Перевод - Два Жирафа, редактура - Leshaya
Аой лежал на животе поперек незаправленной кровати, и телефон был плотно зажат в руке у его лица. Он так тяжело смотрел на трубку, как будто этого было достаточно, чтобы она зазвонила и на другом конце чудесным образом оказался Уруха, который бы подтвердил, что случившееся – лишь ночной кошмар, а на самом деле все у них хорошо.
В течение целого дня и ночи после того происшествия на пляже он звонил домой Рейте и, на всякий случай, на квартиру Урухи, но ни разу за все это время ему не ответили. Даже к мобильному Уруха не подходил. По-видимому, Уруха его вообще выключил, оставив лишь автоответчик – но Аой никогда не называл свое имя, как бы бодро ни советовал ему это сделать голос Урухи на записи.
С усталым вздохом Аой нажал на кнопку повторного вызова, но даже не потрудился поднести телефон к уху. Он просто оставил его лежать рядом с лицом, слушая сначала монотонные гудки, а потом, после щелчка – слабый, отдаленный голос Урухи. С тихим проклятием Аой выключил телефон, перевернулся на спину и закрыл глаза. Он не знал, что еще можно сделать, чтобы исправить свои ошибки; прежде всего, он не знал, как добраться до Урухи. Аой определенно не собирался ехать к Рейте, даже если Уруха все еще был там.
Он хотел поговорить с Урухой с глазу на глаз… чтобы извиниться перед ним, вообще - чтобы сделать все, что угодно, лишь бы вернуть друга хоть на какое-то время. Но если Уруха не хочет ни видеть его, ни говорить с ним, если он игнорирует само его существование, как Аой должен все это проделать? Аой раздраженно выдохнул и устало прикрыл лицо руками. С того момента, как Уруха сбежал от него на пляже, он почти не спал. Он не видел смысла в сне и пище, когда Уруха был так далеко от него.
- Черт, я все испортил, - тихо выругался он, кляня себя уже в миллионный раз за сегодняшний день. Он уже устал спрашивать себя, почему Уруха обвинил его в том, что его используют. Теперь гневные слова друга жгучими пощечинами всплывали в памяти. Лучше бы Уруха избил его, нежели произнес те слова, отрекшись от Аоя, и поспешно сбежал, не позволив даже прикоснуться к себе.
Сам факт, что Уруха оставил его, что теперь он чувствует отвращение к Аою, сломал то немногое, что еще оставалось целым в разбитом сердце Аоя. И теперь он лежит совершенно один, беспомощно пытаясь собрать валяющиеся вокруг осколки и воссоздать из них то, что могло бы заполнить пустоту в груди, оставленную Урухой. Он не понимал рассуждений Урухи; в голове Аоя до сих пор не укладывалось, как Уруха мог допустить мысль о том, что его использовали.
Поцелуи и прикосновения, которые он дарил Урухе, всегда были призваны успокоить и утешить его. Это были символы любви и привязанности; как Уруха мог принять их за что-то иное? Да, он очень часто приходил к Урухе за утешением… но он старался вернуть все полученное тепло в десятикратном размере, когда Уруха в этом нуждался. Аой не переживал ни об одной из своих женщин так, как об Урухе. Он никогда не думал, что Уруха отвернется от него, даже не дав объясниться. И теперь мысль о том, что Уруха считает его каким-то чудовищем… считает его способным использовать своего лучшего друга, забота о котором вообще-то была для Аоя важнее жизни… причиняла Аою неизьяснимые мучения.
Он попытался выразить все то, что было в его сердце, единственным способом, на который ему хватило мужества – и его жестоко отвергли. Возможно, если бы у Аоя хватило сил и желания воспротивиться своему порыву, он бы повел себя абсолютно по-другому и спас бы их дружбу. По крайней мере, он бы получше подготовился к собственной боли. Но он разрушил все и теперь на сто процентов был уверен, что Уруха ненавидит его. Да лучше бы он застрелился, чем вызвал ненависть Урухи. Ему казалось, сейчас он балансирует на грани жизни и смерти.
Вдруг зазвонил телефон. Аой немедленно распахнул глаза, сел, дрожащими пальцами подхватил трубку и крепко стиснул ее, пытаясь хоть чуть-чуть успокоиться. Произнося хриплое «алло» в микрофон, он отчаяно надеялся, что звонит именно Уруха.
- Аой? – к несчастью, на другом конце оказался не низкий успокаивающий голос Урухи. Этот звучал немного более высоко, так что все надежды Аоя тяжким камнем рухнули вниз живота.
- Кай, - разочарованно выдохнул Аой.
- С тобой все нормально? – взволнованный голос Кая заставил плечи Аоя поникнуть; ему захотелось сбросить вызов и лечь обратно. Он не желал, чтобы за него волновались, ему требовалось побыть в одиночестве, если уж он не мог пойти к Урухе и приложить все силы, чтобы вернуть друга. Ему и так пришлось сильно потрудиться, чтобы убедить Кая оставить его одного в квартире после того, что случилось на пляже.
- Да, все просто замечательно, – пробормотал Аой. Сарказм, наверное, был сейчас не лучшим выходом, но зачем же спрашивать человека о его самочувствии, если сам недавно видел его состояние и точно знаешь, что его настроение далеко от идеального. Повисла недолгая неловкая пауза, после которой вновь раздался неуверенный голос Кая. Судя по его тону, что-то случилось – казалось, Каю было очень тяжело говорить.
- Ты… говорил с Урухой после того случая на пляже? – упоминание имени Урухи заставило сердце Аоя бешено забиться. Он мгновенно представил тысячу сценариев развития событий после той роковой ночи, как только вдумался в смысл осторожного вопроса Кая. Что-то случилось? Уруха в порядке? Аой еще ни разу не видел Уруху в таком расстройстве, в каком он находился, когда покидал вечеринку.
- А что? Он сейчас с тобой? Что-то не так? – Аой сам поразился тому, как дрожал его голос. Поэтому перед тем, как задать главный вопрос, он попытался сделать что-то и с голосом, и с бешено стучащим сердцем. - С Урухой все в порядке? – теперь он звучал более уверенно, да и, судя по тому, что тон Кая не предвещал ничего ужасного, он сам знал ответ на свой вопрос.
- С Урухой все нормально, – подтвердил Кай, успокоивая Аоя и одновременно заставляя его сгорать от любопытства, откуда в словах лидера столько скованности. Он даже через разделявшее их расстояние чувствовал, что происходит что-то не то.
- И… - произнес Аой, побуждая Кая заполнить тишину. Но вместо ясного и четкого ответа он снова получил раздражающее мямление.
- О… я думал… думал, что Уруха заходил к тебе… Если… если ты чувствуешь себя лучше, то… может… ты приедешь ко мне? – Кай был слишком осторожен и явно скрывал что-то важное от Аоя. Но если он не хотел говорить об этом по телефону, то Аой собирался и дальше лежать здесь, в темноте, потому что у него не было никакого настроения собираться и ехать куда-то. Он не видел ни единой стоящей причины, чтобы в этот поздний час переться к Каю через весь город.
- Кай, какого черта? Что бы там ни было, просто скажи мне, потому что на ночь глядя я к тебе точно не поеду. Ты же знаешь, как я себя сейчас чувствую. Что там у тебя такое важное, что нельзя сказать мне об этом по телефону? – Аой выдохнул, давая Каю время собраться для ответа. Если тот и теперь не выдавит ничего вразумительного, Аой просто повесит трубку и попытается поспать хотя бы пару часов. Ему необходимо было отдохнуть, и он вовсе не нуждался в еще одной порции беспокойства от Кая. Куда ему решать чужие проблемы, когда у него есть Уруха – настолько сложная загадка, что на ее расшифровку можно потратить всю жизнь и даже не приблизиться к истине.
- Аой… не думаю, что могу сказать тебе это по телефону. Если бы ты приехал… но, если ты не хочешь… я… я могу приехать к тебе утром.… Если захочешь… – Аой представил себе, как Кай кусает нижнюю губу и мечется взглядом по комнате с тем выражением на лице, которое у него появлялось в минуты сильного волнения.
- Ну давай сделаем так, Кай, раз уж ты категорически отказываешься говорить по этому чертову телефону, – Аой еще раз вздохнул, и его пальцы на мгновение напряглись от раздражения на эту внезапную уклончивость Кая. – Если это все… то я хотел бы сейчас немного поспать, – на другом конце провода раздался не мене усталый вздох.
- Я поговорю с тобой утром, – сказал Кай, после чего унылый щелчок оповестил Аоя, что его собеседник повесил трубку. Аой нахмурился и, выключив телефон, так швырнул его на кровать, что он несколько раз перекатился через себя и завис на самом краю. Попытки связаться с Урухой вымотали Аоя. Он не отрывался от телефона два дня и даже засыпал, приложив трубку к уху, в надежде, что Уруха все же захочет поговорить с ним.
За глазами пульсировала монотонная боль из-за нехватки сна, и впервые за прошедшие сутки веки Аоя наконец-то начали слипаться. Благодарный своему организму за это истощение, он подполз к изголовью кровати, не раздеваясь, накинул на себя покрывало и устроился поудобнее, надеясь, что сон придет быстро и заберет всю боль и беспокойство последних часов. У Аоя даже не было сил, чтобы подумать над странным поведением Кая и предположить, что такого серьезного он хотел ему сказать.
Как всегда, к нему пришли сновидения, и он начал медленно дрейфовать между ними. Некоторые из них казались такими реальными, что он просыпался среди ночи, вцепившись в бесплотный воздух и думая, что рядом с ним лежит Уруха. Одни были просто обрывками их совместных с Урухой воспоминаний, другие были вызваны его так и не реализованным желанием к Урухе. Но один сон…
Продолжение следует...
Спасибо переводчикам) с нетерпением жду дальше))
