- Название: Hikari
- Автор: Pokky
- Переводчик: Kazuhiko
- Бета: Тартарра
- Разрешение на перевод: получено
- Категории: Slice of life, romance, tragedy (прим. Переводчика: Deathfic, POV Uruha, two chapters)
- Персонажи и пейринги: Aoi x Uruha, OC x Uruha
- Рейтинг: PG - 15
- Предупреждения: Incest, shota, чтение на ваш риск и страх
- Статус фика и перевода: закончен
- Ссылки на оригинал:
- Содержание: «Когда мне было восемь, мой брат сказал мне “Я люблю тебя”»
- От автора: Урухе восемь, Аою шестнадцать и двенадцать лет Хане




Двадцать третье июля 1995 года. Этим утром братик узнал от врача, что ему осталось недолго. «Боюсь, что ваш сын не доживет до совершеннолетия. У него сердце старика!» - когда господин доктор сказал это, мама крепко стиснула мою руку. Братик опустил взгляд в пол, будто ничего не случилось.

Доктор отдал брату лекарства, которые он должен был принимать каждую неделю, и мы направились домой. До сих пор причины его болезни оставались неясными, единственное, что мог предложить ему врач: таблетки, слабо успокаивающие боль. Моя мама обвиняла доктора в больном сердце брата, жалуясь на бесполезности этих таблеток. Отец ничего не делал, чтобы успокоить ее. Когда мама злится, семья старается сторониться ее.

Думаю, что члены нашей семьи избегают слова, начинающегося на букву «л». Никогда не слышал, чтобы его произносили в этом доме. В моей семье мы не часто разговариваем, и редко делаем что-либо вместе. Отец – офицер полиции и каждый день имеет дело с преступлениями. Мама сидит дома, а братик занят учебой в колледже.

Однажды я услышал это слово в доме Мацунори. Я ждал Хану во время завтрака, приготовленного для меня миссис Мацунори. Мой любимый: Tamagoyaki и мисо-суп с рисом!

Когда я ел, зазвонил телефон. Со своего места я заметил торопящуюся ответить миссис Мацунори. Затем появился мистер Мацунори и, взяв ее за талию, непринужденно произнес «Я люблю тебя». После этого они поцеловались и исчезли в спальне. Подошла Хана-тян, подняла трубку и сказала: «Алло… Что, мои родители? Ах, простите, но сейчас они заняты любовью, пожалуйста, перезвоните позже».

Мама с папой никогда не проявляли каких-либо признаков... эм... любви.

Мацунори – наши соседи уже около двух месяцев. Родители считают их странными.

Я захожу в комнату брата. Обычно братик не позволяет мне этого, но сегодня он будто не замечает моего присутствия. Я сажусь на краешек кровати, спокойно наблюдая за ним. Я нахожу его очень красивым, когда он надевает свою белую рубашку и пробегает пальцами по распущенным волосам. Братик всегда надевает белую рубашку, но никогда не застегивает пуговиц и не носит футболки под низ. Несмотря на его слабое сердце он красив как Бог...

Он молчит, продолжая записывать что-то в свой блокнот. Я опустил взгляд в пол. Мы никогда по-настоящему не разговаривали с братом, и даже если бы я действительно хотел сказать ему что-то важное, мне бы не хватило смелости, как сделать это просто и ясно?

Наверное, он считает, что я не понимаю, что происходит с ним, но я-то знаю, что такое смерть. Мне рассказала Хана. Ее бабушка умерла в прошлом месяце от болезни в возрасте 82 лет. Хана-тян сказала, что это нормально, потому что случается со всеми старыми людьми. Я спросил ее о состоянии братика, но она пожала плечами, говоря, что не каждому дано умереть в старости. Из этого я понял, что когда ты умрешь, все будет кончено, потому что ничто не сможет вернуть человека к жизни. Вот почему я боюсь смерти. Если это случится, я никогда не увижу братика снова.

Я слышу, как вздыхает брат, и перевожу взгляд на него. Он снова запускает пальцы в волосы. Он выглядит усталым.

«Аой, братик, что ты делаешь?» - Я никогда не назвал его «братом». Он просил не называть его так, потому что ненавидит этого.

«Делаю математику», - сказал он безо всякого энтузиазма.

«Без калькулятора?».

«Он мне не нужен».

Мой брат необыкновенный. Так сказали мне папа и учитель Сузуки. Он умнее, чем обычные люди и не напрягает себя в учебе до наступления экзаменов и мини-тестирований. У него лучшие оценки в классе, поэтому они решили преждевременно отправить его в колледж. Каждый гордиться им, здесь он известен как «гений», но, к сожалению, не умеет заводить друзей.

У него непроницаемое лицо, оно словно лишено всяких эмоций. Он часто хмурится, папа сказал мне, что так с тех пор как он родился. Казалось, братик всегда злой от того, что не хотел родиться.

Он мало говорит и стоит ему пошевелить пальцем, как пугает большинство моих друзей. Может он выглядит странным и угрюмым, но для меня он неподражаем. Он - человек, на которого я хочу быть похожим, когда вырасту. Я знаю, что желать этого эгоистично, но я хочу расти вместе с ним и не хочу отпускать его.

«…Уруха, сегодня ты идешь играть с Ханой, не так ли?» - спрашивает он.

«Нет. Не сегодня, я не хочу».

«Хах? Почему бы нет?» - ухмыляется он и бросает карандаш на стол. Он немного посмеивается, и я встаю. Честно говоря, он застал меня врасплох: братик улыбался редко.

«Братик Аой… Мне это что-то напоминает!» - восклицаю я.

«И что же?» - он тоже встает.

«Хана-тян и я занимались любовью! Мы, в самом деле, были очень близки… Мы почти сделали это, но, в конце концов, так и не сделали».

«Ты даже не знаешь, что значит заниматься любовью», - он вздыхает, но улыбка остается. Я приближаюсь к нему.

«Я знаю! Я видел, как родители Ханы занимаются любовью!».

«Правда? (в его голосе появились нотки сарказма) И как они тогда "занимались любовью"?» - смеется он.

«Я покажу тебе», - говорю я, и он меняется в лице. Я беру его руки и заставляю сесть на кровати. Сажусь на его колени и смотрю прямо в глаза. «Сюда. Положи свои руки ко мне на бедра», - приказываю ему, и, несмотря на то, что он выглядит, будто не хочет этого, все же позволяет положить свои руки ко мне на бедра.

«Уруха… Что ты делаешь?» - спрашивает он, и хотя мне не нравится выражение его лица, я не волнуюсь.

«Братик Аой… Хана-тян сказала мне жениться на ней, когда я стану достаточно взрослым».

«Вы всего лишь дети. Этого не случится», - говорит он раздраженно, я обижаюсь.

«Я знаю! Потому что я не хочу этого», - я погладил его лицо своими крошечными пальчиками и удивился, потому что оно было таким же мягким как мой тэдди медвежонок.

«Уруха…».

«Я люблю тебя, - его глаза расширились, он молчит, и я продолжил. – И, когда мне будет 21, я женюсь на тебе».

«…Уруха, когда тебе будет 21, я уже буду мер…» - мама зовет на обед, но мы не сдвинулись с места, братик вздыхает.

Долгое время мы оставались в таком положении. Мои руки не отпускали щеки брата, я надул губы.

«Аой, я люблю тебя», - я наклоняюсь и прижимаюсь своими губами к его. Закрывая глаза, я восстанавливаю сцену, увиденную в доме Мацунори, руки на моих бедрах сжимаются. Я чмокаю его и хочу отстраниться, чтобы посмотреть на него со стороны, но не могу: теперь он целует меня. После множества небольших поцелуев, я чувствую его теплые слезы, скользящие по моим пальчикам. Рукой он прикоснулся к моей щеке.

И тогда, между поцелуями он прошептал в мои приоткрытые губы: «Я люблю тебя».



Конец первой части.

Шестое февраля 1999 года. Все произошло этим утром, когда старший брат проснулся, дыхание его было учащенным, а липкая от пота кожа прилипала к пижаме. Он повалился на пол, пытаясь удержаться за все, до чего мог дотянуться. Шум от упавшей на пол лампы разбудил маму. Она закричала и стала будить меня, чтобы я вызвал скорую, пока она пыталась сделать ему искусственное дыхание.

Когда плакала мама, мы старались не заговаривать с ней и ничего не спрашивать, потому что знали, что она все равно не ответит.

По прибытию в госпиталь мама успокоилась и взяла меня за руку. Она зашептала: «Милый… ох, Уру-тян… Все будет хорошо, Уруха… Не плачь…» - мне показалось это странным. Думаю, это были слова, которые ей хотелось услышать.

Я сжал ее руку, давая понять, что я тоже верил.

Когда из палаты вернулся доктор, мама отпустила мою руку и побежала к нему навстречу. Я находился слишком далеко, чтобы услышать хоть что-то, но понял, что врач принес хорошие новости, потому что мать опустила голову и проговорила: «Спасибо Вам, большое спасибо!». Мужчина средних лет сказал, что нам нужно будет подождать, пока не проснется старший брат.

Два часа спустя подошел отец, сбивчиво дыша, он крепко обнял маму. Они обнялись, и мама снова заплакала. Папа сильнее прижал ее к себе и, заметив, что я тоже здесь, улыбнулся.

Когда папа напуган, он начинает много говорить, как и сейчас с мамой.

К нам подошла медсестра, и мы последовали за ней в палату к брату. Мама немедленно бросилась к нему: братик всего лишь выглядел усталым. Я встал на пороге, а затем прильнул к дверной раме. Пока я стоял там, мою голову посетило множество неприятных мыслей. Это один из фокусов смерти? Неужели так просто уничтожить наш мир?

Прошло немного времени, глаза старшего брата стали слипаться, отец уехал на работу. Мама сказала, что она могла бы сходить куда-нибудь и принести нам еды. Мы ничего не ели с утра и если бы мама не упомянула о еде, я бы не заметил урчания своего голодного желудка.

Таким образом, мама ушла, и я занял ее место у постели брата. На нем до сих пор была кислородная маска, откуда-то из комнаты раздавалось непрерывное пиканье. Это было похоже на громкий стук, только более пронзительный и леденящий.

Я осмотрелся, чтобы убедиться, что никто не войдет, и, удача, у меня было отличное предчувствие, что мама возвратится не скоро. Я взял брата за руку и сел рядом, убежденный, что разделаюсь со всеми кошмарами, которые посмеют побеспокоить моего брата. Время от времени брат приподнимал веки и снова закрывал их, это выглядело так, будто силы покидали его. Временами его пустые глаза пересекались с моими, и так продолжалось пока мама с папой не возвратились с множеством сумок. Мы ели бутерброды, затем родители решили, что будет лучше, если я останусь у Мацунори. Отец отвозил меня все дальше и дальше от больницы и моего брата.

За рулем папа попытался объяснить ситуацию: доводы показались мне неубедительными, складывалось впечатление, будто он пытался скрыть факт неминуемой смерти брата.

Папочка отдал мне запасной ключ, чтобы я мог захватить свои вещи к Хане. Он высадил меня перед домом и, как только я вышел, уехал по направлению к больнице. Я забрал вещи, готовясь провести выходные у Ханы, но как только на глаза ко мне попалась комната брата, я вошел туда и оглянулся. Его комната совсем не изменилась. Все те же скучные голубые стены, с наколотыми на них бейсбольными постерами.

Я лег на его кровать, вдыхая знакомый запах. Закутался в одеяло, закрыл глаза и стал проваливаться в сон.

Тогда я ощутил пальцы на своей щеке и проснулся.

Они были такими мягкими и заботливыми, будто боялись напугать меня - я притворился спящим.

Я знал, что это был старший брат и улыбнулся.

«Братик Аой…» - сказал я, беря его за руку. Я улыбался с закрытыми глазами.

«Мм?».

«Добро пожаловать домой», - прошептал я, а он прижался ко мне, целуя в лоб, а затем оба века.

«Спокойной ночи, Уруха. Сладких снов», - сказал он, оставаясь рядом.

И я заснул спокойно, зная, что старший брат со мной.




Громкий стук в дверь заставил меня проснуться. Я вылез из-под одеяла и побежал открывать дверь, где увидел Хану. Она больно схватила меня за запястье и потащила к машине своих родителей.

Мы снова ехали в госпиталь, я был в замешательстве. Ведь старший братик дома. Почему?

Хана потащила меня к палате брата. Но ведь братик дома… Мой брат дома. Он дома, так зачем же она ведет меня к его бывшей палате?

Мы подошли к комнате: аппарат, находящийся в нескольких сантиметрах от тела брата, не издавал никаких звуков.

Комната была насквозь пропитана бесконечно холодной пронзающей тишиной смерти брата.



Конец.

Казу, правда я скорее не бета) а гамма, как зачастую говорят про тех, кто редактирует больше стиль, а не орфографию и пунктуацию))))

Насчет фика:
не люблю дезы, ну вот хоть вы тресните.
лично у меня герои с ребятами ну никак не ассоциируется, так тчо для меня это был именно рассказ про двух братьев. грустный и какой-то сказочный
инцест? я бы не сказала. для меня тут именно братская любовь не более, учитывая их возраст)

фик очень добрый, нежный и благодаря главному герою, младшему братику, немного детский - со своим взглядом на окружающее