Часть 25.

Таканори закрыл глаза, раскинув руки в стороны. Он уже чувствовал, что всего несколько секунд свободного падения отделяют его от неминуемой гибели, ветер потоком бил по спине. Отклониться еще чуть назад…
- Эй! Куда собрался? – схватил вокалиста за руку лидер, притянул к себе.
Руки распахнул глаза, удивленно уставившись на драммера.
- Юта?... – прижался вокалист к груди лидера. – Ютака…
Укэ крепко прижал к себе вокалиста, а Така даже не заметил, что совершенно не чувствует боли. Биение родного сердца, тепло, тихий бархат любимого голоса – это все, что сейчас было нужно измученному мужчине:
- Я уже умер, да?
- Нет, малыш. – Улыбнулся Юта, приподняв лицо вокалиста за подбородок, - Я же говорил, что буду рядом с тобой. Всегда.
- Я так соскучился по тебе… - улыбнулся Таканори, крепче обнимая самого родного человека на планете.
- Счастье мое.. я тоже скучал…
- Какого хрена? Ты откуда, сука, выполз? - заорал Мизукэ, крепче сжимая рукоятку, - тебя черви сожрать должны! Ты труп! Покойник! Я лично проследил за этим!
- Ошибся, как видишь, - улыбнулся Ютака, крепче прижимая к себе маленького вокалиста. Таканори, казалось, вообще забыл о существовании Мизукэ, прижимаясь щекой к груди ударника, с улыбкой ощущая биение горячего сердца.
Ярости Тадао не было предела, на шее и руках проступили синеватые проводки венок, даже не смотря на застывшую кровь на лице было видно, как покраснели его щеки.
- Я вас убью! Твари! – отплевываясь кровью из разорванной губы, прорычал кровавый барон, ринувшись на музыкантов, занося над головой нож. Ютака и бровью не повел, лишь взглянул на обезумившего убийцу своими огненно-золотыми глазами, и того откинуло на противоположный край крыши, будто бизнесмен наткнулся на какую-то пружинящую невидимую стену.
- Что? – нащупывая руками выпавший нож, пытался прийти в себя Мизукэ, - как? Ты чего сделал?! – поднялся на ноги убийца, готовясь к новому нападению.
- Знаешь, Тадао… - поднял на руки задремавшего вокалиста Кай, - я решил, что смерть для тебя – слишком легкое освобождение.
- Чё? – как раненый зверь прорычал бизнесмен.
- Этот нож будет резать тебя изнутри. Год за годом, день за днем. Доставляя боль, к которой ты не сможешь привыкнуть, которую не залечит ни одно лекарство…
- Э! Мразь! Ты, сука, чё делаешь!! – ревел Мизуке, неосознанно разрывая на груди рубашку, и прижимая к ней нож. – Прекрати это! Убью!!
А стальной клинок, вместе с рукояткой, продолжал глубоко погружаться в грудь растекаясь по мышцам и органам резкой, режущей болью.
- Нет, - улыбнулся Ютака, - уже не убьешь…
Мизукэ волчком крутился по запыленной поверхности крыши, стараясь унять боль, а драммер размеренным шагом направился к выходу.
- Ах да, чтобы тебе не было скучно, - улыбнулся лидер, через плечо взглянув на кровавого барона, - кое кто составит тебе компанию.
- Что?- превозмогая боль прохрипел убийца, но Юта уже не слышал его, растворившись в темном дверном проеме.
- Мизукэ Тадао… - услышал тихий женский голос бизнесмен. – Вот мы и встретились снова, - улыбнулась Тамака, сероватой дымкой приближаясь к обезображенному, мучающемуся в болезненных конвульсиях мужчине, а следом за ней появились и другие, души тех, кого так долго и безжалостно эксплуатировал и убивал когда-то всемогущий кровавый барон.
_____________
Истерзанное, окровавленное тело заметила пожилая женщина в окно из соседнего небоскреба. Приехавшие на вызов врачи долго не могли поверить, что человек с такими ранами и потерей крови вообще способен жить. Когда-то вселяющий страх бизнесмен закончил свою жизнь в глубокой старости в одной из самых дешевых клиник Японии. Врачи не могли даже немного ослабить терзающие его боли и в конечном счете просто махнули рукой на неизлечимого пациента. Как и предсказывал ему Ютака в тот памятный день на крыше, каждая секунда в жизни Тадао была наполнена болью и страданием, а каждый день становился длинным и мучительным, как предсмертная агония. Работники морга не смогли опознать его личность, никто из родственников не пытался его разыскать и холодной зимой хладный уродливый труп, вместе с десятком таких же забытых бедолаг был сброшен в глубокую яму братской могилы и присыпан замерзшей землей, а вместо памятника и красивой плиты с именем, в землю воткнули стальной кол с табличкой «Участок № 600-83».

Часть 26.

Мужчина, с лицом так схожим по форме с сердечком, сидел на подоконнике у раскрытого окна, свесив босые ноги за окно вниз. Его лицо больше не скрывал грим, прятаться было не перед кем. Легкий ночной ветерок путался в его волосах, ласкал личико нежными прикосновениями. Впервые за последнее время Юта чувствовал умиротворение и спокойствие. Оно разливалось теплом вместе с ударами сердца в каждой клеточке тела и вызывало на губах ударника улыбку.
Таким, успокоенным и улыбающимся, увидел его проснувшийся Таканори. Оглядевшись, малыш заметил, что находится не у себя дома, а в их с Ютой любимом месте небольшом семиэтажном отеле на окраине Токио. Мацумото прекрасно помнил, сколько теплых, романтичных вечеров они провели в этом маленьком, уютном номере, оформленном на европейский манер, на последнем этаже. Здесь, на окраине, было тихо и безлюдно, редко какой-нибудь запоздалый прохожий возвращался домой, или одинокое такси привозило в этот уголок спокойствия такую же как и они влюбленную пару, а звезды на ночном небе, казалось, были так близко, что их можно коснуться рукой .
Мацумото довольно улыбнулся, потершись носом о воротник длинного кожаного плаща, под которым он мирно сопел все это время, глубоко вдыхая в легкие до боли родной запах парфюма Укэ. Стараясь не шуметь, Така поднялся с кровати и неслышно приблизился к Ютаке, обнял за талию, даже не подозревая, что мужчина уже заметил его движения.
- Ютака… - довольно улыбнулся Таканори, крепче обнимая самого дорогого человека на этой планете.
- Привет, котенок, - улыбнулся Юта, поглаживая кончиками пальцев руки вокалиста.
- Ты вернулся…
- Я же обещал, что не оставлю тебя, малыш. – Улыбнулся Ютака, разворачиваясь к вокалисту.
- Я так рад, Юта… - крепко обнял за шею Укэ Тканори, - ты ведь…больше не уйдешь?..
Укэ закуси губу, прижав к себе Руки, зарывшись носом в светлые волосы:
- Давай сейчас не будем об этом, малыш? – Ютака обнял ладонями личико любимого малыша, стирая большими пальцами горячие слезинки с румяных щек.
Таканори шмыгнул носом, улыбнулся, ответив на вопрос Ютаки кивком.
- Ой! Юта! Твой медвежонок! – вдруг спохватился вокалист. – Он остался там!
- Бог с ним…
- Нет! Я должен вернуться! Забрать его. Это все, что мне останется от тебя.
- Нет, туда ты больше не вернешься и не переживай так, малыш, - улыбнулся Укэ, касаясь губами солоноватых от слез губ вокалиста. – Все будет хорошо…
Их поцелуй был мягкий и согревающий, разливающий приятное тепло в телах обоих, заполняющий образовавшуюся за год пустоту в измученных расстоянием и ожиданием сердцах. Таканори скользнул ладонями по плечам Укэ, поднялся по шее выше и вплелся тонкими пальцами в темный шелк волос.
- Юта… - тихо простонал Таканори, прогибая спинку под горячими ладонями.
- Мой Така… Мой родной… - тихим шепотом выдохнул драммер на ушко вокалисту, осторожно прикусив мочку.
- Твой…- задрожал от нарастающего возбуждения Така, ближе прижимаясь к мускулистому телу ударника. – Я так люблю тебя, мой Юта… так хочу тебя…
Укэ потерся носом о носик вокалиста, а тот, с наслаждением заглянул в такие родные глаза цвета крепкого чая.
- Я всегда был с тобой… И всегда буду с тобой… - крепко обнял своего малыша драммер, горячими поцелуями стирая слезинки с щек.
Мацумото растворялся в тепле, ласке и так давно забытой нежности своего солнца, подставляя личико требовательным мягким губам, стараясь всем телом вжаться в ударника, сжечь огнем своих тел тонкую ткань одежды, мешающую соприкоснуться кожей.
- Юта… - тихий, едва слышный полу-шепот, полу-стон.
- Таканори… - мягкий бархатный голос, точно разряд молнии пробивающий по телу.
Така даже не понял, как они оказались на кровати, но и не этой загадкой сейчас был занят музыкант. Тонкие пальчики уже скользили по молочно-белой коже спины лидера. Черная водолазка Укэ не долго провалялась в одиночестве, скоро к ней присоединился и бордовый свитер Таки, а затем и остальные предметы одежды в беспорядке заполнили небольшое пространство между кроватью и стенами.
Така обнял ножками талию Ютаки, лаская кончиками пальцев широкую грудь, маленькие, затвердевшие темные горошинки сосков, наслаждаясь тихими постанываниями ударника, кусая губы в предчувствии невероятного наслаждения. Горячие губы Ютаки жадно, неспешно изучали каждый сантиметр светлой, точно фарфоровой, кожи Мацумото, оставляя на ней едва заметные красноватые следы разгорающейся страсти. Лидер обнял губами меленький сосок вокалиста, посасывая, чуть оттягивая нежную кожу, заставляя Мацумото выгибаться до боли в пояснице, повышая голос в не замолкающих стонах. Руки драммера ласкали хрупкое тело осторожно и бережно, будто любое неловкое прикосновение могло причинить вокалисту нестерпимую боль. Скользя дорожками поцелуев по узорам венок, Ютака неторопливо опускался ниже, оставляя горячие поцелуи на солнечном сплетении и на груди, там, где бешенный ритм биения сердца ощущался особенно отчетливо. Укэ, удобнее устроившись между ножек малыша, осторожно покусывал тонкую кожу внизу живота, когда Таканори, кусая свои губы, стараясь сдержать рвущиеся наружу вскрики удовольствия, глубже зарылся пальчиками в шелк волос драммера.
- Не сдерживай себя, Така, - тихо прошептал Ютака, изучая губами вздувшиеся венки на возбужденной плоти вокалиста.
- О, Боже… Юта… - застонал Мацумото, закрыв глаза, поджав пальчики на ногах, захлебываясь очередным сладким стоном – Как же… Невероятно…
Горячие губы осторожно обхватили рубиновую головку, юркий язычок продолжил рисовать на ней узоры, горячие ладони скользили по бедрам вокалиста, распространяя тепло по телу, подогревая желания.
- Юта… Ютака… Любимый… - сбивчиво шептал Таканори, теряя разум от невероятного, сладкого, сводящего с ума наслаждения, невольно подаваясь навстречу покорно принимающему его горячему ротику.
Укэ приподнял бедра вокалиста, осторожно раздвинул половинки ягодиц, изучая язычком тугое, горячее колечко мышц, смачивая, подготавливая хрупкого Таку ласковыми, настойчивыми движениями влажного языка.
- Возьми… - стонал Мацумото, вновь и вновь извиваясь в сильных руках драммера, оставляя красные дорожки от коготков на спине и плечах ударника. - Юта!.. Возьми меня… Слышишь?..
- Тшш… не спеши, мой хрупкий ангел, - целуя мышцы пресса шепнул Ютака, - я не хочу причинять тебе боль…
Лидер продолжил подготавливать разгоряченного партнера, осторожно растягивая пальцами.
- Я больше не могу… - обнял ладонями лицо лидера Мацумото, нетерпеливо притянул к себе, жадно впился алыми от укусов губами во влажные губы Укэ. – Хочу!.. Ах…
Ютака входил в желанное тело медленно, плавно, осторожно толкаясь внутрь, не переставая жарко целовать в кровь искусанные губы малыша, не переставая скользить ладонями по напряженному в ожидании телу . Таканори не помнил себя от невероятного наслаждения, сжимая в себе заполняющую его плоть Юты, от тонкого, едва уловимого запаха любимого, ощущения его близости накрыло вокалиста, точно цунами, бесследно сметая из памяти и чувств все страхи и боль прошлого, оставляя только чистую, плодородную почву для новых желаний и надежд в душе миниатюрного мужчины.
Голоса, почти сорванные громкими стонами и вскриками, в клочья разорвали привычную для тихого района тишину ночи, безудержными птицами вылетая в раскрытое окно.
Страсть. Желание. Горячие, крепко обнимающие руки. Напряжение так сильно скучающих друг по другу тел. Горячая теснота. Ощущение долгожданной наполненности. Распаленные тела любовников. Все это казалось Таканори его персональным, выстраданным Раем. Ускорение темпа. Тихий шепот Юты. Учащение ритма. Ощущение горячих поцелуев на венках на шее. В воспоминаниях вокалиста эта ночь останется самой желанной. Дрожь по телу … Экстаз… Волна оргазма, накрывающая обоих…
Таканори излился на накаченный живот драммера горячим, вязким, белесым семенем, в тот же момент ощутив, как наполнил его Ютака. Жадно хватая ртом воздух, Така обессиленно упал спиной на кровать, притягивая к себе тяжело дышащего драммера, не перестающего ласково покусывать пульсирующие венки на шее. Мацумото откинул голову назад, давая Укэ больше доступа, лаская ладонями напряженную спину лидера, с удовольствием ощущая, как дрожит от оргазма сильное тело. Прохладный ночной ветерок подул в раскрытое окно, но влюбленные даже не почувствовали его, упиваясь теплом друг друга.
- Господи… Ютака… Как же хорошо… - только и смог выдохнуть Таканори, руками и ногами крепче прижимая к себе любимого.
- Я люблю тебя, Таканори, - взглянув в глаза сказал Ютака, убирая непослушную прядку с влажного лица.
- Ты мое сердце, Юта. – Ответил Така, поглаживая драммера по груди, осторожно коснулся висящего на тонкой цепочке колечка. – Ты не оставишь меня?
- Я буду биться… - Укэ приложил ладонь к груди Мацумото, улавливая биение горячего сердечка. – Вот здесь.
Таканори улыбнулся, втягивая Ютаку в страстный, опьяняющий поцелуй, продолжая жадно изучать ладонями любимого, запоминая каждый изгиб и мускул. Они не собирались растрачивать бесценное время, им не было дела до остального мира, живущего своими переживаниями и существующего где-то там, за пределами уютного маленького номера в европейском стиле. Сегодня, стыдливо поблескивающие на темном шелке неба бриллианты звезд светили только для них. И время, казалось, остановилось передохнуть, позволяя двум, истосковавшимся друг по другу людям, насытиться друг другом, раствориться в опьяняющей близости, несдержанных стонах, согревающих ласках и дурманящих, точно наркотик, поцелуях. Эта была ночь только для них. Ночь для двоих.

Часть 27.

- Тебе действительно нужно уйти? – уткнувшись носом в шею драммера тихо спросил Таканори.
- Да. – Тихо ответил Юта, крепче прижимая к себе стройное тело вокалиста.
Двое мужчин, крепко обнявшись, стояли у подъезда дома ударника, не в силах разжать горячих объятий.
- И ты совсем не можешь остаться?
- Мне не место среди вас, живых… - поглаживая малыша по волосам, сказал лидер.
- Это не справедливо! Так не…- вновь начал возмущаться Руки, повторяя свой получасовой монолог в такси.
- Така… - осадил солиста драммер. – Я же объяснял…
- Хорошо…хорошо… - вздохнул Мацумото.
- Акира ждет тебя. Он многое осознал и не даст тебя в обиду.
- Почему ты так в этом уверен?
- Просто знаю. – Улыбнулся Юта, обняв лицо вокалиста ладонями. – Тебе пора, Така…
- Знаю, - шепнул Таканори, опустив глаза.
- Така, посмотри на меня. – Перехватил взгляд вокалиста Укэ, улыбнувшись. – Я всегда буду с тобой. И никогда не ставлю тебя одного.
- У меня не осталось даже мишки…
Ютака улыбнулся, чуть отстранившись от миниатюрного мужчины.
- Долгие проводы – лишние слезы, Таканори. Тебе пора.
Мацумото кивнул, нехотя отстраняясь от такого дорогого, родного и близкого человека.
- Все хорошо. – Согрел вокалиста улыбкой Кай. – Все будет хорошо.
Таканори ничего не оставалось, как коснуться губами горячих губ лидера и направиться в сторону подъезда. Обернувшись назад, желая вновь, на прощание, встретиться с теплыми карими глазами Юты, Таканори обнаружил лишь, не весть откуда взявшегося, черного кота, сидящего на капоте припаркованной недалеко «Мазды», провожающего вокалиста взглядом огненно-золотых глаз.
- Спасибо, Ютака… - шепнул Мацумото и скрылся в темноте подъезда.

Часть 28.

Отголоски счастливых криков радостной встречи еще долго не стихали в доведенной Наоки до первозданного вида квартире Ютаки. Музыканты не стеснялись своих слез, крепче сжимая в объятиях друг друга. И только Такеру наблюдал в окно, как уверенными шагами неторопливо покидает двор знакомый мужской силуэт, понимая, что больше судьба не сведет его с Укэ Ютакой.
- Ну, где он сам? – нетерпеливо спросил Широяма, растрепав волосы вокалиста.
- Придет? – крепко сжал в объятиях миниатюрного мужчину Акира, всем своим видом показывая, что разорвет на мелкие кусочки любого, кто осмелится хоть как-то задеть Руки.
- Придет же, правда? – с надеждой взглянул на погрустневшего вокалиста Такашима, не выпуская руки Юу из своей.
- Он сказал… - сглотнув, ответил Мацумото охрипшим голосом, - что ему теперь можно уйти.
- А попрощаться? – опешил Уруха.
- Он сказал, что сделал все, что мог. – Таканори виновато опустил глаза.
- Когда мы шли с Ютакой по улице, он сказал мне, что таким, как он нет места среди живых. – Подал голос стоящий у окна Наоки, Мацумото совсем притих, кусая губы, слышать эту фразу дважды, пусть и не из уст драммера оказалось равносильно боли, которую испытывает человек, попавший в море со свежей раной на груди.
Приближающиеся раскаты грома разбавили повисшую тишину, тяжелые свинцовые тучи медленно, точно огромные жирные гусеницы, съедали голубизну неба. Яркие ветви молний расчерчивали всю небесную высь, предвещая стихию.
- Гроза… - обнял себя за плечи Наоки. – Его время. Я встретил его в грозу…
Музыканты, как по команде, собрались у окна, наблюдая, как ударяются о стекло первые крупные капли.
___________________________________________________
Ютака, прижимая к себе увесистую толстую папку, забытую отдать Таканори, свернул в один из узких переулков, так часто встречающихся в любом крупном мегаполисе. Его вело сюда какое-то необъяснимое внутреннее чувство: будто он должен был встретить здесь кого-то…Кого-то очень нужного…
И этот кто-то сидел на асфальте, прижавшись спиной к стене равнодушного серого небоскреба, сжавшись в комок и обнимая ноги руками. Молодой парень, лет двадцати семи, не более. Темно-каштановые волосы, лица не видно из-за длинной челки, хорошо развитые плечи выдавали в нем пловца или ударника. Тонкая, не по сезону, синяя толстовка, светло-серые джинсы с дыркой на кленке и самые обыкновенные кеды на тонкой подошве. Парня явно трясло и, не раздумывая, Ютака снял свой длинный кожаный плащ и набросил на плечи озябшего паренька.
- С-спасибо… - поднял лицо парень, дав возможность рассмотреть приятные черты лица и голубые, точно воды чистейшего горного озера, глаза.
- Как тебя зовут? – присел на корточки рядом с ним Укэ, убрав выпавшую прядку волос с лица нового знакомого.
- Тоши…- шмыгнул носом парень, стерев тыльной стороной ладони слезы с щек. Обычно, он не переносил, когда кто-то видел его в редкие минуты слабости, но почему-то сейчас, сидящий напротив мужчина совсем не смущал его. Напротив, Тоши очень захотелось выговориться ему. Мужчина коснулся кончиками пальцев его лица и улыбнулся:
- Что случилось? Почему ты плакал, Тоши?
- Я… - закусил губу парень, сбивчиво начиная свой рассказ - просто… я сорвался. Я играл в группе… и сегодня, остальные участники приняли решение разойтись… ну, не получается вот так сразу собрать Токио Дом… ну ведь это не смертельно, правильно?
Ютака кивнул, продолжая слушать.
- А они… не хотят слушать… хотят, чтобы все и сразу… и чтобы не работать… Но так же не правильно!
- Просто твоя бывшая группа – сборище ленивых максималистов. Ты ведь ударник?
- Драммер, - кивнул Тоши, успокаиваясь.
- А хочешь поработать с теми, кто действительно любит музыку и считает творчество – смыслом своей жизни, как и ты?
- Еще бы! Ты еще спрашиваешь?
Ютака достал из папки клочок бумаги со своим адресом и протянул его музыканту:
- Прямо сейчас, не раздумывая, иди туда. Тебе ведь, все равно некуда податься?..
- Откуда ты?..
- Знаю, - улыбнулся драммер, поднявшись на ноги и протягивая руку озадаченному музыканту, - ну, не теряй времени. Иди.
- А… - начал было Тоши, стягивая полюбившийся теплый плащ.
- Себе оставь. Вот еще… – Прервал его Юта, вручая в руки папку, - это ты отдашь Таканори и Наоки.
- Кому?
- Просто отдай парням. – Не стал вдаваться в подробности лидер.
- Спасибо тебе, - закусил губу Тоши, не узнавая себя. Обычно всегда осторожный и расчетливый парень с трудом сдерживался от желание уже сейчас сорваться и побежать по указанному адресу, - а кто ты?
- Кай. – Улыбнулся мужчина, продолжив свой путь, а юный музыкант, наполненный, не понятно откуда появившейся, надеждой, со всей скоростью, на которую только был способен, побежал по указанному адресу.
Собирающаяся гроза словно ждала, пока Тоши добежит до козырька заветного подъезда, разразившись стеной белесого ливня прямо за его спиной.
- Вот это везение! – вслух восхитился юноша, закрывая за собой дверь.

ЭПИЛОГ

«The GazettE. История феникса», «Новый драммер дарит группе второе дыхание», «Радуйтесь, фанаты! Они снова с нами!»
Уже через пару недель в Японии не осталось ни одного печатного издания, в котором не говорилось бы о триумфальном возвращении знаменитой рок-группы на сцену, о новом концерте под открытым небом. От так страстно ожидаемого фанатами нового альбома ждали достижения первых мест в мировых музыкальных чартах.
На каждом интервью музыканты показывали невероятную сплоченность, жизнерадостность и желание творить, снова жить своей привычной жизнью.
Тоши – новый драммер группы, отличался от Ютаки серьезностью, но всегда радовал восторженных фанатов приятной улыбкой уголками губ. Он с первых минут прекрасно вписался в коллектив, как будто всегда работал с GazettE. Фанаты полюбили его за контактность и виртуозную игру на барабанах.
Наоки вернулся в клинику, черная папка, которую бережно прижимал к себе Тоши, входя в квартиру,кардинально изменила жизнь парней, как и сам Тоши. У группы появился прекрасный драммер, а у Такеру - любимый человек и уютная квартира Ютаки, которую он получил в подарок от Укэ.
Микато уехал в свой родной небольшой городок, забрав с собой сына, сестру и мать Ютаки, которая счастливо стала жить в любящей семье и после последней встречи с Ютой забыла все передряги своей прошлой жизни, правда, и Юту она забыла тоже.
_____________________________________________

- Вот черт… - шикнул Такашима, в очередной раз стирая потекший лак с ногтя, - нервничаю, как в первый раз…
- Спокойно, Койю, - похлопал гитариста по плечу Таканори, - вот, драммер наш, хладнокровен и спокоен.
- Это только с виду… - тихо пробубнил Тоши.
- Парни! На сцену! Фанаты ждут! – прибежал запыхавшийся менеджер. – у вас всего пять минут!
Привычно пожелав друг другу удачи и обнявшись, музыканты заняли свои места на залитой светом софитов и отблесками лазеров сцене.
Разгоряченная толпа, столько времени ожидавшая выхода в свет своих кумиров, оживилась, приветствуя любимых музыкантов громкими криками и овациями.
Каждый из парней мельчайшей клеточкой кожи ощущал тепло и любовь фанатов.
Уже в середине второго акта концерта, Таканори заметил в толпе до боли знакомого человека: Ютака с улыбкой наблюдал за работой ребят. Вокруг него сходила с ума в сумасшедшем, счастливом экстазе толпа. Но разгоряченные тела как будто не касались его.
- Ютака...- тихо шепнул Мацумото, зацепившись взглядом за мужчину, на которого как раз упал яркий луч софита. Увидели согревающую и светящуюся гордостью улыбку Укэ и остальные GazettE. Но, стоило столпу света рассеяться, и мужчина исчез, растворился, точно тень в полдень.
Долгожданный концерт гарантировал дальнейший концерт и процветание группы, парням удалось вернуть фанатскую любовь. Довольные собой, уставшие, но заряженные, точно новенькие аккумуляторы, музыканты возвращались в гримерку, обсуждая свои дальнейшие планы и появление на концерте Юты. А на набитой всякими нужными мелочами сумке Мацумото ждал своего нового хозяина серый плюшевый медвежонок в вязанном свитере с вышитым сердечком.

* * *

Опершись руками на перила безлюдной смотровой площадки, Ютака смотрел на далекую сцену. Приглушенные звуки музыки едва доносились сюда резкими порывами ветра. Юта подставлял лицо прохладе надвигающейся ночи, ощущая тепло заходящего солнца на щеке. Сейчас он ощущал себя абсолютно счастливым и умиротворенным. Сейчас он мог сказать: Все хорошо.
Да, сейчас все было хорошо. И будет хорошо. Он был в этом уверен. На все сто процентов.
- А ты молодец, - услышал Укэ звонкий детский голосок.
Маленький мальчик, лет пяти, залез на тонкие прутья перил, вглядываясь в сверкающую, точно игрушечная шкатулка, сцену. Повернув голову, Ютака безошибочно узнал в этом малыше в красной футболке с золотисто-желтой надписью "Чемпион"и забавным гонщиком из какого-то очень знаменитого старого аниме, в коротких темно-синих джинсовых шортах и разбитых, щедро смазанных зеленкой коленках, себя самого. Такого, каким он был в таком далеком детстве:- Здорово играют!
- Да, - улыбнулся драммер, вновь взглянув на сцену, - здорово...
- Теперь ты спокоен? - посмотрел на мужчину ребенок.
- Теперь спокоен. - Согласно кивнул Ютака, развернувшись к сцене спиной.
- Ты готов? - спрыгнул с перил мальчишка, довольно улыбаясь, демонстрируя милые ямочки на щеках. - Тебе ведь уже пора.
Укэ Ютака не стал ничего отвечать ребенку, лишь едва заметно кивнул и взял за руку счастливо улыбающегося малыша. Обычный прохожий, увидевший сейчас Юту со стороны, мог бы подумать, что отец просто гуляет с сыном, хотя малыш одет явно не по погоде. На миг, в голове Ютаки мелькнула мысль: наверное, так и надо уходить из этого мира. Спокойным, счастливым и с улыбкой.
Две человеческие фигурки: высокого мужчины и маленького ребенка пошли навстречу заходящему солнцу, не оставляя за собой следов и теней. Ночная прохлада прозрачными каплями начала оседать на еще зеленой траве. Серебристо серое молоко тумана, будто выбравшийся из своей уютной норки испуганный зверек опасливо пополз по земле навстречу идущим на закат фигуркам, скрывая их в полупрозрачной дымке, отсвечивающей багрянцем в последних лучах заката.