Дождь. Я ненавижу дождь, когда полумрак разбавляют блики фонаря, пробивающиеся сквозь капли небесной тоски, и, кажется, что комната живет своей жизнью. Уже год, как здесь поселилось одиночество, разбавляемое твоими редкими звонками и письмами. Уже год, как я жду тебя, с ужасом представляя встречу и будущее…наше будущее. Как ни странно, но разные города и тысяча километров были просто ничем. Так, малозначащим фактором. В конце концов, разве не для этого были придуманы мобильные телефоны? Чтобы любимые, родные и близкие люди могли сказать друг другу самое главное?

Такая до боли знакомая мелодия нарушила тишину, ограниченную стенами. Не веря ушам, я взял трубку и с гулко ухающим сердцем вслушался в явно нетрезвый голос на другом конце.
— Привет, Койю!
— Привет,- невольная улыбка тронула мои губы,- Ты уже вернулся?
— Агаааааа, сидим, отмечаем…Я соскучился.
— И я.
— Я тут что подумал…Мы же три года вместе…Давай поженимся?
Руки затряслись от…шока? Страха? Мысли опережали друг друга, не давая сосредоточиться, но я уже знал, какой озвучить ответ. Тут не требовалось долгих размышлений, но так просто отказать было бы слишком резко. Я никогда не задумывался о нас настолько серьезно, никогда не представлял совместную жизнь. И, наверное, именно сейчас понял, что в последнее время ранее радостное и смущенное «люблю» теперь говорил на автомате, просто потому, что надо было что-то говорить. Ты сам был виноват в этом, когда через полгода нечастых встреч и откровенных признаний испугался безвыходного расстояния. Не позвонил, лишь трусливое смс о клятвенной любви и невозможности быть вместе. Вот тогда-то, ударившись о реальность первый раз, я сломал свои крылья. И никакие извинения, никакие обещания не смогли вернуть ту часть меня, что безоговорочно подчинялась и принимала твои ласки. Ты и сам заметил изменения в моем поведении, в моих потухших глазах и спокойном сердцебиении в твоих руках. Я был рядом, потому что думал, что все еще люблю. Хотел так думать.

— Койю…?
— Аки, давай ты сначала протрезвеешь, а потом мы поговорим на эту тему?
— Ты ведь любишь меня?
— Да, - в который раз я вру?
— Ну, вот видишь, и я тебя люблю. Ты меня ждал все это время? Ждааааал. Теперь я увольняюсь, и мы будем вместе.
— Завтра поговорим.
— Хорошо. Спокойной ночи, любимый.
— Спокойной…
Меня трясло. Я не хочу решать, не хочу выбирать. Не хочу брать ответственность. На глаза навернулись слезы бессилия. Я не люблю его, тогда зачем все это? Зачем этот спектакль, так умело разыгрываемый без антракта?

Так…По договоренности, он приезжает на новый год на неделю. Отлично, будет время понять, как быть дальше. Завтра обязательно надо будет позвонить и убедиться о его алкогольном склерозе для своего же спокойствия. А пока…черт, у меня же сессия! Вот что-что, а я сам себя не предам. С образованием точно есть будущее, как бы жестоко оно не насиловало мозг. Порой, только учеба и спасала от всех посторонних мыслей, бессовестно имея меня до самого утра путем таких садистких поз, что самому в пору краснеть, бледнеть и падать в обморок.

Курить. Срочно. Я хочу курить. Но открывать окно и впускать серые мокрые краски городской печали и свинцовый влажный воздух, отяжелевший от переполняющей его грусти, не было желания. Долбаный дождь! Пачка сигарет с размаха полетела в темноту, жалобно зашуршав на прощание.

Снова телефон. Судя по любимой Red – Fight inside, это кто-то из друзей…Ну, конечно, ты всегда знаешь, когда мне хреново. Прости, если сейчас возьму трубку, то обязательно причиню тебе боль своими резкими и необоснованными посылами. Прости. Беззвучный режим, а то и отключение весьма докучавшего вседоступностью в последнее время средства связи, приобрело популярность в моем виртуозном исполнении путем нажатия кнопки. Я никогда не считал правильным срываться на других, и уж тем более, на близких.

Тишина давила своим громким молчанием. Нет, я никогда не боялся оставаться один, скорее, наоборот. Но вот сейчас мысли, словно рой надоедливых пчел, не переставали навязчиво зудеть, требуя окончательных ответов на вечные вопросы. Я несколько лет пытался ответить сам себе, но откладывал все на более подходящее время. И вот теперь этого времени практически нет. Вздохнув, бреду на кухню за кружкой любимого чая, все также не включая свет. Обжигающий напиток всегда успокаивал и отвлекал.

Собравшись с мыслями, открываю лекции и упрямо зазубриваю такие надоедливые формулы. Как жаль, что проблемы нельзя было решить, подставив в уравнение. В жизни слишком много неизвестных, зависящих от других неизвестных и так до бесконечности. Кто-то сказал, что желания материальны, если не зависят от посторонних людей. Что ж, по крайней мере, с одним из них я могу разобраться самостоятельно. А вот последствия проконтролировать не в силах. Пусть будет, как будет. Лишь бы хватило сил.

Ну что за нафиг?! Почему опять думаю о нас? Ведь я уже все решил. Три года. Целых три года дарить свою заботу, любовь, верность и понять, что все было зря. Только это заставляет сомневаться в своем выборе. Только это даст еще один шанс Судзуки. Равнодушие с моей стороны до невозможности неправильное, непонятное и беспричинное. Как и когда я стал таким? Почему не заметил противного холодка в сердце? Опять вопросы и ни одного вразумительного ответа. Никогда не предполагал, что казалось бы такие простые и понятные отношения могут вылиться в это. Может это и есть взросление? Когда начинаешь думать не членом и прислушиваешься к такому непостоянному сердцу?

Тихий смех вырвался наружу, услужливо вырисовывая портреты друзей, которые прыгали из койки в койку чуть ли не каждую неделю. А тут столько лет убиваешь на одного-единственного и чувствуешь себя шлюхой при мысли о расставании, которого еще может и не будет.

Капли барабанили по крышам, словно пальцы по струнам, играя свою, непонятную людям мелодию стремительной жизни. Вниз, по скользким стеклам, грязному асфальту, одиноким зонтам и пока еще теплым телам неудачливых прохожих, оказавшихся в такую непогоду на улице. Как быстротечна их судьба, свершающаяся за считанные секунды и исчезающая в городской, полной нечистот канализации. Без воспоминаний, без тревог, без права на жизнь.

Я забыл, когда пульс зашкаливал в последний раз при его прикосновениях. Скорее, они воспринимались как должное. Он стал привычкой, но, к сожалению, не той, от которой невозможно избавиться. От нее ХОТЕЛОСЬ ИЗБАВИТЬСЯ, ибо его присутствие или, наоборот, отсутствие, не производило больше никакого впечатления.

Поздравляю, Уруха. Ты стал бездушной куклой в ваших отношениях. И, если раньше ОН позволял любить его, то теперь мы поменялись ролями. Только вот меня абсолютно не устраивает такое состояние дел. Я не помню, как любил. Я не помню...

Ты забыл, как гулял по рассвету,
Наслаждаясь лучами зари.
Ты ходил, поднимаясь по ветру,
Собирая в букеты лучи.
18.12.2007 /NatanieL/

Почему-то часы до «судного дня», как мысленно я обозвал приезд своего парня, буквально таяли на глазах, наводя панику на и без того шокированный сессией организм. Как выяснилось, мой благоверный ни черта не помнил про свадебные пьяные бредни, а я посчитал за лучшее не посвящать в такие подробности, дабы избежать неловкости и, чего уж греха таить, выхода на бис. Праздник неумолимо приближался, а подарок так и оставался тайной даже для меня самого. Раньше таких проблем не возникало, но не теперь, когда такой родной человек представляется чужим, все еще оставаясь весомым элементом моей до омерзения привычной жизни. Я и не заметил, как оказался в музыкальном магазине. Музыка. Ну конечно.

Хоть наши интересы в этом плане и совпадали, но в плеерах всегда рвали глотку абсолютно разные исполнители, что порой становилось причиной бурных споров. Напрягая извилины, я пытался вспомнить имена его любимчиков, попутно пробегая глазами по полкам с сотнями дисков. Честно говоря, ни черта не догоняю его мотивацию при выборе музыки. Покрутив в руках парочку, понял, что ничего не понял. Вот те на…

В конце концов, после нескольких часов блужданий по прямым траекториям вдоль заставленных стендов в подарочном пакете уютно разместилось около 10 наиболее приемлемых на мой придирчивый взгляд альбомов. По крайней мере, я искренне старался.

К счастью, твой приезд будет сопровожден многочисленными друзьями, что оттянет момент нашего уединения. Я боюсь тебя. А еще сильнее — себя. Боюсь, что не смогу озвучить свои страхи, боюсь, что не хватит смелости изменить свою жизнь, боюсь, боюсь, боюсь… Я так боюсь жить без тебя, но и лгать больше не могу.

Чья-то рука легла на плечо, обрывая нить унылых размышлений и заставляя вздрогнуть.
— Детка, проснись и пой. Хватит портить мне настроение,- лениво растягивая слова, произнес прохожий.
Что за…? Отойду подальше. Ну, не люблю я конфликтные ситуации! Уставившись в пол, делаю вид, что все так и надо, а сам буквально физически ощущаю пристальный взгляд. Не выдержав, дерзко смотрю в ответ, внутренне содрогаясь от прожигающей тьмы незнакомых глаз и мысленно посылая телепатический приказ: «Исчезни!». О, а вот и мой автобус.
________________________

Было уже довольно поздно, когда на загородной остановке послышались веселые крики приветствий и улюлюканья при мимолетном поцелуе главных героев этого вечера. Уже на полпути к дому неловкое молчание прочно обосновалось в салоне машины. Немного испуганный, но уверенно держащий за руку своего спутника, Такашима даже не знал о чем говорить, чем вызвал обеспокоенные взгляды блондина.
— Я так соскучился,- уткнувшись ему носом в шею, прошептал Судзуки.
— Я тоже,- как-то странно виновато улыбнулся русоволосый, не шелохнувшись и никак не реагируя на прикосновения.

Уже дома, накормив и уложив всех спать, парни устроились на диванчике, прижавшись к друг другу в силу небольших размеров атрибута мебели, заменившего сегодня кровать. Настойчивые руки сразу обследовали такое родное и долгожданное тело, вызывая прилив возбуждения и дрожи.
— Как жаль, что мы сегодня не одни…
— Успеем еще…
Койю старался, чтобы голос звучал как можно искренне, но у него не получилось до конца убить нотки равнодушия. Он не хотел этих объятий, но и отстраниться не мог. Говорить снова было не о чем. А как же их бесконечные перешептывания и смешки до утра? Сначала мимолетные поцелуи, перерастающие в конце концов в обжигающие ласки. Мучительно пытаясь вспомнить, когда же и кто из них сделал что-то не так, Такашима на автомате отвечал на движения потерявших для него вкус губ партнера.

— Ты изменился,- хмуро произнес Акира.
— Что? С чего ты взял?
— Раньше ты никогда не прерывал поцелуй, пока я этого не сделаю. Глупо, наверное, но это правда.
— Ну…не знаю…как-то не задумывался.
— Ах, к черту, поцелуй меня.
С сожалением улыбнувшись, он потянулся к Судзуки, не в силах, да и не вправе отказывать в подобной просьбе.

Они не помнили как уснули, только непривычные мысли продолжали заполнять голову блондина. Смутное беспокойство надоедливо напоминало о себе, но упорно не хотело раскрываться. Совсем не так он представлял эту встречу. Вроде бы Койю вел себя как обычно смущенно и сдержанно, но они же не виделись целый год! И это нелепое чувство, что абсолютно не о чем поговорить. А когда они вообще последний раз непринужденно общались? Рассказывали друг другу о своей жизни или проблемах? Когда это было в последний раз…?

С самого утра Такашима возился на кухне и вихрем носился по квартире, наводя красоту к неумолимо приближающемуся празднику. Он сновал туда-сюда, довольно резко и холодно прерывая любые попытки Акиры хотя бы просто дотронуться, что вызывало молчаливое и терпеливое недоумение последнего. И так целый день.

— Койю! Да какого черта?! – не выдержал блондин после очередной попытки обнять партнера.
— Ты что не видишь, я занят!
— Секунда ничего не решит.
— Секунда?! И сколько таких секунд наберется, разреши я тебе хоть один раз притронуться к себе?!
— Ну, давай я тебе помогу.
— Ага, и мы все дружно проведем праздник в очереди к унитазу. Я прекрасно знаю, что ты ненавидишь готовить, так что давай не будем рисковать, а?
Недовольно сопя, Судзуки поплелся в гостиную убивать время просмотром зомбирующих программ по телику.

К вечеру гора под искусственно-колючим зеленым символом нового года значительно увеличилась в размерах, вместив подарки для близких и родных. Небольшая компания ограничивалась несколькими друзьями детства, так как родители посчитали правильным предоставить молодежи свободу действий. Как ни странно, но все было тихо и мирно, даже неприлично спокойно для подобного рода праздника. После распития пары бокалов вина, все разбрелись кто куда по парам для главного действа этой ночи — вручения подарков.

— С Новым Годом,- улыбнулся русоволосый парень, протягивая блестящий пакет,- Я в этом, правда, ничего не понимаю, но надеюсь, что угадал.
Любопытный нос Судзуки уже обследовал содержимое, довольно заурчав и бросаясь с поцелуями к любимому.
— Спасибо! Спасибо-спасибо-спасибо! – загоревшиеся счастьем глаза явно свидетельствовали о его искренности и правильном выборе подарка.
Перед Такашимой тут же появилась подозрительно маленькая зелено-синяя коробочка, вызвавшая волну ужаса от внезапно поразившей догадки. В полумраке от мерцания телевизора его исказившееся страхом лицо не было сильно заметно. Дрожащими руками он откинул крышку и чуть не засмеялся от перенапряжения. В синем бархате поблескивал изящный золотой браслет. Ему безумно понравилось простое на первый взгляд плетение, но такое нежное и невесомое, что приковывало взгляд. Вот только один факт не смог не заткнуться, противно настаивая на своем. Он никогда не носил золото, отдавая предпочтение другому драгоценному металлу. Серебряные украшения всегда покупались им из необъяснимо возникающей любви к изделию, ассоциировавшемуся у него с одним словом: «Хочу!». Стоило ли встречаться друг с другом, если такая привычка не обратила на себя внимание Судзуки?
— Спасибо,- грустно улыбнулся русоволосый, ответно раскрывая губы навстречу очередному поцелую.
До утра они просто лежали, тихо переговариваясь о всякой ерунде и держась за руки. Это вызвало бы массу восторженных писков и умилений, если бы не то обстоятельство, что один боялся отпустить, а другой — не придавал значение данному жесту, принимая его как само собой разумеющееся.

Тихо шел снег. Он молчал и падал, танцуя свой неповторимый и мало кому понятный танец. Ему нравилось оседать в волосах прохожих и таять, согреваясь теплом влюбленных губ, целующих его снежинки. А еще он мечтал узнать, что происходит после этого горячего дыхания, уничтожающего красоту хитросплетений его девственно чистых конфетти. Снег и понятия не имел, что Койю любит его за сходство с драгоценным металлом. За то, что зимой все вокруг такое же успокаивающе холодное и волшебное, как лунное мерцание. Потому что все покрыто слоем пушистого серебра, которое к сожалению нельзя поселить у себя дома.

Мы одни. Совсем одни в квартире после похода в кино. Я мигом проскочил в душ и закрылся там, опасаясь домогательств. Господи, что со мной? Все эти несколько дней я житья не давал Акире, постоянно огрызаясь и обижаясь на такие пустяки, что самому стыдно. Был бы девушкой, решил бы, что у меня ПМС. Раздражало всё. Абсолютно. Поговорку «от ненависти до любви – один шаг» перевернул с точностью до наоборот. Я ненавидел его ни за что и за всё, просто за то, что он есть. Головой-то понимал как это неправильно и, вообще, глупо, но злобный хомячок, сидевший внутри, рвал и метал. А разъяренные хомяки, знаете ли, хоть и маленькие, а кусаются ой, как больно. Не знаю, как ты все это терпишь. Даже слова не сказал. На жалость что ли давишь?

В самом деле, пора это заканчивать. В конце концов, он же не виноват, что я стал такой неблагодарной скотиной. Даже не хочется, чтобы он меня целовал. Не говоря уже о сексе…А от этого сейчас точно никуда не деться. Неприятная дрожь пошла по телу при мысли о его прикосновениях. Как странно…

Этот человек видел меня во всех состояниях, то бишь по утрам после пьянок с жуткими мешками под глазами, сваленным простудой с синяками под теми же бесстыжими глазами, зарёванного (да-да, и такое было) с опухшей краснючей мордой. И ведь хоть раз бы отвернулся при виде такого непотребного и чрезвычайно неэстетического меня. Так нет же. Ты всегда давал почувствовать себя желанным в любом виде. В этом я всегда был и буду проигрывать, придавая внешности больше значения. Неправильно, да, согласен. Но я тот, кто я есть.

Тихо приоткрыв дверь, крадусь за феном. Сердце екнуло….вот оно…Твои руки мягко, но настойчиво обвивают за талию, а в шею щекотно выдыхаются слова:
— Я хочу тебя…
Ну вот, и что ответить? «Извини, милый, а я тебя — нет»? Как глупо.
— Койю...?
Черт, я и не заметил, как впал в ступор. Много думать мне, видимо, вредно.
— А? Что?
— Даже не представляешь, чего мне стоило сдерживаться все эти дни, глядя на тебя полуголого.
Мой нервный смешок ты принял за игривость и теперь медленно ведешь в спальню, изредка одаривая шею легкими поцелуями. Это то, немногое, что ты называл прелюдией.

В считанные секунды одежда отправляется искать, на чем бы приземлиться, а я все также лежу и боюсь пошевелиться. Тебе всегда нравилось самому меня раздевать, но сейчас бездействие с моей стороны обусловлено страхом. Кажется, если сейчас двинусь, то убегу в истерике как распоследний параноик. Чувствую как мягкий уютный халат, служивший последним защитным барьером, соскальзывает под натиском твоих рук, и я невольно вздрагиваю, сжимаясь в комок. Господи, дай мне пережить это. Только пережить, а потом я что-нибудь придумаю.

Поддаваясь твоим скупым ласкам, переворачиваюсь на живот и встаю на колени. Так будет лучше. Не хочу смотреть в твои полные желания и похоти глаза. Пальцы в холодной смазке коснулись поясницы и медленно заскользили вниз, проникая в мою сведенную судорогой плоть.

— Расслабься,- твой хриплый голос так обыденно это произнес, будто и не было этих 365ти дней и одиноких ночей.
И я снова тебя возненавидел. За эту пытку, за твое малодушие, за боль, которую сейчас причинишь, за наслаждение, которое доставишь вопреки моему желанию. Как же я тебя ненавижу.

Твой возбужденный член, предусмотрительно облаченный в презерватив, толкается то настороженно, то хаотично, а я, закусив подушку, терплю волны боли, распространяющиеся вдоль позвоночника. Помню, как мечтал об этом моменте год назад, рисуя в воображении дикие крики страсти, смятые и мокрые простыни, белые следы неконтролируемых половых актов, без стыда, без совести, без всяких намеков на приличие.

Первый толчок, заполнивший меня, заставил выгнуться и сильнее стиснуть зубы. Ты вдалбливаешься…хотя, нет, ты ритмично двигаешься, а я просто наговариваю гадости, потому как не в силах терпеть это. Насилие. Я отдал себя тебе, добровольно обрекая на изнасилование. Только так можно охарактеризовать чувства, охватившие мое тело. Бесконечное отвращение к сексу, подкрепляемое ощущением неправильности происходящего, заставили увлажниться глаза. Как я угадал с позой сегодня…

Соленые дорожки слез, старательно скрываемые, расчертили вертикальную паутинку на моем лице. Ты все двигался, ускоряясь и создавая похотливые звуки сталкивающихся бедер. Когда это уже закончится? Минуты растянулись на часы, а я молился про себя, мечтая о конце этой пытки. Каждое действие, каждое прикосновение, какими бы они ни были нежными, представлялись мне грязными, словно я проститутка в борделе, обслуживающая очередного клиента. Остановись, Рей, пожалуйста, остановись…

До боли сжимаю руками простыни, чувствуя запретное наслаждение. Но это ничто в сравнении с нашими прошлыми ночами. Сейчас организм реагирует, руководствуясь животными инстинктами. Ты грубо обхватываешь мой уже не менее возбужденный орган.
— Не надо, не трогай меня…,- сбивчиво шепчу, скидывая его руку.
Пара резких толчков, вырывающих твои хриплые стоны, и стремительный оргазм заставляет приоткрыть губы в беззвучном крике.

Ты выскальзываешь, попутно чмокая в макушку, а я не могу пошевелиться. Все это ошибка. Такая неуклюжая, неестественная и невысказанная, что опустошает и заставляет чувствовать себя ничтожеством. Кряхтя и матерясь приподнимаюсь и наблюдаю оставленные мной улики недавнего преступления против себя самого вперемешку со смазкой. И почему-то на душе стало так противно, что волна гнева в который раз превратилась в цунами. Не отдавая отчета в действиях, срываю простынь и отправляю тебе в затылок.
— Эй! – оборачиваешься в недоумении и, видя налитые кровью глаза, обследуешь белье,- Ну, малыш, это не я. Ты сам постарался.
Я его сейчас убью. Прямо сейчас!

Выхватываю этот злосчастный кусок ткани, подействовавший на меня как на быка красная тряпка, и несу в ванную с намерением немедленно вывести это доказательство своей слабости и подчинения. С остервенением начинаю отстирывать пятна, а вновь появившиеся слезы щипят и ослепляют. Резко развернувшись, щелкаю замком, включаю посильнее воду и съезжаю вниз по стене, сотрясаясь от беззвучных рыданий.

Долго я так не протяну. Знаю, ты не заслуживаешь этого, но я не изменял ни разу за этот треклятый год даже в мыслях. Да я вообще никогда не изменял, утопая в своей влюбленности. Так какого черта?! Что со мной произошло? Любовь длится 3 года, неужели, это правда и между нами все кончено? Что за чушь?

Так долго мечтать о тебе, заполучить, а теперь выкинуть вот так просто? И ради чего я тогда страдал те годы перед нашим первым свиданием? А вдруг я просто охотник? Добиваюсь, влюбляю в себя и теряю интерес? А ведь похож…Самому от себя противно…Надо поскорее покончить с этим, только вот как?

«- Прости, Аки, мы должны расстаться, потому что я тебя разлюбил…- Нет, что ты, у меня никого нет, просто мне отвратительны твои прикосновения. И меня бесит все, что ты делаешь» Какое феерическое вещание сентиментального придурка, прямо заслушиваться и заслушиваться, угорая над собственным даунизмом.

— Койю…?
Ну вот, он уже беспокоится. Да чего уж, я бы тоже заволновался, ожидая своего парня-истеричку в депрессии, находящегося в ванной, где полно острых предметов. Быстро умывшись, открываю дверь и наблюдаю до умиления виноватые карие глаза своего мучителя.
— Койю, я такой дебил. Прости меня.
Секунд 10 уходит на осознание сказанных слов и поиски его обоснованных провинностей. Что-то не помню из ряда вон выходящие неадекватные действия своего парня.
— Э…ты о чем это?
— Я только вспомнил про серебро. Я такой идиот.
Вспомнил-таки. Поздновато, но вспомнил. Ну что ж, похвально.
— Ерунда.
— Правда?
— Конечно,- старательно разыгрываю всепрощающего ангела.
— Я так тебя люблю…
Обнимаешь. А я по привычке ничего не чувствую. Этот романтичный, ни к чему не обязывающий жест давно потерял для меня очарование в твоем исполнении. И в который раз я побоюсь озвучить, но подумаю «Прости»…

Такая знакомая и уютная тишина. Ты уехал, давая мне еще немного времени для размышлений. Только вот мне совсем оно не нужно, я уже все решил тогда, в беззвучном страдании во время твоих ласк, которые принял за пытку. И ведь все-таки, расстояние сыграло свою злую шутку. Мы так долго и упорно боролись с ним, отдавая все силы, и не заметили, что на любовь их совсем не осталось.

Смс ненавязчиво разрушило застывшее в квартире уединение: «Выходи в аську». Ах, да, совсем забыл. Мой милый ненатуральный блондин так скучает, что установил icq в наших телефонах. Вот и начались трудовые будни бессовестно обманывающего влюбленного, то есть меня. Как оказалось, нам и здесь не о чем было поговорить. В который раз. Повторяющиеся «люблю» и «скучаю» порядком надоели, словно Аки лишний раз пытался убедиться в моей верности, а на деле испытывал мое терпение. Я частенько стал забивать на наши вечерние сеансы, убивая время в n’ной социальной сети. Не зря, как оказалось.

Многочисленные знакомые сразу перекочевали в список друзей. Куча групп по интересам и фотографии пожирали львиную долю свободного времени. Но, как и следовало ожидать, подобные увлечения угасают в силу разочарования в новых знакомствах, за которыми скрывались низменные желания затащить в постель или тупо заняться виртом.

Я потерял счет дней, таких однообразных и скучных. Наши текстовые диалоги все больше стали похожи на шаблоны без всякого намека на прежнюю искренность. Видя мои мучения и сомнения, один из моих близких друзей твердил, чтобы я порвал с Судзуки, не задумываясь и не делая еще больнее нам обоим, но я не мог. Ведь причины как таковой не было, по крайней мере, для него это была бы не проблема. Аки, вообще, по-моему, не верит в такое неосознанное и неосязаемое чувство, как любовь, поэтому и твердит мне каждый день о ней. Однажды я спросил, изменяет ли или изменял он мне когда-нибудь. То, что я услышал, навсегда врезалось в память. Разумеется, никаких предательств не было, но не потому, что любит меня или считает единственным и неповторимым. Он сказал, что не хочет тратить силы и фантазию на завоевывание очередной пассии. В пору было бы тогда обидеться и порвать еще не настолько серьезные отношения, но…Тогда я слишком любил его. Живя нечастыми встречами в своем, только мне понятном мире грез и желаний. Не веря своему счастью, наслаждаясь каждой секундой, хронически не высыпаясь и даря всю свою заботу.

Я был потерян для друзей, родных и близких, пребывая в круглосуточной эйфории от переполнявших чувств и прокручивая все наши разговоры десятки раз. Казалось, вот она, сказка, перебравшаяся в реальность. Та самая, рассказывающая о всепоглощающей любви двух сердец, бьющихся в такт. «И умерли они в один день», так, кажется, это звучит? Видимо, я не смог создать приемлемые условия жизнеобеспеченья для вышеупомянутой волшебной истории.

— Да, Аки. Привет.
— Привет! Как ты там?
— Да, нормально. Последний экзамен остался.
— Эмм…Ты же приедешь на каникулы?
— Ты шутишь? Не видел, что на улице творится?
А на улице уже неделю метет пурга, блокируя автомобильные дороги. Оказаться сейчас на пустой трассе в поломанном автобусе равносильно безумию.
— И, в конце концов, ты же обещал закончить дела и приехать.
— Ну…тут такое дело. В общем, я еще не готов уйти с работы. Поэтому подумал, может ты переедешь ко мне?
— Прости, что? Ты забыл, что я учусь.
— Переведись на заочное.
Он что, издевается?! 4 года горбатиться как проклятому и все бросить на этапе завершения?!
— Ты прекрасно знаешь, что я этого не сделаю. Мы уже это обсуждали,- стараюсь, чтобы голос звучал спокойно. Ругаться не хотелось,- Мы же собирались в Токио…вместе…
— Да зачем тебе Токио? Нам и тут неплохо будет. С милым рай и в шалаше, помнишь?
Что за чушь он несет?!
— Предлагаешь похоронить мое образование, упрятав во всеми забытом маленьком городке?
— Койю…я не вижу другого выхода.
— Да потому что ты никогда ничего не хочешь менять! – я не справился, срываясь на крик,- И даже не пытаешься!
— Я уже предложил что-то поменять.
— Это не решение проблемы. К тому же, я еще не отучился.
— Предлагаешь мне еще 5 лет подождать?! – теперь орал ты.
— А ты, видимо, хочешь, чтобы я все бросил и кинулся в неизвестность, чтобы потом оказаться у разбитого корыта в одиночестве. Прости, Аки, но по опыту моей семьи, вот так опрометчиво рушить свое будущее, надеясь на авоську, чревато самыми непредсказуемыми последствиями и далеко нерадостными.
— Правильно говорили мне друзья не связываться с тобой…
— У нас ничего не получается…
— Давай, скажи уже это.
— Нам надо было прекратить все это еще тогда, в первый раз. Прости, что все так вышло. И прощай.
— Что? Нет! Нет, Койю!
Не знаю, как ты, а у меня предательски выступили слезы. Я стараюсь избавиться от дрожи в голосе, стараюсь быть сильным, ведь именно этого я хотел. Тогда почему так больно?
— Аки. Давай мыслить здраво. Ты не можешь бросить сейчас все, я — тем более. Ты требуешь от меня невозможного на данный момент. К тому же, я не согласен с тем развитием нашего будущего, которое ты мне предлагаешь. Нам проще будет расстаться.
— Нет.
Ну что за упрямый баран?! Сам же попросил это сказать, трусливо предоставив мне право выбора. И я его сделал. Ругая этого идиота последними словами, тихо плачу, закрывая динамик, чтобы он не дай бог не услышал безудержных всхлипов.
— Я очень тебя люблю, Аки, но мы не можем быть вместе. Не звони мне, пожалуйста.

Отключившись и бросив трубку на диван, словно она кусается, сгинаюсь пополам от практически физической боли где-то в груди. Я не люблю тебя, но ты стал мне родным за все эти годы. Я не люблю тебя, но ты больше, чем просто теперь уже бывший парень. Я не люблю тебя, но дарить свободу твоей жизни так не хотелось.

Слезы душат, телефон наигрывает твою мелодию в попытках заставить взять меня трубку. Нет, Аки. Если отвечу, все вернется на круги своя, и это будет неправильно. Нам пора научиться жить друг без друга.

Жуткая черная дыра пустоты в груди, образовавшаяся во время твоего приезда, стала еще больше, выпуская все воспоминания о нас. Как мерзко ощущать себя предателем. Именно этого ты и хотел, верно? Ты заставил меня сказать эти наполненные ядом слова, чтобы остаться чистеньким и во всю упиваться своей невиновностью. Ни при делах, как всегда. Меня всегда поражала эта твоя черта. Неужели приятно, когда решают за тебя? Ты хоть когда-нибудь брал на себя ответственность?

Что ж, теперь в любом случае придется. Я убил нас. Только что, вот этими самыми губами. Прости, малыш, но так будет лучше для нас обоих, прости. Ты еще полюбишь не раз и будешь любим. Не зря же я столько раз давал отпор особо юрким и увлеченным юношам и девушкам. А ты не видел никого, кроме меня…Прости, малыш, прости, что разрушил всё так просто. Я еще не раз буду повторять это слово в мыслях, сожалея о потерянном времени. Такое полное отчаяния и уже безнадежное тихое «Прости…».

Койю уже заказал себе латтэ с любимым вишневым сиропом. С удовольствием бы выпил коктейль, но погода подходящей к концу зимы не позволяла согреться без помощи горячего напитка. Ожидая Рицу, он барабанил пальцами по поверхности столика, стараясь отвлечься от назойливых мыслей о бывшем. Вина все еще трезвонила в мозгу, не давая покоя. Теперь только немногие друзья спасали от апатии, милостиво составляя компанию чуть ли не каждый день.

Колокольчик, возвещавший о новом посетителе звякнул, обращая внимание русоволосого на вошедшего. Каштановые волосы мягкими волнами касались плеч, лицо скрыто солнцезащитными очками, неброская со вкусом одежда. Весь его вид говорил о спокойствии и уравновешенности, такой уютный и домашний парень. Вслед за ним вошел долгожданный друг Койю, и они вместе двинулись в его сторону.

— Привет, Уру, это Уке Ютака с кодовым именем Кай,- представил незнакомца Рицу,- Кай, перед тобой неоднократно упоминавшийся мной Такашима Койю.
— Ну, или Уруха,- поклонившись и вежливо улыбаясь, подал голос тот.
— Прямо беда с этими прозвищами,- засмеялся шатен,- Тоже сидели пол ночи с друзьями, придумывая вторые имена?
— Не совсем. Скорее, ники на форумы.
— Хах, тоже дело.

Расположившись втроем за круглым столиком, только пришедшие сделали заказ, а Койю с удовольствием жмурясь, потягивал сладковатый напиток. Он с любопытством разглядывал лицо нового знакомого, избавившегося от очков, и невольно проникался симпатией. Особенно обезоруживающая и заразительная улыбка обращала на себя внимание. От нее хотелось улыбаться самому, что Такашима и делал.

— Знаешь, ты не смотри, что Койю такой смущенный и милый. В тихом омуте черти водятся,- доверительно сообщил Рицу, заработав дружеский подзатыльник.
— Эй! Я ангел во плоти!
— Ага, ага. Ангел, у которого вместо нимба рожки и коллекция манги сомнительного содержания,- чувственный пинок под столом заставил брюнета ойкнуть и, наконец, заткнуться.
— Не понял,- любопытно улыбнулся Кай.
— А это у него бредни от недотраха,- выпалил Уруха и, поняв, что только что произнес, залился краской, но все-таки, ехидно добавил,- Да, Рицу?
— Ох, да брось, Юта – наш человек. Ну, разве только, что не гей. Пока что.
— Эге-гей, ребята, я хоть и нормально отношусь к однополым отношениям, но вникать в подробности не собираюсь.
— А придется,- наигранно вздохнул друг.
— Разве что с Койю на пару,- подмигнул шатен, вызвав у того очередной прилив смущения.
— Ну, что, Уру, проведешь для нового друга просвещающую и до неприличия подробную экскурсию?
— Ох, ну я даже не знаю. А вдруг тебе понравится и придется отбиваться? – шутливо парировал тот.
— Да, Койю, ты не так прост, как кажешься на первый взгляд.
Скромно опустив глазки и покрутив указательным пальчиком на поверхности стола, изображая смущение, он произнес:
— Психи, вообще, существа непредсказуемые. То сидит болтает, а то зажимает в углу.
Новый приступ хохота накрыл троицу.

До самого вечера друзья травили шутки весьма пошлого содержания. И в особенности был заметен легкий, но непринужденный флирт между Уке и Такашимой, проникшихся друг к другу симпатией. Койю с удивлением понял, как легко они нашли общий язык. И еще он в упор не замечал, что Кай подкатывает к нему, причем чрезвычайно заметно, что непонятно, ведь новоявленный друг не имел никакого отношения к представителям ЛГБТ.

Под конец Уке предложил подвезти друзей до дома, на что Такашима подумал об удачном предлоге показать, где он живет. Петляя по ночным улицам города сидя в уютной праде, он ловил взгляды водителя через зеркало заднего вида и отводил глаза, старательно пытаясь показать свою незаинтересованность и устанавливая определенные рамки дозволенности. Он не хотел отношений, да и сразу мог сказать, что не влюблен в этого человека. А без чувств даже прикосновение казалось Койю кощунством.

Попрощавшись, он выскользнул из машины и поспешил к дому, не замечая задумчивого взгляда в спину. Что-то зацепило Уке в этом парне. Сквозь улыбку и шутки он заметил, чуть ли не вселенскую грусть, нехарактерную для такого забавного одновременно смущенного и развязного поведения.

Кай тряхнул головой, разгоняя такие непривычные мысли. Остановившись в подземном паркинге, он все-таки не выдержал и набрал номер Рицу.
— Что-то случилось?
— Эм..нет, Рицу, можешь дать номер Койю?
— А зачем это тебе? – ехидно заметил друг.
— Ну, он же обещал подробную экскурсию, а как с ним связаться непонятно,- отшутился шатен.
— Смотри, Юта, обратной дороги не будет.
— О, господи, не надо мне читать мораль. К тому же, ты сам сказал, что он шарахается сейчас ото всех. Да и не гей я!
— Ладно-ладно. Сейчас кину.
— Спасибо.

Получив желанные цифры, он метался между желанием тут же позвонить и осознанием как глупо это будет выглядеть. Естественно, первое победило.
— Да, я слушаю,- серьезный и уставший голос в трубке.
— Доброй ночи, маленький извращенец.
— Э…кто это?
— Такой же маньяк.
— Кай…?
— А ты быстрый,- засмеялся шатен.
— Ну, этого ты утверждать не можешь, пока не попробуешь,- парировал русоволосый.
— Черт, ты обалденный,- помимо воли сорвалось с языка, и Уке стыдливо заткнулся.
— Хах, спасибо. Ты тоже не промах,- Такашима принял это как дружеский комплимент, в упор не замечая заинтересованности свой персоной.
— Ну…спокойной ночи…?
— Ненадолго же тебя хватило.
— Эй! Хватит вгонять меня в краску!
— Молчу-молчу. Спокойной ночи, маньяк.
— Спокойной,- улыбнулся в трубку Ютака.

POV Kai

Увидев первый раз Койю после стольких упоминаний, я офигел. Это пушистое чудо с недоверием наблюдало, как мы с Рицу подходим к его столику, и неуверенная улыбка коснулась этих пухлых губ, являя на свет детскую невинность, оказавшуюся впоследствии маской. Только непонятно было, от кого он прятался.

Да, я слышал что-то о бывшем парне и их странных отношениях, но не из-за этого же добровольно обрекать себя на одиночество и становиться таким мнительным? Ты сплошная загадка, Койю. Но еще больше смущало, что я так интересуюсь тобой. Ты же парень! Ох, дьявол, но КАКОЙ парень! Если бы заранее не знал о наличии естественного для мужчин органа между ног, принял бы за девушку. Да еще и влюбился бы сразу же. Ну, почему ты – парень?

А эти замашки сексуального извращенца просто сносят крышу! Невозмутимость, с которой слетают запретные и вгоняющие меня самого в краску пошлости, просто изумляет. Виртуоз, несомненно, профи по части экспериментов над реакцией от подобных заявлений мужского пола. И все это ты.

Я готов вопить от восторга, слушая и записывая твои фразы, способные заткнуть заядлого сквернослова. Великолепен! Но парень…Не знаю, во что выльется наша следующая встреча, но я искренне надеюсь еще не раз увидеть эти детские глаза и чувственные губы в обрамлении мягких волос, услышать спокойный и умиротворенный голос, срывающий крышу своими похабными шутками. Странно, что у тебя еще нет парня, Такашима Койю, я бы обязательно ему позавидовал.

А он милый, этот Ютака. И надо же, не растерялся от моих нападений. Не знаю, почему так реагирую на незнакомых людей, наверное, защитная реакция. Да, я тот еще извращенец. Вернее, стал им в последнее время, но упорно отбиваюсь от ухажеров. Не цепляет. Конечно, в очередь никто не выстраивался, но несколько весьма достойных кандидатов жаждали моего внимания. Вот только они не знают, с кем связываются, в отличие от Кая.

Открываю свою страничку и наблюдаю приглашение в группу какого-то раскрашенного парня. Так-так-так, что тут у нас? А вернее, кто? На аватаре красовался расфуфыренный блондин, презрительно-нагло смотря сквозь ледяные линзы. Просмотрев парочку фотографий и заинтересовавшись этой облаченной в женские шмотки и раскрашенной тушкой, захожу на его страницу. Мда. А тут явные проблемы с самооценкой. Мистер пафос в первозданном виде, честное слово.

Скривившись, просматриваю жалкие попытки, держу пари попискивающих от восторга, смазливых девчонок привлечь внимание этого павлина. Смешно. И все же, что-то в нем было такое, что я вступил в эту группу поддержки, а вот добавлять в друзья это недоразумение не стал. Зачем лишние люди в профиле?

Закинув мысли об этой модели-самоучке куда-то в далекие дали, решаюсь скинуть юин своей аси моему новому знакомому. Задницей чувствую, нам есть о чем поговорить. И скучно не будет.
Ты не мог не ответить, а я не мог не продолжить этот диалог:
«Это кодовый замок к твоему сердцу?»
«Боюсь на этом органе у меня вход только по отпечаткам пальцев» - улыбка уже поселилась на моем лице.
«А вдруг я подхожу?»
Я ничего не ответил. Наверное, потому что хотел дать понять, что мне это не нужно. Или потому что сам не был уверен?

К моему глубочайшему сожалению, вскоре однообразность снова заполнила трудовые будни. Времени катастрофически не хватало, так что о моем новом друге особо нечего сказать. В такие моменты ничегонеделание в небольшие промежутки свободного времени чревато неразумными поступками. Мою душу как странное единение романтики и отрицания оной просто выворачивало наизнанку из-за отсутствия объекта для освобождения всей неуемной энергии влюбленного придурка, что чрезвычайно расстраивало. И тут взгляд нашарил в сети новый фотосет вышеупомянутого павлина.

Хм. Новый образ порадовал. Он так легко менял идеально подходящие ему роли, что невольно хватаюсь за карандаш. Художник из меня тот еще. Я самоучка и не особо вдавался в общепринятые правила рисования, а родители как-то не успели вовремя развить данные способности во что-то большее. Именно поэтому в стопке незаконченных, черно-белых изображений появлялось лишь то, что сводило с ума своим видом.

И последний раз один из таких порывов, вылившийся в жалкое подобие портрета, произошел…кажется, 3 года назад. Да уж, сейчас я обнаружу, что и рисовать-то уже не умею. Но я же упрямый, что вы. Вот сейчас пальцы в кровь сотру, а получу желаемое.

Через пол часа мазохизма получилось нечто среднее между портретом и мультяшкой. А мне нравится. Не долго думая, отправляю сие творение в альбом арта, посвященный «великому и ужасно-прекрасному» Матцумото Таканори и…забываю о существовании данной группы за неимением интереса в восхвалении сомнительных личностей, пусть даже и с чрезвычайно симпатичными мордашками.

И началось…Именно с вот этого мимолетного порыва. Я стал регулярно посещать эту гребаную группу и вычитывать диалоги этой ошибки природы с его писающимися от восторга поклонницами. Зачем? Спрашиваю сам у себя уже целую неделю. В альбоме покоится на всеобщем обозрении очередной рисунок собственного производства в ожидании хоть какого-либо намека на отклик новоявленной музы. Что-то не нравится мне все это, ой как не нравится.

«Привет. Рицу предлагает встретиться на выходных. Ты с нами?» - к моему стыду забытый и выкинутый на задворки памяти Кай выдернул меня, почти начавшего как и эти малолетки тихо поскуливать при виде новых фотографий, из кибернетического сна, за что премного благодарен.

* * *
Рицу, как человек абсолютно все знающий обо мне, бессердечном негодяе, притарабанил бутылочку текилы. Ммм…ням-ням.

Через час после опробывания такой вкуснятины появился Уке, хитро заулыбавшийся при виде нас под градусом. И понеслось…Как обычно порции отборной пошлятины просто нескончаемым конвейером срывались с моего развязанного алкоголем языка. Парни краснели все чаще, пока я обессиленный хохотом, причиной коего сам и являлся, не решил двинуться в сторону своей одичавшей квартиры. Кай, сама любезность, подкинул Рицу до дома, до койки.

Мы остановились у подъезда. И почему-то мне не хотелось вот так сразу уходить. Видимо, алкоголь сделал свое отвратное дело, когда твои губы неуверенно скользнули по моей шее. Откинувшись на спинку сиденья и не реагируя на эти соблазнительные прикосновения, я пытался сконцентрироваться, чтобы не свалиться в пропасть охватившего тело желания.

— Уру…- с придыханием, чуть слышно.
— Что? – я открыл глаза и встретился с сомнением в его взгляде. Такой растерянный, неопытный, но отчаянно ухватившийся за мое разрешение.

Я ничего не чувствовал к этому безупречному, в чем не сомневался, человечку. Только нескончаемое сожаление по поводу своего безразличия к попавшему в случайные сети сокровищу. Не было той дрожи и трепета от твоих ласк, сердце спокойно выстукивало привычный ритм и только воздержание выдавало меня. В голове все плыло, а губы на автомате отвечали на поцелуй, постепенно углубляющийся и заражающий страстью. Я эгоистично наслаждался твоими робкими будоражащими тело обжигающими прикосновениями. Мысль о невинности рисовала искушающие картины в больной и отравленной спиртом голове, постепенно сводя с ума и руша барьеры личных жизненных принципов.

Я хотел тебя, и лишь толика разума заставляла не отвечать на провокационные действия. Но и оттолкнуть не было сил. Как давно я не чувствовал себя нужным кому-то…

— Уру…,- ты снова смотришь, пытаясь понять причину моего бездействия.
— Нам не стоит этого делать.
— Разве ты не хочешь…,- касаюсь твоих губ холодными пальцами, прерывая подтверждение очевидной капитуляции своего организма.
— Мне пора домой.
— Как скажешь…,- грусть скользила в этом нежном и успокаивающем голосе. Ну почему ты такой нерешительный? Почему безропотно принимаешь мое доминирование?

Разочарованно наблюдаю, как ты открываешь дверцу автомобиля, предоставляя не совсем нужную сейчас свободу. Недолго думая и не давая себе опомниться, вываливаюсь под прохладный вечерний ветер и, не оборачиваясь, уверенно направляюсь к подъезду. Я ни сколько не сожалею о выборе на сегодня, предпочитая не торопиться с еще не сделанными выводами о потенциальных отношениях. Только жаль себя. Я так жалок, отказываясь от подобных предложений, слепо ища несуществующую любовь, адреналина в крови, тепла от одной лишь улыбки. Да, я романтик до мозга костей, сознательно ограничивающий желания и тем самым возможно доводя себя до срывов и депрессий.

Такая привычная пустая квартира и обволакивающая душу тишина. Сейчас я понимаю, что хотел бы разделить гостеприимство глухих стен, защищающих от тысяч таких же одиночек по жизни, с кем-нибудь. С тем, кого буду неосознанно обожать не за что-то, а просто так.

Жужжание ноутбука по-хозяйски распоряжается моим свободным временем, которое я так бездарно растрачиваю на разглядывание очередных фотографий Таканори. Судя по тем многочисленным диалогам, молчаливым свидетелем которых стал, этот человек не страдал скромностью в отношении себя. Я всегда старался обходить таких людей стороной, считая их распоследними мерзавцами в жизни. Но, черт возьми, ему можно было так себя превозносить, было за что.

В чертах проскальзывала надменность и манерность, свойственная аристократам. Я невольно любовался этой холодной красотой, все больше замораживающей и отравляющей сердце. Красивая обертка не старалась скрыть отвратительный характер, скорее, наоборот, он излишне выставлял на свет пофигизм и самовлюбленность.

По-моему, он стал чем-то вроде навязчивой идеи, потому что я не мог больше никого рисовать в последнее время и выучил это лицо наизусть.

«О, вот это здорово» - гласила надпись под одним из моих очередных творений. Желудок сделал сальто при виде имени отправителя. Мне все-таки удалось привлечь внимание этого павлина. Что ж приятно, и да, я еще заявлю о себе. Дайте мне только время.

Мысли снова вернулись к Ютаке. И как ни странно, но сейчас понял, что сделал все правильно. Мне не хотелось его прикосновений, я не думаю о нем, считая часы в ожидании новой встречи. Только яркое пятно в виде визажиста-стилиста и начинающей модели. Матцумото Таканори. Мой новый фетиш. Безумный, недоступный и наводящий страх…от провала.

Не знаю, с чего начать, не знаю вообще ничего. Только рука выводит новые линии, складывающиеся в мертвенно-бледные равнодушные глаза, теперь уже черные кудрявые волосы и восковые кукольные губы. Я не умею рисовать как правильно, но не могу остановиться, глядя на это существо, словно пришедшее из другого мира.

Пальцы немеют от холода, распространяющегося заблаговременно и спонтанно купленной бутылкой пива. Так я набирался смелости. Самому смешно к чему.

В трубке звучит успокаивающий голос Рицу, пытающийся привести меня в чувство. Что-то хреново помогает.
— Давай уже. Ты теперь просто обязан это сделать.
— А вдруг он отклонит заявку? Я не переживу.
— Хватит драматизировать! Не маленький, поди.
— Ща, допью.
Мой верный друг что-то пытался еще донести до расслабившегося мозга, но я уже отключился, мутными глазами гипнотизируя монитор и маленькое слово «on-line» в правом верхнем углу.

Медленно, бесконечно медленно курсор движется по направлению к заветному плюсику и…замирает у конечной цели. Ну же, Уру, с каких пор ты боишься отказа незнакомых людей? Да он тебе вообще никто. Зазнавшийся, кончающий от своего отражения в зеркале очередной представитель толпы метросексуалов. Пустышка, красиво завуалированный манекен. Покрытая сладкой и липкой оболочкой надоедливая и совершенно несъедобная таблетка, вызывающая визуальное привыкание. Ты ведь ненавидишь этих ублюдков, играющих с людьми, словно с куклами, правда, Койю?

Приехали, уже сам с собой разговариваю…Ну и хрен. Клацаю на этот чертов плюсик, отправляя заявку в один конец, и из вредности ложусь спать. Переживу как-нибудь и упорно твержу заученную недавно фразу «И это тоже пройдет», ставшую выручай-афоризмом, когда совсем хотелось утопиться в ванной.

Глаза упорно не хотелись закрываться, заставляя изучать до тошноты скучный потолок и ворочаться, издеваясь над одеялом. Волнуюсь, словно абитуриент перед завтрашним вступительным экзаменом. Сердце гулко ухает в груди, а в ушах слышен собственный пульс, тактично доводящий до невроза. Разозлившись, пулей бегу на кухню, от души вливаю в кружку с водой валерьянки и залпом, давясь от не самого приятного запаха и вкуса, выпиваю этот коктейль спокойствия.

Лекарственное послевкусие противно напоминало о себе, но сделало свое дело, благородно отправив мой уставший мозг в страну Морфея и не выводило оттуда до самого обеда. Еще с закрытыми глазами бреду к ноуту почти наощупь и захожу на заученную страницу. О, чудо. Полная информация о неизменно влюбленном в себя Матцумото подтверждала ранее виденное мной. Я уже почти отчаялся и начал подумывать удалиться к такой-то матери с этого сайта, как вдруг увидел то, от чего готов был сорваться на вокзал в ту же секунду. Эта явная копия Джеффри Стара жила в соседнем городе, в 4х часах езды на электричке.

И как ему удалось в таком виде дожить до своих лет?

Без зазрения совести обследую список его родственников, посещая страницы таких же странных личностей. Его брат оказался начинающим исполнителем, лидером собственной группы. На аватаре красовался длинноволосый брюнет с поистине дьявольскими черными глазами, завораживающими своей бездонной тьмой. Где-то я его уже видел…только где? Включаю выбранную наугад песню и понимаю, что ничего особенного не слышу. Так вот, я был тогда идиотом.

Как-то они не очень похожи. Но, судя по безбашенному боевому раскрасу полной комплектации и даже больше, неудивительно, что Таканори и близко не стоял с этим воплощением естественной сексуальности.

В голове, наконец-то, зажегся огонек разумной мысли. Если Аой, как называл себя сей певец, приедет к нам на концерт, то Матцумото будет одним из сопровождающих, на что указывали многочисленные совместные фото. Вот оно.

Устало откинувшись на спинку кресла, дошло, что я еще даже не умывался. Чертыхаясь, привожу в порядок свое бренное тельце. Сессия вот-вот начнется, а голова забита совсем не тем. Был уверен в своей подготовке, но червячок сомнения всегда закрадывался незаметно и обустраивался с удобством, грызя мою совесть. А потом…КАНИКУЛЫ!!!! А я даже еще не задумывался, куда поехать.

Внезапный звонок разорвал паутинку размышлений, обращая внимание на привычную мелодию. Рицу или.. Кай…?
— Да?
— Привет, Койю.
— Привет.
— Ммм…я тут подумал, может, погуляем, если ты не занят?
— Оу, Юта, я бы с удовольствием, но у меня сейчас зачеты, экзамены. Сам понимаешь.
— А…да…Ну, тогда после них может…?
— Конечно, - я улыбнулся, давая понять, что сдержу обещание.
— Договорились, - послышалась ответная улыбка, а сознание тут же нарисовало ангельские ямочки и карие глаза с игривым блеском.

Не знаю, почему не могу отказать этому парню. Возможно, понимание, что его гетеросексуальность решила сдаться по моей вине, упорно хотело довести дело до конца, создав на одного би или гея больше в этом мире. А возможно, Уке действительно мне нравился не только в статусе одного из лучших друзей. Меня тянуло к нему, но эта необходимость в близости имела место во время встреч. В одиночестве память упрямо напоминала о картинке с сайта, смотрящей сквозь накрашенные глаза и вгоняющей гордость ниже плинтуса.

Бредовость этой идеи заставляла чувствовать себя настоящим сопливым придурком, но против себя ведь не пойдешь, верно? В конце концов, что я потеряю, если хотя бы попробую один раз? Или два…Надо бы с ним хоть пообщаться, только вот о чем? В косметике я почти ноль, не считая редких вылазок на вечеринки университета, об одежде? Так о вкусах не спорят. Пирсинг…

Модификации тела давно заняли место в моем сердце, хотя я не любил безвкусно обвешанных людей металлом в таком количестве, что в пору было начинать сомневаться в природе естественного происхождения данного существа. Когда-то моя правая бровь заключала в объятиях кусок нержавейки. Ну, был у меня бзик в те годы, своего рода знак протеста против действительности, добивающей своей несправедливостью, предательствами и прочей хренью, но в таких количествах, что вгоняла людей в петлю или под лезвие более острой и опасной стали, чем безобидная штанга.

На сегодняшний день до сих пор обнаруженный лишь Рицу и теперь уже Ютакой пластик болтался в языке, заменяя металл и напоминая о быстротечности и хрупкости человеческой жизни.

Дрожащими руками начинаю расспрашивать Матцумото о тоннелях и выяснять отношение к подобного рода экспериментам. Ответы были весьма скупыми, но сам факт, что он отвечал, уже было немыслимо.

Признаться, таких скучных людей еще не встречал. Такое чувство, будто я под пытками вытаскиваю из него слова. Да не хочешь общаться, не отвечай! Надувшись, выхожу с интернета, этого оружия массового поражения свободного времени человечества и открываю злосчастные лекции, отключаясь от всего лишнего на сегодня.

Невольно прокручиваю и сравниваю диалоги с Каем. Небо и земля. Кстати, «великий и бла-бла-бла» Таканори кичился своей ориентацией натурала, упоминая об этом факте чуть ли не каждый раз при словесных битвах с разношерстными гопниками, видимо мечтающими отодрать самого владельца страницы, и я их понимаю в этом плане.

Двое парней неспешно прогуливались по аллее парка, еле слышно переговариваясь и хихикая. Русые волосы отливали золотом на июльском солнце, заставлявшем слегка щуриться даже в солнцезащитных очках. Они болтали обо всем и ни о чем, как вдруг Койю задумчиво произнес:
— Так хочется уехать хотя бы на пару недель, сменить обстановку. Тошнит уже от этого города.
— Я думал, ты к родителям поедешь.
— Не. Там тоже сейчас скучно и ничего нового.
Лицо шатена озарилось улыбкой во все 32 и могло смело посоперничать с небесным светилом:
— Поехали в Киото?
— Что?
— В Киото. У меня там друзья. Они уезжают заграницу и попросили присмотреть за квартирой. Поехали? – увидев замешательство в глазах друга, Кай приостановился и осторожно добавил, - Обещаю ничего не вытворять без твоего разрешения.
Послышался нервный смех.
— А ты не пожалеешь о данном обещании?
— Может быть, - грустно улыбнулся шатен, разворачиваясь по ранее выбранному направлению и возобновляя прогулку.
— Когда выезжаем?
— Так ты согласен?
— А что, мне можно поломаться?
Очередной приступ хихиканья накрыл Уке, увлекая уголки губ его собеседника вверх.

Июльское солнце нещадно палило и загнало парней в прохладное кафе. Разговор перешел в более спокойное русло, ни к чему не обязывая. Их общение было настолько легким и непринужденным, что оба не задумывались о словах, слетавших с языка, они просто были теми, кто они есть, без ежедневных масок заинтересованности или серьезности.

Уже дома я осознал, что предстоит провести целую неделю с Такашимой. Это будоражило мозг, вызывая несочетаемое чувство приторного желания и нервного напряжения, я впервые понял, что нервничаю, страшась остаться наедине с объектом мыслей, опасаясь сказать или сделать что-нибудь не так. Как давно я не чувствовал себя так странно.

До сих пор не верю, что он согласился. Видимо, учеба действительно стояла уже поперек горла, раз предоставляет такой шанс. Нет, я конечно, сдержу обещание, но что-то подсказывает о неумолимо правильном течении дел.

Не помню, чтобы мне так легко было общаться с девушками, закатывающими истерики по поводу и без. С ними всегда сложно найти тему для разговора или понять, что они чувствуют на самом деле, без подвоха.

Факт оставался фактом. Мне нравится Койю, мне нравится все, насколько только он позволил проникнуть в его жизнь. Видимо, ради таких личностей люди начинают сомневаться в ориентации и становятся бисексуалами, в большинстве случаев так и не попробовав подобные отношения на вкус.

Меня сводили с ума эти пухлые губы, так чувственно обхватывающие стенку бокала и движения мышц его шеи при обыкновенном глотке воды. Худенькие плечи, отчетливо вырисовывающие красивую форму ключиц, подтянутые руки с длинными пальцами, акцентирующие внимание вечно черным маникюром и многочисленными кольцами, будто специально подчеркивающими их изящество.

Я бы сказал, что он воплощение женственности и многим девушкам стоит поучиться, если бы не знал о твердости характера этого ангела, упорно добивающегося если не счастья, то своих целей уж точно.

В тайне разглядывая его лицо, я пытался запомнить каждую черточку. Зачем…? Может быть, я сдался изначально подсознательно и теперь с особой тщательностью запоминал все то, что так нравится в нем, чтобы хотя бы иметь представление о своих недавно обнаружившихся вкусах.

Я никогда не скажу, что люблю его. И не потому, что знаю заранее далеко не положительный ответ, а потому, что на протяжении своей недолгой самостоятельной жизни упорно отрицал существование такого книжного и кинематографического понятия как любовь. Окружаемый достаточным количеством поклонниц, я принимал как должное нелепые и такие неискренние признания, роняющие их в моих глазах до статуса бывших подружек, безутешных и жалких. И что же в итоге? Не хочу быть похожим на них, с щенячьим взглядом и вселенской грустью в голосе, но именно так я и выгляжу сейчас в собственных мыслях.

Койю негласно установил рамки дозволенности, прекрасно понимая мою неготовность к резкому переходу от девушек, за что я ему бесконечно благодарен. Но также я уверен, что не отступлюсь так просто, до тех пор, пока не увижу его счастливым. Со мной или кем-то другим, неважно…

Уже как 2 часа покачиваясь в электричке и ощущая вес твоего тела, устало опершегося и расслабившегося в не совсем дружеском объятии, ты выглядишь таким беззащитным, что хочется спрятать эту безмятежность и непорочность подобравшейся полудрёмы от любопытных, полных грязных мыслей взглядов.

Ох, Койю, ты хоть понимаешь, как выглядишь, когда детский восторг озаряет твое личико в обрамлении мягких русых волос? Знаешь ли ты, что без ножа режешь сердца окружающих, когда улыбаешься?

Первое впечатление о тебе, как о девственно чистом бесполом ангеле разбивается, растворяясь в дьявольских двусмысленных намеках. Улыбка ребенка превращается в игривый оскал, приглашающий на экскурсию в противоречивый мир реальности и сказки, полный желанных запретов.

— Ммм…Юта?
— Да? – я наклонился, чтобы лучше расслышать тихий голос, касаясь гладких волос с еле уловимым фруктовым запахом.
— Я знаю, что это нагло с моей стороны, ты ведь и так много сделал. И все же… в Киото в одном из клубов состоится концерт, и я очень хочу сходить туда.
Концерт? В Клубе?
— Да ты еще и заядлый тусовщик? – смеюсь я и ерошу его шевелюру.
— Иногда, - отстраняясь и ловя мой взгляд с задорной и немного виноватой улыбкой.
— Только, если возьмешь меня с собой, - притворно надуваю щеки и вызываю такой звонкий смех. Боже, я готов слушать его вечно…
— Даже не обсуждается.
— А кто выступает?
— Аой.
— Что-то не слышал о таком.
— Он только начинает.
— Хм…ну хорошо.
— Я тебя обожаю! – вышибив дух, Койю принялся обнимать мое обмякшее в его руках тело. Не отпускай меня, не отпускай, твое тепло дарит умиротворенность и покой, только не отпускай…

Я сделаю все, чтобы тебе было хорошо, все, чтобы ты отдохнул, все, только будь рядом. Просто будь рядом.

Сколько уже прошло? Какое сегодня число? Уже июль…Как быстро летит время в ожидании неизвестности.

Раз, два, три, четыре…, пять?! Пять месяцев, а от тебя ни слуху, ни духу. Ты оказался лжецом, лицемером, предателем. Я ненавижу тебя! От нахлынувшей злости сжатые в кулак пальцы стремительно летят на встречу с бетонной колонной, возвращая к реальности взрывом боли и потоками горячей крови.

Что я делаю? Зачем живу? Прижавшись разгоряченным телом к холодной конструкции, постепенно прихожу в сознание.

В моей жизни на самом деле ничего не изменилось. Даже после того, как ты без сожаления разрушил наше будущее. Хах, а было ли оно вообще? Только теперь понимаю, что ты хотел не такого уж и невозможного, а я всего лишь эгоист, и остался им.

Та же работа, те же друзья-собутыльники, плывущие по течению, тот же крашеный блондин, лениво протирающий штаны и бездарно упускающий отведенное время.

Но ты…ты заставил поверить, что все не так безнадежно, что можно добиться большего…только вот сил не хватило вытащить из этого болота обреченности. Но ты должен был! Ты должен ради нас! До сих пор. О, Господи, я уже сдался, кому я вру?

Мог же, мог бросить все сразу после того звонка, разделившего наши жизни, и приехать, умолять на коленях…но я не сделал этого. Почему? Как глупо. Тогда я вновь понадеялся на тебя. Это словно наркотик, когда кто-то заботится о твоей жизни, кто-то, кому ты небезразличен. И со временем это превращается в привычку. А я никогда не умел избавляться от привычек…Но разве любовь можно назвать этим словом?

Ох, Койю, ты слишком просто отказался от нас, слишком быстро забыл 3 года сказки. Лжец. Ведь не любил, правда? Зачем врать, зачем изображать преданность? Зачем, Койю?!

Не знаю, как добрел до гостиничного номера, но приведя в порядок руку, понял, что не могу здесь оставаться. Эти месяцы я делал все, чтобы заглушить мысли, напиваясь до потери сознания или поднимая на уши очередной клуб. Вот и сейчас, вызвав такси и произнеся развязным тоном название одного из самых распространенных сборищ неформальной молодежи, решил оторваться по полной.

Неважно, что будет завтра, неважно вообще ничего. Только ночь, разрушительная по энергетике музыка, толпа неадекватных и не очень незнакомцев, лечащий мозг и вышибающий память алкоголь. Это все, что нужно, чтобы неудачнику по жизни почувствовать себя еще большим ничтожеством утром. А пока…

Неоновые лучи, полумрак, нескромные прикосновения, соблазнительный голос солиста, проникающие в душу слова, жесткая музыка, выдалбливающая мгновенно заживающие шрамы на сердце с каждой историей чужой жизни.

Понимаю, что все-таки без выпивки никак не обойтись, направляясь к барной стойке, и наблюдаю картину…ну почти маслом в виде обтянутой в латекс модельной фигуры. Одну из стройных длинных ног этот фрик явно специально не потрудился прикрыть, обнажая гладкую кожу до самого колена. Он заказал пиво и уже оборачивался, как вдруг до боли знакомый профиль вверг меня в шок.

Ярко накрашенный с безупречной укладкой. Я еще никогда не видел тебя таким… Койю.

Мозг категорически отказывался задавать логичные вопросы типа «Что ты здесь делаешь?» или «Как я сюда попал?». Только упрямое желание все исправить захватило сознание, которому было плевать на твое вытянувшееся от удивления лицо. На автомате, будто только и делал это всю жизнь, подхожу и спокойно прошу поговорить, не обращая внимания как в любимых глазах мелькнул зарождающийся гнев. Плевать, я ведь эгоист?

Ты оставляешь пиво на барной стойке и послушно выходишь на улицу, слегка поеживаясь от прохлады летней ночи. Такой милый, такой родной…, но уже не мой. В голове не укладывалось, что я больше не имею права касаться этого тела, но рука непроизвольно хватает твою ладошку. Прошу, не отталкивай меня, не вырывайся, Уруха…

— О чем ты хотел поговорить? – ледяной тон беспощадно сразил все надежды.
— Койю, давай начнем сначала.
— Что? Рей, мы расстались почти пол года назад. Все давно кончено.
— Значит, ты тоже помнишь? Когда это случилось? Ты еще помнишь? У тебя ведь никого нет? Койю, вернись.
— Нет. Не трогай меня, пожалуйста, - ускользающие пальцы.
— Нет. Койю, ты ведь любишь меня? Койю?
— Нет.
— Я не верю. Посмотри на меня, - обхватив его за плечи заглядываю в безразличные золотисто-карие глаза.
— Я. Тебя. Не. Люблю. Отпусти меня, - вырываешься, и, кажется, находишься на грани срыва.
— Не любишь?
— Не люблю.
— Не верю. Почему я не забыл, а ты так просто об этом говоришь?
— Потому что это правда.
— Почему ждал?
— Любил, наверное…
Любил? Любил?! Да как ты смеешь называть это любовью?!

—Тогда…почему это произошло? Я просто не понимаю.
— Я изменился.
— Так не меняются, Уру. Тогда, в новый год, ты не давал даже притронуться. Почему ты так себя вел?
— Я же сказал, я изменился. Все изменилось.
— Что — всё?
— Черт, Акира! Ты всегда слышишь только себя! А мне хотелось большего, и я не справился, таща и тебя.
— Почему ты не сказал?
— Снова здорова… Да мы же постоянно ругались. Ты только и мог, что скандалить, в конечном итоге сваливая все проблемы на меня! А когда, скажи, когда ты хоть раз поддержал?! Хоть раз разговоры о приездах и оттягивающих наши встречи обстоятельствах касались моего состояния? Ты постоянно твердил, что все зависит от меня, вот только ты забыл, что и нас самих повесил на меня одного. Я устал.
— Почему ты не говорил этого?
— Ты не слышишь, Рей! Как только я пытался расшевелить твою ленивую задницу, ты снова начинал вопить, что ни хрена не можешь!

Я не знал, что сказать. Да, вероятно, так все и было. Надеялся на решение проблем нашего отдельного существования через его родителей. Сам ведь даже не старался, боясь провала. Да что там говорить, я даже боялся начать.

— Койю…, - умоляюще смотря в эти когда-то светившиеся обожанием родные глаза, я отчаянно не хотел принимать реальность.
— Прости, мне пора. Друзья буду волноваться.
— Койю, дай мне свой номер!
— Нет, - и почему я не удивлен?
— Пожалуйста.
— Зачем он тебе?
Я не нашелся, что ответить, провожая взглядом удаляющуюся фигуру.

Минут 20 спустя, не отдавая отчета в действиях, ловлю такси и следую за ним и каким-то типом. Неужели, его новый парень? Укол ревности и гнев поднимаются до неадекватной черты.

Нет, нет, нет. Этого не может быть.

Притормозив у элитной многоэтажки, наблюдаю выход сладкой парочки…врозь. Погаснувшая надежда дала о себе знать незамеченными ранее тлеющими угольками.

Истерично смываю весь грим и тошнотворный запах сигаретного дыма, пропитавшего всю одежду и волосы. Уставившись на двойника в зеркале, в очередной раз пытаюсь себя убедить, что все нормально, так, как должно быть.

Таканори. Я обрыскал весь клуб, заглянув даже в гримерную. Пусто. Первая волна разочарования, смешанная с диким желанием напиться, накрыла с головой. Даже Аой, искренне выплескивавший чувства на слушателей, не мог удержать подступившее отчаяние. Мысленно пообещал скачать пару альбомов этого жгучего брюнета, замечательный голос которого перекрывал ужасный вокал, тем не менее доносящий боль и потерянность автора. Признаюсь, еще никогда не воспринимал так малоизвестных исполнителей до этого момента.

Но Акира окончательно выбил из колеи. Вот уж действительно, судьба, мать ее. Мимолетная мысль или воспоминание пробуждало такую злость, что хотелось выть. Не думай, Уруха, не думай, все хорошо.

Выдохнув, покидаю ванну и натыкаюсь на обеспокоенный взгляд друга.
— Ты в порядке? – настороженный тон заставил улыбнуться.
— Да, Юта. Все нормально.
— Ммм..ну ладно. Если проголодался, там пицца на кухне.
— Спасибо.

Укутавшись в одеяло на диване, я долго не мог уснуть, в прострации рассматривая потолок, и даже не заметил, как Кай вышел из ванной комнаты и побрел в спальню. От скуки включаю аську, и, черт возьми, буквально в этот же миг приходит абсолютно нерадужное сообщение с почти забытого юина:
«Спускайся, я жду тебя внизу»
«Чего? Я вообще-то уже сплю»
«Если не выйдешь, я тут все разнесу. Спускайся»
«Ты охренел что ли?!» Волна гнева снова захватила существо, заставляя сопротивляться. Ненавижу принуждение! Да как ты смеешь?!
«Койю, я все сказал. Если тебя не будет через 15 минут, я тут такое устрою…мало никому не покажется»

Фак! Он явно пьяный в стельку! Что делать? Что делать? Лихорадочно набираю смс Рицу о происходящем, молясь, чтобы он не спал.

«Койю, даже не думай поддаваться на его провокации! Он пьян и способен на что угодно. А вдруг он тебя изнасилует или изобьет? Не ходи»
«Я не могу не пойти»
«Уруха, ты дебил! Только попробуй! Узнаю, сам тебя придушу!»

Но я уже все решил и быстро одевался в темноте, чтобы не разбудить Ютаку. Это чужой дом, я не мог допустить ничего, что испортило бы репутацию хозяев. И Кая.

«Сейчас буду» кидаю последнюю фразу этому шантажисту.
«Я жду»

Выскользнув за дверь, с гулко ухающем сердцем бегом спускаюсь. Странно, но в голове было пусто. Я не знал, к чему готовиться. Пьяный Рейта всегда оставался загадкой, потому как при мне никогда не появлялся в таком состоянии. Я просто обреченно и безразлично брел вниз и также без эмоций встретил поникший и слегка шатающийся силуэт своего бывшего парня.

Секунд 10 мы тупо молча смотрели друг на друга. А потом началось…

Не знаю, как поначалу спокойный разговор на ту же тему превратился в крики. Помню только, что сорвался и дал шанс солоноватой воде из глаз утопить меня. Ты снова винил, орал, что я сука, проститутка и бог знает кто еще. Память услужливо выталкивала прочь более конкретные воспоминания. Потом последовал удар такой силы, что пришлось хорошенько так и больно приложиться об асфальт. Вспышка, и ты уже обнимаешь, шепча извинения, вот только это стало последней каплей. Наверное, ты как всегда «случайно» забыл слова, сказанные однажды: «Один удар. Не дай бог, Акира, ты поднимешь хоть раз руку, и ты больше меня не увидишь». Помнишь, Аки? Ты помнишь, как согласился с этим утверждением? Дай человеку применить силу, и он сделает это в следующий раз. Один из моих жизненных принципов.

Кажется, тогда я оттолкнул тебя, поднялся и снова оказался в хватке твоих рук. Странно, эти прикосновения были такими чужими, не вызывающими никаких чувств, может быть кроме, отвращения. Ты стал никем в моей жизни, случайный докучающий прохожий. Слезы все предательски лились по щекам, а ненужные объятия ставшего прошлым парня не дарили успокоения. Собравшись с духом, я отчаянно рванулся подальше, не желая подпускать тебя, пьяного, несущего бред, унижающего и ничуть неизменившегося.

Сегодня я понял, что тебя нет для меня. Теперь точно нет.

Из последних сил бегу по лестнице, намеренно загоняя бешено стучащее сердце, открываю дверь и…натыкаюсь на мертвенно-бледное лицо Кая. В полумраке он казался неживым, и лишь обеспокоенные глаза исследовали с ног до головы. Я все еще плакал.

— Уру…, - сильные руки уверенно обняли и увлекли на диван. Вихрем Ютака пронесся на кухню, позвенев чем-то, и вернулся с бокалом коньяка, возвращая меня к жизни обжигающим вкусом.

Его тело дарило успокаивающее тепло. Уютный. Юта, ты именно такой, надежный, спокойный, милый, нежный, непорочный, возбуждающий…

Дав волю проснувшемуся желанию, отставляю живительный напиток и обхватываю все еще тревожное личико, сосредоточенно рассматривая и касаясь пальцами губ и тех мест на щеках, где появлялись очаровательные ямочки.

— Койю…, - ты не выдержал этой пытки и потянулся навстречу, осторожно прикусывая поочередно мои губы, посасывая и лаская языком. Какой неуверенный, - улыбаюсь про себя и углубляю поцелуй. Опрокинув Ютаку, стягиваю футболку и снова ловлю уже горящие губы. Хочу забыться с ним, как бы эгоистично это ни звучало. Мне нужна разрядка, нужно его тело. Я хочу тебя, Ютака…

Опять эти руки, сжимающие спину и щекотно посылающие по позвонкам разряды удовольствия.
— Койю…пойдем в спальню? – слышу прерывающийся шепот.
— Ты дрожишь. Ты боишься меня?
— Я…нет, я просто…у меня это первый раз…, - пальцами касаюсь сомневающихся уст и открыто смотрю в шоколадные глаза.
— Шшш…доверься мне…, - словно сдаваясь, медленный вздох, взмах ресниц, прикрытые веки и податливое тело, которое я обнимаю сзади, направляя в комнату в тихом полумраке.

Бухнувшись в форме звезды в ворох простыней, еле слышно приглашаю:
— Иди ко мне.
Я нарочно предоставил ему право выбора, не желая повторять безапелляционные поступки Судзуки. Сейчас или никогда. Сомневаюсь, что когда-нибудь также наберусь смелости отдаться человеку, к которому чувствую не любовь. Я упрямый задрот в этом плане, никогда не пробуя и не давая шансов. Пользуйся, лови момент, Уке.

Будто услышав мой мысленный монолог, ты неспешно опускаешься надо мной, обжигая раскаленным дыханием. Влажный язык обследует шею и ключицы, разгоняя мурашки. Затвердевшие соски ощутимо прикусывают зубы.
— Ох..! - не останавливайся, боже…

Руки спускаются ниже, находя ширинку и тут же расстегивая. Неужели, ты сделаешь это? Чувствую, как джинсы оголяют мой зад, утаскивая трусы. Что ж, так даже проще. Давай же, Юта, ну где ты там?

Внезапно схватив член у основания и вырвав, требовательный стон из моих легких, ты неуверенно приближаешься к головке и резко проводишь по стволу. Черт, ты такой жестокий. Горячие и мягкие губы обхватили, наконец, возбужденную плоть, сводя с ума. Искренне стараясь сдержаться, чтобы не толкнуться и не доставить дискомфорта только вошедшему во вкус Уке, я вцепился в простыни, задыхаясь в душившем удовольствии. Ускорившийся ритм скользящего рта и ты уже резко дергаешься, отстраняясь, но с любопытством глотая сперму.

Горящие глаза попадают в поле зрения, и губы в белом веществе повергают в безумие, превратившееся в непрекращаемые поцелуи. Как можно быть таким сексуальным?

— Койю, я…, - мой язык все не дает покоя твоим губам, - Койю…
— Ммм..?
— Я абсолютно…совершенно…я лузер, я не знаю, что делать дальше, - наконец выдыхаешь и, судя по голосу, смущаешься.
— О, Господи, хватит меня так бессовестно и откровенно возбуждать!
— Я нечаянно, - робко ответило это наивнейшее создание.
— Дай мою сумку, маленький провокатор.
— Зачем? – поняв, что сморозил глупость, ты впохыхах шаришь по полу и приносишь.

Достаю предусмотрительно захваченную смазку, и коварно улыбаясь в ответ на вопросительный взгляд Ютаки, многообещающе произношу:
— А вот теперь мы повеселимся.

Завороженно Уке наблюдал за нехитрыми действиями любовника, вставшего на четвереньки и самостоятельно растягивавшего себя самого. Наконец, повалившись на спину, он произнес, задыхаясь:
— Дай…дай свою руку…
Шатен немного помедлил, но уверенно протянул правую руку, тут же ощущая теплую смазку и тесноту горячего тела. Он сам не заметил, как сильно завелся, когда Такашима начал подаваться к нему, насаживаясь на пальцы и тихо постанывая.
— Сейчас…давай, - задыхаясь, прошептал проваливающийся в нирвану парень.
— Но это же, наверное, больно, - засомневался тот.
— Мать твою, Кай, не разыгрывай девственницу, просто трахни меня!

Ютака еще никогда так не волновался, как сейчас. Аккуратно вводя член, он искренне старался двигаться осторожно, видя задержавшееся дыхание партнера и выражение муки на лице. Погрузившись полностью и остановившись, шатен ждал хоть какого-нибудь намека на разрешение продолжить. И оно пришло в виде дернувшихся бедер, опаляя невозможностью сдерживаться.

Первый толчок выгнул дугой, посылая волны дикой боли. Такашима стиснул зубы, вцепившись в попавшие в поле затуманенного зрения плечи, и потянулся к парню, пытаясь отвлечься на прикосновения нежно обхватывающих его рук.

Уке в это время сходил с ума от калейдоскопа новых ощущений, которые дарило желанное тело, заставляя забыть обо всем. Он начал плавно и ритмично двигаться, но с продолжительными перерывами до тех пор, пока не почувствовал, как Койю расслабился, позволяя углубиться еще больше. И как только он это сделал, задев простату, послышался первый долгожданный наполненный желанием стон. Ободренный результатом, Кай с силой входил снова и снова, доводя партнера, метавшегося под ним, до состояния, близкому к помутнению рассудка от удовольствия.

Стоны вперемешку с хриплыми вздохами заполнили и вытеснили одинокую тишину. Койю впервые за свою далеко и даже чересчур не беспорядочную сексуальную жизнь искренне получал наслаждение от происходящего. Он подавался навстречу Ютаке, впиваясь тонкими пальцами в спину, оставляя неглубокие царапины, и томно стонал в ответ на каждое движение.

Ритм сбивался, вытягивая последние силы и приближая парней к оргазму, как вдруг Койю рванулся и перевернул шатена на спину, оказавшись сверху и начав ласкать свой член. Кай приподнялся и сел, поддерживая его руками и продолжая толчки, выбивающие из грудной клетки крики. Казалось, воздух пропитался запахом секса, настолько они наслаждались друг другом. Подступивший к пику Уке, задыхаясь, прошептал:
— Я сейчас…сейчас…Что мне делать…?
Прижавшись сильнее к нему, русоволосый изможденный парень с трудом выговорил:
— В меня…кончай в меня, Ютааааах…
Койю задрожал всем телом и, сперма забрызгала их животы. Тут же за ним последовал Кай, разряжаясь и устало простонав в шею его имя.

Оба повалились на кровать, восстанавливая дыхание. Уке не распускал объятий, наслаждаясь их близостью. Почувствовав возню, он с приятным удивлением ощутил губы Такашимы на своих и ответил на ленивый, но полный нежности поцелуй, мысленно молясь о его нескончаемости. Но Койю безнадежно проваливался в сон от пережитых событий всего за одну ночь, уютно устроившись в его руках.

Улыбнувшись при виде тихонько посапывающего парня, Кай расслабился и уснул, все также счастливо улыбаясь своим мыслям и обнимая самое дорогое, что появилось в его жизни.
_______________________________________

POV Uruha

Ненавижу утрооооо… Нет, не так. Ненавижу вставать и по пол часа просыпаться, ни черта не соображая, бурча, мысленно ругаясь матом на весь свет и приводя в порядок организм путем заталкивания завтрака и принятия душа. Так тепло...и уютно…Юта…Может, еще поспать? Нет уж, Уруха, поднимай свою ленивую задницу, а не то проваляешься в постели целый день, так ничего и не сделав.

Героическим, достойным минимум памятника, усилием открываю заспанные сопротивляющиеся глаза. Как бы неприятно мне было просыпаться, это того стоило хотя бы для того, чтобы увидеть смущенную, но до невозможности милую улыбку Кая.

— Доброе утро, - улыбаюсь и потягиваюсь, морщась от ноющей боли в пятой точке.
— Привет, - продолжает робко выглядывать из-за простыни.
— Как спалось?
— Ммм…нормально. А тебе?
— Охренительно, - смотря ему в глаза, серьезно задаю волнующий вопрос, - Как ты себя чувствуешь?
— Нормально.
— Что-то не нравится мне твое «нормально», Юта, - прищуриваюсь и сверлю его взглядом.
— Ну, правда.
— Может быть, ты…жалеешь?
— Что…? – вопрос явно застал его врасплох, - Нет…Нет! Это было…так…необычно и…, - горькая усмешка, - И мне жаль, что это не повторится.

Последняя фраза поставила теперь уже мой не совсем адекватный мозг спросони в тупик. Увидев замешательство, Уке пояснил:
— Ты ведь любишь кого-то, я прав? Это Акира? Ты все еще любишь его?
Что? Я что, кого-то люблю? Я что-то пропустил в своей жизни? Вот те на…Стоп.
— С чего ты взял?
— Это видно. Всегда видно, когда человек любит кого-то. Кто он?
— Странно, что ты не выдвинул свою кандидатуру, - снова улыбаюсь, стараясь перевести тему в шутку.
— Потому что знаю, что это не я, - ответно показал зубки, - Так кто он?
— Неважно. Это глупо и…не хочу говорить об этом, - ну не скажу же я, что влюбился в картинку с сайта?! Что я его даже не знаю, но уверен, что он самая последняя сволочь на планете Земля?!
— Хорошо, - он легко сдался, удивив мое невменяемое состояние в очередной раз, - Накормить тебя завтраком?
— Ох, ты меня балуешь.
— Я просто этого хочу. Мне нравится, когда ты улыбаешься. Особенно, если это искренно.

Я смутился. Ну, правда, мне еще никогда не говорили такие комплименты. Снова жалею, что влюбляюсь не в тех и не вовремя. Порывшись в сумке, достаю пару рисунков, сделанных за неделю бессонных ночей, и понимаю, как попал. Это же смешно, я его совсем не знаю, кроме тех разовых диалогов, заканчивавшихся вспышками злости на односложные ответы этого чудовища мэй-капа. Это неправильно, но против себя не попрешь, хоть тресни. В подсознании уже плавала цель увидеть Таканори, во чтобы то ни стало. Будь что будет, но я должен поехать туда и найти его.

Черт! Что со мной происходит?! Думаю о красивой картинке! Сколько раз говорили о душе и бла-бла-бла? Долбаные лицемеры! Какой бы распрекрасной ни была горилла, вы даже в ее сторону не посмотрите! А как же Кай…? Дубина!

Вою, сидя и покачиваясь на кровати, от рассуждений.

Ну, переспали, ну и что? Сотни людей расстаются на следующее же утро. А Кай, он…не такой как все… Даже стыдно немного…С другой стороны, он же спокойно воспринял мое почти признание в любви к хрен знает кому. Ему что, совсем-совсем все равно? Покосившись в сторону кухни и уловив уже вкусно-съедобный приятный запах, понимаю, что уже начал качать права на друга. Как девчонка, честное слово. Идиот, какой я идиот…

— Уруха!
— А?
— Иди завтракать.
С тяжелым сердцем бреду на кухню, гадая о развитии наших теперь не совсем понятных отношений. Мы ничего друг другу не должны. Или, все-таки, должны? Ненавижу это состояние нестояния. Ненавижу неопределенность, ненавижу, когда не знаю как себя вести, ненавижу быть обязанным кому-то, ненавижу зависимость, ненавижу, ненавижу, ненавижу! Да что за день такой? Как бабка старая бурчу. Полнолуние что ли сегодня?

— Что-то не так? – Юта непонимающе смотрит на мое, наверное, не самое ангельское выражение морды лица.
— Просто я всегда такой с утра, - виновато улыбаюсь и понимаю, что желудок чуть ли не судорогой сводит от великолепного запаха из рядом стоящей тарелки. Вкуснятина какая.
— Ооо…это легко исправить правильным завтраком, - игривое подмигивание почему-то не вдохновило, но голод, как говорится, не тетка.