-23-
Когда сумасшествие немного отступило, я ощутил, что снова горю. Правда, на сей раз уже от стыда. В голове поселилась твердая уверенность, что ребята обо всем догадались. Вон и Акира с Такой подозрительно притихли, хотя до этого нет-нет, да целовались. И Ютака уже пятнадцать раз за три минуты внимательно посмотрел в зеркало заднего вида. Насколько я знал своих друзей, это могло означать, что нашим нормальным отношениям пришел конец. Теперь мне оставалось только краснеть и выслушивать их намеки.
- Юта, все в порядке? – Койю был спокоен как удав, только что проглотивший кролика. Честно говоря, я даже позавидовал его самообладанию. По его голосу даже и сказать нельзя было, что минуту назад он задыхался вместе со мной, а сейчас просто изнывал от неудовлетворенного желания. В последнем я был уверен на все двести процентов, чувствуя, как вся его неудовлетворенность упирается в меня чуть пониже спины. И будь мы одни, я бы решил эту проблему любым из доступных мне способов. Но в обстановке переполненного людьми салона автомобиля об этом не могло быть и речи.
- Вроде бы да, - Ютака еще раз внимательно посмотрел в зеркало. – Точно, да, все в норме. Мне просто показалось, что за нами чересчур упорно едут, но я ошибся. Еще минут пять назад свернули, я просто перестраховался.
Неужели Юта и в самом деле не заметил, как меня трясло в полутемном салоне, освещаемом только светом фар встречных автомобилей? Хотя, даже если он что-то и упустил, то Таканори точно должен был быть в курсе. Я обернулся и замер: на сей раз, сзади никто не целовался. То ли сказалась бессонная ночь, а я мог бы голову дать на отсечение, что они ни минуты не поспали, уж слишком сильно была исцарапана спина Акиры, то ли общее перенапряжение, но сейчас голубки трогательно сопели в унисон. Таканори свернулся в клубок на сидении, уткнувшись лицом в живот Акиры. Руки моего друга заботливо обнимали спящего малыша.
Мне совершенно не верилось, что в этот раз судьба повернулась ко мне если не лицом, то хотя бы боком, создавая иллюзию везения. Койю постоянно прикасался ко мне, уже не дразня, а просто наслаждаясь ощущением близости, общей порочной тайной, интимностью и пикантностью момента. Я же в растерянности принимал его знаки внимания и размышлял о том, чем они могли быть вызваны. Он назвал меня любимым. Хотя мы знакомы меньше недели. Я не знаю о нем ничего: ни фамилии, ни рода занятий, ни его вкусов и привычек. Я даже не могу сказать точно, в ладах ли он с законом. А может, где-то на задворках его прошлого у него была семья, жена, дети. А может, был другой любимый, который уехал, ушел, умер. Я вообще ничего о нем не знал, я не подозревал о его существовании до той памятной гонки. Я был просто фигуркой в его игре. Что же изменилось теперь?
До замирания сердца, до арктического холода внутри стало страшно. Страшно от мысли, что и все остальное могло быть только частью игры. Кто мог дать гарантию, что его болезненная нежность, забота, тепло, которым он меня окружал не детали талантливо сыгранного спектакля? Мог ли я довериться тому немногому, что достоверно знал о нем? Тому, что он никогда не повышал голос, часто и рвано дышал, лаская мое тело, пах пряно и терпко, крепко прижимал меня к себе. Окончательно скатиться в бездну тоски и леденящего ужаса не позволило одно воспоминание. Я спрятал его так глубоко внутри своей души, что не сразу смог извлечь наружу, паникуя и дрожа. Он плакал, он по-настоящему плакал, стоя перед руинами взорванного здания. В тот момент ему не перед кем было играть.
Я очнулся от своих мыслей только тогда, когда почувствовал, как Койю бережно развернул меня к себе лицом и с тревогой заглянул в глаза:
- Юу, что с тобой? Ты даже дышать перестал, - его пальцы беспокойно касались моего лба, губ, щек, пытаясь определить, все ли со мной в порядке.
- Да, да… все хорошо, - я малодушно кивнул, не желая признаваться в своих страхах. Я не хотел, чтобы сейчас Койю стал убеждать меня в своей любви. Я знал, какой способ он выберет, и был уверен, что не устою. Но сейчас мне слишком сильно не хотелось ошибаться. Я впустил его в свое сердце практически сразу же, просто позволил войти и расположиться со всеми удобствами. И не было на свете такой силы, что смогла бы освободить меня от его власти. И я растворюсь в нем полностью и без остатка, как только он об этом узнает.
***
Практически с порога уже знакомого роскошного дома я рванул в сторону ванной комнаты Койю и с облегчением выдохнул только тогда, когда заперся изнутри. Мне нужно было побыть одному, подумать обо всем, не отвлекаясь на его проворные руки, жаркие и жадные поцелуи, его сбившееся дыхание у самого уха и такие сладкие, дурманящие не хуже вина слова.
Койю разгадал мой маневр с опозданием, но все-таки предпринял попытку скрасить мое одиночество. Он тихонько поскребся в дверь с той стороны и жалобно попросился внутрь. Сердце предательски дрогнуло, когда я прислушался к его голосу, покорному, умоляющему, невыносимо грустному и тихому. Я машинально протянул руку, чтобы открыть дверь и замер. Сейчас я не просто выбирал впустить мне Койю или нет, я отвечал на вопрос самому себе: готов ли я подчиниться, сдаться, признать свое поражение? Койю еще раз тихонько позвал меня по имени, а я щелкнул замком.
Он не спешил входить, задерживаясь на пороге и снова вглядываясь в мое лицо. Потом притянул меня к себе так близко, что мы соприкоснулись лбами. Потерся кончиком носа о мою скулу и прошептал, хотя в комнате не было никого кроме нас и можно было не стесняться:
- Я боюсь оставлять тебя одного. Пожалуйста, будь осторожен. Обещаешь?
Вместо ответа я осторожно тронул его губы своими и отстранился. Койю улыбнулся и отступил на шаг, позволяя мне снова закрыть дверь. Мы уступили друг другу. Можно ли было считать это хорошим знаком?
***
Песенки Акиры пригодились мне, когда я стал отрывать пластыри и бинты от раны, чтобы сменить повязку. Оказалось, что у меня очень хорошая память: я достоверно воспроизвел половину утреннего репертуара Аки и заслужил бурные аплодисменты из спальни. Кажется, на Койю мои вокальные данные произвели неизгладимое впечатление.
Когда я окончательно набрался силы духа, чтобы покинуть свое убежище, меня уже ждала расправленная постель. Как это ни странно, но Койю не лежал поперек постели в эротичной позе. Из его каморки доносился бодрый стук клавиш, возвещавший, что Койю покинул реальный мир ради виртуального.
Потуже затянув полотенце на бедрах и откинув влажные волосы, я неслышно пробрался к нему и остановился за его спиной. Потом закрыл ему глаза ладонями и засмеялся, когда он стянул мои руки к своим губам и стал целовать пальцы.
- Мне нужно немножко поработать, солнышко, - проворковал Койю, а я подумал про себя, что из нас двоих именно он был солнышком. Моим персональным. – Ложись, я скоро приду.
Так буднично и обыденно, словно мы уже много лет засыпали и просыпались в одной постели. Я поцеловал его взъерошенную макушку, нехотя убрал руки от его лица и вернулся в спальню. Там сбросил полотенце и скользнул под легкое одеяло, расслабляясь на прохладном шелке простыней. Я даже не заметил, как уснул. Только перед окончательным погружением в бессознательное ощутил его ладонь на своем животе. Не это ли люди называют счастьем?

-24-
Стоило мне открыть глаза ранним утром, как я увидел довольное до невозможности лицо Койю. Он лежал на моей груди, уперевшись подбородком в кулак, и пальчиком свободной руки чертил что-то невидимое на моей коже. Судя по ехидной ухмылке, он выписывал явно что-то неприличное.
- Хочешь, я принесу тебе кофе в постель? – он на секунду оторвался от своих занятий каллиграфией, чтобы игриво щелкнуть меня по носу.
- Лучше просто в чашку, - я представил себя, с матом и визгом выскакивавшего из мокрой постели и засмеялся. – Ты давно не спишь?
- Минут десять, наверно. Зато я успел посмотреть, как ты морщишься, сердишься и кое-кого зовешь во сне, - Койю продолжал улыбаться, запуская пальцы в мои волосы.
Я разговаривал во сне? Я кого-то звал? Это что-то совершенно новое. Я понимал, что сам за собой проследить не мог никак, но ведь и бывшие мои партнеры, с которыми я проводил целую ночь, не упоминали ни о чем подобном. По всем признакам выходило, что такие изменения произошли со мной очень недавно. И, кажется, я даже знал причину внезапного расшатывания собственной психики. Мою причину звали Койю.
Тем временем Койю затосковал от явного отсутствия реакции на свою персону и резко дернул меня за волосы, чтобы потом притянуть к себе.
- О чем ты думаешь? – спросил таким требовательным голосом, что я даже умилился. Его нежность, чуткость и бережная забота обо мне заметно контрастировали с практически агрессивной ревностью.
- Я думаю, ты удивишься, но исключительно о тебе, - теперь была моя очередь улыбаться и тянуться к его губам, стремясь хотя бы на мгновение ощутить их мягкость и жадность. Койю не отказал мне в первом за сегодняшнее утро поцелуе, отвечая жарко и настойчиво. – Койю, не кусайся, я тебя прошу, - я облизал нижнюю губу, которая сейчас ощутимо ныла, и легонько оттолкнул Койю от себя, вынуждая встать. – Если ты такой голодный, то давай нормально позавтракаем. А потом вернемся сюда и…, - я замялся, пытаясь выбрать подходящее слово, но Койю прекрасно додумал все сам.
Сталкиваясь и застревая в дверях, мы все-таки вырвались из спальни и наперегонки рванули к самому ценному сейчас объекту во всем доме, к холодильнику. Я лидировал по ходу забега, поэтому картину, ставшую для кухни традиционной, я тоже увидел первым. Я остановился так внезапно, что Койю не успел среагировать и затормозил, только врезавшись в мою спину. От творящейся наглости у меня пропал дар речи. Назвать Акиру и Таканори иначе как оккупантами язык не поворачивался. И что им за этим столом не сиделось спокойно? Така с мазохистским удовольствием выгибался на полированной столешнице, беспомощно скреб ногтями по гладкой и скользкой поверхности, пытаясь удержаться, пока Акира ритмично двигался между его бедер.
- М-да, позавтракали мы, - Койю обнял меня за талию и устроил голову у меня на плече. – Разогнать хоть раз этих божьих коровок, чтобы имели совесть.
- Да ладно, проще подарить им этот стол, а еще лучше поставить его вместо постели в спальне. Тогда мы их вообще не увидим, - я размышлял, что может быть привлекательного в том, чтобы раз за разом заниматься любовью на кухонном столе, но пока додумался только до того, что пока я это не проверю, то и понять не смогу.
- А мы их и так не видим, - Койю с грустью вздохнул и потащил меня обратно, пока божьи коровки не пришли в сознание. – Вот скажи, когда ты последний раз разговаривал с Акирой? Он и Така теперь как сиамские близнецы. Правда, они в специфическом месте срослись, но это уже детали. Я скучаю по своему лучшему другу. Хотя, с другой стороны, я рад, что ему сейчас хорошо.
Я прислушался, подождал секунду и уточнил:
- Именно сейчас ему просто великолепно. Лучше всех на свете. Похоже, что Акира просто божество в том, что касается постели… кхм… в их случае, стола.
- Похоже? А ты сам, разве, не в курсе уровня мастерства Акиры? – Койю с удивлением вынырнул из стенного шкафа, в котором до этого с упоением копался, расшвыривая вещи во все стороны, и уставился на меня пронзительным, как рентгеновский луч, взглядом.
Я поежился, хотя в этом вопросе моя совесть была чиста. Ну, почти чиста.
- Ну, целовался он вроде неплохо, но тогда мы больше ржали, чем проверяли, кто во что горазд. Уж больно кровожадно Таканори крался по кустам. И почти совсем неслышно материл меня так, что приходилось язык себе прикусывать, чтобы не рассмеяться на весь парк.
- Ах ты…, - Койю сначала лениво и грациозно выбрался из недр шкафа, а потом внезапно опрокинул меня на кровать и торжествующе уселся сверху. Для драматического эффекта он еще немного поерзал, ища удобное положение для себя и старательно возбуждая во мне всяческие неприличные мысли и желания. Эротический эффект картины слегка подпортил урчащий желудок Койю. Я резко двинул бедрами, вызывая сдавленный стон Койю, а потом сбросил парня на постель и навис над ним, не позволяя пошевелиться.
- Ты знаешь, я бы воспользовался ситуацией…, - нежно промурлыкал я, чувствуя, как подо мной напрягается тело Койю. – Но боюсь, что ты меня съешь в порыве страсти. Так что сначала завтрак.
Еще полчаса мы бездарно потратили на ковыряние в одежде. Когда Койю, наконец, одобрил то, что приглянулось мне в ворохе его вещей, и даже признал, что меня можно показывать в цивилизованном обществе, мы смогли выбраться из спальни и двинуться к входным дверям. Мимо кухни пришлось ползти по-пластунски, потому что даже за прошедшее время картина там практически не изменилась. Таканори все так же невыносимо страстно и громко стонал и вскрикивал, когда движения Акиры замедлялись или, наоборот, становились только сильнее и резче. Со стороны казалось, что они могут заниматься этим бесконечно долго. Действительно, настоящие божьи коровки. Зато счастливые до невозможности.
***
Койю великодушно пустил меня за руль своего автомобиля, позволяя покрасоваться и продемонстрировать парочку образцов высшего пилотажа. Пока я ловко подрезал всех, кто хоть немного мешал мне на трассе, Койю дозвонился до Ютаки. Друг покинул нас практически сразу же, как доставил на место. Его ждали дома, и он вполне естественно стремился там оказаться как можно быстрее. По словам Ютаки, он добрался вполне нормально и ничего подозрительного не заметил. Можно было немного расслабиться и представить, что все проблемы на время исчезли.
- Я вчера немного подчистил все полицейские сводки, списки пострадавших там всякие и так далее, - небрежно бросил Койю, убирая телефон в карман, а я вздрогнул и едва не испортил очередной обходной маневр, вильнув в сторону соседнего автомобиля.
- В каком смысле подчистил? – я выровнялся и вдавил педаль газа, стремительно отрываясь от других машин, которые ползли со скоростью больных улиток и мешали мне развить нормальную скорость.
- Твоего имени нет ни в списках погибших, ни в списках пропавших без вести, ни вообще в списках работавших в этом здании. Все твои банковские счета, скромные, конечно, по моим меркам, по-прежнему можно использовать. Так что ты снова полноправный член общества.
- Ага, спасибо, конечно. Вот только Ишикара сейчас быстро поймут, что в их списочке остался один неучтенный товарищ. Знаешь, они быстро исправляют такие промахи. И я не хочу, чтобы в этот момент ты или ребята были со мной рядом.
- Юу, помнишь, я тебя просил довериться мне? Кажется, ты так до сих пор не выполнил мою скромную просьбу.
- Койю, если ты сейчас убедишь меня в том, что в одиночку можешь вывести меня из сферы интересов целого клана якудза, то можешь считать, что я у тебя в пожизненном рабстве, - я усмехнулся и снова выкрутил руль.
- Тогда с этой минуты и до конца своих дней ты должен обращаться ко мне не иначе, как «мой господин», - Койю довольно улыбнулся и властным самоуверенным жестом взъерошил мне волосы.
- С чего бы это вдруг? – под его пронзительным взглядом я осекся, а потом нехотя выдавил: - Мой господин.
- С того, милый, - кажется, Койю вошел во вкус и теперь наслаждался иллюзией власти надо мной вовсю, - что за одну короткую ночь клан Ишикара потерял все свои позиции в преступном мире. Волшебным образом они утратили контроль и право управления всеми своими счетами, даже теми, что нашлись в банках Каймановых островов. Подробная информация о преступлениях, совершенных членами клана уже несколько часов находится в руках всех служб безопасности, в том числе и заграничных, что в принципе делает шансы Ишикара на выживание нулевыми. Восстановить свое положение и исправить то, что я уже успел сделать, они могли бы одним единственным способом: наняв за сумасшедшие деньги самого лучшего специалиста в сфере информационных технологий. Но…, - Койю взял драматическую паузу, а я решил, что ради собственной безопасности лучше услышать правду в тот момент, когда автомобиль будет стоять на обочине, а не лететь со скоростью света. Стоило мне заглушить двигатель, как Койю продолжил, сверкая улыбкой:
- Единственным специалистом такого уровня являюсь я, - он скромно поклонился, а я с удивлением уставился на Койю, понимая, что внешность обманчива. – Я тебя убедил?
- Да, мой господин, - на сей раз получилось очень естественно. Если Койю и в самом деле такой кудесник, как он утверждал, то я сейчас был обязан ему своей жизнью, свободой и еще многими составляющими спокойной жизни. – Что изволите приказать?
- А у тебя хорошо получается, - Койю усмехнулся и погладил ладонью мое бедро. – Какая жалость, что я не поклонник рабовладельческого строя. Даешь демократию.
Я снова выжал сцепление, заводя машину. Остаток пути мы проехали молча, разве что Койю время от времени говорил, куда повернуть. При этом шаловливая горячая ладонь практически ни на секунду не покидала моего бедра, изредка сползая к колену. Постоянно прислушиваясь к своим ощущениям, я не мог достаточно сконцентрироваться на дороге, поэтому ехал медленно. Кажется, Койю изобрел новый способ управления мной и моими реакциями.
Мы приехали в ресторан Инакайя, где также в молчании позавтракали. Между нами висело практически ощутимое напряжение, которое никак не желало спадать. Я заметил, что нервно выстукиваю пальцами дробь на скатерти только тогда, когда Койю накрыл мою ладонь своей. От этого простого движения обычный совместный завтрак превратился в свидание.
- Юу, что с тобой происходит? Ты нервничаешь?
Стало немного смешно. Я никак не мог сохранять китайское спокойствие, когда передо мной открылись такие вот перспективы. Из своей каморки Койю мог управлять практически всем миром. И мог парой щелчков клавиш стереть меня с лица земли в буквальном смысле этого слова. И он говорил обо всем этом так легко, что мне захотелось заорать и что-нибудь разбить хотя бы о собственную голову. Еще бы вырвать руку из его горячих и таких нежных пальцев, встать и уйти из ресторана, оставить его одного и самому побыть хоть немного наедине с собой. Койю прекрасно прочитал все мои эмоции по лицу, поэтому крепче сжал мою ладонь:
- Юу, сейчас в твоих руках находится моя свобода и жизнь. Количество людей, которые готовы на все ради информации, которой владеешь ты, исчисляется населением крупного города. Тебе решать, что с этим делать. Но я доверяю тебе. Слышишь? – Койю подался вперед, внимательно заглядывая мне в глаза, а я мысленно обозвал себя тварью. Потом рванулся к нему, опрокидывая бокал с вином на скатерть, и прижался к его губам. Мы целовались жадно и неистово, тянулись друг к другу, не желая оторваться даже на секунду. Мы совершенно не замечали ни подошедшего официанта, ни удивленных и осуждающих взглядов посетителей.
- Пойдем домой, пойдем, - Койю выдохнул мне в губы и потянул к себе за ворот рубашки. Я кивнул и снова тронул его губы своими перед тем, как отстраниться и растерянным взглядом посмотреть по сторонам. Койю положил на стол несколько крупных купюр и снова ухватил меня за руку. Мы в спешке покинули ресторан и практически бегом добрались до автомобиля.
Койю назвал адрес, но я даже не задумался, почему он звучит так знакомо. Сейчас я мог думать только о том, что хочу остаться с Койю один на один за закрытой дверью. Для абсолютного доверия между нами не хватало только одного шага. И сейчас мы собирались его сделать.
-25-
Так экстремально я не водил даже на гоночной трассе. Дрожащие руки норовили сползти с пластика руля, оставляя быстро тающие следы. Койю молчал, только дыхание с хрипами вырывалось из его груди, свидетельствуя о еле сдерживаемом напряжении.
- Не гони так, не надо, - он не сказал, выдохнул и облизал пересохшие губы, невольно заставляя меня проскочить на красный свет прямо перед капотом большегрузной фуры. – Мы же разобьемся так, Юу, - его голос, срывающийся, низкий, просто сводил меня с ума. Я слышал все, что он говорил, но практически не понимал. Каждый звук вызывал в теле разряд тока.
- Мы не разобьемся, если ты помолчишь немного, - я был груб, признаю, но я сам еле сдерживался, чтобы не заглушить мотор и не вжать его в сидение просто посреди дороги. Койю хотел было возразить мне или высказаться по поводу моего хамства, но я посмотрел на него таким страдальческим взором, что он, наконец, все понял и даже попытался отвернуться к окну. Я видел, что он очень старался не смотреть на меня, но выдерживал не более пары секунд и снова бросал в мою сторону полный страсти взгляд из-под ресниц.
Надо было посадить его сзади, а то и утрамбовать в багажник. Тогда бы у нас были мизерные шансы доехать без таких сложностей.
Поразительно, но шлагбаум на въезде в подземный гараж даже не затлел, хотя я смотрел на него с такой ненавистью, что ему следовало вспыхнуть и тут же опасть пеплом на асфальт. Я в пробках не нервничал так сильно, как сейчас. Койю снова коснулся рукой моего бедра, стремясь не то успокоить меня, не то утешить. Но сейчас его ладонь ощущалась как сгусток обжигающего пламени. Я немного передвинул руку Койю так, чтобы он смог понять причину моей нервозности. Я жаждал его прикосновений, хотел показать ему, как сильно он на меня влияет, просто требовал его ласки. Его пальцы жадно сжимались, трогая меня, посылая электрические разряды по всему телу, заставляя меня задыхаться.
Я не помнил, как и где я припарковался. Я выскочил из автомобиля, как пробка из бутылки с шампанским. Койю отчего-то замешкался, поэтому я в мгновение ока распахнул его дверь и рванул парня на себя. С трудом пробиваясь через туман в голове, я нажал кнопку сигнализации и потянул Койю к лифтам. Но оказалось, что Койю настроен более чем решительно. Он толкнул меня к ближайшей колонне и вжался в меня всем телом. Его нарочитые медленные движения вверх-вниз выбили из легких последние остатки воздуха. Безумно хотелось ощутить его губы на своих, потрогать их языком, слегка прикусить пухлую нижнюю губу так, чтобы она стала алой. От этих фантазий у меня закружилась голова. С Койю творилось нечто подобное. Нещадно кусая губы, он все-таки отступил на шаг:
- Юу…
Я отлип от явно оплавленной колонны и рванулся к нему. На наше счастье лифт как раз пришел вниз и раскрыл двери, выпуская пожилую благообразную пару. Я толкнул Койю в лифт и, не глядя, ткнул на кнопку, не желая терпеть свидетелей своего умопомрачения. Двери с шумом закрылись, отделяя нас от удивленных и смущенных взглядов, и позволяя снова остаться наедине. Я же дорвался, наконец, до таких желанных губ Койю и уже не хотел их отпускать.
- Сорок четвертый этаж, нажми. Не в лифте же, - Койю шептал, практически не отрываясь от моих губ, выдыхая жарко и коротко. Я испытал физическую боль, когда мне пришлось оторваться от Койю, чтобы обернуться и найти эти проклятые кнопки. Если бы лифт ехал медленнее, то ковер на полу и деревянная обшивка просто сгорели бы к чертям.
По пути к дверям квартиры Койю мы обтерли своими спинами все стены. То я, то Койю по очереди оказывались вжатыми в стену. Все чаще мои ладони ползли под одежду Койю, дотрагивались до пылающей кожи, а он отвечал мне тем же, комкая мою рубашку и дергая ее так, что пуговки отлетали и с дробным стуком падали на пол.
Ключ категорически не желал подходить к замку, но мы приложили все усилия и ввалились в квартиру. Правда, дверь за собой мы, кажется, оставили открытой.
- Куда? – на более длинные фразы не хватало не только воздуха, но и возможностей мозга. Оставались только бессвязные эмоции, фантазии и желания. Глаза Койю горели темным ведьмовским огнем. Он тянул меня к большой круглой кровати одной рукой, а второй стягивал с себя джемпер, а потом судорожно дергал пряжку ремня. – Я помогу, - я не мог смотреть на его мучения, да и мне самому не терпелось снова увидеть это совершенное тело без одежды. Я легко справился с ремнем и отбросил его в сторону.
- Иди ко мне, - Койю раскинул руки и спиной вперед рухнул на кровать. В тот момент мне показалось, что всю свою сознательную жизнь я ждал именно этого приглашения. Я наклонился над ним, опираясь на руки, но Койю не потерпел такого расстояния между нами, вынуждая меня упасть на него сверху. Теперь уже можно было целоваться без ограничений. Можно было ласкать друг друга везде, где хотелось, трогать, прижимать, покусывать, царапать. В глазах темнело, в груди глухо и натужно стучало сердце, пульс давно зашкалил и слился в один протяжный гул.
Одежда слетала на пол в виде лоскутов и обрывков. Терпения на долгие нежности и трогательные ласки не оставалось совершенно. Хотелось обладать им и принадлежать ему одновременно, вырывать из его груди низкие томные стоны и самому кричать от наслаждения, которое дарили его губы и руки.
- Давай уже, - Койю прогнулся в спине и развел ноги. От такого развратного, возбуждающего, пошлого зрелища я окончательно перестал соображать, резко подаваясь вперед. Потом был только один общий ритм и пронзительные стоны, эхом отражавшиеся от стен. Были в кровь искусанные и зацелованные губы, побелевшие костяшки пальцев, глубокие царапины на спине, плечах и пояснице.
Невозможно было сдержаться, растянуть удовольствие, замедлить движения хоть немного, чтобы насладиться друг другом. Поэтому я вновь увлек его в поцелуй и чуть сильнее двинул бедрами ему навстречу. И еще раз. И в ответ на его протяжный стон. И снова…
Ощущение экстаза оказалось ослепительным, ошеломительным, настолько невероятным, что я утратил всякую связь с реальностью. Когда цветные фейерверки перед глазами немного расступились, я обнаружил себя лежащим на Койю, уткнувшимся в его шею и жадно хватающим воздух, пропитанный его терпким, пряным запахом. Я приподнял голову и заметил, как подозрительно блестели глаза Койю. Сейчас был именно тот момент, когда хотелось безудержно целоваться, гладить любимое лицо, стирать выступившие в уголках глаз слезинки и шептать что-то глупое, нежное, трогательное. Я не стал отказывать себе в этом удовольствии, то же самое я мог сказать и о Койю.
***
Я стоял на балконе и кутался в простыню. Все-таки апрель – не самый подходящий месяц для курения на открытом воздухе в неглиже. Рука с зажатой в ней сигаретой ощутимо подрагивала, все еще отходя от напряжения. Койю, кажется, задремал, вольготно раскинувшись на своем круглом полигоне, который назвать кроватью не поворачивался язык. А я жадно глотал ароматный дым, выравнивал дыхание и рассматривал окрестности. Многоэтажный дом напротив показался мне странно знакомым. Я бы даже сказал подозрительно знакомым. Притягивало внимание огромное, во всю стену окно, единственное во всем доме не скрытое шторами. Через минуту я уже точно знал, что сейчас смотрю на свою собственную квартиру. Кажется, я обеспечил Койю увлекательное зрелище, живя своей жизнью.
- Мне без тебя не спится, - я не услышал его шагов, зато ощутил руки, сжавшиеся в кольцо на своей талии и горячую грудь, прижавшуюся к моей холодной спине. – Ты же не сердишься на меня? – Койю честно постарался сделать виноватый голос, но ликующие нотки все равно прорывались и портили впечатление.
- За что именно? За самый лучший секс в моей жизни или за то, что ты за мной постоянно подглядывал?
- Ну…, - Койю замялся, подбирая слова.
- Пойдем в комнату, - я выбросил окурок и повернулся в объятиях Койю, заставляя его слегка разжать руки. – Будешь просить прощения, - я самодовольно улыбнулся и подтолкнул опешившего Койю к балконной двери.
Сначала немного смущенный моим суровым видом, Койю быстро вошел во вкус, ублажая меня согласно своим фантазиям и представлениям об удовольствии. И я не смог устоять перед его искренними извинениями. Вот бы еще уговорить его делать это как можно чаще.