Аой почувствовал, как у него перехватило дыхание, когда Уруха, ни секунды не колеблясь, ногой отпихнул стоявший у него на пути стул, наклонился, опершись локтями о стол, и дразняще прогнулся в пояснице, отставляя свою прелестную задницу. Повернув голову, он вопросительно обернулся через плечо, и этот взгляд был настолько убедителен, что Аой испытал внезапное желание засунуть руки в карманы и потерянно осмотреться в поисках причин, из-за которых он все еще стоит на месте, а не трахает Уруху прямо на столе. Аой прошел чуть вперед, остановившись в паре метров от стола с Урухой, и впился в него взглядом, отчаянно пытаясь вернуть выскользнувшие у него из рук нити контроля.
- А сейчас ты меня трахнешь, - бескомпромиссно объявил Уруха. Аой еще удивился, что не кончил от того, как была произнесена эта фраза: продолжая гипнотизировать его своими темными глазами, Уруха медленно задрал юбку себе на талию, не оставляя никакого простора воображению.
- Да неужели? – с веселым раздражением переспросил Аой. Уруха в ответ перекинул на одну сторону все еще влажные черные волосы, восхитительно прилипавшие к его шее, и небрежно пожал плечами.
- О, да, - ехидно отозвался Уруха. – Иначе я сам удовлетворю себя прямо на этом столе, не прибегая к твоей помощи, - ленивая улыбка вползла на его лицо, когда он прогнулся еще сильнее, и его поза стала в несколько раз более приглашающей. Это было ужасно заманчивое предложение, развратный подарок, от которого Аой никогда не мог отказаться. Но, черт побери… Аой так тщательно все спланировал! Разве мог он позволить Урухе уничтожить всю его работу своими уверенными, аккуратными пальчиками, которым и так было дано слишком много привилегий?
- А ты в этом уверен? – буркнул Аой, на автомате засовывая руки в карманы. Так он поступал каждый раз, когда Уруха заставлял его почувствовать себя Дюймовочкой, готовой уступить любой его просьбе.
- Нууу… - голос Урухи упал до шепота, когда он лег щекой на стол и улыбнулся как кот, объевшийся сметаны. Жар, исходивший от его тела, казалось, достиг Аоя даже несмотря на его отдаленное положение у самой двери. А уж то, как Уруха смотрел из-за своего плеча, трахая любовника одними глазами… Аой еще в жизни не видел ничего более порочного.
- У тебя есть всего два выбора, ты ведь знаешь об этом? Ты можешь получить все это… - мурлыкнул Уруха, проведя ладонью по гладкому изгибу обнаженных бедер и соблазнительным округлостям, - …а можешь в одиночестве подрочить в ванной, - и гортанно рассмеялся, когда лицо Аоя исказилось от досады.
- Настал твой черед, Аой. Я устал играть в твои детские игры. Да, это было весело, но у меня есть куча других дел, которые я предпочту тому, чтобы весь день напролет изображать из себя твою покорную шлюшку. Тем более, это не в моей натуре, - Уруха наклонил голову в ожидании ответа, но все, на что Аой был сейчас способен – медленно кипеть, внешне сохраняя спокойный вид. Его любовник был самой отменной сучкой из всех, что встречались Аою в жизни, но это делало его лишь еще более желанным.
- Ты был великолепен, заставляя меня следовать твоим прихотям. Но теперь-то мне уже не перед кем смущаться, и я более чем настроен на секс, - а в темных глазах Урухи зажглось злое и бескомпромиссное: «Я верну тебе все сторицей, когда ты меньше всего будешь этого ждать». И Аой с полной уверенностью осознал, что месть Урухи заставит его ощутить на собственной шкуре все муки ада. Он закрыл глаза, и ему нестерпимо захотелось потереть переносицу: он так всегда делал, когда смертельно уставал или начинал терять терпение. В данный момент у него присутствовали оба этих повода.
- Это же очень простой выбор, Аой, почему ты все еще сомневаешься? – с притворной невинностью удивился Уруха, переворачиваясь, вползая повыше на гладкий черный стол и приглашающе разводя ноги. Аой стиснул руки в кулаки и почувствовал, как у него затрепетали ноздри; Уруха обладал способностью распалить его до прямо-таки убийственной грани. Особым самообладанием Аой никогда не отличался, и порой его выводила из себя любая мелочь; когда же Уруха целенаправленно приставал к нему с намерением поиздеваться, он мгновенно приходил в ярость. Он не мог поверить, что Урухе удалось загнать его в угол после той тщательной проработки планов, которую он провел за несколько предыдущих ночей, пока любовник беспечно сопел рядом. Уруха был до чертиков сексуален и соблазнителен, он стал для Аоя гребаным запретным плодом, и это доводило до безумия. Уруха мог получить все, чего бы ему ни захотелось, одной лишь демонстрацией полоски обнаженной кожи, увлажненных движением языка губ или особого взгляда прищуренных глаз. Это было нечестно, и Аоя невероятно злило, что Урухе удалось практически добиться своего, лишь разлегшись на треклятом столе и в приказном порядке потребовав секса.
- Ты злишься, Аой? По-настоящему злишься? – прошептал Уруха, и Аой заметил удовлетворенную ухмылку, скользнувшую по краешку рта. Уруха провел рукой между раскинутых ног и медленно потер, одновременно обведя языком соблазнительно припухшую нижнюю губу. – Значит, сейчас ты меня трахнешь, - повторил Уруха с тихим смешком и, вскинув бровь, поманил Аоя пальчиком.
Аой нажал взмокшей ладонью на перед своих брюк и с дьявольской ухмылкой стряхнул влажную прядь с глаз, наблюдая за тем, как Уруха плавно движется на столе, прикасаясь к себе. Дыхание Урухи мгновенно участилось, он скользнул одним пальцем еще ниже и медленно ввел его в себя – точно так же, как это делал Аой всего полчаса назад. Аою прекрасно было видно, как палец осторожно толкается то внутрь, то обратно; щеки Урухи залил лихорадочный румянец, но внезапно от резкого движения его запястья черная ткань юбки сползла вниз, скрывая все зрелище.
- Хватит уже стоять там и смотреть, - шепнул Уруха, и Аой чуть не застонал, когда тот поднес руку к лицу и непристойно облизал средний палец, ни на секунду не прерывая контакт глаз. – Я предпочитаю тебя, а не свои пальцы… - улыбнувшись, Уруха вынул палец изо рта и тщательно вытер его о свою юбку. – Ради тебя я оделся как маленькая шлюшка, и что же я получаю взамен? - кинув на Аоя обиженный взгляд, Уруха сел и, знакомым упрямым жестом вздернув подбородок, начал расстегивать свою любимую белую рубашку. К этому моменту в Аое уже вовсю кипела смесь возбуждения и раздражения, это было почти слишком. Он не мог позволить Урухе с его высокомерием победить в той игре, в которой первую половину дня вел с разгромным счетом. Его планы и усилия все равно принесут свои плоды, как бы Уруха ни боролся, пытаясь переломить ход игры. Аой уже не мог просто стоять и смотреть, как Уруха присваивает себе его победу каждой новой расстегнутой пуговицей и каждым движением узких бедер, показывающим молочно-белую кожу.
- Ну и ладно. Будешь вести себя так – я прекрасно обойдусь… - Урухе пришлось прерваться на полуслове, когда последние остатки самоконтроля Аоя были сметены его острым язычком. Аой рванул к столу на первой скорости, оказавшись между раскинутых ног быстрее, чем Уруха смог отреагировать, и внутренне рассмеялся, увидев искреннее удивление на лице любовника. Уруха изумленно распахнул глаза и, вынужденно оторвавшись от расстегивания рубашки, стиснул край стола, чтобы не упасть, когда Аой подхватил его под колени и грубо дернул на себя, тут же почувствовав горячую твердость.
Аой усмехнулся уголком рта, глядя сверху вниз на мужчину, которого почти ненавидел за то, что любил его так сильно, на того единственного человека, который мог свести его с ума и в ту же секунду подарить величайшее наслаждение на свете. Они были отличным примером полных противоположностей. Аой – трудоголик, маниакальный приверженец чистоты и порядка, составляющий себе поминутное расписание на день и мгновенно выходящий из себя, если в этом расписании приходилось что-то менять, - по уши влюбился в сгусток яростной сексуальной энергии, в одну минуту – простой как палка, в другую – до странности непредсказуемый, безумно его раздражающий. Уруха постоянно бесил его и заставлял умирать от похоти, и за это Аой любил его все больше и больше с каждым днем.
С какой стороны ни посмотри, его можно было назвать чистейшей воды мазохистом, но сейчас ему было на это абсолютно плевать. Урухе разрешалось разбрасывать одежду по чистому полу, играть на бесценных гитарах и готовить на его дорогущем наборе посуды до появления гари, пока каждую ночь он проскальзывал в постель Аоя и засыпал в его объятиях. Урухе было позволено приводить его в бешенство – но только лишь его. Гнев, пульсирующий сейчас в его крови, только подталкивал Аоя поскорее вернуть себе контроль, в который Уруха вцепился всеми зубами.
Коварная улыбка тронула его губы, когда он схватил черную шелковистую прядь и собственническим жестом потянул за нее голову Урухи назад. Уруха вскинул на него спокойный и понимающий взгляд, хоть крохотная слезинка и поползла по его виску, сбежав с уголка глаза от той боли, с которой дернули его волосы. Ни одного язвительного замечания, ни одной самодовольной ухмылки – Уруха уже, должно быть, понял, как Аою хотелось сейчас доминировать над ним, хотелось до такой степени, что он готов был пойти на все, что угодно, чтобы заставить Уруху склониться перед его желаниями.
- Ну уж нет, игра еще не закончена, Уру, - размеренно произнес Аой. – Потому что я еще не выиграл, и я не остановлюсь, пока не сделаю этого.
Единственное, что у них было общего – их желания и их упрямства, которые почти всегда сталкивались между собой в стремлении завоевать победу. В большинстве случаев верх одерживал Уруха, но на этот раз Аой собирался бороться до победного конца, не обращая внимания на сопротивление своего любовника.
Уруха закрыл глаза, когда Аой нагнулся и грубо поцеловал его, так дернув зажатую у него в руках прядь, что мужчина невольно застонал.
- Умоляй меня, - беззвучно прошептал Аой прямо во влажные губы, прижавшись лбом ко лбу любовника; их жаркие дыхания сливались воедино.
Было отчетливо видно, как Уруха борется с собой, борется со своей доминантной стороной, стороной, которая никогда прежде не подпускала Аоя так близко к тому, чтобы увидеть Уруху стоящим перед ним на коленях. Да, Уруха за долю секунды мог опуститься на пол, чтобы взять у него в рот, но даже тогда он ни на секунду не выпускал власть из своих рук. Только когда ему того хотелось, он принимал соответствующую позу и отсасывал у Аоя, полностью контролируя его своими умелыми пальчиками. Если бы он этого не желал, то точно бы не делал.
В ответ на услышанный приказ Уруха, конечно же, покачал головой и предсказуемо попытался с раздражением отодвинуться. Однако Аой рывком притянул его обратно, удерживая за бедра с такой силой, которой раньше в себе не замечал.
- Умоляй меня, - повторил он еще с большим нажимом, подавшись вперед и на одну волнующую секунду зажав зубами нижнюю губу Урухи. Тот все еще колебался и пытался сопротивляться, Аой прекрасно видел, что тот прилагал все усилия, чтобы высвободиться, но почему-то у него все равно ничего не получалось. Возможно, причиной была сама ситуация, или сумасшедший адреналин, придавший новые силы – что бы там ни было, Аой наслаждался сладостью момента и вовсю пользовался им в своих интересах.
Вопросительно вскинув бровь, Аой прищурился, когда Уруха стиснул зубы и попытался оттолкнуть его. Всего минуту назад он хотел этого, буквально требовал, чтобы Аой трахнул его, а теперь, когда он увидел, что Аой все еще не сдался и собрался заставить его униженно молить о пощаде, тут же возжелал ускользнуть. Если уж не по его, то никак – и никак иначе.
- Ну-ка… - негромко протянул Аой и чуть отклонился назад, подхватывая обе полы полурасстегнутой рубашки Урухи. – Давай я помогу тебе с этим, - слегка усмехнувшись, он резко рванул их в стороны. Раздался треск разорванной ткани и стук пуговиц, посыпавшихся на черный глянцевый стол и раскатившихся вокруг белыми жемчужинками.
Уруха разинул рот, пораженно взглянув сначала на Аоя, а потом на клочки своей бывшей рубашки, теперь полностью открывавшие его бешено вздымавшуюся грудь, бледную-бледную, за исключением двух потемневших пятен сосков. На его коже еле заметно сверкали крохотные капельки пота. Он был слишком великолепен, чересчур сексуален вот таким: прогнувшимся в спине, с раскинутыми в стороны ногами, в *нецензурная брань* юбке и порванной, соскользнувшей с изящного плеча рубашке. Но оценивающий взгляд Аой задержался на этой сцене всего лишь на несколько секунд. Аой знал, что буря уже близка, еще задолго до того, как та обрушилась на берег.
- Чтоб тебя, Аой, это была моя любимая рубашка! – Уруха почти кричал, разом выйдя из того настороженно-спокойного состояния, в котором оказался, когда Аой перешел в наступление и показал свою силу. И, черт побери, если бы Аой не смог преодолеть тут же нахлынувшую на него волну возбуждения, он бы точно оказался в могиле.
- Ну слава богу, ты хоть что-то сказал, - с вкрадчиво-фальшивым сочувствием отозвался Аой, толкая Уруху обратно и упираясь ему в грудь руками, чтобы удержать на месте. Зарычав, Уруха бессильно заерзал под его телом, уже начиная сознавать бессмысленность своих попыток. Из них двоих Уруха всегда был сильнее, но сегодня он почему-то казался слабым и хрупким, в то время как Аой, наоборот, словно резко накачал мышцы. Да к тому же немалую роль играла сила воли, подпитываемая его собственной вспыльчивостью и надменным поведением Урухи.
- А теперь умоляй меня, - потребовал Аой низким голосом, томным и густым, как хорошее красное вино. Усмехнувшись, он окинул взглядом покрасневшее, рассерженное лицо Урухи, суженные глаза, напрягшийся подбородок. Никогда еще тот не был таким беспомощным, и с каждой проходящей секундой Аой все больше наслаждался тем, как под тонкой кожей ходили желваки, как Уруха кидал в него гневные взгляды, словно от их силы зависело его скорейшее освобождение. К сожалению, его любовник жестоко ошибался. Чем отчаяннее он сопротивлялся, тем сильнее возбуждался Аой.
- Аой… - этот хрипловатый голос с легким предупреждающим оттенком, хорошо знакомым Аою, снова зазвучал внезапно. – Лучше отпусти меня, - Аой только облизнулся и вместо того, чтобы ответить на этот грубый приказ, снова задрал юбку Урухи до самой талии – так, что темная ткань складками собралась на подрагивающем животе, а сам Аой смог на пробу потереться бедрами об открывшийся пах.
Аою казалось, что его член способен в любую секунду порвать ткань брюк: настолько восхитительно и сексуально выглядел Уруха, разметавшийся, распластавшийся под ним на гладком черном столе, полуобнаженный и раскинувший ноги, как какая-нибудь типичная секретутка. Уруха судорожно втянул воздух, и Аой увидел, как дико запульсировала жилка на стройной шее, а розоватый румянец начал переходить с лица ниже, на грудь.
- А ведь раньше мы никогда так не играли, верно? – прошептал Аой. Удостоверившись, что Уруха перестал сопротивляться, он нашел пальцами твердые вершины сосков и тут же почувствовал, как от этого легчайшего прикосновения напряглось тело под ним. Уруха не сказал ни слова и тогда, когда Аой начал новую игру, проведя руками по его груди, подрагивающему животу и шаловливо задержавшись на бедрах.
- Тебе нужно всего лишь попросить меня, и я дам тебе то, чего мы оба хотим. Как ты там говорил… у тебя есть только два выбора, - Аой наклонился ниже, опираясь руками по обе стороны от головы Урухи; его длинные темные волосы, очертившие границу их личного пространства, легкой щекоткой касались висков любовника. Взгляд Урухи стал еще тяжелее, когда ему бросили в лицо его же слова.
- Ты можешь получить это… - прикусив припухшую нижнюю губу, Аой толкнулся вперед, подобно тому, как он двигался, когда прижимал Уруху к стене. – Или… можешь в одиночестве подрочить в ванной, - вскинув идеальную бровь, Аой вернул обратно прозвучавший несколько минут назад вызов, задаваясь вопросом, примет ли Уруха его и начнет борьбу или сдастся на милость их общему желанию. Закрыв глаза, Уруха откинул голову назад, погружаясь в собственный мир дразнящего удовольствия, когда Аой снова толкнулся к нему.
- Только попроси меня, Уруха. Это все, что тебе нужно сделать, - Уруха никогда прежде не умолял Аоя по-настоящему. Он лишь требовал и приказывал, но Аой не собирался отступаться до тех пор, пока не услышит униженной мольбы о том, чтобы быстрее, глубже, чтобы медленнее, чтобы на столе, или стуле – да хоть на полу! – в общем, где бы и как бы того Урухе ни захотелось. Его любовник получил бы все это, стоило лишь ему попросить.
- Неужели это так трудно? – поинтересовался Аой, целуя надутые, упрямо сомкнутые губы Урухи и настойчиво пробегая по ним языком. Было видно, что Уруха не привык просить и выполнять приказы. Это было совершенно не в его натуре, как он сам и сказал. – Ты совсем не хочешь секса, Уру? Совсем-совсем? – прорычал Аой, его взрывной характер снова начал проявлять себя, когда Уруха остался безразличным к его требованию. Аой грубо дернул Уруху за руки, заставляя подняться и снова сесть на самый край стола.
- Аой, - с опаской прошептал Уруха, внимательно и осуждающе глядя на него из-под спутанной черной челки.
- Встань на колени и отсоси у меня, Уру. Если ты не хочешь ничего делать, то я сам возьму то, что мне надо. Примени наконец свой ротик по прямому назначению, а не для того, чтобы раздражать меня, - Уруха поморщился, когда Аой запустил руку в его волосы и потянул. Лицо Урухи заметно напряглось, он даже попытался избавиться от болезненной хватки, но Аой вдруг резко дернул, и ему пришлось соскользнуть со стола на пол. Как и было сказано, Аой сам собрался доставить себе удовольствие с помощью чужого рта.
- Черт, Аой, - выругался Уруха. – Да я скорее провалюсь, чем буду тебя, ублюдка, просить о чем-то! Если ты еще помнишь, в наших отношениях я никогда не играл роль настоящей шлюхи, - зашипел он, снова попытавшись оттолкнуть его руку, но Аой с помощью еще одного рывка заставил его опуститься на колени перед собой. Аой бы солгал, если бы сказал, что видел кого-нибудь сексуальнее, чем Уруха, против воли стоящий на коленях и кричащий из-за того, что его таскают за волосы, как какую-нибудь девку. Чем дальше, тем желаннее он становился.
- Это же просто смешно, Уру. Ты меня сейчас буквально до слез рассмешил, - на самом деле Аой не смеялся и даже не улыбался. Он жестко и возбужденно смотрел на Уруху сверху вниз, уже готовый кончить; если Уруха не начнет умолять его о сексе, то пусть это случится в его рту, так уж и быть. Определенно, вины Аоя не было в том, что у его любовника оказалась слишком негнущаяся спина, которая не давала ему признать проигрыш.
Аой опустился на корточки перед стоящим на коленях Урухой, тяжело втягивавшим воздух сквозь зубы каждый раз, как его дергали за волосы. Аой заставил его поднять голову, чтобы посмотреть прямо в лицо. Его ноздри трепетали, да и сам он заметно дрожал, и, тем не менее, его взгляд оставался все таким же мятежным, только подстегивая решимость Аоя.
Уруха не понимал, насколько он помогает Аою своим упрямством и непокорностью. Он словно бы подталкивал Аоя к тому, чтобы перебарывать его, заставлять плакать и подчиняться. Уруха уже начал ломаться. Впервые за все их время вместе Аой обрел контроль над ним своим волевым решением. За сегодняшний день он перепробовал множество уловок, чтобы победить Уруху, и единственным девизом в этой борьбе было: «Если что-то не сработало – сразу пробуй следующее». То ли он попал в нужную точку, то ли Уруха просто устал сопротивляться – так или иначе, бразды власти оказались в руках Аоя. Он был опьянен этой новой силой, переполнен ею, и для него уже не существовало пути назад. Уруха полностью принадлежал ему.
- Хотел бы я, чтобы ты увидел, как охрененно горячо ты сейчас смотришься, Уру, стоя на коленях по моему приказу. Чем больше ты стервозничаешь и сопротивляешься мне, тем сильнее я буду ломать твою стервозность и тем больше возьму от тебя, - взгляд Аоя ни на секунду не отрывался от дерзкого лица Урухи, смертельно опасного своим великолепием. Теперь, когда там не осталось и следа поддельной невинности, на него было гораздо легче смотреть безжалостно. После долгих секунд, подтверждающих его власть, Аой поднялся, не отнимая руки от волос Урухи.
- Ты знаешь, что делать, - протянул Аой, дернув за темные пряди так, что Урухе пришлось привстать на коленях и вцепиться в ремень его брюк, чтобы сохранить равновесие. Урухе не нравилось, когда его тянули за волосы, скорее всего потому, что это выглядело символом контроля - как это было и сейчас. Аой улыбнулся своей мысли, поражаясь тому, что Уруха не брыкается, не визжит и вообще никак не протестует против грубого обращения. Вместо того, чтобы бороться, его любовник предпочел принять рассерженный вид, демонстрируя, как ему больно. Уруха посмотрел снизу вверх нечитаемым, жестким взглядом, все так же держась за ремень, и Аой вопросительно приподнял бровь.
- Чего ты ждешь? Приступай, - Аой усмехнулся, когда Уруха недовольно скривил губы. Еще один рывок за спутанные пряди волос – и Уруха, зашипев, трясущимися руками нащупал металлическую пряжку. – Все могло быть гораздо проще, но с тобой всегда так трудно, - улыбнувшись, Аой насмешливо наклонил голову, когда Уруха снова посмотрел на него, издав низкое горловое рычание. «Недовольство» было слишком мягким словом для обозначения его чувств в этот момент. «Смертельная злоба» стала бы гораздо лучшим определением для этого убийственного взгляда и намертво стиснутых зубов. – Именно поэтому я и люблю тебя, - Аой игриво сморщил нос, когда Уруха нахмурился, грубо выдернул его ремень из шлевок и запустил его в полет через всю комнату.
- Ублюдок, - тихо пробормотал Уруха, тряскими пальцами расстегивая пуговицу на брюках Аоя и медленно опуская замок молнии. Аой проигнорировал оскорбление и только задрал голову Урухи еще выше – так, что его кадык резко дернулся под кожей.
- Я знаю, о чем ты думаешь. Если только посмеешь укусить… тебе же будет хуже. Ты меня понял? – Аой вопросительно приподнял бровь, дождавшись, пока Уруха фыркнет и отведет взгляд. Никакого другого намека на утвердительный ответ не последовало, и Аою оставалось только надеяться, что Уруха не осмелится сделать ничего такого. Да, Уруха был смелым, но не бессмысленно жестоким. Аой мог ухудшить его положение раз в десять, если бы Уруха рискнул выкинуть нечто подобное.
Аой подался чуть вперед, навстречу рукам Урухи, когда тот рывками потянул облегающую ткань прочь с узких бедер. Затем длинные пальцы принялись за боксеры, и Аой должен был быть слепым, чтобы не заметить проблеска интереса в полуопущенных глазах. Уруха всегда наслаждался этим действом, возбуждался от минета, да и к тому же он чертовски хорошо владел своим совершенным ротиком. Аой не раз видел, как Уруха, пока сосал его член, ласкал себя и спереди, и сзади – таким нетерпеливым его делала эта коленопреклоненная поза.
Член Аоя давно стал твердым и влажным от смазки из-за всех тех безумных пыток, которым они с Урухой подвергли друг друга сегодня. От взгляда Аоя не ускользнуло, как Уруха одной рукой потянулся к своему бедру и повыше задрал юбку, завороженно уставившись на внушительную эрекцию прямо перед своим носом.
- Возьми его в рот, Уру, я же знаю, что ты этого хочешь, - велел Аой. Его голос, упавший на две октавы и приобретший грубый оттенок, мог бы принадлежать только что проснувшемуся человеку с больным горлом. Аой был до такой степени возбужден, что сомневался, сможет ли продержаться до конца восхитительного минета; это казалось настолько невозможным, что не стоило даже и пытаться. Тяжело дыша, Уруха поглаживал себя по бедру, переводя взгляд с лица Аоя на его член, - и желая ощутить его в себе, и стремясь продолжить битву за привычный контроль. Заметив эти поглаживания, Аой усмехнулся: у него возникла еще одна идея.
- Раздвинь-ка ноги, детка, - прошептал Аой, поразившись тому, как при этих словах лицо Урухи залил еще более сильный румянец. К его удивлению, Уруха не запротестовал: не вставая с коленей, он раздвинул ноги и нагнулся вперед, так что его рот оказался как раз на уровне члена Аоя, а бедра приподнялись вверх, полностью обнаженные и безумно великолепные. – Открой рот, - Аой застонал, когда Уруха послушно разомкнул губы; и хотя его взгляд все еще оставался сердитым, он стал более покладистым. Уруха осознал, что борьба не даст ему ничего, в то время как подчинение позволит хотя бы получить удовольствие.
Аой задержал дыхание и шумно выдохнул воздух, только когда скользнул в рот Урухи и почувствовал, как мягкие губы сомкнулись на его эрекции. Рука Аоя все еще держала черные пряди, и он на полную воспользовался этим преимуществом, притягивая голову Урухи ближе к себе и одновременно подаваясь бедрами вперед. К этому этапу их взаимоотношений рвотный рефлекс у Урухи уже практически исчез, но он все равно чуть поперхнулся, когда Аой толкнулся к нему в горло гораздо более грубо, чем делал это когда-либо раньше. Сегодняшний день во многом стал для них необычным, а Уруха уже давно заслужил эту грубость и безжалостность.
Крепко зажмурившись, он оттолкнул бедра Аоя, и тот медленно отстранился, выйдя изо рта Урухи, чтобы тот мог глотнуть воздуха. Сделав глубокий вдох, Уруха вытер с губ восхитительно вязкую влагу. Передохнув пару секунд, он снова поднял взгляд на Аоя, что тот воспринял как сигнал к продолжению. Ухмыльнувшись, Аой потянул голову Урухи обратно, но на этот раз не стал врываться так глубоко, позволяя ему действовать так, как он считал лучшим.
Облизнувшись, Аой попытался сосредоточить свой взгляд на Урухе, наслаждаясь тем, как припухшие губы скользят вверх-вниз по его члену, как язык ласкает головку и поигрывает с щелью на самом верху, прежде чем снова уступить свое место губам. Не выдержав, Аой опустил веки и откинул голову назад, позволив себе просто наслаждаться умениями своего любовника.
- Тебе это нравится больше, чем настоящий секс? – гортанно спросил Аой, не открывая глаз и не поднимая головы. Он почувствовал, как при этом вопросе, ответ на который они оба знали, резко ускорились движения руки на его члене. Любовь Урухи к минетам вполне могла поспорить с его любовью к грубому и быстрому траху в позе наездника. Аой услышал тихий стон и понял, что наконец-то прорвался сквозь хладнокровную наглость Урухи. Узкая ладонь обвила его ствол у самого основания, в то время как Уруха продолжал посасывать и облизывать его, выделывая языком настоящие чудеса. Это уже было чуть ли не слишком. Аой взглянул вниз, и ему пришлось изо всех сил напрячь мышцы живота, чтобы не кончить от вида того, как Уруха трудится над его членом – с расставленными ногами, с обнаженной задницей…
Аой наклонился вперед, скользнув чуть глубже в рот Урухи, и провел ладонью по гладкому изгибу бледных ягодиц. Он услышал, как Уруха застонал и поперхнулся, когда член погрузился в его горло почти до основания, и тогда Аой ввел в его тело средний палец. Уруха судорожно сжался, и Аой тут же добавил второй палец. Он громко застонал, когда Уруха выпустил его изо рта и, задыхаясь, прижался влажной щекой к животу.
- Аой… - протянул он, подаваясь навстречу руке и пытаясь начать трахать себя самостоятельно, но Аой вышел из него прежде, чем Уруха получил хоть сколько-нибудь реальное удовольствие, и снова сгреб его волосы.
- Заканчивай, - жарко шепнул он, направляя рот Урухи обратно. Уруха посмотрел на него снизу вверх, принимая его член глубоко в горло; сейчас Аоя уже перестала заботить собственная грубость. Он снова взял власть в свои руки и теперь руководил всем, установив такой темп, который должен был очень скоро довести его до края. Горячий рот был умелым и влажным, Уруха быстро сосал и ласкал член Аоя, ни на секунду не отрывая тяжелого взгляда от его лица, желая поймать момент экстаза, стремясь быть использованным таким образом.
Затерявшись за блаженной гранью, Аой застонал и за волосы притянул Уруху еще ближе, дернувшись и кончив ему в рот. Вообще-то он пересек эту грань еще задолго до самого оргазма. Зашипев, Аой отстранился и взял член в руку, чтобы выплеснуть последние капли на подставленные губы и подбородок. И пока все это происходило, Уруха неотрывно наблюдал за ним, напоследок лишь лениво облизнувшись.
Аой вздрогнул, когда Уруха наклонился и собрал языком последние капли, а потом с легкой улыбкой провел губами по всей длине. Приподняв бровь, Аой почувствовал новую горячую волну внизу живота. Он не мог поверить, что возбуждается так быстро после сумасшедшего оргазма… хотя, в конце концов, он имел дело с Урухой, так что не стоило так уж удивляться. Уруха поразил его гораздо больше, привстав на коленях и задрав рубашку Аоя вверх, чтобы пройтись по обнажившейся коже медленными, ласковыми поцелуями.
- Трахни меня, Аой, - прошептал Уруха. – Пожалуйста, трахни меня, - это была именно та мольба, которую Аой так долго ждал. Она отразилась в глазах Урухи, когда тот поднял взгляд на Аоя, путаясь пальцами в полустянутых брюках. Определенно, Аой становился все тверже и тверже от этой внезапной смены тона игры. Уруха сам вручил ему власть над собой, и пусть это, скорее всего, было временной мерой, только ради секса, Аой чувствовал себя самым счастливым в мире человеком. Он одержал свою личную победу, заставив Уруху стать таким покорным.
Аой отпустил спутанные волосы Урухи и грубо дернул его вверх за воротник несчастной рубашки. Уруха тихонько захныкал, когда Аой притянул его к себе за шею и поцеловал, жадно и грубо, свободной рукой срывая остатки белой ткани и отбрасывая их прочь. Уруха вцепился в пуговицы на рубашке Аоя, всецело отдаваясь поцелую, но через пару секунд Аой сбросил с себя его руки и завел их любовнику за спину, одновременно шагая вперед и подталкивая его своим телом.
- Так ты хочешь, чтобы я трахнул тебя? – прошептал Аой прямо в рот Урухе, доведя того до стола. Уруха застонал в поцелуй, когда ему пришлось вползти обратно на скользкую поверхность. Аой грубо растолкнул его ноги в стороны, устраиваясь между ними. Прикусив и засосав нижнюю губу Урухи, он качнулся вперед, от всей души насладившись раздавшимся гортанным стоном.
Как только Аой разорвал поцелуй, Уруха опустился на локти. Аой тут же задрал его юбку до талии и надавил ладонью между ног, удостоверяясь, что его любовник готов. Снова зажмурившись, Уруха выгнулся дугой, когда Аой без предупреждения ввел в него сразу три пальца. Он все еще был чертовски узким, но член должен был войти без проблем, а эта узость лишь добавляла остроты ощущениям.
- Аой… - простонал Уруха и опустил одну руку вниз, туда, где чужие пальцы ласкали его. Аой почувствовал дрожь его тела, тут же судорожно сжавшегося, и стиснул зубы, быстро отводя ладонь, чтобы не кончить, даже не начав. Нагнувшись, он подтолкнул Уруху повыше и лизнул его пальцы, массировавшие вход. Как только язык коснулся его кожи, Уруха громко застонал и вцепился другой рукой в волосы Аоя.
- Скажи мне, насколько сильно ты этого хочешь, - подбодрил его Аой, продолжая медленно лизать и не отводя взгляда от раскрасневшегося, мокрого лица. Дернувшись, Уруха попытался притянуть его к себе за волосы, но Аой зарычал и, сжав за запястье, оттолкнул его руку. – Скажи, - шепнул он низким и хрипловатым от возбуждения голосом и снова провел всей поверхностью языка по коже Урухи, по его пальцам, растягивавшим вход. Аой почувствовал, как тело Урухи тут же напряглось, и усмехнулся, когда чужие пальцы испытующе тронули его губы.
- Боже, Аой… - задохнулся Уруха и снова выгнулся восхитительной дугой.
- Не совсем, но близко к тому, - с самодовольной улыбкой отозвался Аой, большими пальцами раскрывая Уруху и углубляясь языком настолько, насколько было возможно. Звук, который издал при этом Уруха, можно было назвать только гортанным криком, и Аой насладился и им, и тем, как Уруха сжался и одновременно потянул его за волосы. Аою всегда нравилось это делать, ему нравился сам вкус, нравилось, как Уруха задыхался и извивался от каждого движения языка. Он откровенно наслаждался судорожными сокращениями мышц, но как только Уруха толкнулся бедрами особенно сильно, он понял, что нужно остановиться, прежде чем его любовник преждевременно кончит. Поэтому он с сожалением приподнялся, чтобы снова нависнуть над подрагивающим телом Урухи.
Уруха под ним выглядел настолько по-блядски развратным, что Аой понял – пора, наконец, сдаться и дать им обоим то, что они хотят, потому что долго он так не протянет. Можно было считать чудом, что он продержался до этого момента. Хищно приподняв уголок губ, Аой наклонился еще ниже, наблюдая, как его любовник ласкает себя, и зашипел, когда другой рукой Уруха начал поглаживать его болезненно напряженный член.
- Ну давай же, Аой, пожалуйста… Аой… - взмолился Уруха, протяжно выстанывая имя Аоя. Его глаза стали чуть ли не угольно-черными, когда он отчаянно посмотрел на Аоя, не прекращая движений рукой. Аой тут же понял, что если промедлит еще хоть немного, то кончит прямо ему в ладонь. Наконец-то он получил от своего любовника то, что хотел, абсолютное подчинение, которое никогда прежде не входило в их игры. Сейчас Уруха не притворялся, чтобы добиться своего, он по-настоящему молил об облегчении, которое только Аой мог ему дать. Наклонившись, Аой с легкой улыбкой прижал губы к уху Урухи.
- Если хочешь, возьми сам, - прошептал Аой, закрыв глаза, когда Уруха настойчиво прижался к нему. Уруха, видимо, понял намек, потому что следующим, что Аой почувствовал, была рука, скользнувшая между ними и осторожно направившая его член внутрь жаркого тела.
- Да… - прошипел Аой, зарывшись лицом в шею Урухи, и, оказавшись на полпути, толкнулся вперед. Он вошел совсем легко, благодаря всем тем сладким пыткам, которым подвергал Уруху в течение всего предыдущего часа. Он знал, что Урухе все равно будет больно, ведь единственной подготовкой у него были пальцы и язык Аоя, но эту боль он вполне сможет вынести. Уруха уже подавался навстречу и просил большего. В некотором смысле Аой и сам хотел приправить их секс болью, хотел, чтобы Уруха царапал его спину, изнывая от его грубости и безжалостности.
- Ты так хорош, Уру… - застонал Аой, отстраняясь на долю секунды, прежде чем снова скользнуть назад. Это движение породило искру мучительного удовольствия внизу живота, и тут же у уха Аоя раздался сладкий стон, свидетельствующий о том, что Уруха не меньше него наслаждается происходящим.
- Трахни меня… - выдохнул Уруха в паузе между двумя прерывистыми криками, когда при следующем толчке Аой качнулся чуть грубее. Ноги Урухи сжались на талии Аоя, когда тот выпрямил руки, чтобы беспрепятственно смотреть на распятого под ним любовника. Он наслаждался тем, как взгляд Урухи становился рассеянным, а лицо и шея заливались румянцем каждый раз, как Аой двигался под правильным углом и с точно рассчитанной силой.
Аой прекрасно знал, куда именно надо надавить, чтобы заставить Уруху поджать пальцы ног, дрожа всем телом. Годы практики сделали его экспертом по чувствительным точкам этого тела, и он мог добиться одним прикосновением, поцелуем или толчком совершенного определенного стона или дрожи.
После нескольких томительных минут Аой полностью выпрямился, приподнимая бедра Урухи от стола и не прекращая трахать его. В данный момент Уруха позволил бы сделать со своим телом все, что только было в человеческих возможностях: передвинуть, перевернуть, нагнуть в абсолютно любую позицию, какую бы Аой ни захотел, - лишь бы ему дали кончить. Прикусив уголок губ, Аой тронул пальцами торчащий сосок, надеясь заставить Уруху сжаться.
Спина Урухи выгнулась изящной дугой, и Аой почувствовал чуть ли не болезненное давление. Тогда он перекатил сосок между большим и указательным пальцем и тут же услышал резкий выдох; видимо, ощущения были настолько яркими, что изгиб спины стал еще более явным. Лицо Урухи мучительно исказилось, его тело напряглось и задрожало, когда Аой ущипнул его; только когда он отнял руку, Уруха немного расслабился, опустившись обратно на стол. Аой в очередной раз поразился тому, как возбуждали Уруху легчайшие прикосновения к груди; он мгновенно представил, как от этого восхитительного зрелища запульсировал его член внутри жаркого тела.
- Слишком хорошо, Аой, - прошипел Уруха, зарываясь руками в собственные волосы и с каким-то безумием дергая их. Аой еще больше нарастил темп, и тело Урухи начало скользить по гладкой поверхности. Позиция, в которой они оказались, не давала почти никакой возможности для того грубого секса, о котором мечтал Аой.
- Знаю, - Аой гордо усмехнулся от этого страстного комплимента. Он знал, что был единственным, кто слышал такое от Урухи, единственным, кто знал, как довести его до такого состояния, единственным, кто смог заставить Уруху униженно молить. Именно за этим Уруха зачастую и приходил к нему, и от этой мысли Аой почувствовал волну удовольствия, пробежавшую по позвоночнику, вздрогнул и чуть не кончил.
- Черт… - выдохнул Аой и замер, отодвигая оргазм еще ненадолго. Уруха заскулил… да, именно заскулил, когда Аой перестал двигаться. Раньше такого никогда не случалось, ворчать он ворчал, но такого отчаянного скулежа не было ни разу. Должно быть, на этот раз Аой на славу постарался.
- Малыш, ну давай, - простонал Уруха, настойчиво дергая за пояс приспущенные брюки Аоя. – Не останавливайся, пожалуйста… - Аой саркастически скривил губы, услышав столь редкое в исполнении Урухи «пожалуйста». Когда Уруха успел стать настолько вежливым в попытках добиться своего? Свою нежность он проявлял с большой неохотой и только тогда, когда хотел чего-либо от Аоя или старался задобрить его после очередной своей пакости. Аой подумал, что если Уруха будет продолжать так баловать его эго, то оно разрастется до размеров целой комнаты. Возможно, оно даже переплюнет эго Урухи.
Усмехнувшись, Аой подсунул руки под бедра Урухи, вынуждая его сесть. Уруха вцепился в его плечи, начиная медленно покачиваться навстречу. Аой почувствовал, как припухшие губы коснулись его кожи, когда Уруха зарылся лицом в его шею. Он попытался начать трахать себя самостоятельно, отчаянно нуждаясь в хоть каком-нибудь движении, и Аой зашипел; он скинул руки Урухи со своих плеч и шлепнул любовника чуть пониже спины, заставляя встать. Уруха окинул его злым, усталым взглядом, но соскользнул со стола и с члена.
- Разворачивайся, и будем заканчивать, - хрипло прошептал Аой. Сзади он смог бы оттрахать Уруху гораздо более жестко, в соответствии с со своими желаниями. В мгновение ока Уруха повернулся и наклонился над столом, попутно настойчиво обтершись о пах Аоя. Он точно знал, чего именно хотел Аой. Уруха обернулся через плечо и посмотрел на Аоя сквозь спутанные, мокрые черные пряди; его взгляд был тяжелым, бесстыдным и покорным. Глухо рыкнув, Аой вошел в его тело одним плавным толчком.
- Да… - протяжно выдохнул Уруха, когда Аой снова набрал быстрый, грубый ритм, который им недавно пришлось прервать под угрозой преждевременного оргазма. Уруха цеплялся пальцами за стол, пока Аой сильно и безжалостно двигался в нем, с каждым рывком яростно дергая его к себе за талию. Уруха был просто великолепен: горячий, скользкий и узкий, восхитительно узкий даже после всех их страстных слияний. Аой задохнулся, когда Уруха, опираясь ладонями на стол, начал бешено подаваться навстречу ему.
- Продолжай, - простонал Аой, путаясь пальцами в волосах Урухи и в теперь уже знакомом жесте дергая их. – Вот так, - прошептал он, когда Уруха толкнулся еще резче, дыша так тяжело, словно бежал марафонскую дистанцию; в какой-то мере так оно и было. Они оба рвались к финишу, гадая, кто первым порвет ленточку, знаменующую экстаз. Они снова по-своему соревновались, стремясь достичь оргазма раньше другого.
Аой втянул воздух сквозь зубы, когда его накрыло очередной волной удовольствия, еще сильнее стиснул волосы Урухи и потянул его голову назад; сильные, резкие толчки превратились и быстрые и хаотичные. Уруха вскрикивал каждый раз, как Аой попадал по той самой точке внутри его тела; он даже оперся одним коленом на столешницу, раскрываясь еще сильнее, когда Аой совсем уж грубо толкнул его на край стола, отчего по всей талии потом должна была вспухнуть красная полоса. В своей страсти они зашли уже так далеко, что совсем не заботились о том, что делали друг с другом, пока каждое движение приближало их к заветной финишной черте. Аой нагнулся к спине Урухи, когда удовольствие стало совсем уж нетерпимым, а мышцы живота мучительно напряглись.
- Готов? – простонал Аой в ухо Урухе, и тот отчаянно закивал, вздрогнув всем телом и подавшись назад; тогда Аой скользнул рукой по его животу, обхватил его член и начал ласкать в такт со своими толчками. Они оба давно уже были готовы, но только теперь Аой решил позволить им достичь вершины. Уруха тоже потянулся вниз, помогая Аою ласкать его, отзываясь на каждое движение. Когда Уруха повернул голову, Аой наклонился, затянул его в глубокий поцелуй и задрожал, отдаваясь во власть оргазма. Для него это был еще один безмолвный намек.
- Уру… - Аой кончил глубоко внутрь тела Урухи, и его стон был приглушен жадным ртом. Его бедра продолжали двигаться медленными затихающими толчками, пока наслаждение циркулировало по его телу. Урухе понадобилось всего несколько секунд, чтобы последовать за ним.
Аой почувствовал, как его любовник напрягся, и Уруха разорвал поцелуй, чтобы застонать и откинуть голову на его плечо, кончая в их сплетенные ладони. Теплая жидкость потекла по пальцам к запястью, дополняя чувство эйфории, и Уруха тяжело осел на стол, а вместе с ним и Аой. Тело Аоя еле заметно подрагивало от только что схлынувшего напряжения, и он отчетливо чувствовал, как дрожит Уруха, который лежал щекой на столе, тщетно пытаясь успокоить дыхание. Давненько уже между ними не было такого.
- О… черт, Аой… - Уруха протяжно, обессиленно выдохнул. – Не могу поверить… мы только что… мы и вправду только что… - Уруха еще раз глотнул воздух, и Аой удовлетворенно улыбнулся во влажную кожу его плеча.
- Да, мы это сделали, - продолжил за него Аой, медленно погладив его бедра и лениво задумавшись, сможет ли он привстать и выйти из тела Урухи, или сейчас это будет для него непосильным подвигом.
- Прямо на столе переговоров… за которым сидят и пьют кофе наши согруппники и стафф… ты только что трахнул мою задницу … - пробормотал Уруха куда-то в стол, усмехаясь безрассудству того, что они только что сделали. Аой тихонько рассмеялся ему в плечо, прежде чем медленно отстраниться и попробовать встать; хотя бы одну попытку сделать явно стоило. Приподнимаясь и осторожно выскальзывая из Урухи, Аой поморщился от слабости в ногах и бедрах. Уруха застонал от боли, которая настигла его, скорее всего, именно в тот момент, когда Аой вышел.
- Не стоит никому этого знать, пусть это останется нашим маленьким секретом, - с вымученной улыбкой поддразнил его Аой. Он вытер руку со следами оргазма Урухи об остатки рубашки, помог своему любовнику перевернуться и аккуратно подсадил его на край стола. Уруха беззвучно скривился от боли, и Аой окинул его жалостливым взглядом. Хотя и его жалости был предел: Уруха давно это заслужил своим поведением.
- Ну уж нет, я буду об этом вспоминать каждый раз, как у нас тут будут проходить собрания. Буду представлять твою голую задницу поверх моей, - увидев, какой оскорбленный вид принял Аой, Уруха рассмеялся; затем он беспомощно уставился на свои ноги. Его юбка помялась и испачкалась, а рубашка превратилась в какие-то лоскуты, валявшиеся по всему полу. С этим беспорядком в его одежде определенно стоило как-то разобраться перед выходом.
- Что-то я не слышал, чтобы ты возражал, пока я трахал тебя на этом столе. Так зачем сейчас начинать-то? – Аой закатил глаза, когда Уруха вернулся к обычному своему пост-сексному состоянию и окатил его ледяным взглядом.
- Ты заставил меня, Аой, это была не моя идея, - фыркнул Уруха, попытавшись разгладить безнадежно смятый материал юбки; при виде этого нервного жеста Аой не смог сдержать кривой, понимающей улыбки.
- Но я же никому не дал застать тебя таким, так ведь? Я закрыл дверь, потому что и ты в прошлый раз оказал мне небольшую любезность, - безо всякой нужды напомнил ему Аой. Аой хотел, чтобы их поймали, ему чуть ли не до боли хотелось победить; но на этот раз он одержал победу над Урухой в несколько другом смысле, и он нашел в себе силы сделать своему любовнику небольшое одолжение, не выставляя его на всеобщее обозрение. Он не стал оставлять дверь открытой, раз уж Уруха проявил к нему немного доброты, когда они были дома у его родителей. Но в следующий раз – не если, а когда – Уруха снова вернется к этому, к нему уже не будет никакого снисхождения. Аой станет с ним обращаться точно так же. Наверное, они будут вечно ходить такими вот кругами… наверно, они хотят именно этого. Им казалось, что сведение счетов друг с другом – это самое лучшее времяпровождение, да и, к тому же, самое веселое на свете.
- Руки точно понял, что что-то не так, Аой. Строго говоря, из-за тебя меня все-таки поймали, - пробормотал Уруха, не смотря на Аоя. Его взгляд словно прилип к его коленям и разорванной рубашке. Аой подошел к нему поближе, снова встав между его ногами, и пальцем приподнял его гордый подбородок.
- Уж прости меня за то, что победил тебя, Уру. С этим уже ничего не поделаешь. Ты должен принять это и научиться достойно проигрывать, - Аой усмехнулся, когда Уруха оскалился и отпихнул его руку от своего лица.
- Я нормально умею проигрывать, - обиженно буркнул Уруха. Развеселившись, Аой приподнял бровь и отступил с дороги, когда Уруха, неловко поерзав, медленно встал со стола, отчаянно стараясь не морщиться, чтобы не показывать, как ему больно. Аой увидел, как он стиснул зубы и судорожно втянул в себя воздух. Аой попытался придержать его за локоть и помочь, но Уруха, выдернув у него свою руку, оттолкнул его, чтобы осторожно нагнуться за остатками любимой рубашки.
- Всего лишь минуту назад ты кричал о том, насколько я хорошо тебя трахаю, а теперь снова ведешь себя как сучка, - Аой недоверчиво покачал головой, когда Уруха снова отверг его руку помощи, самостоятельно встал и раздраженно натянул на себя рубашку, грубым рывком запахнувшись в нее, потому что пуговиц, на которые ее можно было бы застегнуть, там не осталось.
- Минуту назад ты довел меня до оргазма, но это нисколько не искупает всей непорядочности твоего поступка. Твое поведение во время секса было жестоким даже для тебя, Аой, - Уруха сузил глаза, а Аой сжал губы в попытке подавить смешок; до того смешно сейчас выглядела эта попытка устрашить его. Волосы Урухи спутались и местами прилипли к влажной шее, одежда пришла в такой беспорядок, как будто ее хозяин только что побывал в серьезной схватке и безнадежно проиграл в ней.
- Три раза ха-ха, Уру… - саркастически рассмеялся Аой. – А то, что ты постоянно творишь со мной, разве порядочно? Я тут не один веду себя жестоко. Как только мы уйдем отсюда, ты сразу начнешь прокручивать в голове варианты того, как бы заставить меня чувствовать себя в десять раз хуже… если, конечно, ты уже не начал продумывать их. Но знаешь что? Мне на это плевать, - подняв руки, Аой пожал плечами. – Я хорошенько тебе отомстил, и это все, что имеет значение. Можешь и дальше строить свои коварные планы, тебе никогда не додуматься до такого, - Аой вздохнул, когда Уруха нахмурился и, словно бы защищаясь, покрепче запахнул рубашку на себе. Он прекрасно знал, что Аой сказал правду, и, возможно, даже чувствовал небольшую вину за те безжалостные методы, которыми пытался заставить Аоя обнаружить себя.
- Иди сюда, - буркнул Аой, жестом предлагая Урухе подойти чуть ближе. Уруха окинул его подозрительным взглядом и остался стоять на месте, так стискивая свою несчастную рубашку, словно она была его щитом. Тяжело вздохнув, Аой поднял свою куртку с пола и настойчиво потряс ей перед Урухой. – Давай, я отвезу тебя домой, - Аой приподнял бровь, и его лицо застыло, принимая серьезный вид.
- Домой – это куда? – осторожно поинтересовался Уруха, нерешительно подходя к Аою и позволяя ему помочь с курткой.
- Ко мне, если не возражаешь. Не уверен, что могу сейчас позволить себе расслабиться в твоей квартире, - усмехнувшись, Аой развернул Уруху кругом, чтобы застегнуть куртку на все пуговицы, до самого подбородка. Бедра она не очень-то прикрывала, но поход в ней до квартиры Аоя можно было пережить. Хотя Уруха наверняка окажется обнаженным, как только они перешагнут порог; их веселая жизнь не знала долгих перерывов. После этой небольшой подколки, в которой, как они оба понимали, было слишком много правды, Уруха все-таки не выдержал и тихо рассмеялся, уткнувшись Аою в плечо. Улыбнувшись, Аой прижал к себе Уруху, который только что подарил ему малую толику своего прощения.
- Думаю, я хочу снова перекраситься в блондина, - пробормотал Уруха в рубашку Аоя. Тот обхватил своего любовника за талию, усмехнувшись такому внезапному решению.
- Уже? – весело поинтересовался Аой, лениво накручивая кончики черных волос на пальцы. – И почему же ты хочешь перекраситься? Мне они такими нравятся… - Аой пару мгновений полюбовался мягкими прядями в своей руке, прежде чем перевести взгляд на Уруху, который отрицательно покачал головой.
- Конечно, они нравятся тебе такими, но у меня лучше получалось добиваться своего, когда я был блондином, - Аой чуть нахмурился, когда рукой почувствовал вибрации от смеха. Конечно, у Урухи лучше получалось добиваться своего, когда он был блондином. Эта золотая корона и невинная улыбка маскировали его лучше некуда. За то время, которое понадобилось Аою, чтобы завоевать Уруху, он безоглядно влюбился в его черные волосы. Они стали своего рода ступенькой, рукой помощи на его пути к победе. Этот цвет оказался наглядным напоминанием о том, каким коварным был Уруха на самом деле, и это напоминание сдерживало Аоя, когда он начинал чувствовать жалость к своей жертве. Но, как оказалось, Уруха решил взять реванш несколько скорее, чем ожидалось. Как только его светлые волосы вернутся, Аою станет гораздо труднее вести себя безжалостно. Аой досадливо цыкнул себе под нос, задумавшись над благоприобретенной проблемой. Ему стоило догадаться, что Уруха не будет упрощать ему игру; он слишком любил власть, чтобы надолго передать ее Аою.
- А ты прав в своей осторожности, Аой, - прошептал Уруха в рубашку Аоя и, приподняв бровь, посмотрел на него, поддразнивая и одновременно предупреждая.
- О да… - обронил Аой, приобнимая Уруху за плечи и ведя к двери. Он понадеялся, что они смогут проскользнуть мимо всех задержавшихся в здании работников в их прискорбно растрепанном, благодаря траху на столе переговоров, состоянии. – Я знаю, - кивнул он, краем сознания отмечая, какой леденящий ужас поселился внизу живота при этих словах. Он знал, что Уруха вернет ему все сторицей, как только Аой повернется к нему спиной. Зато пока он упивался знанием того, что свел свои счеты с Урухой, подчинил его себе так, как никто раньше, и безоговорочно выиграл эту войну.
Конец
Re: Settling scores (NC-17, smut, Aoi/Uruha) Сб Июн 11, 2011 10:54 pm
Офигенный фанфик, как и все остальные из этой серии.
