Когда Уруха очнулся от легкой дремы, уже стемнело, и ему пришлось потратить несколько секунд на то, чтобы сориентироваться. И почти сразу же он мысленно вернулся к недавно прозвучавшей исповеди, - когда увидел, как Аой сидит с закрытыми глазами, прислонившись к стеклу, и мерно дышит, тоже наверняка задремав. Он помнил, как рука Аоя гладила его руку, прежде чем он унесся в страну грез; теперь же обе руки ритм-гитариста покоились у него на коленях, как будто он никогда и не прикасался к Урухе… но ведь Уруха хорошо запомнил и это ощущение, и то, как Аой признавался в своих мрачных тайнах – Уруха не мог даже представить, что в голове согруппника такое творится. Он поражался тому, как у Аоя получалось создавать вокруг себя такую ауру, словно между ними ничего никогда и не было. Из-за этого, что бы ни происходило между ними – все имело привкус волшебной фантазии, и очень сложно было отличить явь от сна, даже если Уруха точно знал, что случившееся абсолютно реально. Уруха не уставал удивляться - как при таком раскладе им удалось так долго скрывать свои тайны друг от друга.
Уруха оглядел кабину и увидел, что все остальные уже спят, откинув свои кресла. Рейта, сидевший на два ряда впереди, как обычно натянул плед себе на голову. Уруха тихонько усмехнулся, зная, что Рейта не может уснуть, пока не закутается с ног до головы в одеяла. Все было тихо и спокойно, и приглушенный свет ламп создавал ощущение теплого домашнего уюта. Уруха повернулся обратно к Аою и почувствовал, как уже привычная волна сильных эмоций захлестывает его тело. Боже, как он хотел прикоснуться к нему… и чтобы Аой прикоснулся к нему в ответ. Его не волновали ни запутанные чувства, ни чертовы джентльменские усилия Аоя по спасению их от проблем, которые обязательно появятся, если они уступят соблазну. Что ж, один раз Аой уже не выдержал, - значит, не сможет удержаться и во второй. Неужели он правда думал, что все эти идиотские старания ему помогут?
Уруха облизнулся и склонился к соседнему креслу. Одной рукой он осторожно повернул голову Аоя к себе – так, чтобы можно было достать до его губ. Поцелуй был быстрым, но жадным и невероятно приятным – особенно для Урухи, прострадавшего целый месяц. Еще тогда, когда он впервые попробовал губы Аоя на вкус, он понял, что не сможет долго обходиться без них. Отодвинувшись, он не слишком удивился тому, что ритм-гитарист открыл глаза и окинул его своим загадочным взглядом. Аой прошелся языком по губам, продлевая ощущение Урухи на них, и уголок его рта приподнялся в знакомой самоуверенной улыбке, которую Уруха обожал бы - если бы она его так не бесила.
- Я проснулся, - решил зачем-то предупредить Аой.
- Я вижу, - Уруха пожал плечами. Аой прошелся по кабине почти тем же взглядом, что и Уруха, когда проснулся. Увидев, что все спят и у них есть видимость приватности, Аой повернулся к лид-гитаристу и недоуменно приподнял бровь. Этот вопросительный взгляд мог означать что угодно, хотя Уруха был наполовину уверен - согруппник молчаливо интересуется, что же им делать дальше. Но Уруха ничего не мог ему сказать по этому поводу, потому что сам был немного растерян. Слегка покусав в раздумьях нижнюю губу, он снова наклонился к Аою и заговорил.
- Знаешь, во мне постоянно живет сильное желание - успеть сделать все, что я хочу, до того, как наш мир рухнет, - начал Уруха, с удовольствием наблюдая, как Аой придвигается поближе, и его лицо принимает то неповторимое выражение, от которого сердцу в груди становится тесно.- У нас не всегда будет все это, - Уруха вяло помахал рукой перед собой, имея в виду и их частный самолет, и их группу, и их славу и известность.
- Мы не сможем навсегда остаться такими молодыми и знаменитыми. Однажды мы потеряем все, и тогда то, чем мы живем сейчас, не будет значить ровным счетом ничего, - от этих откровенных слов атмосфера между ними резко посерьезнела. Своими страхами Уруха раньше ни с кем не делился, он просто не привык говорить о своих мрачных мыслях – даже если эти мысли все больше одолевали его. Но по какой-то неведомой причине - еще с тех пор, как они обменялись своими первыми секретами в гостиничном номере, - он чувствовал, что может рассказать Аою абсолютно все, и тот воспримет это нормально.
- И иногда это желание – получить то, что я хочу, пока еще не поздно и у нас все хорошо, - становится непреодолимым, - прошептал Уруха. Аой не стал смеяться или спорить – он просто кивнул, давая знать Урухе, что все понял. Уруха сделал глубокий вдох, откинувшись назад в кресло, и Аой тут же навис над ним, притягивая его голову обратно к себе за шею. Чувствуя, как кожу покалывает под чужой ладонью, лид-гитарист осторожно выдохнул, и Аой начал целовать его – требовательно и жестко. Уруха пустил язык Аоя к себе в рот, отвечая со всей скопившейся с той ночи страстью. Одной рукой он вцепился в отворот черной рубашки, когда Аой прикусил его нижнюю губу, прежде чем снова глубоко поцеловать.
Уруха тихонько простонал прямо в жадный рот Аоя и ощутил, как жар в теле разгорается в полную силу. Если Аой не умерит свой пыл, Уруха займется с ним сексом прямо здесь, в нескольких метрах от одногруппников, потому что ему со своей тягой к ритм-гитаристу самому уже не справиться. Больше всего на свете ему сейчас хотелось оказаться в номере отеля – он безо всяких слов со стороны Аоя знал, что тот бы теперь не раздумывая переспал с ним; это чувствовалось в напряженности его тела и поцелуях, доходящих уже до остервенелости. Аой догадался, что Уруха пытался передать своей несколько сумбурной тирадой - бесполезно стоять на месте, размышляя о правильности-неправильности происходящего и о том, что будет после… жизнь слишком коротка для этих сомнений. Необходимо действовать, пока еще способен на это, и всегда надеяться на лучшее.
Поцелуи Аоя перешли на шею, и Уруха застонал, когда его язык начал выписывать ленивые узоры вокруг мест, где уже давно прошли следы от засосов. Уруха изо всех сил пытался сдерживаться, но тихие звуки все равно прорывались меж его плотно сжатых губ. Все вокруг спокойно спали, однако лид-гитарист прекрасно понимал, что от этого спокойствия и следа не останется, если он будет слишком сильно шуметь. Руки Аоя поглаживали его бедра, посылая опасные сигналы прямо в мозг Урухи. Его собственные руки скользили по груди Аоя и чуть ли не ныли от желания начать раздевать мужчину, благо пространство между сидениями позволяло это сделать. Поцелуи спустились еще ниже, к ключицам, и Уруха вяло подумал, что если они будут и дальше продолжать такими темпами, то Аою нужно будет очень постараться, чтобы заткнуть его.
- Аой, - прошептал он, слабо нажимая на грудь Аоя, чтобы заставить его остановиться. Аой окинул его взглядом сверху вниз, и этот взгляд нельзя было назвать никак иначе, кроме как хищническим. Уруха ухмыльнулся и попытался оттолкнуть Аоя подальше.
- Если ты не знаешь способа, как можно трахнуть меня здесь и сейчас, не издавая никаких звуков, то тебе лучше остановиться… - ухмылка Урухи превратилась в страдальческую гримасу, потому что он был вынужден говорить то, чего вовсе не хотел. Он утешался лишь тем, что уж теперь-то ему не составит никакого труда в любую минуту уложить Аоя в свою постель – ведь и сам Аой желает этого ничуть не меньше. Ритм-гитарист скорчил унылую рожицу, но все же отодвинулся на безопасное расстояние, отсев поглубже в свое кресло. Он закрыл глаза и начал делать глубокие вдохи и выдохи, словно пытаясь загнать свою страсть обратно в те темные уголки души, откуда она выползла, - как он уже делал после своего признания. Уруха последовал его примеру, и когда немного пришел в норму… его пальцы скользнули к пупку, нащупывая небольшой «секретик», который он пока скрыл от Аоя.
- Аой… - он подождал, пока Аой откроет глаза и посмотрит на него.- А у меня есть еще один секрет… - Уруха чуть не рассмеялся в полный голос, когда лицо Аоя мученически исказилось: ритм-гитарист интуитивно понял, что этот секрет обречет его на новую сексуальную пытку, прекратить которую на проклятом самолете будет невозможно. Уруха искренне ему посочувствовал, будучи точно в таком же положении, но он уже и так ждал целый месяц… и не может ждать больше ни секунды – теперь, когда внимание Аоя полностью сосредоточено на нем. Он немного выгнулся в своем кресле и издевательски медленно приподнял рубашку, чтобы показать, что он сделал после той ночи в отеле. Глаза Аоя прикипели к его животу, и его губы начали расползаться в улыбке. Уруха ответил точно такой же улыбкой, когда Аой с любопытством дотронулся до серебряной сережки в его пупке.
- И когда ты его сделал? – тихо спросил Аой, его большой палец осторожно ласкал кожу Урухи вокруг пирсинга.
- Сразу после того, как ты предложил, - ответил Уруха, и Аой одарил его одним из своих нечитаемых загадочных взглядов. Уруха улыбнулся, отпихнул чужую ладонь от живота и опустил рубашку обратно.
- Ты знаешь, что тебе нужно сделать, чтобы получить разрешение поиграть с ним, - игриво пробормотал Уруха и все-таки не удержался, хихикнул, когда Аой увял прямо на глазах. Конечно, они хотели переспать друг с другом, но было между ними и нечто гораздо более сложное, в чем еще нужно было разобраться – что-то, что Уруха никак не мог упустить, только не теперь, когда он полностью запутался в хитро сплетенной Аоем паутине.
- Позволь мне узнать тебя… - Уруха понизил голос до тишайшего шепота, но Аой расслышал его и кивнул. Он фактически согласился, что вместе с сексом в их жизнь придет и то, из-за чего он очень нервничает… а может, даже не просто нервничает. Было видно, что Аой не слишком-то много людей впускал в свое личное пространство… если вообще кого-нибудь впускал, с учетом того, насколько закрытым человеком он был. Наверное, лишь с огромным напряжением сил он смог поведать Урухе о своем к нему отношении.
Они могли легко остановиться на ни к чему не обязывающей сексуальной связи, но к этому моменту они оба поняли, что хотят совсем другого. Может быть, Аой давно уже втайне желал найти того, кто узнал бы его лучше, чем все друзья и родственники вместе взятые. Любому человеку нужен поверенный его тайн, тот, кому можно рассказать абсолютно все, и, похоже, Аой готов был рискнуть пойти на это с Урухой. Уруха невероятно гордился тем, что Аой выбрал его. Чистый секс был бы великолепен, но этот их новый уровень отношений казался куда более захватывающим. Лид-гитарист закинул ногу на ногу и шаловливо приподнял бровь.
- Давай уже, колись… а то ты никогда не отвечаешь на мои вопросы, - Уруха скрестил руки на груди, когда Аой с преувеличенным насмешливым недоумением посмотрел на него.
- У тебя когда-нибудь был секс с мужчиной? – закусив губу, Уруха застыл в ожидании ответа, но Аой только усмехнулся и пожал плечами.
- Сейчас вообще-то твоя очередь. Расскажи мне свою тайну, Уруха, и я отвечу тебе, - шепнул он, и Уруха резко выдохнул, взбешенный таким коварством. Он все равно разгадает эту загадку по имени «Аой», чего бы ему это ни стоило.
- Я только что раскрыл тебе свою тайну… пирсинг в пупке, - напомнил Уруха. Он не собирался сдаваться – просто не мог себе этого позволить, если хотел стать настолько близко к Аою, насколько сам себе пообещал. Ритм-гитарист оказался крепким орешком, который будет не так-то просто расколоть. Но если Аой думает, что ему удастся сохранить вокруг себя этот покров загадочности, то он глубоко заблуждается. Он слишком плохо знает Уруху, если так думает. Аой наклонился к его уху, и Уруха еле смог сдержать дрожь, которая всегда его охватывала, когда Аой оказывался так близко.
- Не уверен, что это считается, - жарко прошептал Аой прямо в подставленное ухо и отодвинулся, продолжая корчить из себя ничего не понимающую невинность.
- Зато я офигеть как уверен, потому что твоя штанга в языке считалась, - с ласковой улыбочкой отрезал Уруха, стараясь не сдаваться под напором сводящего с ума жара от тела в соседнем кресле. – Самолет приземлится через три часа, Аой, и мы снова окажемся в одном номере. Ты уверен, что тебе стоит продолжать меня дразнить? – Уруха попытался подпустить угрозу в тон голоса, но на его лице расцвела непрошеная улыбка, как только Аой снова перегнулся через подлокотник, приблизив к его рту свои смеющиеся губы. От теплого дыхания долетал запах фруктового напитка, который Аой пил, прежде чем Уруха прервал его одинокое прозябание в дальнем углу.
- Тебе еще многое предстоит узнать обо мне, Уруха, - прошептал Аой, его губы невесомо прошлись по чувствительной коже, заставляя томиться в ожидании большего.
- Могу сказать тебе то же самое, - игриво отозвался Уруха и впился в манящий рот, считая в уме минуты до приземления самолета, когда Аой окажется в полном его распоряжении: его тело, его секреты, и даже его проклятые дразнилки – весь, целиком и полностью.
Конец.
