*фанфары*
Итааак... последняя глава!!! Я сделала это!!! *вяло дрыгает конечностями, не рискуя назвать это танцем*
В качестве музыки на эту главу использовались следующие товарищи:
1. Hoobastank - The Reason
2. Dream Theater - Octavarium.
И огромная благодарность Malva за неоценимую помощь в работе не только над этой главой, но и над фиком в целом. *фанфары смолкли, занавес открылся*
29
Аой первым пришёл в себя.
- Как ты здесь оказался?
- Меня… Рейта привёз… - тихо ответил Уруха. - И уехал.
- Заходи, - ритм-гитарист посторонился, пропуская Такашиму в квартиру, и захлопнул дверь. - Выпьешь?
- Нет, - Койю покусал нижнюю губу. - Я подумал, что ты прав: мы не можем остаться друзьями. Наше прошлое сильнее нас. Или у меня просто очень хорошая память?
- Ты вспоминаешь… нас? - не веря собственным ушам, спросил Аой. Это было невозможно, нереально, невероятно… Уруха кивнул.
- Да. Почему-то люди начинают ценить то, что имели, только тогда, когда теряют это. Мне очень жаль, Аой, что всё так вышло, - Такашима опустил голову, рассматривая свои сцепленные на бёдрах руки.
I'm not a perfect person
There's many things I wish I didn't do,
But I continue learning
I never meant to do those things to you
And so I have to say before I go
That I just want you to know…
Аой вздрогнул. Уруха не должен себя винить - это неправильно! Зачем он приехал? Чтобы высказать своё сожаление по поводу разбитых отношений? И как понимать этот поступок: как простую констатацию факта или как надежду на ещё один шанс? Если бы он только знал, сколько литров одиночества было выпито им здесь, вот в этой самой гостиной, в которой они сейчас сидели вдвоём. Если бы он только мог предположить, сколько раз он кричал о сожалении и раскаянии в пустоту своей квартиры. Если бы он только предположил, как ярко боль впивалась в сердце, как давила на него тишина, как он мечтал услышать любимый голос, как срывался на слёзы, как задыхался безжизненным воздухом, пропитанным горечью потери… Он готов всё исправить, но слишком поздно. Он безнадёжно опоздал - с любовью, с признанием, с желанием, с извинениями. Ему остаётся только уйти из жизни Такашимы, чтобы прекратить их ежедневную пытку друг другом. Та самая новая жизнь, о которой он думал, глядя на медлительные капли дождя, ползущие по стёклам, уже стояла на пороге его квартиры, обещая излечить временем все его раны…
I've found out a reason for me
To change who I used to be,
A reason to start over new
And the reason is you…- Знаешь, Юу, ничего ведь не изменилось, - как-то горько усмехнулся Такашима. - Ты по-прежнему бегаешь от всего. Твоей смелости хватает ровно на пять минут, после чего ты опять исчезаешь. А ведь я почти поверил тебе там, в курилке… Но ты ушёл - как всегда… А я, как всегда, тебя не удержал… Зачем ты мне всё это говорил? Чтобы сделать ещё больнее, чем есть? Чтобы разрушить то хрупкое равновесие, которое я с таким трудом смог обрести после того, как мы расстались? Мои поздравления, Аой, тебе это удалось.
Голос Койю сорвался, и он опять опустил голову, скрывая предательски увлажнившиеся глаза. Он не собирается показывать Аою свои слёзы и свою слабость. Он изменился. Он теперь сильный. Мужчины не плачут, верно?
Такашима вздрогнул от неожиданности, когда Аой сорвался с места, падая на колени перед Урухой, не смея даже прикоснуться к тому, кого так отчаянно любил и кого так безрассудно собирался потерять. Он должен признаться, должен разрушить повисшую между ними тишину и просто отдаться на волю Такашимы. Ведь он может немножко надеяться?
- Койю, я… я был ужасно неправ всё это время. Я знаю, что не должен был так поступать с тобой, я всё это знаю, но… Я слишком поздно понял, как жестоко ошибался, видя в тебе только то, что ты мне показывал. Я так долго бегал от ответственности, от признания самому себе в том, что ты мне нужен! Пожалуйста, Койю, выслушай меня! - Широяма сглотнул внезапно возникший комок в горле. - Я не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня за то, что я сделал, как разрушил твою жизнь, как обрёк тебя на весь этот ад, потому что я никогда себе этого не прощу. Койю, прошу тебя, пойми - я должен уйти, потому что просто не имею права даже находиться рядом с тобой после всего, что сделал. Я не хочу оправдываться, я не вижу в этом смысла. Я знаю, что виноват. Пожалуйста, Койю, только поверь тому, что я скажу сейчас. Я не лгу тебе, я так много понял за это время… С Акирой нас не связывало ничего, кроме страсти, с Ютакой - ничего, кроме нежности и заботы, но только один человек мог дать мне всё это одновременно, не заставляя искать и чувствовать себя предателем. Если бы я сумел понять это раньше, вся наша жизнь сложилась бы по-другому. Если бы я когда-то нашёл в себе смелости признаться тебе в том, что я на самом деле к тебе чувствую, всё было бы гораздо проще. Но я был трусом. Я малодушно жаждал свободы, я боялся потерять свою драгоценную мотивацию, связав себя отношениями и обязательствами, но только потом, потеряв всё, я понял, что вся моя мотивация - это ты. Понимаешь, Койю, я… я люблю тебя… Я действительно тебя люблю, только теперь я тебя попросту недостоин…
I'm sorry that I hurt you
It's something I must live with everyday,
And all the pain I put you through
I wish that I could take it all away,
And be the one who catches all your tears
That’s why I need you to hear…Слёзы текли по щекам, оставляя влажные дорожки, щекоча кожу запоздалым раскаянием. Аой не мог заставить себя даже просто посмотреть на Уруху. Он так боялся увидеть в его глазах презрение, насмешку или равнодушие. Это было бы совершенно справедливым, но… Но хотелось вовсе не этого. Хотелось нежности, понимания, ощущения тёплых пальцев на коже, успокаивающего шёпота, биения любимого сердца рядом со своим… И именно он виноват в том, что этому не бывать.
Аой вздрогнул от ласковых прикосновений к волосам и удивлённо поднял голову. Уруха смотрел на него, улыбаясь краешками губ, и в его взгляде не было равнодушия или насмешки. Он смотрел так, что сердце Аоя сорвалось с привычного ритма, ускоряя бег, начиная колотиться о грудную клетку с такой силой, что это причиняло боль. Но Широяма был согласен терпеть эту боль, лишь бы Такашима продолжал смотреть на него такими глазами, улыбаясь и перебирая пряди его волос.
- Если ты ещё раз когда-нибудь посмеешь разбить мне сердце, то тебя не найдут даже по частям, - голос Койю звучал бы насмешливо, если бы в нём не проскальзывала лёгкая дрожь. - Можешь мне поверить.
Аой кивнул, соглашаясь, и поднялся, увлекая Такашиму за собой.
- Мы срочно должны выкурить «трубку мира», - объяснил он блондину. - Иначе наш разговор будет считаться недействительным.
Койю улыбнулся и последовал за Аоем на балкон.
* * * * *
Аой смотрел, как желанные губы плотно охватывают фильтр сигареты, как в глубоком вдохе поднимается грудь – и щемящее чувство тоски захлестнуло его с головой. Он так хотел ещё хотя бы раз ощутить поцелуи Урухи, прикосновения его пальцев, заснуть, крепко обняв любимого, и проснуться от боли в затекшем предплечье, на котором мирно покоилась голова гитариста…
Воспоминания о ночах, проведенных в одной постели, об утреннем кофе за одним столом, о шутливых битвах за право первым пойти в душ, неизменно заканчивающихся совместными банными процедурами, заставляли жадно впиваться взглядом в черты любимого лица, сохраняя в памяти каждую минуту этого вечера – вечера, которому вряд ли суждено повториться. Пальцы Аоя сами потянулись за тонкой струйкой дыма, тающего в ночном воздухе, и едва ощутимо коснулись теплых губ Урухи – уже забытое ощущение, когда-то воспринимавшееся как само собой разумеющееся, но такое значимое и необходимое сейчас.
И когда эти губы чуть дрогнули под осторожным прикосновением, Аой не смог удержаться от желания оживить воспоминания - пусть только на один краткий миг. Он ждал, что Уруха отшатнется или оттолкнёт его, возможно, даже ударит – слишком много грязи было в их прошлом, – но тот ответил на поцелуй, с каким-то болезненным отчаянием прижавшись к темноволосому гитаристу. Звуки ночного Токио исчезли в нежной чувственности ласк, в необходимости прикосновений к коже, покрывшейся мурашками из-за прохладного ветерка, обвевавшего разгорячённые тела, в шорохе одежды, постепенно сдававшейся под неторопливо-жаждущими пальцами, в возрождённом ощущении родного тела, сладко сжимающего в себе напряженную плоть.
Они занимались любовью прямо на балконе, опершись на перила, забыв о редких прохожих и любопытных взглядах, стараясь за один вечер наверстать то, что упускали годами. Опоздавшая любовь, смешанная с горечью, чувствовалась в каждом проникновении, в каждом движении бёдер навстречу, в каждой волне дрожи от возраставшего напряжения внизу живота, грозившего вылиться скорым оргазмом.
Глаза Урухи немилосердно щипало от подступающих слёз, и он мысленно поблагодарил Аоя за возможность не показывать своего лица, уже зная, что не сможет сдержать солёных капель, расчерчивающих влажные дорожки по щекам. Если бы можно было вычеркнуть всю эту боль, вернуть те годы, когда в их жизни ещё не было ревности, не было той череды ошибок и сомнений, которые заставили каждого из них познать свой собственный ад, если бы… Но прошлое не терпит сослагательного наклонения, и пережитое отзывалось отчаянием и безнадежностью в скольжении ладоней по взмокшей спине Урухи, в поцелуях прижимающихся к его плечам губ Аоя, которым так хотелось верить – и которые обжигали осознанием невозможности повернуть время вспять и на этот раз сделать все правильно.
Не было ни срывающихся стонов, ни следов, оставляемых на коже в порыве страсти; не было ничего из того, что в прошлом напоминало о ночах, наполненных жарким сексом и неконтролируемым желанием друг друга. Все эмоции и чувства раскрывались в биении сердца, в размеренном дыхании и полуприкрытых от наслаждения глазах, ловящих каждое движение любимого. Аой ощутил, что почти достиг своего пика, и прошептал в прохладный воздух:
- Койю… Я… Я почти…
Скорее почувствовав, чем услышав, Уруха кивнул и чуть вздрогнул, когда ладонь Аоя накрыла его возбужденный член, подводя к той грани, за которую они хотели шагнуть вместе. Волна сладкой боли прошла по всему телу светловолосого гитариста, заставляя его мышцы сокращаться от удовольствия, увлекая Аоя за собой. Сожаления, сомнения, слёзы и одинокие ночи, проведенные в саморазрушающих попытках отпустить и забыть, – всё это сейчас выливалось пульсирующими толчками из тела Урухи, вязкой жидкостью оставаясь на пальцах любимого им человека. Он чувствовал, что именно сейчас, на этом балконе, в этом оргазме их отношения обрели нечто, чего так не хватало все эти годы, проведенные друг с другом, но не вместе.
Аой едва удержался от крика, отчаянно желая избавиться от черноты, сросшейся с его душой за последние месяцы. Слишком быстро сдалось его тело, сбившимся ритмом движений отреагировав на судорожные сокращения мышц Урухи. Слишком скоро наступил момент, когда нужно отстраниться от любимого, покидая его жаркую тесноту и теряя такое необходимое ощущение единения. Слишком многое хочется сказать, когда катастрофически не хватает слов…
Кончиками пальцев Аой провёл по лицу повернувшегося к нему гитариста, стирая следы солёной влаги. Последний поцелуй, означавший завершение чего-то важного, что только что произошло между ними, жёг губы, заставляя сжиматься сердце в тугой комок. Юу знал, что лучшее, что он может сделать – это оставить Койю одного, дав ему возможность вновь пережить те чувства и эмоции, из-за которых сейчас по лицу Урухи текли слёзы. У него не было никакого права требовать объяснений или сиюминутных решений – слишком много времени потратил сам Аой на понимание своих желаний, на осознание своих чувств, и слишком многое было безвозвратно утеряно. Однако эта ночь дарила надежду на что-то новое, что они могли построить вместе, распрощавшись с сожалениями и ошибками прошлого. Аой всё для себя решил – теперь уже Урухе предстояло понять, чего он хочет и ждёт.
А пока всё, что мог Юу – это провести ещё несколько минут, прижимаясь к любимым губам, наслаждаясь ответным поцелуем, как свидетельством прощения. Или прощания?
Койю первым разорвал поцелуй и спросил, прижимаясь лбом ко лбу Аоя:
- Может, я чай нам заварю?
_________________________________
Re: With or without you (Angst/Songfic. Аой/Рейта/Кай; Аой/Уруха. NC-17) Ср Апр 06, 2011 6:58 pm
