Ты – вся такая несовершенная,
Вся такая незавершённая.
Принимаешь решения,
Зеркала, отражения.
Понимаешь с пол звука, с пол шёпота.
Топотом сотни ног земля под тобою утоптана.
Золотом карамели глаза наполнены,
Пряди волос медными нитями сотканы.
Так переменчива, резкая, шумная, острая.
Сторона за что тебя держит светлая?
Задыхаешься воздухом, дымом и вёснами,
На окне рисуешь узоры морозные.
А сама ты вся тёплая, кровь кипит внутри жаркая.
Частым пульсом сердечко внутри шаркает.
Ночью тихо уснёшь вместе с солнцем усталая.
Под окном твоим с шумом водица талая…

…Хаос вокруг меня обретает форму и цвет,
Рассвет заменяется полднем, за ночью снова рассвет,
Воздух наполнен горечью городских сигарет,
И кажется, выхода этому вихрю нет.
Кажется, что не сгорело оно в летних лесных пожарах,
Внушая червям мегаполисов дикий, животный страх.
Не оставляло следа на гуляющих вечером парах.
Смеются прохожие, зная про скорый конец и крах.
И не болит уже где-то внутри пустота, не пинается.
В клетке на солнце жарой канарейка мается.
Кажется мне, что прохожим всё это кажется.
И асфальт под ногами плавится, липнет, и мажется…

Что ты чувствуешь, милый, оставаясь один?
Оставляя друзей, разрушая мосты, города.
Когда кажется, что всё это навсегда,
И узор судьбы твоей непобедим.
Ты вдыхаешь смог, выдыхаешь дым,
Разбиваешь сердца без оглядки.
Твои руки тогда уже не были гладки,
А сейчас рубишь пальцы – один за другим.
Мы сидим и молчим.
Пролетела, сверкая, по небу звезда.
«Я не брошу тебя никогда-никогда.
Я тобой одержим.»

Ты однажды откроешь двери аудитории,
Впустишь воздух из коридора – холодный, уличный.
Наш профессор всегда говорил тебе, чтоб не умничал,
Не пытался делить не свою территорию.
Я тихонько махну тебе, в знак приветствия.
Не подумай, я знаю, что не красавица.
Твои выходки вечно повсюду славятся,
Ну а мне за тобой устранять последствия.
Ты встряхнёшь волосами – густыми, рыжими,
На последнем ряду со мной рядом устроишься.
Наблюдаешь, как рядом высотка строится,
Как от солнца пар поднялся над крышами.
Ты мечтаешь уехать в ночные горы,
Меня вечно смешишь, целуешь запястья.
Я не верила долго, что можно поддаться,
Я послушалась сердце, себе на горе.

Крики детей считают: раз, два и три.
Хочешь, поддайся порыву, или навечно замри.
Слово, как камень, рождает концентрические круги,
Ставит другому преграды, надежды, долги.
Можешь нести людям доброе, светлое, честное,
Можешь остаться, ссылаясь на просто известное.
Только гори.
Ну же, давай, не молчи, говори со мной.
Пусть расстоянье не будет меж нами стеной,
И города, если давятся дымом, то только без нас.
Плыть далеко за буйки – такой был приказ.
Тоньше и ярче. Чувствуй, о чём все мечтают.
Крики детей считают:
Раз, два и три.

Не вали на меня чужую боль,
Мне достаточно той, что щемит в груди.
Если ты хочешь глупо делить на ноль,
То, пожалуйста, уходи.
Я хочу чистой раной, ножом по сердцу,
Ярким всполохом пламени ноги объять;
Мне нужны холода, где никак не согреться,
И с шипами кровать.
Поднимая знамена, идут кардиналы:
Красный, чёрный, с трибуны не видно цветов.
Здесь для каждого новый рассвет одинаков,
Им не надо оков.
Этим людям не надо бояться неволи,
Они сами закрыли себя на засов.
Рядом с ними достаточно внутренней боли,
И навязчивых снов.