kodomo_no_tsuki пишет:Алиса, блин, ты хочешь смерти своих читателей! Меня интрига просто затянула в свой омут и упорно не хочет отпускать!

смерти читателей я не хочу - их у меня и так мало я рада, что интрига, таки, есть и что она - затягивает:*

Руки... Какой же он... Черт, я тут сижу и слюни пускаю!!! *__*

это все The Suicide Circus! Я смотрю клип перед написанием прод с Руки

И что с Андо будет?! Кому его предложили? Зачем? Не обижать мне Дая, вампирюги! *точит топорик*

я хочу встать на защиту "вампирюг" - они тут совершенно не при чем) Там нечто более...ммм...страшное. Но... не менее зантяное) У меня неожиданно появился еще один фендом, не заявленный в шапке.

А эта девчонка... Что-то она совсем не в папочку пошла, папочка у нее хороооший)

да, она явно не в папу)

И чего-то я не понял, что Каме сделал с мамой Уэды? Ну, коснулся плеча, а дальше? Чего-то я не въехал

ладно, я наверное как-то слишком расплывчиво написала: он дал ей свою кровь. Перечитай тот отрывок

Laas пишет:Охохо, кому Руки уже успел сплавить Дайске?
Не успел Као отвернуться, а его подопечного уже толкнули на черном рынке =__= Или Каору пошел вместо него? *пустила соплю умиления от возможного великодушия благородного лидера*

*спалился* знаю, предсказуемо, но Као не мог иначе

Но Руки шикарен! Чем он там вилял, я туго представляю, ибо Таракашкину вилять попросту нечем, но реакция Андо была однозначной. Чувствую, догадываюсь, с кем там красногривый конь собрался изменять моему пингвинчику *жалеет любимку*

*и снова спалился * нуууу... это так, чтобы отвлечься - ничего серьезного. "Серьезное" чуть позже начнется *_*

Оу, благородные порывы Каме меня поражают! Прям ты посмотри, на говно готов изойтись ради своего Татсуи! Как говорится, и в огонь, и в воду, и в медные трубы. Это похвально.

сама в шоке *ржет*

Я все еще сильно переживаю за Каору *грызет ногти*

с ним практически все в порядке))

Спасибо, Алиса

дозо

*спалился* знаю, предсказуемо, но Као не мог иначе

Предсказуемо или нет, но это так благороднооооооо

"Серьезное" чуть позже начнется *_*

Интригааа!!!
Алисааа, ну ради меня, ну оставь Као с Дайске в итоге вместе *вымогатель*

с ним практически все в порядке))

Что значит практически?!!!! *поседела*

Laas пишет:
Предсказуемо или нет, но это так благороднооооооо

но ведь Каору любит Дая, и ради него пойдет на многое, если не на все

Интригааа!!!
Алисааа, ну ради меня, ну оставь Као с Дайске в итоге вместе *вымогатель*

так уж и быть) будет тебе Као с Даем:*

Что значит практически?!!!! *поседела*

ну, дорогая, он же там один против четверых, и эти четверо скоро просекут, что он не тот, за кого себя выдает...

Alais_Crowly пишет:
но ведь Каору любит Дая, и ради него пойдет на многое, если не на все

И это действительно достойно восхищения!
Ты идеализировала образ Каору в этом фике! *__*

так уж и быть) будет тебе Као с Даем:*

Аааа!!! Я тебя обожаю!!!

ну, дорогая, он же там один против четверых, и эти четверо скоро просекут, что он не тот, за кого себя выдает...

Стопэ!
Так Така про этих четверых говорил с Тато? о__О
Меня возмущает, что Као идет на такое ради этого этого порно-идиота, а тот даже не чешется! Он засматривается на задницу Таки!
Да кто в здравом уме и светлой памяти променяет кости Руки на шикарный зад Каорыча?! *в ужасе выдрала клок волос*

Laas пишет:
И это действительно достойно восхищения!
Ты идеализировала образ Каору в этом фике! *__*

должен же кто-то быть в этой истории настоящим мужчиной

Аааа!!! Я тебя обожаю!!!

гыгы а вообще, это ты виновата в том, что я полюбила этот пейринг

Стопэ!
Так Така про этих четверых говорил с Тато? о__О

хай!

Меня возмущает, что Као идет на такое ради этого этого порно-идиота, а тот даже не чешется! Он засматривается на задницу Таки!
Да кто в здравом уме и светлой памяти променяет кости Руки на шикарный зад Каорыча?! *в ужасе выдрала клок волос*

тут я встану на защиту порно-идиота и объясню, что к чему. Дело в том, что Руки играет нечестно: он применяет свой "вампирский" магнетизм, а Дай еще слишком слабый "оборотень", поэтому так легко ведется на Таракашку) Когда тот ничего не делает, Даю фиолетово в крапинку(с), а когда Руру хочет, чтобы Дайске его хотел, тот ничего не может с собой поделать. Это, можно так выразиться, ментальное изнасилование. Рученька - гадина, но кто бы на его месте не воспользовался такой возможностью - соблазнить Дайске? Оо

- Ладно, конец нашего света, - закатив глаза, уточнил «вампир», глядя на мое ошарашенное лицо.
- Руки, - предостерегающе прошипел Акира. Сильное, мускулистое тело напряглось, готовое в любую секунду принять боевую стойку.
- А что Руки? Вы же не собираетесь посвящать ребенка в курс дела, а стоило бы. Потому что, - «вампир» стал загибать пальцы, - раз – он лишился наставника; два – он еще слишком слаб и три – он же чертов ключ! Ключ от двери, которая находится в десяти метрах от него! И не мне напоминать, что за этой дверью находится…
- Какой к черту ключ?! – Я озверел. Потому что действительно ничего не понимал. Кроме того, что я чьей-то прихотью оказался в очередной куче дерьма, выбраться из которой без посторонней помощи не смогу. Силенок, как заметил «вампир», не хватит. Да и направление, куда ползти, некому указать, ибо мой единственный ориентир сейчас неведомо где!
- Немедленно говорите, что происходит! – Ультимативно потребовал я и тут же прикусил язык. Татсуро, резко склонив голову набок, впился в меня мертвым взглядом. На лбу выступила испарина, кожу защипало от противных мурашек, холодок коснулся кончиков пальцев.
- Простите, - я быстро склонил голову, жалея о том, что вообще родился. Да, глава клана не произнес ни слова, но то, что я ощутил в тот момент, когда его безжизненный взгляд скользнул внутрь моих зрачков, было поистине ужасно. В голове с калейдоскопической скоростью замелькали абстрактные, дико-сюрреалистические картины и смутные призраки видений, раскрашенные всеми оттенками серого. Они говорили о том, что простыми словами не описать.
«Поверь, тебе лучше не знать того, о чем ты спрашиваешь», - далекий, потусторонний шепот заполнил мое нутро: «Иначе они придут за тобой, и жертва твоего учителя станет напрасной».
- Жертва?! – С губ, смешивая дыхание с болью, криком сорвалось отчаяние.
Татсуро ответил молчанием.
Я перевел взгляд на Акиру. Тот тоже молчал, глядя на меня сочувствующим взглядом.
Руки с интересом наблюдал за бабочкой, порхающей перед его лицом.
Я развернулся и бросился к двери. Дышать… надо… просто… дышать…
«Каору!», - внутренний голос сорвался, захлебываясь слезами.
- Остановись, - властный голос Татсуро приковал меня к полу. – Это бессмысленно.
- Я не могу…
- Ты не хочешь. Останься, - Татсуро оказался за моей спиной. Тонкая ладонь легла на мое плечо. Ее холод и сухость ощущались даже сквозь одежду. Дыхание, - горький аромат полевых цветов, - коснулось виска, запуталось в волосах. – Они найдут тебя раньше, чем ты успеешь умереть.
- Я…
- Не ври…
- Да, котенок: у тебя на лбу написано, что ты собираешься сделать, - Руки с улыбкой смотрел на махаона, удобно устроившегося на его вытянутой ладони. – Сколько ей лет? – Посмотрел на Татсуро.
- Много, - коротко ответил глава, глядя на меня. Я поднял глаза и посмотрел на него.
- Неужели он… Каору…
- Я бы хотел ответить: «Нет», - но не могу.
- По крайней мере, здесь его нет, - «вампир» продолжал забавляться с бабочками. Посмотрел на непонимающего меня. – Ой, а он и этого не знает? Татсуро, как тебе не стыдно?
- Руки, не забывай, почему ты до сих пор жив.
- Потому что об этом просил Каору, - не дрогнув, ответил тот. Бабочка, тяжело взмахнув крыльями, опустилась Руки на кончик носа. «Вампир» скосил глаза и осторожно сдул махаона со своего лица.
- Пожалуйста, - я обернулся к Татсуро. – Я хочу знать, что происходит. Умоляю, - согнулся в поклоне, уперев руки в колени.
- Акира, проверь, все ли в порядке, - глава клана однозначно дал понять, что ученик здесь лишний. Тот покорно поклонился и вышел из комнаты, бесшумно прикрыв за собой дверь.
- Присядь, Дайске, - Татсуро указал на одно из кресел. Я послушно прошел вглубь комнаты и опустился на теплые, обитые дорогой кожей, подушки.
- Мне ты сесть, естественно, не предложишь, - констатировал «вампир», не в силах оторваться от стремительного вальса порхающих над нашими головами мотыльков.
- Я не думаю, что ты нуждаешься в приглашении, - ни единой эмоции не отразилось на застывшем лице Татсуро.
- Нет, но мог бы проявить вежливость, - Руки, наконец, оставил бабочек в покое и устроил свое тело в соседнем кресле. – Мы же, все-таки, одна семья.
Я подавился воздухом, закашлялся.
- Думаю, надо с этого и начать, как считаешь? – «Вампир» вскинул идеальной формы бровь, вопросительно глядя на главу нашего клана.
Татсуро ничего не ответил. Кончики пальцев прижались к бледным губам, во взгляде сквозил потусторонний холод.
- Отлично, - Руки удобней устроился в кресле и принялся рассказывать. – Как тебе должно быть известно, котенок, наши расы произошли от одних и тех же существ. Правда, не банальным способом размножения, а методом проб и ошибок в лабораторных условиях или где они там нас клепали. Это совершенно неважно. Главное – результат. А результатом стали мы. Точнее, - «вампир» криво усмехнулся, - Татсуро и я.
Являясь представителями одного вида, мы, все же, имели некоторые различия в генетическом коде, что в итоге привело к разделению на «наших» и «ваших». Эволюция – страшная штука, особенно, когда дело касается генно-модифицированных уродов, - улыбка закралась в уголки ярких губ. – Мы с Татсуро подросли, окрепли и стали размножать себе подобных существ, но, увы, тоже вегетативным путем. То есть, через все эти глупые обряды на крови. Ну, ты в курсе.
Мы устроили настолько активный демографический прирост монстров, что вскоре нашим создателям пришлось… м-м-м…повторить судьбу мамонтов, то есть – вымереть. Ужасно некрасиво с нашей стороны, но что поделать, - Руки развел руками. – Но… наши отцы оставили нам приятный сюрприз в качестве наследства. Двадцать лет назад мы узнали, что не единственные «детки». Оказывается, у нас есть старшие братики и сестрички – не очень удачные эксперименты. Твари, вышедшие из-под контроля. Не в силах сдерживать этих существ, наши прародители решили замести следы своего огромнейшего косяка, и отправили деток в круиз в… черт его знает, куда. Предположительно, это какая-то альтернативная дыра, лишенная жизни. Ну, сейчас так точно. Дело в том, что главным талантом наших старших братиков является… пожирание своих сородичей. Не буквально, хотя… - «Вампир» на секунду задумался. – Нет, вряд ли, хотя это было бы забавно. Так вот, эти твари жрут наши сущности. Вместе с душой. Поверь, котенок, это еще хуже, чем когда тебе оттяпаю ручку или ножку. Без них можно прожить, а без души… это все равно, что играть в футбол сдувшимся мячом. Понимаешь?
Я лишь кивнул головой. Если честно, я находился в состоянии, характеризующемся чем-то между: «Ну нихрена себе!» и «Бред…».
- Отлично. Пролог окончен, преступим к главной части повествования, где на сцену выступают уже знакомые нам актеры с тобой, котенок, в главной роли.
Нам придется вернуться на двадцать лет назад, в тот день, когда ты, идиот, шагнул с карниза пятого этажа.
В то самое время, как Андо Дайске, забитый учитель истории, пытался покончить со своей никчемной жизнью (замечу, удачно), в нескольких местах на нашей планете появились тоненьки бреши, такие себе дверцы, через которые из самых дальних глубин хрен знает чего на родину ринулись сонмы расплодившихся родственничков. Так как родители наши давно загорали в аду, то сдержать туристический наплыв оказалось некому. В тот раз избежать конца подлунного мира удалось благодаря… случайности. Эти твари местом посадки выбрали… святую землю, - Руки небрежным жестом руки указал куда-то за живые стены кабинета. – Как ты знаешь, в прошлом было принято строить небольшие часовни на территории кладбища. А кладбище предполагает собой много, очень много мертвых тел. Тел, которые покинули души, - «вампир» с завораживающей улыбкой указал на… бабочек.
- Но… не может… - и тут же в голове всплыли отрывки некогда прочитанных легенд и преданий, которых я, как историк, знал огромное множество. – Что, правда?
- Да, - голос Татсуро заставил меня дернуться в кресле, невольно схватившись за горло. Просто, в него перекочевало сердце, испуганно затрепыхавшись в груди.
- У древних греков «душа» и «бабочка» обозначались одним словом – Психея. Они верили, что души умерших покидают тела через кровь и превращаются в этих крылатых гусениц. В нашей культуре символом человеческого духа является белая бабочка, но… это такая редкость – светлая, ничем не запятнанная душа. Поэтому, - «вампир» скользнул взглядом по живому морю, расплескавшемуся по стенам и потолкам комнаты, - здесь мы видим лишь черных махаонов.
- Но причем бабочки, черт возьми, - души к тем тварям, что…
- Не спеши, котенок: всему свое время. Что же ты такой нетерпеливый? – Руки укоризненно покачал головой. – Я как раз хотел коснуться этой темы. Я не зря указал на то, что души, населяющие это место – черные. Они не нашли успокоения в лучшем из миров, поэтому сохранили в себе слишком много злобы из прежней жизни. И когда их отравленный ненавистью покой был нарушен незваными гостями, они просто… уничтожили их, разорвали на кусочки. Ты, наверное, не раз замечал ту прелестную картину, что раскинулась за порогом храма?
Я нервно сглотнул, не находя слов, чтобы ответить. Естественно, я замечал. Я больше, чем просто замечал…
- Это все, что осталось от наших старших братьев. Но… как всегда оно есть, и не сулит ничего хорошего. Ничто не исчезает бесследно. Двери, открытые пришельцами, остались, их некому было закрыть, так что… Рано или поздно, но нас должны были почтить визитом. Это случилось бы много раньше, если бы… ты не выпрыгнул из окна своей квартиры.
Закон сохранения энергии гласит, что энергию нельзя создать или разрушить, ее можно только преобразовать из одной формы в другую. Занятная штука. И именно она должна была произойти с нашими родственничками, растерзанными озлобленными душонками. Их тела были уничтожены, но осталось нечто едва уловимое, частица их сущности, и она… та-дам! – Глаза «вампира» загорелись победным огнем. – Нашла новое пристанище. Тебя, Дайске. Но… как часто бывает в этой жизни, случилось то, что выпадает раз на миллион: Каору угораздило оказаться в тот день под окнами твоего дома. Будучи единственным свидетелем твоего эпохального полета из окна собственной спальни…
- Кухни, - поправил я, понимая, что это звучит глупо.
- Прости, я не очень знаком с твоей биографией. Так вот, ты ласточкой вспорхнул с карниза пятого этажа и расплескался по асфальту. Каору это так впечатлило, что он не нашел ничего более умного, нежели воскресить то, что от тебя осталось и сделать одним из нас. И именно в этот момент в тебя вселилось нечто… ну, ты понял: я просто так и не нашел определения всему этому. Это тут же овладело твоим только-только начавшим процесс регенерации телом и потянуло в-о-о-т сюда, - Руки пальцем указал в пол. – Зачем – история умалчивает. Может, хотел вернуться обратно, а может – набить морду обидчикам: это не существенно. Важнее то, что Каору увязался за тобой и обнаружил дверь. Которую ты, котенок, закрыл. Запечатал собственной кровью. И… тут же вырубился. Пришел в себя ты уже прежним историком-неудачником, ни черта не помнящим о том, что натворил до отключки. Так что нам остается только гадать о мотивах твоего поступка. Но… Каору – парень умный. Он тут же просек, что дело здесь нечистое. Во всех смыслах этого слова: видел бы ты, сколько кишок свисало в этой люстры…
- Руки, я помню о твоей любви к прекрасному, но давай без подробностей, - и снова меня мороз продрал по коже, стоило Татсуро открыть рот. – У нас нет на это времени.
- Я просто хочу, чтобы котенок понял масштабы данного действа.
- Я думаю, он понял. Продолжай.
- Я же говорил, он – зануда. И не надо смотреть на меня таким взглядом – он давно на меня не действует, - перекинув ногу за ногу, «вампир» вытянул ладонь и, дождавшись, когда на нее опуститься огромная чернично-фиолетовая бабочка, продолжил: - После того, как дверь была опечатана, Каору сделал самое разумное из всего, что когда-либо приходило ему в голову – позвонил мне.
Заметив мое удивление с примесью недоверия, Руки молча перевел взгляд на Татсуро.
Тот лишь кивнул, подтверждая слова «вампира».
- Не скажу, что очень сильно обрадовался этому звонку. Как ты знаешь, Татсуро воспитывает в своих учениках ничем не завуалированную ненависть ко всему, что касается нашей расы. Поэтому мы предпочитаем держаться от них подальше: жизнь, хоть и бессмертная, нам дорога. Но… м-м-м… - Руки поднес бабочку к лицу и осторожно коснулся полупрозрачных крыльев губами. – У меня были свои причины его выслушать и… даже согласиться на его предложение. Конечно же, я не занимался, не занимаюсь и не собираюсь заниматься благотворительностью. В обмен на оказанную услугу мне было предложено то, что… никого в этой комнате не касается, - «вампир» нежно подул на махаона и тот, встрепенувшись, взмыл в воздух и скрылся во тьме высоких потолков. – В это время отыскалась еще одна дверь, поэтому нам с Каору пришлось посвятить в наше дело и зануду: твой наставник не настолько силен, чтобы сдерживать вражеский натиск.
Мы отыскали то, что стало вторым ключом (что именно – уже не важно, ибо если замок сломан, то ключ ни к чему) и заперли дверь. Я остался возле нее, Татсуро поселился в этом милом местечке. Ключником же стал Каору. Хочу заметить, что он хорошо справился со своими обязанностями. В отличие от меня, - голос Руки дрогнул. – Я все не могу понять, как…
- Я тоже, - Татсуро встал и медленно прошел к занавешенному плотными гардинами окну. На пыльной материи тоже копошились души умерших предков, осыпая на мягкий ворс темную пыльцу с крыльев.
- А как вы… - я прочистил горло. Это не очень-то помогло: во рту и глубже все пересохло, воздух царапал стенки гортани наждачной бумагой. – Узнали, зачем они…они явились в… наш мир?
Татсуро и Руки переглянулись. Между ними состоялся короткий диалог на столь тонком уровне, что я не смог засечь даже его отголоска.
- Пойдем, - Татсуро уже был возле двери.
Руки, потянувшись, поднялся из кресла. Я последовал его примеру.
- Только на сей раз возьмем Акиру: мало ли что… - отстраненно проговорил «вампир», и я впервые увидел, как по его красивому лицу скользит тень страха.

Каору сделал самое разумное из всего, что когда-либо приходило ему в голову – позвонил мне.

Как мне нравится чувство юмора Таракашкина! И фраза, которую я отметила выше, повеселила больше всего. Отличная иносказательность, про туристический наплыв тоже оценила хД

Теперь что касается истории. Когда Руки начал рассказ о создателях и творениях, думала, что самыми древними окажутся Татсуро и Ке (я еще не забыла о нем), а тут вдруг Мацумото. Очень интересно. Теперь хотя бы понятно, почему он гораздо сильнее того же Каме) Еще я подметила, что называя его, ты берешь обращение "вампир" в кавычки. Почему? Он не вампир?
Оказывается Дайске у нас птица высокого полета (в прямом и переносном смысле этого слова). И надо же какое большое значение Каору сыграл в его "жизни". теперь я понимаю, почему моя прелесть отдала себя на растерзание кого-то там, кому Така так и не дал определения. Изначально думала, что им двигало только благородство, теперь, видимо, пора признать, что дело тут в расчетливости и умении моментально оценить обстановку.

Я с нетерпением ожидаю возвращения моей вкусняшечки фигуристой и рассказа о том, куда же там они пошли открывать Дайске страшную тайну))

Laas пишет:Как мне нравится чувство юмора Таракашкина! И фраза, которую я отметила выше, повеселила больше всего. Отличная иносказательность, про туристический наплыв тоже оценила хД

я рада, что тебе нравится) Мне, конечно, далеко до юмора Хелли, но я стараюсь) Мне кажется, это немного смягчает пафосность всей ситуации

Теперь что касается истории. Когда Руки начал рассказ о создателях и творениях, думала, что самыми древними окажутся Татсуро и Ке (я еще не забыла о нем), а тут вдруг Мацумото. Очень интересно. Теперь хотя бы понятно, почему он гораздо сильнее того же Каме)

А Кёша еще всплывет, не волнуйся, и сыграет немаловажную роль во всем этом безобразии Это во-первых, а во-вторых - Каме не самый сильный, далеко нет. Руки, Кё. Хара, Мия - все они намного его сильнее. Потому что старше и опытнее, да и не тратят свои силы на хз что.

Еще я подметила, что называя его, ты берешь обращение "вампир" в кавычки. Почему? Он не вампир?

я с самого начала определение "вампир" и "оборотень" взяла в кавычки. Про это еще в первых продах говорил Каме, указывая на то, что они не канонические вампиры и оборотни. У них есть схожие черты, но они существа другие.
Но называть их как-то надо, вот они и взяли те понятия, которые были ближе всего по смыслу

Оказывается Дайске у нас птица высокого полета (в прямом и переносном смысле этого слова). И надо же какое большое значение Каору сыграл в его "жизни". теперь я понимаю, почему моя прелесть отдала себя на растерзание кого-то там, кому Така так и не дал определения. Изначально думала, что им двигало только благородство, теперь, видимо, пора признать, что дело тут в расчетливости и умении моментально оценить обстановку.

об этом еще будет идти речь, но все же, в первую очередь Као думал о спасении любимого человека, и уже после - о возможности уничтожения своей расы пришельцами. Будь на месте Дая кто-то другой, он бы еще подумал, а стоит ли подставляться? Но когда дело доходит до обожаемого ученика... Что уж тут попишешь: страшная это штука - любовь.

Я с нетерпением ожидаю возвращения моей вкусняшечки фигуристой и рассказа о том, куда же там они пошли открывать Дайске страшную тайну))

м-м-м... думаю, твоя драгоценность скоро вернется:* Ну, а о путишествии Дая станет известно буквально через проду *следующий по плану Каме*

А Кёша еще всплывет, не волнуйся, и сыграет немаловажную роль во всем этом безобразии Это во-первых, а во-вторых - Каме не самый сильный, далеко нет. Руки, Кё. Хара, Мия - все они намного его сильнее. Потому что старше и опытнее, да и не тратят свои силы на хз что.

А я и не сомневаюсь! Ке всегда всплывает... (прям как говно хД)
Из-за того, что ты пишешь имя Мийи не так, как я привыкла, я поначалу вообще недопетрила, о ком идет речь
Ну, интересно узнать, что по мнению автора Тацуя - это хз что хДД

Что уж тут попишешь: страшная это штука - любовь.

*усиленно пускает розовые сопли*
Боже, Алиса, у меня тут слезы умиления, радости, гордости за своего муЩину! Хватит его восхвалять, иначе дочитывать я твой фик буду в реанимации

Laas пишет:
Из-за того, что ты пишешь имя Мийи не так, как я привыкла, я поначалу вообще недопетрила, о ком идет речь

Меня с мукками подруга знакомила и она имя "Мийя" писала "Мия". Это так же, как и с Койю(Кою). Не думаю, что это - грубая ошибка

Ну, интересно узнать, что по мнению автора Тацуя - это хз что хДД

автор любит своих героев)) а вообще, я не то имела в виду, гыгы) просто Каме ведет безолаберный образ жизни,а Уэда, поди, единственное, что есть в ней серьезного...

*усиленно пускает розовые сопли*
Боже, Алиса, у меня тут слезы умиления, радости, гордости за своего муЩину! Хватит его восхвалять, иначе дочитывать я твой фик буду в реанимации

Ну, я мастер по выдавливанию из людей соплей разного оттенка) вот прям как ты подсаживаешь ПЧ на свои любимые пейринги:*

И при всей серьезности ситуации в фике, Ил просто умирает со смеху!! Алиса, низкий тебе поклон за отличный черный юмор!!!

Так как родители наши давно загорали в аду, то сдержать туристический наплыв оказалось некому.

Будучи единственным свидетелем твоего эпохального полета из окна собственной спальни…
- Кухни, - поправил я, понимая, что это звучит глупо.
- Прости, я не очень знаком с твоей биографией. Так вот, ты ласточкой вспорхнул с карниза пятого этажа и расплескался по асфальту.

Он тут же просек, что дело здесь нечистое. Во всех смыслах этого слова: видел бы ты, сколько кишок свисало в этой люстры…

Прелесть, ну просто прелесть!!!
И интрига, напряжение буквально в каждом слове! *горящие глаза*

И при всей серьезности ситуации в фике, Ил просто умирает со смеху!! Алиса, низкий тебе поклон за отличный черный юмор!!!

дозо)) хоть что-то хорошее мне от папы досталось *ржет*

Прелесть, ну просто прелесть!!!
И интрига, напряжение буквально в каждом слове! *горящие глаза*

гыгы))) я рада, что история все еще интригует

Черный туман становился все гуще и гуще, его извивающиеся отростки-щупальца просачивались в каждую щель, проникая всюду.
Я, повалившись на пол, стал быстро отползать назад. Туда, где в самый темный угол забился Уэда с полуживой матерью на руках.
Концентрация черноты достигла своего предела, становясь плотной и материальной. Остановив свое движение, она стала обретать очертания человеческой фигуры.
Я замер, парализованный ужасом. Тот разливался по воздуху, вместе с ним попадая в легкие при каждом вдохе. Дышать было горько: черный яд жег глотку.
Секунды растягивались нитями бесконечности, сердце едва билось где-то даже не в моей груди. Вне. Далеко от меня.
Я пытался дышать через раз, чтобы не впускать в себя темноту. Та так и тянулась ко мне, отрываясь от пугающей мое нечеловеческое нутро фигуры.
Вот появились, разрывая полотно черноты, руки: бледные, худые, с острыми пальцами. Затем – плечи и грудь с резкими штрихами выступающих из-под кожи мышц, длинная шея и, наконец, лицо. Крупный рот слишком темного, чуть сиреневатого цвета, контрастирующий с зеленоватой бледностью впалых щек, чуть удлиненный нос и глаза… От одного их взгляда мне стало больно. А потом я закричал: они смотрели на меня, неотрывно, миллиметр за миллиметром сдирая с моих костей плоть. Тончайшими слоями.
Кровь густой росой выступила на плечах, локтях, запястьях. Она стекала по груди, вместе со слезами и криками попадала в рот, слепила глаза.
Уэда перестал дышать. В жуткой тишине раздавались лишь мои срывающиеся на хрип крики. Я захлебывался ими, я… мне… сознание погружалось в ликвидные сумерки небытия, но я еще держался за краешек реальности. Болью. Боль не давала мне отключиться. Боль удерживала в истязаемом теле жизнь.
- Татсуя… - глотая кровь, простонал я. – Беги…
Силы иссякли. Я рухнул на пол, забился в конвульсиях. Заорал. Уже не мог терпеть. Это сильнее… это…так… БОЛЬНО!
- Отпусти ее, - мое тело было вжато в скользкий линолеум, непостижимая сила вонзилась в оголенные мышцы, вызывая муки настолько страшные, что они… прояснили мое сознание. Стало еще больнее, но я смог открыть глаза и сквозь гранатово-кадмиевую пелену взглянуть на своего мучителя.
- Не держи, - шепот его прохладным ветром коснулся моего лица.
Я моргнул. Горячая слеза кислотой обожгла лишенное кожи лицо.
- Дай. Мне. Ее… - губы чуть раздвинулись, по ним скользнуло тонкое лезвие языка. Я сделал лишь короткий мокрый вдох и ощутил, как моих пылающих губ касается ледяное дыхание поцелуя. Дрожь. От кончиков пальцев и по оголенным нервам – к сердцу. Импульс.
Нечто рвануло прочь из моей груди. Через горло, в рот, заставляя закашляться. Забиться в испуге, подчиняясь слепому отчаянию. Еще миг, и существо плавно приподнялось надо мной. Светлые, вьющиеся волосы скользнули по лицу, щекоча… кожу?
Фиолетовый рот дрогнул. В уголках вспыхнула и тут же погасла улыбка.
- Спасибо, - выдохнуло оно и черным ветром ускользнуло прочь, растаяв в белесом свечении раннего утра.
Я же остался лежать на полу, ощущая, как в груди, из того места, где ощущалась щемящая пустота, расползается мягкое тепло. Оно ширилось, согревая каждую клеточку моего организма.
Я заморгал, но слезы уже высохли.
- Каменаши… – Позвал Уэда. Я поднял глаза и посмотрел на него. Красивое лицо было изуродовано гримасой страха и боли. – Каменаши… - он звал неосознанно. Глядя на мать. Женщина была мертва.
Я ничего не ответил. Слова ему были не нужны. Ему нужна была его мать. Живая. Вернуть ее? Я мог бы…
Я встал, но тут же рухнул на колени. Пол раскачивался у меня под ногами – так сильно кружилась голова.
Кое-как, на четвереньках, добрался до Уэды. Поднес дрожащую руку ко рту, готовясь рвануть кожу на запястье зубами и… замер. Внутри все застыло, холодея.
Его не было. Ушло.
Пустота, подогретая гулкими ударами сердца.
Моя сила, моя сущность… Оно забрало их!
Я осел на пол, уставившись в одну точку перед собой. На мертвое лицо женщины, приходившейся матерью самому главному существу в моей жизни.
Уэда смотрел на меня. В его глазах читалась надежда, в них дрожала мольба. Слез не было. И только грудь его высоко подымалась, порой забыв опасть.
- Каменаши… - словно разряд тока.
Я зажмурился. Громко вдохнул и… бесшумно разрыдался. Внутренности рвались наружу, меня выворачивало наизнанку. Хотелось ногтями сдирать кожу с лица, хотелось кричать, вырывать боль из груди. Вместе с сердцем.
Я не мог… не мог вернуть самое важное для… моего самого важного!
- Прости… - на грани слышимости. – Простипростипростипрости…
Я не смел смотреть на него. На них.
- Прости…
Шорох. Движение воздуха. Прикосновение к лицу чего-то мертвого – всего лишь ткань.
Я открыл глаза, чтобы увидеть, как Уэда проходит мимо, держа на руках мать. Бережно, как хрупкий цветок, сорванный порывом осеннего ветра.
- Прости, - еще раз шепнул я, но он не слышал. Не хотел. И больше никогда не захочет.
- Прости…


Сидя у стены, я ощущал, как сырость октября проникает сквозь ее толщу и обнимает мое продрогшее тело.
Я, не спуская глаз, смотрел на дверь спальни, за которой скрылся Уэда. Как давно это было, я не знал. Время остановилось. Мне казалось – навсегда. Я ждал. И пытался понять, что я такое. Теперь. Я был человеком, потом умер и стал «вампиром», а сейчас… сейчас я запутался. Сил жалеть себя у меня не осталось. Все они были собраны в тугой комок где-то под сердцем и ждали, когда откроются двери. Того момента, когда я увижу его глаза. Что я скажу? Промолчу. Подняться бы, обнять его. Согреть. Забрать его боль себе. Вот только бы это. Большего я дать не смогу. А он… он и этого не возьмет. Я теперь никто – в лучшем случае. В худшем же… в худшем случая я тот, кто виновен в смерти его матери. Почему она умерла? Возможно, моя кровь потеряла свою силу, когда создание из черного тумана высосало из меня мою сущность? Я не знал ответа, как не знал и того, кто мог бы его дать. Ждать совета от ветра, от осеннего неба и тишины было бессмысленно, но только они сейчас откликались на мою беззвучную молитву.
Дверь скрипнула. Пол дрогнул под тяжестью шагов. Он вышел в коридор и остановился, заметив меня.
Губы его сжались в тонкую полоску: он сдерживал боль, которая мутными бликами дрожала на дне его глаз.
Я поднялся. Хотел сделать шаг. В его сторону, но силы покинули меня. Крохотный комочек чего-то живого и теплого исчез, растворившись в волнах отчаяния. Мышцы лица свела судорога. Из левого глаза, скользнув по роговице, стремительно скатилась одинокая слеза.
Мы смотрели друг на друга. Уэда – полностью лишенным эмоций взглядом, пригвоздившим мое пустое тело к бледному лику стены. Я – плача от собственного бессилия. А между нами разверзлась бездна.
- Уходи, - голос был холодным и безжизненным: я совершенно не узнавал его. Мой лунный мальчик умер. Где-то там, слева и вглубь по коридору – в темном углу, бросавшем на меня полные ненависти взгляды.
Я не сдвинулся с места. Он снова повторил свой сухой приказ: словно читал по бумажке.
Слезы высохли, стянув кожу.
Я не шевелился, перестал дышать. Я понимал, что должен уйти. Давно должен был, но что-то держало меня, не отпускало. Тонкие стальные нити, пронзающие мою душу, тянущиеся от меня к нему. Свозь тьму Смерти, разделявшую нас.
- Уходи, - он не злился, не кричал, ни единым жестом не показал своего внутреннего состояния. Словно и не живой человек. Только тень того, кем он был совсем недавно.
- Уходи, Каменаши…
Я сорвался с места. Какое-то мгновение, один взмах ресниц, – и мои руки уже сжимали его лицо, а губы… губы с жадностью хватали его губы, вырывая из его груди тихий вздох. Всхлип. Слезы по щекам – чувствую их кончиками пальцев: такие горячие…
- Уходи… - теперь он просил, едва касаясь моих губ дыханием. Скользя по ним взглядом и собственными губами.
Я отрицательно покачал головой.
- Мне больно... Очень больно, - тело его, так близко от меня, дрожало. Оно было переполнено болью, отчего Татсуя не мог ни оттолкнуть меня, ни отступить. А я все целовал его губы: мокрые, соленые. Совсем невесомо. Согревая своим дыханием.
- Больно… просто… дышать…
Прикосновение: нежное, едва ощутимое. Поцелуй, подаренный уголку губ. Чуть выше, по щеке, выпивая слезы.
- Я не могу… так… не могу, - он вдруг подался вперед, прижимаясь ко мне. Лицом уткнулся мне в шею и уже не сдерживался. А я гладил его мягкие волосы, крупно дрожащие плечи и просто дышал, подстраиваясь под его сорванное дыхание. Успокаивал. Медленно, осторожно.
- Люблю тебя, - прошептал я, поцелуем касаясь виска, ощущая вкус его кожи, запоминая. Навсегда.
Уэда не ответил. Только плакать на мгновение перестал, а потом сильнее сжал меня в объятиях, заставляя глаза вновь наполниться слезами.
___________________
«Usukuragari»(яп.) - "Полутьма"

*захлопнула челюсть*
Вот это прода... И что случилось с Каме? Забрали его сущность... Кто он теперь?! Все тот же вампир, но без сил? Или что-то в нем поменялось? *запуталась*
Маму Уэды жалко... Очень... И самого Татсую тоже...
Но какая концовка! Какое признание! *тает*
Согласно закону жанра, теперь будет прода, посвященная оборотням, и непосредственно Андо *в предвкушении*
Спасибо)

kodomo_no_tsuki пишет:*захлопнула челюсть*
Вот это прода... И что случилось с Каме? Забрали его сущность... Кто он теперь?! Все тот же вампир, но без сил? Или что-то в нем поменялось? *запуталась*

Ил, без паники - все узнаешь)) как всегда - чуууть позже:*

Маму Уэды жалко... Очень... И самого Татсую тоже...

если честно, я долго не решалась ее убить...потому что не знала, как Уэда себя поведет, и что делать в этом случае Каме.

Но какая концовка! Какое признание! *тает*

гыыыыыыыы

Согласно закону жанра, теперь будет прода, посвященная оборотням, и непосредственно Андо *в предвкушении*

иееес

Спасибо)

дозо

Laas пишет:Ааааааааа!
АААААААААА!
о__________о

Вот и все эмоции!
Я просто в восторженном шоке!

Бох мой, как прекрасен Каме в своей слабости перед тем непонятным существом, перед Уэдой, перед своими чувствами, перед болью! Это делает его человечным, близким.

я стараюсь не забывать, что герои мои хоть и не совсем люди, но ничто человеческое им не чуждо...

Какие чувства: оголенные, настоящие, яркие, живые! Я захлебывалась ими!
Это прекрасно!

аригато

Я даже забыла, что где-то там стырили моего Каорыча из-под носа Дайске, а тот залип на мощах Тараканыча под пристальным взглядом Татсуро у двери, ведущей непонятно куда!

после мощей я ржал истерично минут пять!!!

Спасибо, Алиса

это тебе спасибо, что читаешь

ST: Dir en Grey – Obscure
Rentrer en Soi – Protoplasm
Rentrer en Soi - Binetsuka de shajitsu shita shinso wa atesaki fumei no tegami to naru

Спускались мы долго. По каким-то лестницам: крутым, потертым временем ступеням, поросшим мхом, скользящим под подошвами ботинок.
Татсуро шел впереди, неся в вытянутой руке масляный фонарь. За ним – Руки, непрестанно вертящий головой, затем я, а шествие замыкал молчаливый Акира.
Время впитывалось в камни, убегая куда-то далеко-далеко – в темные глубины небытия. Я всем своим существом ощущал его непрестанное движение, и это будоражило, заставляя душу холодеть от тихого, едва обрисованного ужаса.
Внутри было как-то странно. Боль притихла, словно погрузившись в сон, но такой чуткий, что одной мысли о Каору, находящемся где-то там, в руках потусторонних тварей, было достаточно, чтобы заставить ее поднять голову, приоткрывая злые глаза.
Я гнал от себя эти мысли, но они бумерангом возвращались назад. Темнота, сырость и запах гниения, царящие в узких катакомбах подземелья, заставляли думать о плохом. Очень плохом.
- Пришли, - констатировал «вампир», неожиданно остановившись. Я, не успев сориентироваться, на него налетел, едва не повалив на каменную кладку пола. Руки вместо того, чтобы разозлиться, посмотрел на меня с улыбкой, а потом… подмигнул, дразня. Поправил упавшую на глаза челку и отвернулся. Но явно успел уловить неожиданный всплеск возбуждения, горячей волной прокатившийся по моему телу. Он снова это сделал. Не обращая внимания на обстоятельства, время и место. Видимо, это его совершенно не волновало.
Татсуро обернулся, передал фонарь «вампиру» и приблизился к преграждавшей наш путь стене. Видимо, некогда в ней была дверь, но ее заложили. Судя по эрозийным процессам – довольно давно.
Острые пальцы пробежались по рельефу камней, чертя на их поверхности какие-то знаки. Рваные линии, оборванные спирали и изломанные кривые. Что-то шептал, на уровне потусторонней тишины. Я пытался вслушаться в слова, но начал глохнуть. Уши сдавило, в висках поселилась тупая боль.
Руки обернулся и покачал головой, давая понять, что зря я это сделал.
Я и сам это понимал, но вернуть время вспять было не в моих силах. Оставалось ждать, кривясь от боли, пока глава закончит свой ритуал.
Дорисовав свои символы, Татсуро на мгновение замер. Я видел его со спины, поэтому не знал, продолжил ли он говорить. Но то, что стало тихо, пронзительно тихо, до нервного покалывания во всем теле, я почувствовал, даже будучи парализованным действием защитной магии. Казалось, даже время на мгновение остановилось, чтобы своим дыханием не спугнуть нечто, что должно было откликнуться на зов главы.
Свет фонаря дрогнул. Тонкий язычок пламени задергался, словно его коснулось острое жало сквозняка. Угловатые тени заметались по стенам и полукруглым потолкам, так низко нависавших над нашими головами, что их можно было коснуться, стоило лишь захотеть.
Татсуро медленно поднял руку, поднося ее к лицу.
Я сразу понял, что он собрался сделать.
Не ошибся. Секунда – и глава вытянул вперед ладонь, в которой уже собиралась мерцающая алая кровь: яркая как яд.
Я ощутил едва уловимый, горьковатый аромат хризантем, источаемый кровью главы. Он мягким дыханием коснулся моего лица, скользнул по губам, заставляя невольно их облизать. В глазах потемнело, немного закружилась голова: запах крови пьянил.
Я сделал вдох, силясь справиться со слабостью, и… ощутил новый, сладковато-пряный привкус – губы Руки. Он в страстном порыве прижался ко мне, вдыхая в мое тело новую боль – желание обладать им.
- Руки!
«Вампир» дернулся, отрываясь от меня. По его телу прошла крупная дрожь, из груди вырвался острый, словно пригоршня ломаных лезвий, хрип.
- Можно было и не кричать, - процедил он сквозь зубы, с трудом справляясь с желанием продолжить прерванный поцелуй.
Я, слабо понимающий, что все это – абсурд, был не способен устоять перед чарами «вампира». Внутри меня все так и тянулось к нему, дрожа от желания вновь ощутить его близость, его тепло и вкус дыхания.
- Дайске… - плеча моего коснулась ледяная рука Акиры.
Это помогло.
Я благодарно кивнул, но помощник главы уже не смотрел на меня.
Татсуро отступил от стены. Мерцающая тьма таяла там, где шероховатую кладку опутывал багряный узор. Кровь стремительно впитывалась в камень, и вскоре от нее не осталось и следа. Высокие своды дрогнули, потянуло холодом. Стена, еще недавно представлявшая собой сплошной массив, медленно заскользила в сторону, открывая черный провал еще одного коридора.
Глава клана, ничего не говоря, зашагал вперед, окунаясь в бездну темноты. Руки, подняв с пола порученный ему фонарь, последовал за Татсуро. Акира ненавязчиво подтолкнул меня вперед, заставляя двигаться следом за удаляющимися фигурами старших.
На сей раз шли мы недолго. Стало заметно прохладней, а с потолка начала срываться вода. Тяжелые капли глухо стучали о камень, делая пол под ногами скользким, а передвижение – опасным. Татсуро не обратил на это никакого внимания: он уверенно шагал вперед, и его шаги гулким эхом отражались от сырых стен. Желтоватый сумрак дрожал, вибрация касалась и тела.
Вскоре мы вновь остановились. Впереди виднелись смутные очертания еще одной двери. На сей раз, самой обычной. Правда, прочная древесина была обита железом, а вместе с надежным замком на вбитые в стены крючья был опущен тяжелый засов.
Что можно было скрывать за такими дверьми, оставалось только гадать. Но, судя по всему, я смогу удовлетворить свое любопытство и очень скоро. Только… хотелось ли мне этого? Сейчас я уже был в этом не так уверен. Вся эта ситуация, это место, эти существа, меня окружавшие, – все это кричало о том, что лучше бы мне и дальше оставаться в неведении.
Засов поддался, стоило Татсуро к нему прикоснуться. Сколько сил было в этом создании? Наверно, больше, чем я мог предположить…
Как-то утробно, словно тяжко вздыхая, в замке провернулся ключ. Откуда он взялся, я тоже не знал и вряд ли узнаю. Мелькнув на секунду в бледно-серых пальцах главы, он тут же исчез, растаяв в воздухе.
Дверь стала открываться.
Тела: от кончиков пальцев на ногах до макушки, - коснулось скользящее дыхание страха. Я уже жалел о том, что захотел знать так много. Но… у меня было оправдание – Каору. Ради Наставника я был готов встать перед лицом самого Сатаны, если тот согласиться помочь мне вернуть учителя.
- Дайске, - Татсуро смотрел на меня. – Что бы ты не увидел, делай лишь то, что я позволю. Это – приказ. Мой, - и, не дожидаясь ответа, толкнул дверь, открывая ту настежь.
В лицо ударил голубоватый свет. Он шел из центра комнаты, но его источник оставался сокрыт от меня высокой фигурой главы клана.
Только сделав несколько шагов вглубь помещения, я понял, что свет, пронзающий густую тьму – это… это снег! Крохотные, совсем невесомые звезды снежинок кружились в стоячем воздухе, сплетаясь в бесконечном вальсе холодной смерти. Оседая на кожу, они тут же таяли, превращаясь в хрустальные слезы. Стекали вниз и тонули, тонули в стремительном потоке времени. То словно ускорило свой бег, вызывая ощущение движения. Пол под ногами, стены – все они медленно двигались, вызывая легкое головокружение.
- Снег… он настоящий, или это – иллюзия? – Руки пытался ловить снежинки, но те погибали раньше, чем он их касался.
- Настоящий, - коротко ответил Татсуро, немного сторонясь и давая возможность увидеть то, что заставило мое сердце резко остановиться, убивая во мне… все.
В центре комнаты на полу сидело… существо. Человекоподобное существо. Его лицо было обращено к темноте, скрывающей потолок; крупные снежинки осторожно, словно опасаясь причинить боль, оседали на сероватой коже и… абсолютно синих волосах.
В первое мгновение мне показалось, что я вижу… вижу… вижу Аоя, но иллюзия растаяла, я осознал свою ошибку. Этот мальчик (или что оно такое) был значительно моложе, хотя я понимал, что это – только видимость. На самом деле это существо было намного, намного старше. Старше меня, старше Акиры, Руки и Татсуро, старше этих стен, старше времени, которое, казалось, совершенно его не коснулось.
- Это – моя камера обскура, а это, - Татсуро взглянул на замершее в пронзительно-одинокой позе существо, - единственный ее экспонат. Мы нашли его, когда обыскивали храм. Он – единственный выживший после бойни, устроенной призраками. Он был ранен и не смог оказать сопротивления.
- Он… он двадцать лет провел в этом месте? – Мой голос дрогнул и охрип. Мне было страшно это представить: долгие-долгие годы заточения, когда твоими единственными соседями являются холод и сырые стены.
- Он был не против. Призраки убили бы его. Сородичи – тоже. Ведь он раскрыл нам тайны своей расы.
- Вы… вы его…
- Нет, Дайске – мы его не пытали. Он сам рассказал. Когда понял, что нам можно доверять, что мы не причиним ему зла.
- Вот такие у него странные понятия о черном и белом, - саркастическим тоном заметил Руки. – Мы назвали его Накитама*.
- Символично… – Я с нескрываемым любопытством смотрел на неподвижную фигурку, чьи хрупкие плечи покрывала голубоватая накидка, сотканная из бесконечного множества снежинок. – Снег… он не тает…
- Потому что он – часть Накитамы, - пояснил Татсуро. Он тоже неотрывно смотрел на синеволосого юношу, и во взгляде его читалось нечто мне незнакомое. Непривычное. Теплое?
Снежинки искристым смерчем взмыли к бездонным сводам потолка. Синеволосый вздрогнул, обернулся и посмотрел в нашу сторону. Его глаза расширились от страха, зрачки за долю секунды заполнили собой всю радужку, а потом вдруг побелели, словно покрывшись толстым слоем инея.
Я обернулся, следя за его взглядом, и увидел ее. Бабочку. Душу. Нечто смутно знакомое было в тяжелых взмахах крыльев, чья мерцающая чернота отливала глубинной синевой. Махаон, большой даже для своего вида, то взмывал к потолку, то тяжело падал вниз, заставляя снежинки закручиваться в тонкие спирали, хаотично разлетаться в стороны, боясь прикоснуться к темному созданию.
Достигну Татсуро, бабочка опавшим листом опустилась на протянутую к ней руку. Глава, не сводя с черной души глаз, приблизил ее к своему лицу. Губы его дрогнули под тяжестью непроизнесенных слов. Он говорил. С ней. С этой душой. О чем? Отвечала ли она ему? И почему… почему синеволосое создание, сотканное из снега, дрожало от ужаса, глядя на этот немой диалог?
Неужели, думало, что они пришли за ним? Ерунда!..
Или?..
Я с опаской покосился на бабочку, сложившую свои крылья в тонкую полосу, затем обернулся, глядя в темноту коридора, из которого она появилась.
- Акира… - позвал Татсуро привычно-бесцветным голосом. Акира замер, словно прислушиваясь. Они говорили. Телепатически. Затем ученик главы кивнул, развернулся на каблуках и скрылся в провале двери.
- Дайске? – Я тут же обернулся. Татсуро оказался совсем рядом со мной. В ладони его покоилась бабочка. Казалось, она спит: тяжелое тельце мягко прильнуло к сухой коже, усики едва заметно подрагивают, пыльца с крыльев прозрачным туманом кружится вокруг божьей твари...
- Ты… удовлетворил свое любопытство?
Я с трудом оторвался от бабочки. Она с каждым вдохом, с каждым биением сердца все больше и больше притягивала меня к себе. Звала. Тихо, совсем беззвучно нашептывала что-то моей собственной душе.
- Татсуро – это… - что-то дрогнула, что-то оборвалось; веки налились горячим. - …это… можно? – Я поднял глаза, не замечая того, что слезы преодолели рубеж и теперь стремительно катятся по лицу.
Глава протянул руку и осторожно опустил мне на ладони спящего мотылька. Он был теплым и… таким родным.
Я уже плакал, не сдерживаясь. Грудь прожигала боль, ее едкие пары терзали горло.
Это был он, мой Аой…
______________________
*Накитама (яп.) - Дух

P.S. Хочу показать вам синеволосого

Спойлер:

*повторяет в очередной раз, что Руки извращенец и озабоченный маньяк* Но как же хорош, чертенок! *__*
Про Каору вестей никаких, а вот бабочка... *рыдает вместе с Дайске* Безумно трогательный, наполненный болью момент... *всхлипывает*
Алиса, спасибо!!

kodomo_no_tsuki пишет:*повторяет в очередной раз, что Руки извращенец и озабоченный маньяк* Но как же хорош, чертенок! *__*

я рада, что этот мелкий "изыращенец и озабоченный маньяк" не оставил тебя равнодушным:*

Про Каору вестей никаких, а вот бабочка... *рыдает вместе с Дайске* Безумно трогательный, наполненный болью момент... *всхлипывает*

я думаю, он [Аой] должен был появиться в фике хотя бы еще раз - вот так... Мне приятно, что ты прониклась этим моментом - я пыталась передать именно эти чувства.

Алиса, спасибо!!

Пожалуйства

ST: Acid Black Cherry – Shoujo no Inori III
Rentrer en Soi - Shinwa

Мы сидели друг перед другом. Между нами пролегала тонкая полоса коридора. В жидкотекучем воздухе клубилась пыль, незаметно оседая на волосы, одежду, кожу…
Мы оба молчали.
Я дал Уэде возможность выплакаться, а затем – успокоиться. Теперь нужно было подумать о том, что делать дальше. Нам. Я знал, что уже не смогу оставить его. Я сделал то, после чего не отступают.
Мы бы, наверное, и дальше молча рассматривали узоры на полу, если бы внизу, противно скрипнув, не открылась дверь. Секунда – и голые пятки застучали по ступенькам.
Я оказался на ногах, Уэда – остался сидеть, со страхом глядя в сторону лестничного проема.
Я искренне надеялся, что это вернулась маленькая тварь – сестра Татсуи, а не то существо, что недавно высосало из меня силу. Отдавать мне было ровным счетом нечего. Разве что душу. Но за нее я буду бороться до последнего. Пускай она и гнилая, но все же – моя. Благодаря ей я все еще помню, что значит – быть человеком…
Свет, отраженный от оконного стекла, вспыхнул так ярко, что я на мгновение ослеп. Зажмурился, прикрывая глаза рукой, а когда снова их открыл, то увидел девушку. Обычную японскую девушку. На вид – старшеклассница. Ничем не примечательная: сотни таких девчонок проходят мимо нас каждый день: их лица смазываются в сплошное бело пятно, их темные прямые волосы с аккуратно подстриженными челками всегда вымыты, форма – опрятная, чистенькая, книжки и тетрадки – в полном порядке. Вы не обратите на них внимания, пока одна из них не будет стоять вот так перед вами: босоногая, в изодранном платьице на сером, продрогшем теле.
Заметив меня, девочка резко подалась вперед, протягивая ко мне худенькую руку. Нечто смутно знакомое было в этом порывистом жесте, в этом пронзительном взгляде потерянных глаз, в уголках губ, потерявших свой цвет. Бледные, они чуть приоткрылись, а затем моих ушей коснулось одно-единственное слово:
- Идем...
Я невольно сделал шаг вперед.
- Ну, же, Учитель: они скоро вернутся! – Голос девчонки сорвался. Такой громкий и пронзительный.
И я…узнал… ее. Та сама девочка-полукровка, которую искала Юкиэ.
- Ты…
- Инори. Меня зовут Инори. Идемте же, прошу, - она молила. Девушка-молитва умоляла меня пойти за ней…
Я посмотрел на Татсую. Тот ничего не понимал и (я видел по его глазам) уже и не пытался этого сделать.
- Он пойдет с нами, - я все смотрел на Уэду. Он же, не отрываясь, - на девчонку.
- Хорошо, - она кивнула. Густая челка тяжело всколыхнулась, открыв высокий лоб и полупрозрачную линию тонких бровей.
Татсуя поднялся. Я ободряюще ему улыбнулся. Пошел вперед, но когда поравнялся с Уэдой, вдруг ощутил робкое прикосновение: Татсуя поймал мою ладонь, неуверенно сжав ее в своей руке.
Сердце дрогнуло; тупая боль коснулась его скользящим поцелуем. По руке, обволакивая ее, разлилось приятное тепло. Я сжал горячие пальцы Уэды, давая понять, что все в порядке.
Когда мы уже подошли к лестнице, Татсуя вдруг замер и обернулся назад. Тоска сжала горло: Уэда смотрел на приоткрытую дверь, за которой осталась его мать…
- Мы вернемся, - я сильнее сжал любимые пальцы. – Обещаю.
Он тяжело вздохнул, огромным усилием воли заставляя себя отвернуться.
Во дворе нас ждал новый, очень неприятный сюрприз: у «Порше», опершись о его капот бедром, замер светловолосый паренек. Спокойный, выжидающий взгляд золотисто-карих глаз был прикован к нашим фигурам. И поза, и каждая мышца, с виду расслабленная, а на самом деле – готовая в любую минуту бросить идеальное тело хищника на жертву, - выдавали в нем «оборотня».
Инори сделала несколько шагов вперед. Мы с Уэдой замерли на крыльце. Точнее, я замер, заставив остановиться и его. «Оборотень» хоть и не проявлял видимой агрессии, все же был существом опасным. Особенно, для меня – вампиры, лишенного своих сил.
- Кто ты?! – Вызывающе вскинув голову, бросила девушка. Ее голос гулким эхом разнесся по двору, устремляясь в желтоватое небо.
- Я от Учителя, - ответил «оборотень» спокойно. Сила… им было пропитано все, что соприкасалось с этим существом. Удивительное, волнующее чувство. Я невольно подался вперед, влекомый этим пьянящим ощущением.
- Я же сказала, что мне не нужна его помощь! – Гордо вскинулась Инори. – Я справлюсь с ней сама!
- Справишься, - не стал спорить «оборотень». – Но он – нет, - взгляд секунду задерживался на мне, а потом вновь переместился на девушку. – Она убьет его: ей нужна будет сила, чтобы справиться с тобой. Она получила приказ, а ее Наставник не терпит слабаков.
- Как хорошо, однако, ты ознакомлен с моими требованиями, - насмешливый голос разнесся над узким пространством двора, заставляя ветви деревьев в порыве неестественной дрожи скинуть на землю свои золотые одеяния.
«Оборотень» обернулся; рельефность напряженных мышц четкими линиями вырисовывалась под слоем одежды.
- Доброго времени суток, - из тени аккуратно постриженной живой изгороди выступила высокая и до жути знакомая фигура – Хара. Черт возьми, что он здесь забыл?!
Я сглотнул вязкий ком, в который тут же превращался воздух, стоило ему попасть в мои дыхательные пути.
- Татсуя… - предостерегающе шепнул я, машинально выступая вперед и, тем самым, прикрывая своим телом Уэду. Больше чем «оборотней» правая рука Главы не любил только людей…
- Давно не виделись, Тошия, - «оборотень» заметно расслабился, хотя, я знал, готов был в любую минуту принять боевую стойку.
- Да уж, - на красивых губах Хары нарисовалась акварельно-прозрачная полуулыбка. – Может, по доброй памяти, не будешь лезть в дела моего клана?
- То есть, предлагаешь мне закрыть глаза и дать тебе убить парнишку и девочку? – «Оборотень», наконец, оторвался от машины Уэды, невесомо заскользив по серому газону.
- Ну, если обобщить, то… да.
- Обойдешься.
- Не груби старшим, Акира.
- Иди к черту.
- Ты же в курсе, что я только что от него? – Красивое лицо вновь улыбалось, в то время как глаза излучали ледяную ненависть.
- Да, я еще не забыл Тоору.
- Юкиэ, - ни я, ни «оборотень» не заметили, откуда взялась «вампирша».
Бледня тень метнулась в сторону Инори; я закричал, предупреждая, но не успел. Юкиэ была быстрее. Она, словно выпущенная из арбалета стрела, за секунду поразила цель.
Инори коротко вскрикнула и, увлекая «вампиршу» за собой, повалилась в темную траву. Я бы бросился ей на помощь, но моя ладонь все еще сжимала горячие пальцы Уэды. Они дрожали, под незамысловатыми узорами кожи отчетливо грохотал взбесившийся пульс.
Адреналиновая волна захлестнула сердце. Я рванул в сторону, заставляя Уэду вскрикнуть от неожиданности и, едва не падая, последовать за мной.
Краем глаза я выхватил размытый росчерк движения – это Хара бросился вслед за нами. Но достичь цели ему не дал Акира: уже перемахивая через невысокие перила крыльца, я стал свидетелем того, как ураганным циклоном столкнулись два невероятных по силе существа.
Хара одним точным движением сбил Акиру с ног, но тот, сгруппировавшись, приземлился в подходящее для прыжка положение. Доля секунды – и «оборотень» с рыком повалил «вампира» на землю. Хара, зашипев, вывернулся, чтобы тут же занять доминирующее положение. Сильное и мощное, тело его вжало более хрупкого Акиру в землю; длинные ногти располосовали смуглую кожу рук. Кровь тут же заполнила собой глубокие царапины, обволакивая их сладко-рубиновым дурманом.
- Каменаши, беги! – Закричал «оборотень», но крик его оборвался новым, еще более яростным рыком.
Я уже не смотрел на дерущихся, все свое внимание уделив неровностям дороги, то и дело возникавшим на нашем пути. Я спотыкался через невидимые кочки, проваливался в незамеченные колдобины, цеплялся за кусты, раздирая одежду и кожу в клочья, но бежал вперед, волоча за собой Уэду. Чтобы сейчас не случилось – я не отпущу, не отпущу его!
До боли закусив губу, я рвал легкие порывистыми глотками воздуха, заставляя тело двигаться вперед.
- Каменаши… Казуя, прошу… я не могу больше! – Выкрикнул Татсуя и, споткнувшись, полетел на землю. Я, так и не отпустивший его руки, последовал за ним, больно приложившись затылком о выложенный камнем бордюр. Небо, украшенное сложным сплетением черных ветвей, с калейдоскопической скоростью замелькало у меня перед глазами.
На мгновение сознание мое подернулось светящейся чернотой, а когда вновь прояснилось, я увидел протянутую ко мне руку. Переместил растерянный взгляд выше и замер на полу-вдохе узнавания.
- Давай, шевелись, Каме: они не смогут долго их сдерживать, - рука цепко ухватила мою ладонь, и я рывком оказался на ногах. – Малыш, это касается и тебя, - взгляд пронзительно-черных глаз остановился на Татсуе, пытающемся прийти в себя после падения.
- Что происходит? Почему «оборотни»… почему вы вдруг встали на мою сторону?
- Мы не на твоей стороне, - Каору не спускал глаз с Уэды. – Мы пытаемся защитить новый ключ.
_______________________
«Inori» (яп.) – «Молитва»