Название: Silent Knight, Hidden Princess (Молчаливый рыцарь, скрытая принцесса)
Части: ??
Автор: luna_no_koibito
Переводчик: Akarui tori
Жанр: Драма, ангст, романс
Предупреждения: (зависит от части)
Рейтинг: PG-15 (зависит от части)
Пейринг: Reita / Kai
Группы: The GazettE
Дисклеймер: Я не владею ими и не сожалею об этом, потому что тогда мне пришлось бы извиняться за то, что может с ними случиться (・＿・；)！
Саммари: Быть. Кем вы должны быть, чтобы они хотели видеть вас самим собой или каким вы хотите быть. Эта история о двух мальчиках: 18-летнем Акире Сузуки и 15-летним Ютаке Уке. Эта история об открытиях, любви, страданиях и всем том, что может влиять на их жизнь, делая ее лучше или хуже. Эта история об их исканиях, борьбе, ощущению боли, росте и самоосуждении, дающему понять, кто они и чего хотят в этой жизни. Эта история о молчаливом рыцаре и скрытной принцессе.

Статус фанфика: в процессе
Статус перевода: в процессе




Рейтинг: PG-13
Предупреждения: нет

Февраль, 1999.
Саппоро, Хоккаидо, Япония.

Вверх-вниз, влево-вправо, взгляд маленьких глаз въедливо двигался в сторону возникновения звука, создаваемого движениями женщины в знакомой кухне, украшенными ее веселыми и беззаботными напевами их любимой песни – Utada Hikaru – First Love. Фу~уш – включена вода, пуф – закинут шоколадный порошок в миску, тонк-тонк – закрыты обе дверцы шкафа над рабочей зоной, бульк-бульк-бульк – добавлено молоко в миску с шоколадным порошком, все вместе, казалось, обладало голосом и подпевало его матери. Из-за чего он инстинктивно разомкнул губы, желая присоединиться к своей матери и предметам в кухне, но вскоре медленно их закрыл, прижав плотно друг к другу, и, подняв голову, грустно посмотрел на чистые листы бумаги и черный маркер, лежащие на обеденном столе.

Он начал беспокойно болтать своими маленькими ножками, сидя последние десять минут на стуле, который все еще был большим для шестилетнего мальчика, но и не настолько, чтобы ему нужно было подкладывать подушку, чтобы достать до стола. Нахмурившись, он положил голову боком на стол, продолжая болтать ногами и стараясь уловить каждый звук в кухне вместе с пением его матери. Он любил ее голос, когда она пела, и он так же любил ее голос, когда говорила, по его мнению, у нее был самый лучший голос, который он когда-либо слышал; а он слышал много разных голосов. От слишком низкого до очень высокого, от кажущегося безжизненным до удивительно реалистичного, и как в списке виртуальной памяти все эти голоса и звуки хранились в его наивной голове. И все же голос его матери был самым лучшим. За исключением моментов, когда она злилась, что случалось довольно редко. Ее голос был и сладким, и нежным, и приятным. Мальчик был счастлив, когда слышал ее голос, поэтому он его так любил, но сейчас он совершенно не был счастлив.

- Когда я закончу с этим шоколадом, мы могли бы прогуляться, Аки, тебе так не кажется? Сегодня такой прекрасный день… - Предложила она, повернувшись лицом к своему ребенку, который так и не изменил своего положения, лежа головой на чистых листках бумаги и смотря рассеяно-вяло. – Акира, малыш… что случилось? – Она осторожно поинтересовалась, оставив свое занятие и присев на стул рядом с маленьким темноволосым мальчиком, начавшим что-то медленно, но внимательно писать на листках. – Ты знаешь, Аки… дорогой… - Начала она, пытаясь говорить настолько осторожно и нежно, насколько это было возможно. - …Я знаю, то тебе больше нравится писать, но ты не должен забывать язык жестов, по крайней мере, в общении со мной… - Она пыталась говорить, но он решительно покачал головой и, повернувшись, сердито-угрюмо посмотрел на нее, хотя еще немного и он мог заплакать.

- "Я хочу говорить," – он набросал большие, четкие знаки хироганы на первом листе бумаги, в то время как его мать задумчиво смотрела на него, глубоко и незаметно дыша, и улыбалась ему, - это лучшее, что она могла сделать, - начав нежно ласкать его черные волосы и тщательно обдумывая свои мысли.

- Милый… - Начала она, но ненадолго прервалась. - …Мы узнали об этом до твоего рождения, поэтому, к сожалению, ты не можешь… Видишь ли, временами, не все могут делать то, что хотят, - женщина медленно продолжила, пытаясь сделать все возможное, чтобы сохранить спокойное выражение лица, но ее глаза четко показывали, что внутри что-то обрывается из-за необходимости говорить любимому ребенку такие слова.

- "Но почему? Я хочу говорить, мама," – написал ребенок под предыдущим предложением, повернувшись к матери, слезы уже выступали в уголках его маленьких глаз, и он хмуро сложил губы, в этот момент она подорвалась с места, кинувшись к своему ребенку, и нежно обняла его, успокаивающе поглаживая по спине.

- Мой милый, милый малыш… - Ласково прошептала она, качая маленькое гибкое тело в руках, и продолжая заботливо гладить его, после чего медленно выпустила ребенка из объятий, наклонившись к нему, чтобы взять его маленькие ладони в свои, и посмотрела прямо в его ясные темно-карие глаза. – Акира, малыш… Мы все: дети, люди вокруг тебя и я – можем говорить, но этот мир уравновешивается моим ребенком, это значит, что если ты чего-то не можешь, но это можем мы… то ты можешь то, чего не можем мы, и это, милый, делает тебя особенным, - она улыбнулся, поцеловав его маленький лоб, после чего он продолжил писать.

- "А что это значит?" – Он писал, обращаясь к матери, так быстро, как ему позволяла его маленькая рука, и, надув щеки от усердной работы, снова начал болтать ногами взад-вперед.

- Ох, Аки… - Она ласково усмехнулась, но быстро вернула спокойное выражение лица, слегка стукнув кончиком указательного пальца по кончику его округлого носа. – Мне лучше мне говорить этого, дорогой… потому что после этого может получиться так, что ты это потеряешь... Ты же не хочешь, чтобы это произошло? – Предупредила она с наигранным беспокойством, выглядевшим правдоподобно в широко раскрытых глазах Акиры, взгляд которых бы заинтересованным. Мальчик отчаянно замотал головой, быстро толкнув бумагу и маркер на мать. Это действие привело ее в замешательство, она странно улыбнулась, пытаясь понять, зачем он так сделал, но вскоре она рассмеялась, оценив сообразительность своего ребенка, так как поняла, что от нее хотел ребенок. – Я не могу этого написать, моя маленькая звездочка… это то, что ты сам должен найти… - Заключила она.

- "Но что если я не найду этого?" – Огорченно написал Акира, мрачнее надув губы и прекратив болтать ногами.

- Поверь мне, дорогой, ты найдешь это… - Она успокоила его, уткнувшись в его нос своим.

- "Если я найду это, то я смогу обменять его на голос?" – Начертил он на третьем листе бумаги, прервавшись, чтобы выжидающе посмотреть на мать.

- Может быть… - Она легко вздохнула. – Но можем случиться так, что когда ты найдешь это, то, возможно, ты больше не будешь ни о чем переживать, так как найдешь что-то лучшее и большее, чем твоя голос… - Сказала его мать заботливым голосом. – Но это зависит от тебя… На самом деле, когда ты делаешь что-то, тебе следует , я думаю, то хочу быть кем-то особенным для тебя, могу ли я быть такой? – Спросила она Акиру, улыбаясь ему, он, недоверчиво сощурившись, посмотрел на нее и ненадолго задумался над словами.

Он действительно сомневался в том, что ему больше не нужен был голос, так как это было тем, чего он хотел до этого больше всего. Однако, если его мать желала для него чего-то особенного, то это на самом деле должно было быть таким. – "Хммм. Я должен спросить Аоя сначала о том, чего он хочет," – уверенно написал маленький темноволосый мальчик, кивая самому себе, что заставило его мать нервно хихикнуть в тот момент, когда она повернулась к нему лицом, изобразив больное притворство.

- Ты собираешься посоветоваться с Аоем до меня? Твоей собственной мамы? – Она пыталась сделать все возможное, чтобы ее голос звучал болезненно, и Акира кивнул в знак согласия, на что она покачала головой, после чего, поцеловав его в лоб, вернулась к готовке. – Что у тебя будет в этом году? Обязательный или белый шоколад? – Спросила женщина, повернувшись к сыну, начавшему что-то писать, но вскоре он остановился и, довольно неохотно посмотрев на листы, поднял руку вверх, показав, что возьмет оба, тем самым заставив свою мать удовлетворенно улыбнуться, потому как она была рада видеть, что ее ребенок использовал свой язык жестов. – Хорошо, тогда оба, милый… - Сначала подтвердила она, затем продолжила говорить спокойным и мелодичным тоном, - …когда ты находишь что-то особенно для себя… не спеши отдавать это… Кроме меня и Аоя… может появиться кто-то, кому действительно очень нужен вой подарок, не так ли? – Добавила она, обернувшись к нему и улыбнувшись, на что мальчик улыбнулся и кивнул. - …Хорошо, а теперь нарисуй, как я готовлю, и сделай меня счастливой, пожа~луйста!

***

Март, 2002.
Саппоро, Хоккаидо, Япония.

Он медленно открыл светло-карие глаза навстречу раннему утреннему солнцу. Остановившись взглядом на одном месте, мальчик привыкал к новому свету, вскоре он предусмотрительно осмотрелся вокруг кровати.

- Ю-чан… - Прошептал он напряженным ото сна голосом и повернулся к другой кровати, посмотрев на лицо спящего там человека. – Ю-чан… - Позвал он снова немного громче, но реакции от его сестры не последовало - видимо она еще находилась в мире грез. Затем он перевел взгляд на закрытую дверь их комнаты и, стараясь не издать не единого звука, выбрался из постели. Встав на цыпочки, мальчик повернулся правым ухом к двери и прислушивался к другим звукам. Ничего не было. Его родители еще спали; се было чисто.

Бесшумно ступая по полу, он направился в ту сторон, где спала его сестра, и, подойдя максимально близко, оценил ее дыхание и спящую фигуру, после чего он подошел к подаренной на ее шестилетие в предыдущем месяце тумбочке, ища в одном из ящиков нужную ему коробку. Его шестой день рождения был в тот же день, и тогда он получил целый набор игрушечных солдатиков, лежавший теперь в его части комнаты нетронутым. Когда мальчик наконец нашел то, что искал, его глаза ярко заблестели, и он, осторожно достав это, оглянулся на сестру, чтобы проверить спит ли она. Решив, что все в порядке, он сел на пол в японском стиле и открыл коробку.

Крышка коробки была связана с ней; внутри лежало широкое зеркало, в котором отражалось его лицо. В коробке так же лежали различные виды косметики, пудра, румяна, помада и различные кисточки для всего этого. Он внимательно следил за тем, как его мать и сестра играли с этим несколько раз, поэтому он точно знал, что, где и как применять. Взяв одну из кисточек для век, он потер ее кончик о тени ярко-розового цвета и осторожно нанес их на веки, затем, положив кисточку на место, он посмотрел на себя в зеркало. Удовлетворенно улыбнувшись своему отражению, он восхищенно смотрел на себя некоторое время, и его сердце наполнялось счастьем от идеи следующей нанести ярко-красную помаду; только его отец не любил играть с этим.

- Ю-кун… что ты делаешь? – Вдруг раздался тихий голос за его спиной, из-за чего мальчика быстро охватила тревога. В этот момент его сестра-близнец встала перед ним в своей длинной ночнушке, потерев глаза после сна. Закрыв коробку, боясь быть пойманным, он молча и с опасением смотрел на нее. Мальчик не совсем понимал, что плохо, или, вернее, почему то, что он делал - плохо, но он хорошо осознавал то, что его отец дал ясно понять: все, что было в ее части комнаты не для него, и, наоборот, все, что было в его части не для нее. Он уяснил это, когда однажды был пойман с волосами от одной из кукол своей сестры.

Не дожидаясь, пока он сможет сказать хоть что-нибудь, она улыбнулась своему брату и села напротив него в той е манере, снова открыв коробку и молчаливо посмотрев на свою косметику. Некоторое время спустя она взяла в руки кисточку, проведя по темно-розовым румянам, и без всякого предупреждения нанесла их на щеки брата. Он не двигался и не говорил ни слова, лишь удивленно распахнув глаза, мальчик наблюдал за тем, как сестра красила его. Закончив с этим, она повернула коробку к нему, чтобы он мог увидеть свое лицо. Он улыбнулся в полной удовлетворенности, застенчиво сказав: "Спасибо", на что его сестра хихикнула.

- Ты мило выглядишь… - Громко прощебетала она, из-за чего мальчик поспешил приложить ладонь к ее губам, и свободной он показал, чтобы она говорила тише, с тревогой оглянувшись на дверь. – Мы можем играть так весь день, это так весело! – Громко прошептала она.

- Мы не можем… - Мальчик горько улыбнулся. - …Папе не нравится, что мы занимаемся этим, - сказал он, но заметил, что его сестра упала духом, словно он отверг ее. – Но мы можем заниматься этим, кода они не видят, как сейчас… - Осторожно предложил мальчик, на что она улыбнулась, и, энергично кивнув, он улыбнулся в ответ.

- Теперь ты, Ю-кун… - Произнесла она, закрыв глаза и позируя ему.

- Хорошо… - Взволнованно согласился он. - …Но помни, что это наш секрет, ладно? – Предупредил мальчик, начав наносить на ее веки фиолетовые тени.

- Может… мы скажем Аой-куну? – Осторожно поинтересовалась она, держа глаза закрытыми, но своими словами она заставила его остановиться и задуматься над ответом.

- Я думаю, что мы можем рассказать ему об этом… но только ему и никому другому, - согласился ее брат, на что она улыбнулась, а затем он вернулся к своему занятию. Когда она закончил с этим, то показал ей, усмехнувшись про себя, потому как считал свою работу невероятно хорошей. Ему это очень нравилось, он предпочитал это занятие всем игрушечным солдатикам, автомобилям, пистолетам и мечам. Он любил все, что было у его сестры, и ему все казалось пропитанным розовым цветом. Он любил этот цвет. Он также любил ее длинные волосы, ее легкий смех и ее нежные манеры, сейчас и всегда; настолько, что он хотел быть ею.

Предупреждения: немного ругательств
Рейтинг: PG-14

Апрель, 2011.
Саппоро, Хоккаидо, Япония.

Иногда рисунок стоит тысячи слов. Это был неоспоримый факт, с которым Акира не мог не согласиться. И он, как никто другой, знал значимость всех картин. Его рисунки, его картины были словами, и он рисовал их с детства, поэтому, ярко прожив свою жизнь, прекрасно понимал их значение. Сузуки родился немым и не мог с этим ничего поделать. Он никогда не слышал своего голоса и не имел возможности его приобрести. Если бы Акира мог говорить, то в глубине души он знал, что не будет хорош в разговорах. Поэтому отсутствие голоса не было такой большой утратой, верно? Не стоит говорить о том, что он никогда не хотел говорить, не нужно гордиться тем, что он немой, но он мог родиться глухонемым, поэтому Акира считал особенным то, что родился именно таким, так как знал, что это редкость - родиться только немым. Он действительно был прирожденным оптимистом.

- Я буду сегодня поздно! - Крикнула его мать, бросившись к сыну, спокойно шедшему к входной двери и небрежно одетому в темно-серое зимнее пальто. - ...Интересно, когда это закончится? Я уже и не помню, когда мы в последний раз ужинали вместе... - грустно вздохнула она, остановившись перед сыном, чтобы поправить его черную шерстяную шляпу и черный шарф, что считала необходимым сделать, на это Акира ответил одним лишь взглядом, говорившим: "Что ты делаешь, мама?". Она ласково улыбнулась: "Что?.. Я не могу убедиться в том, что мой красивый восемнадцатилетний сын выглядит таким красивым, какой он есть на самом деле?", - и поцеловала его в лоб, на что Акира коротко закатил глаза. - ...Ты знаешь, тебе действительно следует задуматься о том, чтобы носить контактные линзы, а то ты выглядишь как заядлый курильщик! - Самодовольно исповедовала она, в ответ Сузуки состроил недовольное и не верящее выражение лица, быстро повернувшись и открыв входную дверь, на что женщина манерно хихикнула - как она это всегда делала. - Эй! - Крикнула она, заставив его остановиться и обернуться. - ...Люблю тебя, будь осторожен, - ласково пожелала его мать. Он, улыбнувшись, сделал шаг назад, чтобы обнять ее, и затем ушел.

"Люблю тебя, будь осторожен", - она всегда говорила ему эти слова перед уходом. В этом выражении заложены любовь, беспокойство, надежда, гордость и многое другое. Однажды Акира попытался изобразить этот момент на бумаге, проигрывая его в своей голове настолько хорошо, насколько мог, но каждый раз, когда он рисовал этот момент, замечал, что передал не все эмоции. Сузуки тщетно пытался найти недостающие чувства, но ни к чему не приходил, казалось, он на самом деле не мог захватить весь смысл слов своей матери: "Люблю тебя, будь осторожен". В конце концов, этот факт не был таким обескураживающим, хотя по иронии судьбы похоже, что даже этими словами невозможно полностью передать все эмоции. Однако он хорошо нарисовал свою маму перед тем, как уйти.

Было еще достаточно рано, чтобы уходить из дома, и также рано, чтобы ученики старших школ, жившие в Хоккаидо, мечтали о чем-то или делали что-либо. Уроки начинались в час или около того, но для него это было наиболее подходящее время, чтобы прогуляться. В это время суток небо было особенно нежных и теплых цветов, которые, как он считал, успокаивали его. Сегодня был первый день последнего года в старшей школе, и он хотел изобразить эти эмоции. Поэтому Акира прокрался на территорию школы через все еще невероятно незаметный своеобразный вход на задней части бейсбольного поля, и уже через несколько минут он стоял напротив здания школы, но, продолжив двигаться, он наконец дошел до большого дуба и встал под ним. Повернувшись лицом к главным воротам, он достал небольшой холст, карандаш и начал рисовать.

Пользуясь своими обычными рассуждениями, он собирался передать охватившие его эмоции, нарисовав школу, поэтому он стоял именно так. Он выбрал закрытые ворота школы, как главный объект своей работы, и все, что было за ними, потому что хотел выразить чувства наилучшим образом. Нежелание - вот, что он чувствовал, и ворота в настоящее время были единственным предметом, защищавшим его от внешнего мира, с которым он скоро встретиться лицом к лицу. Он был защищен воротами от такой перспективы, через которые скоро пойдут студенты, его близкие друзья, учителя и сотрудники; все очень заботливо относились к чему.

На самом деле он не хотел получать высшее образование, или все же хотел... но не так сильно? Хотя в его случае это было не совсем так, потому как он понятия не имел, что делать, но, по сути, он уже организовал себе место в карьерном росте, если, конечно, он не завалит экзамены.

Ему дали две стипендии на изучение архитектуры: одну в Токио и другую в Италии во Флоренции. Стоит отметить, что на девяносто процентов Сузуки к выбору Италии. Однако мысль о том, что ему придется оставить это удобное место, чтобы встретиться с кажущимся холодным и наполненным осознанными мыслями миром, ожидающим его за пределами ворот, была пугающей. Эта мысль была довольно детской и эгоистичной, и он знал это точно так же как и то, что ничего не мог с этим поделать. Рано или поздно он должен был двинуться дальше, все движется. Все, что он мог сейчас делать, - это рисовать. Что он и делал.

- Только не говори мне, что ты забыл ощущение штриха... - Раздался громкий голос, в котором слышалось притворное удивление. Обернувшись, Акира поднял голову и мельком взглянул на своего лучшего друга Юу, так же известного как Аой, который стоял, засунув руки в карманы черной кожаной куртки. - ...Я имел в виду то, что ты сидишь на снегу, разве у тебя нет ощущения влаги или чего-то подобного? Это будет выглядеть, словно ты мочился на себя, знаешь об этом?.. - Засмеялся Аой, опершись о дуб и уставившись на холст.

Брюнет говорил дело. Пальто Акиры было достаточно плотным, поэтому он не чувствовал влаги, но его цвет и материал создавали впечатление, что он мочился на себя, а все из-за того, что он долго сидел там. Если бы Сузуки беспокоился об этом, то бы побежал домой, но он этого не сделал. Акира никогда не был из тех, кто хотел произвести впечатление на кого-либо; учителя заботятся об этом меньше всего, его друзья посмеялись бы над ним, и с девушкой на данный момент он не встречался, хотя, к его истинному удивлению, многим из них он был интересен.

Его настоящей проблемой было то, насколько быстро проходит время, потому что тот факт, что сюда пришел брюнет, означал, что прошло не менее часа. Он как будто только вернулся в настоящее время. Моргнув, парень посмотрел на свой безумный рисунок, затем перевел взгляд и неожиданно заметил, как студенты и другие люди уже заполнили огромный двор. Он обреченно вздохнул и покачал головой, посмотрев на открытые ворота, которые на рисунке были еще закрытыми, там не было ни единой души, а сейчас вокруг него появились люди.

Новый учебный год наконец начался, все, что на время каникул было приостановлено, стало возвращаться на свои места: ученики, пришедшие в первый класс, робко озирались по сторонам, второклассники вели себя довольно дерзко, а некоторых старичков уже не было. "Ничего не обычного" - думал он, улыбаясь, в то время как некоторые ученики своей обычной компанией: Руки, Оми, Оливия, Казуки и другие - присоединились к нему и Аою, одни лишь махнули рукой в знак приветствия, другие нежно обнимали его. Как он может спокойно отказаться от этого

И в тоже время было кое-что еще.

Было очень странное ощущение, которого он не мог понять, почему боялся перейти во взрослую жизнь. Ему словно чего-то не хватало. И Сузуки знал чего именно, но он не мог сказать об этом, ему просто дано было знать об этом. Данное чувство было причиной его недавнего желания рисовать, парень надеялся найти ответ благодаря этому, так как зачастую его рисунки ясно давали понять мысли ровно также как и его мечты.

Но пока он был не очень удачным, так как, смотря на рисунок, парень видел лишь расплывчатое, но сильное чувство

- Эй! - Вдруг воскликнул Аой, махая руками парню у ворот, - Кай! Иди сюда! - Продолжил кричать он, обращая внимание всех на того парня, Акира тоже переключил свое внимание на ворота и посмотрел на брюнета, спокойно идущего к ним. Имя показалось невероятно знакомым, что Акира задумался над этим, потому как был только один Кай, которого он знал, но этот человек давно ушел, поэтому это не мог быть он, не так ли?

- Подожди... - Заговорил Руки, то и дело постукивая Акиру коленом по спине - ... Это тот Кай, твой младший кузин Кай? - Добавил низкий парень, слабо веря в происходящее, в то время как Акира смотрел на приближающего парня, все еще не находясь в уверенности, что это тот, о ком он мог думать, и тот, о ком говорил Руки. Младший двоюродный брат Аоя; он помнил его как Кая.

- Твой маленький и щуплый, очень женственный кузин Кай? – Слегка усмехнулась Оми, за что получила слабый удар по груди от Аоя. – …Какого черта? Ты извращенец! Больно же! – Она тут же возмутилась.

- Ну… - Скромно начала Оливия, опираясь, как и обычно, головой о плечо своего брата-близнеца Казуки. – Он совсем не похож по женственности на меня. Напротив, я бы сказала, что она на самом деле привлекательный молодой человек… - Спокойно произнесла она с привычными невыразительными чертами лица. Невероятно светлая кожа Оливии была безупречной, как и всегда, ее лицо окаймляли аккуратно причесанные длинные черные волосы и челка. Студенты провозгласили Оливию самой красивой девушкой школы, но Акира всегда думал, что она просто похожа на одну из кукол хинаматсури, или даже на Садако. Совсем немного. Но мужское тело студента реагировало на нее вполне определенным образом, так что ему ли судить.

- Осс, - коротко поприветствовал Кай, слегка кивнув Аою, все вежливо поклонились друг другу как только он присоединился к группе. Каждый произнес простое "доброе утро" или же кивнул головой, а Аой подошел к своему кузину и положил ладони на его плечи.

- Некоторые из вас, должно быть, помнят его, но есть и те, кто его не знают, это мой двоюродный брат Ютака… - Начал брюнет, и в тот же момент Акира машинально убрал свои вещи, не оторвав взгляда от подошедшего парня. Подтянув ноги, он отполз назад и устроился между Руки и Оми, продолжив смотреть на мило выглядевшего парня, стоявшего перед ним, которого, если он правильно понял, Аой представил как своего застенчивого, милого кузина. Он выглядел и чувствовал совершенно иначе.

- Но вы можете звать меня Кай, - быстро добавил брюнет, кротко и очаровательно улыбнувшись, что вызвало у Акиры сомнительные ощущения. Если Сузуки правильно помнил, Кай, которого он знал, довольно широко улыбался, постоянно смущался и говорил нежным голосом; в общем, вел себя так, словно не осознавал, что он был мальчиком. Кай, сейчас стоявший перед ним, больше не имел ничего общего с тем ребенком, которого он видел в последний раз приблизительно четыре года назад, и Акира не знал почему, но этот факт заставил его задуматься.

- В последний раз некоторые из вас видели его, кажется… года четыре назад? – Неуверенно объявил брюнет, после чего Уке поклонился. - …Тогда он уезжал в Америку, но сейчас он вернулся в старый, добрый и холодный Саппоро, и сегодня первый день в качестве новичка здесь, поэтому давайте отнесемся к нему хорошо! – Пояснил Аой, уверенно поглаживая спину своего кузина, в то же время Акира неожиданно и совершенно случайно задумался над тем, помнил ли его Кай.

- Ерошику… - хладнокровно произнес Ютака, почти незаметно кивнув, проведя пальцами по своему затылку. Новый Кай казался таким беспечным в своем мальчишеском поведении, и в этом не было никакого притворства или неуверенности и чего-либо подобного. Старый Кай словно полностью исчез. И, похоже, что теперь не было ничего плохого в том, что парень вел себя как парень? Это было чем-то хорошим.

- Мы хотя бы не выглядим такими самодовольными как этот парень? Он точно не твой родной брат, а двоюродный? – Предложила Оми, подойдя ближе к Ютаке, чтобы игриво потрепать его волосы, и свирепо смотря на Аоя, а Кай ухмыльнулся и легко оттолкнул ее руку.

- Кай мне как младший брат, в этом нет ничего удивительного, и я не самодовольный! – Парировал Аой, подняв руку и желая повторить ранее проделанную шалость, чем заставил Оми сложить руки в агрессивной манере. Смотря на то, как они общались друг с другом, трудно было поверить в то, что они встречаются. У них это было как своеобразное проявление привязанности, так как Аой наконец определился с Оми, которой было все равно, что он искал девушку для звездного секса. Но Акира знал Аоя так хорошо, как никто другой. Он любил его как брата, но брюнет был известным *нецензурная брань* и никогда не признал бы тот факт, что эта девушка ему нравится еще с детского сада. - …Так что давайте относиться к нему хорошо! – Предупредил Аой, быстро сощурив глаза и посмотрев на каждого. – Видишь? Как тебе повезло? Столько связей с крутыми старшеклассниками, ты должен быть мне благодарен! – Воскликнул Аой, потрепав парня по волосам.

- Хай! Хай! Я рад! – Многозначительно крикнул Кай, на этот раз с силой и в тоже время в игривой манере, попытавшись освободиться от захвата Аоя, но забыв про осторожность задел Оми.

- Не пропустите звонок… - Спокойно сообщил Казуки и после медленно начал отходить к школе со своей сестрой-близнецом, крепко держась за руки и идя нога в ногу, что вызывало пренебрежительные взгляды и хихиканье со стороны девушек, считавших, что их отношения похожи на инцест.

Все то время, что Акира знал Казуки, как необычного высокого парня с каштановыми волосами и уверяющего людей, что ничего подобного между ним и его сестрой не было, он верил ему. Оливия никогда не разговаривала с теми, кто ее не интересовал, как бы снисходя до тех, кто хотел с ней общаться. Казуки же был таким парнем, что, несмотря на такое же снисходительное отношение к окружающим, как и у сестры, он странным и естественным образом излучал доверие.

Казуки не мог быть другом Акиры номер один, но блондин знал, что может доверять ему на сто процентов, чего он не мог сказать, например, об Аое. Хоть тот и был его лучшим другом, потому что тот время от времени вел себя очень легкомысленно и делал что-либо слишком импульсивно, что, к примеру, пятилетний понимал как нежелательное действие. Но Аой был тем, кем был, и Сузуки на самом деле ни за что на свете не променял бы его. Также были люди, подобные Руки, кто с точки зрения комфортности дружбы находился между Аоем и Казуки и был любвеобилен ко всем; таким он не мог доверять полностью.

- Парень, я не могу поверить, что это наш последний год… а затем, настоящий мир… - вздохнул Руки, идя бок о бок с Акирой, который легко вдохнул и выдохнул; так обычно он выражал свое разочарование. - …Мне нужно решить, чем я хочу заниматься, и действительно не думаю, что нужно ожидать точного решения вплоть до 18 лет… серьезно… - исповедовал он, пока они продолжали идти в классы. – А что выбрал ты? Будет ли это бессмысленное Токио или счастливая жизнь в Италии? – Просто спросил Руки, на что Акира просто пожал плечами, скептически посмотрев на него. – Если ты, ублюдок, выберешь Токио, я, черт возьми, убью тебя… - следом небрежно заявил он. Акира просто махнул рукой в ответ, и Руки покачал головой, раздраженно закатив глаза и зайдя в класс.

- Хорошо, увидимся в обед, счастливо оставаться… - Обеспокоенно поручил Аой, наигранно имитируя властную мать, после чего оставил Кая у входа в его класс и присоединился к Акире, оставшемуся ждать его на пороге их класса. Ютака все еще стоял там, где Юу его оставил, а Сузуки, не изменив своего положения, смотрел мимо Аоя на брюнета. Тот улыбнулся ему с той застенчивостью, которую он знал, и быстро скрылся в своем классе, выглядя довольно встревожено. Акира остался стоять на месте, рассеянно смотря на пустой коридор и пытаясь понять, почему его сердце так уже во второй раз. – Йо, Рейта, все хорошо?.. – Спросил Аой, усмехнувшись. Он назвал Сузуки его прозвищем, тот кивнул, и они вместе вошли в класс.

***

Американский парень.

Ютаке было интересно, почему подобная херня появлялась так быстро. Американский парень. Из сплошных перешептываний брюнет мог выделить лишь возбужденный ропот студенток, строивших глазки, пока Аой провожал его по коридору до дверей его первого класса. Американский парень. Что же сейчас тогда происходило? Он выглядел как японец, говорил на японском как японец, ел, одевался, ходил, мочился как японец, потому что родился и вырос в Японии. Однако четыре года, проведенные за границей, должны были стереть это. Его не волновало подобное дерьмо, сейчас он был американским парнем. А если серьезно, то как, *цензура*, они узнали его так быстро?

Все же он считал, что подобное отношение было лучше, чем когда его начинают называть "маменькин сынок", "фея"… "принцесса". Уке не беспокоился об этом, потому что не был таким. Ютака был тем, кем был. Его называли принцессой, потому что он всегда действовал в одиночку, был один и не имел никаких проблем из-за своего одиночества. Однако, "высшие существа" что тогда, что сейчас контролировали его жизнь, хоть и неодинаково. Совершенно по-разному. У вспыльчивого отца был сын, мыслящий как девушка, но и дочь у него уже была, а еще одной ему не надо. Отвратительно то, что у матери был сын, разделявший ее страсть к косметике, и ее забавляло его стремление быть тем, кем он не был.

И все казалось замечательным до того дня, когда "высшее существо женского пола", так же известное как мама, решило, что было бы неплохо почитать хорошо спрятанный и сохраненный дневник сына, и как только ее взгляд упал на предложение: "Мне кажется, что он милый, хотя я всегда думал именно так", - начался настоящий ад. Оба родителя, однако, не собирались противостоять ему в этом, они даже не говорили об этом и не воспринимали как проблему совсем. На самом деле это предложение было таким же ужасным, как и разбитое стекло, и только потому, что Уке решился на отчаянное подслушивание разговора его родителей в ночь перед отъездом в Америку, он узнал, почему направляется туда. Ни одна капля его слез никак не повлияла на решение, мольбы словно не достигли ушей, и в итоге он просто уехал.

Уехал в другую страну, другой мир, где все было другим, будь то даже Марс, он бы не обратил на это внимания. Ютака был отправлен в военную школу, чтобы у него укрепились мужские стороны. Мило; и так удручающе. Нужно забыть о существовании языкового барьера. Потому как с самого начала обучения в военной академии Сан-Франциско он должен говорить по-английски и точка. Он считал, что единственным положительным моментом, вынесенным им из той гребаной дыры, было понимание английского и более-менее удовлетворительное умение говорить на нем. Но, *цензура*, окажись в подобном месте еще раз, он бы мг поклясться Богом, что возродится из пепла. Тем не менее, благодаря своей непоколебимой выносливости, взятой у заботливого отца, и его прекрасному умению врать, доставшемуся от дорогой матери, Уке выжил в Сан-Франциско. Он вернулся в Японию только три дня назад спустя долгих четыре года.

Многое изменилось. Что вполне очевидно.

Стоит начать с того, что его семья переехала в другой дом, и теперь ему и его сестре-близнецу не было необходимости жить в одной комнате. Ее комната была рядом с его. Когда Ютака приехала, так стояли только кровать, стол и шкаф. Мать пообещала ему, что они пойдут за покупками на следующий день, так как она и его отец не знали, как их сын захочет обустроить комнату.

Однако он просто стоял на пороге пустой комнаты и смотрел на огромное свободное пространство, в глубине души ощутив, что для него началось испытание. Его родители хотели быть уверенными, что Ютака изменился, поэтому он предположил, что если бы представилась такая возможность, как например, украшение комнаты, он должен сделать все как положено, то есть никакого розового цвета и спрятанные фото обнаженных девушек. Относились ли родители к нему слишком недоверчиво или предвзято? Нет, не совсем. У Уке не было родителей. В тот день, когда они тайно решили, что их сын не такой хороший, каким должен быть, он решил тоже самое о них.

Однако, возможно, брюнет до сих пор является "частью семьи" Юрико. В военной школе не допускались какие-либо виды электронной или воздушной связи, поэтому у него почти не было возможности поговорить с ней за исключением нескольких телефонных звонков и того рождества, когда приехала вся семья, чтобы навестить его, на первом году обучения в Сан-Франциско. Так что Ютака не знал, мог ли он доверять ей сейчас так же, как это всегда происходило в детстве. Хотя он хотел этого, на самом деле хотел.

Ведь признаков того, что он не может ей доверять, не возникло. В момент их встречи в аэропорту она чуть не задушила его в объятиях, счастливо повизгивая, что ему казалось вполне естественной реакцией. Но если бы Ютака сказал ей, что любил розовый так же, как и раньше, что его пристрастия не изменились и теперь он на все сто процентов был гомосексуалом; изменилось бы что-нибудь?

У него не возникло желания идти искать, не сейчас, по крайней мере. Он хорошо выглядел и действовал как милый американский парень, потому что знал разницу между глупым и храбрым. Желание прожить свою жизнь так, как он хотел будучи пятнадцатилетним, по закону подлости, пришлось отложить, чтобы потакать родителям, не оставив себе возможности для свободы выражения мыслей, в своей семье точно. Он действительно не был психологически готов к жизни в Сан-Франциско или каком-нибудь похожем месте.

Поэтому Уке собирался продолжать начатую ими игру.

Брюнет продолжал играть лишь для того, чтобы, наконец, хотя бы просто увидеть человека, о котором он думал все эти четыре года. На мгновение он увидел его, на мгновение он увидел Акиру, его пронзили те чувства, которые, казалось, давно оставили его. Все те эмоции, что Ютака чувствовал каждый раз, когда был рядом с ним, вернулись обратно. Ему было интересно, думал ли блондин о нем последние четыре года, хотя это было маловероятно. По крайней мере, не так, как Ютака о нем.

Его родители позаботились о том, чтобы скрыть истинные причины его отъезда и местоположение. "Он всегда хотел учиться в стране, где говорят по-английски, и мы просто чувствовали себя обязанными помочь осуществлению его мечты, поэтому лучшее место для этого Соединенные Штаты. Более того, мы считаем, что лучше начинать в раннем возрасте, так как учиться будет проще. Это будет тяжело для нас, как для родителей, но мы сделаем все, что в наших силах, чтобы наш ребенок был счастлив," – эта речь была гордо прочитана во время прощальной вечеринки, на которой присутствовали только друзья родителей, Аой и его семья, будучи родственниками, тоже были.

Далее получилось, так что он не мог общаться с внешним миром, что было трудно для тех, то хоть как-то думал о ком-то, когда не было лучших причин, чем "он делал все возможное, чтобы остаться". И действительно поступал так, чтобы иметь возможность проводить время вместе с ним и Аоем, но в большей степени с Акирой. Все, что он когда-либо делал, было похоже на приятные тени радости, из-за того простого факта, что они могут дышать одним воздухом и в отличие от любых других мальчиков, находившихся рядом, у Акиры это не вызывало отвращения, также как и у Аоя. Тем не менее, для их взаимодействия этого было более, чем достаточно, когда они учились в начальной школе, тогда-то и произошел очень важный момент в жизни.

Ему действительно было довольно трудно сохранять спокойствие, когда Сузуки был рядом, особенно если учесть то, что он осознал, насколько красив был Акира. Но с другой стороны, брюнет всегда так думал о нем. Ютака на подсознательном уровне улыбнулся блондину прежде, чем они зашли в свои классы, однако улыбка была ужасной ошибкой, которую ему никогда нельзя повторять. Ему действительно нужно быть осторожным, независимо от того, насколько сильно он хотел быть рядом с Акирой, ему нужно быть осторожным.

В настоящее время все обстояло так: он американский парень, милый и классный, кузин одного из таких же классных японских парней. Ютака любил девушек и играть в бейсбол, поэтому он собирался попробовать вступить в школьную команду. Никто не догадывался о том, что Уке пришел в школу. Аой знал, что в тот день говорили родители каждому о том, что он учился в калифорнийской школе. Юрика знала больше, так как видела его, когда ездила в Сан-Франциско. Но только сам Ютака знал истину всего этого.

- Эй… - вдруг позвал кто-то, стоявший перед своим столом по окончании третьего урока и собиравшийся, как и все, идти на обед, или, скорее, пытавшийся предположить как, с кем и где собирался обедать Ютака.

- Да?.. – Спокойно ответил он, бросив взгляд на лохматого брюнета, державшего большую коробку бенто под мышкой. Он оценивающе посмотрел на парня, одевшего рубашку на выпуск и засунувшего свободную руку в карман. "Уже?" – С досадой подумал Ютака, продолжив свои сборы. Было бы весьма неприятно начать драку в первый же день в школе.

- Так… - начал брюнет, - …ходят слухи, что ты был приглашен на обед в Белый дом, женился на одной из президентских дочерей в Вегасе и провел медовый месяц на Маями… - совершенно спокойно перечислил парень, после чего Уке встал и посмотрел на парня, проигнорировав все то дерьмо, что сорвалось с уст этого человека. - …Но сейчас не об этом… - добавил парень драматичным тоном, медленно и цинично осмотрев своих одноклассников, начавших действовать пренебрежительно и застенчиво. - …Меня зовут Сага… - произнес он, протянув руку Уке, который просто посмотрел на нее, после чего чуть притянул назад к себе. - …Я всегда являлся центром внимания, сколько себя помню, и должен признать, это приятно, так как я не один, поэтому я давлю на эти проклятые нервы, чтобы посмотреть, как другие будут выпутываться из дерьма… - отметил парень, намеренно выделив голосом определенные слова. - …Так что я думаю, нам следует "объединить усилия", - затем заключил он, довольно и искренне улыбнувшись, после чего Ютака весело ухмыльнулся и пожал ему руку.

- Кай, приятно с тобой познакомиться… - вставил свое слово Уке, засунув свою сумку в парту.

- Ты принес свой обед? Или мы все будем ждать военно-воздушные силы, которые привезут его тебе… - Громко и подло поинтересовался Сага, грозно оглянувшись на других учеников еще раз, а затем довольно быстро вышел из класса. - …Я скажу тебе, что нет ничего хуже сплетен в этой стране… - удручающе объяснил брюнет.

- Я собирался встретиться с двоюродным братом в кафе, вы можете присоединиться, если хотите, он классный, поэтому если вы мои друзья он не будет против… - сообщил Кай, на что Сага оперативно ответил кивком. - …Для сплетен также имеет значение, куда вы идете, что говорите и как меняется язык… - прямо ответил Ютака. – "Американский парень" в Японии и "японский парень" в Америке такое же дерьмо, - пояснил он, когда они стали уходить, но вдруг остановился, так как что-то в глубине класса привлекло его внимание.

Светловолосый парень смотрел на бенто и, заметив, что за ним наблюдают одноклассники, беспокойно взглянул на двоих из них, в то же время склонив голову еще ниже. Всегда были люди, которые постоянно находились отдельно от других, может и потому что просто у них не было выбора, кроме как быть одинокими, и Ютаку это раздражало. Он видел в них себя, поэтому ему было больно смотреть, как другие проходят через подобное, и вполне возможно, что Сага понимал это.

- Эй… - позвал Ютака, после чего блондин поднял голову и взволнованно посмотрел на его лицо, словно ожидал нападения в ближайшее время. Взглянув на лицо парня, где отображался испуг, но задумался о том, травили ли блондина в начальной школе, как и его. – Тебе следует пойти с нами и поесть, я не могу ручаться за Сагу, но я неплохой парень, поэтому ты мог бы обзавестись неплохой компанией… - предложил Уке.

- Эй!.. – Ответил Сага в игривой манере. - …Вообще-то я лучше него, поэтому тебе следует присоединиться, потому что здесь есть я, а не этот американец, - безобидно подразнил парень. Однако блондин по-прежнему молчал, и тот же страх и недоверчивость были четко написаны на его лице. Ютака в этот момент не хотел ничего, кроме как стереть эти гребаные эмоции с его лица. Никто не должен ощущать себя подобным образом. Никогда.

- Я знаю, что чувствуешь, когда издеваются… - случайно произнес Ютака. Он не знал, пойдет ли парень с тем, кто сказал подобное, но точно знал одно: он действительно не хотел оставлять его и собирался уверить в том, что не будет никаких издевательств. - …Но то, что я говорю, может быть бессмысленно, так как ты не знаешь меня, поэтому я и Сага для тебя выглядим довольно пугающими и крутыми… но я клянусь этим чертовым богом, что не хочу причинить тебе боль… снова… не могу поручиться за Сагу, но я убью его, если он что-нибудь сделает против тебя, - серьезно и искренне заявил он, и на этот раз брюнет, стоявший рядом, промолчал, видимо поняв, что происходит. - …Однако если ты решишь остаться здесь, я могу гарантировать тебе, что рано или поздно тебя начнут запугивать и, честно говоря, мне не хочется видеть ничего подобного рядом с собой, так что… пожалуйста, присоединяйся к нам, даже просто для компании, - надавил Уке.

Парень по-прежнему молча за партой, но теперь на его лице отображалось отстраненность, так как, скорее всего, он рассматривал возможные варианты и, безусловно, пока еще не верил ни единому слову, сказанному Ютакой. Нелегко было доверять, когда все движущееся могло быть угрозой, и Уке это прекрасно понимал.

- Что на счет этого… - вскоре вмешался Сага, - …мы пообедаем здесь с тобой, у меня в любом случае очень много еды для меня одного, так что если американец не возражает, то я с ним поделюсь. Прошу заметить, что качество питания в чертовой Японии лучше, чем эти паршивые гамбургеры и картофель в Америке… - пошутил парень с серьезным выражением лица, затем взял стол и придвинул его к блондину, приставив рядом стул и небрежно рухнув на него.

- Ты богатый ребенок или кто?.. – Самодовольно поинтересовался Ютака, затем также схватил стул и сел рядом с Сагой, проследив за тем, как тот открыл большую коробку, в которой, по мнению Уке, большее количество еды и отсеков было ненужным, а также три набора палочек, аккуратно размещенных сбоку. - …Как будто прямиком из дорамы… как же она называлась… - шутливо начал Ютака, рассеянно рассмеявшись. Он попытался вспомнить название драмы, которую он смог увидеть перед отъездом.

- Да-да… Смейся, американец… - притворно обиделся Сага, протянув Ютаке палочки. Брюнет принял их, продолжив смеяться. - … И ты должен знать, что, да, моя семья действительно богата, поэтому обычно я нахожусь в центре сплетен и дерьма. Ты знаешь, что это похоже на "он действительно, *цензура*, злостно нарушая правила" или "он так отчаянно ищет внимания" и подобные вещи… - пожал плечами парень, а затем приступил к поеданию креветок темпура. - …И скажу еще кое-что… я никогда не завязывал драку, они всегда начинались с… - пытался объяснить брюнет, но оказался внезапно прерван блондином, говорившим тихим и дрожащим голосом.

- H-hana Yori Dango… - мягко ответил парень, бросив взгляд на двух других, которые мгновенно замолчали. Он все еще держал голову опущенной, но теперь на его лице отображался страх: "сейчас они собираются ударить меня". Ютака любезно улыбнулся, подняв сжатую в кулак руку, чтобы подразнить его, однако затем он ударил по ладони другой руки, заставив блондина немного вздрогнуть. Все же это был не очень умный ход, что он быстро понял.

- Точно! Это Hana Yori Dango! Именно она… - подтвердил Уке, в тоже время Сага протянул третью пару палочек для еды блондину. - …Похоже, что для тебя этого на самом деле много.

- Да, действительно много… - хладнокровно произнес Сага, держа свои палочки, и ожидал, когда блондин примет другие. - …Я знаю, что у вас есть еда, но мне одному этого много, поэтому вам следует попробовать, ах, да… у вас же есть палочки, так как вы принесли бенто… вот неудача, - затем быстро извинился он, почесав затылок, а Ютака спокойно ухмыльнулся.

- В-вообще-то… - с трудом начал блондин, - … я забыл свой… кажется, - признался он. Его выражение лица теперь было таким же, как у тех, кто только что врезался в кирпичную стену плечом.

- О, тогда! Не тупи… парень, поблагодари меня за то, что круто выглядишь после всего, - Сага улыбнулся, и затем блондин принял палочки, низко поклонившись. - … Не нужно так кланяться, просто наслаждайся едой, и мне кажется, что здорово быть втроем. Да. Как насчет того, чтобы обменяться номерами телефонов? И на тот случай, если ты не запомнил, я Сага, он Кай, но ты не сказал, как зовут тебя, - уверенно произнес парень. Разговор о мобильных телефонах мгновенно напомнил Ютаке о его обещании обедать с Аоем.

"Йо, кое-что произошло, поэтому я не смогу прийти на обед. Но я в порядке, просто сижу в классе, где проходил третий урок, и ем. Пока". – Быстро сообщил он Аою, после чего обменялся номерами с Сагой и подождал парня, чьего имени они так и не знали.

- Хирото… меня зовут Хирото… - покорно сказал блондин.

- У тебя есть мобильный телефон, Хирото?.. – Спросил Сага, и блондин кивнул. Теперь его выражение лица изменилось на: "сейчас они ударят меня и отберут мой новый телефон". – …Вот мой номер. Кстати, мы должны придумать тебе ник… так как он есть у всех нас. Мое настоящее имя Такаши, если вы не знали, - быстро объяснил он.

- Мое Ютака… - вскоре добавил Кай, но блондин лишь кивнул.

- Может Пон? Мне кажется, что оно действительно тебе подходит… Как ты считаешь, Кай? – Поинтересовался Такаши, качнув подбородком в сторону брюнета, удовлетворительно кивнувшего и улыбнувшегося. - …Тогда будешь Пон, если ты ничего не имеешь против, Хирото, - заявил парень, после чего блондин кивнул в знак согласия. Однако Ютака подозревал, что тот согласился бы, даже если бы его новым прозвищем было "сосущий член". – Ты уверен, мы ведь можем изменить его, если ты хочешь… - недоверчиво спросил Сага, но блондин молча покачал головой. - …Хорошо… - безропотно согласился парень.

- Какого черта, Кай? – Вдруг заорал кто-то голосом, похожим на голос Аоя, и когда Ютака повернулся лицом к входу, там действительно он. Его двоюродный брат встал на пороге класса, весьма раздраженный, а после прошел в класс, как за ним последовал никто иной как Акира. - …Чувак, ты заставил меня волноваться, что это было за траханное в жопу таинственное сообщение? Я должен был опросить всех милых первокурсниц о том, где проходил ваш третий урок, чтобы найти тебя. У Оми чуть не вырос член, и она едва не сделала мне второе анальное отверстие! – Пожаловался брюнет с проколотой губой. Со всей своей утонченностью.

Пытаясь сделать все возможное, чтобы удержать взгляд исключительно на Юу, Кай скептически изогнул бровь и спокойно ответил своему двоюродному брату, - …Аой, мне уже пятнадцать лет, и мне не нужна няня в твоем исполнении. Я сказал, что со мной все хорошо и я обедаю, где здесь таинственность? - Отметил брюнет, а Акира весело фыркнул. – Прости, что заставил волноваться, но… на самом деле Аой… я буду в полном порядке, поверь, - подчеркнул Ютака, как он неосознанно бросил свой взгляд на Акиру и замер так. Блондин кивнул в знак приветствия, и Кай ответил тем же настолько спокойно, насколько он мог, вскоре переведя взгляд на Аоя, выглядевшего теперь более расслабленно. Показалось ли Ютаке, или неожиданно стало существенно труднее дышать.

- Хорошо... как жаль, что приходится столь много заботиться о тебе... - цинично высказал Аой. - Некоторым людям в этой школе нравится устраивать ненужные бои, поэтому я просто хотел убедиться, что... - невнятно ответил брюнет, как его взгляд упал на роскошный бенто на столе. - ...Вот черт, у вас здесь нечто королевское, что это такое? - Воскликнул брюнет, приблизившись к бенто Саги. - ...Акира подойди посмотри на это, оно выглядит чертовски вкусным, чувак, - подстрекнул Юу, Рейта спокойно подошел к парте, встав между Аоем и продолжавшим сидеть Каем. - Йо... можем мы попробовать?.. - Бесстыдно спросил брюнет.

- Кстати, его зовут Сага, - представив его, Кай безмолвно уставился на кузена, демонстрировавшего полную потерю контроля над собой. Парень тут же кивнул и протянул руку, показывая, что они могут попробовать, после чего Уке передал Юу свои палочки, постаравшись изо всех сил избежать контакта с Акирой в этом процессе. Он почти касался лицом живота блондина, и желание посмотреть на него было настолько сильным, что Кай чуть ли не дрожал, пока передавал палочки брату. Не похоже, чтобы можно было увидеть что-либо через рубашку, но Ютака использовал свое воображение, чтобы дополнить картину. Как и те четыре года. - …А он Хирото… - продолжил брюнет, искренне улыбнувшись, однако блондин отвел взгляд и опустил голову, ничего не сказав в ответ. Вероятно, сейчас он пребывал в страхе, думая о том, что Кай позвал "подкрепление". - …Это мой кузин Аой и его лучший друг Рейта… Я уверен, что смотря на Рейту, вы можете сказать о том, кто он, но вот мой двоюродный брат – другая история… они оба выпускаются в этом году, - добавил Ютака, а Сага и Хирото опасливо кивнули.

- Это вкусно, чувак... - В итоге объявил Аой, как на его лице отобразилось странное удовольствие. Акира смиренно покачал головой, что Ютака изо всех сил старался сдерживать себя, чтобы не хихикнуть от такого его действия; Акира на самом деле был красив. - Вы трое должны были просто прийти и поесть с нами, как факт вы присоединитесь к нам на время обеда с сегодняшнего дня, - твердо заявил Юу, и Сузуки кивнул в знак согласия.

- Ты понял?.. В следующий раз мы пойдем в кафетерий, Пон, - дружественно отметил Сага, на что блондин просто кивнул. Его голова была опущена еще ниже, если такое возможно, чем когда Юу и Акира вошли в класс. Однако Ютака заметил, что Хирото в некоторой степени опирался на Сагу. Скорее всего, он так делал, чтобы избежать какого-либо контакта с Аоем, что, пожалуй, было хорошим знаком.

- В любом случае, я и Рейта считаем, что ты должен прийти ко мне домой после школы и посидеть некоторое время, как в старые добрые времена. На этом все. Сы будем ждать тебя у входа, - заключил Аой. - …Приятно было встретиться с вами, парни, увидимся, - обратился он к одноклассникам Уке, вернув палочки, и ушел. Акира, извинившись, улыбнулся Саге и Хирото, но вот Ютаке он улыбнулся по-другому. Это лучшее, что могло заставить сердце брюнета биться быстрее, он не думал, что такое возможно. Спокойно улыбнувшись, Ютака повернулся к одноклассникам. Он не стал смотреть, как блондин покидает класс, хотя ему хотелось этого.

Акира по своей природе был добрым человеком, и этот факт, похоже, не изменился за время отсутствия брюнета, поэтому было ясно, что Ютаке не следует ничего читать в этой другой улыбке. Это просто была улыбка человека, который хоть в некоторой степени был знаком с кем-то, вот и все. Но Уке не мог отвергнуть желания думать о чем-либо, что Акира делал по отношению к нему.

Причиной того, почему он не совсем уверен, что приглашение – хорошая идея, был тот факт, что они будут очень скоро вдвоем. Не имело особого значения, что Аой будет там, так как Ютака имел привычку игнорировать его присутствие, поэтому в итоге получалось, что он был только рядом с Акирой. Он знал, что должен придумать себе оправдание, но также знал, что ему негде скрыться, как бы он того не хотел. Его тело, его сердце, его все притягивало Кая в течение более чем четырех лет, и он пытался убедить себя, что наличие маленьких слабостей, но не потакание им, не так уж и плохо, верно? Главное, чтобы Ютака не забыл об осторожности и самоконтроле.

Должно быть так, как было в Сан-Франциско; нужно сохранять спокойствие, хорошо играть и надеяться на лучшее.