Kiwi пишет:
и вообще я сначала подумала что в комнате ждет его аой.такой облом моей наивности хд

Не, к Аою бы он точно входил с совершенно другими чувствами. Будем надеяться, что мы доживем до того момента, когда увидим, с какими именно чувствами они придет в спальню к Аою

Я столько пропустила...
Хотя, прогресс-то не большой оказался))
Жду-жду-жду-жду с нетерпением))


P.S. только без самоубийств! Я не переживу))

Не, к Аою бы он точно входил с совершенно другими чувствами. Будем надеяться, что мы доживем до того момента, когда увидим, с какими именно чувствами они придет в спальню к Аою

мой мозг слишком наивен,дабы такое заметить хД
вот и я надеюсь что доживу...

Эх... мы с Аойчиком извелись уже, потому что Уруха в одной простыне - наша самая яркая эротическая фантазия. Так что уж поверьте, был бы в комнате Аой, оттуда неслись бы стоны, визги и счастливые подвывания сразу же, как только Уру на пороге показался!!!

А так, я думаю, мы будем страдать еще долго и мучительно... уж что-что, а изнасиловать читателей ожиданием автор уммет просто феноменально!

Перевод - Leshaya, вычитка - Princess Helly

Уруха почувствовал, как медленно начинает ломаться, когда мужчина скатился с его тела, оставив его дрожать и мерзнуть. Он молча пообещал себе, что это был последний раз. Он хотел быть любимым, но поиски поверхностных эмоций на постельных простынях и жажда того, кого ему никогда не получить, грозили уничтожить последние остатки его разума. Если уж он не мог быть с кем-то, не думая при этом об Аое и не разрываясь от этих мыслей на кусочки, то оно того не стоило. Ничто в мире не стоило такой беспощадной боли.

- До сих пор не могу поверить, что я нашел тебя ночью, в такое время, в таком месте, сидящим в полном одиночестве… - тем временем говорил мужчина. Уруха уловил лишь эту фразу из всего монолога мужчины за последние несколько минут. Он прислушался, хотя ему было совсем неинтересно, что хочет ему поведать любовник. Ему просто хотелось остаться одному. В долгом разговоре не было никакого смысла, если в конце этой ночи он собирался захлопнуть дверь перед очередным незапоминающимся лицом. Но он не стал прерывать мужчину, потянувшись к пачке сигарет и зажигалке, которым всегда удавалось немного успокоить его, когда раскаяние начинало вгрызаться в низ его живота.

Он зажег сигарету, сунул ее между губ, прислонился к изголовью кровати и стал наблюдать за неспешным тиканьем часов на комоде напротив. Казалось, сегодня ночью время замедлилось: минуты тянулись бесконечно, словно упиваясь его мучениями. Через два часа мужчина должен был уйти от него, чтобы отправиться на работу, но Уруха не думал, что он выдержит целых два часа бессмысленной болтовни, сидя рядом с тем, кого изо всех сил пытается не возненавидеть.

- Ты был великолепен. Я помню, как стоял рядом с тобой и думал, почему ты все еще сидишь здесь, а не дома у кого-нибудь. Такие яркие люди, как ты, никогда не прозябают в ночных клубах: они держат мир в своих руках и могут получить все, что хотят, по одному щелчку своих пальцев, - Уруха цинично улыбнулся, поворачиваясь к мужчине. С этого ракурса, когда были видны лишь гладкие черные волосы да загорелая кожа, он был еще больше похож на Аоя. Уруха еле сумел удержаться от ехидного замечания - настолько сильно было ощущение, что рядом с ним сидит Аой, прикрытый лишь одним покрывалом на талии. Эх, если бы… Но ехидство все равно вырвалось наружу, когда мужчина повернул голову и улыбнулся, вернув Уруху к болезненной действительности. Когда улыбался Аой, его улыбка освещала всю комнату и посылала легкую дрожь возбуждения по коже Урухи, которую было трудно подавить; когда улыбался этот мужчина, Уруху начинало сильнее тошнить от происходящего. Чувствовать свою вину было отвратительно.

- Ну да, целый мир в моей ладони, - горько пробормотал Уруха, сложив чашечкой руку с сигаретой, как бы изображая этот несуществующий мир. Единственный мир, который ему принадлежал, был миром, созданным им самим для себя. Но даже эту фальшивую реальность с годами становилось все труднее выносить, и Уруха подумал, что вскоре, наверное, даже в его собственном разуме не останется места, где Аой был бы его.

В конечном счете Аой двинется дальше, женится и заведет детей, построит себе жизнь, в которой не будет Урухи. Аой присоединится к толпе нормальных людей с их нормальным существованием и забудет о том, как великолепно было идти своим, непохожим ни на чей, путем. Их секретные убежища и тайники будут навсегда потеряны, и память о них развеется, словно пыль по ветру. Они постепенно станут расходиться, пока дни Урухи не заполнятся лишь горькими сожалениями да унылой пустотой. Аоя уже никогда не будет рядом, чтобы подкормить его страсть невинными прикосновениями. Может быть, Аой даже начнет стыдиться того, какими странными и неестественными казались их отношения для посторонних. Может быть, он пожалеет о том, что встретил Уруху и подружился с ним… а может быть… может быть, он просто забудет об Урухе, так же, как и об их секретиках и драгоценных моментах вместе.

А Уруха останется страдать в одиночестве, наблюдая за тем, как Аой живет жизнью, которой ему всегда самому хотелось жить. Все обещания Аоя никогда не покидать друга и быть с ним вечно ни на минуту не смогли одурачить Уруху. Он знал, чего ему стоит ждать… он знал, какой мучительный конец ждет эту историю. И все, что он мог делать – настолько долго, насколько это возможно, цепляться за призрачную завесу своего воображаемого мира, которая отделяла его от жестокой реальности, молясь лишь о том, чтобы Аой не слишком скоро отпустил его руку.

- Это так смешно. Я могу получить любого, кого захочу, но мне этого никогда не будет достаточно, потому что я уже давным-давно обнаружил, что на самом деле… никому не дозволено получить абсолютно все, что ему хочется… - прошептал Уруха и затянулся сигаретой, балансировавшей между двух изящных пальцев, прежде чем выпустить тонкую струйку дыма. И его не волновало, что табачные клубы окутали мужчину рядом с ним, который испытывал отвращение к сигаретам. Ему было слишком плохо, чтобы волноваться еще и об этом.

- До сих пор не могу поверить, что ты заговорил со мной той ночью, - мужчина проигнорировал тихий угрюмый монолог Урухи, а Уруха так и не смог заставить себя почувствовать что-нибудь по поводу того, что мужчине приходилось махать руками, чтобы разогнать дым вокруг себя. – Не могу поверить, что мы только что сделали это… что ты позволил мне целовать тебя, прикасаться к тебе… у меня никогда не было никого, кто бы столь же прекрасен…

- Перестань называть меня прекрасным, - внезапно прошипел Уруха низким голосом, в котором отчетливо слышалось предупреждение. На эту ночь с него было достаточно этого слова.

- Но ты действительно…

- Просто перестань! – Уруха пронзил мужчину ядовитым взглядом, и тот изумленно отпрянул. В этот момент Уруха не чувствовал к нему никакой жалости. И пусть мужчина не мог знать, что из-за Аоя слово «прекрасный» всегда было больной точкой для Урухи, от него сейчас требовалось лишь одно – заткнуться и уйти. Он и так злоупотребил его гостеприимством.

- Что-то не так? – мужчина нахмурился и потянулся к любовнику. Уруха увернулся от него, наклонившись к тумбочке, чтобы затушить сигарету в стеклянной пепельнице. Когда он сел на место, то увидел на лице мужчины озадаченное выражение и понял, что пора перестать тянуть время; пора уже оборвать их короткое свидание. С этими ошибками в своей жизни Уруха решил покончить раз и навсегда.

- Думаю, тебе пора уходить, - равнодушно сказал Уруха, чуть-чуть смягчив резкость тона – он не хотел причинять мужчине больше боли, чем это было необходимо. Чувства мужчины были как на ладони, эти чувства Уруха знал слишком хорошо… они его самого не покидали ни на день.

- Что ты имеешь в виду? Я собирался взять завтра выходной, чтобы остаться с тобой на всю ночь. Я думал, тебе это понравится… - Уруха почувствовал, как его сердце сжалось от брошенного на него взгляда побитой собаки. Он понял, что не надо было заходить с этим мужчиной так далеко, потому что тот слишком сильно на него запал, а Уруха не мог ему ничего предложить в ответ.

- У меня рано утром репетиция. И считаю, что тебе стоит уйти сейчас. Мне нужно поспать, и я не думаю, что тебе будет так уж весело, когда я проснусь и стану выпроваживать тебя на улицу, чтобы начать носиться по дому в лихорадочных сборах, - Уруха выдавил из себя улыбку, глазами умоляя хотя бы о крохотной толике понимания. Но огорченный мужчина не собирался легко сдаваться.

- Я просто хотел побыть с тобой этой ночью. И я не возражаю против выпроваживания меня с утра… - попытался он снова, и к ноющему ощущению в сердце Урухи добавилось неслабое раздражение. По-видимому, мужчина собрался просидеть здесь всю ночь, споря с ним… Уруха уже понял это.

- Тебе нужно уйти, - решительно повторил Уруха с туповатым выражением на лице, которое, как он надеялся, должно было отпугнуть мужчину. Сейчас он чувствовал себя так же плохо, как когда спускал сталкера вниз по лестнице. – Когда я соглашался на свидание с тобой, ты не возражал против моего плотного графика. Мне нужно думать о группе, мое время ограничено, и если ты не можешь этого принять, то я…

- Если бы я знал, что ты женат на своей чертовой группе, то я бы даже не стал и пытаться снять тебя, - неожиданно прорычал мужчина. На этот раз пришла очередь Урухи отшатнуться. Сладкое обличие внезапно растаяло, и место человека, который так напоминал Аоя, заняло какое-то злобное и ядовитое существо.

- Ты знал, что группа сейчас для меня на первом месте. Ты сказал, что тебе это не важно, что ты хочешь просто увидеть меня снова. Тогда ты не понимал, на что подписываешься… и думаю, теперь тебе лучше уйти… все равно это никуда уже не приведет, - мужчина кинул на него яростный взгляд, встал с постели, схватил свою одежду и быстро натянул ее на себя – резкими, сердитыми рывками.

- Вот уж точно, - злобно бросил мужчина, накидывая на себя пиджак. – Ты берешь, кого хочешь, а потом просто вышвыриваешь на улицу, да? Теперь-то я вижу не только твое прекрасное личико. Неудивительно, что той ночью в том чертовом клубе ты был один. Там все уже знали, какой ты на самом деле, в отличие от меня, - Уруха моргнул и с силой прикусил свою щеку, чтобы не заорать на мужчину. Его слова ранили, ранили тем, что в какой-то мере они действительно были правдой.

- Убирайся, - глухо пробормотал Уруха голосом, из которого буквально сочилась ядовитая кислота. Он сел, позволив покрывалу соскользнуть до колен, и начал сверлить взглядом побледневшее от злости лицо мужчины. Воздух вокруг них чуть ли не трещал от напряжения, и Урухе не нравилось это чувство. Мужчину надо было выпроводить еще несколько часов назад, чтобы избежать этой отвратительной конфронтации, в которую они оба только что со всего размаху вляпались.

- Я так жалею о том, что положил глаз на тебя. Теперь я вижу, что впустую потратил свое время на полное ничтожество. Не беспокойся, я больше ни минуты не хочу оставаться рядом с таким, как ты… - мужчина покачал головой и посмотрел на Уруху с издевательской жалостью.

- Пошел вон отсюда! – завопил Уруха. Так громко он не кричал за всю свою жизнь. Это так поразило мужчину, что он на всякий случай отскочил от него подальше и, схватив свою шляпу с прикроватной тумбочки, прижал ее к груди. Уруха тяжело дышал от гнева, который вздымался внутри него. Что бы он ни натворил в своей жизни, он не был ничтожеством и не собирался искать жалостливые оправдания для мужчины, который решил так его унизить. Уруха почувствовал небольшое удовлетворение, увидев шок на лице мужчины, когда он сначала бросил в него свою пачку сигарет, а потом со всей дури швырнул в стену дорогой мобильник любовника.

- Вон, вон, вон! – орал Уруха, багровея от ярости. Все было как в тот день, когда он признался в своих чувствах человеку, который вовсе того не заслуживал; снова он чувствовал унижение, слышал язвительные замечания и оскорбления. – Убирайся из моего дома! Если я еще хоть раз увижу тебя, то клянусь, лично тебя, сукина сына, кастрирую! – мужчине этого хватило, чтобы, кинув прощальный взгляд на разбитый телефон, выбежать из дома и захлопнуть за собой дверь.

Уруха, делая глубокие, успокаивающие вдохи, слушал, как по лестничной клетке эхом отдаются быстро удаляющиеся шаги, и никак не мог поверить в случившееся. Отвернувшись от двери, он рухнул лицом в подушки и позволил долго сдерживаемым рыданиям вырваться наружу. Он плакал, пока не ослаб настолько, что провалился в сон, дрожа на влажной подушке и чувствуя ужасное опустошение. Он не был пустой тратой времени… не был ничтожеством…


Продолжение следует...

да что ж такое-то? >.<"
ну все,уру походу добили окнчательно +_+

Это что еще за нафиг??? О___________о
*извините, но что-то даже слов других нет... я просто в шоке и никуя не понимаю*

Хотела бы я посмотреть, что он Аою выскажет, но это маловероятно... По-моему, они будут и дальше виртуозно тянуть кота за яйца и до конца ходить вокруг да около друг друга ))
Хотя, если случится подвижка, неважно, по какой причине, я буду только счастлива!!!

О как О_О
Ну хоть какое-то разнообразие)))
Что ж дальше-то будет?))

накрылись мечты Аоя о девственности Урухи медным тазом

я уже переживаю, как бы до конца Уруха в здравом уме остался

Перевод - Leshaya, вычитка - Princess Helly

***



- Эй, соня, - тихий певучий голос пощекотал его ухо; в ответ он махнул рукой, попытавшись отогнать от себя пустоту, которой принадлежал голос. – Тебя ждет целый мир. Ты не имеешь права проспать всю свою жизнь – разве не это ты мне сам постоянно твердишь? – конечно же, ему был хорошо знаком этот голос. Устало застонав, Уруха зашевелился под нависавшим над ним телом. Он приподнял голову и поморщился: из-за вчерашних слез волосы прилипли к щеке. Откуда-то сверху раздался изумленный смешок. Уруха начал медленно приходить в себя и даже попытался сориентироваться в окружающем пространстве, прежде чем перевернуться.

Только когда он оказался лежащим на спине, слабо помаргивая смеющемуся Аою, то осознал, что, наверное, проспал. Аой никогда не просыпался раньше него - за исключением того времени, что они провели в бунгало.

Аой наклонил голову, явно пытаясь своим прелестным личиком заставить втянуться обратно те коготки, которые у Урухи всегда выпускались с утра. Обычно Уруха просыпался раньше всех из группы, но это вовсе не значило, что спросонья он был самым милым человеком на свете. Хотя Аой знал, как с ним надо обращаться, да к тому же этим утром… Уруха не думал, что у него найдется достаточно силы духа, чтобы стойко противостоять нежной и смешной тактике Аоя. Благодаря тому, что произошло прошлой ночью, сегодня его коготки останутся втянутыми.

- С добрым утром, - усмехнувшись, Аой нагнулся над ним и сначала одарил его традиционным утренним поцелуем в щеку, а потом обнял, чуть до смерти не придушив. Уруха до сих пор еще полностью не проснулся, поэтому ограничился лишь слабым похлопыванием Аоя по спине и хмурой гримаской, которая должна была сойти за улыбку. Под одеялом он был абсолютно голым, а Аой сидел на нем верхом и сжимал в крепких объятиях. Еще одно странное утро их странной жизни.

- С добрым, - пробормотал Уруха, когда Аой отпустил его и принялся внимательно изучать. Он чуть не застеснялся под этим пристальным взглядом, потому что сразу представил себе, как на его левой щеке за ночь отпечатались следы от подушки и прилипших волос. Хотя они видели друг друга и в куда худшем состоянии, так что у него не было причин чувствовать себя неуверенно. Через пару мгновений он-таки выдавил из себя улыбку и стал потихоньку возвращаться к жизни.

Солнце ярко освещало комнату позади Аоя, помогая Урухе быстрее проснуться. В такие великолепные дни он ненавидел долго спать, так что, несмотря на вчерашние события, он не собирался задерживаться в постели. Он никому и никогда не позволял поставить себя на колени всего парой мерзких слов, не сделает этого сейчас и не будет делать впредь. Да, прошлой ночью он позорно разрыдался, но тогда же он и пообещал себе, что будет ценить каждый день, проведенный с Аоем, потому что их время ограничено. И он намеревался сдержать это обещание во что бы то ни стало.

Потянувшись, Уруха дотронулся до волос Аоя, с гневным презрением вспомнив вчерашнего мужчину. Вот теперь в его руках был тот самый, единственный, и никто не мог сравниться с этим человеком. С какой стороны ни посмотри, Аой был самим совершенством – ничего похожего на мешок с мусором, который выбежал отсюда прошлой ночью. Лишь когда дело касалось женщин, Аой иногда совершал ошибки, но все остальное искупало этот маленький недостаток. Во всяком случае, Аой никогда не доходил до того, чтобы называть людей ничтожествами. Прошлой ночью Уруха попытался заставить мужчину уйти так, чтобы причинить тому как меньше боли, а в итоге боль причинили именно ему. Его тошнило при одной мысли о том, что он пустил подобного человека не просто в свою квартиру – в свою постель. Но с сегодняшнего дня все изменится, потому что он покончил с этими экспериментами над собой. Даже если ему придется остаться в полном одиночестве, это будет гораздо лучше, чем, чувствуя отвращение и вину, использовать людей для удовлетворения своих нездоровых фантазий и быть использованным ими в обмен.

- Я позвонил ребятам и попросил их подождать, пока я не приведу тебя, - тихим, успокаивающим голосом сказал Аой. Он приблизительно представлял, что здесь произошло, так же, как и Уруха знал, почему Аой, заболев, заперся в своей одинокой квартире. Каждый из них знал о поступках другого, но по взаимному соглашению они никогда не судили друг друга. Уруха был бесконечно благодарен Аою за бережные слова и прикосновения, которые помогали ему подняться с земли после ужасного падения, да и, кроме того, он слишком любил Аоя, чтобы порицать его за какие-то неправильные действия. Каждый из них сделал то, что сделал, по своим собственным причинам, и причинил себе боль тоже по своим собственным причинам, которые, к сожалению, другому не дано было понять.

Уруха закрыл глаза, ощущая, как Аой опускается на кровать рядом с ним и обнимает его бесчувственное, опустошенное тело. От тепла этих понимающих рук стыд волнами накатывал на его лицо. С каждым днем их ситуацию становилось все труднее и труднее выносить.

Постепенно убыстряясь, проходило время, а они все стояли и стояли на скале, слепо держа друг друга за руки, пока вокруг них бушевала буря. Аой закрыл глаза и потому не замечал их тяжелого положения, а Уруха изо всех сил цеплялся за своего друга, молчаливо пытаясь заставить его увидеть… но он был слишком труслив, чтобы убрать от лица Аоя руки, которые мешали ему оглядеться кругом.

Мечты Урухи разрушали его самого, он разрывался на части, когда минуты неспешно падали в вечность, вслед за ними по-черепашьи ползли часы, а они все продолжали этот порочный, горько-сладкий танец. Он любил проводить время с Аоем, всегда старался оставаться с ним как можно дольше, но все это было медленным ядом. Его фантастический мир начинал тускнеть и мерцать, как только Уруха проводил по нему рукой… пытаясь всего лишь удержать его. Он не хотел, чтобы их счастье исчезло, и не хотел становиться пустой, никому не нужной ракушкой… безнадежная ситуация. Всем, чего он хотел, был Аой. Так просто и – в то же время - так сложно.

- Нам действительно пора вставать и начинать шевелиться. Я никогда не опаздывал на репетиции. Ты губишь мою репутацию, - наконец проворчал Уруха, выкатываясь из объятий Аоя и садясь на край постели. Обернувшись через плечо, он увидел, что Аой привстал на локте и улыбнулся ему.

- Это я-то гублю твою репутацию? Не вижу, Уру, чтобы я дергал тебя за ниточки, как марионетку, - Уруха рассмеялся и наклонился назад, чтобы шутливо шлепнуть Аоя по руке, когда тот стал изображать, как дергает «ниточку», привязанную к плечу Урухи.

- Да, ты. Ты знаешь меня лучше, чем я сам себя знаю. Ты должен был знать, что я просплю и чуть не пропущу репетицию. Ты мог бы прийти еще десять минут назад, - объяснил Уруха, намеренно неся полный бред. Озорная улыбка осветила его лицо, когда Аой попытался схватить его – однако, понимая, что в случае успеха этого действия его ждет долгая борьба на кровати, Уруха стремительно увернулся, оказавшись вне досягаемости своего друга.

На данный момент они уже пропустили десять минут репетиции, и еще двадцать минут у них уйдет на то, чтобы добраться до студии. Этого времени вполне достаточно, чтобы разозлить менеджера и лидер-сана, но Уруха не собирался выслушивать от них нотации в понедельник с утра пораньше. С опозданиями у него никогда проблем не было, так что группа просто обязана ему простить одну небольшую оплошность.

Прошлая ночь была неожиданной, непредвиденной – но, пожалуй, он стала первым тревожным звоночком. Ему нужно было взять себя в руки, запрятать куда подальше все эмоции и накрыть их какой-нибудь симпатичной оберточной бумагой, если уж он не может окончательно избавиться от них. Необходимо было полностью изменить жизнь, которую он ведет, отказаться от череды пустых лиц, проходящих через его постель, от мужчин… от женщин… Он больше не может выносить такое существование, в отличие от Аоя, потому что он гораздо слабее своего друга.

Его просто выворачивало наизнанку каждый раз, когда он лежа в кровати наблюдал, как очередной новый знакомец уходит от него, не в силах пробиться через ту холодную кирпичную стену, которую он возвел вокруг своего сердца. Он никого не пускал за нее, кроме Аоя, и, естественно, никто не хотел делить своего любовника с этим непобедимым призраком.

Мужчины не могли вынести то, что Уруха привязан к кому-то, с кем он даже не спит. И ведь они даже не имели возможности поймать Уруху на факте измены, потому что, говоря формальным языком, физически ничего и никогда не было, только лишь эмоционально. А женщины… с женщинами было еще хуже, потому что для них чувства всегда стояли на первом месте – а в этом смысле Уруха был самым настоящим изменником. Вина целиком и полностью лежала на его руках, и он до настоящего момента даже ни разу не попытался смыть ее. Но больше он не может лгать ни себе, ни тем, кто осмеливается любить его. Пусть Аой обращается с чужими сердцами так же, как со своими сигаретами, для Урухи такой путь неприемлем: ему постоянно казалось, что он бредет через свой любимый океан, раздвигая грудью сопротивляющуюся толщу воды, а надвигающиеся волны захлестывают его с головой. И с каждой такой волной он все сильнее слабеет.

- Вставай, я уже предчувствую, какую лекцию нам прочитают по поводу опоздания…- Аой сел и с насмешливой улыбочкой погладил колено Урухи.

- Ну вот я например, собираюсь просто поспать стоя, пока они будут нас отчитывать. Зачем так суетиться-то? – спросил Уруха, сцедив зевок в ладонь, и посмотрел на солнечный свет, струившийся сквозь окна его спальни. Аой раздернул тяжелые бордовые шторы, чтобы быстрее разбудить его, и это мучительно напомнило Урухе об их днях, проведенных в бунгало. Он бы хотел открутить назад стрелки часов и вновь пережить ту неделю, которую они провели наедине друг с другом, прежде чем им пришлось вернуться домой. Прежде чем Уруха утратил еще один кусочек себя из-за тех неуправляемых душевных процессов, которые люди называют чувствами.

Ему бы хотелось остановить время на ту неделю и остаться навсегда там, где Аой обнимал его, где они смотрели на океанские волны, ласкающие их босые ступни, где полуночный дождик кропил их волосы и лица свежей прохладой. Ему бы хотелось продлить в вечность тот момент, когда они с Аоем по пояс зашли в ночной океан, и дождевые капли били по гладкой поверхности вокруг них, создавая крохотные всплески – как будто сотни маленьких карпиков специально всплыли повыше, чтобы, подпрыгивая и выныривая, украсить собой темную воду.

Звездные узоры над их головами придавали окружающему миру еще больше великолепия. Они были единственными живыми людьми на этом огромном пространстве между океаном и небом, и им вдруг показалось, что вся их жизнь теперь станет такой. Именно это мгновение Уруха хотел бы переживать заново каждый день своей жизни, хоть и понимал, что это невозможно. К настоящему его вернуло то, что кровать спружинила под весом вставшего с нее Аоя, который пошел завешивать шторы. Солнце скрылось за плотной тканью, и мечты Урухи скрылись вместе с ним.

- Хотел бы я сейчас вернуться с тобой обратно на пляж, - вот и все, что прошептал Уруха, последовав примеру Аоя и встав с кровати, в которой одинокими ночами он привык расправляться со своими фантазиями. Его подушка хранила воспоминания о его желаниях и страхах в виде соленой влаги, появлявшейся каждый раз, как в фасаде его души появлялась новая трещина, и высыхавшей поутру.

Продолжение следует...

>__< крепись, Уру, по сценарию у вас там все будет хорошо) надеюсь .__.

Мне кажется, после таких затянутых рассуждений и копаний в себе, в конце нас должно ждать что-то ну очень грандиозное)


Leshaya, Princess Helly, спасибо за ваш труд

наверное, в конце все умрут. от нервного истощения и читатели тоже

Боюсь, что переводчики загнутся раньше всех еще задолго до конца... Там такие страсти... медленные (((

Садо-мазохизм в действии... Авторша - гениальная садюга! К моменту окончания перевода потерю моих нервных клеток будет трудно оценить Представляю что творится с нашими переводчиками... Спасибо вам за столь тяжкий труд!

Товарищи Авторы! По сравнению с вами маркиз де Сад просто нервно курит в сторонке. Вы превзошли все мыслимые границы! Нервные клетки... Ха, да у нас скоро от мозга останутся только невыразительные фрагменты - и то при детальном рассмотрении.

То, что сделал по вашему коварному замыслу Уру - фигня, Аоя этим не проймёшь, он сам неоднократно грешен. Сдаётся мне, что без суицидальных попыток здесь не обойтись. Мирно сия ситуёвина разрешиться не сможет. Но если не хотите крови, то истощение крайней степени - это вполне реальная угроза организму Урухи. Это ж надо так переживать! Как у него ещё мозг не вынесло?! Уруха, милый, ну сорвись ты, наконец, перестань тихо угасать на наших глазах, ну закати гранд-истерик перед Аоем, ну впади в тупой депрессняк, перемежаемый вспышками бешеного гнева, ну разрисуй руки узором безжалостного лезвия, но только не страдай про себя, не своди нас с ума.

Товарищи Авторы, сдаётся мне, что мазохизм прочно въелся вам в плоть и кровь. Вы сами-то как это всё выдерживаете? Или персонажи вышли из-под контроля и творят полнейший беспредел, вытягивая нам жилы, и заставляя вас безучастно фиксировать действия обезумевших гитаристов?

Такими темпами я начну звереть на глазах и требовать жёсткого ангста, несмотря на всю свою любовь к хэппи-эндам...

Nata-lie, вы что же, подумали, что мы с Princess Helly - авторы?!
Мы не способны на такие зверства, да вы что!
Мы - скромные переводчики, а автор у сего произведения - один, Life_giver...
З.Ы. Но с Вашим мнением мы абсолютно солидарны, да-да

Простите великодушно, я неправильно выразилась. Искренне раскаиваюсь...
Хммм, а тогда что мы обсуждаем? Насколько художественно ценен ваш перевод или насколько извращённа фантазия оригинала?
А вам не хотелось добавить немного отсебятины в данное произведение? Хотя, если честно, то перевод - это уже не просто творчество автора, а творчество автора + талант переводчика. Или я ошибаюсь?
И не скромничайте, пожалуйста! Думаю, ваш перевод гораздо интереснее оригинала.

Хммм, а тогда что мы обсуждаем? Насколько художественно ценен ваш перевод или насколько извращённа фантазия оригинала?

Мы тут и то, и то можем обсудить - как того пожелают наши читатели. Но больший упор все-таки делается на извращенную фантазию оригинала

А вам не хотелось добавить немного отсебятины в данное произведение?

Конечно, очень хочется. Будь наша воля, мы б уже их даааавно свели вместе! Но мы сдерживаем себя

Хотя, если честно, то перевод - это уже не просто творчество автора, а творчество автора + талант переводчика. Или я ошибаюсь?

Нет, не ошибаетесь

И не скромничайте, пожалуйста! Думаю, ваш перевод гораздо интереснее оригинала.

А вот насчет этого - честно, не знаю. Здесь надо спрашивать мнение тех, кто читал и оригинал, и перевод. Нам трудно быть объективными...

Да уж действительно ))) Я сама уже тяну руки, чтобы написать тут душевный секс и поставить точку )) Но автор не я, так что и решать, когда же сие действо состоится, тоже не мне. Так что запасаемся терпением, валокардином и топором... Судя по всему, дальше концентрация садизма только увеличивается...

Больше всего в данном произведении меня поражает дьявольская выдержка героев. Я имею в виду, в отношении друг друга. А вообще такое возможно? Чесслово, кому-то из них давно пора сломаться. Кто там из них слабее? Нет, даже не слабее - чувствительнее, ранимее? Уруха-сан? По крайней мере, очень на то похоже.
Это же не просто любовь - светлое чувство, а маниакальная зависимость друг от друга, одержимость просто. Это Вселенная, свёрнутая до размеров одного человека, зацикленная на нём, заставившая время застыть в недоумении. Здесь нет места созиданию - здесь возможно только разрушение. Разрушение всего и вся.
Интересно, кто же всё-таки сломается первым? Уруха, Аой или... мы???

Да, выдержка героев - это нечто невероятное... единственное сравнение, которое мне приходит в голову (да и то, слабое-слабое) - это "Гранатовый браслет" Куприна. По-моему, там как раз описывается именно это чувство.

Интересно, кто же всё-таки сломается первым? Уруха, Аой или... мы???

Последний вариант мне кажется самым вероятным