-13-
Из такого уютного беспамятства я выпал только на крыльце здания банка. Обессиленное тело мешком рухнуло на каменные ступени: раненые ноги не держали, поэтому поставить меня на колени никак не удавалось. Организм просто не подчинялся внешним командам, захлебываясь болью и требуя покоя, пусть даже и посмертного. Как в бреду я видел, что на площади перед банком удивительно много людей. Наверно, среди них было много моих знакомых. Устало подумалось о том, что лучше бы Койю так и сидел дома, погруженный в свои игры. Тогда бы он точно ничего не знал и не видел.
Я сбился со счета, в который раз меня снова дернули за волосы, чтобы заставить смотреть в лицо своему убийце. Я тряхнул головой, закусив губу от прошившей тело острой боли. Сейчас я уже не был так уверен, что колено осталось не задетым.
Внезапно упрямо нацеленное мне в лицо дуло пистолета подозрительно накренилось, а потом и вовсе исчезло. Так же неожиданно исчезло давление на волосы. Более не удерживаемое внешними силами, тело подчинилось закону всемирного тяготения и с соответствующим ускорением устремилось вниз. Видимо, кому-то сверху было очень интересно проверить, что еще способен перенести мой организм, поскольку я успел заметить, как несколько раз перед глазами промелькнули не только каменные ступени крыльца, но и яркие всполохи вечернего неба. Последним, что я увидел, было встревоженное лицо Койю. Жаль только, что мое состояние не позволило мне поверить в реальность этого зрелища.
***
Когда я смог открыть глаза снова, Койю был рядом. Он сидел на холодном полу моей палаты, прислонившись спиной к ножке моей кушетки. Взлохмаченный, в измятой одежде, с огромными синяками под глазами, он выглядел утомленным и измученным. И я никак не мог предположить, сколько времени он провел в моей палате.
Я прислушался к ощущениям в своем теле и испытал шок. От ужаса по спине волной прошел холод, а меня подбросило, словно от удара током. Я не чувствовал боли в ногах, не мог точно сказать, куда именно меня ранили. Я вообще не ощущал, что у меня есть ноги. Чувствительность тела исчезала ниже пояса, оставляя меня в неведении о том, что же со мной произошло. Многочисленные проводки, трубочки и капельницы не давали мне сесть или хотя бы достаточно приподняться. Зато от моих рывков и попыток отсоединить от себя датчики и катетеры, проснулся Койю. Он перехватил мои руки и плотно прижал их к простыне по обе стороны от моего тела. Такая вспышка активности оказалась для него неожиданной и пугающей. Он не сразу осознал, что я вполне пришел в себя и понимаю, где именно я нахожусь.
Едва лишь он ослабил давление, наклоняясь ко мне, как я зарылся пальцами в его волосы, стараясь притянуть его еще ближе. Тело все еще плохо слушалось, но с каждой секундой возвращало себе чувствительность. С появлением боли исчезал первобытный ужас, с которым я пришел в себя.
- Я боялся, что ты больше никогда не проснешься, - Койю ласково гладил мое лицо и никак не мог избавиться от тревоги, что я могу в любой момент отключиться снова.
- А что со мной было? – я приготовился к тому, чтобы услышать нечто действительно страшное.
- Тебе сделали несколько операций. Пришлось заменять сустав, - Койю сказал об этом так легко, словно речь шла о плановом посещении стоматолога.
- Но это же дорого, - я снова попытался привстать на локтях, потому что Койю отодвинулся и осторожно присел на край кушетки, пряча от меня лицо.
- Ты думаешь, меня бы это остановило? – в его голосе прозвучала не только горечь, но и упрек мне за то, что я позволил себе усомниться. Честного говоря, как раз в том, что Койю не остановится ни перед чем, если дело касается меня, я был уверен абсолютно. Другое дело, что сейчас меня интересовала цена его порыва. Хоть мы и не были стеснены в средствах, это еще не значило, что Койю мог вынуть и положить на стол очень крупную сумму. А в том, что денег понадобилось много, можно было не сомневаться. Требовалось оплатить не только операцию, медикаменты и мое нахождение в больнице, но и раздать крупные суммы на то, чтобы ускорить все процессы. Очередь людей, ожидавших операций подобного рода, всегда была значительной. Наверняка потребовалась просто астрономическая сумма, раз уж меня прооперировали так скоро. И теперь мне было интересно, где именно мой любимый раздобыл такие деньги.
Скорее всего, что именно под действием обезболивающих препаратов в мою голову закралась мысль, что он мог бы пойти на то, чтобы добровольно продать, например, свою почку. Дрожащей рукой я дернул вверх полу его рубашки, ожидая увидеть под ней свежий шрам.
- Юу, ты что? Что с тобой? – Койю понятия не имел, что творилось в моей одурманенной голове. Он недоумевал, почему я с такой поспешностью и жадностью скольжу руками по его напряженному телу, пытаясь нащупать бинты и пластыри. – Юу, ты в порядке? – его голос дрожал и срывался, хотя Койю и пытался с этим справиться.
- Скажи мне, что ты не распродал себя на органы, чтобы оплатить операцию, - в голову приходили жуткие картины, рисовавшие черный рынок донорских органов и людей, умерших после некачественных операций.
Койю сначала не понял, о чем я его спрашиваю, а потом рассмеялся с таким облегчением в голосе, что разом снял все мои подозрения. Чтобы окончательно убедить меня в своей честности, Койю через голову стянул рубашку, демонстрируя себя во всем великолепии. На его светлой коже не было никаких следов кроме, разве что, мелких белых отметин на плечах и на талии. Но я совершенно не волновался по их поводу, прекрасно зная, что сам оставил эти метки, когда старался притянуть Койю еще ближе к себе каждой нашей ночью. На моем теле, кстати, было полно абсолютно аналогичных знаков принадлежности Койю, которыми мой любимый несказанно гордился.
Я не удержался и подался вперед, чтобы кончиками пальцев провести по обнаженной груди и плоскому животу. Койю завел руки за спину и откинулся на них, полностью отдавая мне свободу действий. Моя ладонь уже добралась до ремня на джинсах Койю, когда дверь в палату осторожно приоткрылась, впуская Таканори и его верного телохранителя. Акира первым оценил ситуацию и громко поздравил меня с явным выздоровлением. Така же немного опешил, а потом радостно засмеялся и уже решительно подошел к моей кушетке. Койю же совершенно не испытывал смущения, откровенно нежась под моими прикосновениями. Честно признаться, я не счел визит близких друзей достойным поводом, чтобы отказать себе в удовольствии трогать и ласкать Койю. Правда, и совсем уж игнорировать их я не собирался. Хотя я и не был Юлием Цезарем, но с этими двумя делами кое-как справляться научился.
- Таканори, расскажи, что потом было, - я потянул Койю к себе, вынуждая его подвинуться и освободить немного места, которого как раз должно было хватить мелкому. Акира привычно убедился, что его маленький принц устроен с должным его особе комфортом, а потом сел на пол у ног Таки, бережно обнимая его и укладывая голову ему на колени. Мелкий ласково взъерошил и без того торчащие в беспорядке светлые волосы и нежно погладил Акиру по щеке. Я демонстративно покашлял, привлекая к себе внимание, потому что прекрасно знал, что этим двоим достаточно любого повода, чтобы выпасть из реальности.
- Нас обменяли на какую-то сумму и медикаменты для террористов, - Таканори произнес это таким будничным тоном, словно я попросил его рассказать об обыденном походе в магазин. – Просто забрали подготовленные сумки из вестибюля и выпихнули нас на крыльцо. Я шел через пустую площадь, видя перед собой только полицейский заслон, и больше всего боялся очереди в спину. Они могли бы себе такое позволить, они уже получили свое, так что мы были больше не нужны.
Акира поднял голову и внимательно взглянул в глаза своему любимому. Потом легко поднялся и потянул его на себя, вынуждая встать с кушетки. Через минуту Таканори уже во всю вжимался в Акиру, стараясь раствориться в нем, тая от властных и обжигающих прикосновений его ладоней. Мой друг еще и умудрялся что-то еле слышно шептать Таке, отчего мелкий заметно подрагивал и только сильнее стискивал руки на шее Акиры.
- Таканори, держи себя в руках, - Койю, видимо, имел удовольствие лицезреть эту картину не один раз за то время, что я был без сознания, поэтому и проявлял нетерпение.
- Я его держу, не переживай, - Акира хмыкнул и сначала демонстративно опустил ладони на талию мелкого, а потом скользнул немного ниже, вынуждая Таканори всхлипнуть и выгнуться в его руках.
- Чертовы божьи коровки, - беззлобно ругнулся Койю и наклонился к моим губам, намереваясь поцеловать меня и так скоротать ожидание.
- На чем это я остановился? – ехидно поинтересовался Таканори, все еще обнимавший Акиру, но уже значительно более уравновешенный в том, что касалось воспоминаний.
- На том, как ты шел к полицейским машинам, - про страх я решил не напоминать, за что получил благодарный, хоть и короткий поцелуй от Койю.
- Правильно. Я дошел, меня окружили полицейские, стали задавать какие-то вопросы. Тут же подлетели врачи скорой помощи, тоже затормошили, пытались усадить меня в машину, а то и уложить на носилки… - Таканори снова запнулся, но уже не от волнения, а для того, чтобы уступить право дальнейшего повествования Акире.
- А потом сквозь заслон прорвался я, - мой друг гордо выпятил грудь и принял позу, больше похожую на бойцовского петуха, нежели на народного героя, но Таканори искренне считал, что Акира гордится вполне уместно. – Так вот, я сгреб свое чудо в охапку и утащил к людям. В отсутствие грубых расспросов и официальных лиц, сам знаешь, гораздо легче прийти в себя.
- Ага, к людям утащил.. Врет он все, - хмыкнул Койю и снова коротко коснулся моих губ. – Они под ближайшим фонарем целовались с полчаса где-то, прерываясь только на вытирание слез и признания в любви.
- Это уже детали, - засмеялся Акира, целуя Таканори в макушку. – Все равно потом пришлось искать успокоительные.
- Зачем это? – я был уверен, что для Таканори самым верным транквилизатором было присутствие рядом его второй половины. Правда, у такого лекарства был один побочный эффект, но ребята никогда на него не жаловались.
- Пришлось отпаивать Койю, потому что новости в то время транслировали даже на рекламные щиты. Тебе надо рассказывать, что именно там показали?
Я вздрогнул, вспоминая о том, что происходило после освобождения Таканори. И вновь мои молитвы о том, чтобы Койю никогда этого не видел, оказались тщетными. Кажется, на небесах меня занесли в черный список.
- Вы все это видели? – я знал, что задаю глупый вопрос, но мне просто хотелось разорвать тишину, установившуюся после последней фразы Акиры.
- Проще сказать, кто этого не видел, - хмыкнул Таканори. – Тебе же сказали, что даже рекламные борды стали на время громадными телевизорами. А я еще додумался в этот момент отдать твой подарок, - Таканори даже не стал вдаваться в детали, позволяя моему воображению самостоятельно нарисовать реакцию Койю. Видеть, как меня убивают, и держать в руках прощальный подарок. Разве могло быть что-то страшнее?