Глава Х


- Руки, ты будешь сегодня работать или нет? – в голосе лидера удавливались нотки раздражения и недовольства. Он рефлекторно отстукивал палочками по рабочему барабану и хмурился, глядя на вокалиста.
Мацумото бросил телефон на диван с такой силой, что тот спружинил на пол. Поднять мысли не возникло, мужчина направился к микрофону. Действительно, пора было взять себя в руки, проблема не стоила того, чтобы вся группа страдала – это не профессионально, в конце концов.
Но хватило запала на пару часов, после чего Така снова стал рассеянным, а его глаза постоянно находили телефон, все так же лежащий на полу. Ютака бросал на него тревожные взгляды, но молчал, отчасти понимая состояние друга. В итоге он просто соврал, что у него сегодня важная встреча и первым ушел из студии, пожелав всем приятного вечера.
- Руки, что с тобой сегодня? – поинтересовался Уруха, собирая свои вещи, как всегда разбросанные по всей студии.
- Без разницы, - коротко бросил Таканори, резкими рывками пытаясь застегнуть куртку, но под замочек постоянно попадал шарф, что несказанно раздражало.
В конце концов терпение лопнуло. Рыкнув, вокалист бросил свое занятия, схватил сумку, телефон и скорым шагом покинул помещение, не удосужившись попрощаться с ребятами.
- Руки! – крикнул вслед Кою, но его проигнорировали.
Маленьким агрессивным вихрем Мацумото пронесся по коридорам, грубо отталкивая всех, кто попадался на пути. Злость сталкивалась с отчаянием, искрясь эмоциональным накалом и норовя вылиться через край, разъедая ядовитой реакцией асфальт под ногами.
Холодный зимний ветер наотмашь дал пощечину, требовательно распахнув незастегнутую куртку, грубо напомнив о беспечности мужчины. Но тот даже не обратил внимания на испуганную дрожь горячего тела, которому совершенно не нравился этот температурный контраст.
До машины пришлось бежать, чтобы не превратиться в ледяную статую. Перед автомобилем Руки едва не распластался на успевшем намерзнуть льду. Сдавленно ругаясь сквозь стучащие зубы, он нырнул в еще не прогретый салон, потирая еще не успевшие замерзнуть ладони. Вместительная сумка бесформенным мешком растеклась по пассажирскому сиденью, сверху упал многострадальный мобильный, сверкнув загоревшимся дисплеем.
Рука сама потянулась к нему, обхватила холодный пластик. Знакомый номер высветился последним вызовом. Вздохнув, Руки снова набрал его, даже не поднося трубку к уху, они и так услышал несколько коротких гудков, прямо говорящие о том, что абонент плевать хотел на все его переживания. Приятный женский голос проговорил привычное извещение, что набранный им номер не обслуживается. Что хочешь теперь, то и делай.
Вздохнув еще раз, Таканори приметил Акиру, прошедшего мимо его машины к своему драгоценному авто. Друзья, которые так за него переживали…
Мысль, скользнувшая в сознании, не получила шанс на логическое оправдание, вокалист набирал уже следующий номер.
- Дайске, привет, - он постарался, чтобы голос звучал как можно более непринужденно. – Не отвлекаю?
- Здорово! - гитарист радостно хмыкнул в трубку. – Неа, я уже еду домой с радиостанции. Тебе что-то от меня надо?
Вопрос прозвучал как-то странно, будто и не вопрос вовсе. Руки напрягся, мгновенно похолодев.
- Ты… Ты знаешь? – тихо выдохнул он.
- Догадываюсь, - голос Дайске был все таким же, видимо, он просто не способен на иные эмоции или просто умело это скрывал. – Тебе ведь нужен номер Ке?
- Так он его все-таки поменял, - это не стало открытием, но Таканори сжал от злости руку на руле до скрипа кожаного покрытия.
- Ну конечно, если старый не отвечает!
- Ты мне дашь?
- Така, ты, конечно, мужчина привлекательный, но я занят, - Андо расхохотался, довольный своей шуткой.
Лицо Руки перекосило от странной усмешки. Сейчас он не был способен подумать над тем, сколь двусмысленно прозвучала его просьба.
- Я тебе на почту скину его номер, хорошо? – Дайске перестал веселиться, теперь его голос зазвучал деловито.
- Да, конечно.
- Така.
- Ммм?
- Ты мне свою почту-то продиктуй, - гитарист все равно улыбался, не собираясь так просто растворяться в чужом необоснованном горе.
- Извини, сейчас.
Они распрощались, а через пару минут Мацумото уже набирал новый незнакомый номер. Ему надоело мерзнуть в салоне собственной машины, и он завел мотор, включая обогреватель на полную мощность.
Гудки странно переплетались с биением собственного сердца, которое, казалось, непозволительно замедлилось, растянулось, со всей силы ударяя каждый раз по тонким нервам.
- Да, - до боли в груди знакомый голос таким необходимым сейчас ядом расплылся по организму.
- Здравствуй, Тоору, - Така не смог сдержать облегченной усталости в голосе. – Не отвлекаю?
- У меня только что фотосессия закончилась, - известил Ке.
В трубке слышался отдаленный гул голосов, тихое шуршание пакетов. Едва слышно жужжал фен, рассыпаясь в чьем-то оглушающем смехе совсем рядом.
- Я могу позвонить чуть позже.
- Таканори, что ты хотел? – ни раздражения в голосе, ни пресловутой усталости, лишь зыбкое ничто.
- Ты поменял номер, - сказал Мацумото первое, что пришло ему в голову.
- Думаю, ты понимаешь причину.
- Почему? – он знал. Он все прекрасно знал, но ему было больше не о чем разговаривать с этим человеком, который так старательно расширяет между ними пропасть. Нет, он не виноват, виноват как раз Руки, но эта холодность убивает его.
Возможность слышать этот голос на пару секунд дольше затыкала любой довод разума.
- Это не телефонный разговор, - Ке на некоторое время задумался или отвлекся на что-то, после чего поспешно добавил. – Встретимся в том кафе недалеко от вашей студии, в котором мы уже сидели.
Он даже согласия не дождался, сбросив сразу после окончания своей фразы.

***

В небольшом кафе было шумно и очень людно. Для субботнего вечера ничего удивительного, но Така бы предпочел менее населенное место, где бы никто не помешал сосредоточиться на серьезном разговоре.
Сейчас мужчину раздражало все от громкого смеха девушек, сидящих двумя столиками левее, до тихого звона бокалов, на подносе проходящего мимо официанта. На большом экране крутили клипы. За те тридцать минут, что Мацумото сидел в кафе, он успел просмотреть их собственный Pledge, недавно вышедший Lotus Диру, пару корейских сладкоголосых попсовых групп и еще несколько клипов представителей PSC. И даже они не могли прекратить нервозность вокалиста. А после клипа Диру и проникновенного взгляда Ке Таканори почувствовал острую необходимость плеснуть в свой кофе коньяка.
Он как раз собирался озвучить эту мысль официанту, когда увидел вошедшего в помещение Тоору.
- Сто грамм коньяка? – уточнила миловидная девушка.
- Двести, - выдохнул Таканори, не отрывая взгляда от невысокой фигуры. Он специально сел лицом ко входу, чтобы увидеть его раньше, чем мужчина заметит его. Эти секунды потребовались для возможности собраться и взять себя в руки. – Ты что-нибудь будешь? – спросил Руки, глядя в глаза Ниимуре.
- Бокал белого вина, - тихо произнес Ке, бросая елефонна стол и присаживаясь напротив собеседника. – Извини, что опоздал.
- Не страшно, я никуда не спешу, - Руки несмело улыбнулся, немного нервозно, но вполне искренне. Ему шла такая улыбка.
Они молчали, пока им не принесли заказ. Не то, чтобы им нечего было друг другу сказать, но нельзя было ни признать, что им просто хорошо рядом друг с другом. Может, дело в энергетике или в том, что мысли их текли в едином русле.
В какой-то момент перед ними появился их заказ. Первый глоток коньяка прокатился по организму огненным вихрем, согревая до кончиков пальцев, придавая уверенности в себе и своих словах. Ке аккуратно поболтал вино в широком бокале, вдохнул терпкий аромат, после чего с наслаждением пригубил вино.
- Тоору, - и почему-то вокалист молчит о том, что не любит этого имени, предпочитая короткое прозвище. – Давай на чистоту. Говори прямо, я не маленький.
Ниимура задумчиво созерцал теплую жидкость в бокале, не спеша поднимать глаза на своего собеседника. Он не видел смысла в этой встрече, в этом еще не состоявшемся разговоре, исход которого они оба прекрасно знали.
- Таканори, - Ке сделал еще глоток. – Обойдемся без предисловий, мы с тобой занятые люди, чтобы тратить время на пустые слова. Без лишнего пафоса слов – ты хороший собеседник, понимающий и умеющий слушать. Дорогого стоят подобные качества. Но теперь тебе от меня нужно уже не общение, я даже громко назову это дружбой. Не отношу себя к гомофобам, но и не причисляю к геям. Прости, мне этого не надо.
Все правильно. Он не сказал ничего личного. Руки пропустил половину мимо ушей, понимая, что ему и так все это известно. Сейчас и он не видел смысла в этой встрече, разве что ради возможности полоснуть лицо Тоору отчаянным взглядом и быстро проговорить:
- Тоору, я справлюсь. Это минутная слабость… Возьму себя в руки…
Ниимура отрицательно качал головой, не соглашаясь, не веря, разрушая тонкое деревце чахлой надежды.
- Ты сам себе не веришь, - он поднялся со своего места, даже не успев его нагреть. – Извини, меня возбуждают только юбки. Прощай.
Прозвучало грубо, но стало твердой точкой, не позволяя найти лазейку в уверенной логике этого человека. Он свой выбор сделал.
Мужчина остался за столиком один, грустно глядя в стакан с алкоголем теплого янтарного оттенка. На гладкой поверхности коньяка плавали искры освещения, переливаясь и меняя очертания. Красиво, но так же бессмысленно, как и все, что Таканори делал последние недели.

Описание переживаний Руки пробирает до самой глубины души. Тонко, ощутимо, но, в то же время, красиво, вот правда. Вроде бы, что хорошего в переживаниях? Ничего, по идее. Но здесь, в них я вижу тонкую непонятную красоту.
Руки настойчив! Сказать "надоедлив" язык не поворачивается, почему-то, хотя, с определенной стороны именно так и есть)
Диалог в баре... Вроде бы, вот вам логическое завершение, Ке поставил точку, такой категорический ответ убьет всякую надежду, но нет, осталось какое-то чувство недосказанности, чего-то, что еще заставит переживать, безотрывно глядя в монитор и сидя как на иголках)
Спасибо!! =))

Как живо... и больно.

Напряжение... Вот оно достигает пика.
Судорожные попытки предпринять хоть что-нибудь, надежда...
Тяжкое предчувствие...
Минуты ожидания наваливаются одна за другой, давят, усугубляя и без
того угнетенное состояние...
А потом... С каждым словом, с каждой секундой все стремительнее в
пропасть отчаяния. И - ррраз! - конец.
Горькое понимание обволакивает ватой, все вокруг перестает существовать.
А впереди долгая дорога к обретению душевного равновесия.

В который раз поражаюсь умению автора так расставить акценты, чтобы
погрузить читателя в атмосферу полностью, заставить прочувствовать все на своей шкуре. Честно, я читала, и меня потряхивало от холодного ветра (пощечина наотмашь - это сильно), слышался гул голосов в баре, перед глазами мелькали искорки на поверхности коньяка. А когда после мучительных секунд в трубке раздалось "Да", сердце вместе с почти остановившимся Такиным ухнуло куда-то вниз.


Хочется, конечно, верить если не в хэппи-энд (которого нам не обещали), то хотя бы в то, что Така быстро справится и ситуация сложится наименее драматично (оптимисты тут, понимаешь, собрались).
Но правила тут диктуем не мы, да и по законам жанра... Эх!

Спасибо.

Алиса,

Она вряд ли предполагает хеппи энд в каноническом его понимании.

Вот этой фразой ты попала в точку)

Пусть он найдет кого-то, кто поможет ему забыть Кё...

Вот так сразу? о_О


Ил,

Но здесь, в них я вижу тонкую непонятную красоту.

Я ее вижу всегда))

осталось какое-то чувство недосказанности

Нет, такого чувства не осталось, просто, если автор не сказал, что это конец, значит, ситуация либо повернется в лучшую сторону, либо усугубится окончательно.


Solne4naya,

В который раз поражаюсь умению автора так расставить акценты, чтобы
погрузить читателя в атмосферу полностью, заставить прочувствовать все на своей шкуре.

Поверьте, после каждого такого коммента для автора подобное тоже становится открытием

Но правила тут диктуем не мы, да и по законам жанра... Эх!

А в жанрах драма не указана))

А в жанрах драма не указана))

Но ангста там, чувствую, будет еще немало...

мне остается лишь пробормотать: вот оно как...
Чувства такие же, как и у Таканори: знаешь, подсознательно понимаешь, что это тупик, но не хочется "разрешать" себе верить в конец.
Я насладился в полной мере его отчаянием-давно хотелось почитать что-то такого, чтоб переживать с болью и обреченностью.
Мне интересно: как Така поступит дальше? до чего додумается, как будет переживать?
Приятная уверенность Кё меня восхищает- вежливо сказал правду, больную для Таки. Аккуратно так...

Спасибо, Laas!

Глава XI


Руки лихорадочно разгребал гора одежды, наваленные, казалось, по всей комнате. Он спотыкался о свои пиджаки, куртки, рубашки, штаны, вешалки и даже шнурки, громко матерился и вновь зарывался в ворох, в поисках одной вещи – собственного мобильного, который по глупости бросил на кровать, когда решил найти то, что ему подходит для его последней в жизни большой глупости. Таканори пообещал себе, что она будет последней. Больше шансов у него не будет, ему никто не даст права оправдаться, так почему бы не воспользоваться выпавшей последней возможностью, чтобы окончательно растоптать свою надежду.
Под рукой, запущенной в груду вещей, скользнула панель мобильного, но схватить его он не успел – телефон с глухим стуком упал на пол.
- Черт! – выругался раздраженный Мацумото, наклоняясь и разгребая разноцветные штаны.
Наконец сотовый оказался в его тонких пальцах, осветив их сиянием зажегшегося дисплея. И не успел мужчина глянуть на заставку, как телефон ожил в руках, извещая тяжелой мелодией о входящем звонке.
- Алло! Да! – выпалил Така, едва не выронив свою находку вновь.
- Отвлекаю? – поинтересовался усталый голос Дайске.
- Нет, я уборкой занимаюсь, - соврал вокалист, привалившись спиной к бортику кровати и взъерошив длинную челку, которая и так стояла едва ли не дыбом. – Ты… ты нашел?
- Да, как я и говорил, у Каору были запасные ключи от всех наших квартир, - голос Дайске понизился до шепота и отдавался гулким эхом. В трубке раздались чьи-то шаги и гул голосов. – Только приезжай за ними сам.
- А Ке…
- У Ке интервью для журнала, он уехал часа три назад, у тебя будет достаточно времени, если поторопишься.
- Спасибо, Дайске, - но гитарист уже не слышал, прервав их разговор короткими гудками.
Матсумото откинул мобильный обратно в кучу тряпья и откинулся головой на кровать, тяжело выдыхая. На потолке виднелось размытая охристая полоса, как мазок неаккуратного художника – Аой неудачно вскрывал в спальне шампанское, расписавшись напитком по побелке. Эта квартира давно напрашивалась на ремонт.
Вздохнув еще раз, вокалист поднялся и стал одеваться, придирчиво выбирая пиджак – этой детали гардероба он уделял больше всего внимания. Выходя из квартиры, рассеянно проверял, не забыл ли чего, впрочем, что именно он мог забыть, Така даже не подумал и хлопнул входной дверью, пытаясь закрыть ее ключами от машины.

***

Дом встретил вокалиста Диру родными запахами благовоний, совершенно не раздражающих своим постоянным присутствием. Окунаясь в объятия домашнего уюта, Ке каждый раз думал, что не променяет это ни на что в жизни. Потратив так много сил на достижение этой теплоты, он не заметил, как она пришла в его дом сама, принося с собой спокойствие и умиротворение.
Обувь была аккуратно составлена на полку, куртка кинута на вешалку. Шарф мужчина разматывал, проходя в гостиную. Горло под шерстяной тканью было мокрым и горячим. Ке поморщился, вытирая его ладонью. Стандартные движения: выложенные на журнальный столик ключи, мобильный и визитка журналиста, с которым у него было сегодня интервью; освобождение запястья от наручных часов; беглый взгляд на свежую прессу, брошенную утром впопыхах на диван; включение музыкального центра с медленной лирической мелодией.
В какую-то секунду Тоору понял, что что-то не так. Нет, все было на месте и выглядело так же, как он ставил утром, но ощущалось чужое присутствие. Горячее дыхание распространялось по всей квартире, оседая призрачной испариной на поверхностях интерьера. По коже пробежали мурашки от одной только мысли о присутствии в его крепости кого-то еще. Как?
Дернув тугой ворот свитера, мужчина оглянулся, хотя в гостиной уж точно бы уже заметил незваного визитера. Внутренне холодея и заранее понимая, что убьет того, кто додумался сунуться святая святых – его спальню, он направился туда.
Недовольный взгляд сразу нашел постороннюю миниатюрную фигуру, затянутую в черный костюм со стразами, заманчиво поблескивающие в полутьме. Длинные пальцы скользнули по гобелену на стене, нащупывая теплый пластик выключателя. Свет сверкающим потоком обрушился на вокалиста Газетто, который повернулся лицом ко входу, пряча ладони в широкие карманы просторных штанов.
- Я так понимаю, что в мою квартиру ты попал не без помощи гитаристов, - без каких-либо эмоций констатировал Тоору, опираясь спиной о стену и складывая руки на груди. – Чем обязан?
Уже само наличие Таканори в его квартире, наталкивало на вполне определенную мысль, что именно гостю нужно от хозяина. Ке нахмурился, стараясь не выходить из себя раньше времени. Упрямство Мацумото обезоруживало его. Всегда проще вести себя отстраненно с теми, кто этого ждет от тебя, этот же человек не ждет ничего, он вообще вряд ли отдает себе отчет в том, что делает. А если и отдает, значит, ему вообще уже все равно на последствия. Тоору не любил это липкое чувство отчаяния, которое охватило вокалиста Газетто.
- Хотел тебе сказать… - Така ожег мужчину коротким взглядом, не дав возможности уловить то, что скрывалось за пеленой контактных линз.
- Не начинай, - отрезал Ке, поведя плечами и напрягаясь, когда незваный гость уверенно подошел ближе, замирая в паре коротких шагов. – Уходи.
Мацумото лишь отрицательно покачал головой в ответ, сохраняя налет серьезности на лице.
- Руки, нет! – твердо и уверенно заявил Ниимура, сверля решительным взглядом своего оппонента. Сейчас основной диалог шел на уровни сплетенных в схватке подсознаний, не желающих сдавать свои позиции, а мужчины просто стояли и смотрели друг на друга.
В какой-то упущенный момент Таканори рванулся вперед. Ке среагировал мгновенно, расплетая свои руки и отталкивая худощавое тело. Пожалуй, он не рассчитал свою силу и массу соперника, потому что гостя сбило с ног, и он распластался по ковру, больно ударившись острыми локтями.
Надеясь на то, что применение силы усмирит Руки, Тоору облегченно выдохнул, но тут же получил болезненный удар под колено, от чего нога подвернулась, а проворные руки, дернувшие его за так и не снятый шарф на себя, возвели риск падения до реальности. Это вывело из себя. Как можно позволять себе подобное в стенах чужого дома в достижении своей цели, которая вразрез идет с устоями и привычками хозяина?!
Мацумото, взобравшийся было на живот мужчины, получил сильный удар в солнечное сплетение. Воздух закончился на уровне вздоха, застряв конвульсивным спазмом в горле, болезненный хрип сорвался с губ, а тонкое тело, согнувшись пополам, уткнулось растрепанной макушкой в татуированное плечо. Тоору тут же брезгливо оттолкнул его, вновь валя на спину и пытаясь подняться. Но Така, борясь с ослепляющей вспышкой боли, грубо спился пальцами в высветленную шевелюру, резко дергая вокалиста, под отменный скрим, обратно на пол.
Это не было игрой или мальчишескими попытками доказать, кто сильнее, каждый, как мог, отстаивал свою точку зрения – без правил, без ставок. И только на задворках сознания у обоих билась сознательная мысль – беречь лицо от ударов.
При физической подготовке Тоору было не удивительно, что Така сдался первым. В очередной раз приложившись головой о ковер, он так и остался лежать спиной, с придавленными сильными пальцами к полу запястьями. Хозяин квартиры нависал над ним, с ненавистью вглядываясь в знакомые черты лица, лишенные сегодня каких-либо штрихов макияжа.
- Зачем тебе это нужно? – рыкнул низким голосом Ке, вдавливая тонкие запястья в ворс ковра все сильнее.
Руки поднял неожиданно спокойный взгляд с оттенками грусти и усталости. Он будто ласкал резкие черты лица своего противника, нежно прикасаясь к ним призрачными кончиками пальцев, обхватывая ладонями, притягивая ближе.
- Просто трахни меня, - свершено спокойно ответил Таканори, будто стакан воды попросил.
Повисла напряженная тишина, отдаваясь звоном натянутой тетивы в темных углах комнаты. Они вновь вели немую борьбу, столкнувшись взглядами, тяжело дыша и срываясь на болезненные хрипы. Тела предательски ныли, выдавая плачевность своего состояния, но если Ке привык к боли, то для Руки она была не познана.
Надломилась с чистым звоном реальность, когда Тоору подался вперед, вгрызаясь в твердые мужские губы: требовательно, болезненно, подчиняюще. Тело Таки рвануло вперед, соединяясь, сливаясь, создавая что-то целое, неразрывное, единое. Руки все еще были зажаты стальными тисками длинных пальцев, лишая обоих возможности свободных действий, но устраивало и так. Нет, так было даже лучше.
Эта грубость нужна была обоим, чтобы не терять достоинства, чтобы иметь власть над телом, чтобы потом было не так больно отпустить. Ни шанса на ласку, на нежность и трепетность. Все в противовес поспешно, порывисто, без возможности лишний раз вздохнуть.
Два голодных зверя, дорвавшихся до добычи: горящие взгляды, резкие движения, искривленные мукой лица. Таке даже было не жалко дизайнерский пиджак, у которого Ке одним резким движением оторвал рукав, кинув в кучу скапливающейся на полу одежды.
Сейчас подобные мелочи совершенно не волновали, куда важнее было вновь добраться до губ, дать волю рукам, касаться горячей мокрой кожи, впиваться в нее короткими ногтями.
Никто не тратил время на растяжку, смазку и прочие мелочи жизни. Кусая губы, срываясь на гортанные крики, практически на сухую. Инстинкт самосохранения вопил о том, что это ненормально, рвал тонкое тело Мацумото из паучьих лап Ке, но тот держал крепко, совершенно не щадя неподготовленный организм. Слезы драгоценными камнями рассыпались по синеватым вискам, оттеняя их лунным блеском. Спина горела, раздраженная постоянным трением о жесткий ворс, тело ныло из-за грубого обращения, требуя более трепетного отношения к себе, но с губ Таканори срывалось только рваное «еще» и сбивчивые стоны.
На уровне бессознательного еще были грубые ласки, каждый из случайных любовников стремился едва ли не урвать себе кусок чужой кожи, оставив, как трофей. Сильные укусы пылали четкими следами зубов, наливаясь синевой на глазах.
Ке в последний раз рванул на себя податливое тело и излился с низким рыком, едва не упав на вокалиста. Таканори дрожащей рукой обхватил свой член, глядя, как скатываются по накаченному телу прозрачные капли пота, огибая рельефные кубики пресса. Не удержавшись, он провел свободной рукой по линии полосатого хищника, собирая соленую влагу, и сорвался на громкий стон, пачкая обоих.
Все закончилось оборвано, как и началось, будто их повесть пожгли с разных сторон, позволяя стихии огня слизать важные пояснения их поступков, стереть трогательное начало и романтичный конец.
Они не сказали друг другу не слова, разрывая трогательность единения. Тоору остался на полу, лениво прислонившись спиной к бортику низкой кровати. Таканори поднялся, излишне тщательно одеваясь и стараясь разгладить несуществующие складки. Пиджак он одевать не стал, решив выбросить его в первую попавшуюся мусорку. Оглянулся лишь у порога комнаты, обхватив косяк, как необходимую опору, чтобы замереть на мгновение на очертаниях и рельефах красивого тела, запоминая несущественные детали. А потом вышел из квартиры, тихо прикрыв за собой массивную дверь и понимая, что больше у него не будет возможности попасть сюда вновь.

Меня продолжает расстраивать такой Мацумото, больше похожий на школьницу своим поведением.

Да, я проде и не отрицаю, что промахнулась с образом Таканори, и ты уже неоднократно это говорила, я помню.

Сложившийся в голове совсем другой его образ протестует изо всех сил!

В предупреждениях стоит ООС, поэтому я вправе делать с Такой все, что моей душе угодно, с чьими бы представлениями о реальности это ни расходилось) В этом и вся чудесность фанфикшна - я могу плевать на желаниях и представления всех и каждого, создавая свой образ, как бы плох он ни был.

Зачем был нужен этот секс, он мог просто выкинуть его из дома после драки?

Есть такая категория людей, которые поддаются внезапному порыву, как правило основывающемуся на желании. У категоричности есть и иная грань.
Ты к таковым не относишься, тебе сложно понять, я к таким отношусь, поэтому вполне оправдываю импульсивный порыв Ке.
Тем более, что я весь фик в некоем роде вел свое повествование от лица Таки, и поступки Ке разъяснялись тоже с точки зрения Мацумото, а что думает на самом деле Ке, я, в принципе, и не поясняла.

вот только эту грубую животную страсть, мгновения мнимого счастья, которое и счастьем-то язык назвать не поворачивается.

Ну, собственно, да, думаю, он просто использовал свой шанс до последней капли.
Шаг отчаявшегося человека)

Действительно, эта история подходит к своему логическому концу. Это грустно, но правильно. Для этих героев, для этих прожитых жизней - да.

Это сейчас так грустно прозвучало


Спасибо)

Мне очень нравится в этом фике Кё. Он настолько похож ,по-моему, на настоящего. И эти сцены, где у них идет борьба- так грубо и страстно, что действительно показывают,как сильно Така любит Кё. Слежу за вами автор. )) вы- молодец. Жду проды .

Слежу за вами автор. ))

Фраза маньяка-убийцы из фильма ужасов

Жду проды .

Жду, что вы и дальше будете отписываться х))

Спасибо))

*вытирает слезы*
Вот повторюсь... Птычку жалко!!!
Упорно затыкаю вопрос "Зачем Руки это сделал?!", потому что у отчаявшегося человека все (большинство так уж точно) действия рождаются спонтанно, требуют их немедленного воспроизведения и довольно нелогичны...
Так что Руки очень жаль... Но и Ке винить нельзя ни в коей мере! Не его вина в том, что Таканори такой упертый и настойчивый, не его вина, что он его не любит, тем более, он дал ясно понять, что между ними быть ничего не может...

Laas пишет:- Просто трахни меня, - свершено спокойно ответил Таканори, будто стакан воды попросил.

Вот окончательно выбило из колеи... Больно стало... =//
Но то, что Ке ответил на эту, ммм, просьбу.. Так правильно, да.. Так действительно будет несколько, пусть даже на самую малость, но проще отпустить... Возможно...
Столько эмоций, что не получается их толком связать в слова...
Спасибо!! =**

Хорошая прода)
животные чувства, грубость, борьба- давно этого не хватало
Така со стороны выглядит как шлюха. Такая унылая обреченность. Понятное дело- он предлагает себя, потому что терять ему больше нечего, но я думаю, что все же жить одними чувствами -это не всегда хорошо. Он пошел напролом, "топя" себя.

Интересно, Кё согласился на секс потому что захотел, чтобы он наконец отвязался? Чтобы в некотором роде "отомстить" Руки? Или ему крышу снесло моментально?
Перегорели оба

Но то, что Ке ответил на эту, ммм, просьбу.. Так правильно, да.. Так действительно будет несколько, пусть даже на самую малость, но проще отпустить... Возможно...

Вот именно, что возможно.
Никто не гарантирует этого.
Не каждый способен отпустить в принципе.

животные чувства, грубость, борьба- давно этого не хватало

У меня были те же мысли, когда я писала эту проду)

но я думаю, что все же жить одними чувствами -это не всегда хорошо. Он пошел напролом, "топя" себя.

Така музыкант, ему простительно. Для вдохновения полезно)

Интересно, Кё согласился на секс потому что захотел, чтобы он наконец отвязался? Чтобы в некотором роде "отомстить" Руки? Или ему крышу снесло моментально?

Хороший вопрос!
Сама бы хотела знать ответ =__=

Спасибо))

Такая трепетная работа.
Такой отчаявшийся Така... Постоянно идущий на поводу у своих спонтанных решений, отрешенный Кё, которого я совершенно не могу понять, но безумно им восхищаюсь...
Мне жаль, что я ранее не добралась до данной работы, хотя с другой стороны, я читала взахлеб, не ожидая продолжений)

Maria_27,

Как мне нравится описанный тобою Кё, он именно такой
каким я себе его представляю.

Да, я тоже себе его именно таким представляю))
Уж очень удачно он у меня всегда получается

Меня удивила (мягко говоря) просьба Руки, но мне почему то кажется, что это не спонтанные эмоции, а тщательно продуманные действия, которые в дальнейшем должны принести свои плоды.
Я верю в холодный расчет Руки

О как! ОО
Интересная точка зрения!!!


GazettKO,

И всё-таки я не выдержала..и начала читать очередной фанфик в процессе..

Ну, фик уже подошел к концу, осталось дождаться одну-две проды))

Я так сильно люблю Ру-сана в жизни..и сама не понимаю почему люблю, когда Ру страдает в фанфиках..

Мазохизм дает о себе знать?))

В фанфике есть недосказанность..отчего он ещё интересней..
Я не могу это объяснить..но читая фик, я чувствовала странность..есть что-то такое..

Возможно, все дело в том, как этот фик написан. Стиль немного не мной. Я тоже этот фик воспринимаю несколько по-иному, нежели остальные свои работы))


Akinaru_Des, а я все думала, зайдете вы в мои темы или нет х)

Такая трепетная работа.

Странно. Как только автор сам себя уверил в том, что эту работу он завалил, к ней вдруг проявили массу внимания оО

отрешенный Кё, которого я совершенно не могу понять, но безумно им восхищаюсь...

Нууу, я не назвала бы его отрешенным в том прямом смысле слова)


Всех благодарю)
Приятно после недельного отпуска зайти в тему своего фика и обрадоваться х)

Глава XII


- Знаешь, Руки, от того, что ты потратишь на еду полчаса, группа ничего не потеряет, - с надеждой на отклик произнес Рейта, отстукивая пальцами нервную дробь по столу
Вокалист даже бровью не повел, продолжая внимательно вчитываться в текст песни, распечатанный на листе. Сорвался на хриплый кашель, потянулся за сигаретами, прерывая потуги табачным дымом и выдыхая на собственное творение.
- Руки! – возмущенно воскликнул Ютака, сидящий на столе рядом с басистом. Брови его болезненно изогнулись, выдавая волнение за друга.
- Что? – наконец соизволил откликнуться Мацумото, отрываясь от чтения и глядя на согруппников. – Я ем! – он указал кивком головы на пончик, принесенный сердобольным Аоем еще ранним утром.
- А что-нибудь существеннее и внушительнее? – иронично поинтересовался Судзуки, машинально опуская голову в пол под вспышкой мобильного кого-то из стаффа.
- Я не хочу, - буркнул Така. Вновь возвращаясь к тексту.
- Ты хочешь, чтобы тебя сдувало ветром, - констатировал недовольно лидер, печально оглядывая истончающегося на глазах друга. Акира чуть толкнул драммера локтем в колено, как бы говоря, чтобы тот не расстраивался лишний раз.
Но Ютака, трепетно относящийся к дружбе, просто не мог на это спокойно смотреть. Последние полгода вся группа работала на износ. Предстоящий релиз нового альбома выжимал из них все соки. И больше всех страдал Таканори. Не потому что он вокалист, и ему приходится писать все тексты с запасом. А потому что он сознательно изводил себя, вдалбливал израненную душу в работу, втаптывал вдохновение в тексты, не думая больше ни о чем. Преследуемый убийственным желанием создать совершенство, сам становился неким подобием человека: без души, желаний и мыслей. Удивительно, как при таком вокалист умудрялся еще и писать столь потрясающие тексты.
Ударник не знал, что именно случилось в жизни его согруппника, и его задевал факт молчания, безызвестности. Были подозрения, что во всем виноват Ке, которые неоднократно озвучивал каждый из оставшихся членов группы, но никто не обсуждал эту тему. Сплетничать о Руки за его спиной казалось в такой ситуации низко.
- Каи-сан, - к лидеру на всех парах приближался звуковик, совершенно не замечая вокруг ничего, кроме стопки бумаг в собственных руках.
Ютака спрыгнул со стола, готовый выслушать очередную идею, хотя ему безумно хотелось спать, есть и послать всех к черту. Он злился на этот порочный круг музыки. Ведь уже выпустили этот альбом, он взорвал все чарты, превзошел все ожидания, фанаты рукоплескают, критики добродушно кивают головами, а журналы трещат по швам т их интервью. Можно ведь оставить парней в покое хоть на сутки?!
- Руки, зачем ты перечитываешь текст этой песни? – Акира все не унимался. Заботиться о родных и близких людях для него было естественным, поэтому он не мог так просто отойти в сторону.
Впрочем, даже он не смог достучаться до Таки за эти полгода. Вокалист как с цепи сорвался! Интересно, когда он последний раз спал?
- Руки?!
- Рей, я работаю, - устало отозвался Мацумото и съехал ниже по стулу.
- Эта песня не вошла в альбом, оставь ее в покое, - как можно медленне и понятнее произнес басист.
- Я пытаюсь понять почему…
- Что?
- Почему она не попала в альбом, - пробубнил Таканори, схватил карандаш и стал прописывать иероглифы быстро и коряво поверх одной из строчек.
- Всегда в альбом попадают далеко не все наши треки, - Судзуки пожал плечами, опасливо косясь на друга.
- Она должна была войти, - затараторил Руки, отбросил лист и схватил следующий. – И эта должна была… И вот эта! Мир должен был их услышать! ДОЛЖЕН!
Последнее слово отчаянным криком разорвало суетливую тишину небольшой комнаты. Все находящиеся посмотрели на вокалиста, лихорадочно перебирающего листы. И на Рейту, пытающегося поймать тонкие запястья, желая обезвредить друга, который явно сейчас представлял опасность для самого себя.
- Каи, - глухо позвал басист, но лидер и так уже сообразил, что требуется помощь.
Вдвоем они, как можно мягче скрутили руки мужчине и вывели на улицу, как попало натянув рубашку поверх майки. Жаркий день сменился прохладным вечером, а здоровье Таки оставляло желать лучшего, поэтому не стоило лишний раз рисковать.
- Отвезем его ко мне, - распорядился Ютака, когда они оказались в машине басиста, так никого и не предупредив о своем уезде.
Уж лучше они выслушают потом от менеджеров, чем позволят посторонним узнать о маленькой драме дорогого человека.

***

- Ты мог бы быть и помягче с ним, - наставительно произнес Каору, толкая тяжелую дверь, за которой скрывалась их студия.
- Это мой брат и мне решать, как себя с ним вести, - фыркнул Дайске, откидывая волосы на спину. Он все никак не мог привыкнуть к тому, что они теперь снова короткие.
- Тогда не спрашивай у меня, что ты сделал не так, - тихо заметил лидер, поднимаясь по ступенькам и кивая охраннику в знак приветствия. Тот читал сегодняшнюю газету.
- А может, ты и прав, - Андо тяжко выдохнул, почесав висок. Он шел сзади, поэтому не видел торжествующей улыбки на тонких губах.
Вдвоем музыканты вошли в комнату отдыха. К удивлению, оказались в студии раньше всех. В помещении царила тишина, не считая мерного тиканья часов, да постоянного журчания воды в небольшом декоративном фонтанчике, призванном дарить успокоение и ионизировать воздух. На широком низком столике, заваленном постоянно всевозможной ерундой, на самом краю примостилась свежая пресса. Каору упал на кожаный диван, подтянув к себе выпуск SHOXX.
Им редко выпадала возможность почитать глянец, особенно, если в нем не идет речь о их группе. Но сегодня, коли уж они пришли первыми, можно было позволить себе расслабиться минут десять.
- Новый альбом Газетто, - задумчиво протянул Дайске, до этого изучавший обложку журнала, а сейчас изучавший внушительную статью о релизе. – Ты слышал?
Каору фыркнул, покачав головой. Он не слушал подобную музыку даже ради интереса. Но ему тоже бросились в глаза участники именно этой группы, пестрящией мфйком и костюмами с обложки журнала.
- И здесь тоже про них, - недовольно бросил Андо, откидывая очередной глянец в сторону. – И здесь. – Мне аж прям интересно, что там за альбом. Бу вчера про него упоминал вскользь, но я не заострил внимания.
- Можешь скачать и послушать пару треков, - лидер бросил короткий взгляд на часы. – Время у тебя еще есть.
- Я лучше в блоге отпишусь.
- О чем ты там собрался писать рано утром? – Каору, успевший одеть очки, бросил удивленный взгляд из-под них.
- Как мне хорошо было ночью, - Дай блаженно улыбнулся, услышав ехидный смешок мужчины.
- Не судьба, адьбом все-таки послушать придется. – сообщил тот, кидая на колени ритм-гитариста еще упакованный диск.
- Откуда…
- Видимо, вместе с прессой принесли, - пожал плечами Ниикура, наблюдая, как Дайске идет к аппаратуре, на ходу разрывая тонкую упаковку.

Ке вошел в студию, в первую очередь уловив тонкую нить лиричной мелодии, пронизывающую пространство помещений. Это была не их музыка. Он вообще не узнавал стиль. Но вот голос, доносящийся сквозь толщу стен…
Расстегивая тонкую кофту, вокалист дошел до комнаты отдыха, стараясь не упустить знакомый мотив боли, отчаяния, разбитой и растоптанной души. Замер у дверей. Прислонившись плечом к прохладной стене. Мелодия проникала в сердце, волновало кровь понятными страданиями. Любовь на грани смерти. Непонимания мира и неприятие реальности… Глубокие раны и кровоточащие нервы… Немые крики в попытке быть услышанным. По коже побежали мурашки.
Музыка сошла на нет, но тихий звон бархатного голоса наполнял душу, не собираясь так просто отпускать истерзанное сердце. Стараясь не упустить этого чувства, поглотить его и запереть в себе, Тоору толкнул дверь, входя в комнату. Гитаристы тихо обсуждали аккорды, переходы и еще какие-то нюансы, которые Ке до сих пор были совершенно неизвестны.
- Это бы их новый альбом? – без всякого приветствия спросил он.
Мужчины, привыкшие к такому обращению, согласно кивнули, едва сдержавшись от переглядок.
- Мне надо позвонить. – непонятно кому сообщил Ниимура, уже доставая телефон и возвращаясь в коридор.
Он мог презирать Таканори за его глупые поступки, за его разрушительную влюбленность, за настойчивость, но не мог не выразить свое уважение талантливому вокалисту и автору проникновенных текстов, в которых Ке видел отражение себя. Ведь песня и была… о нем.
- Да, - хриплый со сна, измученный голос, совершенно не понимающий кто и зачем ему звонит в такую рань.
- Привет, - голос, который невозможно не узнать. Слово, дающее надежду.

Я заранее прошу прощения за возможный бред, который могу нести под наплывом слишком сильных эмоций...
Не ожидала, что это будет финальной продой. Да, помню, ты говорила, что работа подходит к завершению, но честно, было неожиданно. Некое удивление, вызванное словом "Owari" как-то благополучно отошло на второй план после прочтения второй части главы...
Вообще, вся финальная часть просто пронизана болью... Тяжело читать было...

- Она должна была войти, - затараторил Руки, отбросил лист и схватил следующий. – И эта должна была… И вот эта! Мир должен был их услышать! ДОЛЖЕН!

Я не знаю, может, мне только показалось, но, почему-то, возникло стойкое ощущение, что не столько мир должен был услышать эти песни, сколько именно Кё... Не знаю, возможно, я ошибаюсь, но лично у меня остался именно такой осадок.
Вторую часть главы мне даже сложно комментировать. В ней столько боли, в частности, в последнем абзаце... Надрывная боль, просто растерзывающая нервы и сердце, а потом легкий отголосок почти призрачной надежды, - это все, смешавшись, создало такую бурю эмоций, что от слез сдержаться просто невозможно.

Зай, спасибо огромное за эту прекрасную работу, за все те эмоции, которые прочувствовала за все время прочтения, за эту красоту, пусть даже боли и отчаяния, но красоту, скользившую в них. Спасибо!!!

*зажала рот ладонью*
Боже, какой конец... У меня такое странное чувство: сердце бьется медленно-медленно...

Она должна была войти, - затараторил Руки, отбросил лист и схватил следующий. – И эта должна была… И вот эта! Мир должен был их услышать! ДОЛЖЕН!

Столько отчаяния. Я так понимаю Руки. Пальцы сами сжались на горле - начало душить отчаяние с привкусом слез.Не знаю, так больно мне стало за Мацумото. За его собственную боль, за его тупое отчаяние, за душу и сердце,вложенные в песни, которые погибнут под толстым слоем неизвестности. Его состояние такое понятное, его нельзя осуждать. Вообще, в этом фике Руки для меня - единственный, кого не могу осудить. Я вижу в нем отражение собственного "Я", его поступки, слова и дествия - все мне понятно, близко. Его переживания передаются с ювелирной точностью, переползают на мою кожу, просачиваются под нее. Я снова проникаюсь нежными чувствами к этому человеку, эхехе...

Мелодия проникала в сердце, волновало кровь понятными страданиями. Любовь на грани смерти. Непонимания мира и неприятие реальности… Глубокие раны и кровоточащие нервы… Немые крики в попытке быть услышанным. По коже побежали мурашки.

после этих строк захлестнули такие чувства, что я на какое-то время дышать перестала. Конец... конец истории лучше и не придумаешь; открытый финал, в котором проскальзывает искорка надежды. Надежды на то, что боль пройдет, говорящая о том, что время - лекарь пусть и паршивый, но все же и оно немного притупляет чувство отчаяния, затягивает раны в сердце, превращая их в нечто такое существенное, как музыка, музыка сердца, поющая о любви... *и вновь Алиса поражается точности названия фика...*
Я сейчас поставила Газетто, слушаю Pledge, и внутри все сжимается. Мне кажется, эта прода - самая сильная во всем фике. Потому что на мне она оставила самый глубокий отпечаток, глубже всех остальных проникла в плоть, в мысли.
Я не умею говорить о подобных вещах, мне сложно даются описания собственных чувств, тем более проблемно дать им характеристику. Хочу просто сказать, что раз за разом убеждаюсь, что ты, дорогая, мастер передавать человеческие чувства. Так, чтобы в них верили, так, чтобы их ощущали, проникались ими, поглощали их до последней капли... *преклонился перед автором*
Спасибо!

Я не знаю, может, мне только показалось, но, почему-то, возникло стойкое ощущение, что не столько мир должен был услышать эти песни, сколько именно Кё... Не знаю, возможно, я ошибаюсь, но лично у меня остался именно такой осадок.

Ты, несомненно, права. Именно это и предполагал Така... Просто высказать напрямую я посчитала лишним.

Его переживания передаются с ювелирной точностью, переползают на мою кожу, просачиваются под нее.

И в этом, пожалуй, отличие этой работы от всех остальных моих фиков. Я никогда не давала такого описания чувствам, как здесь, как пыталась оправдать Таку.

Конец... конец истории лучше и не придумаешь; открытый финал, в котором проскальзывает искорка надежды.

Это действительно был единственный логичный конец истории.

и вновь Алиса поражается точности названия фика...

Я никогда не беру название с потолка. Оно всегда отражает основную мысль фика.

что ты, дорогая, мастер передавать человеческие чувства. Так, чтобы в них верили, так, чтобы их ощущали, проникались ими, поглощали их до последней капли...

И хоть я знаю об этом, все равно каждый раз слышать об этом безумно приятно) Я не знаю, почему так, но уж коли получается, то я это использую))


Дорогие мои, я вас благодарю от всего сердца. Для меня важно, что вы всегда со мной))

я сейчас совершенно не мастер грамотно и понятно выражать свои мысли и эмоции, но и не сказать об этой работе - я не могу.
Окончание фика захватило своей непосредственностью. Лучшего просто и не подобрать. А я так боялась, что все переломится именно в концовке.
Эмоциональный фон очень силен. Браво.