Название: Christmas in February (“Рождество в феврале”)
Автор: colberry
Переводчик: Leshaya
Бета: Mstelina
Пейринг: Рейта/Руки
Жанр: Slice of life, band!fic, humour
Рейтинг: PG
Дисклеймер: временами я их одалживаю, но они мне не принадлежат.
Описание: Текила и дверные звонки – не единственное, что может обломать.
Прим.автора: Название вроде как должно намекать на выражение «сиять как рождественская ёлка», описывающее пьяного человека (забейте на меня с моими тупыми каламбурами :D). С днем рождения, Руки~
Прим.пер. Я не смогла пройти мимо этого фика. С прошедшим, KabukiGirl) Ну и Руки, естественно XD


Руки был уверен, что что-то сдохло у него во рту.

Он валялся лицом в подушку, которая, странным образом, избежала мохнатых последствий линьки Корона, – не самая удобная позиция, чтобы осознать масштабы трагедии, постигшей его язык, так что он вжался в наволочку еще сильнее, надеясь самоудушиться. Какой-то злобный слон практиковал кикбоксинг внутри его черепа и явно не собирался уходить с миром, поэтому Руки оставалось только лежать. Погрязать в жалости к себе. И изо всех сил пытаться вспомнить события, которые могли заставить его то ли упиться до состояния полутрупа… то ли набить рот пачкой сигаретных бычков.

Руки нахмурился, игнорируя слабую боль, прострелившую виски.

Была какая-то… вечеринка? Плакаты еще вроде бы… Рейта, почему-то с тортом, и…

Сатанинский скрежет распилил мозг надвое.

Вслепую потянувшись к краю стола, Руки отважно попытался нащупать свой мобильник, чтобы расколотить настырный девайс о пол – а потом порвать на британский флаг того, кто осмелился написать ему, – но внезапно его рука наткнулась на нечто прямоугольное, слишком толстое и громоздкое, чтобы быть пафосным айфоном. Он с любопытством провел пальцами по предмету, сомневаясь, что это может оказаться бомбой, – и обнаружил какую-то кнопку по центру. Версия с бомбой внезапно показалась не такой уж невероятной, и вокалист собрался было героически приподняться, как вдруг чувство узнавания шарахнуло его прямо по многострадальной голове. Руки затормозил, вопли рингтона приглушило внезапное понимание.

…дверной звонок?

Руки поморщился в подушку, прежде чем мысленно пожать плечами и сдвинуть руку чуть вправо, чтобы наконец-то ухватить вибрирующий телефон. Неимоверным усилием воли повернув голову набок, он еле разлепил слезящиеся глаза навстречу яркому свету экрана.

Руки от Кая.
«Я видел, как ты забирался на крышу такси, чтобы поехать домой верхом… Ты нормально добрался?»

Сообщение не слишком обнадеживало.

Каю от Руки.
«Какого хрена делает дверной звонок здесь».

Прошло добрых десять секунд после нажатия кнопки «отправить», прежде чем Руки понял, что явно не это должно было быть его первым вопросом.

Руки от Кая.
«Я так понимаю, что прошлая ночь удалась d(*・ω・*)b♪»

Руки испепелил мобильник взглядом. Потом - еще раз, для уверенности. Так он и знал, что Кай не откажет себе в немного садистском удовольствии продлить его временную амнезию, становящуюся уже тошнотворной. Вокалист закрыл глаза, прячась от света LCD-экрана – и заодно от умения Кая даже сквозь безликие пиксели вызвать ощущение свежих какашек во рту, – и снова зарылся носом в подушку, медленно скрипя мозгами.

Народу было много – ну, по крайней мере, голосов уж точно было много. И его постоянно тащили в каких-то неизвестных направлениях. Руки с трудом вспомнил, как еще в студии с него сорвали наушники, и какой несущей-болезненную-смерть комбинацией взгляда и улыбки он уничтожил нарушителя своего драгоценного покоя. Которым был Уруха. Или Аой. Сейчас цвет их волос был слишком похожим, чтобы его похмельное сознание смогло их различить.

В общем, это мог быть любой из гитаристов, - им обоим в голову совершенно явно не приходило, что они своими действиями попросту молят о мучительной смерти. И различие между ними было лишь в пожатии сутуловатых плеч или бесстыжей улыбочке, с которыми произносилось:
- Пора проветриться!

Руки еле удержался от рычания; в студии его ждала еще целая куча неоконченных дел, которая явно не заслужила того, чтобы ее променяли на дырявую память и зловонное дыхание с утра пораньше.

Итак, какой-то гитараст вытащил его из студии. Потом был торт. И Рейта. На квадратный сантиметр которого приходилось несколько больше алкоголя и тупых шуток, чем обычно. И зеленый чай. Он отчетливо помнил чашку с зеленым чаем. Как раз нужной температуры, но ее зачем-то вырвали у него из рук... и заменили…

Там еще рядом вертелся Уруха с бутылкой…

Еле оторвав язык от нёба, Руки с тихим ужасом простонал в измусоленную подушку:
- Текила…

Он натурально содрогнулся, вспышки унизительных воспоминаний о прошлой ночи (он ли это забрался на стол и оттуда на весь зал голосил серенады в гламурный стеклянный микрофон?..) атаковали сознание, Руки спешно дернулся назад, надеясь уползти от них…

… и с удивленным хеканьем врезался в чью-то теплую грудь.

Чертова текила.

Вышеупомянутая грудь вздрогнула, просыпаясь, и, прежде чем Руки успел сбежать из постели, спасаясь от утреннего неловкого «эээ… привет», издала ожесточенное сопение, разорвавшее напряженную тишину.

Знакомый баритон выразительно протянул:
- Твою ж мать!..

Руки резко обернулся, отважно пытаясь проигнорировать некую размытость зрения, вызванную быстрым движением, – и обнаружил себя лицом в Рейте.

Только тогда он заметил, что его ноги переплелись с чужими длинными волосатыми конечностями.

Наличие дверного звонка на столе внезапно перестало быть вопросом на миллион йен.

- А теперь начинай объяснять, - в приказном порядке потребовал Руки, глядя в щурящиеся, красные, как у кролика, глаза Рейты.

Растрепанный басист уже было открыл рот – то ли чтобы ответить на все насущные вопросы Руки, то ли чтобы послать его к черту, по крайней мере, до полудня, – и Руки на всякий случай задержал дыхание, подозревая, что во рту Рейты тоже побывала та мертвая зверушка, которую он сам, видимо, с удовольствием сожрал перед сном, – но его прервал оглушающий, бьющий по ушам стук, с которым испокон веков открываются двери.

В комнату омерзительно энергично влетел Уруха с широкой улыбкой и аспирином на ладони:
- Это был один из способов разменять твой четвертый десяток!

Руки только и мог, что беспомощно смотреть, как Уруха кладет аспирин на столик, даже глазом не моргнув ни при виде дверного звонка, ни при виде их с Рейтой, сплетенных в тесных объятиях. Только фыркнул, заметив неприкрытое «WTF?!»-выражение на лице вокалиста, и с довольной улыбкой осмотрел всю картину.

Ублюдок все знал.

Пытаясь не прислоняться к успокаивающему теплу за спиной, Руки выдавил:
- А каким боком к размену относится дверной звонок?

Закатив глаза, Уруха вздохнул.
- Ты же сам попросил. Да еще и с таким жаром настаивал на том, чтобы сорвать его с моей двери, пока я копался с ключами, - хитрая улыбка мелькнула в глазах Урухи, и он пошел к выходу. – Говорил что-то о том, что эти звонки тебя постоянно обламывают…

Руки недоуменно моргнул.

Рейта промычал что-то откровенно удивленное в спину Руки, успев под шумок прижаться холодными ступнями к его икрам.

…так, наверное, та серенада все-таки была не для всего зала.

Поежившись, Руки обернулся, чтобы мужественно узреть ущерб и, может, даже униженно извиниться прежде, чем его начнут бить за такие поползновения в сторону лучшего друга – все-таки он был не из тех, кто может небрежно расколошматить самое ценное чувство, что было в его жизни, ради призрачного шанса добиться чего-то большего, – и плевать, сколько текстов благодаря этому родилось, плевать, насколько эти чувства были заметны в каждой ноте и каждом украдкой брошенном взгляде.

А Рейта ухмыльнулся, и его плечи затряслись от еле сдерживаемого смеха, когда он протяжно пропел:
- С днем рождения, мелкий.

Напряженные морщинки на лице Руки медленно разгладились, губы обозначили улыбку. Рейта ткнул его в руку.

Это был пипец.

Потому что у Руки не хватало сил даже на то, чтобы податься вперед и что-то затеять. Потому что его губы потрескались, как равнины Ада, а дыхание Рейты наверняка могло бы убить не очень крупного зверька, и к тому же…

- Бля. Только не здесь, - раздался сиплый после сна голос Аоя из-за спины Рейты.

… текила и дверные звонки – не единственное, что может обламывать.

Конец