- Название: То, чего я хотел. Тот, кого я ждал.
- Автор: [pOn] (ваш покорный слуга)
- Бета: Отсутствует (к сожалению)
- Категории: yaoi, love story
- Пейринг: Рейтa/Уруха
- Рейтинг: NC_17
- Предупреждения: Так как бета отсутствует, имеются банальные глупые ошибки, которые я тоже знаю, но перечитывать ЭТО и исправлять как-то желания нет Так что, прошу прощения заранее...
- Статус:Закончен
- От автора:Вообще, писался для одного замечательного человека и только для него. Но выложить сюда решаюсь именно сегодня, ибо у любимого басиста днюха, как-никак) Надеюсь, за такие сопли меня сильно не осудят, но я люблю иногда потянуть резину)



Снова мой голос отдает в ушах болезненной глухотой, опять кровь пульсирует в висках, а сухость раздирает горло. Я кричу на неё, импульсивно размахивая руками и переворачивая все вверх дном в комнате. Я отчетливо понимаю своим прокуренным мозгом, что поступаю и выгляжу сейчас неимоверно глупо, и что мои истерики неуместны и вообще какого черта я тут распинаюсь, знал же, что всё этим и закончится, так чего теперь уже дергаться. Но не могу справиться, меня бесит её поведение, одно только её присутствие рядом уже раздражает. Да, не спорю, что секс с ней был незабываем, и мне действительно было хорошо в её постели, но на большее она не способна. Я потерял к ней интерес.
Честно… не помню, как я её назвал… Был очень зол и явно сболтнул лишнего, но отчётливо слышал, как в закрытую с хлопком дверь влетела ваза или что-то бьющееся. Я ушел от очередной куклы с новым скандалом. Я устал от этого.
День за днем, месяц за месяцем, год за годом – ничего не меняется. Вокруг меня всегда просто море девушек и мне только стоит поманить любую пальцем – она уже моя. Сначала я был доволен и удовлетворен, наша растущая популярность только прибавляла восторженных фанаток, и заполучить приглянувшуюся цыпочку проблем не создавало. Но сейчас мне надоело. Никакого азарта, никаких чувств, ничего. Я для них только красивая картинка, деньги, клубы и ничего кроме. Достало всё. Почему так сложно найти человека, который будет тебя любить только за то, что это ты? За то, что ты просто существуешь, и твоя работа не играет никакой роли? Почему так сложно найти того, кто правда будет любить? Почему я не могу получить кого-то родного и только моего?
Возможно, такие мысли и желания вовсе не свойственны агрессивному эгоисту, брутальному басисту популярной группы-идола, но тот образ, что я сам себе создал, вовсе не отражает меня настоящего. Он только часть; тот Рейта только часть меня, но не весь я. Хотя, кого это волнует? На свете нет такого человека, который нуждается во мне. Именно во мне, а не в той красивой обложке, которую знают сотни.
С ужасным настроением, наушниками в ушах и опущенным на глаза капюшоном, покусывая фильтр сигареты, я иду вдоль трассы, стараясь не думать ни о чем, а тем более о дальнейшем одиночестве и новых случайных связях. Не хочу просыпаться по утрам в холодной постели совершенно один.
Иду, тихо матерясь под нос, ловя на себе заинтересованные взгляды прохожих, опуская голову ещё ниже, стараясь полностью скрыть лицо за длинной челкой. Да, суки, это я собственной персоной! Не сломайте глаза, пялясь на совершенство! Сейчас мне хочется напиться, забыться и покрыться на пару дней, чтобы обо мне забыли, меня потеряли, чтобы… волновались. Хочу, чтобы обо мне заботились по-настоящему, а не только потому, что так надо и завтра на концерт или репетицию. Хочу нормальной жизни. Но её у меня никогда не будет, потому что в этой суете я потерялся, потерял себя.
Какая-то странная тишина окутала округу: ни постороннего шума, ни звуков машин - улицы словно вымерли. Смотрю на часы и тяжело вздыхаю – через час репетиция, а я на другом конце города. В кармане пусто, всю мелочь потратил на сигареты. Черт…
Ныряю в карман и достаю телефон, не глядя, набирая заученный наизусть номер. В трубке сонное «Алло?» Я нагло ржу в голос, понимая, что разбудил его. Вот идиот! Для него, кажется, не существует понятия времени или слова «надо». Несколько раз уже пытался его убить за безалаберность, но что-то все время останавливало. Обычно этим «чем-то» был остальной состав the Gazette, иначе давно бы размазал его мозг по корпусу своей басухи.
- Приезжай за мной, - сурово и без особых церемоний говорю я, пнув камень под капот какой-то тачки. Я знаю, что он ненавидит водить и старается держаться подальше от машин, браво вышагивая по улице пешочком. Всегда поражался его умению избежать излишнего внимания фанатов.
- Рейта, иди в жопу!
- Приезжай за мной, - нахально повторяю я и, оставив свои координаты, ложу трубку. Сейчас он в бешенстве, возможно даже материт меня всеми последними словами, но он приедет все равно, я уверен, осталось только подождать немного.
Усевшись на ближайшую лавочку, зарывшись носом в свою же челку, я нервно выкурил еще пару сигарет, плюя в голубей и кидая на прохожих озлобленный взгляд. День не задался с самого утра. Мне было жутко интересно, сколько мне придется прождать эту фифу, пока он накрасится, выберет шмотки и переборет свою нелюбовь к машинам. Из мыслей меня выдрало лязганье колес прямо передо мной. Я поднял глаза и почти прирос к лавке.
Он чуть ли не выпал из-за руля и, отряхнувшись, плавно подошел ко мне, так, как только он и умел. Волосы были растрепаны, видно, что только встал, лицо без миллиграмма макияжа, слегка помятое и заспанное; в простой белой футболке и обтягивающих черных джинсах. Все же он не мог не показать всей прелести своей фигуры, на которую, признаюсь, даже я, бывало, заглядывался. Шумно выдохнув и потерев рукой глаз, он рухнул рядом на лавку, машинально закинув ногу на ногу и постукивая пальцами по своей коленке, молча уставившись на машину.
- Уруха… Что-то ты на удивление быстро… - промямлил я, ошарашено рассматривая его, уже отвыкнув от такой естественности своего друга, ибо видел его последнее время только на работе при всей экипировке. Должен признать, он все же выглядел очень эффектно даже в таком «домашнем» виде.
- Что-то я сам удивлен… - зевнул он, попытавшись пригладить растрепанную челку, что у него выходило крайне плохо. - Чего будить меня в такую рань? И вообще, какого хрена ты ТУТ делаешь?
Я замолк, уткнув взгляд на носы своих кед. Почему-то мне стало противно на душе, словно стыдно перед ним. Раньше я всегда рассказывал ему о своих проблемах, хотя потом и понимал, что они были смешными. Уру всегда выслушивал и старался помочь, хотя бы советом. Мне с ним становилось легче. Но сейчас я больше не хотел его нагружать.
- Гулял.
- Опять ходил к своей очередной шалаве? – отрешенно спросил он, теребя ключи. На этих словах я начал закипать. По спине пробежал холодок злости, и руки моментально сжались в кулаки. Уруха словно специально выделил голосом «очередной», бросив на меня надменный, отчасти упрекающий взгляд. Он всегда был против таких отношений. Говорил, что лучше уж совсем быть одному. Но я не могу быть один, мне нужен кто-то…
- Я же говорю, гулял, - раздраженно кинул я, резко отвернувшись от него, хрустнув шеей.
- Когда ты в прошлый раз так «гулял», ты ушел от своей бывшей, - Уруха снова бесцеремонно зевнул.
Меня перетряхнуло лихорадкой гнева. Я не знаю, почему так завелся. Толи от его тона, толи взгляда, толи смысла слов. Вообще, какая ему разница? Это моя и только моя личная жизнь!
- Ясно, значит опять… - выдохнул он, доставая зубами сигарету из пачки. Он понял всё даже без слов. - И что теперь? Помчишься искать себе новую подстилку? Даже не знаю, кто из вас большая шлюха, ты или твои бабы.
Я не отследил как и когда успел… Очухался только уже стоя около лавочки, до боли сжав руки в кулаки. Уруха сплёвывал кровь, упершись в асфальт ладонями, стоя на коленях и тяжело дыша. Я почувствовал, как по спине побежал пот, а ноги моментально остыли; костяшки еще горели от сильного удара. Он не спеша поднялся с земли, отряхнув колени от мелкой гальки, выпрямившись, стерев пальцем кровь с подбородка. Я не шевелился, стоя в тупом оцепенении. Уру кинул мне ключи от тачки.
- Репетиция через полчаса, - он прошел мимо, гордо смотря прямо перед собой, прикусив разбитую губу, и сел в машину на заднее сиденье. Отчего-то у меня больно сжалось сердце. Я с силой прикусил язык, перебирая пальцами ключи, искоса поглядывая на тонированное стекло, туда, где по идее сидел сейчас мой друг.
Чертыхнувшись, я рысцой подбежал к авто. Рухнув за руль и повернув ключ, рванул вдаль по полупустой трассе, сразу набирая до сотни на спидометре. Все же украдкой поглядывая в зеркало, видя, как Уруха отколупывает от губы куски запёкшейся крови, я не мог унять дрожь, непонятно чем вызванную. Лишь сильнее давил на газ…
А ведь он был прав. Я веду себя как настоящая шлюха, меняя партнёрш как носки. Хотя… меняй я их и правда как носки меняю, у меня была бы одна единственная и на всю жизнь… Шучу! Просто, так подумать, это ещё было хорошо, если я держался с одной девушкой пару недель, обычно всё кончалось куда быстрее.
- Прости, - выдавил я с многозначительной паузой после извинения.
- Прощаю, - как отрезал он, не поднимая на меня глаз, всё так же ковыряясь в своих мыслях и губе. Я снова вскипел. Да почему меня это так залупает?! Его наглость не знает пределов.
Времени оставалось всё меньше, а до студии пилить и пилить. Как же далеко меня занесло. Вдруг странная мысль закралась в голову.
- Уру… От твоего дома до места, где я тебя ждал, без малого только полчаса ходу, а ты прилетел минут за 10, - я удивленно вскинул бровь, сверля его глазами через зеркало.
- Я был неподалёку.
- Ты не ночевал дома? - не сказал бы, что моё удивление не знало границ, Уруха часто оставался у кого-нибудь на ночь с очередной своей попойки. Но почему он ничего не сказал, вот это было странно.
- Да, я не ночевал дома. Не отвлекайся от дороги, - холодно произнёс он, скрестив руки на груди.
- Ты нашёл себе подружку? - не унимался я. Это вполне естественно, он слишком долго был один.
- Я остался у знакомого, были кое-какие дела.
- А почему не предупредил?
- Я обязан отчитываться перед тобой?? - его голос сорвался, когда он кинул раздраженный взгляд на меня. Что-то не так и давно. С ним что-то происходит, но он не говорит, словно избегает меня.
- Спасибо, что приехал, - я поспешил сменить тему, чтобы отвлечь его.
- Ну, ты же попросил…
До самой студии мы больше не говорили. Уруха заперся где-то глубоко в себе, а я всю дорогу поглядывал на него в зеркало, пытаясь прочесть хоть какие-то эмоции на мертвенно-белом измученном лице. Тщетно.
Успели кое-как. Ворвались в комнату на последней секунде. Опаздывать было нельзя. С нами работала одна очень известная компания, их менеджер был просто зверь и очень строго относился к посещаемости и пунктуальности. Но это того стоило. С самого начала нашей карьеры я только и мечтал когда-нибудь подняться до такого уровня, чтобы именно эти люди взяли над нами руководство. Пиарщики самых богатых и знаменитых. О даа… Я испытывал реальный кайф от работы под их шефством, хоть и приходилось выкладываться на все 500, а не 100. Правда, изначально у нас что-то не заладилось, и я уже было расстроился, когда они подписали отказ от контракта, но потом всё как-то само собой утряслось, и теперь я работал с еще большим удовольствием, отдаваясь музыке с головой полностью.
- Ну и где вас черти носят, тунеядцы? – взвыл Руки, завидев нас в дверях.
- Прости, опоздали немного, - я мило улыбнулся, моментально ухватившись за басуху и брякнув знакомые аккорды.
- Немного… - мелкий подкатил глаза, опрокинув в себя остатки кофе.
- Уру, это ты с кем так поцеловался? – поинтересовался Аой, схватившись за губу Урухи двумя пальцами и чуть оттянув её вниз, внимательно изучая поставленную мной ссадину.
- Не вписался в поворот, - улыбнулся лид-гитарист, с показушным смехом щипая Ао за живот, хотя глаза его остались всё такими же подавленными.
- Пить меньше надо, уточка моя, - ритм-гитарист приобнял Уруху за плечи, почти повиснув на нем, протягивая своё кофе. Уру молча взял кружку и отхлебнул пару глотков.
- Угу, спасибо. Как раз не успел позавтракать.
- И не успеешь уже, опозданец. Работа не ждет, а вы всё зажимаетесь. Как дети малые, ей Богу! – из двери выплыл Тоши-сан, усевшись на край стола и теребя в руках какую-то толстенную папку. Этот довольно высокий шатен с чёрными, просто угольными глазами и был нашим супер-мега-боссом, не дававший спуску ни на секунду. Он нас запахивал так, что просто языки ложились на плечи, и великие и ужасные Gazetto превращались в жалкие подобия вареных помидоров. Но цель оправдывала средства, и наш рейтинг стремительно рос, хотя казалось, куда ему ещё расти-то. - Пупсики мои, работать надо, работать.
- Вы кроме слова «работа» еще какие-нибудь знаете? – рассмеялся я, снимая кофту и откидывая её в кресло. Ответ менеджера заглушил визг Лид-гитары, эхом пронёсшийся по студии.
- Может, начнём, наконец? – Уруха водил пальцами по струнам, недовольно насупившись.
- С каких пор ты трудоголик? – я зевнул, потянувшись. Тут уже раздался рёв ритма. Аой тоже был готов, да и Руки переминался с ноги на ногу. Видать, больше никто не поддерживал моего рвения поплевать в потолок и ничего не делать вовсе. Хэх… Я ударил по струнам, вырывая глухой гул баса, тем самым сообщая о своей готовности.
Для разминки решили вспомнить что-нибудь из былого, и начальные аккорды заводного «Miseinen» даже заставили поёжиться. Голос Руки завораживает. Я машинально подпеваю. Экстаз. Почти как на концерте: все реально выкладываются по полной. Вот наше с Урухой соло… Я кидаю на него взгляд, ожидая свою партию, и замираю в оцепенении. Он опять выпендривается, этого у него не отнять. Запрокинул голову и приподнял плечи, изгибаясь в спине, приоткрыв рот. Создаётся впечатление, что еще пара секунд, и он упадёт на колени, испытав бурный оргазм. Я автоматически прикусываю губу. Чёрт, зрелище слегка заводит. Ненавижу его за это, отвлекает сильно. Опять чуть не проворонил свои ноты…
Я уже почти не чувствую пальцев, плеч и спины, всё ноет в онемении и отказывается слушаться. Мы играли целый день, не выпуская из рук гитар, не отрываясь на обед. Перебрали все наши хиты, отрепетировали свежие синглы, побаловались соло и просто поржали. А за окном нежные розоватые лучи заходящего солнца ласкали небоскребы города. Столько пахать это… жееесть. Я рухнул на ближайший стул, отставив басуху в сторону, уже не в силах её держать.
- Ребят, я на сегодня овощ, - выдохнул я, развалившись на несчастной табуретке и закрыв глаза, чуть потягивая шею, потирая её ладонью. Аой и Кай ничком рухнули на пол, громко застонав, а лихорадочные шаги, перерастающие в пробежку рысцой, а там и просто конский топот, меня срубили на огромное «ха-ха». Это Руки буксонул до туалета. Резко выпрямившись и чуть прогнувшись назад, хрустнув поясницей, я, наконец, сумел расслабиться, лениво приоткрыв глаза, чмокая губами после смачного зевка.
- Умницы, мои крошки, хорошая работа! - сиял Тоши-сан, хлопая в ладоши.
- Да, мы такие! Сексуальные, работящие и просто великолепные, - улыбался Руки уже вполне раскрепощено после долгожданного облегчения, вытираясь салфеткой, выходя из туалета.
- Ну, со вторым пунктом я готов спорить, а вот с остальным согласен, - я хихикнул, окидывая помещение взглядом, с мыслью, что чего-то не хватает. Озарение настигло вдруг. - А где Уруха?
- Эм… Ушёл уже, - Аой тыкнул пальцем в сторону гитары моего друга, одиноко стоявшей у колонки.
- Не попрощавшись? - я удивленно вскинул бровь. Кай пожал плечами, вставая с пола и отряхаясь. Странно это.
Наобнимавшись со всеми ради прикола на прощанье, закупорившись в свою кофту, я спустился вниз по лестнице, скатываясь по перилам. Есть хотелось ужасно, живот гремел как старый мотор. Пошарив в карманах джинс, на своё удивление обнаружил там пару купюр. Вахаха, ем! Забежав в ближайшую кафешку, нацедил себе там пончиков с банановым кремом да шел довольный, улыбаясь во все недобитые. Горячий крем обжигал губы, а приторно-сладкий привкус банана во рту умилял и поднимал настроение.
На улицах так же пусто, как и утром. Время начала и окончания наших репетиций подобрано очень удачно - когда людей можно было встретить по минимуму, и мы могли благополучно добраться до студии и не менее безопасно разойтись. Ближе всех жил Уруха. Именно поэтому он, никогда не утруждал себя ранним подъемом и долгими сборами, ходил пешком и вообще просто радовался жизни. Но так было раньше… В нём что-то изменилось. Он стал несчастнее, но… красивее. Блин, который раз за день ловлю себя на мысли об Урухе? Я сбился со счета после тридцатого.
Решение пришло так же внезапно, как лёгкий порыв ветра в лицо, откинувший капюшон за спину. Свернув на нужном повороте, я вбежал в подъезд невысокого дома, влетев на одном дыхании на третий этаж, упершись носом в нужную мне дверь. Теребя в руках пакет с оставшейся парой банановых пончиков, я шумно сглотнул, робко постучав в дерево чуть выше дверной ручки. Мне не ответили. Пришлось долбить настойчивее, стиснув зубы и периодически оглядываясь, чтобы никто не вошёл и не застукал басиста за застенчивым домогательством до двери. Щелкнул замок, и дверь немного приоткрылась.
- Рейта? – опешил Уруха, отшатнувшись от двери, впуская меня внутрь. – Ты тут чего забыл??
Я бесцеремонно скользнул в его прихожую, разулся и почесал на кухню.
- Я тебе пожрать принёс, между прочим, - кинув на стол пончики, я оглядел взглядом квартиру. Как обычно чисто и уютно. Уруха всегда был щепетилен в этом вопросе.
Он медленно прикрыл дверь и опёрся плечом о косяк.
- Зачем ты пришёл? – Уру скрестил руки на груди, устало выдохнув.
- А почему ты ушёл, не попрощавшись? – я присел на край стола, сверля его взглядом.
- С каких пор тебя это волнует?
- Эй! Вообще-то я твой друг, между прочим, если ты не знал, - я достал пончик из пакета и агрессивно впился в него зубами. Наблюдая за его флегматичностью, я начинаю заводиться.
Уруха не отреагировал на мою явную раздраженность. Ни единая мышца не дрогнула на его бледном замученном лице.
- Я поговорить пришёл, - тихо вымолвил я, проглотив пышную банановую булку одним махом, уткнувшись взглядом в свои колени.
- Разве нам есть о чём говорить? – Уруха подошёл к столу, отогнув пальцами пакет из под пончиков и заглянув внутрь. – Мм… с банановым кремом.
- С каких пор нам не о чем разговаривать? Да, с банановым. Твои любимые.
- Я на диете, - он вытащил последний пончик из пакета и сунул его мне в зубы, мило улыбнувшись. Продефилировав до холодильника вальяжной походочкой от своего тощего бедра, Уру юркнул внутрь и выудил оттуда бутылку дорогущего красного вина, поставив её с приличным грохотом на стол. – Ну, коли хочешь поговорить…
Это он так понимает слово «разговор»?? Боже, вот за это я его и обожаю! «Говорить» с ним могу часами.
Я плюхнулся на мягкий кухонный диван, облокотившись на стол и подперев подбородок рукой, следя, как он достаёт стаканы. Я очень давно знаю Уруху и уверен, что этой недопитой бутылкой вина вряд ли всё ограничится, ибо если его хорошо тряхануть, можно найти залежи такого алкоголя, который не найдёшь во всей Японии, даже прочесав её несколько раз вдоль и поперёк. Он сел напротив, поставив перед моим носом стакан и подперев щеку ладонью.
Последнее, что я помню с того вечера, это его пронзительный взгляд завораживающих глаз…
Проснулся я в своей постели с ужасной головной болью. Что мы такое выпили вчера, что меня так плющит сегодня? МЕНЯ, закалённого в подобных боях... И, по-моему, мне так и не удалось ничего узнать о его состоянии… Охохох, отлично, первые мысли с бодуна и те об Урухе.
Я кинул отчасти неадекватный взгляд в сторону настенных часов. Большая стрелка лениво подползала к девятке. Что меня действительно удивило, так это то, что и правда было девять… девять вечера. Я проспал целый день, возможно даже и ночь, не помню. Встать никак не удавалось. Точнее, я не мог пошевелить даже пальцем на ноге, не то, чтобы встать. Голова гудела жутко, а во рту пересохло до того, что потрескались губы. Надо пить, надо выпить. В голове стал зарождаться план победоносного подъёма и шарканья на кухню и в душ, осталось подчинить тело себе. В итоге я упал с кровати. Как я вообще на неё вскарабкался изначально? Этот вопрос остался для меня загадкой даже после того, как я по-пластунски, но, все же, дополз до ванной комнаты. Струи ледяной воды по спине волей неволей приводили в чувства. Мне стало легче. Даже не так… Мне стало так легко, словно с меня скинули увесистый балласт проблем и разочарований, который оттягивал к земле, не давая парить. Состояние близкое к эйфорическому полету отягощала лёгкая головная боль, от которой можно было легко избавиться, главное знать – как.
Выползя из душа, я быстро оделся и вышел из квартиры, щёлкнув дверью. Закупорившись в свою куртку по самый нос, нацепив очки и кепку на ходу, я рысцой и почти не петляя, насколько это представлялось возможным в моём состоянии, посеменил к метро, по дороге приобретя кое-что «полечиться».
Почему-то, я даже ни на секунду не задумался о правильности своего решения. Вернуться в квартиру Урухи и напиться повторно – единственное, что прельщало меня в данный момент. Похмеляться в одиночестве - походит на алкоголизм, да и не хотелось мне сейчас быть одному, кошки скребли на душе.
Неведомо, каким чудом оставшись неузнанным толпой, я снова вбежал вверх по знакомой лестнице. Резко, громко и настойчиво постучал в дверь, еле удержавшись от соблазна вышибить её ногой.
В приотворившуюся щель просунулась заспанная физиономия Урухи, который пытался сфокусировать плавающий взгляд то на моём лице, то на пакете в моих руках, то одновременно на всём сразу.
- Чё? – наконец, прохрипел он. Видимо, состояние друга было ничуть не лучше моего.
- Похмеляться будем? – тяжко выдохнул я, звякнув содержимым пакета.
- А я хорошо себя чувствую… - Уру попытался улыбнуться, на что я прыснул наглым смехом. Это он хорошо пошутил. Осторожно отодвинув его от двери, я без спроса вошёл в прихожую, щёлкнув замком.
- Да у тебя на роже написано: «Ткни меня и я рассыплюсь», - меня забавлял его помятый вид, а скомканная постель указывала на недавний сон. Внезапно стало немного совестно - я явно его разбудил. Но совесть и Рейта – две параллельные прямые.
- А тебе лишь бы ткнуть, тыкальщик, - Уруха завалился на диван, сложив ноги на небольшой письменный столик, заваленный всевозможными сладостями.
- Ты же на диете, - я немного ошалел, оценивая количество фантиков в округе, кидая ему бутылку пива.
- У меня депрессия, - откупорив бутылку о край столешницы, он махом опрокинул в себя половину, потянувшись за каким-то леденцом, отправив его за щёку. С торчащей палочкой изо рта и округлой щекой он выглядел до невозможного глупо. Потирая пальцем горлышко бутылки, и перегоняя палочку от одного уголка губ в другой, отрешенным взглядом изучал свои полосатые носки.
- Уру, что случилось? – я рухнул в кресло напротив, открыв свою тару, пристально смотря на него.
- Ничего конкретного. Просто кризис в жизни. Конфетку хочешь? – он вытащил изо рта леденец и повертел им в воздухе.
- Не, спасибо, не хочу, - улыбка не сползала с моего лица. Он сейчас походил на капризного ребенка, если закрыть глаза на соблазнительную внешность, бутылку пива в руке и некие тонкие намёки. Меня умиляло его поведение, но душевное состояние настораживало. С каких пор я за кого-то волнуюсь? Хотя даже не так... С каких пор я волнуюсь за него, за человека, у которого всегда всё было лучше всех? По крайней мере, мне так казалось.
- А зря, вкусная, - Уру выдул оставшееся пиво за пару больших глотков и поставил пустую бутылку на пол. – Чего ты припёрся то, в принципе?
- А то ты не рад меня видеть, можно подумать, - фыркнул я, цедя свою порцию с неким благоговением.
- Учитывая, что ты не дал мне отоспаться, подумать действительно можно, - он ехидно улыбнулся, вскинув правую бровь.
- Ах, как мне загладить свою вину перед Вами, о, Ваше Высочество?! – я картинно закатил глаза, изображая полнейшее раскаяние.
- Сделай мне массаж, свари кофе, поправь постель, помой пол, полей кактус и надень при этом розовенький фартушек, сугубо для эстетического удовольствия.
Сказано это было без малейшей улыбки и на полном серьёзе.
- Попец не треснет? – меня охватило возмущение, но, всё же, накатывал беззвучный хохот.
- Ну… кактус можешь и не поливать, - он улыбнулся, утаскивая со стола шоколадку в цветастом фантике.
- Уруха, ты когда-нибудь бываешь серьёзным? – я тоже улыбнулся, допивая своё пиво.
- По праздникам, - он раскусил конфету, тщательно изучая её содержимое.
- Не слипнется?
- Раздерёшь, - снова без тени шутки или смущения. Да он издевается, по ходу.
- Я твой зад и пальцем то не трону, ты же знаешь, - мне не нравилось, когда он говорил о чём-то подобном. Не знаю почему, но улавливая корявые намёки на возможность секса, автоматически портилось настроение. Дело даже не в том, что я натурал. Тут что-то другое.
- Я знаю, поэтому и прошу только массаж, - дожевав свою шоколадку, он потянулся к пакету, вытаскивая оттуда вторую бутылку.
- Массаж это тоже чересчур как-то! – я сверлил взглядом его глаза. Он в свою очередь, не моргая, смотрел на меня. Установился до жути напряжённый зрительный контакт, но я не мог найти силы, чтобы оторваться от его глаз. Гипнотизёр хренов…
- Рейта, я же пошутил. Я не люблю массаж, - наконец он отвёл глаза в сторону, отпивая из новой бутылки немного.
- Я понял, я тоже, - отставив опустевшую бутыль на стол, я сцепил оттуда какую-то яркую конфету. Повертев её в пальцах неопределённое количество времени, я кинул ею в Уруху. Не люблю сладкое.
Он снова вернулся к изучению своих ног, попивая пиво и иногда зевая. Я не знал, что сказать, но разговор нужно было как-то начинать, не сидеть же вот так и молча пересчитывать полоски на его носках.
- Ты не помнишь, как я от тебя ушёл вчера, случаем? – я подобрал под себя ноги, подперев щёку рукой, смотря на него.
- Не помню. Вроде такси утром вызвали.
Да что с ним? Конкретные ответы на поставленные вопросы… Это не тот Уруха, которого я знал все эти годы и до сих пор, который перед тем как ответить, расскажет тебе всю родословную недавно убиенного им комара или перевернёт все твои представления о стандартах человеческого мышления, а потом скажет, что так и было.
- Как ты себя чувствуешь? – я продолжал попытки достучаться до него.
- Да нормально.
- Голова не болит?
- Есть немного.
Я постепенно закипал. Это уже было даже не смешно. Моя раздраженность выдавалась монотонным постукиванием пальцев по своей коленке, которое учащалось с каждой минутой. Хотя, говорят, нервничает не тот, кто стучит пальцами по столу, а тот, кого это раздражает.
- Может, спать ляжешь? – спросил я уже сквозь стиснутые зубы.
- Может быть…
- Чёрт, УРУХА! – я психанул и резко встал с кресла, заплетаясь в своих же ногах, кое-как ловя равновесие. – Если ты не хочешь со мной разговаривать, просто скажи это мне в лицо! Я же и так всё вижу, и это неприятно! Зря я пришёл, - со злости я пнул кресло и быстро вышел в прихожую, ныряя в свои кроссовки, попутно натягивая куртку. В который раз меня взбесило его поведение. Точнее даже… холодность. Раньше он ни секунды не упускал, чтобы поприставать ко мне, сказать что-нибудь язвительно-развратное в мой адрес, ущипнуть меня за зад, в конце концов – в этом весь Уруха с его беззаботными, часто неосознанными домогательствами. Но этого больше не было. Он перестал так коряво, но, всё же, уделять мне внимание. Мне этого не хватало, словно жизнь потеряла свою изюминку.
Я наскоряк зашнуровал обувь и нацепил на нос очки, молча открыв дверь и выжав из себя сухое «пока». Он не ответил. Я злобно стукнул кулаком дверной косяк и перешагнул порог. Сделать следующий шаг к лестнице я уже не смог… Уру схватил меня за капюшон и рывком втащил обратно в квартиру, громко хлопнув дверью, закрыв её. Он крепко обнял меня со спины, прижав мои руки к бокам, не давая шевельнуться, уткнувшись лбом в мою спину.
- Не уходи, пожалуйста. Я не хочу опять остаться один, - прохрипел он, расстегивая мою куртку и снимая её, снова отправляя на вешалку. Я обалдевший, но отчего-то счастливый, снова стянул кроссовки, и, молча, проследовал за ним в комнату, задумчиво смотря на его руку на своем запястье, явно осознавая, что я не хочу, чтобы он меня отпускал. Да уж, вот, что с людьми делает отчаяние – радуюсь прикосновениям этого уткоподобного.
Но он отпустил мою руку, когда мы вошли в комнату. Я улыбнулся, потрепав его по волосам, на что Уру как-то странно залился румянцем и застенчиво отвёл взгляд. Вау, какой он милый и забавный… Удивившись своим же мыслям, я уселся на диван, закинув ногу на ногу, развалившись руками на спинке, смотря прямо перед собой, обделяя его взглядом.
Услышав тихое вошканье, я удивленно вскинул брови, опуская взгляд. Уру улёгся рядом на диване, положив голову мне на колени, сжавшись весь в какой-то беззащитный комок.
- Ты… чего? – слегка заторможено спросил я, выпученными глазами смотря на него.
- Я просто устал… - прижавшись щекой к моей ляжке, он тихо сонно засопел. Я еще с минуты три сидел в полном оцепенении и не шевелясь, а когда пришёл в себя, Уруха уже уснул, прямо вот так, фактически на моих руках, снова ничего не объяснив. Да и не нужны были объяснения, меня вполне устраивало, что есть рядом кто-то близкий. Сердцу стало теплее.
Стащив со спинки дивана клетчатый плед, который иногда выступал в роли диванной обивки, я накрыл им спящего Уру, запустив руку в его волосы и перебирая прядки. Оказывается, они такие мягкие… Я получал определенный кайф от поглаживания его по голове, наблюдая, как он чуть ли не пускает носом пузыри, слегка надув щеки и посапывая. И вот это чудо в перьях – секс-символ группы the Gazette? Да кому расскажи, засмеют. Хотя… ляжки у него, и правда, ничего….
Я тихо прыснул, прикрыв глаза и широко улыбаясь. Он забавный, он мой лучший друг, почти как брат. Хотя… я даже не знаю хорошо это или нет, что он друг. Он очень изменился, и не стану скрывать, что он начал мне нравиться, причем не по-дружески вовсе. Я запутался. Но только сейчас, рядом с ним, мне не хотелось думать о проблемах, у меня не болела душа. Может вот он, настоящий родной и нужный человек?
Закончить свои блуждания в догадках мне так и не удалось, спокойствие и приятный жар ударили в голову, сморило окончательно. Я уснул, согретый теплом его тела.
Из беззаботного сна, даже не беря в расчёт то, что спал я сидя, меня выдрал навязчивый звонок мобильника. Спросонья я сразу и не догадался, что звонит телефон Урухи, который, в свою очередь, всё так же мирно спал, обнимая меня за талию и уткнувшись носом в мой живот. Секундное умиление заставило меня замереть на месте, снова коснувшись рукой его волос. А звонок всё разрывался откуда-то из просторов кухни, как мне казалось.
Я осторожно встал, переложив его голову на диванную подушку и подтянув плед до его носа, погладив по плечу. Вот что только в щёчку не чмокнул, ей Богу! Немного пошатываясь, шаркая непослушными ватными ногами по полу, я зашёл на кухню и узрел на столе трезвонящий сотовый. Номер не был определён. Не долго думая, я нажал на кнопку вызова и хрипнул в трубку довольно суровое «Алло?» На том конце тихо шикнули и через секунду вызов оборвался. Я в недоумении посмотрел на дисплей. 4 звонка от скрытого номера. Видимо, проснулся я только на пятый. Хм… Кому это Уруха так понадобился в 3 часа ночи? И часто его посещают такие ночные звонки? Он вообще в курсе, кто это ему названивает? Почему скрыт номер? А может фанаты достают? И почему положили трубку, когда услышали мой голос? Значит, знали, кому звонят? Или просто испугались?
Почему-то в моей голове начали всплывать всякие подозрительные вопросы, которые хотелось задать прямо сейчас, но кинув кроткий взгляд из-за угла на диван, желание будить и тревожить Уру расспросами, отпало само собой.
Я подошёл к чайнику с отчаянным желанием сделать себе кофе. Вдруг взгляд упал на заваленный какими-то бумажками подоконник. Там стояла рамка с фотографией. Интерес пересилил и я потянулся к фото, взяв рамочку в руку и поднеся её поближе к лицу, чтобы в тусклом свете уличного фонаря вообще что-нибудь разглядеть. Приятная дрожь пробежала по телу, когда я узрел наши довольные физиономии, улыбающиеся с той фотографии. Я и Уру на каком-то спортивном фестивале. Помню, мы тогда играли в футбол в одной команде, но все-таки продули соперникам со счетом «5:4». Я зарёкся сжечь все фото с этого феста, потому что был расстроен. Ну не глупо ли? Интересно, какие ещё фотографии сохранились в урухинской картотеке. Уверен, что он даже школьные хранит где-нибудь под кроватью, не говоря уже о снимках наших фото-сессий. Маньяк он до фотографий. Да и просто маньяк! Я снова тихо засмеялся, поставив рамку на её место и шумно выдохнув.
Утром снова репетиция, а от Урухи до студии ближе всего. Глянув на время и отметив, что вставать всего через каких-то 4 часа, я решил взвесить все «за» и «против» на тему остаться у него до утра. Скорее всего, я просто искал оправдание своему нежеланию уходить отсюда. Оправдание в первую очередь перед самим собой.
Чуть скрипя полами, я очень осторожно прокрался в комнату, стараясь создавать как можно меньше шума, потому что ближе к утру сон становился очень хрупким. Уру ворочался на диване, морщась и еле слышно постанывая. Наверное, снился плохой сон. Я улыбнулся и чего-то сдуру поднял его с дивана на руки, даже не отследив своего рвения к этому бесхитростному деянию. Перетащив его на кровать, всё ещё немного прибалдевший от своих же действий, я прилёг рядом, юркнув под его пушистое одеяло и повернувшись к Урухе спиной. Всё же нужно было хоть немного подремать, иначе я не подниму свою басуху, просто напросто. Положив под щёку руку, я закрыл глаза, глубоко вздохнув. Мягко и тепло, прямо настоящий Рай.
Внезапный скрип кровати, и Уру прилип ко мне со спины, обняв за талию и тихо невнятно прошептав моё имя. Я оцепенел и вытаращил глаза в пустоту, прислушиваясь к каждому его вздоху и ожидая дальнейших действий, которых не последовало, ибо он продолжал крепко спать.
Вот чёрт, из-за этих его порывов я теперь не усну! Сволочь ты, Уруха.
На репетиции Уру избегал моих взглядов, разговаривал только с Аоем, и то исключительно согласовывая их партии. Он опять не улыбался, а только яростно насиловал свою гитару пальцами. А я не мог не смотреть на него, вспоминая, как мы мило спали почти в обнимку и какова была неловкость утром, когда мы проснулись нос к носу под одним одеялом, чуть ли не держась за руки. Это был трепетный и смущающий момент в моей ночной биографии, но я вовсе не жалел о нём, как ни странно. Забавно это всё.
По окончанию работы на сегодня, Уруха снова быстро смылся, не дав мне даже слово опрокинуть в его адрес. Кстати, я забыл у него свои очки. Ах, как досадно, но придётся ещё разок к нему наведаться. Я наигранно подкатил глаза, изображая полнейшее разочарование, на что Руки поинтересовался, что это со мной. Я не удержался и заржал.
Вечер выдался пасмурный и ветреный. На улицу нос было лучше не совать – отмёрзнет. Переминаясь с ноги на ногу, вздрагивая от холода, я постучал в дверь. Вот уже третий день подряд я так стучу и признаюсь, мне это чертовски нравится.
Тишина за дверью не нарушилась даже тихим скрипом половиц. Я снова забарабанил в дверь, слегка напрягшись. Он что, спит? Уже выстукивая мотивы «Regret», зная, что ему особенно нравится эта наша песня, я начал немного нервничать, настороженно вслушиваясь в каждый звук и шорох.
Уже полчаса я тусил перед его дверью. Телефон не отвечал, никто не открывал – никаких признаков жизни, словно он покрылся от меня, решил сбежать. Что ж… Более здравого решения, как подождать его здесь, в мою пустую башку не пришло. Я всё еще лелеял мысль, что Уруха просто отлучился в магазин и вот-вот вернётся.
Прислонившись спиной к двери, я сполз на пол, скрестив ноги и усевшись удобнее, пытаясь дозвониться до него снова и снова. Почему я был так настойчив и просто не зашёл в другой раз… я не знаю. Не могу объяснить, но я даже не задумался о «прийти завтра». Новая минута сменяла старую, наползая томительно долго. Казалось, время застыло на месте, разом остановились все часы. Я выкурил уже четверть пачки, стараясь хоть немного скоротать время и прогнать мысли. Час, другой, третий… Я прыгал на месте, ходил взад-вперед, катался на перилах, снова сидел и курил, курил, курил. Наконец, сигареты закончились. Чёрт! А ведь ещё даже не за полночь. Оторваться в магазин не решался, вдруг он придет, и я его пропущу. Бред, я несу полнейший бред! Кусая свою губу, я пытался утихомирить сердце, бешено колотящееся толи от волнения, толи от злости, а может от своей дурости, с которой я никак не мог справиться. Сейчас я ненавидел себя, не могу даже подняться и уйти.
. . . Мягкое прикосновение к щеке заставило меня вздрогнуть и резко открыть глаза. Свет ударил по зрачкам, сузив их до колкой боли, отчего я снова зажмурился, тряся головой. Наконец, сощурившись, но всматриваясь сквозь яркий свет, я стал постепенно различать знакомые черты. Глаза привыкли к свету, и я уже отчетливей мог разглядеть Уруху, который склонился надо мной и взволнованно смотрел в мои глаза, поглаживая меня по щеке. Я резко вскочил на ноги, но голова жутко закружилась, и я упал бы, не поймай он меня на лету и не прислони спиной к стене. Всё тело ныло от сна в неудобной позе. Я глянул на часы. 9 утра…
- ГДЕ ТЫ БЫЛ? – мгновенно завопил я, раздирая пересохшее горло раздраженным выкриком. Он приложил палец к своим губам, чтобы я поубавил обороты и уменьшил громкость.
- Точнее, что ТЫ тут делаешь?
Только сейчас я обратил внимание на его взъерошенный замученный вид, и на то, что ссадина на губе, поставленная мной пару дней назад, снова кровоточила.
- Я прождал тебя всю ночь. Мог хотя бы предупредить, что не вернёшься домой! – сейчас я вёл себя как ребёнок-собственник, эгоистично заявляя права на его жизнь. Сам не понимал, почему я это делал, но ярость распирала меня изнутри, а его флегматичный взгляд усталых глаз только подливал масло в огонь.
- С каких пор я обязан отчитываться перед тобой? Это моя жизнь, не лезь в неё, пожалуйста. Тем более теперь, - прозвучало это очень обидно… Он скрестил руки на груди, опустив голову и уставившись в пол. – Я же не закатывал тебе истерик по поводу твоих похождений, хотя мог.
А вот это уже походило на упрёк.
- Ты не моя «девушка», чтобы истерить на тему моих личных привязанностей, - грубо отрезал я.
- Вот и ты не моя «девушка», чтобы сейчас устраивать мне скандалы! – в его глазах блеснул недобрый огонёк. О чём мы вообще спорили, два взрослых мужика? Я понимал, что эта ссора не имеет существенных оснований, что это просто мой личный загон, желание его внимания. Я не хотел с ним ругаться, но внутренний голос гнева делал всё сам.
- Не дай Бог мне такую «девушку», как ты! – сказал я это по инерции, и даже не задумавшись. Детский сад…
- Её и не будет, - с ноткой подавленности отрезал он, сжав руки в кулаки. Чего я добиваюсь?
- И слава яйцам, ты невыносим.
На этих словах я растерянно округлил глаза, а он резко достал ключи и мгновенно открыл дверь.
- Ты тоже ужасен, - тихо произнёс Уруха и скрылся в прихожей, громко хлопнув дверью. Эти слова словно лезвие ножа полосонули по сердцу. Я чуть не расшиб кулак об стену, от прилива обиды и злости.
- ТЫ МЕНЯ НЕ ЗНАЕШЬ, ХОТЬ ТЫ И МОЙ ДРУГ! – выпалил я в закрытую дверь, и унёсся прочь, кусая свою губу и проклиная каждый шаг отёкших ног. Как всё нелепо вышло. Я поругался с человеком, с которым меньше всего сейчас хотел это делать. И что теперь? Он гордый, я гордый – мы не помиримся ещё долго. И вообще… почему?

Мы не виделись и не разговаривали 2 дня.
Моя обида и злость на него сошли уже в первые минуты после нашей ссоры, но я не мог пересилить себя и просто извиниться. Горечь от его последних слов всё ещё обжигала горло и терзала душу. Неужели, он действительно так считает? Что я ужасен…
Телефон молчал, убивая своей отрешённостью. Я знаю, что он не позвонит, но надежда, всё же, теплилась где-то на донышке моего сердца. Время тянулось мучительно долго. Моё состояние полнейшей апатии и какая-то странная депрессия, если честно, удивляли меня. Мы редко ругались по сути, но когда это всё-таки происходило, то было глобально и надолго. Он гордый, я гордый – никто не сделает первый шаг к примирению. Но…
Я накидываю куртку, вызываю такси. Не могу больше, это глупо. Я поступил нелепо, вёл себя как ребёнок… и я это понимал. Если не я, то не он уж точно, я его знаю.
За окном машины мелькали яркие огни вывесок. Я видел всё и не видел ничего одновременно. Перед глазами всё плыло, а сердце бешено колотилось в груди. Я боюсь? Боюсь увидеть Уруху? Этого недоразвитого придурковатого дегенерата, который, кажется, давно расплавил свой мозг плойкой и растратил все зачатки мужского достоинства на донышке бутылька чёрного лака. Он невыносим! Я не представляю, как можно вообще выдержать его общество более 5-ти минут, или скучать по этой пушистой сумасшедшей утке?! Пушистому утёнку… я…
Автомобиль с визгом затормозил в знакомом квартале. Я еще несколько секунд не шевелился, вжавшись спиной в сиденье и почти не дыша. Водитель пожирал меня глазами. Вздохнув, я кинул на него суровый взгляд.
- Ручка есть? – недовольно фыркнул я, копошась рукой во внутреннем кармане своей куртки. Он засуетился и протянул мне чёрную капилярку. Оставив свою роспись на банкноте, я сунул деньги ему в руку со словами: «Сдачи не надо», и вышел из машины, поёжившись от холода.
Уцепив сигарету из пачки зубами, я лениво затянулся. Ледяной порыв ветра сорвал с головы кепку, из-за чего мне пришлось активно за ней побегать в течение неопределённого промежутка времени. Наконец, настигнув её уже у края дороги, я тихо матерился себе под нос, ворча как какой-то старикан, отряхнув кепку и снова натягивая её почти на самый нос. Сигарету потерял в процессе беготни, поэтому пришлось вытаскивать из пачки новую.
Пока копошился с барахлящей зажигалкой, не заметил, как кто-то поравнялся со мной и щёлкнул огонёк прямо перед моим лицом. Я поднял взгляд и просто прирос к земле.
Уруха смотрел куда-то прямо перед собой, не удостаивая меня даже толикой своего внимания, всё так же держа горящую зажигалку чуть ли не перед самым моим носом. Выглядел он слегка помято, а сонное лицо отливало болезненной бледностью. Только домашняя красная рубашка в крупную клетку придавала ему какой-то «живой» оттенок, отражаясь на коже нежным румянцем. С каких пор я это замечаю? Помедлив, я всё же затянулся от его огонька, стараясь не смотреть на него, уперев взгляд в носы своих кроссовок.
- Спасибо, - хрипнул я на выдохе, выпуская колечко дыма. Он убрал зажигалку в карман, оставив в нём руку, и пошёл дальше по тротуару, держа курс на свой дом. Я больно прикусил губу, смотря ему в спину, изучая взглядом оттянутый пакет в его руках, судорожно затягиваясь, но не в состоянии сойти с места или обронить хотя бы одно ничтожное слово. Погода совсем испортилась, и внезапно небо сорвалось на ледяной ливень, встав между нами, мной и Урухой, плотной серой стеной. Стена эта становилась всё грубее с каждым вздохом; казалось, что невозможно даже руку вытянуть вперёд, рассекая эту пелену дождя – острые капли били сильно и жёстко. Одежда за пару секунд промокла до нитки, и я моментально продрог, начав тихонько потряхиваться от холода, выронив сигарету, и грустно смотря на измокший окурок у моих ног. Сегодня мне не удаётся нормально покурить. В голове стало до одурения пусто, что этот вакуум словно давил изнутри, грозя раскроить череп по швам при любом простейшем потрясении.
Из этого ступора меня в прямом смысле «выдрали за руку». Пришлось бежать по мокрому скользкому асфальту, ничего не видя перед собой из-за заливающей глаза воды. Дождь больно хлестал по лицу, словно разрезая кожу острыми каплями. Уруха бежал впереди, не издавая ни звука, крепко вцепившись пальцами в моё запястье, почти до боли сжав кожу и чуть ли не хрустя моими костями. Я нёсся за ним, спотыкаясь о свои же шнурки, почти расписываясь носом на асфальте, но всё же продолжая бежать, начиная задыхаться и захлёбываться дождевой водой.
- Да что с тобой?! ОТПУСТИ МЕНЯ!! – раздражённо завопил я, едва ли не пропахивая челюстью ступеньки у подъезда, влетая в дверь с урухиного полу-пинка.
Я рухнул на лестницу, тяжело сипло дыша, схватившись рукой за сердце и охая. Нужно определённо прекращать курить, а то такие резкие пробежки сведут в могилу. Уруха опёрся спиной о стену, также пытаясь отдышаться, уперев руки в свои колени. Промокший, в прилипшей одежде и с мокрыми волосами, сейчас он походил на беззащитного бездомного котёнка, попавшего в холодный ливень. Он дрожал, убирая с глаз непослушную чёлку, выдыхая на свои ладони, стараясь хоть как-то согреться.
- Уруха, ты псих!! – вспылил я, стукнув кулаком по своей коленке, чуть тряханув головой и уронив мокрую чёлку на глаза. Он как-то странно на меня посмотрел, так, что мурашки пробежали по моей спине. – У тебя вообще хоть капля здравого смысла осталась, пустая ты башка?!
Он слегка улыбнулся уголками губ, но улыбка эта была какой-то рассеянной и отчасти потерянной. Уру сделал всего пару шагов ко мне. Я и не заметил, что на самом деле он был так близко.
- Капля здравого смысла? – повторил он мой вопрос, нагибаясь ко мне, стремительно сокращая расстояние между нашими лицами. – Вряд ли…
Я оцепенел и замер, ощутив прикосновение его влажных дрожащих губ…
Ноги бросило в холодный пот, а щёки полыхнули жаром. Кажется, в тот момент я забыл, как дышать. Томное головокружение одурманило, заволакивая глаза какой-то дымчатой пеленой, затуманивая взгляд, который и без того ничего перед собой не видел, кроме мокрой светлой чёлки. Холодные капли упали с его волос на моё лицо, приводя в чувства и возвращая понимание реальности. Я в панике округлил глаза, а он, словно уловив мою дрожь, отпустил мои губы из своего сладкого плена, отстраняясь от меня, делая приличный шаг назад, ероша рукой свою чёлку, склонив голову, не смотря на меня, пряча глаза. Такой тёплый нежный поцелуй…
Я не нашёлся, что и сказать. Только беспомощно хлопал глазами, смаргивая дождевую влагу с пушистых ресниц, осознавая, что всё ещё не дышу. Мысли в голове напрочь перепутались. Если до этого момента я картинно представлял себе его отношение ко мне, то сейчас встал в тупик и был в полнейшем замешательстве. Ощущение, словно мозаику, которую ты собирал так долго, и тебе оставалось всего пару пазлов поставить на место, чтобы получить законченный рисунок, бесцеремонно смахнули со стола, разбив об пол все твои труды, перемешав кусочки.
Я вопросительно вскинул бровь, на что он только облизнул губы и прошёл мимо меня, поднимаясь вверх по лестнице. Это что ещё за номер? Кто меня только что поцеловал?? Эй, уткинс! Ты решил убежать от объяснений?!
Я снова вскипел, подорвавшись с места и рванув за ним, в надежде получить доходчивое толкование этого бессмысленного поступка. Почти рыча ему в спину, свирепо сверля глазами его затылок, я не отставал ни на шаг, слушая, как он копошится ключами в двери. А ведь сладковатый привкус от поцелуя всё ещё пощипывал мои губы, отчего я невольно краснел…
Он юркнул в дверной проём, поспешив захлопнуть дверь, в которую я едва ли успел упереться ладонью, не давая узкой щели исчезнуть, оставив меня снаружи. Сильно рванув дверь и оттолкнув Уруху ею же, я протиснулся в прихожую, свирепо сопя и потирая руки.
- Не, утконосик, ну ты жжешь, конечно! Сначала, хрен пойми, зачем целуешь меня, а потом пытаешься не пустить в свой дом. Наглость или я совсем тупой? – почти разорался я.
- Второе, - безразлично хмыкнул гитарист.
- Я знаю, что я дурак, - я сделал шаг к нему, с вызовом толкнув его в грудь своей. – Но ты не лучше.
- Возможно, я не отрицаю этого, - он слегка отшатнулся, снова возвращаясь к исходной точке, стоя смирно, сжав руки в кулаки. Его лицо по-прежнему было бледным и не выражало абсолютно никаких эмоций, хотя Уру уже изрядно потряхивало от холода, и губы начали принимать синеватый оттенок. А я всё продолжал петушиться.
- Вот и не отрицай. Ты самое дурное и несуразное существо, которое перебегало мне дорогу когда-либо, - я подошёл к нему почти вплотную, смотря прямо в глаза слегка сощурившись.
- Я не перебегал тебе дороги, я почти всю жизнь иду рядом, и даже в ногу, просто для тебя это не имеет значения, - он издевательски фыркнул, дунув на моё лицо, что раззадорило меня ещё больше, ибо я и так ужасно замёрз, а холодный воздух на мокрое лицо – мало приятного.
- А у тебя какие-то претензии на этот счёт, цыпа? – я вцепился пальцами в его подбородок, не давая вертеть головой, заставляя его смотреть в свои глаза. Хотя, скорее всего наоборот - сам утопал в его бездонных зрачках.
- Просто продолжай не запариваться по этому поводу, - холодно и не моргая, произнёс он.
- Я не парюсь вообще, - я притянул его к себе за подбородок, отчасти грубо целуя в губы, попутно обалдевая от своих же действий. Не знаю, что мной двигало, я просто захотел почувствовать этот вкус ещё раз… и ещё…
Он в замешательстве посмотрел на меня, когда я чуть отпрянул, но не отошел от него.
- Не смотри так, я просто отдал долг за то, что ты вытворял там на лестнице, - я старался сохранять спокойствие и безразличность во взгляде, но сердцебиение учащалось с каждой секундой, выдавая меня нежным румянцем на щеках.
Он улыбнулся, подаваясь вперёд, снова касаясь моих губ своими, оставляя короткий поцелуй. Затем опять… Кровь вскипала неимоверно быстро. Вся злость куда-то улетучилась, голова кружилась от его дразнящих поцелуев. Не замечал за собой никогда такой реакции на банальные прикосновения, но я вздрогнул, когда он слегка коснулся пальцами моего запястья, продолжая целовать губы прерывистыми чмоканьями.
- Уру… Что ты делаешь? – наконец выдохнул я, подавляя желание протянуть к нему руки и прижать к себе. Ладони вспотели - самому смешно.
- Ничего. Просто вгоняю тебя в долги… - на этих словах он провёл языком вдоль контура моих губ, отчего приятный разряд пробежал по всему телу. Я сорвался.
С глухим стуком вжав его в стену собой, впиваясь в губы страстным поцелуем, я запустил руку в его волосы, сминая их на затылке в кулаке, заставляя открыть рот и проскальзывая внутрь языком. Его еле уловимый стон вызвал улыбку сквозь сумасшедший поцелуй, который захватил меня с головой полностью. Просто… жар его дыхания сводил с ума, аромат кожи кружил голову, прикосновения тонких пальцев заставляли мышцы невольно сокращаться… я не могу объяснить, в жилах закипало дикое желание. Желание обладать им, несмотря на то, что это был Уруха, тот самый ненормальный птах, которого я ненавижу как минимум пару раз за день. Я здраво осознавал, что потом буду обтирать углы почти в слезах, и орать, что я не гомик вовсе, а это был минутный порыв… Но сейчас мне не хотелось останавливаться вовсе. К тому же, брюкам стало слишком тесно …
Я нехотя и с протяжным стоном оторвался от манящих губ, рывком отдёргивая его от стены на себя и почти насильно заталкивая в комнату. Боюсь представить, какой огонь горел тогда в моём взгляде, но мозг полностью отказывался здраво рассуждать. Глаза видели, а руки желали прикоснуться, потрогать. Чего ещё требовало моё тело, я, пожалуй, тактично смолчу…
Одним агрессивным движением я содрал с него мокрую рубашку, отправив ту куда-то в угол на длительное сохранение. Сильный толчок в плечо – и Уру растянулся на своей кровати, нетерпеливо покусывая нижнюю губу и пронзительно смотря на меня, словно улыбаясь глазами. Ну что же ты так смотришь? Даже не смей издеваться.
Попутно стягивая с себя холодную футболку, оголяя слегка влажное после дождя тело, встав прямо перед ним, опустив сжатые в кулаках руки, изучая взглядом рельефы его ремня, я всё ещё пытался заставить себя остановиться и прийти в адекватность. Для того чтобы корабль под названием «Безумие» отправился в своё бурное плаванье по морю страсти, не хватало всего лишь ничтожного ветерка, лёгкого бриза, который наполнил бы паруса желания и пустил в путь наше судно. Но этот штиль был нарушен его тихим, чуть хрипловатым шёпотом.
- Рейта…
Этого слова было больше, чем достаточно. Всё, я был потерян в его глазах окончательно, заблудился в своих чувствах и эмоциях. Фактически, это был последний «прыжок». Дальше я помню смутно или урывками. Общая картинка смешалась в ощущениях дикой эйфории. Память словно кадрами обрисовывала всё происходящее.
Помню, как вжал его собой в кровать почти до писка, яростно срывая майку, влипая жаркими губами в его рот и не позволяя дышать без своего разрешения, поистине насилуя его язык своим, сильно надавливая коленом на его пах, вырывая из глотки стон вожделения, заставляя прогнуться в спине. Трясущиеся руки, лихорадочно расстёгивающие его, а затем и свой ремни не переставали дрожать и касаясь его живота. Лязганье тяжёлых пряжек об пол, его шумное дыхание, улавливаемое сквозь гул заложенных ушей, ощущение мягких ворсинок пушистого одеяла сквозь влажную кожу вспотевших ладоней – всё это просачивалось сквозь какую-то дымчатую пелену, заволакивающую комнату невидимой сетью дурмана и приторной сладости, оставляя память в каждом ДНК моих хромосом. Память прикосновений к его нежной шёлковой коже…
Низ живота свело колкой судорогой. Я уже не мог держать себя в руках, отчего почти рвал на нём одежду, пожирая глазами каждый сантиметр соблазнительного тела. Когда на нём осталось только бельё, я опешил и в панике затормозил, нависнув над Уру, уперев руки в кровать по обе стороны от его головы. Он испуганно сощурился и отвёл взгляд.
- Не обращай внимания и не спрашивай ничего сейчас, пожалуйста.
Я с ужасом смотрел на почти фиолетовые синяки на его бёдрах и ногах, только сейчас заметил ссадину на запястье и мелкие царапины в районе шеи и ключицы. Осторожно, насколько позволяло моё состояние, коснувшись его плеча, я перевернул его на бок, рассматривая спину, которая вся была исполосована красноватыми следами, похожими на царапки от ногтей. Не смог подавить желания прикоснуться к его спине, проведя рукой вдоль изящного изгиба позвоночника.
Больно кольнуло где-то под сердцем. Естественно, я понимал, что у него своя личная жизнь и уж вряд ли он берёгся для меня всё это время, даже поржать прибивает от таких наивных мыслей. Просто понимание очевидного, что у него кто-то есть, ударило по самолюбию тяжёлой ревностью, причём несколько раз и исключительно ниже пояса. Я больно прикусил губу, проведя рукой по его волосам.
- Это не то, что должно тебя волновать сейчас, - прошептав это, поднявшись на локтях, он поймал меня в плен своего поцелуя, засасывая губы, слегка покусывая их. Все мысли и сомнения провалились в бездонную пропасть, утащив за собой и сознание.
Я потерял счёт времени и слежение за происходящим, поддавшись порыву и его возбуждающим прикосновениям.
Память человека – страшная и лживая штука. Она так устроена, что перемешивает в себе разные факты, часто подставляя, а потом ехидно посмеиваясь, мучая своей неточностью. Вот и я проиграл ей партию нашего пари…
Моё сознание вернул его громкий стон, почти срывающийся на хрипатый крик. Резкие толчки внутри него, крупные капли пота по спинам обоих, переплетённые тела и терпкий запах секса – я не помню, как вошёл в него, не помню, что говорил, только жар в паху и сумасшедший танец возбуждённых тел, прикосновения рук и бесконечные поцелуи. Простынь была смята, одеяло пропиталось ароматной влагой; он извивался подо мной, ломаясь в пояснице, запрокидывая голову, отчего спутывая светлые волосы о матрас ещё сильнее. Я крепко сжимал рукой его бедро, продолжая терзать тело своими безжалостными толчками, постанывая в его припухшие от поцелуев губы, слегка шипя от саднящих царапин на спине, которые он понаставил своими тонкими цепкими пальчиками. Уруха… Разведя его ножки пошире и войдя до упора, я громко рыкнул, срывая с его губ томительный вздох, потому что стонать или кричать он был уже не в силах. Мокрое горячее тело в моих руках поддавалось любой манипуляции. Сумасшествие, перерастающее в абсолютно неадекватное безумие, грозилось вылиться в скорый оргазм. Потому что пальцы ног уже сводило судорогой, а дыхание сбивалось чаще, чем это было допустимо. Мы оба начали задыхаться в тесных объятиях друг друга. Я чётко уловил тот момент, когда слезы покатились из его глаз, оставляя влажные дорожки на висках. Понял без слов и сам был на исходе.
Я сильно вжал его в кровать, надавив всем корпусом на грудь, спасая его от нереального прогиба в спине просто до хруста. Он вскрикнул, впившись пальцами в мою спину, затрясшись всем телом, забившись в судорожной лихорадке, закатывая глаза. Горячая жидкость обожгла мой живот. Резкое головокружение и приятная истома внизу живота снова оборвали моё пространственное мироощущение и здравую память.

* * *

Когда я открыл глаза, было уже под утро. Дождь всё ещё бил по карнизу, и ужасный грохот раздражал расшатанную за ночь нервную систему. Чуть опустив глаза, я уткнулся взглядом в лохматую макушку моего страстного любовника, который упёрся лбом в мою грудь и тихо сопел. Называя Уру именно так, я сейчас улыбаюсь как самый последний идиот. Действительно… странно и забавно получилось. Я шёл просто извиниться, а в итоге переспал с лучшим другом. Причём отменно это сделал, не давая ему расслабиться всю ночь напролёт. Хотя… кто кому ещё не давал расслабиться… Не думал даже никогда, что Уруха так хорош…
Наверное, сегодня он не встанет. От этой мысли даже какое-то чувство вины проснулось.
Я обнял его за плечи, натягивая одеяло выше, зарываясь носом в его волосы. Пока что мне было абсолютно наплевать, что я трахнул парня, но вот-вот ожидалась затяжная депрессия.
Уруха был такой милый сейчас, что я не мог налюбоваться, боясь моргнуть, словно это сон, который должен окончиться. Не хочу просыпаться, в таком случае. Сейчас мне хорошо. Даже больше… я почти счастлив.
Чуть спустившись, поравнявшись с его лицом, я чмокнул его в нос, отчего он сонно сморщился и начал вошкаться, но не проснулся. Хорошо, а то я бы не простил себе, если бы разбудил его.
Громкий звонок моего мобильника разрезал тишину и идиллию как вспышка молнии, за которой всегда следует верный гром. Я подорвался с кровати, вылетая в прихожую в чем мать родила и с парой урухинских засосов в районе паха. Я, кажется, упоминал уже, что он маньяк, не? Кое-как отыскав ревущую трубку, я с раздражением хрипнул в динамик.
На том конце знакомый голос менеджера давал точные указания дальнейших действий. Чего? Какое к чёрту интервью? Как я ему скажу, что у меня по лицу (и не только по нему) можно считывать информацию во всех подробностях о прекрасном ночном времяпрепровождении, которое не подразумевает здоровый 8-часовой сон и близко. Но начальство было непоколебимо.
- Ну, Тоши-сан, я… Нет. Да. Да. Нет. Нет, что Вы. НЕТ!! Молчу… - что именно он меня спрашивал по телефону, я не скажу… Но уши покраснели сами собой. – А Уруха не придёт, кстати, он приболел немного, - соврал я, поглядывая из-за дверного косяка на спящего Уру. – Не, я не в курсе. Он позвонил и сказал, что простудился. С какого прикола я должен за ним заезжать? Пусть утка сидит дома и не крякает в камеру, я приеду один.
Нажав на «Сброс» я тяжко вздохнул. Да, мне удалось отмазать Уруху от раздражающего общения с этими чёртовыми журналистами, тем более - сейчас, когда дико хотелось спать, но самому-то придётся улыбаться и лицемерить, когда мои мысли спутаны и я не могу сообразить даже, почему я всё ещё здесь нахожусь, а не смотался подальше от этого позора. Как ни странно, но мне почти даже не было стыдно. Такое ощущение, что я получил то, что давно хотел, и теперь удовлетворён, и теперь… хочу ещё. На этих мыслях мои глаза надулись в слёзные шарики, и я почти заскулил. Чёрт, определённо схожу с ума.
Что ж, личная жизнь это всегда проблемно, но работа есть работа, и хоть кто-то из нас должен там появиться. Я быстро одеваюсь, избегая кровати взглядом, не смотря на него, понимая, что мне хочется это делать снова и снова. Всё же не переборов себя, я скользнул взглядом по силуэту его тела, затормозив на пушистых ресницах. Не отследил, как потянулся к нему и убрал чёлку с его милой мордашки. Жаль, что всё закончилось и эта ночь останется только страстным недоразумением в наших воспоминаниях. Мой тяжкий вздох. Обувшись и нацепив кепку, я вылетел из его квартиры и рысцой помчался в студию. С каждым шагом, разделяющим нас всё больше, мне становилось паршивее и паршивее. В общем, в студию я вошёл уже злой и нервный.
Меня сразу же утащили в гримёрку. Сопротивляться и орать я не стал, мужественно вытерпел все манипуляции со своим лицом и волосами, натянув на мордаху грозно-брутальное выражение, хотя на сердце было противно и неспокойно. В коморке, где расположились эти назойливые репортёры, уже сидели Аой и Руки. Видать сегодня мы работаем таким составом. Интересно, где Кай?
Море каких-то до ужаса тупых вопросов затопило тесное помещение. А я летал в облаках. Перед глазами всплывали яркие картинки недавних событий, ладони будто снова ощущали тепло его кожи, а губы - приторно-сладкий привкус слюны. Но те синяки и ссадины, вовсе не украшающие его тело… Откуда они? Неужели, ему нравится грубость? Что за ерунда, Уруха слишком нежный, он никогда не любил насилия. А тут… Я не мог успокоить своё волнение где-то под сердцем. Ревность. Ревность? Уруху ревновать? До чего я дошёл… Смех.
В общем, всю беседу Аою (так как сидел он рядом) приходилось толкать меня в плечо, чтобы выдрать из своих фантазий. В итоге, все мои реплики на каждый вопрос: «Да, так и было» и «Хы-хы».
Не знаю, сколько мы там сидели ещё после, но в итоге вышел я на улицу, когда уже смеркалось.
- Эй, Рейта! – окликнул меня Аой.
- Ну, чё? – я раздражённо обернулся, зарывшись носом в ворот куртки, сунув руки в карманы.
Он кинул мне какой-то миниатюрный пакет. Поймав упаковку, я скептически посмотрел на содержимое.
- Мармелад?
- Ну, ты знаешь, куда его деть, - он улыбнулся, подмигнув, и двинувшись к метро, петляя мимо луж, быстро семеня к станции.
- Вот скотина, - улыбнулся я, отправляя мармелад в карман, в который тысячный раз подумав об Урухе. Видать, всё же стоит ему отнести этот презент от Ао, пусть уточко порадуется немножко.
… Снова стоя перед почти уже родной дверью, я неуверенно переминался с ноги на ногу. Как я буду смотреть ему в глаза сейчас и впредь, я не знаю. Пульс ненормально трепетал по венам, даже в пот бросило до того, что дрожь в ногах чуть не подкосила колени. Что-то я стал чересчур сентиментальным. Нужно отмести те мысли, что один секс разрушит многолетнюю дружбу. Но мне было страшно. Я не был уверен ни в чём. Мои желания и мысли меня пугали.
Тряхнув головой, я по инерции дёрнул ручку. На моё удивление дверь оказалась не заперта. Видимо, после моего ухода он так её и не закрыл, беспечный идиот. Или, может, ждал, что я вернусь? Вот какой же наивный бред я сейчас несу! Тихо поржав сам с себя, я скинул кроссовки, неслышно прошмыгивая в комнату. Пустая смятая кровать словно молотом вбила в голову жаркие воспоминания о происходящем в ней ранее. Его стоны, пот, поцелуи, сладкие губы. Как он извивался…
Томная пелена затянула глаза, и я чуть не рухнул на пол от внезапного головокружения. Благо рядом стоящее кресло затормозило мой бесхитростный полёт. Слегка придя в себя, я ощутил, как горят щёки и вспотели ладони, в паху опять что-то кольнуло. Странная реакция на обычную фурнитуру.
Только сейчас до меня дошло, что Уру нет в комнате. Я встрепенулся и огляделся. Шум воды из ванной вышиб невольную улыбку. Медленно, стараясь не скрипеть половицами, я подкрался к слегка приоткрытой двери, слыша, как учащается биение моего сердца с каждым шагом, улыбка становилась только шире.
Потянув ручку на себя, делая щель больше, чтобы было возможным что-то увидеть, я прислонился лбом к косяку, тихо хихикая со своей же тупости. Опять веду себя как малолетний пацан.
Показалось, что в этот момент время остановилось. Зрачки сузились в судороге ужаса, а по вискам побежали капли пота. Я рванул дверь, ворвавшись в ванную и, почти спотыкаясь и падая на скользкий кафель, подлетел к душевой кабине, с грохотом раскрывая разводные дверцы. Ледяная вода больно ударила по лицу, но я, всё же, умудрился дрожащими пальцами лихорадочно завинтить кран, схватив Уруху в охапку и выволакивая на холодный пол. Пустая стеклянная колбочка из под каких-то таблеток выпала из его руки и с грохотом покатилась по ровной плитке. Кончики его пальцев посинели, губы приняли такой же фиолетовый оттенок, мокрая майка прилипла к остывшей коже, а волосы обвили лицо и шею. Уруха не дышал, его бледное лицо не выражало никаких эмоций. Неимоверная паника охватила всё моё тело. Я сильно затряс его за плечи, начиная слегка бить по щекам. Отсутствие хоть какой-то реакции окунуло меня в омут ужаса с головой. Непрямой массаж сердца и искусственное дыхание не помогали. Эта зараза не хотел приходить в себя. Наконец, мышление подкинуло здравую идею и я, не попадая по кнопкам с первой попытки, кое-как набрал скорую.
Уруха, что же ты натворил?? Зачем ты это сделал, дурное ты существо?! Если тебе так не понравилось, ты же мог просто потом надавать мне по зубам, разорвать отношения, я бы смирился, но не с этим! Ну как мне вообще понять твою логику? Уруха, ЗАЧЕМ?

Никаких мыслей, абсолютно. Пустая, не утяжелённая и граммом мозга черепушка. Но отчего-то странная тяжесть не давала подняться: тело не слушалось, разум тоже устроил бойкот.
Сидя вот так вот, в коридоре больницы, обняв колени руками, изучая отражения снующих мимо врачей в почти зеркальной поверхности наполированного пола, смотря в пустоту отсутствующим, полным эгоцентричного пофигизма взглядом – это вся функция знаменитого басиста за последние часа четыре. Сидеть вот так, под дверью реанимации, вслушиваясь в каждый ничтожный «пик» аппарата, осознавая, что его сердце ещё бьётся…
Кажется, часами сидеть под твоей дверью, Уруха, начинает входить у меня в привычку. На этом умозаключении я невольно прыснул. Тупой смешок пронзил больничную тишину. Это нервное.
Мне сказали, что он наглотался какого-то сильного снотворного, причём, просто в огромном количестве, приняв дозу, едва ли совместимую с жизнью. Оптимистичное начало…
Внутрь меня не впускали, даже взглянуть на него хоть одним глазом не давали, говоря, что для него это опасно. Естественно! Пусть утка только придёт в себя, все перья повыдёргиваю без жалости и наркоза.
Я был в полнейшем замешательстве. Множество догадок о возможных причинах этого необдуманного бессмысленного поступка терзали моё больное сознание. Почему-то, в итоге каждого рассуждения, единственным виновником нынешнего положения дел оказывался я. И, правда… если бы я только остановился тогда. Хотя, он же был вполне не против, и даже отвечал на все ласки и поцелуи. Тогда… если бы я всё-таки остался с ним утром, этого ничего бы не произошло. Рука самостоятельно стучалась о мой затылок. Мне хотелось проломить свою голову сильным кулаком того грубого независимого Рейты, надменно смотрящего со сцены на людишек внизу, хотелось убить это слабое ничтожество, сидящее здесь, под дверью, угробившее друга… Уруху…
Вот я вижу перед собой колени врача. Он что-то говорит. Кажется, просит уйти. Хрен тебе, человек-привидение, я и с места не сдвинусь, даже если начнётся ядерная война или мой страховой полис выиграет случайную лотерею на миллион баксов. Я не уйду.
Сквозь заложенные уши я всё же улавливаю, что врач начинает повышать голос и нервничать уже почти в открытую. А мне плевать, что скоро полночь. Я сижу и никак не реагирую на его слова. Более того – я усмехаюсь и вот, наконец, показываю врачу грубый «фак».
Только вот после этого моего необдуманного жеста, голову пронзила острая боль, и я пополз вверх по стене, вставая с пола и жалобно поскуливая. Чёрт, подняли за ухо как мелкого провинившегося пацана. Дожил.
- Извините его, не уследил я за воспитанием, - раздался спокойный, но суровый голос. Я узнал этот низкий тембр нашего менеджера. Пришлось встрепенуться и попытаться всмотреться в его серьёзное, явно озабоченное чем-то, лицо. Видимо, ему позвонили и сообщили про Уруху, поэтому он и здесь сейчас. Я стыдливо опустил глаза в пол, всё ещё потирая оттянутое ухо, которое горело просто адским пламенем. Боже, относится как к невоспитанному мальчишке. Мерзко как-то стало.
Я не слушал, что ответил врач, но из общего подтекста понял, что меня просили забрать отсюда. Я упёрся как баран на своём, чуть ли не топая ногой и начиная грозно фыркать.
- Я никуда не пойду! – это было последнее, что я успел сказать до того, как сильная рука властной хваткой сжала мой локоть, и Тоши-сан уволок меня прочь к выходу из больницы, почти пинком выталкивая на улицу, попутно извиняясь перед встречавшимся нам по пути медперсоналом. Я громко и бесцеремонно матерился, проклиная всех и вся, хотя на самом деле злился сам на себя, на свою беспомощность и жалкое существование. Мне было тошно от того, что я ничем не могу помочь Уру, не могу исправить свою совершённую в порыве ошибку.
- Прекрати вести себя как идиот и отправляйся домой! – гаркнул на меня мой же начальник. – Протиранием штанов под дверью палаты ты многого не добьёшься. Я позвоню тебе, когда можно будет его навестить.
Ничего себе! Мне ещё и разрешения придётся спрашивать?! Что за гон??! Я начал злиться, очень сильно злиться. Моё раздражение выдавал мерзкий оскал и истеричное злобное хихиканье.
- Ну уж нет. Вы хоть и мой босс, и я Вас уважаю, но указывать мне, что делать, не позволю никому! Не пытайтесь влезть в мою жизнь и голову. Я сам решу, как поступать, и без лишних соплей!
После этого моего достаточно импульсивного заявления, добротная подача справа в челюсть немного остудила мой пыл. А у него неплохой удар…
Я растерянно похлопал глазами, поднимаясь с земли и отряхивая джинсы. А он здорово приложился, даже кровь пошла. Я пальцем вытер багровую жидкость с уголка губ и, выпрямившись, отвернулся от менеджера.
- Я утром приду, - холодно кинув ему эту фразу, я быстро направился к метро, пока последнее самообладание не дало слабину, и я не начистил морду своему начальнику. Я мог сделать это, даже без особых угрызений совести после, но как-никак, а понимание последствий всё-таки смогло меня остановить.
Сон так и не пришёл. Я провалялся в постели, вперив тупой взгляд в потолок, до самого утра. Мысли об этой безмозглой утке не покидали меня ни на минуту, голова уже откровенно трещала, да и настроение ни к чёрту.
Профырчав что-то о ненавистном бытие и прочей ереси, которая приходила куда-то в район черепной коробки после бессонных ночей, я всё же соизволил оторвать «своё Величество» (т.е. зад) от кровати. Никогда не думал, что моё тело может быть таким тяжёлым. Шаркая по полу ватными отёкшими ногами, я с горем пополам вполз в ванную и включил ледяную воду. Успев окунуть под холодную струю только указательный палец, от столь важного процесса как «утреннее умывание» я был отвлечён разрывным звонком мобильника. Пришлось ответить, мало ли, вдруг что-нибудь про Уру…
- Чтооооооооо??? Ну почему я…..? – мой раздосадованный вой.
Уже буквально минут через 10 я мчался вдоль мокрых улиц на своём байке прямиком в студию. Оказывается, ночью прошёл ливень. Циклон, что ли? Сколько можно дождю идти…? Тот звонок был от менеджера. Он срочно вызвал меня к себе, намекнув на какую-то небольшую работёнку.
Каково же было моё удивление, когда кроме себя, я больше никого из группы не увидел. Что? Индивидуальный фотосет? Какого…
Меня мгновенно утащили в гримёрку. Сопротивление оказалось бесполезным, ибо я был чуть ли не привязан к креслу. Дебилизм. Почему я узнаю об этом самый последний?? Я же обещался зайти к Уру утром. Все намеченные планы рухнули как карточный домик после лёгкого бриза.
В общем… не знаю, как долго меня мучили, но глаза неимоверно болели от постоянных вспышек. Наконец, мне удалось спокойно вдохнуть в мягком кресле, и я, было уже, обрадовался окончанию всего этого сумасшествия, но не тут-то было.
- Хорошо поработал, Акира-кун, - на подлокотник облюбованного мной кресла уселся менеджер и, достав из кармана рубашки сигареты, протянул мне пачку. – Угощайся.
Надменно прочитав название табачного изделия, я невольно усмехнулся.
- Прошу прощения, но такой мажорский гламур я не курю. Мне бы что попроще, - обшарив себя по карманам, я раздосадовано проскулил, осознав, что сигареты оставил в своих джинсах.
«Вот же бля…» - подумав это про себя, я тяжко вздохнул. Курить охота.
Менеджер только загадочно рассмеялся.
- Что попроще? Пора бы уже знать себе цену, глупыш мой.
- Я не Ваш, - раздражённо отмахнулся я.
- А чей же? – заинтересованно спросил Тоши-сан, подперев голову локтём о спинку кресла. – У тебя есть девушка, Рей-чан?
Фррр… Ненавижу, когда меня так называют. Руки любит издеваться подобным образом.
- Вас не должна интересовать моя личная жизнь, - сказал, как отрезал.
- Я не могу не интересоваться личной жизнью моих подопечных, так как какие-либо проблемы на оном «любовном» фронте могут сказаться на работоспособности. Для меня важно качество вашей игры, тематика лирики. Руки нужно отдать должное - не разочаровывает.
- А мы, гитаристы, значит разочаровываем??
- Я этого не сказал. Просто мне показалось, что в последнее время у тебя проблемы.
Проблемы? У меня? Да какие у меня могут быть проблемы?? Я всего лишь трахнул своего лучшего друга, из-за чего он чуть на тот свет не отправился. Какие проблемы? О чём Вы вообще, Тоши-сан???
- Я могу познакомить тебя с прекрасной девушкой, если хочешь, - продолжил он, затягиваясь. – Даже не с одной.
- Нет, не хочу, - немного на повышенных тонах фыркнул я. Рейта что, так похож на беспомощного ущербного лоха, который не может сам себе бабу найти? Какого же Вы обо мне мнения. – Позвольте в своей личной жизни мне самому разобраться.
Я резко поднялся, быстрыми шагами пересекая комнату к выходу в коридор.
- Куда ты собрался? – лениво произнёс Тоши.
- У меня дела. Я предполагаю, что мы закончили и теперь я могу заняться своей «личной жизнью», разве нет? – говорю с раздражением, ведь меня напрягает, когда пытаются влезть в мою жизнь с какими-то фальшивыми альтруистскими намерениями.
- К сожалению, я бы хотел украсть ещё немного твоего времени и внимания.
- Ещё немного?
Эти слова оказались роковыми. Менеджер утащил меня с собой на подписание контракта с каким-то глянцем, в котором будут напечатаны мои фото. Бляя… А вот мне оно надо? Я вообще не понял, с чего вдруг такое повышенное внимание к моей скромной персоне. Мыслями я давно уже сидел у двери реанимации, а вот только в реале зад был прилеплен к кожаному сиденью офисного кресла, а отсутствующий взгляд, не моргая, наблюдал за активными переговорами двух боссов. Чего я тут сижу? Меня не должно здесь быть… И вот радостное рукопожатие и восторженные возгласы. Да, да, контракт подписан, ура, ура. Только теперь отпустите меня домой! Я встаю с кресла и вежливо, хоть и натянуто, улыбаюсь. Слегка поклонившись, быстро направляюсь к двери.
- Куда же ты, Акира-кун? – не ожидал от менеджера такой прыти, но он соскочил со своего места и догнал меня в несколько крупных шагов у самой двери, схватив за плечо.
- Я должен зайти к Урухе, - я дёрнул плечом, пыхтя от злости, что меня настолько задержали и продолжают это делать. Уже давным-давно за полдень, три часа дня тоже успешно миновали, и шесть вечера остались не так далеко позади. – Я обещал, что приду.
Тоши выволок меня в коридор, предварительно извинившись перед своим коллегой, после чего почти с грохотом захлопнув дверь. Он отшвырнул меня к стене, заставив впечататься лопатками в тонкий пластик обивки. От силы удара он, кажется, хрустнул. На секунду мне показалось, что искра ярости промелькнула в глазах моего начальника, но затем взгляд снова стал довольно дружелюбным. Глюк?
- Я понимаю, что ты волнуешься за него, Акира-кун, - выдохнул менеджер, снова вытаскивая сигареты. А он слишком много курит, оказывается. На репетициях я этого не замечал – не до того. – Но не думаешь ли ты, что своим появлением ты сделаешь только хуже?
Не понял…
- Что вы имеете в виду? – я раздражённо дёрнул бровями.
- Тебя не посещала мысль, что Уруха не хочет тебя видеть?
На этой фразе меня как молнией пронзило от макушки до самых пяток. До этого момента я ни секунду не сомневался в правильности своего решения навестить Уру, но теперь сомнение закралось в мою душу. А ведь и правда, если подумать хорошенько, это ведь именно из-за меня Уруха, слабонервная скотина, загремел в эту чёртову реанимацию.
- Я не думаю, что ему сейчас пойдёт на пользу встреча с кем бы то ни было из группы. Не нужно напрягать его лицами с работы. Предполагаю, что он просто перетрудился и, как говорится бытовым простонародным языком – «сдали нервы». Не ходи, - без тени улыбки произнёс Тоши-сан. Создалось ощущение, что он знал мою болевую точку, куда нужно надавить, чтобы я сломался.
Я, правда, сломался. Руки опустились моментально. Жуткое чувство вины сковало сердце в металлических шиповатых тисках, и теперь каждый удар приносил просто неописуемую боль. Казалось, за всё это время мне ещё ни разу не было так плохо. Даже лоб покрылся испариной от неприятной духоты в груди. Под сердцем поселился страх. Жуткий страх посмотреть ему в глаза, страх, что Уру меня не простит.
Не помню, как я снова оказался за столом того же офиса. В последнее время я слишком часто уползаю грезить наяву, что многое просто не замечаю. Вот и не заметил, как передо мной появилась стопка прозрачной жидкости и какая-то закусь. Предлагаете нажраться? Так я ж нажрусь, и даже с некой тупой радостью.
Упиться до забвения, конечно, не удалось. Хреновы интеллигенты. У них водка, что вода. Я даже не закусывал, и всё равно не взяло нифига. Не то, что мы в своё время. Вот бывало мы с Урухой… так, не просыхая несколько дней, и ух какие коктейли мешали! Смесь горючая. Как заворот кишок не случался, кто его знает. Зато закалка неимоверная. С тех пор напоить меня до поросячьего визга довольно сложно, но это утиное создание как-то, всё же, умудряется!
Хох… опять я про него байки всё свои завожу. Пора отучаться.
Только переступив порог дома, я почувствовал, как же на самом деле устал. Не раздеваясь, лёг, даже скорее - упал (так правильней и точнее) спать. Как в бездну провалился.
Утро выдалось тяжёлым. Хоть водка у боссов и никакая была, а похмелье от неё не дай Бог каждому. Благо в холодильнике завалялась банка пива. Только благодаря ней я и не умер, наверное, в этот день.
Всё, чем я занимался, это смотрел телик да рубился в свою задрипанную, древнюю как гавно мамонта, игровую приставку. Раньше я, конечно, увлекался этим делом, но в последнее время постоянные гастроли да репетиции, в общем, слишком плотный график обрёк эту штучку пылиться под кроватью. Но навыки не ушли, к моему удивлению. Да, сегодня в виртуальном мире я был крут! А что в реальном? А в реальном не мешало бы помыть посуду да полы, вот что в реальном. Но хрен вам, я в депрессии.
Так прошло ещё два дня… Итого, после происшествия с Урухой миновало уже четыре. А я так ни разу его и не навестил. Страх показаться ему на глаза усиливался с каждой минутой, но совесть орала обратное. Как бы я ни был виноват, я всё-таки его друг, и вряд ли кто-то кроме меня принесёт ему его любимые булочки с банановым кремом…
Стиснув зубы, и почти закрыв глаза, я соизволил оторвать жопу от нагретого местечка перед телевизором, да всё же заглянуть в свой шкаф. Долго наряжаться не хотелось, но и выглядеть брутально желание появлялось. Надо же выпендриться, тем более перед Урухой. Натянув что-то с неограниченным количеством карманов и цепей, я, крутясь перед зеркалом, поймал себя на мысли, что в таком виде меня к больнице не подпустят на радиус поражения ядерной боеголовки. В итоге, скромные джинсы да футболка с рисунком что-то вроде «Анти-Утка» или «Крякуша не пройдёт». Хихикнув со своего же нелепого видона, накинув кофту с глубоким капюшоном да нырнув в кеды, я, еле передвигая ногами, выполз на улицу, щурясь от яркого солнца.
По мере приближения к больнице, желудок сворачивался в рогалик и начинал жалостливо постанывать. Нет, я не был голоден, просто нереально очковал.
Шурша пакетом с булками да апельсиновым соком, я нырнул в регистратуру, прокашлявшись и постучавшись в окошко, откуда мне улыбалась приветливая девушка-регистратор. Чёрт, а я и что спрашивать-то не знаю.
- Ур… Такашима. В какой палате? – сдавленно выдавил я. – Ээ… Здравствуйте, - добавил с застенчивой улыбкой. Чтоб мне сквозь землю провалиться.
Получив довольно доходчивое объяснение своего маршрута, я побрёл испытывать везение на тему «Не заблудиться». На удивление себе же самому, нужную палату я нашёл довольно быстро. Это был четвёртый этаж. Чёта далековато, я б сказал. Но то, что отделение не было реанимационным, меня, правда, порадовало. Значит, ему стало легче.
Теперь вопрос стоял в другом. Как мне пересилить панику и всё-таки постучаться???
Я жалок и ущербен. Простоял, держась за ручку, около получаса, не в силах пошевелиться. Снова и снова удивляюсь, что это нелепое существо является грозным басистом «The Gazette». Но вот так всегда тут стоять ведь нельзя (что очень жаль), поэтому я, тяжко сглотнув подступающую к горлу слюну, постучал в дверь и навалился на ручку, заглядывая внутрь. Не знаю, как я выглядел, но лицо горело ужасно.
- Простите… Та…Такашима…
С оглушительным визгом на меня налетели и втащили в палату чуть ли не за волосы. Я в ужасе зажмурился, и открыл глаза только когда ощутил под задом матрас поскрипывающей больничной койки. Упал в долгий ах*й. Ибо по-другому мои чувства в данный момент не опишешь.
Передо мной на соседней койке сидели две какие-то мелкие девчонки лет 13-ти, при этом восхищённо рассматривали меня и щупали, чуть ли не за все места. Ааа! Я вжался спиной в стену, подобрав колени к груди, и с ужасом смотрел на барышень. Дети. Какого хрена тут творится?
- Извините, я ошибся палатой! – с глазами на явном выкате я рванул к выходу, но тут краем взгляда зацепился за знакомые тапки. – Или… не ошибся?
Обернувшись и, ещё раз, глянув на визжащих до сих пор девчонок, я, наконец, заметил, что кровати в комнате было три.
- Ээээ….. – больше ничего сказать не смог.
- Это самый счастливый день в нашей жизни!!! – лепетали девочки, уже прыгая вокруг меня мини-хороводом. Прыткие, заразы.
- Уруха, что… тут лежит…? – невнятно промямлил я, пытаясь отбиться от объятий малявок.
- Да, здесь! – задорно хихикали они в один голос.
- Он на крыше сейчас, - пояснила одна девчушка, с пушистыми короткими волосами, при этом нагло сжимая мою руку в районе бицепса. – А он и, правда, такой сильный!! Потрогай!
С визгом я вылетел из палаты, рванув к лестнице на крышу, давясь диким ржачем по пути. Боже, Уруха! Я знал, что ты идиот, но ЭТО чё такое?!!
Просто упав в дверь чердака, смеясь уже в голос и почти до слёз, я на четвереньках прополз вперёд, давая двери возможность с грохотом захлопнуться за моей спиной. Ох-ох-ох, я думал точно сдохну! Так ржачно мне не было давно. Небось, моё тупое хихиканье полбольницы на уши поставило, но сейчас мне было всё равно, на «хых-хых» распирало просто жестоко.
Наконец, слегка поуспокоившись, я медленно поднял голову (улыбающуюся рожу, точнее). Смеяться дальше мне моментально расхотелось. Я просто прирос коленями к асфальту, всё так же стоя на четвереньках и не шевелясь. Руки стали влажными. По телу пробежала мелкая дрожь.
Уруха сидел в больничной каталке, укрывшись клетчатым пледом, и смотрел на меня, не моргая и не улыбаясь. Просто пилил взглядом как аппарат рентгена, пронизывая насквозь.
Такая неловкость между нами продержалась ещё пару минут. Коленки затекли, ё-маё.
- Уру, я… Эм… ну… Я пришёл, - словно оправдываясь, пискляво как-то и совсем не благородно произнёс я. Ничего умнее в голову не прилетело.
Он взорвался хохотом. Честно, не ожидал такой реакции. Уруха так заразительно ржал, что меня укатило в неудержимый смех повторно, и я почти катался по асфальту, схватившись за живот.
- Уруха, ёпт, ты критин!! – сквозь слёзный хохот я еле выдавил из себя такое «суровое» умозаключение. – Чё это за бабы там, в твоей палате?
- Я так и знал, что ты умрёшь, когда увидишь, поэтому надеялся, что ты не придёшь, - почти шепча, произнёс он, вытирая слёзы смеха из уголков глаз.
Надеялся, что я не приду? Всё мнимое веселье как рукой сняло. Об этом говорил Тоши-сан. Уруха не хочет меня видеть, после того, что я с ним сделал.
Резко встав и отряхнув колени, я развернулся к выходу, бросив на ходу: «Прости, что побеспокоил». Мне не было обидно, нет. Я знал, что заслужил такое отношение к себе. Просто… Возможно, где-то в глубине души я надеялся, что он будет рад меня видеть. Какой же я всё-таки наивный.
- Да ты дурак, Рейта. Больше на тебя нет определений.
С этими словами я почувствовал сильный удар сзади под колени, из-за чего ноги подкосились, и я упал назад, выпустив из руки дверную ручку. Что за *цензура*, ёлки-палки? Теперь я восседал на коленях Урухи, а тот крепко обнимал меня за талию, уткнувшись лбом в мои лопатки.
- Я же не сказал «Уходи». Я думал, что ты забыл про меня совсем, и поэтому было больно.
- Больно? – я не шевелился и, кажется, периодически забывал делать вдох. Но вставать не хотелось. Почему то, сейчас приятное тепло пробегало по всему уставшему за столько бессонных ночей из-за этого идиота, телу.
- Ко мне все приходили. Аой даже принёс некоторые мои вещи, а Руки подарил вот это, - он выставил руку вперёд, на которой красовался какой-то дебильный браслетик с мелкими утятами из жёлтого стекла. О да… Это вполне в стиле вокалиста. – Кай приносил свои спагетти.
- Бедолага ты… - вырвалось непроизвольно. Ну не могу я жрать стряпню Кая. Наверное, это единственное, что я не перевариваю. Хотя порой с пивом и покатит.
- Просили поправляться. Один ты не приходил!
Прозвучало как обвинение. Я даже губу прикусил от нахлынувшего стыда за свою бессовестность. Но как я ему расскажу, что боялся…?
- А то ты расстроился, прям, - сухо процедил я. Ну, надо же набить себе цену да поприбедняться немного, как-никак.
- Да, я расстроился. Я хотел тебя видеть, раз уж ты не дал мне порвать со всеми проблемами.
- «Порвать со всеми проблемами»?? Покончить с жизнью – это порвать со всеми проблемами???
Я вскочил с его колен. Резко развернувшись и залепив кулаком ему в челюсть. Не смог сдержать порыв гнева. Но, тут же пришло адское раскаяние за содеянное, и я рухнул перед ним на колени, уложив голову на его ляжки, зарывшись носом в плед.
- Прости…
Я ощутил себя таким слабым и беспомощным, что самому стало противно. Чувство вины безжалостно грызло изнутри.
Уруха, кажется, даже без капли смущения, запустил руку в мои волосы и начал нежно перебирать прядки на затылке, отчего вся спина покрылась мурашками. Что ж ты творишь, утконосый? Я теряю голову, почему-то…
- Ты можешь не волноваться. Если бы я до сих пор собирался сдохнуть, прыгнул бы отсюда давно уже и без промедлений. Но я очень хотел увидеть тебя ещё раз. А ты не приходил. Я надоел тебе, да? – тихо говорил он, чтобы не потревожить меня.
- Надоел? О чём ты, утка?? С ума сошёл??? – я резко поднял на него лицо, но встретив его глаза, отвёл взгляд. - Ведь… Ты же из-за меня… тогда…
- Что из-за тебя?
Он спрашивал это так просто и непринуждённо, словно ничего серьёзного и не приключилось, как будто это всего лишь игра, а то, что сейчас он сидит здесь, в инвалидном кресле – ничего не значит вовсе.
- Таблеток наглотался, тупица! – ярость грызла меня изнутри. Злость не на него, на самого себя.
- Причём здесь ты?? – теперь уже он в недоумении повысил голос. Уруха слишком быстро заводится, в этом мы схожи.
- Ну, а как ты всё это объяснишь? Ты выкинул такое, после того, как я… - договорить язык не повернулся.
- Ты всё равно не поймёшь, - словно отмахнулся он, что не на шутку задело меня.
- Ты даже не пытаешься объяснить!
- Я не вижу смысла объяснять тебе!
- Ты ни в чём не видишь смысла, когда речь идёт обо мне! Ты не замечаешь меня!! – раздосадовано вырвалось на автомате. От этих слов я покраснел. Надеюсь, что он не заметил моего смущения, и не понял, как сильно я желаю его внимания.
- ТЫ НИЧЕГО НЕ ЗНАЕШЬ!!! – его голос сорвался на хриплый вскрик. Я шёл к нему совсем не за этим, я не хотел ругаться, но наши темпераменты не уживаются мирно. – Прекрати делать вид, что понимаешь всё! Ты не знаешь меня, совсем не знаешь!!
- Я достаточно знаю тебя, чтобы делать выводы!
- Не лезь в мою душу!! – он мотнул головой, рывком оттолкнув меня от своих ног и чуть отъехав назад в своём кресле. – Ты не имеешь права судить меня, и тем более делать какие-то там свои выводы!
На секунду мне показалось, что время остановилось, и все посторонние звуки разом затихли. Уши словно заложило. Я не слышал ничего, кроме своего сбившегося дыхания и сумасшедшего биения сердца по вискам. Эта паника в глазах – он вовсе не пытался обидеть или задеть меня, он хотел от меня что-то скрыть, уберечь от чего-то. Я понял это. Я прочёл во взгляде. Что бы он ни говорил сейчас, я понимал его чувства без слов. Мне так казалось, что я их понимаю.
Запустив руки в его волосы, притянув его лицо вплотную к своему, горячим дыханием опалив губы, и замерев на месте, я коснулся сухой, потрескавшейся, но такой тёплой и мягкой кожи его пухлых губ языком, осторожно смочив их своей слюной, и без промедлений скользнув глубже, в его рот. Я старался целовать его как можно мягче и нежнее, но, в то же время, настойчиво и властно. Уруха не сопротивлялся. Он послушно отвечал на мои, отчасти грубые, ласки, беспомощно открывая рот и сжимая руками мои плечи. Уру успокоился и затих, я ощутил это. Обнял его за плечи, всё так же стоя перед ним на коленях. Его тонкие белые пальцы сильнее сжали мои мышцы, но в ответ я только углубил наш поцелуй, на что Уруха тихо застонал.
Мне не хотелось отдаляться или отпускать его. Я так мечтал об этом, всего лишь об одном, таком сладком, поцелуе. О нашем поцелуе.
Тоска по нему за все эти дни вылилась в нетерпеливые прикусывания его губ, копошение пальцев в рыжеватых волосах, тихих всхлипах и неуверенном дыхании. Я всё-таки пересилил себя и отпрянул от него, всё ещё удерживая мягкие волосы в липких от волнения ладонях, не давая ему отдалиться слишком далеко, шепча в его губы:
- Успокоился?
-Ты сделал это только для того, чтобы я успокоился? – так же шёпотом спросил он, каким-то затуманенным взглядом смотря в мои и без того мутные глаза.
- Пока не знаю, - я оставил на его губах новый невесомый поцелуй, ведь так не желал терять этот вкус. – Я ещё не решил, зачем я целую тебя сейчас, просто не запрещай мне этого.
- Почему?
- Потому что… я хочу тебя целовать, Уруха. Просто хочу.
- Эгоист…
- Знаю.
Он улыбнулся такой по-детски наивной улыбкой, что я растаял. Без промедления прижал к себе, стиснув его плечи сильными пальцами, зарывшись носом в волосы за ухом, и так же тупо лыбился, успевая вдыхать аромат его кожи и волос, который не на шутку дурманил. Мгновение близости было столь трепетным, что я на секунду даже подумал, что реально влюбился в это нелепое чудо. Но со скоростью света решил отогнать от себя данные мысли, сослав всё на хронический недосып и временное помутнение рассудка. Он совсем стих в моих руках. Только тяжело сопел, уткнувшись носом в мою ключицу. Не… Ну, чёта как-то это мало походило на встречу двух давних друзей… Мои глаза невольно поползли на лоб, как только голову посетила оная мысль.
- Уру… - неуверенно хрипнул я, и он тут же отпрянул от меня, выпустив из своих объятий. Признаюсь, моментально стало одиноко. – Я тебе во, презент принёс.
Я вытащил из кармана брелок – пушистую растрёпанную утку.
- Ой, помялся…
- Бляя, какая милая, - заржал Уруха, тиская жёлтый непонятный комок. – Спасибо.
Я невольно улыбнулся. Ну, идиот он ведь, полный, причём.
- Боготвори её, я стока магазинов облазил, пока нашёл! – пафосно надулся я, чуть ли не стуча себя в грудь.
- Ооо, Великая Утка…! – завыл он.
- Кхм-кхм…
- Ээ… Ооо, Великий Рейта!! – тут же поправился Уру.
- То-то же, - я снова засмеялся, потрепав его по волосам, на что он слегка подрумянился в щеках. – Кстати, Урупон, на счёт твоей палаты…
- Что не так?
- ЧТО не так? КТО не так! Не, ладно, я ещё мог бы понять пацанов… но ДЕВКИ! Урыч, ты совсем крякнулся? – я в панике размахивал руками, пытаясь донести до моего безмозглого собеседника, что мужику жить в одной комнате с двумя несовершеннолетними девицами - это аморально.
- Мест больше не было, - он опустил глаза, рассматривая «перья» подаренной мною утки.
- А как же одноместные индивидуальные палаты? Ты же звезда, как ни крути! Чё за х…? – я всё никак не мог угомониться.
- Мне может одиноко одному. Ты об этом не подумал?
Но ведь ты всегда был один, Уру. Я думал, ты привык к одиночеству. Ты даже в компании держишься особняком ото всех.
- Я не подумал, прости, - неуверенно ответил я, замявшись. Только сейчас я осознал, что всё ещё сижу перед ним на коленях. Кряхтя и охая, всё-таки поднялся на ноги, которые успели изрядно затечь. Я болезненно посмотрел сверху вниз на сидящего в кресле-каталке Уруху. Обычно, я смотрю немного наоборот, снизу, так как Уру, всё же, выше, но теперь…
Он заметил мой взгляд и слегка подрагивающие губы.
- Ты чего? – недоумённо поинтересовался Така.
- Я…? Да нет, я так… - слов не находилось. Понимание того, что Уруха теперь может остаться инвалидом, наточенной катаной полосонуло по сердцу. – Больно?
- Больно? – кажется, этот «пушистик» совсем не вогнал в мой вопрос.
- Твои ноги… Тебе сильно больно?
Он ещё пару секунд недоумённо смотрел на меня, чуть нахмурив лоб и сдвинув брови. И вдруг какая-то искорка пробежала в его глазах, и он залился неудержимым смехом.
- Эээ… - тут уже я затупил. Что такого смешного только что было сказано? Я же правда волнуюсь, а это пренебрежение моими чувствами с его стороны не на шутку угнетает.
- Рейта, ты дурак! – он вскочил с каталки и повис у меня на шее. – Со мной всё в порядке, пустая ты башка! Кресло тут стояло, меня просто прикололо покататься.
Возмущению моему предела не было. Я всё ещё витал где-то в ступоре, хоть уже и начал постепенно отходить и нормально соображать. Но не успел я переварить полученную информацию, как Уруха толкнул меня в это кресло и, схватившись за поручни, быстро покатил по крыше, вопя и ухахатываясь.
Изначально ужас застыл в моих глазах, и, подобрав ноги под себя, я жалобно попискивал и материл бегущего где-то за моей спиной Уру, ибо грохнуться и убиться очковал страшно. Но я быстро вошёл во вкус, так как реально любил скорость и экстрим, поэтому даже начал подгонять своего «водителя», размахивал руками и восторженно орал на всю округу. Бедные пациенты… Они уже столько шума успели вытерпеть, а ведь я провёл в больнице всего около часа.
Уруха резко затормозил, из-за чего я чуть не вылетел носом вперёд и не расписался собственной переносицей на асфальте. Отчаянный мат свалился на его бедную голову.
- Да ладно тебе, жив и радуйся, - отмахивался он.
- Так я и радуюсь! Только посмей сесть за руль моей тачки, - я фыркнул, насупившись и откинувшись на спинку, задрав голову и «кверху тормашками» смотря на него.
- А то ты прям меня к своей тачке подпустишь, - усмехнулся Урупон, убирая чёлку с моих глаз.
- Верно мыслишь, ластоногий. Даже чихнуть не смей в её сторону, от тебя одни убытки.
- Как скажешь, - вдруг его тёплые губы накрыли мои, и лёгкий ласковый поцелуй не на шутку вскружил голову и заставил сердце затрепетать. На секунду показалось, что я лечу. Порхаю на крыльях дневной бабочки, не в силах отпустить затаённое дыхание – так сладок и желанен был этот ненавязчивый «чмок».
Руки самостоятельно потянулись к его лицу, прижимая к себе за затылок и невольно делая поцелуй глубже. Я и не заметил, как перехватил инициативу, и уже самостоятельно, жадно и настойчиво, целовал его. Уру отвечал, и сквозь этот ответ я ощущал, как он улыбается. Под сердцем отчего-то стало невыносимо жарко, я шумно вздохнул, тем самым разорвав наш горячий поцелуй.
- Прости… - неуверенно произнёс он, убирая руку с моей шеи, которую поглаживал тонкими прохладными пальцами.
- Прощаю, - неуверенно улыбнулся я.
- Ты даже не заметил, как здесь красиво?
И только после его слов я реально огляделся и обомлел. Солнце садилось. Я и не заметил, как прошло столько времени. Оранжевое зарево разлилось по небу, смешавшись с белёсыми облаками как сливки с карамелью. Сердце кольнуло и замерло, когда Уру положил руки мне на плечи.
- Я каждый вечер наблюдаю за этой красотой. Оттуда, снизу, этого не видно, а здесь… хорошо думается, - тихо говорил он, словно боясь спугнуть момент.
- И о чём же ты думаешь? – поинтересовался я, не отрывая восхищённых глаз от млечных облаков на персиковом полотне неба.
- О разном. О прошлом, о будущем, о своих ошибках и путях их решения.
- И как? Нашёл способ решить?
- Это не решаемо, - он отпустил мои плечи, повернувшись лицом к двери и сделав шаг.
- Тогда зачем париться? – вдруг воскликнул я, поворачивая к нему кресло, в котором до сих пор очень даже уютно восседал, вперив взгляд в его спину. – Если задача решаема, не нужно и волноваться, а если нет – волноваться бесполезно.
Он медленно обернулся, переведя отсутствующий взгляд с меня на карамельный закат.
- Я не знаю, - ответив только это, Уру вновь ступил к выходу с крыши. Моё сердце больно сжалось. Он так резко и неожиданно отдалился, снова заперся в своих мыслях, оградился от меня невидимым, но ощутимым барьером.
Я думал, что он снова такой же как раньше, что он в порядке, но ничего не изменилось. С Урухой по-прежнему было что-то не то, что-то не так, как-то неправильно. Я поставил себе цель – понять и вытащить его из этого состояния. И я не отступлю.
Сорвавшись с места и выскочив из каталки, я пулей рванул за ним, запрыгнув ему на спину и укусив за ухо. Не знаю, что спровоцировало этот порыв, мне просто очень захотелось это сделать. Уру взвизгнул, чуть ли не носом вперёд слетая с лестницы вниз, вываливаясь в коридор своей палаты и падая на пол. Мы смеялись. Смеялись громко и беззаботно. Он матерился и пытался подняться, стряхнуть меня с себя, но я отменный клещ, меня так просто не снимешь. Я бегал пальцами по его бокам, вызывая судорожные смешки и дрожь. Мне нравилось видеть его улыбку, слышать этот заливистый смех.
- Ну, и чего мы так шумим? Всех пациентов на уши поставите! - раздалось откуда-то сверху. Мы синхронно подняли головы. Перед нами стоял менеджер, в белом халате, с цветами и сеткой апельсинов. Уруха перестал смеяться, а, наконец, столкнул меня с себя, резко поднявшись, отчего голова его закружилась, и он почти рухнул в руки Тоши-сана, тут же встрепенувшись и отпрянув. Странное чувство ревности молотом ударило по лопаткам и затруднило дыхание. Я медленно встал, отряхнувшись, и сверля начальника отчасти недобрым взглядом. – Рейта-кун, ты чего?
- Я ушибся, - поспешил оправдаться, отведя ревнивый взгляд в сторону.
- Вы же знаете, что у меня аллергия на цветы и цитрусы, - Уруха встал между нами, закрыв своей спиной для меня всё обозрение.
- Эй, утка, подвинься, - я попытался осторожно подвинуть его, чтобы видеть менеджера, на что он только дёрнул локтём, не отойдя ни на шаг. – Обнаглел??
- Могли не приносить их больше, - он нагло игнорировал мою просьбу, продолжая обращаться к Тоши.
- Ну, не мог же я прийти к тебе с пустыми руками, правильно? – улыбнулся босс, протягивая Урухе букет.
- Почему же? Вполне могли, я бы не обиделся, - Такашима принял цветы из рук мужчины, не отрывая напряжённого взгляда от его глаз.
«УРУ! Кого ты целовал несколько минут назад?!! Почему ты на него ТАК пялишься, а не на меня?!» - вот, что кричало всё моё нутро, отчего я невольно порозовел в щеках. Благо этого никто не заметил.
- Ты всё ещё отказываешься от одноместной палаты? Я договорился, - ласковым тембром произнёс Тоши.
- Нет, я благодарю, но не нужно. Меня уже выписывают.
- Правда? – здесь мы с менеджером завопили в один голос.
- Да, я поправился, - Уруха одарил меня скупым взглядом через плечо, и скрылся за дверью своей палаты, откуда послышался оглушительный писк его соседок.
- Вот и замечательно, - улыбнулся босс. – Значит, скоро всё вернётся на круги своя и придёт в норму. Это здорово. Правда, Рейта-кун?
- Э..? Ээ… да… правда.
- Вот и я так же считаю. Соскучился уже по партии Урухи… - с этими словами он направился к выходу, напоследок прострелив мой затылок взглядом, что я почувствовал и покрылся мурашками. Странное ощущение.
- Чтоо? Уже уходишь? – стонала одна девчушка, дёргая его за край кофты. – Но, врач же сказал, нельзя ещё.
Тут в комнату вошёл я и уловил данную информацию.
- Урыч, так тебя ещё не выписали, значит? Зачем соврал? – я облокотился плечом о дверной косяк, наблюдая за его стремительными сборами.
Он вытащил sim-карту из под батареи телефона, выкинув её в окно. Я ошарашено наблюдал за его действиями, откровенно не догоняя, что творит этот пушистый утк.
- Вот, возьми, дарю, - он протянул мобилу девчонке, отчего она потеряла дар речи. Всунув ей в руки трубку и зарядное устройство с наушниками, он потрепал её по макушке. – Прости, он слегка покоцан и затёрт, но это на память, частица дяди Урухи.
- А мне? – вторая девочка, которая до этого всё ещё восхищённо меня рассматривала, состроила слёзную разочарованную рожицу, переведя на него скорбный взгляд. Уруха встал в оцепенении, не зная, что делать. Но, в отличие от меня, когда я в растерянности, он быстро сориентировался и начал рыться в своей сумке. Достав белую футболку с изображением пингвина, он вытащил чёрный маркер и подошёл с этим всем ко мне, на что я невольно отпрянул.
- Да не очкуй ты так, просто распишись. Ты ей нравишься больше всех, - улыбнулся он, протягивая мне маркер. Я недоверчиво вытащил из его пальцев фломастер и оставил привычное «Bass» на краю футболки. – Держи. Презент от Рейты, - улыбнулся он, отдав тряпку обомлевшей девчонке.
Меня умилила реакция этих подружек. Они сидели и хлопали глазами, не в состоянии ничего сказать.
- Хорошо учитесь в школе, - гоготнул Уруха, вываливаясь из палаты и утаскивая меня следом. Я всё ещё был в растерянности. Мы бежали по коридору, подражая шпионам из знаменитых блокбастеров, прячась от всех медсестёр и петляя на поворотах.
- Уру, что ты делаешь? – пытался не ржать я, следуя за ним, ибо он держал меня за руку, не давая отстать.
- Я бегу из больницы, - улыбнулся он, глянув на меня через плечо.
- Ты дурак???
- Даа…
Мы вылетели из стеклянных дверей входа, чуть не сшибив их лбами. Ухахатываясь и продолжая бежать, всё так же держась за руки, мы достигли спуска в метро, повалившись на лестницу и не переставая заливисто ржать. Люди обходили нас стороной…
- Уруха, ты чокнулся! – взвыл я, тыкая его пальцем в бок. – Зачем из больницы то бежать? А от телефона избавляться? Совсем голова не варит уже, утище?!
- Рейта… - неуверенно начал он, - Можно я поживу у тебя пару дней?
Этот вопрос поставил меня в тупик. По спине пробежали мурашки. Я не знаю, чем была вызвана эта паника.
- Зачем? – ничего умнее спросить не смог.
- Я не хочу пока возвращаться в свою квартиру, - тихо пробормотал Уру, теребя свой браслет с утками.
Не хочет возвращаться… потому что там мы переспали?
Сердце больно сжалось, а руки покрылись ледяной испариной. Я боялся смотреть в его глаза, боялся увидеть в них ненависть и презрение, боялся услышать о своей вине от него, того, что он не простил.
- Так можно? – перебил мои мысли Уруха, - Я, конечно, могу напроситься к Каю, но не думаю, что это хорошая идея.
Кажется, Кай тоже живёт один, поэтому он оставался единственным вариантом. Но от этой мысли во мне снова вспыхнула жгучая ревность.
- Можно, Уру, - я вяло улыбнулся, пряча взгляд за густой чёлкой. Да что со мной? Друзей ведь не ревнуют! Хотя… после всего, что было… можем ли мы ещё называться «друзьями»…?
- Слушай, Рейта… - Уруха немного офигевше разглядывал бардак моей квартиры. – А ты вообще в курсе слов «чисто» и «уборка»?
- Слышал пару раз, - я смущённо почесал затылок.
- Не, ну ты всегда был неряхой, но чтобы ЭТО… - он перевёл на меня болезненный взгляд, тыкая пальцем в гору грязной посуды, мусор на полу и валяющиеся вещи по всей комнате. – Кхм… - он бочком подкатил ко мне и прижал собой к стене. Я беспомощно пискнул. Уру куснул меня за мочку уха, пробежавшись руками по моим бёдрам. – Я знаю, что с пылесосом в руках ты будешь выглядеть очень эротично, - хихикнул он мне в ухо.
- Чё? – странная улыбка поползла по лицу.
- Убираться, тунеядец! – заржал гитарист, закатывая рукава своей кофты и героически держа курс на кухню, к раковине с немытой посудой.
- Ты решил наняться в бесплатные уборщицы? – я нагло улыбался, стягивая с себя кофту, оставаясь в одной футболке «Анти-Утка».
- Ты расплатишься натурой, - он подмигнул мне, вильнув бедром.
- Не нарывайся, извращенец.
- Ты всё равно ничего не сделаешь, - Уруха снова покачал бёдрами, включая воду и намыливая губку. – А мои нежные пёрышки не могут жить в подобном сраче, так что дуй наводить марафет.
- Утка в моём доме, дожил… - я наигранно закатил глаза, заходя в комнату и монотонно почёсывая пятку о пятку. – Мдааа…. Пи*дос, конечно…
- Сам ты утка, блин, - заржал Уруха с кухни. Тут послышался звон бьющегося стекла. – Упс… Рейтос, я же знаю, что ты меня простишь!
Меня передёрнуло.
- А разве есть другой выбор…
… В этом мусоре мы колупались вплоть до глубокой ночи. Я так устаю только после концерта, когда работаешь просто на износ, а эта «покрякивающая» зараза так загонял меня по своей же хате с тряпочками и веничками, что язык лёг на плечо мёртвым грузом, и я валялся где-то за диваном, не в состоянии даже болезненно постанывать. Зато свою квартиру в такой чистоте и порядке я не созерцал давно. Аж глаз радовался.
- Ну вот, заведи себе в доме Уруху, и женщина не понадобится, чтобы за порядком следила!
После этих слов в мой затылок прилетела подушка, и послышалось глухое хихиканье. В данный промежуток времени, мне показалось, что подушечка как минимум была набита свинцовыми или чугунными гайками.
- Уру, ты изверг! – я кое-как выкарабкался из-за дивана, и обнаружил своего мучителя уже мирно посапывающего на сиденье последнего. – Как же ты вымотался, коли так быстро заснул…
Накрыв «тело» пледом, я, охая и тихо матерясь, поплёлся в душ.
Прохладная вода приятными струйками ласкала тело, расслабляя мышцы до невозможного, что я чуть не вырубился прямо в кабинке. Мысли спутались в голове, и я уже был не в состоянии переварить всё произошедшее и понять, как получился такой поворот событий, что Уруха сейчас спал на диване в моей гостиной. Но, если честно, мне и не хотелось этого понимать. Ощущение какой-то завершённости, как будто художник подобрал нужные краски, и картина стала смотреться теплее, не покидало моё сердце. Возможно, я устал от одиночества, возможно, просто давно никто не оставался у меня на ночь, возможно потому, что это просто Уруха… Я не знаю. И не хочу знать.
Почти ползком добравшись до кровати, я упал на матрас, и протяжно застонал. Боже, как же я устал. Как же я спать-то хочу! Кажется, я уже начал проваливаться в сон, всё так же не шевелясь и даже не укрывшись, потому что мышцы полностью расслаблены, как дверь в комнату с противным скрипом приоткрылась. Надо будет смазать…
- Уру? – я с трудом приподнялся на локте, недоумённо смотря на его бледное, почти сияющее в лунном свете, лицо. – Ты разве не спал? Я разбудил тебя?
- Я не могу спать на диване, - замялся он.
- Жёстко? Прости, давай поменяемся. Спи здесь, - кряхтя, я поднялся, и чуть пошатываясь, вышел из комнаты, направляясь в зал. На моё удивление, Уруха поплёлся следом, уцепившись пальцами за задний карман моих пижамных штанов. – Ээ… Что такое? – я непонимающе похлопал глазами.
- Ты не понял… Я не могу спать один. Хочу с тобой…
Глоток воздуха затормозил где-то в глотке, так и не дойдя до лёгких. Я закашлялся.
- Со мной спать? Уру, я пинаюсь…
- Я тоже, - он потащил меня обратно в комнату, подталкивая к кровати. Сердце бешено колотилось, но желание зарыться носом в его пушистый затылок, всё же, пересилило.
Я послушно лёг, укрывшись, и с замиранием ожидая его. Уруха немного колебался, но всё-таки заполз ко мне под одеяло, приземлившись головой на соседнюю подушку, широко открытыми глазами смотря на меня. В его руке был подаренный мною брелок, отчего я невольно прыснул.
- Ты с ним спать будешь? – вытирая слёзы смеха, кое-как, подавляя новый порыв, процедил я.
Он насупился и, буркнув «Спокойной ночи», отвернулся от меня, обняв свою подушку и затихнув. Ну вот, снова чувство вины кольнуло где-то под сердцем.
- Дурак ты, Урупон, - я подполз ближе и обнял его со спины, приткнувшись носом к его шее. Он пах на удивление приятно, какой-то сладкой карамелью. Так, что меня быстро разморило, и я не заметил, как провалился в глубокий сон, впервые, за несколько дней…

Фанфик перемещен в тему для такого творчества :3 В следующий раз будь внимательней и добавляй сразу в "Фанфикшн",договорились?)Обязательно прочту,один из моих любимых пейрингов *_*

Я почувствовал, как напряглись мои мышцы. Бицепс закоротило и свело предплечье – неудобно лежал. Вяло приоткрыв один глаз, я осознал, что совсем ничего не могу разглядеть, а рук и ног почти не чувствую. Боже, как же тяжко это пробуждение. Похожее ощущение возникает, когда нужно вставать на работу после затянувшейся трёхдневной пьянки. Фааак… я был развален и убит.
Глухо застонав, я умудрился потянуться и отпасть на спину, с трудом открыв уже два глаза. Сказать что-то не представлялось возможным – язык опух и теперь был бесполезным куском мяса.
Я лениво повернул голову, всматриваясь в расплывающиеся цифры электронных часов. *цензура*! Резко сев на кровати, я мотнул закружившейся головой. Какого чёрта уже полшестого вечера?! Я продрых всю ночь, весь день, всю жизнь!
Только сейчас я обшарил комнату взглядом, наивно ища хоть малейшие следы присутствия моего вчерашнего гостя. Уруха? Кажется, вся эта дребедень мне только приснилась на нервной почве, так как в кровати я был всё так же один, никаких тёплых объятий. Хотя, о чём я только думаю?
Снова отпав спиной на прогретую своим же телом простыню, я шумно вздохнул, вперив отсутствующий взгляд в потолок. Стало больно. Не знаю, почему, но мне стало жутко неприятно и одиноко где-то под сердцем. Я чуть помотал головой, стараясь скинуть с себя нахлынувшие галлюцинации вчерашнего вечера и выбить из головы его заразительный смех. Отчего мне так хотелось видеть его сейчас, я не знаю.
Наконец, ощущения окружающего мира стали становиться острее, и я снова начал чувствовать свои руки и отёкшие ноги. Что-то пушистое щекотало ладонь. Я подтянул сжатое в кулаке запястье поближе к лицу и разжал сомкнутые пальцы. Несуразный жёлтый брелок упал мне на грудь, и эта утка уставилась своими глазками-бусинками в моё лицо. Что за *цензура*? Или… мне не приснилось?
С трудом, охая и невнятно матерясь, я почти упал с кровати, чуть ли не ползком выкатываясь из комнаты и почти по-пластунски карабкаясь к кухне. В воздухе витал приятный аромат. Я подполз к плите, вставая на ноги как можно устойчивей, всё ещё опираясь о край стола, чтобы не грохнуться на пол и не продолжить там же и досыпать. Отогнув накрывающее сковородки полотенце, я почти в прямом смысле «врос с корнями в пол». С большой сковороды мне улыбалась яичница, именно улыбалась, ибо глазки и рот у неё были нарисованы кетчупом. На сковороде поменьше покоилась стайка сосисочных осьминогов, присыпанная какой-то зеленью. Я заржал, пялясь на это произведение искусства. Вот только не говорите мне, что это приготовил…
Завершить мысль мне не дал шум воды из душа. После недавних событий к данным звукам я стал относиться с паникой, особенно если дело касалось Урухи. Ноги сами рванули с места к ванной. Рывком открыв дверь душевой, с дикими воплями я влетел в комнатку, распахнув раздвижные дверцы кабинки, почти запрыгнув внутрь. Оттуда послышался оглушительный мало-брутальный писк, и мне в лицо прилетела намыленная мочалка. Несколько секунд я туго соображал, что происходит, пока пена стекала по щекам, а чёлка постепенно намокала от тёплых струек. С опаской подняв широко распахнутые глаза, я уставился на покрасневшего голого Уруху. Тот активно прикрывал свой пах обеими руками и переминался с ноги на ногу, забившись в угол кабинки.
- Рейта, знаешь что… - раздражённо процедил Уруха, стараясь ножкой вытолкнуть меня за границы водного пространства.
Я взорвался неудержимым ржачем, откатываясь на спину и почти стуча кулаками по полу. Он задвинул матовые дверки обратно в положение «Close», но я отчётливо слышал приглушённые истеричные смешки.
- Ты критин! – воскликнул Уруха, перекрикивая шум воды.
А то я не знаю??! Я не мог оправиться от нахлынувшего хохота, перекатываясь по холодному кафелю и почти умирая со смеху.
А ведь все былые синяки сошли, и теперь его тело словно сияло белизной. Как чистый лист, на котором так и хочется расписаться, оставить свою метку.
Вода стихла, и из появившейся щели показалась рука, указывающая пальцем на махровое полотенце неподалёку. Я, ползком и всё ещё хихикая, сцепил тряпочку с вешалки и протянул её мокрой руке, торчащей из душа. Случайно задел его тонкие пальцы, отчего сердце как-то радостно подпрыгнуло в груди, а глаза заворожено всматривались в утончённый силуэт за матовым стеклом.
Дверцы грозно распахнулись, и изящная влажная нога ступила на запотевший кафель, от созерцания чего я невольно сглотнул. Уруха, тщательно замотавшись в полотенце чуть ли не до самой груди, с порозовевшими щеками, грозно надулся, уперев руки в бока и сверля меня свирепым взглядом.
- Ну-с, уважаемый, и чё это такое ты творишь? – начал пищать он, затем грозно откашлявшись, возвращая голосу привычный осипший бас.
- Знаешь, когда я последний раз застал тебя в душе – ты чуть не сдох! Как, по-твоему, я должен был отреагировать? – без запинки произнёс я, машинально стараясь заглянуть под подол полотенца, отчего Уру смущенно попятился и прикрыл край руками.
- Извини меня, конечно, но и совесть поиметь иногда надо! Я ведь и, правда, чуть не откинулся, залети ты так внезапно.
- Ну, прости, прости, - тихо хихикая, я уполз из ванной, давая ему возможность одеться.
Смирно сидя за кухонным столом и ожидая своего временного постояльца, я старался усмирить колотящееся сердце и погасить разбушевавшуюся фантазию.
Уру робко вышел из ванной, одёргивая футболку и неуверенно переминаясь с ноги на ногу. Он бочком проплыл мимо меня и присел на край кухонного стола, рядом с плитой.
- И чё ты ржать начал? Подумаешь, увидел меня голышом… Чего смешного, - повторно надулся Урупон, ковыряясь пальцем в своей коленке.
И что мне ответить? Как ему сказать, что я без пяти минут возбудился от одного его вида, а смеяться начал из-за своей же глупости.
- Дурачок, ты красивый… - запинаясь, прошептал я, спрятав глаза за длинной чёлкой.
- Ммм… - Уруха закинул ногу на ногу, приняв соблазнительную позу. – Да ну? – улыбнулся он. Вот кокетка, ещё и издевается!
- Всё, перестань! – я отмахнулся от утки, развалившись на кухонном диванчике и через плечо, смотря в окно.
Уру хихикнул, спрыгивая со стола и, перегнувшись через разделяющую нас столешницу, чмокнул меня в щёку со словами «Доброе утро». Я залился краской, лихорадочно потирая горящую кожу и в панике шаря глазами по кухне.
- Ты чего творишь, утконосый? И какое в жопу утро? Вечер на дворе! – вспылил я, размахивая руками и тыкая пальцем в нежно-розоватый закат за окном.
Он только засмеялся, нагло усевшись мне на колени и обняв за шею. Я лихорадочно попытался скинуть его со своих рук, но закончил сопротивляться, когда губы были пойманы в плен его поцелуя. Мррр… Уруха, ну что ты делаешь? Ты ведь нарочно вынуждаешь меня повторить свою ошибку и затащить тебя в койку повторно… В паху приятно потеплело. Я поспешил разорвать поцелуй и спрятать лицо в его грудь, хотя всё ещё не отпускал его от себя, удерживая за талию и водя пальцем вдоль выступающих позвонков.
- Прости… я увлёкся, - прошептал Уру, встав с моих колен и отойдя на приличное расстояние, облизывая свои губы. Я нехотя отпустил его, избегая взглядов в глаза.
- Ты эту ересь сам приготовил? – я поспешил сменить тему, недоверчиво покосившись на сковородку.
- Ну, типа, - улыбнулся Уру, с охотой поддавшись моей манипуляции с общением. Не нравилась нам эта неловкость, возникающая ни с того ни с сего, но по-другому уже не получалось.
- А вот это что за живность? – я старался разрядить обстановку, поэтому задорно хихикал и тыкал его пальцем в бок, приподнимая крышку и заценивая колбасных осьминожек.
- По телеку показывали, - засиял глазами Урупон, - Мне загорелось повторить.
- Ну, ты и балбес, - заржал я, оттягивая пальцами его щёку, - Это же для детей готовят.
- А ты кто? – усмехнулся он, стукнув меня по лбу.
- На что это ты намекаешь? – я наигранно насупился, щипая его за нос и слегка оттягивая в стороны.
- Ай, ай, ааай, прекрати! – взвыл Уруха, отпихивая меня от себя, заливаясь веселым смехом. Как давно я не слышал этих смешков. Нереально ласкает слух. Улыбаюсь ему, продолжая дёргать за тёплый нос. Ааа, как уточка забавно машет лапками и дубасит мою грудь! Умиляюсь, нереально умиляюсь.
Уруха засунул палец мне в ноздрю. Вот это номер… Я обалдел и отпрыгнул от него, шипя как кот, морща нос и вытирая его тыльной стороной ладони.
- Так было нечестно! – тявкнул я.
- Нос за нос! – огрызнулся он, обтирая палец, недавно побывавший в моей ноздре, о свою штанину.
- Именно после таких «нос за нос» я и стал носить повязку… - кажется, я сказал это вслух. Понял это по его истерике и лупцеванию кулаком по столу. Ему весело. Мне тепло и уютно от этого.
- Ну, так ты попробуешь мою стряпню? – с некой надеждой в голосе произнёс Уруха, наконец, оправившись от затяжного приступа «уахаха».
- Нет, - как отрезал я, ныряя в холодильник за чем-нибудь более съедобным. – Как-то недобро оно всё выглядит. Особенно тот оскал у яичницы… Ээ… Уру… Это…что?
- Где?
- ЭТО! – я тыкал пальцем на полупустые полочки рефрижератора, судорожно осознавая, что до прихода Такашимы они ломились от количества съестного.
- Знаешь… ну… Ты, наверное, плохо закрыл дверцу, и… сыр покрылся плесенью, мясо затухло… - он наивно развёл руки в стороны, пожимая хрупкими плечами.
- ГДЕ ОНА? МОЯ ЕДАА!?! – я вцепился руками в ворот его футболки, чуть ли не плача от досады. – Что ты с ней сделааал, скотина, отвечааай?!
- Я… это… утилизировал, - он тяжко сглотнул. Уруха несколько раз изменился в лице, смотря в мои полные слёз глаза.
- Что…? – почти в истерике.
- Выбросил… - но уловив в моём взгляде отблеск надежды, он скупо дополнил, - А мусор давно вынес.
- Вся моя зарплата… Я же затарился на месяц вперёд… - я, обессиленный и убитый, рухнул перед ним на колени, обняв его ноги и всхлипывая в ляжки. Ублюдошная утка, я его ненавижу сейчас всеми нервными клеточками своего тела.
- Так ты попробуешь мою стряпню? – повторил свой вопрос Такашима, неуверенно поглаживая меня по макушке и перебирая волосы. Типа успокаивает, сучка!
- Давай, *цензура*. Хоть отравлюсь.
Через минуту уже я вяло пережевывал сосисочный щупалец, туго соображая, как мне жить грядущий месяц, ибо до ганарара ещё огого как долго.
- Знаешь, а есть можно, - сказал я, пялясь в тарелку, откуда на меня пырилась довольная яичница, - Только этот улыбон глазуньи раздражает…
- Да? – он бесцеремонно провел пальцем по моей еде, смазывая кетчуп и убирая улыбочку, отправляя испачканный в томатах палец себе в рот.
- ЭЭЙ! ОТДАЙ! – я машинально подорвался со стула, подлетев к нему и вжав собой в (по его же милости пустой) холодильник. Он медленно вытащил обсосанный палец изо рта, случайно испачкав уголок губ красной массой. – Уничтожаешь мои запасы, прёшь мой кетчуп…
Ни на секунду не задумавшись о последствиях своего поступка, я коснулся языком края его рта, слизывая соус.
- Ты же сказал, что тебя раздражает улыбка – я её и убрал, - оправдался Уруха.
- Ты ткнул пальцем в мой «завтрак». Да как ты посмел? – улыбка не сползала с моих губ, мозг как будто отключился. Я провёл руками вдоль его стройного тела, на что Уру тяжело сглотнул и робко покачал бёдрами.
- Ты простишь меня? – он ласково чмокнул меня в нижнюю губу, проведя пальцем по шее, изучая контур кадыка.
- Дай подумать…
ЧЕМ подумать я собрался? Пахом? Тот давно мне ответ выдал, а вот мозг что-то не шарит. Где носит мой разум, когда он так нужен?! Досадно. Я ясно осознаю, что эти его игры до добра не доведут, что он нарочно меня соблазняет, прикидывается беспомощной овечкой, но зачем? Уруха, зачем ты это делаешь? Хочешь заставить меня снова совершить ту ошибку, а потом страдать, как я эти дни страдал? Я не хочу…
Я попытался отойти от него, хоть всё тело и, наоборот, жаждало прижаться до хруста во всех костях одновременно. Хотелось его целовать. Хорош ведь, сволочь, что я могу сделать. Он не удержал меня, на что я так надеялся. Отпустил. Что ж…
- Не тырь больше мой кетчуп, - вяло пробормотал я, усаживаясь на своё место.
- Так точно, - натянуто улыбнулся Уруха мне в ответ.
- В общем, ты снова лох, - просиял я, открывая свои карты.
- Мдаа… - Уруха устало отвалился в кресле, состроив такое раздосадованное лицо, что мне аж жалко его стало.
- Да не расстраивайся ты так. Не везёт в картах, повезёт в любви, - постаравшись его приободрить, я заметил недобрую болезненную ухмылку на лице «друга».
- Мдааа… - саркастично повторил тот, выкидывая свои карты на стол.
- Кстати, Урупон, как с девушкой у тебя? – я решил начать издалека.
- Что, прости? – не понял Уруха.
- Баба, секс, сакэ… не рубишь, что ль?
- Ааа, это. Нормально, - он зевнул.
- Нормально? – я вскинул бровь. – Зависание у меня – это нормально?
- А что не так?
- Хорошо, скажу прямо. Зажимание со мной – это НОРМАЛЬНО?
- Да.
Я упал в ах*й. В этом весь Уруха.
- Если это ты, то ничего страшного.
- Почему?
- Потому что… мм… - он задумался, но щёлкнув пальцами, с гениальной рожей, ответил. – Потому что это ты.
Я стукнулся лбом о поверхность стола, так и оставшись в этом положении. Иногда он меня просто убивает.
- Я не гомик, чтобы это было «нормальным», - вяло пробубнил потерянный и разбитый басист GazettO.
- А ведь похож, - он послал мне воздушный поцелуй. За эти слова Уруха был убит прямым попаданием пульта от телевизора точно промеж глаз. Как ни странно, я ещё ни разу не задумался над тем, что он ведь, правда, парень. И чё меня к нему так тянет.
- Я тебе говорил, что я тебя ненавижу?
- За сегодня уже трижды.
- Даже так? – я явно переплюнул норму двух раз за день. – Ну, ты как хочешь, а я спать.
На дворе четвёртый час утра, да и его уже рубит конкретно, я-то отоспался.
Я уполз в кровать, щёлкнув свет и оставив Уруху в кромешной темноте. Спрятавшись под одеяло с головой, решил прислушаться и проследить за его передвижениями. Несколько минут спустя матрас на другой стороне койки прогнулся. Я невольно улыбнулся.
- Ты не против? – тихо неуверенно спросил Уруха.
- Как ты сам думаешь? – мне хотелось поиграть. Не всё же ему.
- Я знаю, что достаю тебя, но я не хочу спать там… - матрасик снова отпружинил. Уру встал. – Прости, я понял.
Резко подорвавшись, я наугад схватил его за запястье и утащил в постель.
- Да них*я ты не понял, - закатав тушку в одеялко, я уложил этот «хихикающий рулет» к себе под бок. – Я не против того, чтобы ты спал со мной. К тому же, если ты не заметил, я не постелил тебе на диване.
Он, молчал, тихо посапывая и внимательно меня слушая.
- Просто не спрашивай больше, - я улыбнулся, ткнув его в бок, отвернувшись спиной и довольный собой, начал посапывать ему в такт. – Спокойной ночи.
- Спокойной.
… Утром разбудил противный звонок телефона. Я в панике подорвался и потянулся к тумбочке, на которой покоилась надоедливая трубка. Приложив орущую мобилу к уху, я зевнул «Алло, бля…» в динамик, но мне не ответили, а телефон лишь сильнее стал разоряться на противное «Дилинь-дилинь». Потупив ещё секунд тридцать, я, наконец, удосужился глянуть на дисплей, узрев там навязчивую напоминалку. Быстро, насколько это возможно в утренней полудрёме, я пробежал глазами по мелкому тексту напоминания. Шары монотонно надувались и грозились выпасть из орбит. Я в панике глянул сначала на число календаря, затем на время. Кроме мата ничего на ум не лезло.
Только сейчас я заметил, как… МЫ… спали. Уруха крепко обнимал меня за талию, зарывшись рожицей в мой живот, сжав футболку на спине в кулаках. На моё удивление, я далеко не уступал в «обнимании», а точнее, нежно придерживал его за плечи, спутав пальцы в волосах. Неимоверно охренев от такой картинки, я всё же не мог оторвать глаз от сопящего Урухи, который грел мой живот своим дыханием.
- Как-то вовсе не брутально, - тихо пробормотал я, осторожно перебирая в пальцах его волосы.
Он что-то вяло простонал. Я прислушался.
- Рей…та…
Глюк?
Уруха приоткрыл глаза и посмотрел на меня ещё туманным из-за сна взглядом. Я постарался выдавить из себя что-то похожее на доброжелательную улыбку, а получился ни разу не приветливый оскал. Он улыбнулся в ответ и стал ползти по мне выше, цепляясь пальцами за мои плечи и подтягиваясь вверх на руках. Я опешил, но останавливать его не стал. Уж очень было интересно, к чему это приведёт.
Уру вскарабкался до моего лица и, обвив руками за шею, коснулся моих ещё онемевших и припухших после сна губ своими. Я округлил глаза ещё больше, ибо и так они были на выкате. Тихо застонав, я сжал его предплечья пальцами, стараясь осторожно отодвинуть от себя, но его губы были такими сладкими и дурманящими, что силы просто ухнули куда-то в пятки. Я расслабился и отвалился на подушку, позволяя ему целовать себя, обнимая его за тонкую талию и прижимая к себе плотнее. Стал охотно отвечать на утренний поцелуй, ероша ладонью его волосы и тихо посмеиваясь прямо ему в губы, лаская подушечками пальцев спину и бёдра своего соседа по койке. Мне показалось, или он замурлыкал? Я как-то смутно ощущал реальность, утопая в водовороте своих ощущений и чувств.
Наверное, со стороны мы походили на влюблённую, только начавшую жить вместе, пару. Но эти мысли меня не на шутку смущали, и я сам не знал, как называлось наше сожительство. На совместное проживание двух друзей оно походило мало.
Оборвав поцелуй, Уруха положил голову мне на грудь и тихо засопел. Спустя несколько минут, я, наконец, очухался, и вспомнил причину своей паники.
- У..Уру… Просыпайся, - так и хотелось сказать «малыш», но я геройски подавил в себе это рвение. Он жалобно заскулил, не открывая глаз, только вытягиваясь во всю длину и разминая конечности, хрустя костями.
«Чё ж ты такой здоровый…» - невольно, но моментально, всплыло в голове. Я хоть и мелкий, но, сцук, брутальный! Тормоша его за плечи, я старался делать это как можно нежнее, настолько, насколько позволяли паника и раздражение.
И вот свершилось! Уруха окончательно открыл свои «ясные очи» и вылупился на меня ничего не догоняющим взглядом.
- Доброе утро, спящая красавица, - с ехидством произнёс я, не заметив, что всё ещё обнимаю его.
- Я чего-то не понял малость… Рейта, это чё за домогательства с утреца пораньше? – он удивлённо вскинул бровь, сверля меня взглядом из под спутанной чёлки.
- Это я-то домогаюсь?? – я чуть ли не завыл, пнув его от себя всеми четырьмя.
Уруха откатился на другой край кровати, недовольно кряхтя, посыпая меня невнятными оскорблениями.
- Ты, пушистый, вообще уже офигел, между прочим, - я сел на край матраса, гордо задрав подбородок к потолку, состроив пафосную рожу.
- Я? – он скинул меня с кровати, пнув ногой в спину, отчего я распластался на полу и возненавидел утку… - А, по-моему, вовсе не офигевший.
Уру заржал, зарываясь обратно в одеяло и громко зевая.
- И вообще, какого хрена ты лезешь ко мне целоваться? – я почти запищал, стараясь стащить его за ногу с кровати.
- Чегооо??? – он как-то нереально округлил глаза, дрыгая ногами и цепляясь руками за простыню, стараясь удержаться на матрасе. – Тебе приснилось. Я ни в жизни.
- Да ну? – я рывком стянул его с кровати и увалил на пол, нависнув сверху, нагло смотря ему в глаза. – Прямо ни в жизни меня не поцелуешь утром, да? Склероз, что ли?
- Да нужен больно. Тоже мне, прынцесса. Целовать его…
Мой хохолок на затылке грозно поднимался. Я почти зашипел. Ненавижу, когда меня сравнивают с бабой, тем более, этот желтопузик. Я клацнул зубами у его носа, на что получил пинок в живот – огрызается, скотина.
- Слышь, Уру, ну ты явно приборзел, - я усмехнулся, щекоча пальцами его бока, выпытывая из Урухи сдавленные смешки и дёрганья, - Чё, почувствовал себя хозяйкой дома?
- Твоей «женой», что ли? – после этих слов я получил коленом в пах… Ублюдок…
Героически сдерживая слёзы боли, я со злости впился зубами в его плечо, грызя нежную кожу.
- Ура! Насилуют! – вдруг запищал Урупон, что я моментально опешил.
«Ура!»? «Насилуют!»??? А это мысль… Стоп! Это о чём это я сейчас подумал? Брр…
- Дебил, - заржав, я сел с ним рядом и стал отряхаться, наигранно фырча и сдувая с лица снова и снова падающую чёлку, - Ты, правда, не помнишь…?
- Чего?
- Бля… Лунатик.
Возможно, он и разыгрывал этот приступ амнезии и утренние провалы в памяти, но мне всё-таки было куда легче, надеясь, что он не помнит этой моей слабости, не знает, что я позволил и отвечал, не в курсе, что я постанывал, отвечая. От воспоминаний в голову ударило странное тепло, и щёки порозовели машинально.
Краем уха уловив тихое вошканье у себя под боком, я перевёл взгляд на копошащегося рядом Уруху, который усердно заворачивался в одеяло и, похоже, старался заползти под кровать. Ну уж нет, тараканчик! Никакой живности у меня под койкой. Тем более, покрякивающей во сне. Я пихнул его локтём в зад.
- Ну чего, чего тебе от меня надо? – заканючил Урупон, по-детски хныча и стуча кулаками по полу. Какой забавный… - Дай поспать.
- Ты хоть помнишь, какое сегодня число?
- Нет, и рад этому, - он стремительно начал закатываться под кровать.
Нееет, уточко, даже не надейся скрыться с моих глаз! Не позволю изображать из себя мощный сталактит на моём паркете.
Я вскочил с пола, хватая его за лодыжки и вытаскивая из-под кровати. Он одарил меня таким убийственным взглядом, что я реально задумался, что этот взгляд - последнее, что я вижу в своей жизни.
- Пернатый, не балуй! У нас фотосет сегодня, и мы опаздываем уже, кстати. Давай, давай, не плакай, а собирайся и валим. Ты же так любишь пушить свои пёрышки перед камерами.
Он перестал брыкаться и визжать, поэтому мне удалось дотащить его до ванны, всё так же за ногу, везя его по натёртому полу.
Кинув его у двери в душевую, я поспешил обратно, одеваться, но по пути умудрился бросить взгляд на лицо, лежащего вверх тормашками, Урухи. Сердце больно кольнуло. На мордашке пушистого было такое многострадальное выражение лица, какое обычно и вышибает слезу у миловидных впечатлительных дамочек. Честно говоря, сердце разрывалось. Его пустой отсутствующий взгляд куда-то прямо перед собой, в далёкую неизвестность, словно молотом вышибал мурашки, моментально устраивающие по спине затяжные марафоны.
Кашлянув, чтобы привлечь его внимание, я подошёл ближе и присел перед ним на корточки.
- Эй, Уруха…
Он поднял на меня несчастный взгляд. Я не нашёлся сразу, что и сказать.
- Я не хочу на работу, - он словно прочёл это негодование на моём лице, незамедлительно ответив на так и не озвученный вопрос. – Можно я останусь дома сегодня?
- Ты сдурел?! – возмущение распирало меня изнутри. – Ты хочешь лишить фанатов удовольствия от созерцания твоей рожи? Я, конечно, не знаю, чем ты так привлекаешь людей, но раз уж у тебя такой титул местного «секс-символа»…
- И «девочки-кокетки».
- … и «девочки-кокетки»… СТОП! Я этого не говорил!
- Но подумал.
- Ничего подобного.
- Я тебя насквозь вижу.
- Пфф…. Уруха, иди в задницу…
Не знаю, как мне это удалось, но я всё-таки сумел вытащить Уруху из квартиры, и вот, мы уже почти вприпрыжку влетали на верхние этажи пункта сегодняшних съёмок.
Что случилось, что он перестал с таким энтузиазмом и рвением нестись на работу? Хоть Такашима и без особого фанатизма относился к объективам и вспышкам, да и кривляться в камеру особо не любил, всё же, работа была его смыслом жизни, и он всегда делал это с удовольствием. А сейчас…
- Где вас черти носят? – завопил Руки, чуть ли не выплёвывая мне в лицо свой утренний кофе.
- Урушкааа!!! – прискакал довольный Аой, мгновенно повиснув на шее Лид-гитариста. – Я соскучился, утище!
- Эээ… - замялся Уру, как-то с опаской оглядываясь по сторонам. – Я тоже рад тебя видеть. Ао, у тебя это… глаз не докрашен…
И, правда, один глаз Аоя всё ещё был без теней и туши. На горизонте показался разъярённый визажист, и мистер Ритм-гитарист поспешил ретироваться с глаз долой, вернувшись к процедуре «разукрашивания».
- Бегом в кресла! – из-за угла вырулил менеджер, грозно постукивая каким-то журналом по ладони. – Из-за вас двоих работа стоит, а времени у нас в обрез. Вечером ещё интервью. Если не успеем, кастрирую обоих!
Как-то лишаться самого дорогого отнюдь не хотелось, поэтому я поспешил занять свободное кресло, но не успел и рта раскрыть, как напудренная кисточка уже вовсю гуляла по моим щекам. Оперативно работают, однако.
- Кстати, Рей-кун, - Тоши-сан всунул мне в руки упакованный глянец, который до этого вертел в руках, - Тираж разошёлся на ура. Компания предлагает продлить договор.
На обложке красовалась моя фотография во весь рост, с той одиночной фото-сессии.
- Оу… - где-то над моим ухом раздался сдавленный писк Урухи, - А ведь хорош, гадёныш…
- Я и так знаю, - я стукнул ему по лбу журналом, - Завидуй.
Уруху затащили в освобождённое Каем кресло, моментально начав накладывать на лицо килограммы, если не тонны, штукатурки.
- Продление договора? – я удивлённо вскинул бровь, из которой впоследствии безжалостно выдрали лишний волосок, - Ауч… Как хотите, - я протянул Тоши журнал, приготовившись терпеть мучительную эпиляцию.
- Я подумаю, - менеджер раздражённо отряхнул ладони. Видать, мы с Урухой заставили его понервничать, своим опозданием-то. – Журнал можешь себе оставить.
- Да? – ехидно ухмыльнувшись, я кинул его Урухе, - На, утконосый. Дар с барского плеча, гордись.
- Ой-ой, расфуфырился, тоже мне, - огрызнулся Уруха, с загадочной улыбкой рассматривая обложку.
- Акира-кун, не вертитесь, пожалуйста! – на этих словах меня лишили очередного волоска. Больно, блин… Ненавижу выщипывать брови.
Уже через час мы оба были при боевой раскраске и в «робе». Осталось застегнуть многочисленные заклёпки, и образ «загадочного Рейты» завершён. Уруха вальяжно восседал в кресле, листая тот глянец и язвительно посмеиваясь. Движимый интересом, я подошёл поближе, и, перекинувшись через спинку кресла, заглянул на открытую страничку через его плечо. Моё интервью.
- Ну, и чего ты гогочешь? – я раздражённо фыркнул, стукнув его кулаком в макушку.
- Ты был ну ооочень многословен, - ржал Уруха, тыкая пальцем в мои редкие «Да» и «Нет», в ответ на объёмные вопросы.
- Ну, знаешь ли, эти журналисты сами всё сказали, вот я и…
- Воркуете, голубки? – на подлокотник кресла присел Тоши.
- Слышь, Рейта, тебя курицей обозвали…
- Заткнись, утка!
- Какая милая у вас тут беседа, - оскалился менеджер, - А вы в курсе, любовнички, что пора бы и за дело взяться да высунуть свои мордашки под вспышки фотокамер, а?
Мне показалось, что Уруха покрылся мурашками и даже задрожал. То ли, его напрягло это «любовнички» менеджера, то ли, его ехидный тон, то ли, предстоящие несколько часов беспрерывных вспышек – я не знаю, но даже через слой пудры и тонального крема было заметно, что Така нереально побледнел. Хотя, я понимаю, после больницы тяжело вливаться в прежнюю колею, тем более нашего ритма. Бросив небрежно «Просим прощения за неудобства», я схватил Уруху за край ворота и потащил к остальным. Аой от скуки чуть ли не в носу уже ковырялся, а Кай кокетливо шаркал ножкой, забавляя тем самым миловидную ассистентку фотографа.
Пихнув Уруху в его привычный угол рядом с Каем, я втиснулся между Руки и Аоем, постаравшись состроить как можно более безразличное выражение лица, что, почему-то, выходило отнюдь неважно. Вспышка, другая. Я столкнулся взглядом с менеджером. Под глазами у него были заметные мешки, похоже, не спал несколько ночей подряд. Взгляд его не выражал ровным счётом ничего, он смотрел на меня как на пустое место, пространство, даже, скорее, смотрел сквозь меня. Но я каждой клеткой своего тела ощущал на себе этот незаинтересованный взгляд. Невольно поёжился.
- Так… - неожиданно гаркнул фотограф, что я вздрогнул, - Постоянно одно и то же, одни и те же… вам самим-то не надоело?
Мы непонимающе захлопали глазами, все пятеро, почти одновременно.
- Эта фото-сессия очень многообещающая, от неё ждут большой отдачи, - продолжил худосочный мужчина в больших круглых очках на десяток диоптрий, - Нам нужно что-то особенное, а не стандартное решение.
«The Gazette» синхронно вскинули правую бровь.
- Так… не то… угу, - на лице очкарика отображался сложный мыслительный процесс, - Почему ритм-секция всегда окружает вокал? А ну-ка, гитаристы – в центр, вокал с правого бока.
Мы стали недоумённо переглядываться.
- Малышки, не тупим, не тупим! Аой – Уруха, ползём в середину. Руки, меняйся с Каем местами.
Получив точные указания, ещё немного потупив, мы начали неуверенное передвижение. Теперь я оказался с краю, мы махнулись с Ао местами, а Руки уплёлся на другой конец из привычной середины. В самом центре оказался Уруха. Необычно так, он стал ближе… Хоть на одном фото мы будем стоять почти рядом. Не знаю, почему меня это так обрадовало.
- Нет, нет, что-то не то… - ворчал фотограф. – Аой!
- Ау? – отозвался Ритм.
- Детка, давай в центр.
Секунда, и гитаристы поменялись местами. Я почувствовал, как в бок упёрся локоть Урухи, и сердце просто затрепетало.
- А теперь в полуоборота к своему соседу. А ты, Руки, отвернись от коллектива и смотри через плечо. Ага, да, вот так. Внимание…
Новая вспышка, которая тёмным пятном зависла в моих глазах. Я чувствовал аромат Уру, отчего голова начинала движение, вокруг своей оси, как я ещё мог стоять на ногах – это загадка.
- Только не дыши мне в ухо, - усмехнулся Такашима, в сотый или тысячный раз намекая на мой рост.
- Не сопи мне на чёлку, дылда, причёску испортишь, - я быстро завожусь, если дело касается моих недостатков. Уруха знает это и периодически их подчёркивает. На несколько сантиметров выше, так уже всё, герой-победитель! Ну, уж нет… так просто тебе меня не одолеть, пернатый.
Я с силой наступил ему на ногу, провернув подошву по лакированным носам туфель. Уруха тихо шикнул и повернул ко мне голову, готовясь сказать что-нибудь язвительное. Как раз в эту секунду зажглась новая вспышка.
- Чёрт… - процедил Уруха, снова поворачивая лицо к объективу.
Несколько секунд всматриваясь в получившийся снимок на экране, фотограф перевёл заинтересованный взгляд на Уруху, велев ему повернуть голову обратно и смотреть на меня.
- А ты, Рей-кун, смотри на него, пожалуйста.
- Чтоо?
- Аойка, глянь на Каюшку. Так, ребятки, замерли.
Меня явно игнорируют. Несколько кадров мы простояли вот так, вынужденные смотреть друг другу в лица. Как же это было тяжело. Смотреть в его глаза и не улыбаться, искусно делать вид, что меня это не цепляет ничуть, всего лишь работа. Почему я не могу держаться так же непринуждённо как Аой, например? Что-то мне мешает. И это «что-то» стоит напротив и нагло строит мне глазки.
- Прекрати так часто моргать, выцарапаю, - процедил я сквозь стиснутые зубы. Он лишь усмехнулся. Какая улыбка. Ща мурлыкну… БЛЯ! Отправьте утку обратно! Смущает…
Нас перетасовывали несколько раз. Фотографировались в такой последовательности и позах, что даже глаза невольно на лоб лезли.
Вот и я оказался в серединке, а по краям Уруха и Кай. Боже, я в центре внимания – в кой-то веки!
- А теперь обнимитесь. Такое «дружелюбно-групповое» фото. И улыбайтесь шире! – худощавый очкарик ещё несколько раз нажал на свою кнопку, запечатлев GazettO`вские обнимания, - Рейта-чан, ну обними ты Уруху приветливее хоть, чего на километр шарахнулся?!
- Приветливее? А может больше страсти, и засосаться тут ещё?? – воскликнул я, мигом схлопотав урухинский подзатыльник. – Ой…
Ржали так, что чуть не надорвали животы. Бедным визажистам пришлось даже макияж поправлять Каю, Руки и Ао – у бедолаг тушь от слёз потекла, так их пропёрло. А вот нам с Урухой было как-то не до смеха. Покраснели оба как варёные омары. Я поспешил ретироваться курить, чтобы избежать каких-либо излишних вопросов или косых взглядов, тем более окосевших урупонских.
Вернуться в комнату решился только после истошного ора фотографа, который звал меня на индивидуалку.
После меня работали с Руки. Почему-то, его всегда оставляли на самый конец съёмок. Видать потому, что у мелкого было много собственных идей и на него требовалось больше времени и кадров. Зато, остальные участники успевали переодеться и снять весь грим, пока вокалист насиловал объективы фотокамер своими безумными глазками.
- Такашима-сааан! Такашима-сан, - к Урухе подлетел молоденький ассистент, всучив тому пакет с какими-то бумагами, - Вы забыли. Как обычно.
- Ох, спасибо, - он мило улыбнулся, спеша спрятать большой конверт в сумку.
- Чё эт ты там прячешь? – любопытство раздирало меня изнутри. Я изловчился, и умудрился выхватить из его рук бумажный конверт.
- Отдай! Не твоё, не трогай!! – всполошился Уру, в двух прыжках через стулья, настигнув меня, и попытавшись отобрать свои бумажки обратно.
- Чего ты так нервничаешь-то, Урупоныч, мм? – я победоносно заржал, спеша открыть пакет и заглянуть внутрь, дабы скорее рассекретить тайну Урухи и, наконец, одержать над ним верх в нашей негласной войне.
Держа в руках большие фотографии, форматом А4, я не верил своим глазам, беспомощно открыв рот, не в состоянии обронить ни слова. С матовой бумаги цветного фото на меня смотрели прищуренные глаза-угольки, поверх узкой повязки на нос. С нескольких ракурсов, во весь рост и крупным планом – мой образ с сегодняшней сессии. Я выронил из рук конверт, переведя обалдевший взгляд сначала на того парня, принёсшего сие безобразие, затем на Уруху.
- «Как обычно»? – я не понимал ровным счётом ни-че-го. Зачем Урухе понадобились мои фото? «Как обычно»? Он что, постоянно так делает? Всегда берёт мои индивидуальные фотографии? Но даже если так, почему мои, а не свои? Что за…
- Не смотри так, - он вытащил из моих онемевших пальцев конверт и сунул его в сумку, поспешив скрыться за дверью выхода, снова сбегая от объяснений. – Всего доброго.
Хлопнув дверью, Уруха пулей залетел в лифт, оставив меня по ту сторону кабинки, убежав от моих вопросов.
- Вот стерва... Всем удачи и «до скорого»! – я понёсся к лестнице, скатываясь вниз по перилам, спеша перехватить его у парадной двери, - И куда ты только несёшься, идиот. Мы живём в одной хате, не спрячешься.
Я говорил это так, будто Уруха давно и основательно со мной сожительствует, а не ночует всего пару ночей в моей квартире. И, правда, я слишком быстро привык к этому факту. Такое ощущение, что вот оно, так и должно быть всегда, это то, что нужно. Нет больше той одинокой пустоты, которую я стремился заполнить очередной случайной бабой. Сейчас я был счастлив, действительно счастлив.
Двери лифта со звоном отворились. Я просто ввалился в кабинку, припечатав Такашиму собой к зеркальной стенке, машинально нажав кнопку самого верхнего этажа, которых тут, оказывается, было больше двадцати.
- Если ты пытался сбежать от меня, то забудь такой вариант, - я грозно смотрел в его испуганные глаза, тыкая пальцев сумку, - Зачем тебе мои фотографии?
Он оттолкнул меня от себя, чуть мотнув головой, и убрав с глаз снова падающую чёлку.
- Вот всполошился, тоже мне, - пробурчал Уруха, кутаясь в свой шёлковый шарф, словно всё ещё стараясь от меня спрятаться.
- Эта тряпочка тебе не поможет, - я резко потянул за край шарфа, максимально приблизив его лицо к своему, - Говори правду.
- Господи, Рейта… Ты мой друг, и я, естественно, хочу видеть, как ты взрослеешь и меняешься с каждой фото-сессией. Да, я собираю твои фотографии, а потом сравниваю и смотрю, что в тебе изменилось, - подкатив глаза, ответил он без малейшей запинки. Либо готовил эту речь давно, на случай, если его поймают (как мне хотелось надеяться), либо это и есть правда. Но звучало чересчур убедительно.
- Да ну? – я всё ещё пилил его пытливым недоверчивым взглядом.
- Есть другие предложения? – он снова подкатил глаза, устало выдохнув и скрестив руки на груди. Я решил попытать удачу.
- А может, ты в меня влюблён, извращенец. Кто тебя знает.
На секунду он замер и побледнел, но затем его лицо снова приняло обычное отрешённое выражение.
- Ну, это вряд ли, - он потрепал меня по макушке, с издёвкой пихая локтём в бок, - Мечтатель, нээ?
- Мечтать, чтобы меня любило такое чмо? Убейся, утка.
- Нахал, - Уруха улыбнулся, пряча руки в карманы и смотря на циферблат, на котором промелькивали номера этажей, стремительно поднимаясь всё выше и выше, - Тормозить-то хоть будем?
- Да до конца уже поехали.
- Ну, поехали.
Сопроводив мягкое торможение звонким «бзыньк», двери бесшумно разъехались, и мы ступили на сияющий чистотой белый линолеум верхнего этажа. Это был какой-то опустевший подсобный коридор, с множеством запертых комнат. Однако полы блестели так, словно их намыли всего минуту назад. Тихо, чисто и темно, ибо свет пробивается только от огромных окон в обоих концах длинного коридора.
- Как в больнице прям, - я поёжился, осматриваясь по сторонам и прислушиваясь к каждому шороху. Похоже, на этаже мы были в гордом одиночестве.
- Погуляем? – Уруха задорно вскинул бровь, подойдя к ближайшей двери и толкнув её ладонью, - Заперто.
- А ты думал, что перед великим Такашимой все двери открыты? – я тихо заржал, зевнув и направившись к одному из окон, в то время, как мой друг пробегался по этажу и проверял каждую дверь на «Заперто – Не заперто». Пока что ему нигде не открыли. – Идиот, и тебе это надо?
- Ну, раз уж я здесь.
- Между прочим, я тоже здесь, и содержимое этих комнатушек меня волнует меньше всего. Наверняка, там всякое рабочее барахло, аппаратура и прочая ересь, а ты… - мой упрекающий монолог прервал скрип двери.
- И что же тебя волнует больше всего? – он посмотрел на меня из-под чёлки, жестом указывая на открытую дверь, скрывшись за ней в следующую секунду.
- Откуда в тебе столько безрассудства и тупости, вот что, - нехотя, я последовал за ним, ибо любопытство всё же одержало верх.
- Как узнаешь, просвети, плиз.
Мы оказались в тёмной пыльной комнате. Свет сюда попадал только через ряд узких окошек под самым потолком, падая косыми лучами и освещая содержимое помещения рваными урывками. Вся комнатушка была заставлена какой-то мебелью, накрытой простынями. В углу покоился обшарпанный шкаф, подпёртый чем-то большим и плоским. Я понял, что это было зеркало, замотанное в тряпку.
Уруха подошёл к самой большой фурнитуре, на которую серебряными ниточками ниспадал дневной свет, отражённый тонким стеклом, и откинул простынь, замерев в оцепенении на мгновение.
Перед нами стоял просто огромный диван, с деревянными резными ножками и украшенными подлокотниками. Уру провёл рукой по спинке, переведя на меня восторженный взгляд.
- Он мягкий и бархатный, потрогай!
Я недоверчиво провёл ладонью по поверхности обивки. Действительно, нежный бархат ласкал пальцы, а мягкое сиденье пружинило при каждом нажатии.
- Не фиговая мебель, - я не удержал соблазна плюхнуться на этот диван и запрокинуть ноги на рядом стоящий журнальный столик.
- Наверное, декорации к какому-нибудь фильму о старинных эпохах, - Уруха задумчиво осматривался, засунув руки в карманы и покусывая нижнюю губу.
В этом полумраке, освещённая всего лишь тусклым призрачным светом, его кожа просто светилась своей чистотой, что я невольно засмотрелся, и улетел в далёкий мир грёз, не желая возвращаться на эту грешную землю.
Вдруг, я почувствовал сильный рывок, и меня повело куда-то вперёд, стремительно быстро. Уруха притянул меня к себе за ворот куртки, и впился своими губами в мой рот. Не скажу, что я удивился. Я не был удивлён, скорее ждал этого и был рад, что всё-таки дождался. Не знаю, почему я так быстро сдался, послушно отвечая на этот поцелуй, впившись пальцами в обивку дивана, впуская его язык только глубже. Я не сопротивлялся, когда его тонкие пальцы скользнули по молнии, расстёгивая её, и стягивая куртку с моего плеча. Интересно, что ты сделаешь, Уруха? Я же вижу твой затуманенный страстью взор. Я знаю этот взгляд, глаза не лгут. Ты явно хочешь меня, и горячие влажные поцелуи на моей шее только тому доказательство.
Мне было любопытно, чем это закончится. Конечно, где-то в потаённом уголке своего сердца я жаждал фееричного продолжения этих робких ласк, но головой отчётливо понимал, что вот-вот Уру придёт в себя, и всё это начинающееся сумасшествие разом закончится. Теперь, я просто жду окончания, не сопротивляюсь, не мешаю ему, не отталкиваю, только наслаждаюсь.
Моя куртка заняла новую позицию у подножия дивана. Там же очутился и его шарф, а затем пиджак. Он был настойчив, не давал мне вдохнуть, продолжая страстно целовать мои губы, слегка прикусывая их зубами, отчего те скоро припухли и слегка онемели. Я не отследил, как к куртке и пиджаку присоединилась моя футболка…
- У..ру… - частое сдавленное дыхание мешало мне говорить, - Что ты творишь…?
Но он, кажется, решил проигнорировать мой вопрос, покрывая поцелуями вздымающуюся грудь и нежно проводя рукой по моему животу, моментально становившемуся влажным. Непонятная паника охватила моё сердце, когда он сел передо мной на колени, умостившись между моих ног, оставляя языком горячий след вокруг пупка.
- Уруха… - я завёлся. Что делать? Я действительно завёлся, причём сильно. Если бы я не хранил в душе этот страх, что, сделай я желаемое, он опять выкинет какой-нибудь номер и покалечит себя, то утка давно был бы уже затискан и затрахан до полусмерти, столько поводов было за эти два дня в моей квартире. Но я держался. А теперь? Мне страшно. Страшно, что не выдержу, - Прекрати…
- Нет.
- Что значит «нет»? Я сказал, прекрати! – я оттолкнул его от себя, стараясь сделать это как можно нежнее и осторожнее, но всё-таки не рассчитал силу, и он хлопнулся назад, стукнувшись спиной о журнальный столик, зашипев от боли. Я раздосадовано прикусил губу, смотря на него виновато.
- Прости меня, - Уруха встал с пола, опустив голову и пряча лицо за длинной чёлкой, - Я понимаю, я, правда, всё понимаю. Не смог удержаться… Рейта, прости.
Он схватил свою сумку и попятился к двери, тихо нервно посмеиваясь. Его голос дрожал.
- Я и так тебе приношу одну головную боль, а тут ещё со своими желаниями. Сплошная обуза.
- Уру, ты не понимаешь… - я осторожно встал, стараясь не делать резких движений. Медленно ступил к нему навстречу, отчего он быстро отскочил и вжался спиной в прикрытую дверь.
- Я понимаю. Ты не гей, это похвально. А я… просто обстоятельства. Прости, что втянул тебя в это. Извини, я знаю, что тебе было противно.
Он пихнул дверь локтём и выбежал в коридор, залетев в распахнутые двери лифта и нажав кнопку «вниз». Я нагнал его в дверях, но не успел на долю секунды – дверцы закрылись. Первое, что я сделал – побежал к лестнице, но озарение пришло очень кстати и, в кой-то веки, вовремя, и я задумался, что полуголый басист знаменитой группы – слишком заметно и принесёт множество проблем, не одному мне.
Переборов себя, я заставил ноги подчиниться и вернулся в комнату, стал собирать свою одежду, попутно натягивая футболку. Уруха не забрал ни шарф, ни пиджак. Эксцентричный вспыльчивый идиот. Если он простудится, рассекая по осенним улицам в одной майке – я его убью, однозначно. От этой мысли на лице появилась слабая улыбка. Нет, радовало вовсе не рвение кончить утку, умиляло, что даже сейчас, после ссоры, я думаю о нём. Причём с какой-то нелепой нежностью.
«Ты не гей, это похвально». Похвально… а толку? Я одинок. А ты? Ты тоже, но ты не боишься своих чувств и смотришь правде в лицо, в этом ты сильнее. Я трус.
«…тебе было противно…»
Ты дурак! Не было мне противно, мне было очень хорошо. Ты ничего не понял. Я не объяснил. Я настолько расслабился в твоих объятиях, что дал волю событиям. Но испугался. Не тебя. Себя.
«…просто обстоятельства.» Что?
Я не хотел делать ему больно, не хотел, чтобы Уруха повторил свой прикол с душем. Я думал, будет правильно прекратить, но, кажется, снова ошибся.
Сердце наивно лелеяло надежду, что Уруха вернётся сегодня в мой дом, а не сбежит к себе. Почему-то, я был в этом уверен, я хотел в это верить. Я должен был увидеть его, это стало жизненно необходимым. Просто увидеть.
Резко рванув в сторону лифта, теребя в руках его пиджак и шарф, я спешил домой, ждать, когда он остынет и вернётся, а он вернётся. Прости, Уру, я не оттолкну тебя больше. Никогда…
И плевать мне, что ты мой друг, что ты парень. Это меня не волнует. Ведь, кажется, я, наконец, начал понимать…
Вылетев из парадных дверей, я побежал к станции метро. На небе снова сгущались тучи, и гремел раскатистый гром. Да что ж с погодой-то?! Но на неё сейчас мне было глубоко насрать. Мои мысли занимал только один человек, который рассекал в сумерки в летней майке. А губы ещё помнили приторно-сладкий вкус его поцелуя…
Касса. Билет. Не думал, что сегодня поеду на метро, но так вышло. Обстоятельства?
Народу на удивление мало, пустая станция. В итоге, полупустой вагон. Мне было всё равно, узнают меня или нет, поднимут шум или будут нагло пялиться – в данный момент всё это меня совсем не тревожило. Я вальяжно развалился на сиденье, окутав себя таким пафосом, какой только на съёмочной площадке и витает. В итоге, под конец своего путешествия я успел оставить роспись в блокнотике почти каждого пассажира. Конечно, это сильно раздражало, к тому же, я был на нервах, но так хотя бы смог отвлечься на несколько минут от обвинений себя же в бескрайней тупости. А может ли быть такое, что Рейта влюбился? По-настоящему?
Выйдя на своей станции, я бегом понёсся домой. Из-за туч стало быстро темнеть. Усталость подкашивала ноги. Мне пришлось остановиться и отдышаться, дабы не сдохнуть всего в нескольких метрах от своего дома.
- Братишка, сигаретка есть? – окликнули меня откуда-то сзади. Не задумываясь, я обернулся, и кинул собеседнику пачку сигарет.
- Забирай, я *цензура* бросаю, - сказав это, я собрался продолжить своё великое шествие к дому, как почувствовал сильный удар кулаком под желудок, - Что за…
Ноги подкосились автоматически, а из глаз брызнули слёзы. Ого, как больно. Ударили метко. Сильный удар по спине, затем по ногам и бёдрам – я не смог сопротивляться, руки заломили за спину и уткнули лбом в асфальт, продолжая пинать. По лицу не били, но тело измордовали хорошо. Пальцы онемели, я уже не чувствовал ударов, в голове всё смешалось, и перед глазами играли чёрные пятна. По голосам понял, что их было человек шесть. Заказ?
Больно…

Fornarina пишет:Фанфик перемещен в тему для такого творчества :3 В следующий раз будь внимательней и добавляй сразу в "Фанфикшн",договорились?)Обязательно прочту,один из моих любимых пейрингов *_*

Э... ой, простите... Тут всего так много, что что-то я запуталась совсем Хотя боялась ошибиться темой
В общем, надеюсь, я освоюсь... Постараюсь больше так не ошибаться, честно ^ ^

Щелчок замка. О да, я сделал это! Я всё-таки попал ключом в замочную скважину, неизвестно, с какого раза. Перед глазами всё плывёт, да и меня изрядно мутит, вот-вот блевону на коврик.
Ввалившись в дверь, я кое-как успел ухватиться за дверной косяк, чтобы не расписаться носом о намытый паркет своей прихожей. Тело словно не моё, я не чувствую ни рук ни ног. Кажется, что позвоночник раздробили на множество мелких частей, и он высыпался в трусы, лишив меня какой-либо опоры. Смеюсь над собой, над эдаким жалким зрелищем. Но мне больно, больно смеяться. Словно кол вогнали под лёгкое, вырывая из глотки предательский хриплый кашель.
Яркий луч резко зажёгшегося света, словно бритвой полосонул по глазам, и я зажмурился. Мозг почти не перерабатывал полученную информацию; я не мог ничего сказать, язык сильно распух. После неудачной попытки всмотреться в изящный силуэт передо мной - стало только хуже: голова закружилась, и меня повело в сторону. Ощутил только, что пол ушёл из-под ног. Не сразу понял, что я падаю…
Он поймал меня, поймал так мягко, но уверенно, что я даже не почувствовал почти его прикосновений к ноющему телу, мне лишь показалось, что тёплый ветерок пробежал по коже. Я не мог открыть слипшиеся из-за грязи и слёз глаза, ресницы склеились и не давали векам распахнуться.
- Меня избили, прикинь… - хрипато и вяло хихикнул я, мгновенно закашлявшись и тяжко застонав из-за режущей боли в боку. – Избили, как… пацана.
Уруха не сказал ни слова, лишь утащил меня в душевую. Я не знал, какое сейчас у него выражение лица, не знал, что он чувствует. Может быть, оно и к лучшему.
Наверное, я выглядел жалко. Да не «наверное», а так оно и есть. Ничтожнее меня сейчас и нечего представить. А ведь немногим раньше – брутальный басист группы-идола.
Я услышал шум воды; машинально повернул голову в сторону гремящих о стенки душа струек. Холодное мокрое прикосновение к веку заставило вздрогнуть. Уруха осторожно обмакивал влажной ваткой мои глаза, смывая крупицы пыли и капли слёз, бережно очищая каждую мою ресничку. Щекой я чувствовал его дыхание, отчего руки самостоятельно сжались в кулаки - так захотелось его обнять и сказать, что это всего лишь сон.
- Грабёж? – тихо произнёс он, стараясь не тревожить моё и без того перепуганное сознание.
Взяли только сигареты. Вернее, я же сам их отдал…? Я плохо помню последовательность событий – шок не даёт здраво мыслить. Я лишь качнул головой в знак отрицания.
- Их было много? – он продолжал свой ненавязчивый расспрос, а я только кивал «Да» или «Нет», не в состоянии открыть рот, шевельнуть языком, и издать что-нибудь кроме «Мммм…».
Мягкие прикосновения влажного тампона к лицу приятной прохладой успокаивали горящую пламенем кожу. Я не заметил, как сжал край футболки Урухи в пальцах, не отпуская его от себя далеко. Меньше всего сейчас мне хочется быть одному. А он… А он всё-таки вернулся в мою квартиру, ко мне. Спасибо, Уру…
- Лицо не тронули, почти ни царапины, - его голос звучал мягко и успокаивающе, я совсем расслабился. И тут почувствовал, как с меня начинает слетать одежда. Буквально за несколько секунд я был раздет до трусов и только беспомощно хлопал глазками, стараясь всмотреться в знакомые черты измученного лица.
Кокетливо прикрыв руками свою грудь, я почти порозовел, замявшись на месте и смущённо закряхтев. Не знаю, что это за такой порыв был, но Уруха укатился куда-то в угол душевой, тарабаня кулаками по полу и заливаясь истеричным тихим хохотом. Я забавно заканючил, надув губы. Мне нравилось слушать его смех, это не на шутку успокаивало. И, пожалуй, в данный момент я хочу слышать, как он смеётся, а не терпеть унизительные проявления жалости к своей персоне.
- Чё ты ржёшь, утка? – кое-как, хрипло выдавил я, сидя на высоком бортике душевой кабинки и покачиваясь из-за сильного головокружения.
Нежные объятия заключили моё тело в сладостный дурман приятного тепла, я утонул в его прикосновениях с головой. Тёплые струи бархатной воды стекали по избитой спине и груди, ласковые тонкие пальцы Уру массировали мои плечи, расслабляя, стараясь смыть усталость и боль. Избили меня ювелирно – не оставили никаких ярко-выраженных ссадин или порезов, лишь украсив моё тело багровыми синяками и отёками, и то, только там, где это можно скрыть одеждой. Ублюдки.
Горячие губы Уру прикоснулись к мочке моего уха, я вздрогнул. Мне кажется это уже лишним. Я постарался немного оттолкнуть его, но жаркий поцелуй требовательно накрыл мои губы, как цунами смыв разом все зачатки сопротивления. Сейчас мне совершенно наплевать на всё, что происходит за пределами стеклянных дверок моего душа. Меня совершенно не волнует, как я буду работать, ни капли не смущает, что я стою почти голышом, благо этот наглый селезень всё же соизволил оставить на мне трусы. Только эти мягкие губы с приторно-терпким привкусом табака сейчас важны. Уру, ты курил? И много курил. Но, не страшно, мне нравится это в тебе, мне всё в тебе нравится…
Только одно желание – всегда оставаться в его руках, вот так беззаботно, просто отвечать на его поцелуи. Правда… слегка затекла шея… повторюсь снова: КАКОГО ХРЕНА ТЫ ТАКОЙ ЗДОРОВЫЙ?!
Кажется, я стал гомиком. Чёрт.
А это всё его вина! Ведь совсем до недавних пор я и думать о нём лишний раз не хотел, а сейчас просто не могу выбросить этот образ из головы. Как чума, которая подкосила иммунитет и уничтожила организм изнутри. Странная привязанность закусила моим сердцем на вечерней трапезе, вот так, скорее. Да кого волнуют размышления, охмурённого этими ляжками, балбеса? Правильно, только того самого балбеса и волнуют… то есть - меня.
Мягкая мочалка проворно гуляла по моему телу, описывая рельефы мышц и оставляя на коже млечные дорожки мыльных пузырьков. Властные струйки воды, словно потоки парного молока, смывали всё на своём пути. Ласки, поцелуи – не будь я так измучен, трахнул бы Уруху не отходя от кассы. Но у меня даже руки не поднимались, про «него» я молчу.
Он, видимо, тоже чётко это осознавал, при этом, думал не головкой, как я уже привык делать в его обществе, а как раз таки головой.
Мокрое бельё слетело на кафельную плитку пола. Вау… Уруха лишь, молча, ухмыльнулся, намыливая мой пах и нежно обтирая всё мочалкой. Вот скотина… Я свирепо запыхтел, тут же начав ойкать из-за резкого покалывания в боку. Ему это явно нравилось – прижимать меня к стенке и сжимать пальцами упругие ягодицы, прикрываясь простой помывкой. Маньяк, хитрый прозорливый бессовестный маньяк. Я раньше и представить не мог, что Такашима такой жестокий обломщик. Только было я начал действительно возбуждаться, он тихо мирно смыл с меня всю пену и закутал в полотенце, точнее сказать – завернул в него как гусеницу, которую чуть ли не на плечах утащил в спальню. Естественно, мне пришлось семенить, подпрыгивать и материться, ибо острая боль во всём теле не позволяла свободно двигаться, но Уруха бы просто не донёс меня на руках. Даже если он и крепок характером, да и банально немногим крупнее меня, что касается физической выдержки, я куда выносливей и сильнее. Всё равно он очень женственен и элегантен. Не всякая девушка сможет так пройти, так прикоснуться, ТАК посмотреть. Может, именно эта черта заставила меня усомниться в своих убеждениях на тему половой принадлежности…? Скорее, я просто ищу оправдания.
Он осторожно усадил меня на кровать, почти закатав одеялом в рулет, а, чмокнув в лоб, вылетел из комнаты, оставив меня наедине со своими размышлениями.
За всё это время мы почти не говорили. Молча, без слов. Только взгляды и прикосновения, но этого было больше, чем «много», больше, чем «достаточно». Может ли быть такое, что я правда…
Дверь скрипнула, и в комнату вошёл Уру, держа в руках какой-то поднос. Я следил за ним затаив дыхание, глазами жадно искал его взгляда, а он в свою очередь искусно это игнорировал, продолжая невозмутимо следовать своему намеченному плану. Усевшись на край кровати, он поставил поднос на рядом стоящую тумбу и взял в руки глубокую чашку, звякнув о фарфор ложкой.
- Открой ротик, - улыбнулся Уруха, поднося ложку с каким-то бульоном к моим губам.
Эээ…. Чё? Утиная рожа, ты совсем охренел??! Кормить меня с ложечки как маленького, при этом каким-то супчиком непонятного происхождения! Если его ещё ты сам приготовил, то я вообще удавлюсь лучше, чем позволю так поиздеваться над моим желудком!
Хотелось орать, материться и брыкаться, протестовать и говорить, какой же он идиот. На самом деле, я уже успел понять, что Уруха может готовить, и вполне неплохо. Просто остатки гордости не давали мне опуститься до таких слабостей неженок – позволить покормить себя, это было что-то из области фантастики.
Но, я всё также молча, заворожено смотря в его глаза, машинально разомкнул пересохшие губы, лишь почувствовав, как скользкая ложка слегка стукнула по верхним зубам, и приятное тепло наваристой жидкости побежало по горлу.
Я разрешил ему влить в себя весь этот бульон, разрешил даже укрыть себя и чмокнуть в щеку перед сном, позволил гладить свои волосы, пока я засыпаю. Мне было хорошо. Странно, но так хорошо. Эта забота заставляла чувствовать себя обязанным, но быть обязанным именно ему я готов, мне казалось, что сейчас я на всё готов.
- Девушка, вы так неженственны, - прошептал я, лёжа с закрытыми глазами и уже реально проваливаясь в сон, но, пока ещё, всё ощущая, слыша.
- Молчал бы, - его голос звучал заботливо, но дрожал. Я попытался открыть глаза, на что тёплая ладонь Урухи легла на мои веки, не дав им подняться, - Спи.

Я проснулся среди ночи. Точнее, подорвался как кипятком ошпаренный, клопом укушенный и всё это, почему-то, в одно время и без малейшего опоздания. С трудом, оханьем и тихими стонами, сев на кровати и свесив вниз отёкшие ноги, я оглядел взглядом пустую комнату, в которой, даже воздух, казалось, без него стал холоднее. Паники не было, я просто знал, что он ушёл. Сердце чувствовало, хоть и отказывалось этому верить.
Кое-как поднявшись, держась за стенку и шаркая ватными ноющими ногами, я достиг кухни, предварительно заглянув в зал. Как и ожидалось – никого. Он так предсказуем…
На столе листок бумаги… Который больше походил на кусок, неряшливо оторванный от туалетного рулона. Уруха, ты критин! В следующий раз пиши на самом рулоне, я хоть поржу.
«Прости.»
Ммм, как красноречиво. И что же, интересно, такого важного ты хотел мне этим сказать?
Со злости сминаю бумажку и выкидываю её в дальний угол.
Эти пустые извинения… Как будто бы он в чём-то виноват передо мной, можно подумать. Только если в том, что очаровал и влюбил меня в себя. Именно влюбил, по-другому назвать не могу. Я влюбился.
Но почему-то сейчас такое отвратное чувство, что меня бросили.
Противный толчок под горло перегнул меня пополам через раковину, и рвотный спазм излил на свет белый всю мою недавнюю какую-никакую еду. Откашлявшись, чувствуя горечь во рту, я почти прослезился от нахлынувшего чувства презрения к самому себе. Но тело стало лёгким, таким невесомым, что казалось, будто я сейчас взлечу к потолку и стукнусь об него темечком. Этого не случилось – радуюсь.
Вообще… может пора сказать этой тупорылой утке всё как есть? Он самостоятельно не сообразит, его и носом ткни – поймёт не сразу. Тормоз, каких поискать. И всё-таки, без этого тормоза всего за пару недель моя жизнь превратилась в «ничто». Парадокс. Я мог прекрасно обходиться без его внимания все прожитые годы, хотя он всё равно всегда был рядом, и только сейчас…я не жив, если он на меня не смотрит. Вот, что значит эгоистичное желание внимания к своей персоне.
Провалявшись в постели до утра, я сочинял и придумывал, как бы можно было тактичней, но доходчивей, разъяснить Урухе, что я чувствую, объяснить, что творится на сердце. Я не был уверен, что это не временное явление, не хотел спешить с выводами. Но… если этой пушистой задницы не будет рядом, я просто начну ползти на стену. Опять я думаю только о себе… Но, я не умею по-другому, заботиться о ком -то ещё – я пока просто не умею. Но я научусь, правда…
Еле дождался утра. Едва тонкий луч слабого солнца ударился о стекло моего окна, я в секунду оделся и вылетел из квартиры. Забивая на боль, головокружение, на всё и всех, что встречалось мне на пути, я, прихрамывая, но настойчиво, ковылял к его дому, окрылённый своим светлым намерением признаться чуть ли не в семи смертных грехах, и ради этого, я готов был пройти больше, чем просто все круги Ада.
Самым большим препятствием на пути к «любви всей моей жизни», как ни банально, оказалась лестница. Вот тут мне, недобитому калеке-басисту, пришлось попотеть изрядно. Я и представить себе не мог, что Уру живёт ТАК высоко. (Не, живёт он, конечно, вовсе и не высоко, но в моём состоянии «прыгающей подбитой гусеницы» это путешествие было тяжким.)
С трудом вскарабкавшись наверх, я вдруг осознал, что не могу постучать в дверь. Ужас и паника сковали горло, дрожь не давала руке свободно двигаться. Я чувствовал себя школьницей перед первым свиданием. Ну, пипец, где это видано?!
Хрипло кашлянув, я несмело постучал. Естественно, мне не отворили сразу же, да я на это и не надеялся. И мне не пришлось падать никому в ноги с объяснениями в любви, хотя, я в принципе бы этого делать не стал, и не подумал даже.
Проблема в том, что мне не открыли вообще. Я стучал хоть и несмело, но долго и настойчиво, однако, безжизненная деревяшка не порадовала меня милым личиком моего «друга».
WTF? Он меня динамит по полной программе или я совсем уже дурак? Почему всегда, когда я прихожу, он, то играет в суицид, то его банально нет дома? Раздражает…
Злобно фыркнув себе под нос, я поковылял в студию, где намечалась очередная репетиция.
А подниму ли я басуху…?
… Пока я добрался до этой злосчастной студии, вспомнил биологию… В данный момент я завидовал ящерицам, у которых без проблем отваливаются старые хвосты и вырастают новые. Господи, как бы мне хотелось сменить сейчас пару-тройку конечностей на свежие! Тело ныло, я почти не чувствовал свои ноги и не узнавал пальцы рук – они распухли и походили на болтающиеся сосиски. Вскарабкавшись по лестнице и почти ввалившись в душное помещение, я постарался улыбнуться как можно более приветливо. Каково было моё раздражение, когда я понял, что так старательно выдавливаю улыбон ради пустой комнаты.
- Что за….? – стоя посреди студии, я в недоумении вертел головой по сторонам, в поисках хоть единственной живой души. Ощущение, что меня опять жестко кинули, выкарабкивалось из потаённых уголков моей души уж очень стремительно.
Вздохнув, ещё раз окинув взглядом комнату, в которой даже свет включить не удосужились, я доковылял до стойки со своими басухами и выцепил одну. Оглушительный грохот. Гитара с гулким воем струн рухнула на паркет, а медиатор отлетел ещё на пару метров. Я не могу даже держать бас в руках, не то, чтобы что-то ещё изображать на нём. Возможно, это хорошо, что меня так все проигнорировали сегодня – я пришёл в негодность.
- Что ты творишь?
Я резко обернулся, в дверях стоял Аой.
- Поссорились? – он кивнул в сторону лежащей на полу гитары.
- Да нет… Пошалили немного, - горько усмехнувшись, я поднял медиатор и как-то с опаской подошёл к басухе, понимая, что вот её поднять вряд ли смогу. Аой, молча, поравнялся со мной и поставил мой бас обратно в стойку, так же без слов развернувшись и направившись к кожаному дивану.
Я услышал лишь скрип сиденья и щелчок зажигалки.
- Что ты здесь делаешь? Разве тебе не позвонили? – я чувствовал, как он пилит мой затылок взглядом, но не мог заставить себя повернуться к нему. Сжимая в руке медиатор, я невнятно бубнил, так и не показывая Ао своё лицо.
- Нет. А должны были?
- Нам устроили внеплановый выходной. Мини-праздник, по поводу первого места в топе последних альбомов, - не меняя своего спокойного тембра, он затянулся. Я уловил этот сладковатый дурман ментоловых сигарет, но, почему-то, под желудком неприятно заурчало.
- И почему же ты здесь?
- Я предполагал, что ты придёшь и пришёл сказать, что сегодня мы не работаем.
- Как благородно! – в моём восклицании прослеживались оттенки отчаяния и раздражения, а ещё это звучало как явная издёвка; я даже обернулся импульсивно, чуть не кинув в ритм-гитариста медиатором, который до этого момента так страстно теребил пальцами.
Аой, я уважаю тебя и как коллегу и как моего товарища, на тебя можно положиться в любую, самую сложную даже, минуту. Но… ты далеко не тот человек, которого мне бы хотелось сейчас видеть.
Создалось впечатление, что он прочёл мои мысли. Аой, не спеша, поднялся со скрипучего дивана и лёгким движением руки отправил недокуренный окурок в мусорное ведро. Он вальяжной походкой от бедра подошёл ко мне и встал напротив. Я не мог понять, что именно написано в его глазах. Он словно читал меня как раскрытую книгу, пронизывая как рентгеном пытливым взглядом прищуренных глаз-угольков.
Я невольно поёжился, отступив на шаг. Слишком уж дискомфортной была для меня такая дистанция с ним. Я предпочитаю, чтобы люди держались на расстоянии вытянутой ноги, причём, чтобы эта нога была, желательно, не моей, и чем длиннее, тем лучше.
Он подался вперёд. В следующее мгновение я ощутил горячие сухие губы с горьким привкусом табака…
Глаза поползли на лоб и чуть не съехали на затылок. Этот поцелуй совсем выбил меня из колеи хоть малейшего понимания, казалось бы, элементарных вещей. Я был в оцепенении и даже каком-то тупом ужасе. Гитаристы из ума выжили? Сначала один, теперь второй.
Как только скользкий язык стал пробиваться сквозь плотно-сжатые губы, я пришёл в себя, и изо всех оставшихся сил оттолкнул Аоя, не удержавшись и рухнув на паркет, где ещё совсем недавно валялась моя басуха. Я попятился. Отполз к стене, в панике смотря на вытиравшего губы брюнета.
- Странно… - протянул он задумчиво.
К моему систематическому охреневанию добавилось еще и прогрессирующее недоумение. «Странно»????
- Аой, ты совсем ох**л??!!! – необъяснимая злоба сковала всё тело, и я не смог выдавить больше ни слова, задыхаясь душным воздухом. Хотя сказать мне сейчас было что, но - увы.
- Я его не понимаю.
Он достал сигарету и снова затянулся.
- Как-то мне довелось быть свидетелем одной странной картины. Тот плакат, который раньше висел на стене, - он указал пальцем на стенку, к которой я так отчаянно прижимался спиной, стараясь спрятаться, запереться в своём мире, исчезнуть с его глаз. И, правда, когда-то здесь висел плакат с изображением нашей группы в полный рост и в оригинальном размере, но потом его сняли, а жаль, теперь здесь немного пусто. – Он стоял и целовал тебя, твоё фото. Долго. В губы. А я не мог понять, чем ты так хорош? – Аой облизнулся, впоследствии, отвернувшись от меня и направившись к двери, - Ведь ничем особенным не отличаешься. Я не понимаю его.
Он сунул руки в карманы и покинул студию, чуть хлопнув дверью, а я сидел с круглыми глазами и только и мог, что моргать да охать.
На самом деле, их губы совсем не похожи… Хоть и курят почти одинаково много, но вкус у них совершенно разный. И почему я только попадаю во всякий бред в последнее время?
«…целовал тебя, твоё фото…»
Я знал, о ком он говорил. Словно понял по дрогнувшему голосу. Я только не понимал, почему..? Но, даже сам факт, заставил моё сердце радостно трепетать и подпрыгивать в груди. Я должен был его увидеть сейчас, срочно.
Невзирая на все одеревенелости моего опорно-двигательного аппарата, я готов был сейчас сорваться с места и бежать к нему на всех парах, с лёгкостью перемахивая через любое препятствие, чуть ли не галопом мчась по узкому тротуару. Останавливало меня лишь одно. А именно: «Где искать этого идиота?» Ждать его у квартиры? Так неизвестно, придёт ли вообще это чудовесько туда.
Ноги сами понесли меня туда…
То кафе, неподалёку от студии. Кафе и Уруха – так необычно, так несвойственно этому столь часто бухающему в хлам созданию, что даже смешок слетает с губ непроизвольно. Обычно, его можно встретить в каком-нибудь, собака, очень дорогом элитном баре, в которые не каждая то «звездень» может позволить себе заглянуть, а этот пернатый, что вы, шикануть разок любит. Но эту забегаловку он редко обходит стороной. Говорит, что здесь самые вкусные шоколадные пирожные во всём Токио. Никогда ему не верил, никогда не любил сладкое, тем более шоколад, но ради такого случая…
Сидя за крайним столиком, смотря на заказанное мной, в необузданном эмоциональном порыве, то самое шоколадное пирожное, я ругал себя, еле слышно фыркая, ковыряясь вилкой в тёмно-коричневой глазури. Потихоньку, крошка за крошкой, я стал уничтожать этот бесполезный кусок теста, отмечая, что он действительно был очень уж не плох, и в который раз ловя себя на мысли, что у утки губа отнюдь не дура. Да и не дурна…
Понимая свою ущербность, осознавая, что в этом огромном городе я совершенно беспомощен и, оказывается, Уруху знаю плохо, хотя думал, что изучил его как свои пять пальцев на левой ноге. Я и представлений сейчас не имею, где его искать. Вспоминая тот случай с Аоем, я невольно ёжился от пробегавших по телу стаек мурашек.
- Рей-кун?
Я встрепенулся и поднял растерянный взгляд. Руки? В такую рань и в этом районе?? Да вы сговорились свести меня с ума сегодня, что ли?
- Утра, - сухо выдавил я, давясь последним куском шоколадной дряни.
- Ты же не фанатеешь от сладкого, - вместо приветствия небрежно бросил Ру, нагло усевшись за столик, напротив меня, закурив.
- Я помню.
- Тоже депрессишь, что ли?
- Тоже?
- Я с девушкой расстался, - не дожидаясь вопроса, выпалил мелкий.
- И чё? Я много раз это делал, - но поймав на себе его укорительный взгляд, я невольно закашлялся, и попытался натянуть на морду лица выражение наиполнейшего сочувствия и скорби, что в два счёта могло быть оценено как издёвка. Ну не умею я выражать эмоции. – В смысле… Почему расстался?
- Не сошлись характерами. Она хотела, чтобы я всё своё внимание уделял только ей, поэтому мешала мне работать.
Как эгоистично. Хотя… если подумать, я мало чем отличался от него, меняя девушек как пачки сигарет, которые заканчивались со стремительной скоростью.
- Значит, не было настоящей любви.
- Любовь? Была, но быстро угасла. Погоди-ка… с каких пор ты рассуждаешь о чём-то подобном? – он в удивлении вскинул бровь, стряхивая пепел куда-то под столик.
- Не обращай внимания. Временное помутнение рассудка.
- Да? А я уж подумал, что наш грозный басист наконец-то питает к кому-то нежные чувства, отчего растаял и стал терпимее к окружающим, начав чтить неписаные уставы морали.
…пауза…
- Чё…?
- Забей, - Руки рассмеялся, доставая из пачки новую папиросу.
- Ну, ты и загнул, конечно. Извини, но я не понял.
- Забавный ты.
- Мне от этого не легче, - от его взгляда я испытывал дискомфорт. Хотелось отвернуться, да и тупо с ним не разговаривать. Я попытался сменить тему, но только после этой попытки понял, какую глупость спросил, - Ты не знаешь, где Уруха?
- Уру? Да нет… Что-то случилось?
Я замялся. Почему-то, при упоминании его имени кем-то другим, сердце начинало стучать быстрее.
- Эта срань мне денег должен, - не удалось придумать ничего лучше. Вокалист опять укатился в затяжное хихиканье, - Он мне нужен просто, срочно, а его нет нигде. Я думал, может ты в курсе.
- Как это романтично! Ищешь утку по всему городу, чтобы надрать его пушистую задницу! – истерика Руки была столь заразительна, что я не выдержал, и тоже прыснул в кружку с чаем, тупо заливаясь скорее от безысходности, чем от реального веселья, - Я вообще после того случая с больницей Уруху видел исключительно на репетициях. Может, Тоши в курсе.
- Менеджер?
- А ты не заметил, что он у нас вездесущ? Знает всё и обо всех. Временами я его даже побаиваюсь.
- Ммм… Така, а ты гениальная сволочь! Никто тебе раньше этого не говорил? – я улыбнулся, вскакивая из-за столика.
- Ну, сволочью не называли точно, - он забавно надулся.
- Значит, я всё-таки первый в этой отрасли, - оставив деньги, я поковылял к выходу, настолько быстро, насколько это позволяли мои атрофированные ножонки, бросив на ходу что-то типа «Спасибо!» и «Не хворай!».
Я понимал, что сейчас не очень-то и радужно поступил с Руру, ведь он, кажется, был подавлен из-за своего разрыва с подружкой, но… прости, Руки, но и ты меня волнуешь сейчас меньше всего.
Время для меня тянулось мучительно долго, и я думал, что пока «домчался» до стоянки, пара эпох сменилась точно. Теперь сидя за рулём своей машины, я нёсся вперёд по магистрали, словно к последнему лучу надежды, надеясь, что Тоши и на этот раз в курсе обо всех перемещениях каждого члена своего коллектива.
Высоченный небоскрёб, в котором обитал наш «хозяин», встретил меня холодной суровостью современных реалий. Неподдельно радуюсь, что в его логове есть лифт, ибо взобрался наш мэн на самый 15-ый этаж, достижение которого по запутанным лестничным лабиринтам в моём состоянии представляется невозможным. Стоя в этой «зеркальной коробке», я успел рассмотреть себя со всех сторон, отметить наиболее заметные очаги помятости, и вообще выглядел я хреново, но что поделаешь. Кое-как отыскав долгожданную дверь, внезапно я затормозил, остановленным каким-то необъяснимым страхом. Ноги резко стали ватными и отказывались нести меня дальше по коридору, чтобы, наконец, поравняться с конечной целью моего путешествия. Странное чувство отвращения копошилось где-то под желудком, но я всё-таки сумел заставить своё тело подчиниться разуму и, шумно выдохнув, нажал на звонок.
Услышав гулкое «дииин-дооон», я был удивлён, как не вовремя мою голову посетило здравомыслие, и я представил, как говорю: «Здравствуйте, а Уруха дома?» Детский сад. Стало смешно и обидно… но я уже сделал то, что сделал. Хотя, мне не открыли.
Отчасти, я вздохнул с облегчением, но на злосчастную кнопку звонка, всё же, нажал повторно, чтобы явно удостовериться, что мой позор меня обошёл далёкой стороной.
Только я успел развернуться к выходу, как в замке предательски щёлкнуло. Я медленно повернул голову в сторону отворившейся щели, чувствуя, как врастаю в пол с корнями…
… Мы стояли и смотрели друг на друга глазами полными паники и ужаса, неизвестно, кто был шокирован больше, я или он. Нижняя челюсть постепенно отпадала всё ниже, а глаза расширялись ей в такт.
- Что… ты здесь делаешь? – было озвучено в один голос.

Я рванул его за руку и потянул к себе, выволакивая из-за двери и прижимая к стене голой спиной.
- УРУХА! – сжав до судорог в пальцах его плечи, я хорошенько встряхнул лохматое чудо, сильно ударив спиной всё о ту же стену, яростно, но, паникуя, осматривая его.
Из одежды на нём было лишь полотенце, небрежно обмотанное вокруг бёдер. Холодные пальцы сдавили мои запястья, пытаясь ослабить мёртвую болезненную хватку. На шее и груди виднелись бардовые засосы, а бледные ляжки усеяны тонкими лиловыми полосками, словно от кошачьих коготков.
Ярость и дикая ревность грызли меня изнутри, стирая сердце в пыль.
Резко вжав его собой в стену, я грубо раздвинул его ноги коленом, скользнув рукой под махровую ткань полотенца. Он метнулся в моих объятиях, пытаясь вырваться и прервать мои действия, но, как уже отмечалось раньше, я сильнее физически.
- Рейта, не надо!! – он почти рыдал, тщетно стараясь меня оттолкнуть.
Игнорируя его мольбы, хоть сердце и разрывалось на части только от одного жалобного стона, я раздвинул его ягодицы двумя пальцами, скользнув третьим в горячее скользкое нутро своей «жертвы». Он заскулил, сжав мои руки только сильнее, замерев на месте, давая возможность моему пальцу входить глубже.
- Перестань… - предательская слеза упала на выпирающую ключицу, внеся малейшую трезвость в мой рассудок.
Я резко ослабил хватку, почти отпрыгнув от него, рассматривая свой палец в белой вязкой смазке.
- И это ты посмел назвать меня «шлюхой» когда-то? Ничтожество…
Он сполз по стене на пол, обхватив колени руками, перетряхиваясь крупной дрожью.
Я брезгливо вытер руку о штаны, злобно пнув стену. Я готов был убить его прямо на месте. Стереть в порошок, за то, что он так поступил со мной, попользовался и бросил, сделал зависимым от себя самого и так подставил.
- Я ненавижу тебя… - цедил я сквозь зубы, с трудом сдерживая подступающие к горлу слёзы.
- Да… - его голос дрожал, словно перед казнью. В нём слышались такие оттенки отчаяния, что любой бы поверил в искреннее раскаяние, но я уже просто больше не могу верить этому человеку, тому, кого я позволил себе полюбить, а он предал меня так презрительно, почти вонзил нож в спину. – Я гей и сплю с мужиками, да, я отвратителен. Ты можешь меня ненавидеть… Тебе не нужен такой «друг», я понимаю…
- ТЫ ТУПИЦА И НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЕШЬ! – лишь выкрикнув, я рванул с места, унося ноги как можно дальше, не оборачиваясь, стараясь не рыдать и вообще сохранить хладнокровность, но так больно мне просто ещё никогда не было…

. . . Не знаю, каким чудом мне хватило трезвости ума не садиться больше за руль. В противном случае, я однозначно бы разбился сегодня, несомненно, не справившись с управлением на охрененной скорости. Хотя, может это был бы и самый оптимальный вариант. По-крайней мере, я больше бы не чувствовал этой боли. Но, как итог очередной превратности судьбы – я пошёл пешком. Домой.
Не сказал бы, что жили мы с Тоши прям офигеть как рядом. Вовсе нет, мне придётся пропилить чуть ли не полгорода, чтобы попасть в свою хатёнку. Но, как ни странно, это волновало меня сейчас меньше всего. Только тот полный ужаса взгляд стоял перед глазами.
Просто шаркая ногами по одинокому тротуару, навстречу неисчисляемым огням суетного Токио, я жаждал провалиться сквозь землю, лишь бы забыть всё то, что увидел и успел понять. А ведь всё оказалось куда проще, чем я мог предположить. У моего «любезного друга» роман с моим же «мега-боссом». Зашибись… Как меня-то угораздило влезть в эту сраную историю?
Что-то похожее на ответ не заставило себя ждать.
Я встал как вкопанный перед уже знакомой мне скамейкой. Какой «приятный» сюрприз…
Вальяжно рассевшись на лавке, я словно окунулся в тот самый день, когда первый ингредиент нашей каши был опущен в ёмкость с надписью «Рейте пи*да». Именно тогда, когда я расстался со своей последней бабой, и был зол и подавлен, именно тогда я впервые в жизни взглянул на него другими глазами и заметил то, что не замечал все эти годы, но теперь уже никогда не забуду.
Я помню, как ударил его. Прямо на этом месте, разбил губу и испортил настроение обоим. За то, что он назвал меня «шлюхой». А теперь? Кто он? Даже противно произносить это.
Но, зато больше нет никакого замешательства, почему тогда он приехал так быстро. Всё стало ясно как белый день. Всё мне стало ясно. Кроме одного… Причём здесь я? Если он изначально был с ним, каким боком здесь я? Почему именно я? Зачем? За что? Вот именно, Уруха… за что ты так? Со мной…
Прошла неделя с тех пор, как я видел его в последний раз. Ни звонка, ни встречи, даже случайной. Между нами словно провалилась земля, рухнула куда-то в незыблемые просторы вселенной. Я могу сетовать на всевозможные обстоятельства, но ведь на самом деле я сам избегал его, искал любые возможности с ним не пересекаться. Смешно? Только не мне. Глупо? А для меня важно. Я почти научился о нём не вспоминать, это был плюс, а минус в другом – теперь я не «вспоминал», а просто не переставал о нём думать. Эта утиная морда въелась в моё сердце и мозг, намертво. Ещё никому не удавалось так надолго там задержаться. Даже не так… ещё никому не удавалось так глубоко проникнуть.
Я здраво осознавал, что реально схожу с ума. Ни разу не притронулся ни к еде, ни к басухе. Не отвечал на многочисленные телефонные звонки. Глубокая депрессия - это что-то страшное. Она сжигает тебя изнутри очень стремительно и дотла. Но я не феникс, не могу переродиться из этого пепла.
Всё, что я делал - сидел перед телевизором и крутил диски со своими любимыми фильмами, но если раньше мне это помогало, то теперь…
Как самые гениальные идеи приходят «вдруг», спонтанно, так и самые идиотские проделывают тот же путь к не мыслящему глобально мозгу.
Как-то, как раз вот так вот «вдруг», очередное безумие посетило мою недалёкую голову. Я вскочил с уже просиженного дивана, в секунды оделся и вылетел из квартиры. Правда, я просчитался. Выбранный мною прикид немножко не состыковывался с тамошними погодными условиями. Продрог я до костей, но лелеял мысль, что буквально с минуты на минуту мне будет жарко.
Она жила недалеко. Всего в паре остановок метро, и была реально последней шалавой, одна из моих неисчисляемых бывших. Сомнений, что не откажет, не было вообще. Она была слишком доступна. Конечно, на мордашку и фигурку - шикарна, но гордости, ни грамма. Я решил расслабиться, как делают все нормальные пацаны. Иначе я сойду с ума от воспоминаний, от незабытых кожей прикосновений к его бархатному изящному телу. Уруха – это диагноз. Но я собираюсь вылечить эту болезнь, раз не смог устоять перед столь мощным микробом.
Резкий звонок в дверь – открыла в халатике, который едва прикрывал все прелести.
- Акира?? – её пухленькие губки приоткрылись в неподдельном удивлении. Ну да, милашка, ничего не скажешь. Только дура набитая.
- Ты одна? – сплёвываю через плечо, нагло заглядывая поверх неё в прихожую.
- Да…
- Отлично, - толкаю её в квартиру, заскакивая следом и в спешке закрывая дверь на все замки. Никогда не понимал, зачем ей столько хитроумных затворов. Вряд ли, чтобы кого-то не впустить, скорее – чтобы не выпустить.
- Акира, что ты здесь забыл? – пытается состроить из себя правильную девочку, а в глазах желание. Поняла уже, зачем я здесь.
Я в два счёта избавился от куртки и стянул с себя кофту. Она всё ещё в недоумении хлопала пышными ресничками, в тоже время, пятясь к спальне. Детка, ты что, всегда при параде? С макияжем, при причёске… ох и кукла… Как я на такое вёлся раньше, если подумать?
- Давай условимся: без каких либо обязательств и последствий. Я просто хочу снять стресс, - я стал медленно расправляться с ремнём, взглядом указывая ей, что пора бы и на кровати устроиться.
- Ты всегда был последней сукой, - её ухмылка меня забавляет. Я и сейчас сука, киска.
Несмотря на все прерии сторон, она как-то развратно прошлась к тумбочке и достала презерватив.
- Сам же сказал, без обязательств, - кинув резинку мне, моя потенциальная любовница присела на край своей огромной кровати, пошло облизывая те самые пухленькие губки и расстёгивая свою ничтожную тряпочку, в простонародье зовущуюся халатом.
Мои штаны и бельё остались позади. Я шагнул к ней и схватил за волосы, направив её миловидное личико к своему паху. Может и грубо, но ей это нравится, я знаю.
Почувствовав членом горячий ротик, я запрокинул голову назад, пытаясь отдаться в плен ощущений и выкинуть из головы все терзающие меня мысли. К моему несчастью, в голову лезла только та сцена после фото-сессии, на мягком бархатном диванчике. В который раз сожаление пронзило меня насквозь, и я рывком оттолкнул её от своих бёдер, уваливая спиной на кровать и нависая сверху. Ладонь скользнула вниз по её животику, и два пальца скрылись в разгорячённом молодом теле.
- Как влажно, - я поспешил раздвинуть её ножки, массируя пальцами клитор и ища головкой нежный вход, дабы скорее всё закончить и сбежать восвояси. Но…
Мой горький смех пронзил терпкую на вкус тишину.
- Чего ты смеёшься? – она раздражённо зафырчала, пошевелившись на моих пальцах, ища продолжения.
- Прости, - снова прыснув отчаянным смехом, я сполз с неё и направился к своей одежде, стягивая уже ненужную резинку и брезгливо вытирая пальцы. – Не встаёт.
- ЧТО? – столько гнева в голосе я слышал только в день нашего расставания.
- Секс отменяется, - я поспешил одеться и покинуть её квартиру, гонимый в след отборным блатным матом. Вот вам и миловидная девочка.
О чём я думал, когда шёл к ней? Да ни о чём, надеялся забыть. Но, кажется, теперь это всегда будет преследовать меня - страсть к «пушистым перьям», как бы сильно я его не возненавидел…
Жопа дэс.
«Мини-каникулы», к сожалению, подошли к концу, и меня ожидало неизбежное возвращение в тесную студию. Мы собрались работать над новым альбомом, а для этого потребуется много сил и энергии, чтобы хотя бы начать крутиться в суете, втянуться можно всегда. Главное, сделать первый шаг. А как ты его сделаешь, когда ноги просто отказываются идти навстречу к зверской боли? Ведь там будет он. Они…
Прошло всего каких-то 7-8 дней, а для меня словно проползла вся жизнь перед глазами, причём стремительно мимо.
Нехотя выпав из квартиры, я, с тяжёлым вздохом, крутил ключ в замочной скважине, пытаясь представить, какая же будет у меня реакция, когда я, наконец, снова увижу причину своих бессонных ночей. Решил не спускаться на лифте, а пройтись пешком, дабы немного оттянуть стремительно приближающийся момент.
Не знаю, что дёрнуло меня заглянуть в почтовый ящик. За обилием счетов, я сумел разглядеть плотную папку, Бог знает как втиснутую в эту узкую коробку.
Это что за супер-почтальон умудрился запихать эдакую толстенную страсть в ущербный ящичек? Кажется, я сказал это вслух…
Но и правда, чтобы вытащить оное «чудо природы», мне пришлось чуть ли не обеими ногами упереться в стену. Маза фака, это ж надо. Приключение с утреца пораньше.
Как только «срань» (обозначим её так) покинула своё место хранения, я хлопнулся назад на лестницу, тряся головой и офигевая от размеров «письмеца». Оказалось, это была вовсе не папка, а заполненный до краёв фотоальбом большого формата.
- Что за…?
Но, как только я открыл одну из страниц, ноги бросило в холодный пот, и на лбу проступила испарина.
- Уруха… - на фотографиях был я, со всех фото-сессий. Только я и больше никого. Все образы, которые только были запечатлены на плёнку профессионального аппарата, да и просто бытовые фотки, которые получаются в обычной повседневке. Каждая страница усеяна всевозможными фото. Глаза разбегались, я многого уже и не помню. Этот альбом походил на собрание маньяком образов потенциальных жертв, как обычно показывают в фильмах, только жертва была одна и, эта самая «жертва» сейчас не могла оправиться от огромного шока. Последними фотографиями были те, которые я выхватил у него в тот день. Альбом был закончен и, кажется, наконец передан адресату…
Я сидел на лестничной клетке, листая страницы одна за другой, окунувшись в воспоминания давних лет. Некоторые фото нереально старые, ещё со школьной скамьи, а некоторые совсем свежие, но здесь они все перемешаны и расклеены с какой-то… теплотой и любовью, которыми веет от этого альбома.
Вдруг, я наткнулся на пустой лист, на котором красовалась одна единственная фотография…
В тот день шёл дождь, было зябко и противно на улице, но это был его день, день его рождения. Он серьёзно простыл и свалился в постель, поэтому не устраивал никаких вечеринок и напрочь запретил нам приходить. Но я всё равно пришёл. С тортом и подарком – набором именных медиаторов. Пришлось попотеть, чтобы достать такой раритет и сделать гравировку на каждом, но я справился, для него я это сделал. Только, тогда я так и не понял, почему он разревелся как девица, когда увидел их. Тогда для меня это было чуждо и неважно. А сейчас, кажется, я начинаю понимать, что значил для него тот подарок и почему он никогда ими не пользовался.
Я помню, как снимал эту фотку на свой телефон. Его зарёванная рожа и моя до задницы довольная физиономия. Он сохранил её. Я же удалил давно…
Отчего-то сердце защемило непонятной болью, и, сцепив альбом подмышку, я сорвался с места, помчавшись как одуревший в студию.
По обыкновению своему, заткнув уши наушниками с гремящим в них тяжёлым роком, натянув на глаза капюшон, я взбежал вверх по узкой служебной лестнице, бесшумно скользнув в тёплую коморку с дюжинами проводов и аппаратуры. Такое контрастное тепло по сравнению с воющим уличным ветром, автоматически дезориентировало, отчего пару секунд я простоял как вкопанный, лишь беспомощно хлопая глазами.
- …Рейта? – тихий голос Руки привлёк моё внимание и я глянул в сторону вокалиста, но не думал, что мой взгляд окажется таким убийственным – Таканори вздрогнул и поёжился. – Что с тобой? Мне кажется, ты похудел.
- Приболел немного, - как отрезал я, кидая свою кофту на стул, задирая руки вверх и потягиваясь.
- Тебе нужно больше есть, эй! А то загнёшься ведь. Может…
- Нет, Кай, не может! – я попытался отмахнуться от барабанщика, заранее понимая, что именно он собирался мне предложить. – Я не голоден…
Стряпня Кая как главный источник питания – крайняя смертельно-опасная мера.
Аой сидел у окна и курил, одну за одной. Он не удостоил меня даже взглядом, сухо бросив хриплое «Привет». Мой «Привет» не отличался живостью. Но это всё меня не волновало. Я поймал себя на мысли, что лихорадочно ищу глазами его… Как бы я ни старался отучить, заставить себя его презирать, ненавидеть, не замечать – я всё равно, раз за разом ищу его взгляда. И, на этот раз, я его нашёл.
Уруха скрутился в какую-то неестественную позу «хромого Лотоса», восседая на узком кожаном диване и наигрывая что-то на старенькой акустике. Надо же… не думал, что в нашей студии и такой антиквариат найдётся, но речь не об этом.
Я смотрел на него, не моргая, ругая себя за эту слабость, так как был не в силах оторвать глаз. Я так соскучился…
Но, с каждой секундой этого безотрывного зрительного контакта, внутри, где-то между лёгкими, моя злость и обида неумолимо просыпались, больно кусая сердце своей акульей челюстью. Руки машинально сжались в кулаки, вены напряглись. Его мёртвый взгляд не дрогнул. Он лишь опустил глаза на альбом в моих руках, как-то болезненно и едва заметно улыбнувшись. Мои губы искривились в злой усмешке. Он всё так же распиливал меня на части своими потухшими глазами. Это была война, самая натуральная битва на выживание. Кто кого на этот раз, эмоциональный напор. Обычно, проигрываю я.
Вдруг, Уруха вскочил с места и пулей пронёсся мимо меня, задев плечом. После громкого хлопка дверью, я обернулся. Неужели, на этот раз моя взяла, и я переборол этот генератор утиного негатива? Уху, всегда мечтал! Но почему тогда, это совсем не радует меня сейчас…?
Я в замешательстве уставился на дверь, надеясь, сам не знаю, на что.
- Не обращай внимания, - прошептал я себе под нос. По крайней мере, я должен был это «шептать», а оказалось, что произнёс вслух и вполне разборчиво и громко. Вывод этот пришёл, как только ребята разом как один обернулись ко мне. Мдэмс, лохонулся…
Мы с Каем вполне успешно отыграли своё парное соло, хоть сейчас бегом под запись, пока чистота звука не начала барахлить, а музыканты - систематически лажать. Руки распевался, разлёгшись на всё том же узком диванчике, потеснив старую акустику, оставленную там Урухой.
Аой, до этого что-то интенсивно записывающий на листках бумаги, которых под конец часа накопилось дохрена и больше, наконец, свалил всю эту массу в коробку из-под усилителя, и торжественно всучил свой ящичек макулатуры мне.
- Эт чё? – раздражённо фыркнул я, тягая довольно увесистую коробочку.
- Отнеси это менеджеру. Только не сруливай с курса и доставь по назначению, в противном случае… я убью тебя, не зря же так старался.
При одном только упоминании о Тоши, волосы на затылке встали дыбом. Я чуть ли не зашипел как разозлённый кот, нахохлившись и сдвинув брови. Наверное, они хорошо сейчас развлекаются вместе, так как Уруха больше не появился в студии.
Нет, я не ненавидел Тоши. Уруха, действительно, привлекателен, и не каждый смог бы удержаться от такого соблазна. Я и не перестал уважать своего босса, никакой предвзятости к нему не испытываю и ни в чём не виню, но видеть его хочу меньше всего, всё-таки.
А, Аой, сука, настойчив. Он выпер меня из комнаты, и почти пинка дал на дальнюю дорожку. Ой, спасибо…
Тихо матерясь и фыркая под нос, ватными ногами я шаркал к кабинету менеджера, готовясь морально к тому, что сейчас там увижу. А я был уверен, что в данный момент они вместе. Злость и обида пытались заставить меня кричать от боли, бить стены кулаками и вообще нахрен забить на всю работу, разодрать те фотографии, которые вдохнули в меня каплю надежды. Но сейчас, с каждым шагом приближаясь к кабинету, за считанные секунды ставшему мне ненавистным, я всё больше верил той отмазке Уру, что собирал он фото только из любопытства, а не по каким-то там высоким побуждениям или чувствам, что сейчас казалось мне смешным.
Поравнявшись с дверью, я встал перед ней как вкопанный, пытаясь усмирить свою ярость и выровнять дыхание. Приглушённый голос Урухи из-за двери пронзил моё сознание, словно острое копьё, и я еле сдержал порыв ворваться в кабинет и разогнать любовничков по разным углам. Голова кружилась от одной только мысли, что сейчас этот смуглый брюнет лапает мою рыжеволосую утку, МОЮ!
Но голос Урухи сильно дрожал, и я прижался ухом к дверному косяку, дабы внести уже ясность во все мои догадки и самобичевания.
- Я так больше не могу.
- Выйди, успокойся, вернись, и нормально объясни, чего ты хотел, - голос Тоши был невозмутим, но напряжён, - Зачем попусту стоять в моих дверях, если ты ничего не собираешься говорить?
- Я сказал, я больше так не могу.
- Не понимаю Вас, Такашима-сан. Если дел ко мне больше нет, то…
- Перестань! – на высоких тонах. Я вздрогнул. Давно уже не слышал, как Уру кричит. – Не надо притворства. Эта игра ни к чему. Здесь только я, а мне не нужны эти маски. Я вдоволь на них насмотрелся.
- Детка, какие-то проблемы?
- Хороший вопрос.
Щелчок зажигалки и сладковатый запах дыма. Уру закурил. Я узнаю запах его табака, от которого за версту веет аристократичной элитой.
Я осторожно поставил тяжёлую коробку рядом с собой, стараясь двигаться как можно более бесшумно. Прильнув обратно к щели, вслушивался в каждый шорох, но боясь обнаружить себя тяжёлым дыханием и частым биением сердца. Кажется, это немного не то, что я ожидал услышать, но атмосфера мне не нравилась.
- Давай прекратим. Хватит. Ты достаточно мной наигрался. Мне надоело быть твоей подстилкой, - голос Урухи был невозмутим, и от того, как он называл себя «подстилкой», моё сердце сжалось в болезненный комок.
Тоши засмеялся.
- Какое смелое заявление, детка. Ты забыл, да, кто здесь правит балом?
- Я больше не твоя кукла.
- Да ну?
Звук отодвигающегося стула и быстрых шагов. Я старался уловить последовательность передвижений тел, а после шелеста бумаги и глухого стука, сумел предположить, что действие перешло на стол.
- Разве не моя?
- Отпусти, - Уруха шептал, и я еле расслышал слова, но задорный смех менеджера заглушил всё вокруг.
- Как тихо, однако. А где паника, истерика, мой маленький псих? Давай, вопи. Пускай твой драгоценный Рейта услышит и как принц на белом коне сейчас же прискачет спасать свою возлюбленную принцессу.
Чтоо..? Моему недоумению не было предела. «Твой драгоценный Рейта»? Да что за херня вокруг меня творится? Но я не прекратил свою разведку. Внимательно вслушиваясь в раздражённый диалог, я ощущал, что понимание происходящего стиралось напрочь.
- Замолчи…
- Что за румянец? Вы же прекрасно проводили время вдвоём. Думаешь, я не в курсе, что вы трахались за моей спиной, а? – глухой удар. Мои брови сдвинулись к переносице, а вены на руках напряглись от сильного сжатия кулаков.
Болезненный смешок Уру вышиб мурашки на мою кожу.
- Ты совсем меня за ничтожного идиота держишь, я смотрю, - нагло смеялся Така. – Я давно понял, что ты следишь за мной. Но знаешь, дорогой… Натравить на Аки толпу ублюдков – да ты переплюнул все мои ожидания.
- Боже мой, «Аки»… как трогательно! Я, *цензура*, щас расплачусь от умиления.
Не поверишь, я тоже… Так те сволочи, что меня избили, были его травлей…?
- А ты думал, тебе удастся сбежать от меня, наложив на себя руки? Благодари своего «Аки», ведь именно он продолжил твой кошмар, вытянув тебя с того света и бросив обратно в мои объятия. Почему бы тебе прямо сейчас не собраться, и не пойти да сказать ему «Спасибо»?
- Обязательно скажу, не переживай.
- Уру, Уру, моя милая малышка. Или ты забыл, почему и с чего вообще начались все эти, как ты их называешь, «страдания»? И после этого, ты всё ещё любишь своего тупого басиста, который не понял ни миллиграмма твоих великих чувств, - эта издёвка в голосе, надменное упоминание моего имени – за мгновение, отношение к человеку изменилось кардинально. Так меня дурили всё это время, причём конкретно? Погодите минутку… КАКОГО ЧЁРТА ВООБЩЕ ТАМ ПРОИСХОДИТ???
- Тебе никогда меня не понять.
- Мне и не обязательно понимать тебя. Ты мой, моя вещь, и я имею право делать с тобой всё, что взбредёт в голову. Ты сам на это согласился, помнишь? Так какие претензии сейчас?
Лязганье пряжки ремня заставило моё сердце биться быстрее.
- Убери от меня свои руки! Мне противны твои прикосновения! – снова глухой удар и быстрые шаги к двери. Я уже готовился отпрыгивать и в панике прятаться за ближайший угол, но дальнейшая последовательность событий избавила меня от этой необходимости.
Сильные удары и грохот, глухие стоны донеслись из-за двери.
- НЕТ!!! – отчаянный вопль Урухи, наконец, стёр все сомнения, и я влетел в комнату, с ноги распахнув дверь.
- О-п-а-ч-к-и, какая прелесть, - протянул менеджер, кинув на меня свирепый взгляд.
Уруха сидел у края стола, вытирая кровь тыльной стороной ладони, смотря на меня глазами полными паники.
- Принц всё же примчался за своей принцессой. А стучаться мама не учила? – Тоши раздражённо потирал руки, осматривая меня со злой усмешкой.
- Мама долго билась над моими манерами, но плюнула в итоге, - я походил на разозлённую собаку, стоя в напряжении, в любую секунду готовый вцепиться боссу в глотку. – Что за х**ня здесь происходит?
- Что происходит? Ты мешаешь моему сексу с этой сучкой, - он схватил Уруху за волосы, поднимая с пола и снова усаживая на колени, заставляя его смотреть на меня. – Или ты хочешь понаблюдать? А может поучаствовать?
Пуговицы на рубашке Уру полетели к чертям, когда Тоши рванул ткань на его груди, оголяя усыпанный синяками торс.
- Извини, я немного помял игрушку, но в целом, хватит на двоих. Присоединяйся, я не против.
Такашима только отводил взгляд, стараясь не смотреть на меня, заливаясь краской. В его глазах скопились тяжёлые слёзы, которые вот-вот скатятся по нежным щекам. Ревность, ярость, истерика – всё смешалось в моей груди и остановило биение сердца.
- Ну чего же ты ждёшь? Не нравится куколка? А зря, отменная шлюшка. А главное, доступная и бесплатная. Зря не хочешь, - кинув на меня разъярённый взгляд, он навис над Урухой, укусив его за ухо и скользнув рукой под ремень.
Этого я допустить уже не мог…
… - Рейтаааа, ёпт, ну тебя только за смертью посылать, - Аой просунул рожицу в приоткрытую дверь кабинета, - Неужели так сложно было тупо отнести записи и… бля*ь!
Гитарист как кошка заскочил в комнату и бросился мне на спину, стараясь стащить с менеджера, чей фейс уже просто походил на фарш. Но я продолжал отчаянно бить кулаками по костяшкам ранее красивого лица, агрессивно рыча и скидывая с себя Аоя.
- Ты же убьёшь его! – Ао снова попытался столкнуть меня с уже полуживого Тоши, дабы я не придушил того окончательно. В одиночку он не справился, поэтому к концу минуты в комнате было уже много постороннего народа, включая оставшихся участников группы и прочий стафф. Усилиями нескольких человек меня всё-таки смогли отодрать от менеджера, правда, привели в более-менее адекватное состояние лишь хорошим ударом в челюсть.
- Ты совсем сдурел?!? – гаркнул на меня Руки своим басом. Когда он паникует, его голос намного ниже обычного. – Да что на тебя нашло, Рей?? Ты хоть понимаешь, что натворил?! РЕЙТА!!
Молча, я вырвался из крепких оков сдерживающих меня рук. Ничего не объяснив, я подлетел к забившемуся в угол Урухе, схватив того за руку и вытащив прочь из комнаты. Ведя его за собой по направлению к туалету, я в панике придумывал, с чего же начать свой допрос.
Толкнув Такашиму в узкую комнату, я прижал его бёдрами к раковине, пристально смотря в глаза.
- Объясняй.
Он опустил взгляд, отвернувшись от меня и сплюнув кровь в раковину. Я вздохнул, но, всё же, отступил на шаг назад, позволив ему повернуться к умывальнику и смыть запёкшуюся кровь с лица.
- Ты был крут, - наконец захрипел Уруха. – Я и не думал, что ты такой отменный драчун.
Его ухмылка была такой… счастливой в этот момент, что я не поверил своим глазам сразу. Он давно так не улыбался… Уже очень давно.
- Что это было? – Я робко приблизился к нему, повернув к себе и пытливо всматриваясь в его лицо.
- Это? Что именно? Много всего произошло, на самом-то деле.
- Ты и Тоши. Что между вами?
Он горько засмеялся, шаря по карманам в поисках сигарет, но я схватил его за запястья, притянув к себе нос к носу, не давая шевелиться или отворачиваться.
- Прекрати меня динамить. За*бала уже эта неизвестность! – я больно сдавил его запястья, на что он жалостно пискнул. – Говори, что за концерт вы там устроили?! Какого чёрта речь обо мне, о каких-то там страданиях, «с чего всё началось» и т.п.? Я знать хочу, понимаешь??
Я рухнул перед ним на колени, не удержавшись и обняв его за бедра, прижавшись щекой к плоскому животу.
- Понимаешь, нет?
Он замер, не дышал и ничего не говорил, только смотрел на меня огромными глазами. Я почувствовал, как тонкие дрожащие пальцы коснулись моих волос, ласково перебирая прядки и массируя кожу головы. Захотелось замурлыкать. Кулаки саднили после недавней драки, а я только сильнее обнимал его, выжидая ответа.
- Между нами… - наконец начал Уру, но оборвался на полуслове. Я почувствовал, как он задрожал, но постарался прижать к себе плотнее и успокоить хоть как-то. – Между нами… его психопатская неразделённая страсть. Помнишь, когда компания отказала нам в сотрудничестве?
Я кивнул, но боялся перебить.
- Ты был так подавлен. Ты давно мечтал с ними работать, считал их элитой… На самом деле, договор не подписали из-за меня.
- Что ты хочешь сказать?
- На той встрече, знакомстве с «начальством», когда мы все были приглашены на мини-банкет в честь начала сотрудничества - Тоши предложил мне… спать с ним. Я решительно отказал, сильно возмутившись, чуть ли не скандал закатил тогда. Ну, вот и он отказал. Так и неподписанный контракт отправился в мусорное ведро.
- Но ведь потом…
- Я не мог смотреть на твою поникшую морду, - он нежно улыбнулся, отведя взгляд в сторону, постаравшись скрыть его за, промокшей после умываний, чёлкой. – Когда я появился на его пороге, эта скотина, ждал меня. Вино, свечи, большая кровать с шёлковым бельём, разгорячённый самец… прямо романтичная сказка для юных девственниц. Как только замок защёлкнулся за моей спиной, назад пути уже не было. Чего греха таить, мне даже понравилось сначала. Мой первый раз с мужиком и сразу такой шик. Наутро, контракт уже лежал в офисе, с печатью и подписью.
Я стиснул зубы, туго переваривая полученную информацию. Погодите-ка, он продал своё тело, чтобы мне было приятно работать? БЛЯ, УТКА, ТЫ ПРОПИЛ СВОЙ МОЗГ??
Но он не останавливал свой рассказ.
- Он вызывал меня каждый раз, когда ему хотелось потрахаться, и я не имел права перечить, таков был уговор. Со временем, моё тело привыкло к частым совокуплениям, и уже не было так больно, но… кто же знал, что он окажется, мало того – извращенцем, так ещё и садистом. Начал бить. Иногда слегка, а иной раз – до полусмерти. Доходило до такого состояния, что я не мог встать с постели, не то, чтобы что-то там ещё играть – и репетиции отменялись. Он ювелир. Калечил так, чтобы никто вокруг и подумать не посмел, что под моей футболкой скрываются зачастую глубокие ссадины. А однажды даже вывихнул мне правую руку, а вы всё: «Лажаешь! Ты сегодня зверски лажаешь!»
Я больно прикусил губу, чуть помотав головой, отказываясь верить своим ушам.
- И вот, когда меня всё к чёрту достало, я не придумал ничего лучше, как наглотаться каких-то таблеток, которые только удалось найти, и помахать ручкой моему «хозяину». Уж там бы он меня точно не достал. Но, это он бы не достал, а ты…
Он оттолкнул меня от себя, из-за чего я плюхнулся на свой зад и ударился спиной о закрытую дверь. Я так и остался сидеть на месте, слушая его с замиранием сердца и широко раскрытыми глазами.
- Я смотрю, ты уже видел альбом, - продолжил Уруха, горько усмехнувшись. – Тогда, в лифте, ведь я не соврал тебе. Я, действительно, начал собирать твои фотографии из наичистейшего любопытства, для того, чтобы видеть твои перемены, мой лучший друг. Но чем фото становилось больше, тем отчётливей я понимал, что не могу от них оторваться. Я мог часами сидеть и просто листать этот альбом. Сколько я его собирал? Даже не помню уже. Лет 5 или 6, - он снова отвернулся к зеркалу, ударив по стеклу рукой, закрыв лицо в отражении ладонью. – А потом, в одно дождливое утро, я проснулся и понял, что… пипец. Что столько лет мы дружили и тут вот вдруг, я осознал, что больше не могу без тебя жить. Глупо, правда?
Он снова засмеялся, сев передо мной на колени и потрепав по волосам, пока я пытался поймать выпадающие из глазниц глаза.
- Я понимал, что если прибегу к тебе и заявлю, что полюбил, ты меня убьёшь как минимум. Поэтому, я не нашёл ничего лучше, как просто наслаждаться твоим обществом, но не мешать твоей жизни. А тут из-за меня вдруг вылез боком этот контракт, я не мог позволить себе стоять на твоём пути.
Больше я не мог слушать этот бред обезумевшего утёнка. Я дёрнулся и с разворота ударил его в челюсть, из-за чего кровь из, и без того разбитого, носа, пошла снова.
- Теперь я понял, почему Тоши назвал тебя психом. Ты, и правда, ненормальный!
Я притянул его к себе за руку, прижав щекой к своей груди и заключив в крепкие объятия.
- Когда ты чуть не сдох, я подумал, что это из-за того раза… ну… - не ожидал от себя такого, но я не смог договорить. В горле пересохло, на щеках проступил густой румянец.
- Когда мы переспали? – он мило улыбнулся, закрыв глаза и замерев, словно слушая и наслаждаясь бешеным ритмом моего сердца.
- Да… - я шумно выдохнул, гладя его по спине, не выпуская из объятий.
- И кто из нас двоих только псих?
- Я чуть не умер, когда ты попал в больницу. Винил во всём себя.
- Это на тебя похоже.
- Но, знаешь… Я был нереально счастлив, когда ты жил у меня.
- Тебе бы завести собаку, чтобы не умирать от одиночества.
- Прекрати…
- Что?
- Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать. Перестань издеваться.
- Я не издеваюсь, а констатирую факт. Ты слишком одинок в последнее время. Я против всех этих твоих связей, ревную ужасно к каждой подружке, но всё-таки, найди уже себе девушку, чтобы не чокнуться от тоски.
- Уру, дура ты набитая, - я не сдержал смеха, притянув его лицо за щёки к своему, - Веришь или нет, но…
- Но? И прекрати называть меня бабой!
- Да заткнись ты.
Я впился в его солоноватые от крови губы жадным собственническим поцелуем, прижимая к себе за затылок и сминая мягкие волосы в кулаке. Сначала, он попытался отстраниться, уперев руки в мою грудь и робко оттолкнув, но после всего, что он сказал, я просто больше не могу позволить ему от меня сбежать. Я ещё не до конца переварил и понял весь его рассказ. Я тормоз по натуре, и на это мне понадобится время. Но одно я знаю чётко:
- Я влюбился в тебя, тупая ты башка.
…Мы словно и правда попали в сказку. Его изящное влажное тело извивалось подо мной, а сладкие стоны блаженства ласкали слух и лишь разогревали желание, эгоистичное намерение обладать каждой клеточкой его организма. Я входил в горячее тело резко и властно, я не мог остановиться, безумная страсть стёрла все границы человечности и понимания, слив нас в единое целое, в одну массу переплетённых тел. Он так возбуждающе всхлипывал и просил ещё, что это безумие грозило окончательно свести меня с ума…

После того «разбора полётов» в тесном служебном туалете (прекрасное, романтичное, а главное – подходящее место, не правда ли?), я набрался неимоверной наглости, решив, что моя личная жизнь теперь только в моих руках. Поэтому, утащил Уру к себе в хату, не намериваясь больше отпускать его от себя, потому что без него своей жизни представить уже не мог. А Уруха шустрый… Стоило ему только услышать «люблю», это чудовесько тут же охмурило меня и уволокло в койку. А я что, «против»? Хрен, я только «за»!
После столь нелицеприятных событий в кабинете менеджера, я бы не удивился ни разу, узнав о расторжении контракта. Как ни странно, фирма не сдала своих позиций. Видать, мы офигенно славные ребята, чтобы просто так выкидывать нас на улицу – успех ведь колоссальный и доходы только росли, как-никак. Только теперь у нас был другой начальник. Пидорок какой-то, походу… Хэх, везёт же нам на этих ребят… Единственное, что я сказал ему, когда засёк его странный взгляд в сторону своей пассии: «Уруха – мой».
Я, действительно, никому его не отдам, раз он осмелился заставить меня себя любить, пусть терпит теперь, сам нарвался.

. . . - Ты теперь направо и налево будешь твердить, что я принадлежу тебе? – он улыбался, закуривая сигарету, сидя на подоконнике и болтая ногами. – Полперсонала уже в курсе, на нас даже смотрят косо и частично избегают.
- Тебе это нравится, я знаю, - я вальяжно расселся в кресле, изучая взглядом тонкие изгибы любимого тела, словно нарисованные безумным художником тёмным силуэтом на сияющем окне.
- С чего бы? – Уруха, закинул ногу на ногу, прикусывая полные губки, стряхивая пепел. Соблазняет, зараза…
- Ты получаешь удовольствие от осознания того, что я не могу без тебя жить, - я машинально облизнулся, тряхнув головой, роняя на глаза светлую чёлку.
- Как категорично… - в его голосе звучала насмешка, но я уже и забыл, когда последний раз видел такой счастливый блеск в его глазах.
- Да ладно, а то я не прав? – его пытливый взгляд заводил. Мне даже стало неудобно сидеть, и я начал ёрзать, чувствуя приятное тепло в паху.
- Может быть… - он потушил сигарету о дно пепельницы, кинув через плечо небрежный взгляд в окно.
- Мммм…. – я заскулил, - Бля… Моя любимая уточка «Кря-кря», дай я тебя потискаю!
Я протянул к нему руки. Его звонкий смех и лёгкие шаги вприпрыжку, навстречу к моим ладоням. Жаркие губы и мягкие, пахнущие свежестью, волосы. Сладкий дурманящий поцелуй и нежные прикосновения.
Всё вышло так спонтанно, моя жизнь перевернулась с ног на голову всего за мимолётное мгновение, но я был безумно счастлив. Я больше не один, я нашёл того человека, которого хотел всю свою жизнь. Я дождался, поймал счастье за пушистый хвост. И, теперь, больше никогда его не отпущу. Робкое «Рейта… я люблю тебя…» - это всё, что я желаю слышать.

Я только первую часть прочитала...у меня глаза болят....сколько текста...*_* Фанфик...душераздирающий 0_0 Тут нет тичего сильно горестного,но он...такой хороший фанфик...*_* Убью после сдачи экзаменов первые дни,чтоб дочитать.Честно.Очень понравилось.Жду еще работ +_+

Fornarina
эээ...спасибо)
Да, на это фике мой мозх просто выипнулся не по-детски... Но я люблю этот фик) Мне льстит, что он нравится)
Но стремает, что на форуме есть люди, которые уже читали мои работы - от этого как то не по себе
Ну... может выложу ещё как-нибудь)

Что за дебилёз -___- Очень классная работа *_________* Дочитаю,и все...*___________* Буду счастлив хДД Отныне любимый перийнг -  Рей х Уру *__________*

Fornarina
Читай в моём поле "Работа/Хобби" Х)))
Удачно я тут, удаачно XDDD

Да,ты покорил модера х__________х Офигенный пейринг,написание хорошее.Все,хватит флудить,а то я сама уже оффтопить начала хДДД

Я дочитала *________________________*
Пон,это невероятно *_________________________*

Фонарик о___О Ты ж хотела после экзов прочесть
Понравилось, нээ? Мну рад, рад, рад)))

аа,пофиг хДДД
*______________________*

Fornarina
Уии *отплясывает* Ну это честь для меня, что так заинтересовало)))

Автор, я прочитала это ещё в контакте...
Чорд, не могу найти подходящих слов)) "Феноменально" - пафосно, "круто" - слишком просто О-О
Короче, прекрасно *___* Жду ещё ваших работ)

Это шикарно *___*
Столько эмоций **
А еще дико нравятся, как Рей с Уру прописаны **
Спасибо за такой фик)

я читал это с утра,тут конечно много,но это круто,
я прям влюбился в этот фан-ф *_________________________*

Спасибо всем за отзывы)) Я ещё что-нибудь написать хочу, естественно, но проблема в том, что себя не переплюнешь, как бэ... а повторяться не хотелось бы. Поэтому я пока в процессе (глобального захвата мира XD) мозгования, как сделать так, чтобы след. фик не был похож на предыдущий, но не уступал ему ни в сюжете, ни в "красочности". В общем, маньяк он и в Японии маньяк XD А когда сам от себя многого требуешь, писать быстро - сложно)

не обязательно быстро, Вы главное пишите **

Аааа...!! Читала в моменты написания. автор, я полюбил вас уже давно... и навечно....

ох...я полдня отвела этому фанфику (вместо подготовки к завтрашнему зачету и послезавтрашнему мозголому) и ничуть не жалею! это великолепно! это именно рассказ) хороший и интересный сюжет, великолепная прописка характеров героев, которые подходят им. великолепное описание действий и чувств) в общем, это прекрасно!!! Автор, МОЛОДЕЦ!!!!! Спасибо, за этот рассказ)

Автор Т________________Т А этот фик где-нибудь еще есть? А то страница именно с ним открываться не хочет Т__________Т

Джоки, в контакте есть, в группе с соответствующим пейрингом) Но в ближайшие пару дней тебе это не поможет, ибо группа закрыта, админ я, а к контакту у меня до понедельника доступа нет XDD