-14-
Койю машинально поглаживал крестик на тонкой ажурной цепочке, а я, не отрывая взгляда, следил за тем, как двигаются его тонкие длинные пальцы. Как я понял, этот жест успел стать для него привычным, машинальным, словно так он приближался ко мне, притрагивался, прикасался. Я не мог отвести глаз от матового блеска небольших черных жемчужин, составлявших изящное и необычное украшение.
Молчание в палате затягивалось. Койю все также бездумно ласкал пальцами мой подарок, а Таканори и Акира наблюдали за нами, по-прежнему не разрывая объятий. Мне уже стало казаться, что для этих двоих нет другого положения, в котором они оба были бы живы. Да, даже не счастливы или довольны, а именно живы. Их сердца были настроены на один ритм, они сбивались, когда не было слышно эха. Они дышали только сейчас, когда руки одного покоились на талии другого, когда взгляд всегда был направлен только глаза в глаза, даже если со стороны казалось, что они не видят друг друга. Им не нужны были посторонние, хватало присутствия друг друга. Даже если они занимались разными делами, они всегда были нацелены, направлены, сориентированы на то, чтобы знать, что происходит с их вторыми половинами.
Сейчас они были рядом с нами и в то же время далеко. Им не нужно было разговаривать, чтобы понять друг друга. Скорее, они просто испытывали удовольствие, слыша свои голоса, звенящие, влюбленные, наполненные нежностью. Мне показалось преступлением, что по моей вине эти двое были обречены на серость и тоску больничной палаты.
- Така, идите домой, - я улыбнулся, стараясь выглядеть как можно бодрее. – Что вам тут сидеть? – я был уверен, что они с радостью воспримут мое предложение, потому удивился, увидев замешательство на лицах Таканори, Акиры и Койю. – Что я пропустил? Койю, объясни мне, что случилось? – я недоуменно наблюдал, как стремительно бледнеет Койю и меняется в лице Таканори. Акира сохранял внешнюю невозмутимость, чем смущал меня еще больше.
- Подожди, я сейчас вернусь, - Койю слишком быстро поднялся и подтолкнул к выходу божьих коровок.
А что мне еще оставалось? Только вытянуться на жесткой, неудобной кушетке и закрыть глаза, ожидая, пока Койю снова окажется рядом. Он отсутствовал подозрительно долго. Многочисленные препараты, призванные снимать боль, отупляли сознание, но я изо всех сил боролся со сном, страстно желая дождаться его и убедиться, что он мне не приснился. Тихий скрип двери показался мне музыкой, настолько сильно я его ждал. Я из-под ресниц наблюдал, как Койю с надеждой вслушивался в мое ровное дыхание.
- Я не сплю, даже не мечтай, - я пошевелился и приоткрыл глаза, но тут же почувствовал, как на мое лицо опустилась узкая горячая ладонь.
- Вредный ты, - Койю наклонился ко мне и зашептал: - Я не хочу сейчас ничего обсуждать. Потерпи немного, - его голос становился все более дерзким и дразнящим. И кто из нас более вредный?
- А что мне за это будет? – в очередной раз сработал безотказный режим «принцессы», перед которым Койю до сих пор не мог устоять. – Имей в виду, ты должен пообещать мне что-то необычное, - по правде говоря, я сам не знал, чего просил.
В больничной палате, в бинтах и датчиках, с капельницей в вене я был мало на что способен. Вернее, мне казалось, что в данный момент я вообще не представлял интереса. Правда, я недооценил человека, который волею судьбы оказался моим супругом. Наброшенная на плечи рубашка снова полетела на пол. Я с замирание сердца смотрел, как мягко светится в холодном освещении светлая кожа Койю. Он наклонился надо мной, опираясь на руки по обе стороны от моей головы, сохраняя при этом дистанцию, достаточную, чтобы я не мог дотянуться до него с поцелуем. Поэтому мне оставалось лишь жадно глотать раскалившийся вдруг до запредельных температур воздух и вдыхать пряный запах его кожи. Жемчужный крестик повис на цепочке и мелко закрутился перед моим лицом, изредка ударяясь в скулу. Я поймал его губами и потянул на себя, вынуждая Койю хотя бы немного склониться ко мне. Боясь повредить тонкую ажурную цепочку, Койю подался вперед до тех пор, пока не прижался к моему лбу своим. Он застыл в этом положении, внимательно вглядываясь в свое отражение в моих глазах. Я же так и не отпустил крестик, поигрывая с ним кончиком языка, то втягивая губами, то выпуская. Койю вдруг отклонился немного и мотнул головой, отбирая у меня игрушку. Когда я потянулся, чтобы снова поймать украшение, Койю вдруг прижался к моим губам своими, касаясь практически невесомо и легко, но заставляя меня моментально разучиться дышать. Я перехватил инициативу, углубляя поцелуй и превращая его в нечто более горячее, сладкое, страстное.
- Прекрати, иначе я не смогу остановится, - прохрипел Койю, но не отдалился даже на сантиметр. Наоборот, все его тело напряглось, натянулось как тетива лука, старясь одновременно прижаться ко мне и не причинить боли, не задеть датчиков и капельниц. Но разве я мог прекратить? Я же успел распрощаться с жизнью, поверить в то, что больше никогда ничего не будет. Разве мог я теперь упустить хоть секунду, которую можно было потратить на нежность?
Я отрицательно покачал головой, снова пленяя его губы и с радостью отмечая, как он сдался, капитулировал и тут же отобрал у меня право вести поцелуй. Теперь уже он терзал меня, кусался, обводил контур губ языком. Я даже не старался удержаться от стонов, зная, как сильно Койю нравится, когда я открыто выражаю свои ощущения и эмоции. Напоследок ощутимо прикусив нижнюю губу, Койю снова оторвался от меня и плотоядно облизнулся, не спеша поднимаясь и выпрямляясь, позволяя мне безмолвно любоваться его безупречным телом.
Я до сих пор не мог даже предположить, что Койю планировал делать с полутрупом. Кое-что у меня, конечно, шевелилось и даже весьма бодро, но этого было абсолютно недостаточно, чтобы рассчитывать на достойную отдачу. Между тем, Койю запер дверь палаты изнутри и теперь снова, не спеша, двигался к кушетке, нарочито медленно касаясь пальцами молнии на своих джинсах. Его неторопливость еще сильнее заводила меня, опаляла жаром непослушное и такое слабое тело. А Койю уже расправился со всеми застежками и теперь позволил себе немного приспустить плотную ткань и подразнить меня открывшейся картиной. На нем не было белья! Контраст обнаженной матовой кожи и грубого материала, оставлявшего красноватые следы, обжег сознание, заставляя прикрыть глаза и шумно перевести сбитое дыхание. Джинсы спускались все ниже, пока, наконец, не остались лежать на полу. К моменту, когда на теле Койю не осталось ничего, кроме крестика из черного жемчуга, я уже прокусил насквозь ткань наволочки, стараясь удержаться от стонов. C удивительной грацией Койю скользнул на кушетку, легким движением отбрасывая тонкую простыню, тем самым убирая последнюю преграду между нашими телами. Его положение относительно меня внезапно раскрыло мне всю хитрость и коварство его замысла. Старательно выбрав место для своих коленей и локтей, Койю наклонился надо мной так, чтобы я тоже мог принять участие в нашей игре. Я ласкал его губами и языком, сожалея, что не могу более никак к нему прикоснуться, но тая от жара, который рождали в теле вибрации его стонов. Неровный ритм его движений, сорванное дыхание, низкие хрипы в голосе убеждали меня в том, что ему нравилось все, что я с ним делал. Надо ли говорить, что я сам в этот момент уже был на пути в заоблачные дали.

-15-
Несмотря на то, что мы умудрились обойти больничный режим и наладить активную постельную жизнь, я все равно стремился домой. Койю не покидал меня ни на минуту, пока я бодрствовал, занимаясь своими делами исключительно тогда, когда я погружался в сон. Надо ли говорить, что за неделю подобного существования мой супруг превратился в бледное подобие себя, напоминавшее мне о прежнем Койю только неуемной сексуальностью и постоянным стремлением выполнить каждый мой мельчайший каприз. Мой любимый не подпускал ко мне никакой медперсонал, младше моего лечащего врача. При этом он никогда не покидал палату и ревниво следил за тем, что именно делает доктор. Он сам кормил меня тем, что ежедневно приносили друзья, сам занимался моим купанием, сменой белья, сам следил за тем, чтобы я правильно и вовремя принимал все лекарства. С таким же успехом он мог заботиться обо мне и дома, но, по неясным мне причинам, Койю старательно избегал в разговоре тему выписки из больницы. Точно так же мой друг не спешил рассказать мне, почему Ютака ни разу меня не навестил, хотя я точно знал, что это именно он готовит все те деликатесы, которыми меня пичкал Койю каждые три-четыре часа.
Ясность в ситуацию мог внести только один человек, остаться с которым наедине мне никак не удавалось. Акира всегда смотрел на меня с сочувствием и явно не соглашался с той линией поведения, которой придерживались Таканори и Койю. Я уже смирился с их выборочной глухотой и блуждающим слабоумием, перестав задавать свои каверзные и провокационные вопросы. Я просто терпеливо выжидал, когда же подвернется возможность напрямую спросить у Акиры, к чему разыгрывается этот театр. Счастье привалило совсем неожиданно, да я еще и едва не проспал его. Я сам не знал почему, но я смог проснуться раньше, чем на это рассчитывал Койю. В моей палате, на специально поставленном для этих целей стуле, блаженно дремал Акира. Для начала я убедился, что ни чересчур заботливого Койю, ни преданного ему в вопросах вредительства Таканори в пределах помещения не наблюдалось. Затем я столкнулся с необходимостью разбудить Акиру, не потревожив при этом своими воплями персонал клиники. К тому моменту, когда я, наконец, достиг своей цели, у меня уже заболело горло. Обидно было оттого, что единственно верным способом привлечь внимание Аки оказалось прицельное швыряние в него стаканом с прикроватной тумбочки. Прежде всего, я выяснил, что за три года у Акиры выработалась просто блестящая реакция. Не открывая глаз, он умудрился не только увернуться от прямого удара посудиной в лоб, но и перехватить стакан буквально в паре сантиметров от лица. Надо было сделать так сразу же, тогда бы и голос не пострадал зря.
- Юу, тебе что-то нужно? – я взбеленился в мгновение ока, утомленный этой гиперзаботой. По моему взгляду Акира прочел, что изначально выбрал неверный тон и тут же исправился: - Что хотел?
- Поговорить, - я приподнялся, опираясь на локти, и устроился в полулежачем положении.
- Значит, они молчат до сих пор, - Акира неопределенно кивнул в сторону двери, из-за которой в любой момент мог появиться Койю, а я только сложил руки на груди, намереваясь выслушать увлекательный рассказ о тайнах мадридского двора. – В общем, у нас крупные проблемы.
- Кто бы сомневался, - я заранее настроился на то, что хороших новостей не услышу, поэтому решил не расстраиваться раньше времени и узнать все до конца. – Выкладывай все, что успеешь, - я тоже покосился на дверь, прислушиваясь, не раздадутся ли в конце коридора знакомые осторожные шаги.
- В общем, у нас проблемы трех типов: общие, наши с Такой и ваши с Койю. Тебе с каких начать? – Акира неосознанно продолжал терзать мое любопытство.
- Начни с решенных, - кажется, я был немного резок, но у меня не хватало сил терпеть неведение.
- Хорошо. Койю практически решил вопрос с тем, как полностью скрыть следы нашего пребывания в полиции.
- А что, они где-то всплыли? – я уже и думать забыл о той мелкой шалости, которой мы сопроводили вызволение Акиры на волю.
- А ты как думаешь? Всплыли, да еще как, - Акира поморщился, припоминая обстоятельства, а я нервно заерзал в постели. – Наши мордахи очень красиво позировали всем камерам слежения, которых оказалось больше, чем в каком-нибудь банке или ювелирном магазине. И если мое уголовное дело стараниями Койю исчезло из всех баз данных, то вот тебя опознали достаточно легко.
- Здрасте, это еще почему? – я стал припоминать, не числилось ли за мной уголовных дел, но так ничего и не вспомнил.
- Потому, что кто-то недавно стал звездой телеэкрана, героически подставляясь под пули террористов. Это видео показали не только все новостные каналы, но даже и те, что отродясь транслировали только сериалы для домохозяек. Личность твою установили мгновенно. По ней вычислили и твоего супруга. Поскольку квартира, в которой мы жили… э-э-э, живем, все еще записана на имя Койю, то, наведавшись в нее, стражи порядка совершенно неожиданно выловили еще двух участников набега на полицейский участок. Сам понимаешь, что Ютаке было строго наказано на время даже забыть, что он с нами знаком, - я взялся за голову, не понимая, как это мракобесие могло относится к разряду решенных проблем. – Так вот, почему я говорю, что с этим мы справились. Мы с Таканори успели выехать из квартиры до того, как по нашу душу пришли вторично. Койю, в который раз пошаманив над системой безопасности полицейского участка, решил внести еще и элемент самодеятельности, - я ощутил, как из глубины поднимается и нарастает тревога и странное предчувствие, что мне не понравится то, что я сейчас услышу. – Помнишь того полицейского, которого Койю охмурял, чтобы добиться свидания? – Акира и сам испытывал трудности, продвигаясь в своем рассказе и опасаясь моей реакции.
- Спрашиваешь, помню, конечно, - я мысленно представил его мертвым и только тогда смог разжать конвульсивно скрючившиеся пальцы.
- Койю снова отправился к нему, предварительно подготовив все так, чтобы снова изнутри положить всю систему. В конце концов, у него получилось то, что он планировал. Он тут за ночь написал вирус такой грандиозности, что справиться с ним можно, только принципиально изменив устройство центрального процессора. Благодаря ему сбои в системе случились не только у полиции, но и у всех учреждений, которые хоть как-то имели к ней отношение. Единственное, чего я не могу тебе сказать достоверно, так это того, чем это обернулось для Койю, - он действительно не врал, говоря о том, что не знает деталей. Акира не смог бы так искренне смотреть мне в глаза и при этом обманывать.
- Ты думаешь, что там что-то было? – я сформулировал вопрос на редкость по-дурацки, но Аки понял, что именно я хочу спросить.
- Юу, я в этом просто уверен. Потому что я видел, в каком состоянии Койю оттуда пришел. Честно говоря, он был на грани. Если бы тебе вдруг внезапно стало лучше, он мог бы сорваться.
- Стой, еще раз для умственно отсталых, - я потер виски, отказываясь понимать услышанное. – Почему он мог сорваться, если бы мне стало лучше?
- А с того места начинается другая проблема, исключительно ваша, - Акира потер лицо, сосредотачиваясь, и продолжил: - У тебя были серьезные раны и обширная кровопотеря. Врачи не могли сказать точно, сохранят ли они тебе жизнь. Вопрос о том, останешься ли ты при всех своих конечностях, даже не обсуждался. Чтобы ускорить операцию, раздать все необходимые взятки, выбить тебе отдельную палату в охраняемом крыле больницы, понадобилось очень много денег…, - Акира замялся, давая мне возможность подготовиться к совершенно безрадостным новостям. - Нам пришлось продать не только дом, но и обе квартиры, - Акира пробормотал это себе под нос в надежде, что я не услышу, но его затея провалилась.
- Зачем так много денег? – даже мои самые смелые подсчеты показались мелочью, когда я представил, какая сумма должна была получиться от продажи жилья.
- Затем, что была еще и наша с Такой проблема, которую тоже нужно было решать в срочном порядке, - Акира чувствовал себя неуютно под моим пристальным взглядом, но продолжал: - Сам понимаешь, что до моих прежних хозяев очень быстро дошла информация о моем освобождении. Как вариант, они могли установить слежку за нашим домом. В любом случае, не важно как, но они узнали, что их план провалился. Дабы избежать дальнейших проблем и максимально получить выгоду, мне предложили сделку. Я должен был в кратчайший срок перечислить на их счет крупную сумму. В качестве аргумента, убедившего меня принять условия, выступил рассказ о дальнейшей судьбе Таканори. Мне ясно и четко дали понять, что он не проживет и дня, если я откажусь. А чтобы я им поверил, они рассказали, что начинили взрывчаткой автомобиль, на котором Така и Койю уехали к тебе в больницу. Дальше рассказывать? – было видно, что ему совсем не хочется сознаваться своей слабости, но я тоже имел право знать, что творилось, пока я валялся в наркотическом дурмане. – Так вот, я позвонил Койю и все ему рассказал. Знаешь, я так и не решился тогда сказать Таке, что в его машине бомба. Меня предупредили, что как человек должен был оставаться в автомобиле до тех пор, пока я не расплачусь. Сам понимаешь, что твой супруг в порыве героизма отвез Таканори к тебе в больницу, а сам помчался ко мне. Я отдал деньги, благо сумма уже была готова, хоть и отложена на твое лечение, а они позволили Койю выйти из машины прежде, чем она взлетела на воздух.
- И как на это отреагировал Таканори? – я усердно пытался не думать о Койю и о том, что могло с ним произойти. Меня пугало то, как активно он искал себе смерти.
- А никак, мы же ему так и не сказали. Наплели, что и автомобиль пришлось продать, он поверил. Теперь мы дружно пользуемся общественным транспортом и живем в моей прежней квартире, пытаясь найти что-нибудь столь же недорогое, - Акира потер переносицу и встал, чтобы немного размяться после долгого сидения.
- А как же Койю? – я решился задать хотя бы такой вопрос, сползая на подушки и ощущая немыслимую слабость во всем теле. – Где он живет?
- Да здесь и живет, в твоей палате, - Акира хотел добавить что-то еще, но резко замолчал и одним движением вернулся в кресло. Я тут же закрыл глаза и поспешил выровнять дыхание, снова притворяясь спящим. Нужно было еще слишком многое обдумать.

-16-
Койю старался не шуметь, аккуратно прикрывая за собой дверь и подходя к кушетке. Я ощутил его тепло всего в паре сантиметров от своего тела и едва не выдал себя, страстно желая подставить под его поцелуй губы. Акира тихонько окликнул моего любимого, невольно подыгрывая мне и давая возможность справиться с собой:
- Ну что там?
- Ай, даже говорить не хочу, - любимый отмахнулся и снова склонился надо мной, подозрительно прислушиваясь к ритму моего дыхания. – Юу не просыпался?
- Не знаю, со мной, во всяком случае, не заговаривал, - Акира врал очень профессионально, сея в моей душе подозрение о том, что это явно не первый опыт подобного рода. – Слушай, что ты с ним носишься, как с хрустальной вазой? Он же взрослый уже, куда бы он делся с койки, даже если бы мы тут не сидели круглосуточно. Вроде и похищать его никто не рвался, - Акира стал качаться на стуле, о чем я догадался по размеренному стуку.
- Поэтому и ношусь… Он уже раз пятнадцать при мне встать пытался. Пролежни ему болят, видишь ли…, - Койю хмыкнул и слегка отодвинулся, видимо, убедившись, что я все еще сплю. – Ему еще нельзя вставать, операция была тяжелая. А ему, видишь ли, скучно. Дома из постели было не выгнать, а тут назад не загнать. Гвоздь они ему в задницу вставили, что ли? – размышлял Койю, а я из последних сил держался, чтобы не заржать во весь голос.
- А то, ты бы не заметил гвоздя? Небось, уж не раз с инспекцией наведывался к нему под одеяло, - Акира в очередной раз покачнулся и звучно выругался, не рассчитав силу и приложившись затылком об пол. По дальнейшим комментариям я догадался, что дело бы не только в Акире. Кое-чья длинная нижняя конечность успела толкнуть стул прежде, чем Акира среагировал. Кажется, так мой любимый мстил за грязные инсинуации о гвоздях и своей невнимательности. – Ладно, признаю, гвоздь ты заметил, - пробурчал Акира, выбираясь из-под стула и усаживаясь просто на полу, дабы не дать Койю возможность повторить свой подвиг. – И все-таки, что дальше делать? Ты же не собираешься прописаться в этой больнице?
- Нет, конечно, - Койю помотал головой и примолк, задумавшись. – Только я действительно не знаю, куда податься. Не к Ютаке же перебираться всей компанией. Вы в какой-то помойке обитаете, а у нас и такой нет, - Койю протянул руку и бережно погладил меня по волосам, явно возомнив себя мамочкой у постели больного ребенка.
Акира явно собрался что-то ответить, но его бесцеремонно прервали. Дверь распахнулась на всю ширину с таким грохотом, что подскочил даже я. Койю моментально перетек в боевую стойку, готовясь защищать немощных и убогих, от лица которых выступал я. Акира же и ухом не повел, демонстрируя не столько выдержку, сколько привычность к явлениям подобного рода. В дверном проеме нарисовался маленький, но невероятно довольный собой Таканори. Правда, он основательно померк, когда увидел перед собой разъяренного Койю. От потенциального кровопролития всех уберег Ютака, невесть откуда взявшийся за спиной Таканори.
- Привет, Юу, отлично выглядишь, - он осторожно втолкнул Таку в палату, вошел сам и закрыл за собой дверь. Койю нехотя посторонился, позволяя другу приблизиться ко мне и самому оценить мое состояние. – Ходить пробовал? О, по скривившейся физиономии Койю вижу, что пробовал. Молодец, старайся как можно чаще, - от дружеского совета моего любимого перекосило окончательно, но он чудом удержался от гневных замечаний, обойдясь одним взглядом василиска. Ютака усмехнулся, демонстрируя, если не огнеупорность, но изрядную невозмутимость, и с удобством расположился на стуле. Таканори к этому времени уже успел заползти к Акире на колени, и теперь что-то с жаром шептал ему на ухо. – Койю, теперь тебе вопрос? Что у вас с жильем?
Койю расширил глаза и снова посмотрел на Ютаку убойным взглядом. Ютака легкомысленно пожал плечами, демонстрируя всем свое пренебрежением ритуальными танцами с бубном, и закинул ногу на ногу:
- Койю, ты оглох?
- Все по-старому, - наконец, выдавил из себя мой драгоценный супруг, жалобно уставившись на Ютаку и безмолвно умоляя его не продолжать. Кажется, кто-то решил все от меня скрыть. Интересно, а как он собирался мне объяснять, почему я не могу вернуться к себе домой.
- Не думаю, - Юта откинулся на стуле и жестом фокусника извлек из кармана очень знакомую связку ключей. – Лови, - он улыбнулся и бросил их мне. К счастью, с рефлексами у меня было все в порядке. Я сжал в ладони ключи и с удивлением посмотрел на друга. Выражение его лица можно было трактовать, как «можете не благодарить, я и так все знаю!»
- Что это? – Койю явно не разбирался в ситуации, отчего зверел на глазах.
- Это ключики от вашей квартиры, если ты не понял. Аки, готов? Лови! Это от вашей, - Ютака совсем загордился собой и даже стал заметно светиться, словно к нему подвели источник питания.
- Слушай ты, фокусник чертов, что все это значит? – кажется, Койю изрядно поистратил свое терпение на уход за инвалидом, поэтому сейчас вспыхнул как спичка.
- Это значит, что ты снова можешь вернуться домой. Вместе с ним, - Юта кивнул в мою сторону, а я мысленно возликовал, представляя, как с чувством поваляюсь сначала на своей кровати, а потом и на диване, чтобы ему не было обидно. – Вас это тоже касается, - он обернулся к Акире и Таке и хмыкнул: парочка медленно, но верно отползала к двери, чтобы по возможности смотаться из палаты и поскорее проверить, не сон ли все это. Я даже разбираться не хотел, как так вышло, что такая проблема вдруг оказалась решенной. Простейший вариант, заключавшийся в том, что Юта выкупил эти квартиры и теперь щедро подарил нам, я отмел как несостоятельный. Мы дружили с раннего детства, и мне были прекрасно известны финансовые возможности моего лучшего друга. Богатых родителей, как и родственников, которые могли бы оставить наследство, у него не водилось. Зарабатывал он, конечно, неплохо, но не настолько, чтобы сразу купить две квартиры в престижном районе. И если я только думал об этом, то Койю, не стесняясь, озвучивал мои вопросы, надвигаясь на Ютаку с видом фашиста, поймавшего «языка». «Язык», по всей видимости, прошел хорошую школу у советских партизан, поэтому грозного вида Койю ничуть не испугался. Более того, он высунул язык и скосил глаза к переносице, изображая нашего с Акирой брата по разуму. Я едва сдержался от предательского хихиканья, справедливо полагая, что тогда Койю совсем ошалеет и смертельно на меня обидится. Между тем, Ютака хоть и умело играл придурка, но за Койю следил внимательно, стараясь не упустить момент, когда уже нужно будет бежать. Но Койю не был бы собой, если бы его так легко можно было разгадать. Он очень талантливо изобразил нежелание связываться с клоунами вроде Юты и снова вернулся к моей кушетке. Вот только, стоило моему другу немного ослабить внимание, как он тут же оказался безжалостно стянут со стула. Койю уволок его в коридор, скалясь, словно безумный, а через секунду из-за двери донеслись звуки, подозрительно напомнившие мне дворовую потасовку. Пока я просто пытался сесть без посторонней помощи, Койю уже должен был успеть убить моего друга. А уж того времени, что у меня ушло на транспортировку себя любимого к дверям, Койю хватило бы, чтобы качественно спрятать тело и даже состряпать какое-никакое алиби. Чтобы не терять боевого духа, я принялся напевать себе под нос любимый хит Акиры, отмечая каждый удачный шаг новым куплетом. Песня выглядела бесконечной, позволяя на чукотский манер вставлять в текст все, что приходило в голову. Когда я ухватился, наконец, за дверную ручку, то понял, что пропустил все на свете. Дверь с силой распахнулась, придавая моему телу импульс, достаточный, чтобы не устоять на ногах и с размаху впечататься в пол пятой точкой. Койю в мгновение ока сменил цвет с мертвенного-белого до трупно-зеленого, а потом бросился ко мне, засыпая грудой вопросов и ругательств. Живой и здоровый Ютака откровенно забавлялся видом кудахчущего надо мной Койю, но разумно ничего не комментировал, трезво оценивая физические возможности человека в состоянии аффекта.
Через минуту я был уложен обратно в постель, плотно укутан в одеяло и для верности привязан к кушетке в трех местах. Только обездвижив меня и предусмотрительно закрыв мне рот ладонью, Койю немного взял себя в руки и смог спокойно обратиться к Ютаке. Как я понял, они все решили за дверью, причем оговоренным оказался и вопрос моего посвящения в дело. По всей видимости, меня решили держать в неведении до тех пор, пока еще со мной можно было справиться силой. Оставалась единственная надежда на то, что Акира найдет способ меня просветить. Вот только факт обретения этой парочкой своего любовного гнездышка и столь притягательного стола, отдалял перспективу хоть в чем-то разобраться примерно до морковного заговенья.
- Юта, займись документами на выписку, - Койю так спокойно говорил об этом, словно это не он собирался меня продержать в больнице до посинения. – Я хочу уехать сегодня вечером.
Ютака кивнул и вышел, прикрыв за собой дверь. Койю окончательно затих, только его ладонь, бережно поглаживавшая мою щеку, еще свидетельствовала о том, что мой любимый присутствует в этом мире.
- Койю, милый, - пришлось окликнуть не один раз, прежде чем он встрепенулся и взглянул на меня с тревогой и готовностью мчаться на край света, чтобы выполнить мою прихоть. – Койю, я что, правда, буду сегодня дома? – мне даже не верилось, что все оказалось так просто.
- Да, котенок, - произнес Койю с болезненной нежностью, не переставая ласкать мое лицо подушечками пальцев. – Ты будешь дома, - я совершенно не обратил внимания на смысл, скрытый в этой фразе. Как оказалось, зря.