
- Не говори ерунды, Наоки. Это невозможно.
- Но так было!
Укэ захотел погладить парня по плечу и сказать, чтоб тот быстрее ложился спать – слишком много всего произошло за столь короткое время. Он и сам не понял, как в секунду оказался рядом с хирургом, смотрящим на него неверящими глазами.
- Вот! Опять? Как ты это делаешь?
- Я же просто подошел…
- Ты не подошел! Ты растворился и появился! Как тень!
Не поверить этому взгляду сейчас – было уже сложно, Наоки смотрел в золотисто-желтые глаза со страхом, удивлением и любопытством одновременно. Обняв лицо хирурга ладонями, Укэ прикрыл глаза и увидел все, что видел Такеру своими глазами.
- Немыслимо… - отшатнулся драммер. – Как?
А Наоки уже изучал глубокие царапины на столе:
- И это сделал тоже ты?
- Сделал что?
- Сделал это! - хирург ткнул пальцами в исполосованную столешницу. Глубокие дорожки точно оставил большой кот или тигр. Укэ вновь появился рядом, заставив Наоки вскрикнуть от неожиданности.
- А… - ударник провел кончиками пальцев по глубоким отметинам, - Не понимаю.
- Ты не человек! – заявил Наоки.
- Не говори ерунды… я просто был зол… - как-то неопределенно ответил Юта, сам сомневаясь в своих словах.
- Был зол? Ты видишь жизни, прикасаясь к человеку! Можешь влиять на настроение! Перемещаешься тенью! Оставляешь звериные следы на столе! И меняешь взгляд с человеческого на кошачий!
Пришибленный словами Наоки, Юта плюхнулся в глубокое кресло, ошарашено рассматривая друга, возразить на аргументы было нечего.
- А кто же я? – в воздух спросил Юта.
- Не знаю… - проговорил Такеру, - и как ты вернулся – не знаю тоже.
Задумавшись, драммер провел пальцами по высохшему стволу лилии – подарку Такашимы, внезапные воспоминания вызвали на губах легкую улыбку, а Наоки приземлился на пол задом, заметив, как зеленеет иссохшая палка, как появляются зеленые листочки и завязываются нежные бутоны.
- Ты дух или ангел… Но не человек…
- Что? – опомнившись, Укэ взглянул на растение, испуганно отдернул руку, вжавшись в кресло,- Наоки? Как?
Хирург смотрел на друга, как выброшенная на берег рыба, хватая ртом воздух, совершенно не зная, что ответить, лишь тихо шепнул:
- Как в кино…
- В каком еще кино?
- Там парень обещал девушке, что вернется…и... вернулся…
- Обещал вернуться?... - Яркая вспышка озарила мысли воспоминанием: пригретый на груди Таканори, подарил ему колечко в тот день.
«- Ют, ты только не бросай меня.
- Не собираюсь даже.
- Ты будешь рядом?
- Всегда.»
- Всегда… - тихо шепнул Укэ, сжав колечко на шее. – Така… Возможно, ты и прав, Наоки.
- А? – мужчина хотел что-то сказать, но увидев, как в спальню, мягко, почти бесшумно ступая по полу направился черный кот, сверкая черной, лоснящейся шерстью в отблесках солнечного света, позволил мозгу принять единственное верное в данной ситуации решение – отключиться.

Часть 15.

В прокуренном помещении дешевого бара было людно и душно, даже вездесущие сквозняки не дарили прохлады, лишь били ледяными хлыстами по спине и пояснице. Пыльцы усталого брюнета лениво перебирали струны оцарапанной во многих местах черной акустики. Сидя на высоком барном стуле посреди грязной, местами раздолбанной сцены, музыкант вспоминал огромные залы, свет софитов, фансервис с Урухой.
Уруха… Родной, нежный, любимый Койю… Как хотелось вытащить его из того гадюшника, куда он попал. Все так изменилось со смертью Ютаки…Он ушел… и с ним ушли тепло, свет и ощущение безопасности, жизнь как будто разделилась на две половинки – до и после. И это после стало непроглядной тьмой. Через неделю после похорон, оставшихся Газэтто затаскали по полицейским участкам и следователям, а потом… потом начался Ад.
«Они собрались в репетиционной, пол уже был чисто вымыт. Аой полулежал на диване, пытаясь принять решение - что же делать дальше, поглаживал по волосам страдающего от похмелья Койю, тихо постанывающего на коленях любовника, Акира нарушал могильную тишину тихими звуками бас-гитары, Таканори пристроился на любимом месте Укэ, покачиваясь, как ненормальный и обнимая себя за плечи, вокалист уткнулся носом в украденного, окровавленного медвежонка, вдыхая металлический запах, смешанный с тонкими нотками парфюма ударника.
Дверь распахнулась от резкого удара, гулко ударившись о стену. Музыканты вздрогнули – появления гостей они сейчас явно не ждали и синхронно повернули головы к двери. Силуэт похожего на шкаф телохранителя не предвещал ничего хорошего, заставив музыкантов вскочить с насиженных мест и сгруппироваться у большого окна.
Вошедший за ним мужчина напоминал крокодила в человеческом обличии: невысокий, коренастый, с холодным взглядом, он распространял вокруг себя ауру страха и беспрекословного подчинения – наверное, только такой человек мог быть одним из самых опасных людей в сфере теневого бизнеса и управлять своей кровавой империей, в буквальном смысле построенной на трупах. Мизукэ Тадао с грацией кровожадного хищника вошел в репетиционную, за его спиной появилась еще пара громил – телохранителей. Вооруженных стволами сорок пятого калибра.
- О, как все замечательно совпало, – растянув губы в наигранной улыбке Мизукэ, - все в сборе.
Аой интуитивно спрятал моментально отрезвевшего Койю за своей спиной, а Рейта прикрыл вокалиста, готовый в любой момент разорвать первого, кто посягнет на малыша.
- Ну… Побольше радости на лицах. – Хрипловато-стальным голосом продолжил бизнесмен, - считайте меня своим работодателем.
Миэукэ внимательно рассматривал вцепившегося в Аоя Уруху, приторно сладко проговорив:
- У меня как раз освободилась пара вакантных местечек, как раз для таких красоток как вы…
- Только тронь. – Предупреждающе рыкнул Аой.
- Арр… Дерзкий! – улыбнулся Тадао, - мальчики, вы только посмотрите! Какая прелесть! Думаю, с ним будет интересно поиграть.
Громилы за его спиной довольно хмыкнули.
- Но у меня не так много времени, чтобы с вами вести задушевные беседы. – «Крокодил» подошел ближе к сгруппировавшимся музыкантам, потянул руку с казавшимися короткими из-за массивных колец пальцами к Такашиме, - Крошка, ты будешь прекрасно выглядеть на сцене у шеста…
- Руки прочь! – ударил по руке бизнесмена Широяма.
- Не выводи меня. – Спокойно предупредил Тадао, вновь потянувшись к нежной щеке лид-гитариста.
Аой не стал спокойно дожидаться, пока его любимого коснутся эти грубые пальцы, сжав кулак и хорошо размахнувшись, Юу разбил наглецу нос, громко рыкнув:
- Я сказал – не тронь его!
Мизукэ отстранился, пытаясь остановить хлынувшую из разбитого носа кровь, сделав знак своим людям, Мизуке не дал гитаристу ударить дважды, ударив того коленом в пах. Аой тихо захрипел, упав на колени.
- Вот именно так вы и будете передо мной стоять, мелкие шавки! – сплюнул кровь Тадао, - Или печальная история вашего упрямого друга вас ничему не научила?
- Сука! Это ты убил Ютаку! – взорвался Акира, но ударить так и не смог. Пара громил быстро угомонили блондина серией ударов по ногам и прессу. –Аой уже поднялся, прижав спиной к стене дрожащего всем телом Такашиму, тот лишь крепче сжимал в руках черную ткань водолазки Широямы.
- Этого – в клуб и подготовить к вечеру, - ткнул окровавленным пальцем в Уруху бизнесмен, а этому, - Мизуке сжал подбородок Аоя пальцами, точно тисками, – преподать урок! Да такой, чтобы больше не рыпался!
Широяма отчаянно пытался защитить свою любовь, разбивая в кровь кулаки о бесчувственные тела громил, но на качков его попытки действовали как щекотка для маленьких детей, они лишь посмеивались, скручивая руки гитариста.
- Юу! – надрывался Уруха, пытаясь высвободиться из стальной хватки телохранителя, легко тащившего его к выходу, - Юу!.. Юу!!
- Койю! – постараться сделать рывок Широяма, но, верзилам, похоже, надоела эта сцена и, оглушив обоих гитаристов рукоятками пистолетов, потащили бездыханные тела прочь из репетиционной. Вязкая, тяжелая темнота навалилась резко и стремительно, а развеялась в темном, сыром подвале, куда его притащил Аори, верзила, которому поручили следить за Широямой. Ночь с ним Аой запомнил как короткую поездку в Ад. Казалось, за несколько часов Юу расплатился за все грехи., когда либо совершенные им в жизни.»
Что стало с остальными парнями Широяма уже не знал. Лишь раз ему удалось найти Уруху. В одном из дешевых стрип-клубов на окраине Токио. Широяма попытался поймать его после выступления и сбежать куда-нибудь, хоть вплавь до других континентов. Но Аори и Микато, надзиратель Урухи, нашли его быстрее. Отправив «героя-неудачника» на курорт на пару недель в травматологическое отделение районной больницы.
«Что с тобой сейчас, бедный мой Койю?…» - думал Широяма, как заведенная кукла перебирая пальцами струны.
Мягкое прикосновение к ноге и тихое урчание вырвали Юу из пучины печальных мыслей, вызвав давно забытую улыбку на губах – черный кот ласково потерся головой о ногу гитариста, зацепившись коготками за темно синюю ткань джинс потянулся, точно стараясь заглянуть в глаза Аоя.
- Привет, кошак – тихо шепнул Аой, заметив, как довольно прикрыл глаза кот. От мягких прикосновений горячих лапок от колена по всему телу волнами побежало тепло.
« Тепло…Или, может, я так соскучился по ласковым прикосновениям?»– подумал Юу, не отрывая взгляда от золотых кошачьих глаз.
«Пора тебе домой. Ты устал» – услышал в голове Широяма голос. Такой знакомый, родной и почти забытый. Рука дрогнула, сбив аккорд:
- Что? – шепнул Юу.
- Эй ты! Какого черта? - раздался пьяный бас Аори и глухой удар пустого стакана о столешницу, – давай замути чего-нибудь веселенькое! Я отдохнуть хочу!
Широяма вздрогнул, вновь начав играть, превозмогая боль в усталых пальцах. Связываться с Аори когда он в таком состоянии совсем не хотелось. Перебитые ребра еще болели после их недавней стычки:
- Бежал бы ты отсюда… А то огребешь еще… - доброжелательно шепнул Аой урчащему животному, но тот только зажмурился, точно говоря – «Не переживай»
- Фссттт… - неумело свистнул громила, – я сказал повеселее!
Тяжелый бокал из-под виски разбился о сцену, успев раскроить кожу над бровью гитариста. Широяма упал рядом, едва не приземлившись на опасные осколки. Стараясь зажать рукой кровоточащую рану, он лишь успел заметить на месте кота высокого мужчину. Перед глазами Аоя все плыло, но это не мешало разглядеть родные, знакомые и одновременно забытые очертания:
- Ю… Ютака? – тихо хрипнул Широяма. А мужчина уже направлялся к столику верзилы, матерящемуся на все лады.
- Сука! Ты откуда взялся? – шарил по бокам Аори в поисках спасительного пистолета. – Призрак что ли?
Немногочисленные посетители бара судорожно вжимались в спинки неудобных стульев, моментально отрезвев при виде появившегося из воздуха человека, сидящие ближе к двери, со всей скоростью, на какую только были способны, рванули к выходу, едва не сбив застопорившуюся официантку и не выбив дверь.
- Скорее – твой последний вздох, - медленно приближался Ютака, растягивая удовольствие от лицезрения все нарастающего страха в глазах Аори. Много на себя берешь! – рыкнул Аори, нацелив ствол на ударника. – Ни шагу ближе!
- А то что? – улыбнулся Юта.
- Псих, изрешетю!
- Какое сложное слово для гориллы… - рассмеялся Юта.
- Да ты больной! Фокусник, бля…
- Чувствуешь страх? Такой же чувствовали все те, кого ты жестоко убивал… - сверкнул золотыми кошачьими глазами Укэ, - чувствуешь, как замирает сердце, с каждым ударом? Как паника сводит с ума?
- Заткнись! Заткнись! Ты урод размалеванный! – задрожал пистолет в руках надзирателя.
- Мысли путаются… ты не знаешь, куда спрятаться, готов согласиться на любые условия, лишь бы сохранить свою жизнь…
Заткнись! Заткнись! ЗАТКНИСЬ! – выстрелы один за другим разорвали в клочья нависшую тяжелую тишину, Аори не переставал нажимать на курок, даже когда опустела обойма дорогого ствола сорок пятого калибра.
Ютака, упал на пол, раскинув руки в стороны, Широяма смотрел на него не в силах понять и принять происходящее: Ютака вернулся? И погиб? Как? А кровь? Где кровь?.. Что происходит?
- Ты и не представляешь, сколько людей мечтало сделать тоже самое с тобой… - усмехнулся Укэ, в секунду поднявшись с пола.
- Ты должен сдохнуть! Ты покойник! Ты труп! – уже истерил Аори.
- Но я жив, - стряхнул пыль с плеча Укэ, - а вот ты – нет.
Спокойный голос ударника вкручивался в мозг громилы, точно шуруп в отверстие, разгоняя склизкий страх по венам.
А Ютака спокойно наблюдал своими золотыми кошачьими глазами, растягивая слова, смакуя каждую фразу:
- Боишься?.. хах… Ну конечно ты боишься… Одно дело причинять боль и вселять ужас в несчастных жертв и совсем другое – быть такой жертвой, а ты жертва… ты пластилин в моих руках.
- Заткнись! Закрой пасть! – громила забегал по бару, сшибая столы и стулья, в панике пытаясь оторвать кусочки декораций, разбить окно и при этом, старался как можно дальше отбежать от восставшего драммера.
- Заткнись! Ты труп! Ты сдох год назад!
- Паника…Паника… Каково чувствовать себя в шаге от собственной смерти?
- Заткнись! – кричал на опустевший бар Аори, заметив на сцене пытающегося прийти в себя гитариста, он, схватив за горлышко разбитую бутылку, ринулся к нему. - Это ты его вызвал! Убью!..
- Обломаешься, - легко сбил с ног громилу Ютака, выбив из руки бутылку и легко оседлав поверженного громилу, приложил ладонь к бешено колотящемуся сердцу,- Аори…сегодня ты испытаешь боль всех тех людей, кому ты причинил столько зла…боли… и страха…
Аори задергался в предсмертных конвульсиях, в последние секунды видя себя глазами своих жертв: женщина на шестом месяце беременности… восемнадцатилетний подросток… какой-то бродяга, пойманный ради развлечения… восьмилетний мальчик, молящий отпустить…
Аори почувствовал, как от бешено ритма разрываются мышцы его сердца, как боль разрывает каждую клеточку тела, как дробятся на мелкие кусочки кости, издавая тихий хруст.
Ютака отошел от бугая, неспешно направившись к замершему Широяме, присел на корточки рядом с ним.
- Ю- Ютака ?
- Привет, Юу. – Улыбнулся драммер, будто они не виделись всего пару часов.
- Ютака? Ты? – боль в голове, звон в ушах, запах дешевого алкоголя и чего-то металлического, точно туман застилали трезвомыслие гитариста, но блеснувшая на шее мужчины цепочка стала лучшем подтверждением реальности. – Как?
- Я. Вернулся.
- Юта! – Повис на шее Укэ Аой, - Ютака! Это был Ад!.. А Кою…
- Тшш… - улыбнулся ударник, поглаживая Широяму по спине. – Теперь все будет хорошо, поверь мне.
- Юта… Ютака… я так боялся… было так страшно… больно… - запинался Аой.
- Все в прошлом, - улыбнулся драммер. – Все прошло.
Ютака прижался губами к рассеченной коже над бровью Широямы, тот довольно прикрыл глаза. Страх и боль уходили, растворялись где-то во всепоглощающем нежном тепле, сладкая дрема приятно окутала расслабленного гитариста, наливая веки тяжестью:
- Ютака…
- Тш… ты засыпай, Юу… теперь ты в безопасности.

Часть 16.

«- Босс? А с этим что? – пересчитал ногой ребра Рейте здоровенный детина.
- А этого… а этого отправь в психиатрическую клинику. Как особо буйного. Скажи, чтобы не жалели транквилизаторов на особо опасного больного, – усмехнулся Мизукэ, – оформи все как всег…
- Нет! Прошу не трогай его! – подал голос дрожащий всем телом Таканори, перебив бизнесмена, до боли в пальцах сжимая плюшевое недоразумение Ютаки.
- Не бойся, крошка… - улыбнулся Тадао, погладив вокалиста по щеке. – Для тебя у меня забронировано вакантное место.
Мацумото отвернулся от неприятных пальцев, но тут же был пойман в стальной плен горячих, испачканных кровью рук:
- Не отворачивайся, малышка. С этого дня – ты моя личная игрушка.
- Нет… - тихо пискнул Руки.
- Не трогай его… - прохрипел Рейта, отплевываясь отдающей металлическим вкусом кровью.
- Этот псих еще здесь? Торо? Я не понял, почему он еще не на пути в палату?
Торо не любил спорить с боссом, да и извращенная натура давно требовала уединения с блондином и он, легко подцепив тяжело дышащего басиста и закинув к себе на плечо быстро покинул пределы репетиционной.
- Крошка, а вот с тобой я поиграюсь… - ледяным смехом рассмеялся Мизукэ, сдернув Мацумото с подоконника и грубо толкнув на кожаный диван…»

Вскрикнув, Таканори проснулся, рывком сев на измятой кровати, пот катился с него крупными каплями, легкие судорожно хватали воздух, раздуваясь в груди как кузнечные меха.
Кошмар… Снова эти воспоминания… Воспоминания первого дня персонального Ада, когда он лишился всего: любимого, группы, друзей, жизни… Снова алкоголь не помог забыть… Снова боль… Тупая ноющая боль во всем теле. Свежие шрамы на спине противно зудят и щипят, вновь доказывая – ты еще живой.
Вокалист уткнулся лицом в ладони – нужно заставить себя подняться и дойти до душа, смыть с себя прикосновения грубых пальцев и толстых, слюнявых губ. Быстрый взгляд в окно: еще темно. Или уже? Время потеряло счет. Оно просто уходило, перестав отчитываться: ночь сейчас или день, уже рассвело или еще закат. Закончился предыдущий день? Начался ли новый? Или каждый день безустанно тянется, как сыр с горячей пиццы?
Звук поворачивающегося ключа в замочной скважине, точно разряд тока пробил по позвонкам – он... снова он… даже без передышки…какое длинное сегодня…
Мацумото упал на подушки, вновь ощутив притупленную, привычную боль каждой клеточкой тела.
- Привет, крошка, ты успел соскучиться?
«Опять этот насмехающийся тон! Сегодняшний день будет последним, я больше не могу! Больше не выдержу! И пускай все катится к чертям! Все равно у меня нет никаких гарантий, что парни еще живы… Что жив Акира…»
- Какого… Ты должен всегда быть готов встретить меня!
- Иди ты… - хрипнул Таканори.
- Что?! – Мзукэ в один прыжок подскочил к кровати, схватив вокалиста за шею. – Опять показываешь характер, сволочь?
Руки начал задыхаться, в жалкой попытке спасти свою жизнь начал брыкаться и царапать воздух коготками. Звонок мобильного телефона отвлек разъяренного бизнесмена от Таканори, тот закашлялся, жадно вдыхая воздух ртом, да, он хотел умереть сегодня, но не от рук этого склизкого гада.
- Какого черта? Я сказал не беспокоить меня!
Торопливые объяснения звонящего, испуганный тон и знакомые имена привлекли внимание отдышавшегося Таканори:
- Аори? Кто? А где этот жалкий гитарист?
- Что значит, не можете найти?! Найти! Стадо ленивых ублюдков!.. Хорошо, я еду! – Тадао отключился, зло хлопнув крышечкой телефона, - Кажется, у тебя перерыв, крошка… - бизнесмен грубо похлопал вокалиста по щеке, - Вернусь вечером, будь готов!
Стоило тяжелой двери захлопнуться с громким лязганьем замка, как мозг Таканори начал судорожно собирать из обрывков услышанных фраз картинку случившегося: получалось, что кто-то убил Аори, а Юу удалось сбежать? Но кто мог его убить? Да еще и так, что не оставалось никаких следов? Может быть, стоит повременить с принятым ранее решением - свести счеты с неудачной жизнью? Вдруг еще не все так плохо? Вдруг кто-то все же решил помочь? Аори, Торо и Микато…Трое этих бандюков должны были следить за Широямой, Сузуки и Такашимой, теперь Аори нет… Может быть это случайность? Может быть, Аою – просто повезло? А, может быть, нет? Тогда и остальных парней освободят тоже? А, может быть – и обо мне вспомнят? Так мало информации… Так много вопросов… И такая давящая усталость…
Мацумото прикрыл глаза, мысленно благодаря судьбу за предоставленную передышку и погрузился в лишенный снов мрак.

Часть 17.

Громкую ритмичную музыку чуть приглушали тонкие стены гримерки. Обтянутый латексом со стразами с блестками молодой мужчина загримировывал тональным кремом синяки на округлых, женственных ляжках оставалось еще два выхода и еще одна мучительно длинная ночь закончится. Поправляя потекший макияж, он вновь и вновь сравнивал себя с бездарно наряженной новогодней елкой. Когда- то он и глаза ровно накрасить не мог, умелые стилисты все делали сами, зато сейчас – движения отработаны до автоматизма: нанести макияж, уложить волосы, натянуть костюм, затем выход на сцену, поправить макияж, сменить костюм… и повторить все снова… еще раз… и еще… и молиться, чтобы не вызвали «на бис» или в приват, а потом уговорить Микато купить саке или виски, напиться в ванной, позволить все тому же Микато легко донести покрытое новыми отметинами чужих рук тело до кровати и выключиться на несколько часов до следующего вечера… проснуться, точнее, включиться, как будто кто-то нажал кнопку «пуск», перекусить тем, что предложит Микато и снова встать на истоптанную колею замкнутого круга.
А ведь когда-то, совсем недавно, была слава, были друзья, вечерние посиделки у Ютаки, и страстные ночи с Юу… Рассвет на крыше, гонки на байках по ночным улицам задремавшего Токио, поездка в Камакуру, и каждое утро начиналось с горячих объятий… Сейчас, привычно разглядывая свое отяжелевшее от косметики далеко не лучшего качества лицо, Койю задавался вопросом: а было ли все это когда – то? Была ли жизнь? Жизнь! То сладкое время, когда каждый день, казалось, можно было распробовать, как карамельку с самым экзотическим вкусом? Был ли Широяма с его сладким, сводящим с ума запахом? Был ли Ютака с его теплом и советами? Была ли группа? Ведь не всегда он был этой бездушной куклой, крутящейся у шеста? Не всегда его нежная кожа была покрыта синяками и ссадинами от шлепков и щипаний грубых мужских рук. Была ведь ласка, нежность, заботливые прикосновения, разливающие согревающее тепло по телу… А может быть…это все были сны? Желанные мечты? И все свое прошлое – он просто выдумал, как сказку, в которую так стремился попасть? Но он ведь еще помнит вкус горячего шоколада холодным зимнем вечером в уютной кухне Укэ, когда он ждал возвращение Широямы с фотосъемки…
- Койю, готовься. – Хриплый голос Микато вновь вырвал его из размышлений, как вырывал всегда прежде.
- Я больше не могу, Микато… - устало выдохнул Такашима.
- А жить хочешь?
- А это жизнь?
- По крайней мере – надежда еще есть.
- Она гаснет, как фонарь, в котором дохнут батарейки…
- Но ведь еще есть.
И поспорить с Микато было сложно. Из всех надзирателей он отличался человечностью. Как и участников Газэтто, Мизукэ держал его на коротком поводке, мастерски манипулируя сестрой и единственным сыном. Микато ненавидел себя и босса, ненавидел свою работу, ненавидел безвыходное положение, кабалу, в которую попал четыре года назад по вине своей жены, но она избавилась от проблем, решив их все разом прыжком с двадцать седьмого этажа, а он не мог, ему нужно было поддерживать жизнь умирающего сынишки, ему нужно было вытаскивать сестру из надежного капкана наркотиков, а для этого – нужны были деньги, а такие деньги мог платить только Мизукэ Тадао. И как бы искренне не сочувствовал Микато своему заключенному, отпустить его он не мог. Это был его хомут. Его груз и в тоже время – его работа, которую просто нужно было исполнять. Микато пытался поддерживать парня, хоть немного облегчая его и без того не сладкую жизнь, но вот такие состояния Койю он терпеть не мог: депрессия и подавленность, из которых бывший музыкант выходил только под дулом пистолета или после звонкой пощечины, а для бугая это было равносильно удару под дых. Они оба попали в ловушку. Оба были всего лишь марионетками в руках опытного жестокого кукловода. И у обоих был только один шанс как-то дотянуть до следующего дня – хоть немного поддерживать друг друга. Такими короткими диалогами еще и пытался продержаться Такашима. Надежда еще была. Не понятно, на что, но была.
- Мне кажется, скоро что-то должно измениться. – По привычке потер нос тыльной стороной ладони бугай.
- Почему ты так решил? – как-то безразлично спросил Койю, поправляя волосы.
- Два часа назад убили Аори. А твой друг куда-то исчез.
- Юу? Он сбежал?
- Не знаю. Просто исчез. Бесследно. – Микато задумался, его любовь к мистике и далеко не глупый мозг, просчитали, что это событие произошло не просто так. Отзвонив знакомому патологоанатому, Микато узнал, что на теле Аори не было ран или дырок от пуль, но вот все его ткани и кости, точно через мясорубку пропустили, по факту, Аори стал кожаным мешком, набитым фаршем из костей, мясной каши и крови. И это пугало Микато, Да, он ненавидел Аори. Ненавидел его любовь к насилию и сочувствовал находящемуся в его руках брюнету, но все равно не мог поверить, что такое возможно сделать с человеком и на каком-то подсознательном уровне был уверен, что подобная участь ждет и его, если кто-то вдруг решил освободить парней из мучительного плена Мизукэ.
Такашима прижал ладонь к груди, почувствовав, как облегченно забилось сердце: может хоть Юу удастся начать новую жизнь.
- Юу… - облегченно выдохнул Такашима, и на накрашенных губах появилась давно забытая улыбка, а глаза наполнились солоноватыми отголосками счастья.
- Уруха! На сцену! Клиенты ждут, у тебя еще два привата и красная комната! – без стука ворвался в тесную гримерку менеджер клуба.
- Я сказал, комнаты на него отменяются. – Рыкнул Микато. Танцы – танцами, а вот позволять кому-то жестоко спать с парнем, надзиратель уже не давал.
- Такому клиенту не отказывают… - хрипнул менеджер, обеими руками вцепившись в сжимающую горло руку амбала, он и забыл, каким непредсказуемым и жестоким может быть спокойный Микато, когда речь шла о его мальчике.
- А меня не колышет, - приставил холодное черное дуло Daisy ко лбу дрожащего всем телом менеджера Микато. – Мой мальчик только танцует.
Микато не спал с Такашимой, когда ему хотелось – он шел в ближайший бар и снимал себе пассию на ночь, зато такая легенда служила удобной прочной броней для Койю, да и Микато лишний раз не трепал нервы, зная, что его подопечный в относительной безопасности. Микато боялись в клубе, связываться со вспыльчивым на людях верзилой с пистолетом желающих не было, и это было преимуществом.
- Понял!.. Все понял!.. – задыхаясь, зашептал менеджер. – Отменю!.. Никаких красных комнат!..
- Пшел вон отсюда! - вышвырнул, точно тряпочку, менеджера за дверь бугай.
- Спасибо, - поблагодарил Койю.
- Не за что, - как всегда буднично ответил Микато. – Иди. Танцуй. И домой поедем.
_____________

- И снова перед вами, бриллиант нашего клуба, любимец публики и самый желанный мальчик для представителей обоих полов – У-у-ру-уха!
Знакомая Т-образная сцена с шестом, ближе к посетителям, слепящий свет софитов и сумрак остального помещения, знакомая музыка и скользкий пол под высокими каблуками. Отработанные, изящные движения натренированного, соблазнительного тела, профессиональная игра во флирт, воздушный поцелуй в пустоту, так жадно отслеживаемый каждым сидящим в зале толстосумом. Снова шлепки и щипания открытой кожи бедер, снова ощущение неприятных капель чьих-то слюновыделений, безликих обрюхших мешков, сидящих ближе к сцене.
Плохое зрение, которое раньше так проклинал Койю, стало его спасением в последний год. Не видеть покрасневших от алкоголя и похоти лиц было проще, громкая музыка глушила крики, да и сам Койю научился просто отключаться, считая про себя: «раз-два-три, поворот… раз-два-три, наклон…»
Но сегодня, посылая очередной воздушный поцелуй в глубину прокуренного зала, Такашима прищурился: знакомый силуэт махнул ему рукой, знакомый макияж, знакомая укладка.
«У меня обман зрения от усталости,» - подумал Уруха, вновь стараясь вглядеться в человека, - «Не может быть!»

Часть 18.

Стоило Койю моргнуть, как знакомый силуэт растаял в сероватой сигаретной дымке, зато, откуда ни возьмись, появился черный кот, увлеченные Урухой богатеи не сразу заметили перепрыгивающее со столика на столик грациозное животное, неспешно приближающееся к сцене, не обратил на него внимания и Койю.
«Я слишком устал, вот и принимаю желаемое за действительное» - подумал Такашима, чуть не упав, поскользнувшись на разлитом на полу сцены виски- «вот черт…. Этого еще не хватало…»

_____________

За три столика перед сценой, молодой мужчина поправил плащ, прищурившись оглядывая каждого сидящего бизнесмена, жадно раздевающего взглядом Такашиму, каждый из присутствующих мечтал затащить гитариста в красную комнату, а лучше, увезти к себе и посадить на короткий поводок. Каждый был жесток, каждый нажил счет в банке подписывая нули кровавыми чернилами. Среди них не было чистых душ. У них не было надежды, не было мечты. Им нечем было дорожить. Жадность. Похоть. Эгоизм. Жестокость и неуемное желание сровняться с Мизукэ Тадао, стать идеалом для этого идеала первоклассной сволочи. Ютака видел их всех насквозь. Видел сгнившие, разложившиеся трупы в дорогих костюмах. Их плоть уже была сожрана червями, в пустых глазницах копошились белые личинки, и все они сидели по колено в крови. Каждой клеточкой Укэ ощущал боль невинно убиенных людей, слышал их крики, мольбы о помощи, о пощаде. Все эти богатеи могли спасти не одну жизнь, могли отмыться, когда у них была такая возможность. Но сегодня, прогнившие души этих людей отправятся туда, где им самое место…
- Отпусти! – услышал Укэ, громкий крик Такашимы, все же проехавшегося каблуком по разлитому алкоголю и упавшего на сцене. Обезумевшие от ударившего в голову возбуждения толстосумы, точно стая стервятников набросились на вцепившегося в шест, как в спасительную соломинку, Койю, стаскивая его со сцены.
Уруха, тихо вскрикнул, почувствовав, как немеет правая нога, боль от шлепков и разрывающих костюм и тонкий шелк кожи когтей, сменила другая, пробивающая, точно электрический ток.
Микато едва успел взобраться на сцену, предупредительно стреляя в воздух и перехватив гибкое тело поперек груди, Такашима вцепился в сильные руки охранника, смутно осознавая, что против этой разгоряченной толпы его не спасет даже Микато. Бешеный стук собственного сердцебиения заглушал все остальные звуки, Уруха не сразу заметил, как вдруг стало тихо и он с Микато, по инерции упали на сцену, когда капкан сжимающих его ногу стальных тисков грубых прикосновений вдруг разжался.
- Шоу окончено. – Не оборачиваясь к замершим Микато и Койю, спокойно произнес Укэ, одним взмахом руки откинув живые трупы в сторону, - уведи его в безопасное место.
- Ютака… - начал было Такашима, большими, неверящими глазами рассматривая воскресшего друга.
- Ну? Быстро! – рявкнул Укэ.
Микато на уровне подсознания понял, что ударник обращается именно к нему, но нереальность всего происходящего парализовала каждую клеточку мощного тела. Он сам видел похороны драммера. Сам устраивал их! Сам говорил Укэ Судзуми, что ее сын умер. Он не может стоять сейчас здесь!
- Ау? Ты меня слышишь? – повернулся Ютака. Он уже ощущал, что заплывшие жирком богатой жизни мозги бизнесменов начинают загружать и анализировать ситуацию, подобно вычислительным машинам первого поколения, уже слышал, как щелкают затворы автоматов бегущих в клуб охранников, как снимаются с предохранителей пистолеты.
- А…я… Ты?.. Ты же?... – начал заикаться Микато.
- Сейчас самое подходящее время для задушевных бесед, - спокойно произнес Укэ, отвесив бугаю пощечину.- Схватил Койю и свалили отсюда. Быстро! – рявкнул драммер.
Пришедший в себя надзиратель схватил пытающегося дотянуться рукой до плаща уходящего ударника Такашиму и без лишних слов потащил его в гримерку, закинув на плечо.
Проводив их быстрым взглядом, Ютака прислонился спиной к шесту, скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, насколько ему плевать на нацеленные стволы оружия и желание каждого присутствующего растерзать его в клочья:
- А теперь начнем другое шоу… - тихо сказал он.
- Ты, мразь, кто такой? – послышались возгласы пришедших в себя толстосумов. – Ты мне вечер испортил!
- Я тебя грохну за такое!
- Отрабатывать будешь!
Ютака громко рассмеялся, заглушив смехом продолжающую играть музыку, льющийся на него свет софитов, освещал выбеленное лицо с угольно черным макияжем, подчеркивающим золотисто-желтые кошачьи глаза. Изучающий взгляд коснулся каждого, заглядывая в самую душу и вселяя поглощающий, доводящий до паники страх.
- Ты чё ржешь, клоун? Ты труп! Покойник! Не понял еще?! – брызгая слюной проорал Хитоши Накамура, ближайший к Укэ бизнесмен, тот самый, что разлил виски на сцене.
- Как много слов для покойника, - улыбнулся ему Ютака.
- Да пошел ты! – начал стрелять богатей. Одиночные выстрелы сменились безудержной пальбой и криками возбужденных стрельбой, алкоголем и похотью богачей и охранников, ожидающих момента, чтобы лишний раз спустить курок, воздух пропитался запахом пороха, яркие вспышки и искры освещали сумрак клуба.
Опустошив обоймы, толстосумы довольно рассмеялись, ожидая, что в рассеивающейся дымке, они увидят распластанное на сцене тело, нафаршированное разнокалиберными пулями, точно рождественская индейка, каково же было их удивление, когда стоящий у шеста мужчина, спокойно стряхнул с плаща сплющенные, точно монетки, пули, те с тихим звоном падали на сцену.
Шокированный Хитоши, не поленился наклониться, чтобы подобрать подкатившийся к его ногам кусочек металла, когда-то бывший патроном сорок пятого калибра.
- Н-немыслимо, - хрипнул он, дрожа всем телом, подняв глаза встретился с изучающими кошачьими глазами.
- А теперь поговорю я… - улыбнулся Укэ, - не вздумайте перебивать, будет интересно…
Воцарившаяся тишина давила на уши, а голос драммера отражался от стен, отдавался эхом, как в склепе.
- Каково стоять по колено в крови убитых вами людей? – Ютака легким прыжком спустился со сцены, обрызгав кровью стоящих поблизости убийц. Ощутив вязкую горячую жидкость на своем лице, Накамура стер капли ладонью со щеки и опустил взгляд на свои руки – кровь? Кровь вокруг. Он, как все, кто находился в баре стояли по колено в крови, Хитоши чувствовал, как горячая вязкая жидкость залилась внутрь дорогих ботинок, как отяжелели брюки, как сердце заколотилось где-то на уровне кадыка, а ужас заставил испражниться мочевой пузырь, и горячие струйки мочи потекли по ногам, оставляя темные следы на светлых брюках.
- Вы все – трусливое ничтожество. Падаль. – Небрежно бросил Ютака, скользя уничтожающим взглядом по дрожащим бизнесменам, смотрящим на его обезумевшими от ужаса и нарастающей паники глазами. - Всего лишь живые трупы, изъеденные червями.
Накамура почувствовал какое-то шевеление под своей кожей, опустив взгляд на свои руки - увидел лишь серовато- синюю мертвую плоть, повисшую на костях, с копошащимися червями и личинками на оставшихся кусках мяса. Хитоши закричал, и собственный голос показался ему каким- то заутробным, как будто это не крик, а звук оседающей на болоте земли. Он попытался бежать к выходу из клуба, надеясь спастись, но ноги не слушались и Накамура с головой окунулся в теплую кровь.Он кричал и ворочался, стараясь избавиться от белых червей, жадно поглощающих его плоть, чувствовал боль и ужас каждой клеточкой умирающего тела.
Ютака с пренебрежением смотрел, как копошатся эти жадные эгоисты в крови своих же жертв,став такими же жирными червями, как и те, что ползают глубоко в омертвевшей плоти размеренным шагом направляясь за барную стойку, туда, где притаился бармен и девушка – официантка.

_____________
Он почувствовал их еще до того, как началась пальба.
- Мидори… прошу тебя… держись… - бармен держал на руках едва дышащую хрупкую девушку, на белом платье которой расширялось красное пятно.
- Я думал, вы успели уйти. – тихо сказал Ютака.
Парень вздрогнул, взглянув в золотые кошачьи глаза присевшего на корточки мужчины. Отметив про себя, что от незнакомца исходит странное чувство безопасности.
- Н-не успели… - заикаясь, ответил парень.
- Как тебя зовут? – улыбнулся Укэ, успокаивающе похлопав парня по плечу.
- Ватару… а тебя? – успокоившись спросил бармен.
- Ютака. – Ответил Укэ, опустив взгляд на девушку и прижав ладонь к кровоточащей ране. - Три года вместе – приличный срок.
Ватару крепче прижал к себе Мидори, со слезами прошептав:
-Ютака… помоги ей….
- Уже, - улыбнулся драммер, взяв в свою руку горячую руку парня и вложив в раскрытую ладонь пулю. – На удачу. Поступайте в университет, как хотели. И поскорее уноси ее отсюда. Дома разбудишь.

Часть 19.

- Пусти! Пусти меня к нему! – прыгая на одной ноге бил кулаками в широкую спину бугая Уруха.
Микато закрыл дверь на щеколду, приложил к ней ухо и вслушивался, стараясь расслышать тихий голос драммера, заглушаемый громкой музыкой. Охранник почти не чувствовал ударов Такашимы. Его поглотили собственные мысли. И мысли эти в его голове сменяли одна другую, путаясь, сбиваясь, точно зажеванная кинопленка. Он, конечно, верил в мистику, но столкнуться с призраком лицом к лицу – не сравнимо с просмотром документальных фильмов. Да и щека от пощечины горела слишком ощутимо, чтобы прикрыться фразой – «Я сплю. Это просто сон». Нет, это был не сон. Он видел перед собой погибшего от руки шефа ударника. Погибшего и воскресшего. Живого ли? Не известно, но состоящего из плоти и крови – это точно. Но как? Как такое возможно? Он ведь сам видел, как земля с тихими отголосками от ударов скрывала вишневого цвета гроб. Сам привозил его мать в морг на опознание и занимался похоронами. Он понимал, что тот, кто убил Аори – явно не человек, слишком не реальным было наказание этого мясника. И глаза мужчины… Вроде бы простые, человеческие глаза, подчеркнутые угольно черным макияжем. Но разве бывает такой цвет у человеческих глаз? Золотой, даже нет, пламенный. И щелочки вместо зрачка, как у кошки. Линзы, скорее всего линзы… Но разве могут быть линзы настолько живыми? «Видел меня насквозь.» - пронеслось в голове Микато и он вздрогнул от звука задорного смеха, послышавшегося из-за закрытой двери.
Уруха замер, вцепившись в пиджак своего надзирателя. Снова какие-то фразы и выстрелы. Сначала одиночные а затем – гвалт. Как будто за стенами гримерки разразилась третья мировая война.
- Микато! Пусти меня! Пусти! – с новой силой забил кулаками по спине Такашима. – Пусти! Его убьют там!
- Сядь!- легко откинув на диван гитариста рявкнул Микато. – Тоже мне, бронежилет нашелся. Сиди и не выкрякивай!
Койю обиженно надул губы, совершенно растерянный и напуганный он не знал что ответить. Всего пятнадцать минут назад Микато вселил в него надежду, сказав, что кто-то превратил Аори в кожаный мешок с фаршем вместо внутренностей, что Юу удалось исчезнуть из поля зрения этого мясника Тадао. А теперь и у него появился шанс освободиться и еще - он увидел Ютаку. Это ведь был он! Его голос! Его движения, более пластичные и грациозные, как будто кошачьи, но его! Это Ютака отбросил от него похотливых извращенцев, он сказал Микато увести его, Койю, в безопасное место. И его смех только что, гулким эхом отражаясь от стен, пролетел по клубу.
Из размышлений Уруху вырвали крики. Приглушенные, как будто доносившиеся откуда – то из-под земли и булькающие звуки, будто кто-то с брызгами резвился в неглубоком бассейне и потом, все стихло.
В дверь тихо поскребли коготками, так кошки просят пустить их в дом. Напрягшись, Микато приоткрыл маленькую щелочку и черный кот тут же проскользнул в нее, прыгнул на столик Урухи, роняя косметику и потянувшись, улегся на нем. Койю мельком взглянул на кота, его больше интересовало то, что происходило там, в зале.
- Микато? – шепнул он.
- Тихо. Сиди здесь. Не вылезай. Я сейчас. – дождавшись сдавленного кивка от Такашимы, Микато бесшумно, точно тень, выскользнул за дверь, направившись по узким коридорам в сторону выхода на сцену.
Как только дверь за Микато закрылась с тихим, едва слышным стуком, черный, как вороново крыло зверь прыгнул на колени гитариста, громко мурча, потерся носом о, нервно сжимающие край костюма руки, требуя ласки. Койю, осторожно почесал кота за ушком, наверное, сейчас, ему нужно было отвлечься от хоровода невеселых мыслей в собственной голове, а урчание кота было таким мирным, громким, успокаивающим, под прикосновениями горячих лапок к оголенной коже бедер, проходила боль, Урухе даже показалось, что синяки становятся бледнее.
- Как же ты сюда прокрался, зверь? – улыбнулся коту Такашима. – Ко мне пришел?
Громко мяукнув, животное поставило передние лапки на плечо мужчины, продолжив тереться носом о его шею, а Койю, неосознанно, обнял урчащее подтянутое тельце, как старого друга. Успокоенный и согретый, Уруха расслабился, откинувшись на диван спиной. Кот взглянул на него огненно желтыми глазами, продолжая тихо мурлыкать. Было в этом взгляде что-то осмысленное, что-то неуловимо родное. Так спокойно и безопасно Койю чувствовал себя только в двух случаях: в объятиях Широямы и находясь рядом с Укэ.
- Бред,какой - то… но мне кажется, я тебя знаю…Видел где-то, наверное… - задумчиво пробормотал Уруха, поглаживая зажмурившегося урчащего кота.
- Знаешь… - услышал в голове мягкий бархат Такашима.
- Что? – удивился гитарист, когда кот легко спрыгнул с колен, тенью скользнув к гримерному столику.
- Знаешь, говорю, - улыбнулся Ютака, присев на край столика, скрестив руки на груди.
Такашима вжался спиной в неудобный диван, близоруко прищурившись, видеть перед собой погибшего друга – выходило за пределы его понимания. Облизнув пересохшие губы гитарист, казалось, вновь пережил ту страшную ночь около полугода назад: как звонил в скорую, как психовал, выслушивая сонные вопросы диспетчера, как выбивая двери ногой мчался с лестницы на стоянку и парковал машину Юу у самого выхода. Вспомнил как драммер слабо назвал его имя и вкус горячей крови на губах, вспомнил, как лишал воздуха и заковывал в тески леденящий душу страх. Страх потерять такого родного, любимого человека, опору и защиту от всех проблем. Взглянув в глаза друга и встретившись с кошачьими глазами, вспомнилась и их совместная поездка в Диснейленд на выходных. Негромкий смех, горячие объятия на талии и ветер в лицо на американских горках, карамельный запах сладкой ваты и как Ютака, важно надев очки на нос, выиграл для него большую желтую утку, попав в две мишени одним выстрелом. Тепло тех, казалось бы, почти забытых солнечных часов согрело Уруху вновь.
- Ютака… - с улыбкой на перепачканных блеском губах шепнул гитарист.
Укэ улыбнулся, кивнув.
- Ютака!.. Юта!.. – Как ребенок, вскочив с дивана, Такашима в один прыжок подскочил к драммеру, крепко обнял за плечи, сцепив руки замочком, уткнулся носом в шею, опаляя горячими слезами. – Юта… Мой Ютака… вернулся… - сбивчивым шепотом, прижимаясь губами к шее тихо бубнил гитарист, с головой окунаясь в горячие объятия Укэ. – Как же было плохо без тебя…
- Тшш… - коснулся губами виска Такашимы драммер. – Теперь это все в прошлом…

_____________

Мягко ступая по протертому ковру, Микато продвигался к выходу на сцену, держа перед собой пистолет на вытянутых руках. Сладковато-металлический запах, смешанный с отголосками дорогого парфюма бизнесменов и дешевых духов местных стриптизерш неприятно щекотал ноздри. Страх противной змеей устроил себе гнездо где-то под сердцем и сейчас касался холодной чешуей бешено колотящиеся мышцы. Хлюпающие, приглушенные звуки в нависшей тишине казались слишком громкими и какими-то чужими в опустевших коридорах бара. Поднявшись на сцену, Микато зажмурился от яркого света софитов, заткнул нос рукавом пиджака, вонь давно сгнившей плоти и свежей крови ударила в нос бугая, заставив упасть на колени, вызывая в желудке судорожные спазмы.
Немного отдышавшись, надзиратель все же поднялся на ноги и направил луч софита в темную глубину зала. Открывшаяся картина шокировала видавшего виды охранника, заставив открыть рот: в черной жидкости, тихо стонали тела некогда известных на всю Японию, внушающих страх среди авторитетов бизнесменов. Белесые ниточки черви все глубже вгрызались в разрыхленную плоть.
Какое-то шевеление справа привлекло внимание бугая, повернувшись, он увидел нечто, когда-то известное как Накамура Хитоши, труп тянул к нему белеющую костями руку, выдавливая булькающие звуки из прогрызенной жуками гортани, глазное яблоко выпало из глазницы, вытолкнутое заскребшей по побелевшему черепу ножками сороконожки, продолжавшей свой путь по изучению того, что когда – то было головой, издав тихий возглас бизнесмен упал в разлитые кровавые чернила, обрызгав испуганного охранника еще теплой кровью.
Сдавленно вскрикнув, Микато отполз назад, в прохладный сумрак коридора, дрожа всем телом и отчетливее ощущая, как холодный змей обвивает сердце тугими кольцами.
Микато постарался подняться, но ноги не слушались его, точно забыли – каково это – ходить. Увиденная сцена вновь всплыла перед глазами амбала и встав на четвереньки, он все же познакомил когда-то зеленый ковролин с остатками недавнего обеда.
Хотелось упасть и забыться сном без сновидений, но он оставил Уруху одного в гримерной, нужно забрать парня и валить отсюда – пронеслось у него в голове Микато и, заставив обессиленное тело все же подняться на ноги, цепляясь за стену направился назад, к гримерной.
«Невозможно!» - утверждало сознание, - «Не реально! Не мыслимо!». «Но ты ведь это видел…» - спорил сам с собой Микато. - «Если это сделал тот похожий на Укэ человек… что же тогда ждет меня?» А что будет с сестрой и сыном, если он погибнет сегодня? И куда бежать от этого всевидящего ока? От этих огненно-желтых, проникающих взглядом в самое сердце глаз? Но, приказ есть приказ, нужно забрать Уруху, а дома подумать, как прокрутить ситуацию в своих целях. «При одном веском – «Если…»» - размышлял про себя бугай, - «Если я все-таки останусь в живых…»

Часть 20.
Почти бесшумно подходя к гримерке, Микато напряг слух: из-за закрытой двери определенно слышались голоса. Один принадлежал Койю, а второй он часто слышал из телефонной трубки Мизукэ. Но как такое может быть, что владелец бархатного голоса сейчас был за дверью, в тесной комнатушке? Он же умер. Умер год назад. Микато вспомнил, что когда он уходил, в гримерку прошмыгнул только кот. Не может же живность разговаривать? Страх пронзил сердце надзирателя раскаленными стальными иглами. Предательски затряслись руки. Картинки воплощенной в жизнь мести вставали перед глазами слишком отчетливо, чтобы отогнать их напеванием любимой песни или отговоркой «приснится же…». Все происходящее было реальностью. Самой настоящей реальностью и деваться бугаю было некуда. Тяжело вздохнув, Макато толкнул дверь.
Койю нежился в объятиях мужчины, которого Микато узнал даже под гримом. Укэ повернул голову и как-то приветливо улыбнулся надзирателю одними уголками губ.
Сердце Микато, казалось, замерло от взгляда золотых кошачьих глаз. «Ну вот… Конец…» - подумал бугай, едва удерживаясь на ногах.
- Ну, почему сразу конец? – спокойно произнес Укэ, успокаивая Такашиму ласковыми поглаживаниями по спине.
- Я не хочу умирать, как Аори… - по-детски закусив губу, хрипло ответил Микато. – Лучше пулю в лоб…
- Насколько я знаю, ты не такое дерьмо, как Аори, в моих планах не было пункта наказывать тебя.
- Не было? – не поверил Микато.
- Нет.
Тихий звук сирен карет скорой помощи и полиции разорвали этот негромкий диалог.
- Видимо, какой-то прохожий решил заскочить в бар после работы, - прислушался Ютака.
«На кота похож…» - подумал про себя охранник, сказав вслух:
- Представляю, какой шок он испытал…
- Пойдем отсюда. – Постарался разбудить, уснувшего на плече, Уруху Ютака, - не стоит нам светиться перед полицией. Я хочу выпить кофе и кое -что обсудить. Ну, - Юта легко встряхнул за плечо бугая, - выше нос, армеец. У тебя машина как раз у дверей черного хода стоит. Поехали к вам.
Микато ощутил волну согревающего тепла, прокатившуюся по телу от одного прикосновения мужчины. Ему захотелось верить, улыбаться, осознать, что жизнь не так уж и плоха и из любой ситуации можно найти выход. Терзающий желудок тошнотворный спазм, наконец, отпустил, силы вновь вернулись в мышцы. Кивнув, Микато повел драммера за собой. Ютака даже не предпринял попытки разбудить Койю, удобно взяв гитариста на руки, направился следом.
Проезжая, в дорогом BMW, мимо ненавистного стрип-клуба, Микато с пониманием посмотрел на полицейских и врачей, оккупировавших ближайшие кусты и подворотни, знакомя асфальт с содержанием своих желудков. «Как я их понимаю…» - подумал бугай, погладив себя по животу.
- Прибавь газу, смотреть не на что…- донесся с заднего сидения голос. Ютака протирал лицо Такашимы найденными на заднем сидении влажными салфетками. Койю довольно сонно улыбался, иногда тихо нашептывая имя «Юу…» во сне.
_______
В квартире Микато и Урухи не было определенного стиля. Уже с порога было ясно, что люди здесь не живут, а вынужденно существуют. Ютака пристроился на подоконнике, так и не спуская Койю с рук. Надзиратель закрутился у кофемашины, ожидая пока та приготовит горячий напиток, но даже его бодрящему аромату не удалось разбудить спящего гитариста.
- Койю даже на запах кофе не реагирует? - удивился Микато, забирая кружки, наполненные черной жидкостью.
- Пускай отсыпается. Он должен встретиться с Юу в лучшем виде.
- С Юу? – протянул чашку Укэ бугай.
- Да.
- Но… Но Широяма пропал, сразу после кончины Аори.
- Он не пропал. Он у меня дома. Вместе с Такеру.
- Знакомая фамилия… - задумчиво потер нос тыльной стороной ладони здоровяк.
- Это тот врач, которого обвиняли в моей смерти. – Отпил немного кофе Ютака.
Микато сел на неудобный стул, закусил губу, стараясь собрать разбегающиеся, точно капельки ртути, мысли в единое целое и направить их в нужное русло.
- Я многое знаю о тебе, Микато, - тихо произнес Укэ.
-А? – вздрогнул здоровяк, судорожно пытаясь вспомнить, когда уже успел представиться своим именем.
- Не удивляйся так.
- Откуда ты меня знаешь? – отставил на стол серую без рисунков чашку надзиратель. – И… и уж ответь, прошу тебя, как ты вернулся? Ведь ты же Укэ? Ютака Укэ? Правильно же? Я узнал тебя. Я ведь организовывал твои похороны… я ведь… я ведь сказал твоей матери, что ты умер… - заикаясь начал тараторить мужчина. – Я же…
- Да, знаю, был на похоронах с начала и до самого конца, за что получил выговор от Тадао.
- Кто ты такой?.. Ты человек? Дух? Проклятье? Кто? Или что?
- Я и сам не знаю. Правда. Просто чувствую, что у меня есть совсем немного времени, чтобы все исправить. Мне нужна кое- какая информация. А еще – помощь твоей сестры. Она ведь замечательный хакер. А вот медицинская сестра ужасная.
- Ты и это знаешь? – Едва не подавился сигаретным дымом Микато, закашлялся, отпив еще немного обжигающего кофе.
- Знаю.
- Пойми… Мизукэ… он… - здоровяк набрал в легкие побольше воздуха и продолжил, - Ты… Ютака… пожалуйста, прости меня… и Хироки… в общем нас. Понимаешь, я не по своей воле стал работать на этого склизкого червя! Я ненавижу его… и себя… но моя жена… в общем… я расскажу тебе все… Четыре года назад, Тамака на день рождения своей сестры с ней и компанией подруг отправилась в ночной клуб, она была красивой… очень красивой…и уже тогда я понимал, что я не ее уровня мужчина, я ведь не был красавцем никогда, но у нас уже был пятилетний Киичи…и я отпустил ее отпраздновать и расслабиться. Я не знаю, что произошло в ту ночь, знаю только, что она изменилась: стала бояться за сына, нам катастрофически не хватало денег, но каждый раз я почти со скандалом уходил на работу – она не хотела меня отпускать. Когда я ушел на ночное дежурство… - Микато сжал кулаки до белых костяшек, едва сдерживая скупые слезы. – Эта мразь пришел к нам домой…. Я могу только представить, что произошло с женой и сыном…Мы… мы жили в бедном районе на окраине Токио, скорая и пожарные и сегодня добираются туда с большим трудом. Я вернулся на пепелище, соседи сказали мне, что сын и моя сестра, Хироки, в больнице, а жена пропала. Я искал ее. Четыре месяца безрезультатных поисков, спрашивал об этой твари Тадао.. однажды удалось перехватить его, но он только рассмеялся мне в лицо, а его верные шавки Аори и Торо, неоднократно пересчитали мне ребра. О том, что случилось с женой, я узнал из телефонного звонка. Полицейские вызвали на опознание. Она выпрыгнула из окна с двадцать седьмого этажа… так Тамака решила все свои проблемы, а я и Хироки, пытались заработать хоть что-нибудь, чтобы врачи продолжали поддерживать затухающую жизнь Киичи. Сколько раз я думал, что сдамся, покупал бутылку самого дешевого сакэ и залезал на крыши высоток, садился на край крыш и смотрел вниз. Знаешь, Ютака, это забавно сидеть и понимать, что как бы ни было хреново, надо вставать через пять часов и идти на работу. Вот в таком состоянии меня и привезли к этой твари. Мизукэ предложил мне большие деньги за работу, я согласился, разве я мог тогда представить, что попадаю в такую кабалу! Я и понятия не имел о всех подводных камнях, я, наивный дурак, думал, что эта мразь чувствует свою вину за смерть Тамаке! Но я ошибся… Так я и моя сестра стали работать на него… Да, деньги у нас появились и я смог перевести сына в лучшую клинику Токио, и врачам удалось вывести его из состояния овоща, он начал двигать руками, даже улыбался иногда.... Твоя смерть стала для нас последней каплей: ее заставили пойти в больницу, а мне досталась миссия организации твоих похорон и сообщения твоей матери печального известия, мы с Хироки хотели откупиться, наивно полагая, что сможем уйти от Тадао. Но мы ошиблись, за что поплатились жизнью бойфренда Хироки и ухудшением состояния Киичи. Только в прошлом месяце он пришел в сознание и даже узнал меня, назвал папой… - здоровяк не смог больше сдерживать слезы.
Ютака слушал сбивчивый рассказ мужчины не перебивая и не дополняя. Он видел всю жизнь Микато, знал, что не по своей воле он стал пешкой в игре безжалостного бизнесмена. На руках беспокойно что-то пробубнил Койю, напомнив Ютаке, как мало времени у него осталось.
- Микато, - дотянулся и погладил бугая по плечу драммер, - я вытащу твоего сына и сестру, взамен, ты расскажешь мне, где Акира и кое - что сделаешь для меня.
Здоровяк стер слезы и по старой привычке почесал нос тыльной стороной ладони:
- То есть… Ты простил меня? – надзиратель уткнулся лицом в колени драммера, а тот начал поглаживать его по волосам, точно успокаивал маленького ребенка
- Ты ни в чем не виноват, Микато. Да и Койю ты старался сохранить, как мог. Ты давал ему надежду. Ты хороший человек, просто тебе не повезло. Но теперь все изменится. И ты вернешься туда, куда так давно хотел - в свой родной маленький городок у океана, там как раз нужен плотник, ты же хорошо обращаешься с инструментами, правда?
Микато кивнул. Слова Ютаки успокоили его, ласковые прикосновения согрели, вновь подарили жизнь израненному сердцу.
- Все наладится, Микато, все будет хорошо, - тихо проговорил Укэ, улыбнувшись уголками губ.

Часть 21.

Перед поездкой в больницу к Киичи, Ютака заехал домой, где его ждал обеспокоенный Такеру. Врач не спал, он листал медицинский справочник, удобно расположившись на диване, и сонно потирал глаза. За этим делом и застал его Укэ.
- Наоки? Ты чего не спишь? – неслышно вошел в квартиру драммер.
- Ютака? – вскочил с дивана врач, разбудив приютившуюся на подлокотнике крысу, Зузу встревожено пискнула, но, убедившись, что все нормально, вновь свернулась белым комочком. – Ты где пропадаешь?
- Давай не сейчас? – прошел в спальню лидер, уложив Такашиму рядом с Широямой. Уруха неосознанно потянулся, крепко обняв Юу, а тот, в свою очередь, ответил не менее крепкими объятиями. Ютака улыбнулся наблюдая это сентиментальную сцену и бесшумно закрыл за собой дверь спальни.
- Юта?
- Что? – поправил плащ ударник, тут же почувствовав, как обняли за талию натруженные руки.
- Ну где ты ходишь, Ютака? – уткнулся носом в шею Такеру, крепче обнимая друга.
- Ну что ты? – обнял в ответ Укэ, - так переживаешь? Не бойся, все хорошо.
- Ты совсем о себе не беспокоишься! – обиженно заявил Такеру, - хоть бы поел что-нибудь! Я, как врач, заявляю, что такими темпами ты себя до истощения доведешь!
- Не переживай, Наоки. Просто у меня мало времени. – Погладил друга по спине Ютака, расслабляя усталые мышцы и усыпляя беспокойного мужчину.- Ложись спать, тебе нужно восстанавливать силы…
Укэ уложил друга на диване, накрыл пледом и погладил кончиками пальцев проснувшуюся Зузу. Крыса довольно пискнула, продолжив прерванный сон. Ютака взглянул за окно: на горизонте начала алеть тонкая полоска.
«У меня так мало времени… слишком мало…» - подумал Укэ, тихо закрывая за собой дверь.
______________
Микато преданно ждал в машине у подъезда, пока драммер уходил, он успел отправить сообщение своей сестре, разбил об асфальт свой дорогой мобильник и задремал на водительском месте.
- Микато. – Теплое прикосновение вырвало здоровяка из объятий сладкой дремы. – Потерпи еще немного, скоро отоспишься.
- Да. Я готов. – Проснулся бывший надзиратель. – Я связался с сестрой, она все сделает в лучшем виде, заберет Укэ-сан из приюта, и я подхвачу их у окраины Токио, вот только как я передам тебе документы?
- До места встречи я отправлюсь с тобой, - удовлетворенно улыбнулся Юта, - а сейчас поехали за Акирой. Время уходит.
Здоровяк кивнул и, не задавая больше вопросов, направил машину по непривычно пустым улицам просыпающегося Токио.

Часть 22.

- Привет, детка, пора принимать лекарство. – Раскрыл дверь палаты с мягкими стенами Торо, разгоняя сумрак лучом яркого света коридорного освещения. – Соскучился?
Защищая от, казалось, выжигающего глаза света, Акира сжался в маленький комочек. В этом сжавшимся трясущемся комочке сложно было угадать брутального басиста известной рок группы: исхудалое тело, с висящей, как на вешалке больничной пижамой, длинные волосы, потемневшие у корней, впалые щеки, затуманенные, лишенные осмысленности и жизни глаза, бледные, растрескавшиеся губы.
- Ну чего молчишь? – присел перед ним на корточки амбал, сжав подбородок басиста стальными тисками пальцев. – Как дела у моей крошки? Соскучился?
Рейта издал сдавленный звук, больше похожий на жалобное поскуливание избитого щенка, постарался сделать хотя бы попытку отползти в сторону, в спасительный угол палаты для особо буйных пациентов. Узнай врачи, в каком жутком состоянии находится один из пациентов их клиники, они бы враз лишились лицензии. Но, безучастный персонал даже не представлял, что в редко используемом крыле психиатрической лечебницы, в конце коридора второго этажа вот уже больше года содержится на попечении одного из шавок Мизукэ Тадао бас- гитарист, мечта многих девушек по всей планете.
- Крошка моя… мы уже год, как вместе, а у меня все так же встает, стоит увидеть твое сладкое личико… - Торо лизнул щеку басиста, оставив влажную дорожку. – Поиграем с тобой сегодня?
Амбал достал из кармана пару шприцов, наполненной белесой жидкостью, затянул жгут выше локтя на руке Акиры. Сузуки прекрасно знал, чем закончится такая игра: сначала отступит боль, на мгновение даже прояснится сознание и вспомнится прошлое, такое яркое, теплое, счастливое…прошлое. А потом боль вернется снова, в лице грубого, резкого Торо. Она вонзится раскаленной иглой ниже спины, заставляя выгибаться и кричать, вновь расчертит слезами лицо и останется пульсаций, скручивающей мышцы, до следующего возвращения Торо.
А ведь когда-то он был вольной птицей. Жил своим счастьем. У него была группа, Юу и Койю с которыми всегда можно было погонять на байках по ночному Токио и его окрестностям. Безудержное трио гнали своих стальных коней, точно стрелы, выпущенные из лука, разрезали воздух, оставляя далеко позади незадачливых байкеров и растерянных водителей. Была свобода. Опьяняющая свобода. Она летела навстречу вечерней прохладой. Был Таканори, маленький, любимый, родной малыш. Был Укэ, свой персональный ангел, стряпню которого он все время критиковал, одновременно сметая подчистую содержимое тарелок…
Сейчас, пытаясь уловить отдаленные отголоски прошлого, Акира пытался вспомнить лица таких дорогих людей, но все попытки были тщетными. Только губы еще помнили нежные прикосновения вокалиста, и где-то в самых сокровенных закоулках сердца, куда не добрался еще своими липкими щупальцами уничтожающий все связи с прошлой жизнью наркотик, горело почти погасшим пламенем воспоминание сладкого секрета с солнечной улыбкой.
Сузуки вновь и вновь старался погрузиться в воспоминания, он уже и не замечал, как Торо закатал рукав рубашки, не чувствовал, как входит в вену тонкая игла, лишь обманчивое облегчение вновь побежало по венам, заставляя Акиру прикрыть глаза. Он перестал слышать полный болезненного наслаждения стон своего палача, который уже успел вколоть дозу яда и себе и сейчас повалил басиста на мягкий пол. Все образы слились в комиксные картинки, звуки растягивались, точно на растянутой кассетной пленке. Измученное тело не чувствовало грубых прикосновений, привычная боль в растянутых суставах, синяках и глубоких царапинах на спине и бедрах отступала, таяла, пропадала в пропитанной наркотиком галлюциногенной реальности.
- А ну убери от него лапы! – такой знакомый голос, пытающийся прорваться сквозь окружающую тишину.
Акира успел открыть глаза и увидел медленно сползающее по стене тело Торо, зрелище явно показалось баасисту забавным, и громкий, почти истеричный хохот разорвал тишину палаты.
- Господи, бедный мой брутал, что же он сделал с тобой? – Ютака опустился на колени перед гитаристом, обнял ладонями лицо Сузуки. – Аки… Акира? Слышишь меня?
Согревающее тепло растеклось от щек по измотанному телу, в мышцы постепенно начала возвращаться былая сила, туман в голове и взгляде мужчины начал рассеиваться:
- Ютака… - крепко обнял лидера гитарист, уткнувшись носом в шею. – Я верил, что ты первым встретишь меня после смерти…
- Ты не умер, Аки.. .- улыбнулся драммер. – Просто ты спал и тебе снился страшный сон. А теперь утро…и кошмар растаял, как дым тает от дуновения ветра.
Сузуки принялся изучать горячими ладонями лицо, шею, плечи и руки друга, скользнули по груди и накаченному животу, особенно осторожно касаясь места, откуда когда -то торчала злосчастная рукоятка.
- Ютака… С тобой все в порядке?
Ударник кивнул, улыбаясь уголками губ:
- Отдохни немного, Аки. Скоро будешь дома. – Юта коснулся кубами лба Акиры и тот, по-детски улыбаясь задремал, облокотившись спиной на мягкую стену.
Потерявший на пару минут сознание Торо начал медленно приходить в себя, не открывая глаз пытаясь понять, что же такое меховое и в буквальном смысле воспламеняющее одежду и массивный золотой кулон тяжелым грузом давило на грудь. Еле разлепив веки, амбал сначала увидел мягкие черные лапки, а затем и кошачью морду с огромными золотисто-желтыми глазами, в которых, в буквальном смысле бесновались языки адского пламени. Не помня себя от нахлынувшего ужаса, Торо заорал не своим голосом.
- Взрослый дяденька испугался кота? – прозвучал в голове спокойный и в тоже время устрашающий голос. Торо мог поклясться, что слышал его, но кот даже не раскрывал пасти. – И, кажется, штанишки намочил…
- Уйди!!! – постарался вырваться бугай, но тело непослушным мешком продолжало валяться на полу. – Проваливай! Свали прочь!!!
- Ты не поверишь, Торо, – эротично потянулся драммер, сложив руки на часто вздымающейся груди убийцы и продолжая вглядываться огненными глазами в обезумевшие от ужаса и паники глаза мужчины. – Именно это я и собираюсь сделать.
Легко соскользнув с обездвиженного палача, Ютака поднял на руки мирно сопящего Акиру и направился прочь из осточертевшей палаты.
- Знаешь, Торо, я даже говорить тебе ничего не буду, руки о тебя марать тоже. Наркотики и твоя всепоглощающая злоба сделают все сами.
Медленно удаляющиеся шаги совсем недолго отдавались от пустых стен глухими отзвуками.
Торо вновь постарался поднять руку – на сей раз ему это удалось. Вглядываясь в вены на своих руках, наркоман не сразу понял, что именно так привлекло его внимание: обычные дорожки вен превратились в воспаленные белые провода, грозящие разорвать натянувшуюся кожу, а в груди, как раз на том месте, где сидел кот, нарастала температура. Тяжелый золотой кулон начал плавиться, заливая грудь раскаленным металлом, Торо кричал, срывал голос в панических криках взывая к помощи. Накаченное наркотиком тело отказывалось слушаться. Почуяв запах горелой плоти, палач замер на секунду, раздувая ноздри, жадно принюхиваясь к запаху, затем, заметив, как полыхнула на груди рубашка, пытался предпринять еще более яростные попытки хотя бы отползти от мягких стен.
Оранжево-красные языки пламени полыхнули по мягкой обивке, помещение палаты начало быстро заполняться удушающим запахом горелой ваты и синтетики, разрывая легкие убийцы. Торо чувствовал все: как пламя жадно сжирало одежду и плоть, медленно облизывая белеющие кости, слышал и чувствовал, как разрывались напряженные вены, как шипела попадая каплями на огонь отравленная кровь.
Медицинский персонал основного здания лишь спустя час почувствовали отдаленный, едва заметный запах дыма, будто кто-то из интернов-санитаров все же нарушил правила и выкурил сигарету в запрещенном месте, развели, казалось, ничего не подозревающих, пациентов по палатам и лишь потом заметили, что крыло для особо буйных больных полыхает, точно подожженный коробок спичек.

Часть 23.

Микато и Ютака привезли Акиру домой к лидеру. Домочадцы продолжали мирно сопеть, и даже Зузу не подняла мордашку. Устроив Сузуки на кресле, Юта еще раз прошелся по комнатам, удовлетворенно улыбаясь – с его друзьями было все хорошо, не хватало только малыша Таканори.
____________
Укэ расположился на переднем сидении автомобиля Микато, устало прикрыв глаза, и тихо выдохнул.
- Юта? Как ты? Что-то случилось? – обеспокоенно спросил здоровяк.
- Просто чувствую его боль…- приложил ладонь к сердцу Укэ.
- Его? – не понял Микато, - давай в аптеку заедем? Лекарство купим?
- Я и есть лекарство, Микато.
- А?.. – окончательно затормозил бугай, нахмурив брови.
- Не переживай, Микато. – Улыбнулся Юта, повернув голову к бывшему надзирателю. – Со мной все нормально. Это… Таканори плохо сейчас.
- А что с ним?
- Не знаю. Просто чувствую, что ему очень больно.
- Может, я тебе помогу? Эта мразь Тадао - хитрозадый червь.
- Не надо, Микато. Ты мне и так помог. Сохранил Койю. Поехали, заберем Киичи , встретимся с сестрой и мамой, и ты вернешься в родные места, начнешь нормальную, счастливую жизнь и забудешь обо всем этом кошмаре.
- Ох, твои бы слова…
- Просто поверь мне. Все будет хорошо. – Положил руку на мощное плечо здоровяка лидер. – Поехали.
Микато улыбнулся, ощутив ласковое, согревающее тепло. Он хотел верить каждому вздоху этого необыкновенного... человека? Существа? Посланца? Благовестника? Мыслями Микато уже был далеко, в своем родном небольшом городишке на побережье. Уже представлял, как будет встречать сына, возвращающегося из школы, как порозовеют щечки сестры, как состарившаяся за год Укэ-сан будет чинно сидеть в кресле-качалке на крыльце, взирая на бескрайние просторы океана.
А Ютака закрыл глаза, стараясь унять ноющую боль в груди, которая сотнями хирургических скальпелей разрезала сердце.
_______________
- Рюно! Сука, кто тебе позволил приносить мне плохие новости?! – Тяжелая пепельница из толстого стекла разлетелась на сотни мелких осколков, ударившись о косяк двери над головой сжавшейся в комочек маленькой секретарши. – Пошла вон отсюда! И вызови мне Раймондо!
- Но… Мизукэ-сенсей… - подала голос испуганная девушка.
- Никаких «но»! Пошла вон отсюда, швабра! – пока разъяренный Тадао ощупывал стол в поисках еще какого-нибудь метательного снаряда, несчастная секретарша тенью выскочила за дверь.
Бешенству Мизукэ Тадао не было предела: всего за одну ночь он лишился всей своей власти, незаменимого программиста, троих своих лучших людей и, наконец, трое из четырех его любимых игрушек – куда-то исчезли. Вездесущие шакалы, желающие получить похвалу и денежное вознаграждение от кровавого барона, тщетно старались разузнать хоть что-нибудь. Мизукэ встал у окна, рассматривая город из огромного окна своего кабинета на сороковом этаже. Он был так поглощен своими мыслями, что даже не заметил, как бесшумно отворилась и закрылась дверь за его спиной, впуская в комнату коренастого итальянца в дорогом костюме, сшитом по фигуре. «Гангстер из кино» - думали те, кто хоть раз, хоть на пару минут видел наемного убийцу. Итальянец прошел в кабинет, словно тень и удобно расположился в кожаном кресле бизнесмена.
Тадао чуть не крикнул, содрогнувшись всем телом, когда за его спиной раздался щелчок зажигалки, а в отражение мелькнул маленький огонек пламени.
- Раймондо! Какого черта!!
- Не кипятись, Мизукэ, - выпустил тонкую струйку дыма итальянец, растянув губы в хищной улыбке, на американский манер положив ноги на стол, – Вижу, у тебя проблемы.
- Проблемы?! Проблемы?! – нервно заходил по кабинету кровавый барон, - Это катастрофа!! Понимаешь меня? – Ка-таст-ро-фа!!!
Наемник улыбнулся, наблюдая за бизнесменом.
- Что ты лыбишься?
- Тебя сейчас надо на камеру снять. И просматривать, когда будет плохое настроение. – выпустил колечко дыма под потолок убийца.
- Раймондо! – Закричал Мизукэ, опершись руками о стол.
- Не кипятись. Тебя уже можно использовать в качестве мангала. – Усмехнулся итальянец. – На морде легко поджарить яичницу и на кофе еще хватит.
- Заткнись!! – смахнул со стола бумаги Тадао. – Вместо того, чтобы язвить, лучше бы сделал что-нибудь полезное!
- Я выполняю свою работу, только когда мне платят.
- Я заплачу!
- Ты? – опустил ноги на пол итальянец. – Ты банкрот!
- Я заплачу, Раймондо! Только узнай кто устроил это все! – Навис над итальянцем Мизукэ, упершись руками в стол. – Или струсил?
Лучи солнца блеснули на мелькнувшей стали лезвия дорогого ножа с тяжелой рукояткой, пробившего руку Мизукэ и приковавшего бизнесмена к столу. Тадао взвыл от боли и неожиданности, а наемник глубже вогнал лезвие в стол.
- Я не такой кретин, чтобы ввязываться в эту мясорубку, Мизукэ. Мне еще дорога моя жизнь. Ты видел, что стало с твоими людьми? – наемник провернул лезвие, заставив бизнесмена упасть на колени, вцепившись свободной рукой в край стола из красного дерева. – Я не хочу быть свежеперемолотым фаршем, или дерьмом, кишащим червями, сгореть заживо, как твой наркоша, я тоже не мечтаю. Я работаю с людьми, а не с какими-то там мистиками. – Голос Раймондо чуть дрогнул, но он быстро взял себя в руки.
Итальянец поднялся с кресла бесшумно и грациозно ступая по ворсу дорогого ковра.
- И ты знаешь кто?.. – прохрипел убийца.
Итальянец остановился у двери, небрежно стряхнул пепел с сигары:
- А ты еще больший идиот, чем мне показалось с самого начала. Напряги извилины. Кто-то мстит за ту группу, которую ты хотел сделать своими игрушками. Методы мести явно не доступны для человеческих возможностей.
- Я не верю!.. – сделал попутку вытащить нож Тадао.
- И я не верил. – Итальянец поднял руку в черной перчатке, коснувшись кончиками пальцев шляпы. – Addio!*
С третьего раза Мизукэ удалось вытащить холодное оружие, из небольшой ранки хлынула кровь и мужчина перебинтовал руку галстуком. Как бы убийца не хотел признавать этого, но Раймондо был прав! Кто-то действительно мстил ему за это несчастное сборище бездарных музыкантишек. Драммер был мертв, трое гитаристов куда-то пропали. Но свою игрушку он никому не отдаст. Сначала он позабавится с малышом, а потом уже окончательно выбьет дух из тщедушного тельца. Мизуке с кровавым удовольствием в глазах начал рассматривать широкое лезвие и изящную рукоятку, возбуждение, от представленных картинок тихо стонущего под ним вокалиста, горячей тяжестью налилось внизу живота, тихо простонал себе под нос:
- Таканори…




___________________
* Прощай (итальянский)

Часть 24.

Мацумото засыпал и просыпался на измятых простынях. Мысли, будоражащие его сознание, не давали ему покоя ни во сне, ни в реальности. В своем коротком забытии от видел всех своих друзей: Широяму, Акиру, Койю, с ними все было хорошо, они улыбались ему, видел Ютаку, чувствовал его прикосновения, а затем, Юта менялся, превращался в похотливого Микато, толстые пальцы которого крепко сжимали запястья Таканори, оставляя на нежной молочно-белой коже темные кровоподтеки, разрывали ее когтями, глубоко впиваясь в плоть, а потом он услышал мяуканье, тихое, чуть приглушенное, и от этого звука Така проснулся. Тупая, ноющая боль во всем теле встречала его после жутких снов. Вокалист развернулся спиной к окну, сжавшись в маленький комочек, мысленно благодаря тихое, бодрое мяуканье за пробуждение. Но звук, который Така изначально принял за игры собственного мозга, не прекращался. За окном упорно продолжал мурлыкать кот, чуть вытянутая тень которого дергала хвостом на стене. Мацумото развернулся, слепящие лучи дневного солнца на миг лишили его зрения, а черный кот потянулся, легко перепрыгнув с перил пожарной лестницы на широкий подоконник, выгнув спинку.
- Кот? На тридцатом этаже?
Неугомонное животное продолжило довольно мурлыкать, царапая коготками стекло, будто просило впустить его внутрь. Солнце отражалось от лоснящегося черного меха, создавая иллюзию сияния. Мацумото, как завороженный, засмотрелся на пушистого красавца, заторможенно подошел к окну и приложил ладонь к стеклу, кот, в ответ, приложил к стеклу лапку, вызывая на губах вокалиста улыбку. Таканори уже потянулся к ручке, чтобы открыть окно, как громкий срежет тормозов с улицы отвлек его внимание, кот, ощетинившись, навострил уши, повернул в человеку морду и уставился огненно-золотыми глазами в глаза Таки.
- Беги, - отчетливо услышал Мацумото такой родной голос, голос, который когда-то очень давно, наверное, в прошлой жизни, вселил в него веру и уверенность, что все будет хорошо. Така обернулся по сторонам, будто в его пустой комнате мог появиться кто-то еще, кроме, имеющего ключ, Мизукэ. – Беги, я тебя встречу.
Таканори недоуменно посмотрел на кота. Поверить в то, что кот способен посылать мысли? Телепатия? Да нет… Это слишком. Невозможно. Хотя? Может быть, какой-нибудь добрый Дух все же услышал мольбы Мацумомто и теперь направляет его на верный путь с помощью этого черного мурлыки? Тратить время на философские рассуждения Таканори больше не стал, он нацепил первые попавшиеся джинсы и теплый свитер, завязывая простые, чудом сохранившиеся после шмона Тадао, кеды и приготовился ждать, когда заскрипит шестернями замок входной двери.
Кровавый барон не заставил себя долго ждать. Дождавшись, последнего щелчка, Таканори собрал все силы в кулак и, разбежавшись, толкнул дверь, раскроив ею бровь убийцы. Мизукэ взвыл, отступил назад, закрывая вокалисту путь к лестнице вниз. Вокалист растерялся на мгновение, но, услышав с верхнего лестничного пролета громкое мяуканье поспешил направиться туда, на последний этаж, чердак и выше, на крышу.
Бизнесмен, стерев заливающую глаз горячую кровь, отдышавшись, погнался следом за своей игрушкой. Черный кот терпеливо ждал, пока Мизукэ появится на узком пролете, наблюдая за нервозными движениями мужчины горящими золотым пламенем глазами.
- Че уставился, сука, пшел вон! – рявкнул бизнесмен, наставляя на животное прицел восьми зарядного пистолета. Лениво потянувшись, кот прыгнул на лицо Тадао, разрывая кожу острыми, как бритва, когтями. Мизукэ оглушительно заорал, роняя пистолет в проем между лестницами, откинув черного дьявола в сторону, он, чудом уцелевшими глазами, проследил за полетом пушки. Оружие уменьшалось, падая вниз, точно в замедленной съемке, ударяясь о стальные прутья поручней.
Кровь горячими струями заливала глаза, рот и дорогой костюм бизнесмена, адская боль пронизывала каждый порез, сводя бизнесмена с ума.
Уже выбежав на крышу, Таканори смог немного отдышаться, черный кот тенью выскользнул за ним следом. Музыкант прижался ноющей спиной к шершавой металлической двери на чердак, прикрыл глаза, жадно вдыхая воздух ртом. Отзвуки отборного мата постепенно приближались, отдаваясь страхом в каждом ударе сердца.
- Ну? И куда теперь? - обратился к животному вокалист, надеясь, что и сейчас лоснящееся создание укажет верный путь. Кот прошел пару шагов в сторону пожарной лестницы, мяукнул, мотнул в ее сторону головой.
Таканори улыбнулся, впервые за последнее время. Точно! Пожарная лестница! И как только он мог забыть о ней? Спуститься вниз и убежать. Скрыться, как и Юу, чтобы проклятый извращенец больше никогда не смог прикоснуться. Но! Черт возьми, медвежонок, единственная память о Ютаке, он остался там, в квартире, в тайнике под подоконником, как же его вернуть? Громкое мяуканье вновь вывело Таку из хоровода мыслей, а тяжелый удар с другой стороны двери отшвырнул малыша на пару метров.
В темном проеме показался Мизукэ Тадао, запекшаяся кровь, пыль и паутина, облепившая его, сделали его похожим на страшное чудовище из детской сказки, только взгляд кровожадного безжалостного убийцы выдавал в нем живого человека. Хотя, можно ли назвать Тадао человеком?
- Ах ты мелкая мразь! Сбежать думал? - прорычал бизнесмен, рывком достав из внутреннего кармана хорошо знакомый Мацумото нож. Он уже видел эту тяжелую рукоятку. Этот, отбрасывающий солнечных зайчиков, клинок лишил жизни его персональное счастье.
Таканори не отрывал глаз от медленно приближающегося психопата, стараясь встать на ноги и постараться прорваться к лестнице, спуститься вниз, а там люди, может, кто-нибудь вызовет полицию... Но Мизукэ оказался не настолько глуп, встав на пути к спасительной лестнице.
- Не выйдет, сучка... Кранты тебе, - хрипел разорванными кошачьими когтями губами Тадао, крепче сжимая рукоятку. - Я тебя трахну...а потом - убью... а потом, может быть еще трахну...
Таканори смог-таки подняться на ноги, пятясь спиной к краю крыши, он уже чувствовал, как ветер треплет спину,как согревает ее еще дарящее тепло солнце, слышал звуки улицы: голоса прохожих, гул машин... "Что ж, - пессимистично подумал про себя Така,почувствовав, что легкого дуновения ветерка хватит, чтобы он слетел с крыши и запечатался в твердой памяти серого асфальта, - хоть так...лишь бы не ощущать больше этих мерзких пальцев"

Часть 25.

Таканори закрыл глаза, раскинув руки в стороны. Он уже чувствовал, что всего несколько секунд свободного падения отделяют его от неминуемой гибели, ветер потоком бил по спине. Отклониться еще чуть назад…
- Эй! Куда собрался? – схватил вокалиста за руку лидер, притянул к себе.
Руки распахнул глаза, удивленно уставившись на драммера.
- Юта?... – прижался вокалист к груди лидера. – Ютака…
Укэ крепко прижал к себе вокалиста, а Така даже не заметил, что совершенно не чувствует боли. Биение родного сердца, тепло, тихий бархат любимого голоса – это все, что сейчас было нужно измученному мужчине:
- Я уже умер, да?
- Нет, малыш. – Улыбнулся Юта, приподняв лицо вокалиста за подбородок, - Я же говорил, что буду рядом с тобой. Всегда.
- Я так соскучился по тебе… - улыбнулся Таканори, крепче обнимая самого родного человека на планете.
- Счастье мое.. я тоже скучал…
- Какого хрена? Ты откуда, сука, выполз? - заорал Мизукэ, крепче сжимая рукоятку, - тебя черви сожрать должны! Ты труп! Покойник! Я лично проследил за этим!
- Ошибся, как видишь, - улыбнулся Ютака, крепче прижимая к себе маленького вокалиста. Таканори, казалось, вообще забыл о существовании Мизукэ, прижимаясь щекой к груди ударника, с улыбкой ощущая биение горячего сердца.
Ярости Тадао не было предела, на шее и руках проступили синеватые проводки венок, даже не смотря на застывшую кровь на лице было видно, как покраснели его щеки.
- Я вас убью! Твари! – отплевываясь кровью из разорванной губы, прорычал кровавый барон, ринувшись на музыкантов, занося над головой нож. Ютака и бровью не повел, лишь взглянул на обезумившего убийцу своими огненно-золотыми глазами, и того откинуло на противоположный край крыши, будто бизнесмен наткнулся на какую-то пружинящую невидимую стену.
- Что? – нащупывая руками выпавший нож, пытался прийти в себя Мизукэ, - как? Ты чего сделал?! – поднялся на ноги убийца, готовясь к новому нападению.
- Знаешь, Тадао… - поднял на руки задремавшего вокалиста Кай, - я решил, что смерть для тебя – слишком легкое освобождение.
- Чё? – как раненый зверь прорычал бизнесмен.
- Этот нож будет резать тебя изнутри. Год за годом, день за днем. Доставляя боль, к которой ты не сможешь привыкнуть, которую не залечит ни одно лекарство…
- Э! Мразь! Ты, сука, чё делаешь!! – ревел Мизуке, неосознанно разрывая на груди рубашку, и прижимая к ней нож. – Прекрати это! Убью!!
А стальной клинок, вместе с рукояткой, продолжал глубоко погружаться в грудь растекаясь по мышцам и органам резкой, режущей болью.
- Нет, - улыбнулся Ютака, - уже не убьешь…
Мизукэ волчком крутился по запыленной поверхности крыши, стараясь унять боль, а драммер размеренным шагом направился к выходу.
- Ах да, чтобы тебе не было скучно, - улыбнулся лидер, через плечо взглянув на кровавого барона, - кое кто составит тебе компанию.
- Что?- превозмогая боль прохрипел убийца, но Юта уже не слышал его, растворившись в темном дверном проеме.
- Мизукэ Тадао… - услышал тихий женский голос бизнесмен. – Вот мы и встретились снова, - улыбнулась Тамака, сероватой дымкой приближаясь к обезображенному, мучающемуся в болезненных конвульсиях мужчине, а следом за ней появились и другие, души тех, кого так долго и безжалостно эксплуатировал и убивал когда-то всемогущий кровавый барон.
_____________
Истерзанное, окровавленное тело заметила пожилая женщина в окно из соседнего небоскреба. Приехавшие на вызов врачи долго не могли поверить, что человек с такими ранами и потерей крови вообще способен жить. Когда-то вселяющий страх бизнесмен закончил свою жизнь в глубокой старости в одной из самых дешевых клиник Японии. Врачи не могли даже немного ослабить терзающие его боли и в конечном счете просто махнули рукой на неизлечимого пациента. Как и предсказывал ему Ютака в тот памятный день на крыше, каждая секунда в жизни Тадао была наполнена болью и страданием, а каждый день становился длинным и мучительным, как предсмертная агония. Работники морга не смогли опознать его личность, никто из родственников не пытался его разыскать и холодной зимой хладный уродливый труп, вместе с десятком таких же забытых бедолаг был сброшен в глубокую яму братской могилы и присыпан замерзшей землей, а вместо памятника и красивой плиты с именем, в землю воткнули стальной кол с табличкой «Участок № 600-83».