-7-
В полицейском участке ничего не изменилось. Люди в одинаковой форме сновали по коридорам, хлопали двери, пахло дешевыми сигаретами и плохим растворимым кофе. Аристократичный Таканори брезгливо наморщил нос, но ничего не сказал. Весь его вид кричал о том, что у мелкого есть дела поважнее.
У дверей кабинета начальника участка Койю замедлил шаг и потянул меня за рукав, вынуждая приотстать. Я понимал, что сейчас он отчаянно боялся нарушить хрупкое равновесие, установившееся в наших отношениях, не решался действовать, опасаясь уничтожить существующее доверие. Я ободряюще улыбнулся своему любимому и кивнул в сторону Таканори. Мы обязаны были справиться с собой, потому что нам было кому помогать. Койю тут же расправил плечи, ослепительно улыбнулся и без стука проскользнул в кабинет, волоча за собой притихшего Таканори. С этого момента пошел отсчет времени, которое мы собирались затратить на свой гениальный план.
Как и в прошлый раз, Таканори вышел из кабинета довольно скоро. Привычный путь до камеры свиданий показался нам совсем коротким, но вот у дверей нас ждало разочарование. Молодой конвоир пронзительным взглядом скользил по нашим лицам, пытаясь установить, какие отношения могут связывать таких респектабельных горожан, как, например, Таканори или Ютака, с такими кадрами как Акира или я. Стоило ему увидеть официальную бумагу, как его лицо и вовсе сделалось кислым, как если бы мы силой накормили его недозрелыми яблоками. Было несложно догадаться, как именно юный служитель закона относился к представителям нетрадиционной ориентации. Оружие в кобуре на поясе превращало его в опасную силу, с которой нельзя было не считаться.
Акиру все никак не приводили, и Таканори начал нервничать. Он смотрел на часы каждые несколько секунд и болезненно морщился, когда замечал, что ничего не изменилось. Ютака решил не испытывать пределы терпения друга и максимально вежливо поинтересовался у полицейского, с чем связана такая задержка. Ленивый и полный насмешки ответ поверг нас в шок. Оказалось, что Акиру увели на допрос, а вот сказать, когда сие мероприятие закончится, конвоир не удосужился.
- По какому поводу допрос, позвольте спросить? – при желании Таканори умел быть обходительным и в то же время надменным. Вид оскорбленной королевы, который Така умел использовать профессионально, вселял во всех его собеседников подсознательный трепет и желание опустить голову. Не могло быть и речи, чтобы уклониться от ответа на вопрос, заданный царственной особой.
- Вчера Судзуки Акиру перевели в большую камеру, рассчитанную на четверых заключенных. Ночью там произошел конфликт, закончившийся нанесением телесных повреждений некоторым заключенным. Разумеется, что управление участка обязано разобраться в ситуации и наказать виновных, - со стороны могло показаться, что полицейский зачитывает свою речь с бумажки. Таканори нервно сглотнул, но от дальнейших расспросов удержался.
Прошло еще два часа до того момента, как Акира в сопровождении уже двух полицейских показался в конце коридора. Таканори прижал руки к лицу, стараясь удержать внутри все свои эмоции. Акира был страшно избит и двигался с явным трудом. Охранники же торопились сдать груз из рук в руки, поэтому постоянно подгоняли его грубыми пинками и толчками.
Таканори первым вошел в камеру для свиданий, Акиру втолкнули вслед за ним. Здоровый полицейский, комплекцией с приличный двустворчатый шкаф, не рассчитал сил и ударил так, что Акира не удержал равновесие, практически впадая в комнату. Таканори чудом успел перехватить своего любимого так, чтобы он не ударился головой о пол. Правда, устоять на ногах оказалось непосильной задачей. Пока я суетился в камере, большее мешая, чем помогая полицейским поднять Акиру на ноги и принести свои извинения разъяренному Таканори, Ютака не терял времени зря. Я краем глаза заметил, как он высыпал содержимое своих пакетиков в графин с водой, стоящий на столике у стены. Как можно более тонко я намекнул полицейским, что во избежание скандала они просто обязаны сейчас удалиться из камеры в полном составе. Чтобы быть более убедительным, я помахал перед их носом телефоном с предусмотрительно включенной камерой и клятвенно заверил их, что найду способ показать видео их начальству. Да и публичные сайты распространения видео еще никто не отменял. Лезть со мной в драку полицейские не решились, опасаясь дискредитировать себя еще больше, поэтом послушно вышли и в напряженных позах расположились у столика. Я привычно привалился к закрытой двери, всем своим видом демонстрируя, что внутрь никого не пущу, а вот Ютака стал действовать на психику конвоирам. Я сам не заметил, откуда он извлек банку с каким-то напитком, но про себя отметил, что в душном и пропахшем пылью коридоре, она была очень кстати. По тому, как именно пил Ютака, я пришел к выводу, что ему стоило сниматься в рекламе прохладительных напитков. Присутствовали не только все дразнящие сознание звуки и запахи, но и соответствующие жесты и выражения лица. Я не мог отказать себе в удовольствии и поучаствовать в любительском спектакле. Первым делом я приложил запотевшую прохладную банку ко лбу и блаженно улыбнулся. После первого же глотка закатил глаза и расслабленно сполз по двери на пол, облизывая губы. И я чудом не засмеялся, когда услышал, как сдавленно выругались полицейские, сталкиваясь руками возле единственного графина с водой. Не менее литра жидкости было быстро разделено на троих и выпито в короткое время. Оставалось подождать еще чуть-чуть, чтобы стало понятно, какие шансы у нашего плана. К тому моменту, когда Таканори тихонько поскребся в дверь камеры, конвоиры уже видели десятый сон. Я быстро распахнул дверь, выпуская друзей. Таканори кусал губы, явно сдерживая слезы. При этом он старался держаться слева от Акиры. Правая рука моего друга болталась плетью, словно была перебита или вывихнута. Хорошо хоть, что волшебным образом исчезли наручники. Специально для меня Таканори потом продемонстрировал еще раз, как можно справиться с браслетами с помощью одной шпильки и пары ловких рук. Правда, облегчить боль Таканори таким образом не смог и теперь надеялся на нашу помощь. Ютака как профессиональный врач решил не терять ни секунды драгоценного времени. Решительными жестами он ощупал плечо Акиры, вызывая у того тихие, но все равно очень неприличные комментарии, а потом кивнул Таканори:
- Держи его, и ради Бога, оба молчите. Предупреждаю сразу, будет очень больно, - Ютака говорил нарочито медленно, а потом сделал только одно движение, от которого Акира побледнел как мел и до крови прокусил губу. Таканори тут же кинулся утешать своего супруга единственным действующим способом. По всему выходило, что вывих – это не повод отказываться от романтики и нежности.
Я был готов танцевать ритуальные танцы народов майя, когда в конце коридора показался встрепанный и расхристанный Койю. Он торопливо воевал с пуговицами своей рубашки и параллельно пытался пригладить взъерошенные волосы. Не трудно было догадаться, на что именно ему пришлось пойти, чтобы напоить начальника управления ударной дозой снотворных и психотропных препаратов. Меня смущало лишь то, что внезапная потеря памяти сразу у четырех человек может вызвать повышенный интерес их коллег. К сожалению, в голову не приходило ничего, что могло бы сделать ситуацию менее подозрительной. Ютака же совершенно не заморачивался по этому поводу, радостно насыпая свое адское зелье во все подвернувшиеся по ходу графины и баки с водой.
Таканори на пару секунд отлепился от Акиры, чтобы своей универсальной шпилькой поковыряться в замке, скрывающем бак кофейного аппарата. Вскоре, коктейль Ютаки оказался и там. Таким образом мы надеялись вывести из строя максимальное число полицейских. Причем многие из них никак не были связаны с нами и вообще никогда нас не видели, что отводило все подозрения. Естественно, что я не смог удержаться, чтобы не заглянуть в приоткрытую дверь начальственного кабинета. Полицейский сладко похрапывал в своем рабочем кресле, посасывая кончик галстука на манер детской соски. Койю прыснул у меня над ухом, с удовольствием любуясь творением своих рук.
Для полного завершения своей миссии нам осталось только выйти через пост охраны и удалиться, не привлекая к себе ненужных подозрений. Пока мы выжидали наступления удобного момента, судьба решила сделать шаг нам на встречу. К тоскующему при исполнении полицейскому заглянул приятель с двумя пластиковыми стаканчиками кофе из автомата. Надо ли говорить, что через несколько минут служители закона спали сном младенцев, подложив под головы журналы учета посещений. Только оказавшись в машине и отъехав на полквартала от ставшего уже ненавистным участка, мы все хором выдохнули и загалдели, стремясь поделиться впечатлениями. Акира благодарил нас всех вместе и каждого по очереди, прерываясь лишь затем, чтобы погладить Таку по волосам и еще крепче прижать к себе. Сам же Таканори молчал и напряженно смотрел в окно. Казалось, что он совсем не рад такому удачному завершению истории.
Я задержал его у двери подъезда, пропуская остальных вперед, и поинтересовался в чем проблема. Ответ Таки мне совсем не понравился.

-8-
- Он всю ночь отбивался от этих… этих… этих…, - Таканори замялся, подбирая подходящее слово, а потом просто махнул рукой, позволяя мне самому придумать определение бывшим сокамерникам Акиры. Из его сбивчивого рассказа, полного исключительно нецензурных выражений, я смог представить, что произошло. Молоденький и симпатичный Акира не мог не привлечь внимания к себе, оказавшись среди людей, которые давно не видели ни мужчин, ни женщин. Если бы не прошлое бойца подпольного ринга, то ночь закончилась бы для моего друга гораздо более плачевно. Так же ему пришлось долгие часы отбиваться от трех ослепленных похотью мужчин, при этом стремясь никого из них не убить, чтобы не задержаться за решеткой на веки вечные.
И если сейчас Акира был доволен и счастлив, направляясь домой, то Таканори горел жаждой мести. И просто с ума сходил, осознавая, что ничего не может поделать. Эмоции Таки было сложно не понять. И еще сложнее было удержаться и не подключиться к тому, чтобы помочь мелкому в его деструктивных порывах.
Пока мы поднимались на лифте, в мою голову закралась не самая плохая идея. Пока еще ничего не говоря Таканори, я решил обсудить ее с Койю. И заодно отвлечь мелкого, поручив ему заботу о его пострадавшем супруге.
Ютака отправился на кухню, напевая себе под нос что-то из репертуара средневековых инквизиторов. Очевидно, что он успел уловить обрывки моего разговора с Таканори и теперь подбирал подходящий вариант среди уже описанных в литературе и народном фольклоре. Така торопливо переоделся в свой излюбленный домашний наряд и теперь тащил упирающегося Акиру в ванную комнату. Недавний заключенный успел за пару минут пригреться на диване и практически погрузиться в сон, наверстывая упущенное за напряженную ночь. Но Таканори не был бы собой, если бы не смог настоять на том, что имело для него значение. И теперь несчастный и стонущий на каждом шагу Акира практически полз следом за Таканори и на одной ноте канючил, прося отпустить душу на покаяние и дать ему умереть спокойно в домашних условиях. Но Таканори был неумолим. Отчасти взбешенный своим бессилием, отчасти успевший затосковать по своим приступам семейного деспотизма Така решил, что так или иначе выполнит задуманное. Теперь Акире было гораздо проще подчиниться и расслабиться, пытаясь получить удовольствие от процесса. Мой друг осознал это, только оказавшись запертым в ванной комнате. Правда, уже через короткое время оттуда понеслись весьма красноречивые звуки, напоминавшие совсем не мытье. Сначала тихонько постанывал Акира, время от времени срываясь на замечания, которые он выражал преимущественно матом. Потом его репертуар сменился откровенными и недвусмысленными комментариями. Даже человек с минимальной фантазией не смог бы не представить, что сейчас творилось в жаркой и тесной душевой. Я на свое воображение и раньше-то не жаловался, а теперь и вовсе не знал куда мне деваться. А тут еще и Койю решил повысить градус в комнате до критического порога, на ходу сбрасывая рубашку и небрежно встряхивая волосами. Я вспыхнул и тут же рванулся к своему сокровищу, на время забывая о всех своих идеях и планах на будущее. Жаль только, что нас с Койю не защищали двери. Ютака не терял бдительности и уже тихонько подбирался к дивану, на который я успел утащить Койю, прикинувшись диким хищником. Пятилитровая кастрюля ледяной воды, выплеснутая преимущественно мне на голову, открыла во мне нереальные вокальные данные. На долю Койю выпало гораздо меньше неприятных ощущений, поэтому он откровенно ржал и отфыркивался, когда ему на лоб и щеки падали холодные капли с моих волос. Напуганные моими воплями, притихли и ребята в ванной. Довольный собой Ютака снова удалился в безопасную зону и на всякий случай вооружился разделочным ножом, который смело можно было назвать тесаком. Я же сполз с Койю и пошел к шкафу за полотенцем. Настроения на какие-либо шалости уже не было, поэтому стоило заняться делом.
Мой план был предельно прост на словах и сложен в исполнении. Я предложил Койю в очередной раз вскрыть базу данных городской полиции, но не сносить в ней все под ноль, а только отредактировать кое-какую информацию. Когда я закончил излагать свою мысль, Ютака не только одобрительно посвистел из кухни, но и пробурчал что-то отдаленно похожее на «извини». Я гордо показал ему многозначительную фигуру из одного пальца и уселся на пол возле рабочего стола Койю. Первое время он задавал мне какие-то вопросы по поводу формулировок, которые я бы хотел записать в уголовных делах бывших сокамерников Акиры, а потом сосредоточился на мельтешащих цифрах и буковках. Я же устроил голову на коленях Койю и задумался о том, что даже в такой неудобной позе, все еще неудовлетворенный и порядочно разозленный выходкой лучшего друга, я ощущал себя бесконечно счастливым. В таком неоднозначном настроении я не заметил, как задремал, и проснулся только тогда, когда Койю осторожно подул мне в лицо.
Во сне я не почувствовал, как Койю перенес меня в постель. Сейчас же Ютака с видом заботливой мамочки сгонял всех к столу, от души охаживая Таканори полотенцем. Акиру пока что бить было жалко, поэтому в отношении него Юта ограничился только очень образными, но все равно непечатными выражениями. Почетная миссия разбудить меня была переложена на плечи Койю по многим причинам: во-первых, он был тем единственным человеком, которого я хотел видеть всегда, а во-вторых, Ютака еще чувствовал свою вину за инцидент с водой и здраво опасался, что спросонья я могу послать его так далеко, как он еще ни разу не ходил. Впрочем, отправлять по мою душу Койю так же было весьма опрометчиво. Надеясь компенсировать себе хотя бы часть утраченного по вине Ютаки удовольствия, я утянул Койю к себе под одеяло и прижал так, чтобы он не мог освободиться. Да и не слишком уж сильно сопротивлялся мой любимый, позволяя закатать себя в рулетик и не издавая лишних звуков. Когда Ютака пришел проверить, почему мы так задержались, то в очередной раз стал свидетелем наших развлечений. Я с удовольствием целовал все, что не успел упаковать в одеяло, а Койю только блаженно мурлыкал, подставляя мне лоб, щеки, нос или шею. Все порывы Ютаки извиниться тут же канули в Лету, судя по тому, каким темпом он рванулся на кухню в поисках еще одной кастрюли. Я не знал точно, много ли он успел пробежать, прежде чем заметил, что одной посудиной ему никак не обойтись, но мерзко захихикал, когда уловил его возмущенный вопль. Я был совершенно уверен в том, какая картина открылась Ютаке на кухне. Божьим коровкам, а по совместительству нашим друзьям Акире и Таканори, всегда было сложно устоять перед большим кухонным столом. А если учесть, что именно совсем недавно они пережили, то не стоило удивляться, что ребята не хотели терять ни секунды времени, которое проводили вместе.
Никто не знал, насколько и за какие заслуги мы получили очередной перерыв. Уже не раз жизнь убеждала нас в том, что счастье коротковременно, если не эфемерно. Оно никогда не длится бесконечно и состоит из кратких вспышек, особенно заметных на общем унылом фоне. Мне не хотелось терять ни одного мгновения. Боги или высшие силы наградили меня Койю, но они же могли забрать его у меня в любой момент. Когда я думал об этом, сердце сжималось, словно схваченное ледяной рукой. Я дорожил им больше, чем своей жизнью. Я просто очень сильно его любил.
Мы не стали испытывать терпения Ютаки и проверять запасы его матерного фольклора, пообещав друг другу наверстать все ближе к ночи. Акира и Така обнаружились на кухне во вполне пристойном виде. Разве что мелкий пытался торопливо застегнуть нижние пуговки на рубашке, не отвлекаясь при том на ладонь Акиры, сжимавшую его колено. Ютака уже не сердился и, кажется, совсем потерял интерес не только к нам, но и к предстоящему ужину. Он ворковал в трубку, докладывая своему любовнику, как развиваются события на дальнем фронте.
Решив, что сейчас самый подходящий момент, я поделился своим планом по отмщению за Акиру с Таканори. Мне было радостно видеть, как загорались радостью глаза друга по мере рассказа. После долгого размышления мы с Койю добавили в уголовные дела всех троих подонков статью за педофилию. Автоматически пришлось увеличивать срок на порядок. Зато теперь до выяснения обстоятельств этих тварей должны были отправить в тюрьму с максимально строгим режимом. А насколько мне были известны устои преступного мира, то с такой статьей бывший сокамерники Акиры получали автоматический смертный приговор. Будущие их соседи должны были отправить их на тот свет в самый краткий срок. К счастью, у нашей совести в прямых родственниках были очень толстокожие животные. Мы совершенно не испытывали моральных терзаний, отдавая себе отчет в своих действиях. Мы просто старались сберечь и защитить друг друга.