Перевод - Leshaya, вычитка - Princess Helly
Пока он искал удобную повседневную одежду, в которой можно было бы пойти на репетицию, Аой откуда-то достал серебряную зажигалку с выгравированным на ней черным волком – Уруха подарил ее Аою несколько лет назад, на день рождения. У них была маленькая традиция – отмечать свои дни рождения вместе.
Конечно же, они отмечали дни рождения всей группой, все, как полагается – с тортом, с подарками, с выпивкой, - но когда общий праздник заканчивался, Уруха и Аой ускользали от всех остальных, если это был день рождения кого-то из них двоих, и уже наедине дарили друг другу подарки и ели торт. Чаще всего это происходило в заброшенном здании, которое Аой обнаружил еще в детстве – естественно, за исключением тех случаев, когда они были в туре по другой стране или не могли найти времени, чтобы посетить свой старый район.
Уруха до сих пор помнил тот день рождения, когда Аой потащил его куда-то за собой в самую что ни на есть глухую полночь. Уруха сопротивлялся, потому что его мать была не менее строгой, чем мать Аоя, и если бы она их поймала, его бы лишили и футбола, и гитары. А в то время футбол и гитара были для него почти всем, и только лишь Аой был важнее них, занимая первое место в его личной иерархии приоритетов.
В ту давнюю ночь Аой, вечно искавший приключений на свою голову и, притом, самый смелый из них двоих, каким-то образом обнаружил старое здание на пустыре в некотором отдалении от их домов. Правда, ему потом пришлось помогать Урухе карабкаться по шаткой ржавой лестнице на крышу сего сооружения. Уруха помнил, как вцепился в эту лестницу, случайно посмотрев вниз, хотя Аой строго-настрого запретил это делать. Тогда Аой протянул ему руку, и у Урухи получилось отодрать одну ладонь от ржавой перекладины, чтобы Аой смог втащить его наверх за нее. Уруха всегда безоглядно доверял Аою. Если бы надо было, он бы доверил другу даже свою жизнь.
Тогда они целую ночь провели на крыше, разговаривая обо всем на свете и смеясь. Это был день рождения Урухи, и Аой надел ему на запястье серебряный браслет. Уруха до сих пор хранил этот браслет в своей шкатулке с украшениями и изредка доставал его оттуда. И каждый раз, когда Аой видел его на Урухе, он улыбался – они оба отчетливо помнили ту ночь.
С браслета свисали крохотные серебряные гитарки и ноты, что Урухе безмерно нравилось. Он помнил, как смотрел на далекие огни города, видневшиеся на границе огромного темного пустыря, а Аой неожиданно и невероятно нежно надел на него свой подарок. Уруха посмотрел вниз и с удивлением обнаружил на своем запястье великолепный браслет. Ему безумно хотелось наклониться и поцеловать Аоя в губы, чтобы показать ему свою благодарность и любовь, но пришлось ограничиться лишь долгими, сладкими объятиями.
Эта крыша хранила столько воспоминаний, от которых Урухе хотелось краснеть… Он часто представлял себе, как однажды ночью Аой приведет его туда без предупреждения, признается в том, что всегда любил его, а потом нежно возьмет его, и их тела наконец-то познают друг друга. Обычные глупые подростковые фантазии - Уруха всегда чувствовал себя по-дурацки, когда мысленно возвращался к ним.
Та ночь дала начало их традиции обмена подарками на крыше заброшенного здания, и они по мере возможности до сих пор старались соблюдать ее. И во время этих визитов в прошлое Урухе вечно приходилось сдерживать неугомонную фантазию, терзавшую его с юношеского возраста.
Натягивая на себя джинсы и рубашку с длинными рукавами, Уруха наблюдал за Аоем. Лето ушло, и с каждым днем погода становилась все холоднее. Вскоре настанет зима, и Уруха будет отчаянно мечтать о лете – так повторялось каждый год, как только с неба начинал падать снег.
Аой откинул крышку зажигалки и пошел к комоду Урухи, чтобы зажечь ароматическую палочку в каменной подставке. Уруха всегда зажигал их ночью, прежде чем ложиться спать, и с утра, когда вставал. Аой прекрасно знал все его привычки.
- Мне нравится, как она пахнет, - Аой, втянув в себя воздух, помахал рукой над завитками дыма, поднимавшимися от палочки. Комната тут же наполнилась сильным ароматом египетского мускуса – одним из самых любимых у Урухи. Закончив с надеванием рубашки, Уруха улыбнулся и подошел к комоду, чтобы вытащить оттуда коробку с аккуратно подписанными упаковками ароматических палочек.
У Аоя любимым был запах морского бриза, но ему нравилось шутить, что он просто обожает «аромат секса». Уруха усмехнулся, вспомнив, как однажды они с Аоем пошли по магазинам, и в одном из них Аой обнаружил палочки с этим самым ароматом. И Уруха по приколу действительно купил упаковку, хотя использовал ее потом лишь один раз – честно говоря, от нее не пахло сексом. В ней слегка чувствовался пьянящий аромат тел, сплетающихся в едином порыве похоти, но при этом довольно ощутимая нотка оставалась какой-то невесомой, неживой. И воскурение этой палочки лишь напоминало Урухе о том, что ему самому ни разу не удалось разделить с Аоем этот интимный акт. Так что этой конкретной упаковке только и оставалось безучастно лежать в коробке.
Уруха достал одну из палочек и игриво провел ей под носом друга. Аой все продолжал нелепо махать руками над горящими благовониями, словно пытаясь сотворить какое-то заклинание. Он усмехнулся, когда Уруха бросил палочку, пахнущую «сексом», обратно в коробку и закрыл крышку.
- А разве по утрам ты предпочитаешь не запах секса? – поддразнил его Уруха, убирая коробку обратно в комод и дуя на дымящуюся палочку, чтобы помочь ей быстрее разгореться. Аой хихикнул и шаловливо подвигал бровями туда-сюда.
- На что ты намекаешь? - поинтересовался Аой, принимая вид возмущенного подозрения.
- Я хочу затащить тебя в постель, Аой, вот на что я намекаю, - Уруха полушутливо потянул Аоя к себе за пуговицу на воротнике его рубашки, словно он действительно хотел толкнуть его на кровать и показать ему, что парни лучше девушек, что сахар не всегда предпочтительнее перца и что Уруха может стать для него гораздо большим, чем все эти женщины, с которыми он встречался годами. О боже, как же ему хотелось это сделать… но вместо этого он только приподнял идеальную бровь и скользнул ладонью по расстегнутому воротничку, бросая другу молчаливый вызов.
- Ну тогда… - Аой прочистил горло. В его глазах мелькнула некая необъяснимая напряженность, удивившая Уруху, но в воздух между ними почти сразу же вернулась игривая атмосфера, когда Аой с улыбкой поправил свой воротник. – Полагаю, мы просто обязаны забить на репетицию и вернуться в постель, - Аой негромко рассмеялся, и Уруха почувствовал, как его сердце пропустило удар. Если бы за этим заявлением стояла не только шутка… если бы с губ Аоя сейчас слетели его истинные желания, то Уруха с радостью принял бы его предложение, отбуксировал Аоя к своей кровати и провел бы там с ним целый день, рисуя прекрасную картину любви и похоти.
Улыбка Урухи несколько увяла, когда он увидел, как Аой смотрит на него. Такие вот поддразнивания с сексуальным подтекстом редко случались между ними, потому что, когда смех утихал, они начинали чувствовать себя неуютно. Как раз сейчас они перестали смеяться, и Уруха, скользнув ладонью по поверхности комода, понял, что его руки взмокли от этой смутной неопределенности.
Он заметил, что палочка, зажженная Аоем, уже догорела, и серый пепел упал на каменную подставку. Урухе почему-то представилась заброшенная каменистая равнина, покрытая пылью – тленом разрушенных домов. Легонько подув на пепел, он посмотрел, как тот грязным облачком взлетел над камнем, прежде чем повернуться к Аою. Но при этом он забыл скрыть свою печаль.
Аой всегда быстро улавливал его боль. Даже если его защита исчезала всего лишь на одно мгновение – Аою было достаточно и этого. Вот почему Урухе надо было быть очень осторожным рядом со своим другом… но он уже так устал притворяться, что вовсе не страдает от желания, каждую секунду вгрызающегося в его живот и сердце. Хотя Аой никогда не мог понять настоящую причину его грусти. Его друг ошибочно относил эту боль на счет небольших повседневных проблем, любовных неурядиц и так далее в том же духе, а Уруха только подкреплял его точку зрения с помощью вялых движений, усталого тона, источающих ложь слов, незаметно для Аоя обманывая его.
- Тяжелая ночь? – наконец тихо произнес Аой, даже не нуждаясь в особом подтверждении со стороны друга. Уруха пожал плечами, дав этой лжи омрачить заботливое лицо Аоя. Он позволил Аою поверить, что именно прошлая ночь была причиной его уныния, в обычном состоянии незаметного. Внезапно Аой придвинулся к нему, и Уруха оказался зажат между его сильным телом и комодом – безо всякой возможности на побег.
Стараясь утешить, Аой обхватил его лицо руками, вынудив посмотреть на него. Когда Урухе причиняли боль его любовники, Аой всегда брал на себя роль его защитника – и тогда Урухе в голову приходила дикая фантазия, как он натягивает поводок рычащего Аоя, чтобы тот не загрыз его врагов до смерти. Аой ненавидел видеть его расстроенным и постоянно клялся надрать задницу тому, из-за кого в живых карих глазах появлялась боль. Уруха никогда не находил в себе сил признаться, что любовники тут ни при чем… что именно Аой причиняет ему боль… невольно, конечно, но факт остается фактом – всему виной была его страсть к Аою.
«Все в порядке, Аой, и не надо надирать ничью задницу» - частенько хихикал Уруха, усмиряя буйный нрав Аоя успокаивающим массажем. Он никогда не мог понять ярой приверженности Аоя их дружбе и его страстного стремления защищать друга, но так было всегда, с самого их детства. И если в детстве над Урухой кто-нибудь смеялся, то с полной уверенностью сначала насмешника ждал от Аоя синяк под глазом, а потом долгий задушевный разговор.
- Послушай, - прошептал ему Аой. Уруха, неудобно упираясь в комод позади, попытался согнать боль с лица, чтобы унять беспокойство Аоя. – Давай после репетиции останемся вдвоем…
- Мы и так всегда остаемся вдвоем, - с принужденным смешком напомнил Уруха.
- Давай сегодня ночью мы ускользнем ото всех. Ты же любишь быть рядом с водой, так давай воспользуемся тем, что у нас есть…
- Что ты имеешь в виду? – спросил Уруха в веселом изумлении, улыбаясь под теплыми ладонями Аоя. Накрашенные черным лаком ногти скользнули от уголков его глаз к вискам.
- Ты все узнаешь сегодня ночью. Не беспокойся, - рассмеялся Аой и потянулся куда-то за спину Урухи.
- У меня всегда есть причины для беспокойства, когда зачинщик – ты, Аой, - хихикнул Уруха, когда Аой надел солнечные очки сначала на себя, а потом на него.
- Мы с тобой такие таинственные, - Аой подвигал бровями над оправой своих очков и помахал рукой перед веселым лицом Урухи.
- Так как к нам приковано всеобщее внимание двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, маскировка просто необходима, если мы хотим хоть чуть-чуть приватности, - шутливо напомнил Уруха, выскальзывая из тесного пространства между комодом и жарким телом Аоя.
- Ну да, теперь-то нас никто не узнает, - саркастически протянул Аой. Уруха покачал головой и схватил ключи от машины.
- Давай уже выходить, а не то мы с тобой вляпаемся в еще большие неприятности, чем уже есть, - бросил Уруха через плечо и вышел из комнаты. Он изнемогал от любопытства по поводу того, что же Аой запланировал на эту ночь, но не собирался портить сюрприз, выпытывая у Аоя подробности. Аой лучше всех знал, как надо его удивлять – потому что он пробыл другом Урухи почти полжизни и хорошо представлял, что необходимо сделать, чтобы заставить его улыбнуться.
На свою беду Аой порой слишком много думал о нем, еще больше запутывая этим Уруху. Он еще сильнее влюблялся в Аоя, когда его друг стремился доставить ему радость; его безумное увлечение Аоем еще глубже запускало в него свои когти. Но Аой был счастлив, когда видел его улыбающимся и довольным – и как самый верный мученик, он позволял делать Аою все, чего бы он ни захотел, даже зная об ужасных последствиях. Просто пока он не мог расстаться с этим обманчивым разноцветным миром.
Изо всех сил он цеплялся за дружбу Аоя, дружбу, которую он сам извратил и изувечил в своем разуме. Цеплялся, потому что знал, что эта привязанность не будет вечной. Однажды его фантастический мир рухнет вокруг него, и все, что ему останется – призраки воспоминаний, которые они когда-то так тщательно создавали. И сегодня еще одно воспоминание должно было добавиться к его личной коллекции, которую он собирал, готовясь к неизбежной концовке своей идеальной сказки. Так что на невинно-жестокое приглашение Аоя у него не было других вариантов ответа, кроме согласия.
Конец четвертой главы.
Re: Hatsu-Yume (NC-17, AU, angst, slash, Aoi/Uruha) Вс Окт 03, 2010 7:26 pm
Великолепно у нее получается измываться над читателями!
*растрогалась*
. Даже если им НЕ понравится друг с другом, они превратят это в сиквел, копаясь в собственных ощущениях и переживая раз за разом свою единственную, выстраданную читателями, ночь любви и вышеозначенного рейтинга.