Приступим. Не стоит мне говорить о нелогичности или необоснованности каких-либо действий или слов персонажей. Про две стороны медали помнят все. Про авторские кучерявые мозги тоже, я надеюсь х)47
Руки прислонился к стене, задумчиво глядя на Ютаку, который сжимал в пальцах бокал виски и зябко кутался в свой джемпер. Таканори сам не понимал, зачем привез его к себе. Даже не спрашивая согласия шатена, он посадил его в машину и привез в Токио, в свою квартиру.
- Итак, ты сбежал из дома?
Парень вскинул на него недоумевающий взгляд, словно интересуясь, откуда актер знает об этом.
- Это очевидно,- пожал плечами Мацумото,- на рассвете ты шляешься по городу в гордом одиночестве. Сомневаюсь, что мамочка отпустила бы тебя на такую прогулку.
- Да, я сбежал,- тихо ответил Ютака.
- Почему не пошел к своему сенсею?
- А ты бы пошел?
- А ты ровняешься на меня?- Руки приподнял бровь.
Ютака промолчал, с преувеличенным интересом рассматривая содержимое своего бокала. Таканори подошел к нему и забрал виски.
- Эй!- подросток возмущенно потянулся за своей порцией алкоголя.
- У тебя есть большой шанс стать алкоголиком, мелкий. Свои переживания ты топишь в спиртном.
- Неправда! Я вообще не пью!
- В клубе ты был пьян в стельку и поэтому нарвался на Хикару. В пятницу ты тоже был нетрезвым. Сегодня я спросил, пьешь ли ты кофе, а ты потребовал алкоголь. Логическую цепочку просек, нет?
- Просто так я могу забыть о…
- О проблемах, знаю. И язык развязывается, и чувство вседозволенности накатывает.
- Все-то ты обо мне знаешь! Достало уже,- нахмурился Укэ,- почему все вокруг думают, что читают меня, как открытую книгу?! Ты, Аой, Койю? Психологи хреновы. Нет, чтобы помочь! Только грузите своим «А я тебе говорил», «А я тебя предупреждал», «А я все знал с самого начала»,- парень поморщился и отвернулся, сложив руки на груди.
А Руки упал рядом на диван и безудержно расхохотался. Он смеялся, шлепая себя по бедру, и все никак не мог остановиться. Тирада парня, его кривляния и капризный тон рассмешили Таку своей непосредственностью. Ютака ежился, все больше сжимаясь в комок.
- Хватит!- крикнул он.
Постепенно смех затих, а актер внимательно посмотрел на профиль своего гостя. Школьник пренебрежительно повел плечом, снова схватил бокал, который Таканори поставил на столик, и сделал несколько жадных глотков.
- Сучка,- с каким-то непонятным восхищением сказал Мацумото.
- Я?!
- Да, Кай-кун. Су-ка. Ты сука. Черт, как мне это нравится!- снова смех.
- Псих! Ты сам не понимаешь, что несешь! И я не Кай!
- Заткнись. Помню, как увидел тебя впервые. Ты упал в парке, а Аой бросился тебе помогать. Я смотрел, как он вытирал твое лицо, и думал, что ты до оскомины скучный. Отличник, хороший мальчик, наверняка тихоня класса. Тот тип людей, который я всегда презирал.
- Ну, спасибо!
- Только не говори, что тебе нравилась роль серой мышки!
- Не нравилась. И вообще-то впервые ты увидел меня раньше. На школьной парковке.
Руки задумался, припоминая события октября.
- Точно. Ты был в коротких шортах. Твои по-девичьи округлые ножки так и хотелось пощупать.
- Правда?
- Нет,- фыркнул Така,- меня не привлекают посиневшие от холода окорока.
- Очень смешно. Если уж на то пошло, знай, что я тебя тоже сначала презирал. И считал мажором, пустышкой, фальшивкой…
- Я понял, парень. Мы оба ошиблись. Когда я увидел тебя в клубе… Вот тогда стало понятно, что за маской тихого малыша прячется та еще бестия. Могу себе представить, как ты визжишь и царапаешься от переизбытка эмоций, когда он тебя трахает.
- Руки-сан!- шатен зарделся и постарался прикрыться подушкой.
Таканори с усмешкой вырвал ее из рук юноши.
- Брось эти уловки. Ведешь себя, как шлюха, а хочешь казаться ангелом.
- Что?! Это я шлюха?- вскипел школьник, уже не на шутку обидевшись,- почему ты оскорбляешь меня?!
- Ой, ну, прости, что я не сдуваю с тебя пылинки, как Аой. Это ему в кайф баюкать и лелеять твое самолюбие, а мне как-то не до него.
- Я думал, что ты хорошо ко мне относишься!
- Если хорошее отношение – это купание в меду, тогда я действительно ужасно к тебе отношусь.
- Я тебя не понимаю – то помогаешь, то унижаешь! Определился бы уже.
- А почему я должен тебя щадить?
- Потому что я младше! Потому что я слабее! Потому что…
- А ты неплохой актер,- хмыкнул Руки,- я почти поверил в твою беззащитность.
- Почему ты думаешь, что я постоянно играю? Ты не веришь, что я могу быть искренним?
- Ты был искренним с матерью? Нет. С друзьями? Нет. Может, ты искренний с Юу, которого так любишь? Нет, ты связываешь его по рукам и ногам своей влюбленностью и пытаешься его убедить, что так будет всегда. Ты врешь даже себе, Ютака, признай это.
- Тебя послушать, я просто какое-то вселенское зло!- прошипел школьник,- всех обманываю, всем делаю больно и преследую только свои интересы.
- Хорошо, малыш,- миролюбиво сказал Мацумото, поднимая руки вверх,- разубеди меня.
- Я хочу, чтобы Юу был счастлив!
- Поправка: ты хочешь, чтобы он был счастлив с тобой. А каждого, кто приближается к нему ближе, чем на метр, ты готов разорвать на куски.
- Да, потому что я… потому что я могу дать ему то, чего ты не смог! То, что никто не сможет!
- Например?
- Он говорил, что только со мной чувствует себя нужным. Я могу отбросить свои цели и желания, и жить только его интересами! Он для меня все!
- Богом быть утомительно, поверь. А он не Бог, он просто человек,- в голосе Руки сквозила горечь,- ты взгромоздил на него ответственность за твою жизнь, твое будущее. Даже сильному человеку тяжело нести такую ношу. Он прекрасно знает, что настанет момент, когда тебе надоест жить для него, и ты будешь его упрекать.
- Неправда!
- Если мы с тобой встретимся через несколько лет, ты скажешь, что сегодня я был прав.
- Думаешь, через несколько лет я еще буду помнить этот разговор?- с иронией спросил Ютака.
- Ты будешь помнить все разговоры со мной. Ты будешь мысленно меня цитировать,- на губах актера играла ухмылка, и было непонятно, шутит он или говорит серьезно,- так что постарайся запомнить, что я тебе говорю.
- Я запомнил, что ты назвал меня сукой и шлюхой.
- Пока тебе так и не удалось переубедить меня. Докажи, что ты… как там? Не «вселенское зло».
- Я никогда не хотел делать больно близким мне людям.
- Так какого хрена ты сидишь здесь и философствуешь, когда твоя мать,- думаю, единственный человек, безоговорочно тебя любящий,- сейчас сходит с ума от паники?
Этот неожиданный выпад заставил Ютаку прикусить язык. Он понимал, что Руки прав. Мама уже наверняка обнаружила, что он сбежал, и не находит себе места от волнения.
- Она сказала, что больше не хочет меня видеть,- несмело ответил подросток.
- И ты додумался воспринять это всерьез?
- Ты просто не слышал, что мама наговорила мне! Она прочитала мой дневник! Какое она имела право?!
- Никакого. Но разве дневники пишут не для того, чтобы их прочитали?
- Я писал его для себя! Ни с кем не мог поделиться происходящим, даже с друзьями… И я не думал, что мама когда-нибудь прочитает его… Это подло!
- Ее тоже можно понять.
- Ты можешь понять всех, кроме меня!
- Ну да, ну да. Именно поэтому я не разрешил тебе поиграть в русалку.
- Что ты вообще делал на этом пирсе?
Таканори поморщился от вопроса, взял со стола пачку сигарет и зажигалку. Закурив, он посмотрел в окно, а Ютака, в свою очередь, стал пристально рассматривать этого мужчину рядом. Руки снова перекрасился, уже в темный цвет, висок был выбрит. Белая рубашка, черные брюки и жилет, латексные перчатки… «Дэнди»,- в который раз подумал Укэ и, окинув взглядом свои потертые, не новые джинсы и простой серый джемпер, тяжело вздохнул. Ему тоже хотелось бы блистать такими костюмами, как у Мацумото. «Ну, ничего, вот стану звездой – и буду одеваться, как захочу!»,- сказал себе парень.
- Этот пирс с детства был моим тайным местом,- тихо заговорил Руки,- даже после переезда в Токио. Если мне было плохо, я садился в автобус и ехал в Иокогаму, в свой маленький мирок на границе воды и неба. Почти семь лет назад я привез туда Аоя... Ему тоже было необходимо место, где можно перевести дыхание.
Мужчина замолчал, снова прокручивая в памяти тот дождливый рассвет. Тогда он словно впустил Широяму за кулисы своего образа. Не было начинающего актера, который стремился к мировой славе. Не было задумчивого брюнета, одетого в траурно-черную рубашку. Впервые за многие годы они были всего лишь обычными людьми, слабыми и нуждающимися в поддержке. Как два огонька под порывами ветра – вот-вот исчезнут, если не заслонить их руками…
Низко склонившись над водой, Юу говорил, как устал от всего. Говорил, что хочет все бросить, начать жизнь с чистого листа… Мацумото стоял за его спиной, опустив ладони на растрепанные смоляные волосы, и думал, что всегда будет рядом. Что бы ни случилось, он будет рядом. Друг, любовник, любимый – какая разница, в конце концов? Главное, вместе…
- Я даже в зеркало не могу смотреть. У тебя так бывает, Така?
- Нет.
- Ты – синтетика. Ты не умеешь чувствовать и жалеть.
- А ты больше не хочешь любить, я знаю,- на автомате говорил Таканори много раз повторяемые Широямой слова. Говорил – и не верил.
- И от этой крови я никогда не отмоюсь…
- Это прошлое. И он прошлое. И тот Широяма Юу, который был вчера,- прошлое. Отпусти его.
Они молчали. Смотрели, как солнце ускользает из своей колыбели, сотканной из волн, и ничего не обещали друг другу, хотя знали, что будут вместе. На расстоянии вытянутой руки.
Это был рассвет новой жизни, жизни без воспоминаний. И в этом новом мире не было места влюбленности, Аой пообещал себе, что больше не попадет в эту ловушку. А Така просто был рядом с ним… Все эти годы.
И сейчас, вспоминая об этом, Мацумото почувствовал обиду. Настоящую детскую обиду, которая захлестывает ребенка, когда взрослые позволяют трогать другим детям его игрушки. Юу доверил их маленький секрет Ютаке, он привел своего мальчишку на их тайное место. Подросток смог задеть что-то в глубине души Аоя, подобрать код к этой запертой двери.
- Ты привел туда Юу?- наконец, спросил Укэ, так и не дождавшись продолжения рассказа. Актер кивнул,- я об этом не знал…
- Ты вообще мало что знаешь о нас.
- Так расскажи мне.
- Зачем?
- Ты говорил, что мы похожи… Я хочу понять, в чем.
- Мы оба хотели приручить его,- усмехнулся Таканори.
- Вы вместе 16 лет?- получив в ответ еще один кивок, Юта продолжил,- а как все начиналось?
- Это будет долгий рассказ. А я обещал, что не буду вспоминать о прошлом.
- Пожалуйста...- аккуратные пальчики мягко сжали запястье Таки. И он понял, что не сможет отказать этому ребенку. Теперь Руки понимал, почему Аой не умел отказывать Ютаке.
- Я уже говорил, что мы учились в одном лицее. В то время отец старательно подпитывал мои комплексы, и я действительно считал себя неудачником, который не имеет права на собственное мнение. Даже в этот физико-математический лицей меня отдали против моей воли. Просто поставили перед фактом, что мы переезжаем в Токио и я буду там учиться. У меня никогда не было способностей к математике. Я писал песни, уже тогда. И вечно отстающий от программы лузер, конечно же, был главным объектом для шуток.
Руки тихо рассмеялся, вспоминая школьные годы. Постоянные подзатыльники, толчки в спину, насмешки окружающих… Он уже тогда спрятался в свой панцирь. Он надел стальную маску равнодушия и высокомерия, всем своим видом показывая, что ему все равно. Все равно, когда топчут его тетради, толкают поднос с едой, обливая его с ног до головы мисо-супом, бросают оскорбления в лицо, высмеивают… Сколько их было, этих унижений! Он так и не научился их игнорировать. Внешне Таканори оставался равнодушным манекеном, но внутри была всегда свежая, кровоточащая рана.
- Я был не таким, как ты, Ютака. Аой рассказывал мне, еще в сентябре, о тихом мальчике, которого почему-то игнорирует большинство одноклассников. А я всегда выделялся из толпы, был изгоем, прокаженным. Общаться со мной все считали постыдным. На следующий год к нам пришел новый ученик*. Он тоже выделялся из толпы,- уже тогда проколотые уши, малиновая челка, татуировка на плече, которую он потом свел... Его образ был крутым, а мой - нет. И он стал главным сердцеедом школы всего за неделю.
- Это был Юу?
- Да. Широяма всегда любил внимание и восхищение. Его не раздражало, что парни пытались подражать ему, а девчонки толпой бегали за ним. Он наслаждался своей популярностью.
- Но он был с тобой?
- Он вообще меня не замечал. Еще бы, с такой свитой! А потом однажды, кажется, в мой день рождения, одноклассники отобрали у меня тетрадь с песнями. Это было последней каплей. Я плакал в школьном туалете, потому что в той тетрадке были все мои стихи. И вдруг сам Широяма Юу постучался в мою кабинку и сказал: «Я знаю, что ты там, Така. Тебя ведь зовут Така, да?». Я так и не открыл ему дверцу, и он просунул помятую тетрадь под нее. Потом я узнал, что он отобрал ее у наших одноклассников. Почему-то он не побоялся рискнуть своей репутацией и вступиться за школьного лузера.
Непростительная ошибка. Девчонки все еще были в него влюблены, но парни уже не считали его авторитетом. Широяма связался со мной, а значит, был вне стаи. Я до сих пор не знаю, чем он руководствовался тогда... Но я помню, как мы шли после уроков к нему, он играл на гитаре, а я пел. Мы решили, что создадим свою группу. Мы хотели стать знаменитыми. Да, тогда еще были «мы».
- И вы… вы встречались?- осторожно поинтересовался Ютака.
- Я влюбился в него, а он этого по-прежнему не замечал. Наверно, для Юу это было просто дружбой. Все эти юношеские разговоры на запретные темы… С кем еще это обсуждать, если не с другом? Он был моим первым парнем. Да и я стал первым для него. Мы бежали к нему домой, но Аой уже не играл на гитаре. Быстро, пока его мать не вернулась с работы, мы занимались сексом, даже не снимая школьную форму... Мы до сих пор занимаемся сексом в одежде, словно в любой момент можем услышать звон ключей и стук каблучков его матери,- усмешка на миг исказила лицо актера, он затушил дотлевшую до фильтра сигарету, все еще глядя в окно.
Ютака молчал. Теперь он знал и о школьных годах Юу. Теперь он мог по крупицам склеить мозаику его жизни. Но Укэ все еще не понимал, как из дилера Аой мог стать учителем. «Об этом я поговорю с ним»,- пообещал себе школьник. А Мацумото провел по векам рукой, словно отгоняя ненужные воспоминания. Уже в который раз мальчик заставлял его вспоминать прошлое, оставленное на старом пирсе еще 7 лет назад.
- Не спрашивай меня больше о прошлом, Кай-кун. Не спрашивай,- тихо сказал он, и парень согласно кивнул, побоявшись противоречить.
- А почему «Кай-кун»?
- Почитай Андерсена.
- А почему…
- Ютака!
- Ну, последний вопрос!
- О, Боже! Спрашивай уже и отстань от меня. Leech.
- Почему ты всегда в перчатках?
Мужчина резко обернулся к школьнику.
- Что ты сказал?
- Почему ты всегда носишь перчатки? Даже в фильмах…
- Может, это деталь имиджа?
- И только?- недоверчиво поинтересовался юноша.
- Нет,- без улыбки бросил его собеседник и закатал рукав рубашки до локтя. Его руки были испещрены шрамами.
- Откуда это?..
- Я сам сделал их.
- Что?!
- Это дает такое мимолетное ощущение, что ты все еще живой человек. Не машина, не кукла, не синтетика… На спине мне делали скарификацию. Наживо.
- Жуть,- шатен поморщился, а Руки щелкнул его по носику, рассмеявшись.
- Ты еще не видел по-настоящему жутких картин.
- У тебя и на ладонях шрамы, что ли?
- Почти.
- Я хочу посмотреть.
- А не слишком ли ты обнаглел, малыш?
- Ты уже впустил меня на свою территорию. Рассказал о себе очень много… Что изменится, если я увижу твои руки?- тихо, едва слышно.
Таканори задумчиво смотрел на своего юного гостя. И почему-то хотелось открыться. Ведь они действительно похожи. Такие максималисты, такие мечтатели…
Он медленно снял перчатку с правой руки, обнажая кисть, покрытую рубцами от старых ожогов. Ютака осторожно прикоснулся к нечувствительной коже и посмотрел в глаза актеру.
- Ты обжегся?
- Несколько раз. Сначала обжег только ладони, еще в школе. Спасал кошку,- грустно улыбнулся Мацумото,- потом обжегся еще сильнее. Но эту историю тебе может рассказать Аой.
- Вы так долго вместе… Ты знаешь о нем все. Он знает о тебе все. Наверно, ты должен меня ненавидеть…
- Наверно, должен. Но ты не виноват, что смог достучаться до него. Ему просто очень нужна чья-то любовь. Ему надо быть кому-то нужным.
Они помолчали. Ютака снова подумал, что ему необходимо поговорить с Юу. Сейчас он понимал, что один поцелуй не может перечеркнуть их отношения. А еще он понимал, что мама очень волнуется, как бы негативно она не восприняла правду об отношениях сына с учителем. Но он не может вернуться домой! Он должен научиться жить без ее защиты, должен научиться отвечать за свои поступки.
- Позвони матери,- вдруг бросил Таканори.
- Ты читаешь мысли?
- По твоему лицу так просто догадаться, о чем ты думаешь… Хочешь взрослой жизни и одновременно боишься.
- И что мне делать?
- Будь искренним хотя бы перед собой. От твоей маски примерного мальчика и так остались одни лохмотья. Выберись из этой скорлупы.
Укэ снова прикоснулся к белесым полоскам на предплечье мужчины.
- А этот способ подействует?
- Чтобы чувствовать себя человеком, необязательно резать руки.
Подросток снова обнял себя за плечи. Ему отчаянно захотелось выпить. Просто чтобы согреться…
- Налей мне еще виски…
- Нет.
- Ну, пожалуйста! Я замерз.
Мацумото встал и, схватив его за руку, потащил за собой. Он втолкнул шатена в просторную ванную.
- Раздевайся.
- Нет!
- Ты же замерз! Прими горячий душ.
- Вот, снова!- юноша в бешенстве топнул ногой,- снова ты становишься сволочью, хотя минуту назад мы были так близки!
- А я вообще непредсказуемый и нелогичный.
- Сумасшедший!
- Тебя раздеть?
- Ты не посмеешь!
Руки подошел к нему и поставил ногу на бортик ванны. Выхватив из голенища высокого ботинка нож, он приблизил его к лицу удивленного мальчика.
- Не провоцируй меня, Кай-кун. Я тебе не Аой, и в эти игры не играю.
- И что? Убьешь меня? Я не боюсь!
- Сучка,- и снова эта восторженная, но жестокая улыбка.
Когда Таканори смотрел на него так, называл его так и обращался с ним так, Укэ чувствовал себя униженным. Но как ни пытался подросток это отрицать, такое поведение мужчины его странным образом заводило. Возможно, потому что Юу никогда не вел себя так грубо со своим юным любовником, а гарпия у него внутри любила, чтобы ее держали в ежовых рукавицах.
Он почувствовал, как холодное лезвие скользит по его щеке, шее и груди, защищенной джемпером. Это щекотное прикосновение вызвало тихий смех Ютаки.
- Ах, тебе смешно? Маленькая дрянь,- Руки тоже коротко рассмеялся,- приехал домой к почти незнакомому человеку, с матерью поссорился, с любовью всей жизни так и не поговорил, а мордаха довольная и шкодливая,- он резким движением разрезал широкий джинсовый ремень с заклепками.
- Эй! Это был мой любимый ремень!
- Сенсей купит тебе новый.
Ютака хотел снова возмутиться, но его глаза изумленно распахнулись, когда пальцы артиста расстегнули ширинку и оттянули резинку светлых боксеров. Лезвие нарисовало какой-то иероглиф на гладком лобке, все еще не ранив кожу.
- Не шути со мной, малыш,- прошептал Таканори,- я могу ненадолго забыть, что ты любовник Широямы. И вот тогда не ной,- язык лизнул свежую ранку на губе Укэ, оставленную кольцом Судзуме, и Мацумото резко отстранился,- я позвоню Аою.
Мужчина быстро вышел из ванной, забыв нож на бортике. Шатен закрыл глаза и сглотнул. Он сам не понимал, какие чувства терзают его сейчас. Хотелось быстрее смыть с себя прикосновения Руки. И хотелось снова почувствовать его грубые пальцы на своем теле.
- Я люблю Юу,- тихо сказал парень. Он любил Юу, как и раньше. Но сегодня он впервые понял, что «любить» и «хотеть» - еще не синонимы.
Подросток сжал в побелевших пальцах ребристую рукоять. Линия жизни на ладошке стала алой от его крови, и эта боль взбодрила, вернула в реальность.
Руки был прав. Ютака запомнит этот день и этот разговор.
*в фике Юу и Таканори – ровесники.