Перевод - Leshaya
***
Аой стоял у окна, наблюдая за оглушающе-сильным ливнем, который окутал соседние здания так, что те засияли в свете фонарей и уличной рекламы. Хмарь, предвещавшая дождь, наконец-то осуществила свою угрозу, и теперь с неба падала почти непрозрачная стена воды, которая лишь изредка освещалась яркими проблесками на фоне мрачного неба. Аой про себя считал время между вспышками молний и раскатами грома, следя за тем, куда движется центр непогоды; сейчас он медленно удалялся, унося с собой громы и молнии. Но ливень пока прекращаться не собирался… да, ему было еще долго идти.
Аой увидел свое отражение на темнеющем окне, и увиденное ему не понравилось. Лицо было слишком бледным и изможденным, уголки губ печально опустились, брови хмуро изломились. Он казался призраком какого-то незнакомца – таким же, каким Уруха стал в конце. Так ему теперь и придется прожить всю оставшуюся жизнь? Блуждать по мрачным комнатам своего дома, искать что-то – и никогда не находить, задаваться вопросом, что бы он мог сделать по-другому, мучиться неизбывными сожалениями…
Прошло всего несколько часов после ухода Урухи, но уже теперь будущее Аоя четко просматривалось. У него не хватало силы воли, чтобы заняться чем-то другим, кроме как стоять у окна и думать о том, что бы могло остановить Уруху… что бы могло унять всю их боль и превратить ее в нечто более приемлемое. Было уже далеко заполночь, но ему казалось, что сон больше никогда не придет к нему. Он был как никогда бодр и как никогда измучен раскаянием – таким сильным, что его чуть не тошнило.
Разочарованно-хмурый вид Урухи, когда он встал, чтобы уходить; его мимолетный взгляд, полный надежды, как будто он ждал, что Аой остановит его; его аромат, окутавший их, когда они обнимались в последний раз; его спина, становившаяся все меньше и меньше по мере удаления от Аоя - Уруха буквально сбежал, чтобы не было заметно горя в его глазах. Эти воспоминания проигрывались в голове Аоя снова и снова, пока он не понял, что так скоро сойдет с ума. Уруха действительно ушел. Это казалось невозможным, но это произошло. Это произошло на самом деле. Все звонки, потоком шедшие от взволнованных согруппников, лишь подтверждали правду, от которой Аой и сам хотел бы сбежать. Уруха ушел из их жизней, даже не оглянувшись.
Уруха никогда не вернется; впервые в жизни Аой остался в полном одиночестве. Еще один невозможный вариант развития событий, который воплотился в реальность, пробившую его грудь насквозь и пробудившую от того безумного сна, где он долгие годы жил вместе с Урухой. Как же все это смешно. От этой мысли Аой громко захохотал, понимая, что выглядит абсолютно сумасшедшим… но ему было наплевать, потому что некому было сейчас увидеть его. Он ненадолго прижал ладонь к холодному стеклу окна, а потом стал смотреть, как медленно исчезают отпечатки пальцев, оставленные им. Они были свидетельством того, что он все еще жив, пусть даже в данный момент он чувствовал себя совершенно безжизненным… или, по крайней мере, наполовину мертвым.
Их детская «вечная» клятва на мизинцах теперь казалась еще большим сном, чем та жизнь, в которую он вступил пару часов назад. Вечности не существует; он бы избежал многих неприятностей, если бы понял это раньше. Его жизнь без Урухи только началась, но он уже не мог выносить окружавшую его пустоту… и тоску, которая только углубилась теперь, когда Уруха был в сотнях километров от него. Аой сидел, смотрел, как яростный поток заливает улицы, и думал.
Его желание к Урухе не уменьшилось ни на йоту, наоборот, лишь сильнее запульсировало в его венах; он даже засомневался, сможет ли когда-нибудь проснуться и обнаружить себя прежним, ну или, по крайней мере, перестать ощущать это болезненное томление. Наверное, он всегда будет чувствовать себя так, словно парит вне собственного тела, наблюдая за тем, как оно само по себе принимает неверные решения и совершает ошибку за ошибкой. Даже когда Уруха обнимал его в аэропорту, испуганными глазами умоляя Аоя остановить его, сказать что-нибудь, чтобы ему не надо было уходить… даже тогда Аой не смог заставить себя произнести ни слова. Ужасные сомнения не дали ему сделать ни шага и только увеличили вред от их общей ошибки.
На самом деле Уруха не хотел уходить… он решил уйти только потому, что подумал, будто сможет начать все сначала и построить себе новую жизнь – но Аой видел, что и это желание было не совсем искренним, ведь лишь с Аоем Уруха привык долго и тесно общаться. Аой чувствовал то же самое; для него отпустить Уруху было словно… отрезать собственную руку или ногу. Они были так привязаны друг к другу и так обособлены от всех остальных, что расставание было смерти подобно. Нельзя разделить две половинки одного целого, не разрушив это самое целое. Аою казалось, что пропала огромная часть его самого, и эту пустоту не мог заполнить никто, кроме Урухи.
Дождь снаружи продолжал громко барабанить; Аой отвернулся от окна и оглядел пустое пространство своей одинокой квартиры. Были включены только светильники в гостиной и спальне, которые озаряли его дом тусклым оранжевым светом; несколько последних ночей им почти постоянно светились его окна, если он вообще давал себе труд зажечь лампы.
Он уже собирался выключить весь свет и пойти в постель, - даже если пока для него это означает лишь лежать под одеялом и часами смотреть в потолок, - когда услышал шум у входной двери. Сквозь оглушающую дробь дождя о стекло еле-еле различался непрекращающийся стук. Чуть пересев, Аой склонил голову и посмотрел на дверь, прислушиваясь к звукам в квартире. Он почти решил, что все себе сам напридумал, и во всем виноват ветер за окном, когда до него донесся еще один стук. К нему некому было стучаться в столь поздний час, он это знал – и все же кто-то определенно стучал.
Нахмурившись, Аой оторвался от подоконника и пошел через всю комнату к двери. Но в нескольких шагах от нее он остановился – уже было отчетливо слышно, как в нее быстро и отчаянно колотят кулаком. Его сердце забилось с той же частотой, что и этот громкий стук. Из-за отчаяния, ясно слышимого в нем, Аою было страшно открывать дверь – может, там кто-нибудь знакомый хотел попросить о помощи или кто-то оказался в беде… хотя ни единого слова не доносилось с другой стороны.
- Кто там? – Аой постарался перекричать громкий стук и шум дождя снаружи. Он подошел к двери вплотную, и его ладонь остановилась на ручке двери, когда он еще раз попросил человека за ней хотя бы представить себя. – Кто там? – еще громче крикнул Аой. Когда стук возобновился, Аой все-таки повернул ручку и приоткрыл дверь на пару сантиметров; однако, увидев, кто находился с другой стороны, он распахнул ее так широко, что она ударилась о стену и слегка отскочила.
Беззвучное проклятие соскочило с его языка – в проеме стоял Уруха, мокрый и продрогший, словно ему всю дорогу пришлось бежать под дождем; один его кулак завис в воздухе, так и не успев еще раз стукнуть в дверь. Вообще-то Аой думал, что его и Уруху сейчас разделяют сотни километров. Какого черта он сейчас стоял в его дверях и трясся всем телом? Аой онемел от шока и уставился на Уруху широко раскрытыми глазами, не совсем понимая, что происходит.
Дрожа от холодной влаги, пропитавшей всю одежду насквозь, Уруха медленно отпустил руку и так решительно посмотрел на Аоя, что тот окончательно растерялся, не зная, что ему надо говорить или делать. Влажные волосы Урухи колыхнулись, когда он бросил еще один взгляд сквозь потемневшие пряди, заколебался на секунду, а потом без предупреждения – да и вообще без единого слова! – швырнул на пол сумку, которую до того прижимал к себе, кинулся вперед… и Аой как-то внезапно обнаружил в своих руках мокрого и дрожащего Уруху. Аой ошеломленно посмотрел на друга, когда тот крепко обнял его, и чуть не задохнулся - Уруха обхватил его лицо ладонями и впился поцелуем в его губы.
Аой заморгал в замешательстве, его пальцы сначала сгребли бесплотный воздух, а потом неуверенно легли на спину Урухи; сейчас его целовали так же жадно и страстно, как он сам целовал Уруху на пляже. При первом же прикосновении губ Урухи все мысли Аоя куда-то испарились; он превратился в голые ощущения – дрожь прижимавшегося к нему тела Урухи, холодная вода, просачивавшаяся сквозь его собственную одежду… на что ему, если честно, было плевать.
Единственное, что он смог заметить – Уруха целовал и обнимал его так, словно скоро должен был настать конец света, и им предоставили последний шанс побыть вместе. Прошло всего несколько секунд, показавшихся, однако, Аою целой жизнью, прежде чем Уруха оторвался от него и нашел глазами его пристальный, полный желания взгляд. Лицо Урухи было алым от румянца и мокрым – от дождя, от слез или от всего сразу; его ладони прижимались к лицу Аоя нежно, но с каким-то отчанием.
Уруха по-прежнему молчал. Его большие пальцы ласкали скулы Аоя, а глаза все продолжали свой безумный поиск, как будто он боялся, что Аой в любое мгновение может его оттолкнуть. Рот Аоя застыл в форме буквы «О», брови приподнялись, отражая непритворное изумление случившимся, но Аой не сделал ни единого движения, чтобы выпустить Уруху из объятий: напротив, его руки неосознанно сжались вокруг любимого.
- Уруха… что… - грубовато-хриплым голосом еле выговорил Аой после нескольких секунд затрудненного дыхания и попыток собрать разбежавшиеся мысли воедино… сложить в сознании целостную картину. Аой убрал руки со спины Урухи только для того, чтобы отвести мокрые волосы от его лба и с молчаливым вопросом заглянуть в его глаза.
Что сейчас произошло? Зачем Уруха это сделал? Он совсем запутался из-за этой дрожи пальцев Урухи, прижимавшихся к его лицу, и этого странного взгляда, никогда им раньше не виденного. Именно его Уруха всегда пытался скрыть от Аоя… именно эту загадочную вспышку он постоянно старался как можно скорее погасить. Но сейчас она жарко и яростно пылала во взгляде Урухи, она была выставлена на всеобщее обозрение, и она была… Глаза Аоя расширились от понимания того, чего он лишался все эти годы. Слепой идиот.
Так вот что Уруха все время прятал. Так вот что так долго его беспокоило. Сейчас в виде этой отчаянной страсти Урухи перед Аоем предстала причина всех их заблуждений и ненужных страданий. Словно пелена упала с его глаз, когда он внимательно всмотрелся в пылавшее лицо Урухи, на котором были написаны все его эмоции. Аой почувствовал, как от замерзших рук Урухи по всему его телу разносится слабость - от этого неожиданного озарения, от шока, от неверия. Последний кусочек паззла встал на свое место, когда Уруха подтвердил то, о чем Аой уже успел догадаться.
- Я не смог этого сделать. Я должен был узнать, - прошептал Уруха дрожащим голосом, видимо, и сам напуганный своими действиями. – Я не смог уехать, не узнав, Аой, - удивительно, как при этих словах колени Аоя не подогнулись, и он не рухнул на землю… хотя ничего удивительного – Уруха цеплялся за его рубашку, и Аой крепко обнимал его в ответ, беспорядочно целуя в светлую макушку, в виски, в щеки, в мягкие губы, - всюду, куда мог дотянуться.
- Как ты понял? – выдохнул Аой рядом с щекой Урухи. – О боже, Уру, как? – Аой еще теснее прижал к себе Уруху, боясь отпустить, боясь, что ему все это лишь приснилось – ведь именно этого он хотел всю свою жизнь. Было невероятно трудно поверить, что это действительно происходит, что его неизбывная мечта воплотилась в реальность… что теперь до нее можно дотянуться и дотронуться. Он мало что понимал, не мог толком ничего осознать, но это не мешало ему обнимать и зацеловывать Уруху до бесчувствия, исступленно молясь всем богам сразу, чтобы это не было еще одним бессмысленным видением. Он, как мантру, повторял лишь одно: «Пусть это будет по-настоящему». Пожалуйста… он не заслужил этого, но, пожалуйста…
- Просто я наконец-то увидел то, что все это время было прямо перед моим носом… - голос Урухи не переставал дрожать, пока он это говорил. Он сам боялся смысла своих слов, боялся этого признания. Аою было страшно не меньше, чем Урухе – и в то же время он чувствовал невероятное облегчение. Они, двое идиотов, так долго ждали и страдали в одиночку только для того, чтобы понять, что все было напрасно… это чувство невозможно было описать словами. Аой подумал, что человеческий язык бессилен объяснить, какое ощущение свободы поднялось в нем после признания Урухи, какое негодование на свою слепоту обрушилось на него и какую нежность он почувствовал к Урухе в своих руках. Этим водоворотом эмоций почти невозможно было управлять, но несмотря на это безумие, он все же смог выдавить из себя пару слов. Он обнял Уруху так сильно, что даже испугался - не сделал ли ему при этом больно.
- Что же тебя так задержало? – прошептал Аой в ухо Урухе, и пальцы того с силой впились ему в плечи - от невыразимого облегчения.
Продолжение следует...
