Название фика: Снег, который знает всё
Автор: [pOn]
Категории: Angst, Drama, POV Уруха
Рейтинг: PG-15
Персонажи и/или пейринги: Рейта/Уруха


На самом деле, несмотря на все беспочвенные страхи: начать отношения очень легко. Но вот сохранить их – задача для многих непосильная. Я на своей шкуре испытал эту беспощадную кровопролитную войну, войну с самим собой. И пленных я не брал. Я был слишком жесток, по-детски наивен, до нелепости слеп. И пьян. Тобой.
Я помню тот день. Конечно же, я вспоминаю его, наше с тобой Рождество. Не первое вдвоём, далеко не последнее – мы ведь по жизни всегда шли в ногу, что стало восприниматься как должное, и я перестал придавать этому значение. Перестал замечать, пока ты не испепелил моё заблуждение, опалив губы властным поцелуем с привкусом коньячной горечи, тем не менее, столь сладкой. Душа сломалась. Это был твой реванш. Контрольный в голову, осевший тяжеленным свинцовым пушечным ядром безумной любви к тебе на дне моего израненного сердца. Ты связал меня, по рукам и ногам колючей проволокой пьянящей нежности, приковал к себе игривой страстью в бездонных глазах.
Я всегда любил тебя, мой друг, брат, вторая часть меня, кусок родственной души. И ты любил, я знал. Но лишь тогда я понял, что эти наши «привязанности» были слишком разными, чтобы сосуществовать. Я понял, но поздно – ты подчинил меня, перевернув с ног на голову мой мир, заставив взглянуть на всё твоими глазами, научил любить так, как любил ты… Неукротимый мустанг моей души покорно склонил голову, обозначив своего владельца кроткой улыбкой и робким: «Люблю…».
Наутро всё было решено. Я переехал к тебе, перестав бежать от своих чувств, отталкивать тебя, врать нам обоим. Просыпаться и видеть перед носом прядки светлых волос, ощущать тонкий аромат ночного секса, который ещё хранила твоя тёплая кожа, запах моего пота на твоей футболке, томно ноющие синяки на шее, оставленные твоими грубыми губами в порыве необузданной страсти – о, Господи, это как наркотик. Я впал в зависимость, подсев на опиум твоих поцелуев.
Но та сигарета, с твоим именем на фильтре – я затянулся ей слишком глубоко. Твоя любовь отравляла меня, медленно, но верно. Точнее, моя в ней потребность.
Время, что мы проводили вдвоём, неумолимо сокращалось. Порой, ты не возвращался на ночь, почти ничего мне не рассказывал. Твои поцелуи стали холоднее, а объятия – неувереннее. Ты же знаешь, я ненавижу, когда мне лгут и пытаются что-то скрыть. Если я не нужен тебе больше, так и скажи. Но ты продолжал говорить «Люблю», хотя я уже не слышал в твоих словах той искренности, что покорила меня когда-то. Сколько лет прошло, как мы просыпаемся в одной постели? Пять, шесть? А ведь завтра наша годовщина. Вот только я не чувствую ровным счётом ничего, кроме пустоты, ведь для себя я уже всё решил. Потому что так не должно дальше продолжаться. И если ты не можешь этого сделать, объяснить мне, поставить точку – это сделаю я, дорогой мой, избавив тебя от необходимости выбора.
Мы идём домой, по тротуару вдоль шоссе. Всё та же дорога. Когда-то здесь ты неуверенно держал мои замёрзшие пальцы, прижавшись плечом к моему плечу и отвернув от меня лицо, пытаясь таким образом скрыться от посторонних глаз, не привлекая внимание любопытных зевак к нашей парочке. Ты так мил, когда смущаешься. Хочу поймать тебя в плен заботливого поцелуя и не отпускать, чтобы ты застеснялся ещё сильнее. Опять же, лишь иллюзия, нахлынувшее воспоминание. Ты стал считать ненужным все эти мелочи, что так грели мою душу, уверенный в том, что я и так знаю о твоей любви. И вот, в итоге, я стал сомневаться в ней. Не без твоих усилий.
В воздухе витает приторный аромат рождественской суеты. Горожане снуют мелкими стайками, перебежками от магазина к магазину. Ведь завтра Рождество, времени почти не осталось. Да, завтра Рождество… И я подарю тебе свободу, если ты её так жаждешь.
Ты идёшь чуть впереди, не оборачиваясь, размеренно шагая по влажному асфальту, изучая отсутствующим взглядом мелькающие мимо фонарики и гирлянды. Я следую за тобой, точно по пятам, уставившись в болтающуюся цепочку на твоих джинсах, сжавшись в комок и почти скуля от ноющей боли в груди. Я не смогу переступить порог нашего… твоего дома с этим грузом.
Останавливаюсь, мучительно глядя в твою спину, отсчитывая каждый шаг, который всё больше разделяет нас. Не могу идти, не хочу верить, не позволю себе кричать. Но так люблю тебя, тупица…
Ты словно слышишь мои мысли, или кончиками волос на затылке больше не ощущаешь моё слабое дыхание. Останавливаешься, оборачиваешься. А меня словно тащат в Ад миллионы рук проклятых грешников.
- Коё? – твой тихий голос доносится до ушей волной жара, заставляя пот течь по вискам, а веки беспомощно опуститься под натиском дурманящей жары, хотя на улице давно минус, - Утёнок, что случилось? Мы что-то забыли купить?
Не называй меня так сейчас, иначе я сломаюсь снова, ведь давно должен был понять всё сам.
- Аки, давай посмотрим правде в глаза – нам не нужно это.
- Это? – ты с удивлением сгибаешь руку в локте, поднимая пакет с продовольствием выше, - Ты прав, это мелочи, - вытягиваешь ладонь вперёд, подзывая меня к себе, ища моего взгляда. Но я не стану смотреть в них, в эти глаза, что так пленили меня своей добротой. Иначе, я не смогу отпустить тебя. А я больше не хочу причинять тебе боль.
- Давай порвём, - выдавливаю сухо, едва сдерживая дрогнувший голос. Я чувствую, как слёзы давят изнутри, застилая всё пеленой туманной дымки под именем «отчаяние». Прости…
- Что? Извини, я не понял…
- Ухожу от тебя, всё кончено.
Рывок вперёд. Я не стану устраивать истерик – хватит с нас обоих моих слёз и переживаний, хватит ранить тебя каждый раз своим паршивым настроением. Не стану обременять этой мнимой паранойей. Да ты и не почувствуешь ничего, наверное, как ты не замечал всё это время накапливающейся боли в моём сердце. Если ты был так слеп, я тоже хочу ослепнуть сейчас, и не увидеть ни малейшего повода остаться рядом с тобой, хотя душа кричит о другом. Но я устал терпеть. Позволь мне отпустить тебя, любимый…
Чуть задеваю тебя плечом, одним лёгким движением опуская ключи от квартиры в твой карман, и прибавляю шаг, пытаясь сбежать от объяснений. Пускай, я совершаю ошибку сейчас, но единственный, кто пожалеет об этом, буду я сам.
Вдруг слышу шелест упавшего пакета… Ты нагнал меня в двух прыжках, больно схватив за локоть и повернув к себе лицом, впившись пальцами в мои плечи, вдавливая побелевшие ногти в кожу сквозь рукава толстовки. Взгляд загнанного пса, такой же напуганный и беспомощный. Да перестань…
- На нас люди смотрят, отпусти, - холодно шепчу я, стараясь оттолкнуть тебя, озираясь по сторонам. Лишь бы не уронить эти колючие слезинки, раздирающие глаза в кровь.
- Повтори! Я не понял… Что? Почему? Я что-то сделал не так? – ты паникуешь, а я лишь усмехаюсь, закрывая глаза и пряча слёзы за длинной чёлкой одним невесомым кивком головы.
- Ты свободен. Ты и сам всё прекрасно понимаешь, мой милый маленький Рейта. Давно пора было сделать это. Зачем так бережно хранить угли догоревшей любви?
Я лгу сейчас. Я безумно люблю тебя… Но не позволю больше вытирать ноги о мою наивную привязанность.
Делаю шаг назад. Но ты хватаешь меня, заключив в сильные объятия, сомкнув дрожащие руки на моей спине. Как же давно ты не обнимал меня так… Зачем?
Отталкиваю тебя снова, тихо всхлипнув и обронив финальное: «Прощай».
- КОЁ!!
Почти не чувствую земли под ногами, несусь прочь как подстреленная газель, перемахивая через бордюры, считая шагами белые полоски пешеходного перехода. Прочь от тебя, подальше от любви, запереться в себе навсегда. Я не хочу больше страдать, Я НЕ ХОЧУ СТРАДАТЬ!
Коктейль из оглушительного визга колёс, приправленного криком ужаса из толпы, оборвал звенящий гам предпраздничной суеты. Всё вокруг окунулось в тяжёлую тишину, грозящую разорвать барабанные перепонки своим аномальным давлением. Медлю секунду, что останавливает меня? Но чувствую, как ноги бросило в ледяной пот, а сердце зашлось в лихорадочной спешке. Резко оборачиваюсь, широко распахнутыми глазами рыская по толпе, ища источник странных звуков. Мне страшно, Аки…
Сердце дрогнуло в последний раз.
Мажорная легковушка красочно вписалась в нарядный столб, изрядно помяв свой идеально отполированный капот. Водитель в панике бегал туда-сюда вдоль машины, трясущейся рукой пытаясь набрать номер на мобильнике, чертыхаясь и снова тыкая на кнопки. Толпа зевак прильнула к краю дороги. Кто-то прикрывал рот, кто-то глаза. А меня трясло. Еле передвигая ватными ногами, я протиснулся вперёд, выпав из сомкнувшейся «живой» стены прямо на проезжую часть, движение на которой замерло в оцепенении.
Аки, я так боялся того, что могу увидеть. Пушистый, ты же знал это? Какого чёрта…
Ты лежал в луже собственной крови чуть поодаль от злосчастной тачки. Багровая смоль в волосах, капли на лице и руках. Безжизненные ресницы отказывались даже дрожать.
Несколько секунд. Несколько мучительно долгих секунд я стоял окаменевший, словно вросший в землю, ошалевшим взглядом смотря на окровавленный асфальт. Нутро отказывалось принимать это. Ты шутишь? Это шутка?
Я зажмурился, стараясь согнать наваждение, молясь, что это лишь моё больное воображение на почве нервного расстройства выдаёт подобные картинки. Всё слишком реально.
Подожди. Погоди секунду… так не должно… да что я… РЕЙТА!
- РЕЙТАА!!! – срываюсь с места, долетая до тебя в одно мгновение. Упав на колени, трясущимися руками гладя твоё лицо, не могу поверить своим глазам. Слёзы крапают на твои щёки, смешиваясь с кровью и очерчивая точёные скулы ниточками багряной разлуки… - Перестань, это уже не смешно!
Паника и ничего кроме. Всё должно было быть не так, слышишь! Это я должен был уйти от тебя, я, а не ты, Аки!
Дрожащие губы покрывают сухими поцелуями твои брови, щёки, нос. Я чувствую солоноватый привкус крови, всё больше теряя ощущение реальности. Нет, нет, это всё не правда! Открой глаза, малыш, умоляю тебя. Скажи, что я дурак, улыбнись мне, Рейта! Но ты отказываешься даже дышать, заявляя мне свой протест. Не ожидал от тебя такой наглости.
Сильные руки подняли меня с земли, оторвав от тебя как тряпичную куклу, тут же заталкивая в машину. Я не сразу осознал, что приехала скорая. Всё как в тумане. Что я, кто я – мне задавали вопросы, но я не мог назвать даже своего имени, на языке вертелось лишь безумное на срыве: «Аки».
Я даже не понял, как очутился в белоснежном холле, почти прикованный парой санитаров к мягкому креслу, сотрясаемый крупной дрожью. Миловидная медсестра протирала мое лицо ватным тампоном, смоченным какой-то резко пахнущей жидкостью. Она нежно улыбалась мне, приговаривая что-то в роде: «Всё будет хорошо». Но я не слышал её. Что там слушать? Четыре сильные руки вжимали меня в спинку кресла, не давая вырваться, пытаясь удержать меня на краю перед бездной истерики.
Я не мог даже моргнуть, говорить о: «сорваться сейчас с места и начать бушевать, громя всё на своём пути» - даже не приходится. Одна лишь лихорадка пробивала тело от корней волос до кончиков пальцев, да горячие слёзы бежали по бледным щекам, предательски затекая за шиворот свитера.
Из палаты реанимации вышел врач, держа в руках твои окровавленные вещи. Сердце снова пробежалось по кругу, стучась в клетку рёбер, отдавая ноющей болью под лопатками.
- Такашима-сан.
Я вскочил на ноги, вцепившись в ворот халата врача и тряхнув того, взвыв как раненный зверь.
- Что с ним?? – меня оторвали от доктора, снова усадив в кресло, удерживая за плечи.
- Ему придётся остаться сегодня здесь.
- Всё ведь хорошо? Он поправится?
- Возьмите вещи. К нему пока нельзя, вас проинформируют. Прошу прощения, меня ждёт пациент. Я должен срочно оперировать, - белый халат мелькнул перед глазами назойливым бельмом, скрывшись за углом в следующее мгновение. Какого…
- Я принесу вам чаю и плед, - мягко произнесла медсестра, тут же посеменив куда-то вдаль коридора.
Меня оставили в одиночестве. Люди сновали туда-сюда мимо, не замечая одинокой фигуры, оцепеневшей в одной позе. Я был для них словно привидение, пустое место, не стоящее внимания. Но это не волновало меня сейчас.
Глаза безучастно блуждали по запертой двери реанимации, за которой слабым пиканьем ознаменовывался стук твоего сердечка.
Что же я натворил…
Не пойди я на поводу своих эмоций, не соверши той глупости, сейчас мы бы уже сидели дома и нарезали салатики, ты бы улыбался мне, в шутку называя: «Женой», но нет! Мне же обязательно нужно усложнить всё. Котя… Прости меня. Прости меня, малыш! Ты так наказал меня за мою глупость. Так жестоко. Аки, это жестоко!
Я сполз с кресла на ледяной кафель, обхватив руками твою одежду, спрятав в неё лицо и судорожно вдыхая её аромат. Лишь запах мокрого асфальта и металлический дурман крови, но не твоей кожи. Грудь сковало жёсткими тисками, в следующую секунду я не смог сделать вдох. Осознание случившегося постепенно стало опускаться на меня больничным потолком, сдавливая хрупкое тело грузом неизбежности. Несмотря на то, что убеждённый стопроцентный интроверт, я больше не мог держать это в себе.
Дикий вопль, оборвавшийся хриплым кашлем и отчаянием навзрыд.
Люди вокруг испуганно замолчали, наконец, обратив на меня внимание. Снова сильные руки бросили в кресло мою податливую тушку. Под нос сунули ватку с каким-то отвратительным запахом, резко прояснившим спутанные мысли. Нашатырь? Я замолк, огромными глазами изучая рельефы замков твоих джинс, чувствуя проталкивание каких-то таблеток меж сомкнутых губ. Я хотел подавиться ими, но меня насильно заставили проглотить. Ясно же, что это успокоительное. Оперативно, однако. Пока я не поднял на уши и не перепугал до смерти всё отделение.
Всё-таки, в обществе существуют правила, которые нельзя нарушать, в каком состоянии бы ты ни был. Реальность так жестока. С твоим мнением никто не считается.
Ещё долго рядом со мной сидела медсестра, потирая мягкой ладонью острое плечо. Сейчас её общество только напрягало. Мне не нужен был никто, кроме тебя.
Прогоняю её, стараясь быть максимально вежливым, но нотки ненависти в голосе я скрыть так и не смог. Девушка испуганно, но покорно удалилась, хотя ещё долго опасливо посматривала на меня из-за своей стойки дежурного. Да не буду я совершать неадекватных поступков больше. Самый бездумный я уже совершил. Позволил тебе… Не хочу думать об этом, я ненавижу себя.
Вожу остывшими пальцами по грубой ткани твоих штанов, безумно улыбаясь, не сдерживая поток кристальных слёз. Молча, сжимаю кофту, снова зарываясь в неё лицом, в надежде почувствовать родной парфюм. Ничего. Лишь отвратительный оттенок стёртой резины.
Случайно задел ладонью карман твоей жилетки. Что это?
Сую руку, достав оттуда маленькую коробочку, перевязанной тонкой нарядной лентой. Как-то это всё не в твоём стиле. Что ты задумал?
Непослушными пальцами стаскиваю ленточку на бок, открывая коробку, чуть помедлив. На колени выпал ничтожный клочок бумаги, с наспех выведенными иероглифами и корявым сердечком. Слепящая пелена слёз мешает читать, но твои каракули (словно курица левой ногой) я давно уже научился расшифровывать, дорогой мой «кодировщик».
Робкое: «Ты будешь со мной навсегда? Я люблю тебя».
Томное головокружение пошатнуло ослабленное тело. Ч..что? Бездумно пялюсь на тонкое обручальное кольцо, бережно удерживаемое мягкой подушечкой. На внутренней стороне аккуратная гравировка наших имён. Это столь сказочно, что просто не может быть правдой. Ты же не романтик ни разу! Но ты собирался подарить это…мне?
Новая волна истерики накрыла внезапно. Я зажал рот рукой, ощущая, как бешеный крик рвёт сосуды на висках, а жгучая боль рассекает артерии, словно стальное лезвие катаны.
АКИИИИ!


* * *
Сутки без еды, но я не хочу есть. И выгнать отсюда им меня не удастся. Без тебя я не уйду.
Но мне не говорят ничего, лишь скорбно посматривают в мою сторону, не пуская к тебе. Я ненавижу неизвестность, скажите хоть что-нибудь!
Знаешь, а сегодня Рождество. Я собирался подарить тебе пижаму с утками… Хотел, чтобы ты улыбнулся, ведь моё это увлечение пернатыми кажется тебе таким забавным.
Тру пальцем золотое колечко на левой руке, безучастно пялясь в окно напротив, где сумрачное небо грозило обрушиться на горожан рождественским снегом. Как ты там? Тебе снится что-нибудь? Я хочу к тебе…
Запрет врача как приговор: «Нет. К нему нельзя». Я так часто слышал эти слова за последние несколько часов, что твёрдо решил никого больше не спрашивать. Я хочу быть с тобой в наше рождество, и меня остановит только пуля в висок…
До полуночи осталось около получаса. На этаже всё стихло – сегодня вечеринка в холле. А я отсиделся в уборной, ожидая, пока дежурный врач обойдёт этаж и убедится, что никаких происшествий места иметь не будет. Что ж… Подожди меня немного, я уже иду, Аки…
Тихий скрип двери, и мучительное пиканье аппарата оглушило. Твоё сердце бьётся так размеренно, как никогда. Оно же всегда так трепетно поёт, что с тобой сейчас?
Ты лежишь в белоснежной постели, повернув голову к окну, но глаза закрыты. В венах игла от капельницы, в носу какие-то трубки. Грудь вздымается еле заметно, боюсь, что ты не здесь.
Сжимаю руки в кулаках, с трудом передвигая ноги, подходя к твоей кровати ближе. Тонкий бинт опоясывает твою голову, примяв светлые волосы, так небрежно раскиданные по подушке. Слёзы снова срываются с ресниц. Малыш, я так виноват. Я не отпущу тебя никуда, никогда! Буду навсегда с тобой, обещаю.
Я опустился на колени перед твоей кроватью, уткнувшись носом в теплую руку, оставляя сухими губами поцелуи на твоих пальцах, смяв в кулаке край простыни. Умоляю, открой глаза. Прошу тебя, любимый, не оставляй меня…
Внезапно кончики пальцев бережно коснулись моей нижней губы, чуть оттянув её. Я вскочил в одночасье, нависнув над тобой в панике, уперев вытянутые руки по обе стороны от твоей подушки. Пушистые ресницы слабо дрогнули, и ты мило сморщился, медленно открывая затуманенный глаза. Ты улыбнулся, а мне стало тяжело дышать. Лёгкие отторгали кислород, словно это было отравленное пойло.
- Привет, мой строптивый, - хрипло и еле слышно выдавил из себя ты, тут же кашлянув и снова закрыв глаза.
Сердце больно сжалось.
- Малыш, прости меня! – буквально кидаюсь на тебя, покрывая любимое лицо лихорадочными поцелуями, скуля и всхлипывая.
- Глупенький, - ты слабо целуешь мои губы, счастливо улыбаясь и осторожно утягивая меня на себя, заставляя лечь. Я сопротивляюсь, но не могу ослушаться этих глаз.
Осторожно взобравшись к тебе на кровать, неуверенно ложусь рядом, положив голову тебе на плечо, почти невесомо обняв за талию, водя кончиком носа по твоей шее. Вот он, этот аромат горячей кожи. Только им я хочу дышать сейчас. Мой милый Аки, я так люблю тебя.
- Ты веришь мне? – ты выдёргиваешь трубки из своего носа, откидывая их в сторону, ловя мой укоряющий полный недоумения взгляд. Снова заключаешь в томный плен трепетного поцелуя, обнимая за плечи ослабшими руками, тихо шепча моё имя.
- Я верю тебе, - отвечаю на сорвавшемся вздохе, лаская руками твою шею и грудь, опаляя уголки рта горячим дыханием, прикусывая губы в нетерпеливой ласке.
- Я не могу без тебя, мой пернатый комочек счастья. Не оставляй меня… - просьба прозвучала как гром среди ясного неба. Я опешил, смотря на тебя из-под приспущенных век, кусая губу и сжимая пальцами твои плечи. Всё то, что я решил для себя за день до этого, всё это было одной большой ошибкой. Просто мы по-разному выражали наши чувства, и то, что ты не делал этого так, как хотелось мне, вовсе не значило, что ты перестал любить меня. Только сейчас я понял это. Но страх, что понял слишком поздно, не отпускал.
- Люблю тебя, жёнушка, - ты тихо смеёшься, зажмурившись от боли в следующее мгновение.
Дурачок…
- А я тебя, - ласково касаюсь кончиком языка твоего уха, ведь знаю, что это тебе так нравится, - С Рождеством, муженёк.
Снова твоя восхитительная улыбка. Такая родная и необходимая. Сердце застучало в привычном темпе влюблённого идиота. Я прижался к тебе как можно крепче, опять спрятав смущённое лицо в твою шею, припав губами к пульсирующей артерии. Твоя жизнь принадлежит мне, я не отпущу тебя.
Ты обнимаешь меня крепче, устало закрывая глаза, не переставая улыбаться.
- Пойдём домой утром? – робко спрашиваю я, касаясь пальцем твоей губы, не в силах оторвать от тебя восхищённых глаз.
Ты киваешь, целуя кончик моего пальца, размеренно сопя. Ты устал, ведь сил ещё так мало. Но сейчас я действительно счастлив. И впервые за долгие месяцы я смогу спокойно заснуть. Любимый, спасибо, что ты есть. Не отпускай меня больше, мне не нужна эта свобода.

…Из уютного дурмана сна меня вырывает острая боль в правом предплечье. Резко открываю глаза, не видя перед собой ничего, кроме светлых пятен – сон ещё не сошёл. Щурясь, различаю силуэты врачей, столпившихся вокруг меня. Распахиваю глаза шире, сжимаясь в комок ужаса. Из-под кожи выскальзывает длинная игла, и ранку накрывают влажной ваткой. Рука отнялась до плеча. Что вы вкололи мне? Какого чёрта тут происходит вообще?
И тут, через плечо в белом халате, я вижу тебя. На губах умиротворённая улыбка, чётко-очерченные брови расслабленно приподняты - ты спишь как младенец, только вот…
- Время смерти – 4:28, - сухо констатирует худощавый медик, записывая что-то в блокнот.
- Это было неизбежно, Такашима-сан, - размеренно повторяет доктор, удерживая меня за плечи, - Он бы не выжил. И так продержался очень долго, сильный организм.
Их слова, словно ядовитая плётка, стегали моё сердце, которое перестало стучать. Я смотрел на твоё безжизненное лицо, качая головой из стороны в сторону, отказываясь верить. Ты же… ты же обещал, что мы пойдём домой…
Я хочу закричать, броситься на тебя, ударить. Боль оплела паутиной страданий мою душу, не позволяя сделать свободный вдох. Прекрати обманывать меня, ты лжец! Открой глаза!
- Открой… открой глаза… - шепчу дрожащими губами, пытаясь справиться со странным головокружением, - Открой их, Аки…Аки…
- Вам вкололи сильное успокоительное, - продолжал врач невозмутимо, - Эту потерю нужно пережить.
- Открой…
- Соболезную, Такашима-сан.
Ты ждал меня. Ты ждал, пока я буду рядом, но не хотел, чтобы я видел, как ты ушёл.
- АКИ! НЕТ! АКИИИИ!!!
- КОЁ!
Распахиваю полные ужаса глаза, из которых градом сыпятся тяжеленные слёзы. Ты взволнованно гладишь меня по щекам, нависнув сверху, уставившись на меня с той щенячьей паникой, что я видел накануне…
- Малыш, проснись! – цепь тёплых поцелуев накрыла лицо, - Утёнок, я рядом. Всё хорошо.
Ты обнимаешь меня так крепко, что мне становится невозможным дышать. А я не верю своим рукам, ощущающим под ладонями горячую обнажённую спину, что так заботливо защищает меня от любой напасти. Запускаю обе руки в твои волосы, изучая, сминая их пальцами, не веря, что это не сон.
- Т..ты… здесь? – навзрыд. Всё так реально. Я не знаю, что из этого моё воображение. Может, так подействовало успокоительное, и теперь я нежусь в сладком мире грёз. Или, действительно, всё это было лишь ночным кошмаром? – Аки, я люблю тебя! Не отпускай меня, прошу!
Ты гладишь меня по волосам, осторожно целуя в висок и невесомо прикусывая ухо, выдыхая на кожу топлёным ароматом любимого тепла.
- Глупенький, конечно я, кто же ещё? Всё хорошо, Коё, я рядом. Тебе приснился страшный сон, птах, - ты улыбаешься мне, нависнув сверху, убирая чёлку с моего лица, касаясь губами тонких бровей и переносицы, массируя кожу головы пальцами, - Что же тебе такое приснилось, что ты так кричал?
- Это не важно, - выпаливаю я, впиваясь в тебя объятиями, крепко прижимая к себе и не отпуская ни на миллиметр, ощущая, как слёзы отчаяния превращаются всё в те же слёзы, но уже счастья.
- Плакса ты, - твой тихий нежный смешок и жаркие объятия.
- Просто знай, что куда бы ты ни пошёл, я пойду за тобой. Куда угодно, даже в Ад. Ты нужен мне, без тебя я не могу дышать…
Лёгкий поцелуй обрамил губы. Ты резко встал с кровати, сверкая голым задом, быстро семеня к наряженной накануне ёлке. Только сейчас я заметил неряшливо разбросанные вещи по комнате, смятую простыню, пустую бутылку вина на столе. Постепенно картина вчерашних событий начала вырисовываться.
Я, и, правда, собирался уйти…
Вот только ты не дал мне даже слова обронить, не то, чтобы сбежать от тебя.
Ноющая боль в спине и ягодицах вырвала томную улыбку. Я, кажется, вспомнил, как именно ты доказывал мне свою любовь всю ночь напролёт…
Я невольно покраснел, закрыв лицо руками и смущённо засмеявшись. Лёгкое касание запястья, и одним рывком ты заставил меня сесть на кровати, развернув к себе лицом, опустив мои ноги на холодный пол. Я опешил, стараясь в панике прикрыть оголённые тылы.
- Я вижу, память стала к тебе возвращаться, похотливая уточка, - с озорной улыбкой выпаливаешь ты, нетерпеливо кусая губу.
Ты горячо целуешь меня в живот, отчего я лишь пуще заливаюсь краской, запустив пальцы в твои волосы, обняв тебя ногами за талию. Если учесть, что мы оба без единой тряпки на теле – картинка до ужаса пошлая. Но меня это лишь подстёгивает.
- Я хотел подождать до вечера, но не могу, - ты поднимаешь на меня влюблённые глаза, вертя в руке уже знакомую мне коробку. Ноги бросило в холодный пот, в горле комом встал воздух, - Пусть это выглядит и звучит сентиментально, но…
Холодный металл опоясал безымянный палец. Тонкое обручальное кольцо опустилось как влитое. В твоих глазах играют янтарные блики золота, пытливо выжидая ответа. Ты провёл кончиком языка по кольцу на моей руке, прижавшись щекой к дрожащей ладони, скрыв застенчивый взгляд за светлой чёлкой.
Голова пошла кругом. Я отпал на спину, утягивая тебя следом, почти роняя на себя и крепко обхватывая ногами твои бёдра. Отчасти истеричный, но счастливый смех залил комнату.
- Дорогой, носки постираны, борщ сварен, детям сопли утёрты, - мне хочется кричать о том, как я люблю тебя. Я готов носиться по облакам, даже с голым задом. Мне кажется, что сейчас это под силу.
- Но супружеский долг я требую регулярно и по всем статьям, - ухмыляешься ты, проводя руками по моим бёдрам, вжимая собой в кровать, прикусывая губами кожу на шее.
Сладкий стон врезался в стекло, с дребезжанием отразившись от него. Мне так хорошо, я живу, лишь когда чувствую тебя.. Не отпускай меня, не разжимай рук, делай всё, что только хочешь, но позволь мне принадлежать тебе. Для меня это необходимо.
Аки, я люблю тебя.
И не раз повторю это. Я твой. Это всё, что мне нужно в этой жизни.

А первый рождественский снег трепетно постучался в окно…
Лишь он знает правду. Обо мне, о тебе, о наших мечтах и страхах. Но он промолчит, позволив нам утонуть в раскалённой лаве любящих глаз, даже не попытавшись спасти двоих безумцев, которые не желают этого спасения. Я не хочу. А ты?

Честно, удивлена, что за него вообще голосовали, ибо была уверена в полном провале, так как этот фик ни разу не несёт в себе новогоднего настроения, я знаю это) Зато мне стало чуточку легче, избавься я от этих мыслей. Крик души, немного слёз и - вуаля)
Но для меня это больше, чем просто фик. Скорее... это исповедь, реальный страх потерять дорогого человека.
Спасибо тем, кто нашёл в себе силы прочесть до конца) А тем, кто ещё и проголосовал за него - спасибо вдвойне =3

Очень красивый фик, на самом деле. Очень чувственно и искренне написано, от души, хорошо воплощена идея, которая встречается часто, но редко когда выглядит настолько искренней. Так как сама автор, хотя пишу мало, понимаю, что это - не просто фик, в нем выражены искренние эмоции, и это радует.

Поздравляю с призовым местом!))

Пробирает до мозга костей!
Потрясающая вещь!

Интересно написано, когда читаешь как будто кидает тебя в разные стороны, и ты не знаешь где правда и где нет, где сон и где явь и чем все закончится.
Сильно. Автору спасибо.