Laas пишет:о__О Как Каору?! Каору?!!!! КАОРУУУУУУ!
Сладкий мой, прелесть моя, любимка замечательная! Пингвинчик золотой, вернулся! Жив! Здоров! Мальчик мой прекрасныыыый! Ууууу!! Люблю! ЛЮБЛЮ!!!

*отлепил свое тело от противоположной стены*
вот это буря эмоций
Да, это твой самый дорогой и любимый Као)) Я же обещала, что он скоро вернется

Тааак, значит, new key теперь есть Уэда... С каждой продой все интереснее и интереснее, все более интригующие события, которые сворачиваются в плотный клубок, который, вроде как, уже начал распутываться, хотя бы самую малость) Вот что значит "запутаться" - думала, что Андо ключ... *свистит в потолок* ))
Описание схватки Хары и Акиры понравилось) *___*
И Каору вернулся! Только вот вопрос, как он выбрался из...ммм...плена? "Вампиры", охотившиеся за Дайске, но получившие вместо него Каору, вряд ли просто поддались мимоелтной слабости в виде добродушия и в результате проявили акт гуманности, отпустив не того, кто им был нужен!
Аригато!! =))

kodomo_no_tsuki пишет: Вот что значит "запутаться" - думала, что Андо ключ... *свистит в потолок* ))

эхехе, вот какие же вы, ПЧ мои любимые, невнимательные, оказывается. Один вопрос задам: сколько у нас дверей? Мм? оО Кажется, их было две) И вполне логично, что и ключей тоже будет столько же:) Дверь Татсуро еще не открыта (от нее ключ - Дайске), а дверь, которую охранял Руки - взломали. Ключ был уничтожен. Но... как и в прошлый раз, он снова возродился. На сей раз - в Уэде. Почему - это уже другой вопрос

Описание схватки Хары и Акиры понравилось) *___*

дякую:*

И Каору вернулся! Только вот вопрос, как он выбрался из...ммм...плена? "Вампиры", охотившиеся за Дайске, но получившие вместо него Каору, вряд ли просто поддались мимоелтной слабости в виде добродушия и в результате проявили акт гуманности, отпустив не того, кто им был нужен!

и об этом тоже будет сказано. Там все намного сложнее. Каору сделал кое-что, чего делать не стоило...

Аригато!! =))

- Нужна машина. Быстрая, - давал распоряжения Каору, уверенно шагая вперед. Из-под его ботинок золотыми брызгами разлеталась палая листва.
- Моя бы подошла, но она осталась там, - Уэда неопределенно махнул рукой куда-то за спину.
- Моя разбита, - невнятно бросил я: «оборотня» это явно не волновало.
- Я могу позвонить Наке… - начал, было, Татсуя, но Каору бросил на него такой взгляд, что Уэда торопливо прикусил язык.
- Лишние глаза и уши нам ни к чему.
- Тогда что ты предлагаешь?
- Догадайся, - острое лезвие взгляда скользнуло по моему лицу, оставляя тонкие болезненные порезы на глазах.
- Хочешь угнать машину? – Я подавился воздухом.
- Нет. Я хочу, чтобы это сделал ты. А мне пока что нужно уладить еще один вопрос, - шорох шагов: тихий и сухой, - разносился по спящему парку. С неба прозрачными перьями падал снег. Времени, чтобы удивляться причудам природы не было, поэтому я лишь стряхивал снежинки с волос, не придавая им особого значения. Пока случайный взгляд не коснулся утомленного непомерной тяжестью облаков неба. Оно горело! Точнее – догорало. Пальцы невольно коснулись лица, на которое ложились невесомые обрывки небесного полотна. Провел по щеке и поднес к глазам: удивительно, но… это действительно был пепел: прозрачно-серый, с изломанными краями, рассыпающийся прахом от сорвавшегося с губ вздоха.
- Что это? Каору?! – Я ускорил шаг, чтобы догнать «оборотня», но тот остановился сам.
- Это он, - холодом повеяло от взгляда, который Каору подарил тяжело обмякшему телу, изломанной марионеткой брошенному под огромным деревом, низко-низко склонившим к нему свои толстые умбристые ветви. – Даже находясь в беспамятстве, он способен на это, - «оборотень» не уточнял, на что именно, но я понял, о чем он. – Он зовет на помощь. И она скоро прибудет. Так что ищи машину, Каменаши.
Посмотрел на меня. Зеркально-черные, глаза его отражали, казалось, весь мир.
Я коротко кивнул, подчиняясь. Ослушаться «оборотня», спасающего жизнь любимого человека, было бы самой большой глупостью, которую я только мог совершить.
- Я с тобой, - Уэда сделал несколько шагов в мою сторону и остановился. Все его внимание было приковано к небу у меня над головой. Я проследил за его взглядом, невольно отметив, что Каору сделал то же самое.
- Не может быть… - тяжело выдохнул он; невозмутимого лица подолом своей накидки коснулась мглистая тень ужаса.
С севера, сжирая затухающие небеса, надвигалась кровавая лавина. Местами ее пронзали уже знакомые щупальца морока, а все это ужасающее великолепие дополняли короткие и резкие до боли вспышки – витиеватые зарницы всех оттенков пурпура.
- Каме… - оледеневшие пальцы сжались на моем предплечье. Я слышал, как грохочет, сходя с ума от страха любимое сердце. – Там… - Короткий вдох и легкое движение ресниц: Уэда смотрел на юг.
Я так резко обернулся, что шею пронзила боль.
С противоположной стороны, сжимая нас смертоносным кольцом, надвигался неестественно-синий, как взгляд василиска, туман, в котором терялось все: и небо, и земля, и измазанные сажей времен лики деревьев. И в этом тумане, то вспыхивая, то погасая, появлялась и тут же исчезала огромная белоснежная бабочка. Ее крылья, словно сотканные из прозрачного кружева, пропускали синие лучи, теряющиеся в пустотах облаков. А над небом, пугая то своим щемящим одиночеством, разносилось гулкое и потерянное эхо – крик ворона.
Мы завороженно следили за тем, как смерть, наша смерть (а в этом я не сомневался ни на секунду) делает один шаг за другим, ощущали ее смрадное дыхание на коже и легкие, но ощутимые прикосновения.
- Что происходит? – Дрогнув, голос Уэды сломался.
- Не знаю… - ответил я.
Гул. Удар такой мощи, что дрогнула земля, и покачнулось небо.
Не удержавшись на ногах, мы рухнули в мертвую траву.
Рассекая пепел облаков, в плотную материю воздуха вонзился грозовой раскат – пронзительный, как острие катаны.
Я с трудом приподнял голову: казалось, что вся мощь и колоссальная тяжесть небес обрушилась на мои плечи, вбивая тело в сухую землю.
На губах застыло кровавое дыхание. Глаза, подернутые рассеянной дымкой горячих слез остановились на темной кромке леса: разрывая пыльный занавес мрака, из-за деревьев медленным шагом выступали три фигуры. Одного я узнал сразу: его кровь хранила запах моей силы. Двое были ему под стать. Один – бледный как Смерть, окутанный сиянием холодных звезд. Каждый его шаг оставлял после себя следы ледяных поцелуев, инеем окутывающих пожухлые травы. А второй… второй дышал дьявольским огнем: всего его тело было объято прозрачными языками пламени. Земля под его ногами превращалась в прах…
- Не успели… - обреченно шепнул Каору, приподнимаясь на дрожащих руках.
Воздух вокруг нас замер. На мгновение в его незримых глубинах повисла щемящая тишина. Она сдавила виски, а потом с болью отпустила, врываясь в поток сознания глубоким, как удар в набат, раскатом грома. Мелодия далекой флейты, поддерживаемая мирными вдохами барабанов. Я… я слышал ее, и по растерянному лицу Татсуи понял, что и он – тоже.
Каору молчал. В глазах его застыло удивление. Он смотрел куда-то вперед, за наши спины.
Я скользнул вдоль хрупкой нити его взгляда, чтобы вдохнуть в себя то, что заставило его дыхание затихнуть в груди. С противоположной стороны, невесомо ступая на освященную бездыханным пеплом землю, двигалась высокая фигура в темных, струящихся одеждах. За ней шлейфом тянулись нити голубого тумана. Синие его отблески застыли в неподвижных глазах. Ярко-черные, как вороново крыло волосы острыми прядями резали светящуюся блеклость лица. Завораживающе-прекрасное, это существо заставляло душу рваться из тесной клетки плоти. Внутри… внутри меня поселилось легкое покалывание: словно кто-то опустил мои внутренности в прорубную воду и оставил их там – медленно задыхаться от леденящей стужи.
Из жидких клубов тумана, оглашая мир очередным вдохом грозы, вырвалась сплетенная из нефритовых кружев бабочка. Кружась в лазурном воздухе, она взмыла высоко в небо, чтобы, замерев там на короткое мгновение, сорваться вниз, с очередным раскатом грома разбившись о землю. Искристые осколки всех оттенков непорочности вонзились в мякоть тумана, смешались с ними, обретая новые очертания и формы. Чтобы спустя несколько ударов сердца стать кем-то, так похожим на человека, но лишенным бремени плоти. Даже обретя человеческий вид, существо это оставалось хрупким мотыльком: тончайшая кожа, так похожая на стекло, глаза цвета зимних сумерек и крылья… я видел их тени, ложащиеся на дрожащую от боли и страха землю.
В каждом движении этих существ было нечеловеческое спокойствие и величие, наполненные дремлющей, но готовой проснуться от любого неосторожного движения силой. Они шли рука об руку. Равные. Шли, не замечая нас. Они пришли за ними – тремя не менее могущественными тварями, жаждущими высосать жизнь из всякого, кто попадется им на пути.
______________________
«Setsugetsuka» (яп.) – «Конец тишины»

P.S. Вышло так, что в фике появилось несколько незапланированных фэндомов, играющих немаловажную роль в повествовании. Так что хочу Вам их представить. Dozo yoroshiku o-negai shimasu!

Спойлер:

И неожиданно (даже для меня) явившиеся в этой главе герои

Спойлер:

Laas пишет:
Ну, не могу не сказать, что описания просто шикарные: сравнения, эпитеты, олицетворения - выше всяких похвал!

ой, спасибо:**

Я в итоге запуталась, ху из ху! Т___Т

обещаю - дальше будет понятней) потому что имена пойдут *ржет*

Рада, конечно, что моя морда лидерская вернулась, что она всех поставила на место, но быстро обломалась. Ох, благородныыыый

ща она соберется с мыслями и снова начнет руководить:) просто Као немного не подрасчитал... Да и явление парочки новых пришельцев его малость сбила с толку

Я так понимаю, что с одной стороны явились Деспы (но почему-то трое... ну, или я неправильно посчитала), а с другой Гакто с... блин, это Ясу что ли (о__О)?

все правильно) Три десповца явились за четвертым (который прохлаждался под деревом; могу признаться, что этот несчастный - Зеро), а тут нагрянули Камуи и Хаяши (да, это оно такое блондинистое:*).

В общем, пасиба))

ща она соберется с мыслями и снова начнет руководить:) просто Као немного не подрасчитал... Да и явление парочки новых пришельцев его малость сбила с толку

Ну никто и не сомневался, что мой плюшевый гандам снова возьмет себя в руки и спасет эти две малолетние задницы!
Ша мы всех победим! (с)

Боже, какие описания! Я зачиталась! Потрясающе!

С противоположной стороны, невесомо ступая на освященную бездыханным пеплом землю, двигалась высокая фигура в темных, струящихся одеждах. За ней шлейфом тянулись нити голубого тумана. Синие его отблески застыли в неподвижных глазах. Ярко-черные, как вороново крыло волосы острыми прядями резали светящуюся блеклость лица. Завораживающе-прекрасное, это существо заставляло душу рваться из тесной клетки плоти.

Любимый мой!!! Он... Он... Потрясен!! Я вообще по уши влюблена в этот его образ, но какое описание, какая подача!! И вообще, не зря он у меня ассоциировался с дикой кошкой, в частности, с рысью!! Так и представила, как он медленно ступает по земле.. Все, уносите, Ил унесло...
Да, и, насколько я помню, в подсобке он был без рубашки! Кхм... Вот...)) Ты гляди как приодела-то!)))
Остальные новоприбывшие герои тоже прекрасны!!
Алисаа, спасибо за эту проду, великолепно!!

kodomo_no_tsuki пишет:
Любимый мой!!! Он... Он... Потрясен!! Я вообще по уши влюблена в этот его образ, но какое описание, какая подача!! И вообще, не зря он у меня ассоциировался с дикой кошкой, в частности, с рысью!! Так и представила, как он медленно ступает по земле.. Все, уносите, Ил унесло...

да, грации твоему мужчине не занимать)) я рада, что он тебе понравился

Остальные новоприбывшие герои тоже прекрасны!!

аригато

Он закричал. Когда мы уже переступали заснеженный порог комнаты, существо с синими волосами вдруг захрипело, перешло на глухой гроул, а потом его тело конвульсивно дернулось, выгибаясь дугой, а из костлявой груди вырвался душераздирающий крик.
Татсуро черной молнией метнулся к нему; в густом воздухе повисли, словно уснув, тяжелые хлопья снега.
Душа Аоя, пьющая тепло с моих ладоней, замерла, а затем плавно взмыла к потолку, сильными взмахами крыльев разгоняя застоявшуюся черноту.
Оледеневшие пальцы Руки сжались на моем плече, давая понять, чтобы я не вмешивался. Глаза, еще недавно разливающие янтарное тепло, налились красным. Радужка словно впитала в себя всю ту кровь, что согревала его жилы изнутри. Зрачки сузились до двух крошечных точек, чтобы спустя мгновение вытеснить красное, заменив его безжизненным черным.
По оголенным нервам сознания ударило размытое полу-чувство-полу-видение.
Я схватился за виски и под разрывающий барабанные перепонки крик Накитамы рухнул на колени.
Воздух вокруг меня едва ощутимо всколыхнулся, а затем мои руки осторожно отняли от лица; нежное прикосновение на мгновение уняло боль, а затем перед распахнутыми глазами встала подернутая рябью потустороннего картина. Я видел заснеженный лес, голые деревья острыми сучьями впивались в грязно-серый полог туч, с одного края покрытый черными язвами-ожогами. Перед глазами размытыми пятнами лежала бурая земля, мелькали смутные тени. По не-моим рукам растекались кровавые блики – это тоже было небо: оно напилось крови и теперь изрыгало ее на лишенный красок мир. Рядом был кто-то, хватающий не-мои пальцы. Я поднял глаза и в смазанном полу-образе узнал его: «вампир»-одиночка. Каменаши. Перевел взгляд левее, чтобы краем сознания уловить такое знакомое движение.
Толчком отрываясь от замерзшей земли, на ноги подымался Каору. Нетающий снег путался в длинных его волосах, на застывшем лице лежала печать решимости.
- Као! – Не выдержал и закричал я. Не-своим голосом.
Учитель вздрогнул, словно кто-то наотмашь ударил его по лицу. Агатовые глаза вспыхнули, впиваясь взглядом в меня-не-меня.
- Дайске?.. – шепнуло само небо. Его голосом.
- Ты… ты жив… - на большее меня не хватило: я стал задыхаться – сердце перестало биться, убивая меня.
Теплые пальцы были отняты от моих висков. Видение задрожало и смешалось с заснеженной синевой катакомб.
- Татсуро… - рвано выдохнул я, подымая на главу глаза, перед которыми все еще стояло растерянное лицо Учителя.
- Я видел, - мужчина в каком-то отчаянном жесте прижимал к своей груди хрупкое создание из другого мира. Длинные тонкие пальцы зарылись в сапфировые пряди, нежными прикосновениями пытаясь унять ужас и боль, которые бурными потоками разливались по каменному полу вокруг Накитамы.
- Я иду к нему, - решительность и страх вновь потерять Учителя застилали глаза благоразумию.
- Руки, - властно бросил Татсуро, и я опомниться не успел, как сильная хватка прижала мое тело к хрупкому с виду «вампиру».
- Котенок, не глупи: они растопчут тебя и даже не заметят. Зато мы заметим, когда рухнет печать и откроется дверь, от которой ты, мой дорогой глупый мальчик, являешься ключом. - Руки говорил с мягким придыхание, лаская мое ухо улыбающимися губами. Он точно сумасшедший. Но дьявольски сильный сумасшедший: я не мог не то, что вырваться, я шевельнуться не мог, задыхаясь в крепких объятиях «вампира».
- Руки, останешься с ними, - Татсуро кончиком пальца коснулся растерянно-умиротворенного лица Накитамы, а затем поднялся на ноги. – Могу ли я просить Вас пойти со мной? – Склонился в почтительном поклоне.
Только сейчас я сообразил, что к нам присоединилось еще одно существо. Его тепло до сих пор разливалось по моему телу, прикосновение рук ощущалось на коже.
Я обернулся и не смог скрыть удивления: глава клана с таким церемониальным почтением обратился… к «вампиру», Акихиде, следившему за мной и Каору! Красивое, словно высеченное из слоновой кости лицо его излучало нежное, столь несвойственное представителям его расы тепло. На живых губах играла улыбка; она же светилась в темных глазах.
Коротко кивнув в знак согласия, Акихиде изящно поклонился, посмотрел на меня, не скрывая сочувствия, и заторопился к выходу из царства льда и холода. За ним шлейфом тянулось густое, как свежий мед, тепло.
Татсуро, не медля, последовал за ним, а спустя мгновение из заснеженного сияния сумерек вынырнул Аой, невесомо коснулся моего лица бархатным крылом и исчез вслед за главой.
Мы остались одни. В синем безветрии, где только снег дышал полной грудью, напевая свою хрустально-чистую колыбельную…
______________________
«Mirai» (яп.) – «Будущее»


Тяжелое дыхание обжигало кожу, в помутневших от ярости и боли глазах негативом отразились чужие, но такие похожие, чувства.
- Ты думаешь, что я дам вам уйти? – Прохрипел Хара, еще сильнее вжимая «оборотня» в сырые листья. – Ты думаешь, что я позволю вам это сделать?
- Я в этом уверен, - задыхаясь от тяжести чужого тела, бросил Акира. Напряг все мышцы и уже был готов вырваться из цепких рук Хары, как тот, почувствовав столь знакомое тепло и приятный аромат засушенных хризантем, черной тенью скользнул прочь, уступая место господину.
- Вот, значит, кого Татсуро собирается сделать новым главной клана, - крупные рот дрогнул в нечеловеческой улыбке. В уголках губ и дьявольски-ужасных глаз застыла кровь. Она липкими комочками засохла на ресницах и она же – оставила свои отпечатки на мешковатых веках и испещренных прозрачными шрамами щеках.
- Тоору… - выдохнул Акира, ощущая в груди клокочущее чувство отвращения.
Хара, врожденный эмпат, тут же ощутил это; из горла вырвался сдавленный рык. Никто не имел права даже думать нечто подобное о его господине!
- Тише, - мягко шепнул Тоору, одним взглядом останавливая ученика. – Займись девчонкой, а с этим я разберусь сам.
Хара глубоко вдохнул, справляясь с недовольством: он бы не отказался собственноручно разодрать глотку любимому ученику Татсуро. За то, что тот приказал убить его ученицу. Кстати, о Юкиэ…
Тошия медленным шагом двинул в сторону девушек. Юкиэ с огромным трудом сдерживала вырывающуюся из ее рук полукровку. Красивое лицо было испачкано в крови, к фарфоровым щекам прилипла сухая трава, на шее и руках проступили темные следы гематом.
- Ты хорошо потрудился, Юкиэ, - мягко проговорил Хара, останавливаясь перед ученицей. Та не сводила с него немигающих глаз. Поняла. Она все поняла. В сильном теле что-то дрогнуло и рухнуло замертво. Пальцы с изломанными ногтями, под которые набилась грязь и частички чужой кожи, сильнее сжались на худых плечах девчонки. Та вскрикнула и пошатнулась.
- Ты не сделаешь этого, - улыбка преобразила идеальное лицо «вампира». Холодность и надменность растаяли; на смену им пришла хрупкая ангельская чистота и непорочность.
- Не подходи, - прорычала Юкиэ, отступая к живой изгороди.
- Не надо, - покачал головой Тошия. Смолянисто-черные пряди его волос тяжело всколыхнулись, скрывая под своей завесой половину лица.
- Я не хочу умирать!
- Я не собираюсь тебя убивать, Юкиэ… - мягко и нежно, с едва уловимыми нотками обиды и порицания.
- Ты врешь! Ты всегда врешь! – Девушка начала сомневаться. Что-то внутри нее кричало, что нужно бежать, спасать свою жизнь, но этот голос, этот магнетический взгляд, кроткая улыбка… они заставляли сердце сжиматься от непреодолимой любви к своему создателю. И повиноваться его воле.
- Разве? – Тошия незаметно переместился в пространстве, оказываясь непозволительно близко. В одном вдохе от пронзенной страхом ученицы и безвольно замершей пленницы: ее воля была подчинена тонкой эмпатической силе Хары, затрагивающей самые потаенные струны человеческой души.
- Да… - голос, окутанные нитями неуверенности, дрогнул.
- Верь мне, Юкиэ. Я никогда не причиню тебе боль. Ты же моя девочка, - нежные пальцы коснулись излома скулы.
Стоящая рядом полукровка судорожно вздохнула, всем своим существом впитывая в себя аромат «вампира». Он окончательно убил ее волю, приковал к себе. Один штрих – и девочка превратится в послушную и очень опасную марионетку. Конечно, если Тошия этого захочет.
- Отпусти ее, - не приказал – попросил он, не переставая улыбаться. Юкиэ тут же разжала окоченевшие пальцы; Инори, пошатнулась и рухнула на землю к ногам Хары. Она могла убежать, но уже не хотела этого: Тошия читал ее чувства между делом, уделив все свое внимание ученице.
- Подойди, - чуть склоненная к плечу голова, мягкие тени в уголках губ, морщинки у глаз, делающие давно не стареющее лицо таким человечным.
Юкиэ послушно шагнула в объятия Учителя. Короткий вдох. Касание губ. Неуловимое движение рук – и тонка шея девушки, издав противный мокрый звук, так похожий на всхлип обиженного ребенка, изогнулась под неестественным углом. Стройное тело обмякло и рухнуло в палую листву.
Переступив через мертвое тело, уже вычеркнутое из всех уголков памяти, Хара рывком поднял с земли полукровку. Девочка не издала ни единого звука. Только смотрела на Тошию преданными щенячьими глазами, вызывая в том чувство раздражения и физического отвращения. Он бы предпочел убить ее, нежели Юкиэ. Но первая была нужна господину, в то время как вторая – знала слишком много…
За спиной полукровки возник Мия. Безмолвный телохранитель главы клана, умеющий лишь исполнять приказы. Сильный, выносливый, жестокий. Хара его ненавидел. Настолько же сильно, насколько любил своего Учителя. Безгранично.
- Забери ее, - полукровка тряпичной куклой полетела в руки Мии. Тот легко подхватил лишенное воли тело и, не задавая лишних вопросов, растаял в сгущающемся тумане.
Хара же вернулся к господину. Тот как раз завершал достаточно красноречивый разговор с «оборотнем». На теле Акиры не прибавилось ран или кровоподтеков, но на лице застыла маска поистине нестерпимого мучения.
- Теперь я понимаю, почему он выбрал его, - с детской непосредственностью и живостью заявил Тоору, поднимаясь с присядок. – Он ничего не скажет. Никогда и никому. Потому что так приказал Учитель.
- Прошу, позволь мне с ним поговорить, - Хара черной тенью навис над своим господином, глядя на того сверху вниз. Тоору продолжал весело улыбаться, но внутри него уже разгоралось пламя неконтролируемой ярости. Тошия знал: если он не поговорит с «оборотнем» сейчас, то уже не сделает этого никогда. Вряд ли то, что оставит после себя господин, будет пригодно для обмена информацией.
– Прошу… - Полы тяжелого плаща всколыхнулись; сырая земля обдала прелым дыханием кожу под складками одежды, когда Хара рухнул на колени перед учителем. Взял в свои руки сухие и теплые ладони, испещренные темными шрамами, и прижался к ним губами. Замер, вдыхая такой знакомый аромат крови и хризантем, впитывая его, выпивая крошечными глотками. Сорвался, стал целовать пальцы, даря им нежность и жадную, пронзительную трепетность. Ощутил ответное движение – невесомое поглаживание: такое желанное…
- Можешь с ним поговорить, Тотчи, - голос господина разливался по телу горячими волнами, заставляя то покрыться приятными мурашками.
Хара быстро кивнул, сдавленно выдыхая. Влюбленные глаза преданно смотрели на своего господина. Никто и никогда не делал для него больше, чем Тоору, и он был готов пойти ради него на большее, нежели банальное «Все».
____________________
«Kiku» (яп.) – «Хризантема»

И теперь мне совершенно ничего не ясно! Точнее, ясно, но не все! Ладно, по поррядку)
Значитсо, вот как Дайске смог увидеть Каору, узнать, что он жив! Это наталкивает на мысль о некоей незримой связи двух ключей... И почему-то что-то мне подсказывает, что эта связь еще упомянется, сыграет важную роль в дальнейших событиях!
Описание сражения... Всегда преклонялась перед битвами могущественных существ, ибо это не только устрашающе, но и прекрасно: наблюдать, как равные по силе сливаются в едином смертоносном танце!
И концовка! *Ил узрела своего любимого* И... Гакто - учитель Каменаши?! *выпадает в тихий осадок, косплея чеширского кота*
И как всегда, на самом интересном месте! *__*
Спасибо!!!=*

А кто сказал, что Юта - труп? оО я же сказалЬ, что эту проду может понять лишь человек, ее писавший
Там, увы, трупов еще не было...

Тьфу ты, я же пошутила!
Понятно по сюжету, что Юта не труп!

Присоединяюсь к восхищению Тошией!!!
Потрясающий образ, притягивающий к себе взгляды, приковывающий внимание на своей персоне!! Такой властный! *в восторге*
И вот... Он создал еще одно совершенное оружие, которое будет ему подчиняться... Почему именно Юта? Вряд ли это просто так... Неужели только из-за желания оборвать все нити, связывающие его с человеческой жизнью? Честно, вот в этиъ моментах Хару даже жаль... =(

Спасибо за проду!=* Пусть и мало *не наглеет ни разу*, но зато как эмоционально!!

Кир,

держи пирожок

Ил,

я тааак рад, что Тошик вам понравился

а вот насчет Ютаки... хехе... тут немного ты неправильно поняла ситуацию