-19-
Про себя Дайске отметил, что не прошло и часа, как он снова оказался в святая святых Юу, в его рабочем кабинете. Разве что на сей раз ему выпала честь сидеть на столе, пока парень суетился у одного из шкафчиков, выбирая в аптечке все необходимое. Пока искусствовед просто поражал его своей решительностью и смелостью, которая местами граничила с дерзостью. Если бы не звяканье пузырьков с лекарствами, с головой выдававшее дрожащие от волнения руки, то Дайске мог бы предположить, что Юу совершенно спокоен. Однако спокойствия не было и в помине, что чрезвычайно льстило и без того самоуверенному археологу. Идеальную картину портило только то, что в глубине души Дайске осознавал подозрительное нервное напряжение в присутствии Юу. Он просто терял голову, когда останавливал взгляд на его соблазнительных пухлых губах, на темных полукружиях длинных ресниц, на высоких скулах или изгибе шеи. Вот и сейчас он до скрипа стиснул пальцами столешницу, не имея сил отвести глаза от узкой напряженной спины. Потом не выдержал, соскользнул со стола и бесшумно приблизился к Юу, останавливаясь в полушаге за его спиной. Провел раскрытой ладонью по плечу вверх, отвел в сторону гладкую шелковистую прядь, открывая шею, наклонился и замер так, вдыхая тонкий аромат кожи. Юу молчал, потрясенный этой странной близостью. Он не знал, как ему реагировать: отчаянно хотелось отпрянуть в сторону, чтобы перестать чувствовать опаляющий жар чужого тела, от которого не спасала даже одежда. И так любопытно, так притягательно было сохранить это положение как можно дольше, замереть так, переступить грань, заглянув за нее. Выждав еще несколько секунд, выровняв сбившееся дыхание, Юу наклонил голову к плечу – он принял решение.
Дайске коснулся губами тонкой жилки на шее, ощущая, как бешено ускоряется ток крови под бледной, почти прозрачной кожей. С осторожностью он притянул Юу к себе, смыкая руки на его талии, и тут же жарко выдохнул: почувствовал, как парень подался назад, прижавшись спиной к его груди. Губы Дайске заскользили по шее Юу с большей настойчивостью. Мужчине хотелось оставить свой след, свою печать на этой безупречной коже, расписаться в том, что он заявляет свои права на обладание этим человеком. Единственное, что хоть как-то удерживало археолога от проявлений собственнических инстинктов, - это страх, что Юу оттолкнет его сразу же, как только он переступит грань дозволенного. Где именно парень провел эту черту, Дайске предугадать не мог. Ему приходилось двигаться вслепую, ориентируясь только на голые инстинкты, рисковать на каждом шаге ради удовольствия еще секунду вдыхать этот умопомрачительный запах.
- Дайске, - предел достигнут. Юу нетерпеливо повел плечом, высвобождаясь. Дайске разжал руки и отступил, а потом и вовсе вернулся к столу, снова устраиваясь на его краю. Через минуту Юу склонился над ним, рассматривая царапины и машинально поглаживая припухшую кожу кончиками пальцев.
- Что, никак налюбоваться не можешь моей героической внешностью? – археолог решил, что пора возвращаться в реальность, пока он еще мог себя контролировать.
- Не могу, - Юу улыбнулся так, словно только что подстроил грандиозную пакость и теперь поджидал ничего не подозревающую жертву. Через секунду он прижал к тонким царапинам ватку, смоченную в перекиси. Дайске зашипел от неожиданности, чем спровоцировал у Юу новый приступ веселья. – Это даже не больно. Или ты напрашиваешься на жалость?
- Напрашиваюсь, - Дайске поболтал ногой, намеренно задевая коленом бедро Юу и ощущая, как сильнее прижимаются к его щеке тонкие пальцы.
- Дайске, - предупреждающе протянул Юу, откладывая ватку в сторону и упираясь руками в стол, по обе стороны от сидящего на нем археолога.
- Что? Скажешь, что я играю с огнем? – Дай провокационно усмехнулся, подаваясь вперед и замирая в нескольких миллиметрах от Юу. – Да ты же боишься меня безумно.
Юу молчал несколько секунд; он закусил губу, словно мучительно что-то для себя решал. А в следующее мгновение он уже целовал Дайске, сам поражаясь собственной смелости. Возможно, его поцелую недоставало опыта, зато чувственности и болезненной нежности в нем было более чем достаточно. Дай отвечал, не перехватывая инициативу, позволяя Юу вести. Он осознавал, что парень впервые поцеловал его сам, пусть и поддавшись на провокацию.
- Не боюсь, - Юу отстранился, довольно облизываясь. Дайске отметил легкий румянец, покрывший щеки и шею коварного соблазнителя, и тихонько засмеялся. Он без труда догадался, как дорого дался парню этот поцелуй, эта наигранная смелость и показное равнодушие.
- Я сделаю вид, что поверил, - археолог ощущал себя матерым хищником, дающим уроки молодняку. – Ты закончил? Что-то ты быстро! – Дайске откровенно издевался, испытывая пределы терпения Юу.
- Дайске, - Юу прошептал очень тихо, практически на грани слышимости, снова наклоняясь над мужчиной. – Я сейчас напишу на твоей бесстыжей физиономии йодом, что я о тебе думаю. Домой будешь добираться в парандже. Могу заказать в отделе религиоведения.
- Ты не посмеешь, - хихикнул Дайске и тут же получил несколько плавных росчерков на ноющую от царапин кожу.
- Я не посмею? – Юу победно улыбнулся, снова поднося руку к щеке Дая, чтобы украсить ее следующим иероглифом.
- Убегай, - процедил сквозь зубы Дайске. – Считаю до трех. Раз…, - он молниеносно соскочил со стола, бросаясь следом за хохочущим Юу. Искренняя радость, задор, удовольствие – все, что так переполняло счастьем этот смех, не позволяло Даю рассердиться. Он поражался сам себе, в третий раз делая круг по кабинету и признавая, что получает от этого наслаждение. Юу открывался перед ним, миллиметр за миллиметром приотворяя дверь в свой мир. И то, что Дай уже успел разглядеть за этой дверью, притягивало его невероятно. Археолог понимал, что усложнил ситуацию своей неожиданной привязанностью, но хотел рискнуть. Слишком уж ценный приз поджидал его в конце пути.
- Надеюсь, я помешал, - засмеялся Тошия, просунув голову в кабинет. – Еще как помешал! – присвистнул он, когда заметил, чем конкретно заняты его коллеги. Именно в этот момент Дайске смог-таки поймать Юу и прижать его к стене, навалившись всем телом и удерживая его руки над головой. Казалось, археолог собирался воспользоваться ситуацией и поцеловать парня, пока тот не сопротивлялся, завороженный неожиданной близостью. Стоило Тошии только показаться на пороге кабинета, как Юу ужом вывернулся из рук Дая и отскочил на безопасное расстояние. – Андо-сан, если вы ждали подходящего для поцелуя момента, то вы его упустили, - хохотнул Тошия, не рискуя, впрочем, приближаться к разгневанному начальству.
- Ты пришел подписать заявление об увольнении? – холодно поинтересовался археолог, машинально прикасаясь рукой к щеке.
- Вообще-то, мне положена премия, - довольно улыбнулся Тошия, а потом и откровенно расхохотался, рассматривая результат творческого вдохновения. – Накамура-сан требовал вашу шкуру в качестве напольного покрытия, если до конца недели вы не предоставите ему все необходимые отчеты по грантам. У него были еще рекомендации по применению вашей любимой лопатки, но я спас сей ценный инструмент, честно соврав, что вы заканчиваете отчеты в данный момент и точно управитесь до конца недели, - по мере выступления Тошии лицо Дайске приобретало все более печальное выражение. Погрузившись в увлекательный процесс покорения и совращения неопытного котенка, археолог совсем выбросил из головы свои насущные дела.
- Тошимаса, через пятнадцать минут принеси кофе в мой кабинет, - пробормотал Дай и с тоской покосился на Юу, который с нарочито равнодушным видом перебирал бумаги на своем столе.
- А премия? – казалось, что наглость Тошии вообще не имела границ.
- Еще два слова – и ты получишь ее прямо здесь в натуральном виде, - рявкнул Дай, а Юу вздрогнул, некстати вспомнив о том, что рассказывал ему приятель. – Не скучай без меня, котенок, - резкая перемена тона заставила Юу напрячься в ожидании. Но Дайске прекрасно понимал, что момент, когда можно было позволить себе многое, оказался упущен безвозвратно. Равновесие, установившееся в отношениях с Юу, было слишком хрупким и призрачным, чтобы можно было рискнуть. Не говоря больше ни слова, Дайске вышел из кабинета Юу и закрыл за собой дверь. Искусствовед тяжело рухнул в кресло и в изнеможении закрыл глаза: для одного дня событий оказалось слишком много.

-20-
За окном сгущались сумерки. Постепенно зажигались огни, перемещая огромный город в иную, ночную реальность. Юу всегда обращал внимание, как неуловимо меняются привычные очертания, искажаемые яркими отблесками неона. Ночь меняла не только места, но и людей. В насыщенной разноцветными всполохами темноте можно было притвориться кем угодно, не опасаясь наутро быть узнанным.
Лаборатория затихала. Юу слышал, как уходили Тоору и Шинья. При этом Тоору бодрым голосом продолжал нагружать Шинью заданиями на завтра. По скромному мнению искусствоведа, практиканту понадобится не один месяц, чтобы выполнить все, что от него хотел Тоору.
С шуршанием и сдавленными причитаниями музей покинули Таканори и Койю. Юу не поленился и подошел к двери послушать. По всему выходило, что Койю недоглядел и теперь вынужден был стать практически соучастником преступления: Таканори умудрился утащить с собой и пронести через рамку на входе одну из реставрируемых картин. Страстные мольбы и уговоры Койю отлетали от мастера, как горох от стенки. Единственное, на что он согласился, - это спрятать небольшое полотно под одежду, а не размахивать им, как передовым красным знаменем.
Минут пять назад к нему заглянул Ютака, чтобы попрощаться. Юу некстати вспомнил, что когда-то они уходили вместе. И нередко специально задерживались до последнего, чтобы, не стесняясь, целоваться в закутке возле кабинета Ютаки. Пару раз они и вовсе оставались ночевать в музее, получая удовольствие от блуждания по пустым залам, прислушивались к гулко отдающимся под сводами шагам и пугали друг друга страшными историями. В хранилищах музея они обнаружили шикарную кровать в викторианском стиле и не успокоились до тех пор, пока не испытали ее на прочность. Кровать устояла, а у них появилось новое развлечение: время от времени тестировать разнообразные музейные экспонаты на пригодность в качестве точек опоры.
Рефлексируя, Юу не сразу сообразил, что Ютака просил его не слишком задерживаться. Собрав кое-какие бумаги и придав предметам на столе некое подобие порядка, Юу вышел в коридор. Верхний свет везде был погашен, светились только указатели над выходом, да вспыхивала красным лампочка сигнализации. Попрощавшись с ночным охранником, Юу вышел на крыльцо и успел заметить, как симпатичный блондин в деловом костюме обнял Ютаку, поцеловал его в приоткрытые губы и улыбнулся. Они вдвоем сели в черный «Subaru» и даже развернулись на маленьком пятачке стоянки, когда на крыльце появился измученный бумажной работой Дайске. Но его утомленное состояние не помешало мужчине заметить, с какой тоской Юу смотрел вслед отъехавшему автомобилю.
- У Акиры же другой автомобиль был совсем недавно. «Nissan», если мне память ни с кем не изменяет, - Дайске не решился снова испытывать судьбу, хотя его с немыслимой силой тянуло заключить Юу в объятия. Он не мог объяснить себе, почему стало болезненно сжиматься сердце, стоило лишь увидеть поникшие плечи, безвольно висящие вдоль тела руки и опущенный к земле взгляд.
- Я видел этот тоже. В конце концов, каждый тратит деньги по собственному усмотрению, - Юу отвечал явно по инерции, думая о чем-то своем. Потом сунул руки в карманы, ссутулившись при этом еще больше, и медленно двинулся вниз по ступенькам.
- Ты скучаешь? Или ревнуешь? – Дайске сначала спросил, а потом подумал, что его любопытство несколько неуместно в данной ситуации.
- Прощаюсь, - тихо пробормотал Юу. Дайске торопливо сбежал по ступенькам, догоняя парня и кладя ладони ему на плечи. Он ожидал, что Юу может снова выскользнуть из его рук, рассердиться, может быть, даже сказать ему что-нибудь резкое и неприятное. Но парень просто принял эту скромную ласку, не отвечая, но и не отгораживаясь. Дайске осторожно повернул Юу к себе, приобнимая за талию. Парень удивленно поднял голову, всматриваясь в лицо Дая. Было ли тут дело в ярких электрических огнях или в самой сущности археолога, но Юу заворожено наблюдал, как танцуют, то вспыхивая, то практически затухая, искорки в темных глазах. Дайске не простил бы себе, если бы упустил это мгновение. Он чуть подался вперед, приближаясь, но оставляя Юу возможность отказаться. И только убедившись, что парень не собирается пользоваться его великодушием, Дайске резко сократил оставшееся расстояние. Они целовались нежно и трепетно, наслаждаясь каждым легким прикосновением друг к другу. Юу смелее, чем в первый раз, обнял Дайске, сминая пальцами рубашку, цепляясь за него, словно желая притянуть его еще ближе. Дай поглаживал напряженную спину Юу, водил ладонями по плечам. Когда его пальцы заскользили по шее, отводя в сторону шелковистые волосы и обжигая нежную кожу, Юу прерывисто вздохнул, но поцелуй не разорвал. Наоборот, прижался к Дайске все телом, позволяя тому задыхаться от этой неожиданной близости, ласкать чувствительную кожу губами и пальцами, ловить каждый полувздох-полустон, слетавший с покрасневших и припухших губ.
Дайске сам не понял, как смог оторваться от этой соблазнительной сладости. Его внимательный взгляд скользнул по трепещущим ресницам, по бьющейся под тонкой кожей венке на виске, по закушенной от смущения губе – и Дай не удержался. Он подозревал, что способен оттолкнуть Юу своей безудержной страстью, но ничего не мог с собой поделать. Он вообще не понимал, как можно отказаться от этих горячих губ добровольно. Дайске мечтал разбудить вулкан, до сих пор дремавший в груди Юу, и оказаться в эпицентре извержения. Он не боялся быть похороненным заживо, но чувствовал, что это превзойдет все его ожидания. На него и так сокрушающе действовали простые поцелуи, легкие, практически невинные объятия и робкие ласки. Настоящая страсть, кипучий жар, проникающий в душу и оставляющий в ней следы, могли просто уничтожить его, сжечь дотла, оставив лишь серый пепел. Но Дайске полагал, что это справедливая плата за возможное умопомрачительное удовольствие.
Теперь уже Юу первым отстранился, кончиками пальцев провел по губам, все еще хранившим следы жадных, голодных поцелуев, и улыбнулся. Дайске судорожно вздохнул, не смея оторвать взгляд от лица Юу.
- Я не хочу тебя отпускать, - прошептал Дай, все еще завороженный этой улыбкой, такой спокойной, немного усталой и чуточку грустной. – Побудь со мной еще немного. Пожалуйста, - Дайске впервые искренне просил, до дрожи в коленях боясь отказа.
- Но только немного, - кивнул Юу и первым протянул руку. Дайске сжал длинные тонкие пальцы, явно не собираясь отпускать их в ближайшее время.
- Куда бы ты хотел пойти? – Дай судорожно перебирал в голове знакомые ему рестораны и бары, пытаясь выбрать подходящий.
- Давай просто погуляем, - Юу страстно хотелось вытащить Дайске из привычной ему обстановки насквозь прокуренных баров и пафосных ресторанов. Вечер был слишком теплым и приятным, чтобы потратить его так бездарно. Дайске молча кивнул, соглашаясь, и первым сделал шаг за пределы ярко освещенного уличным фонарем круга.
Они шли по улице, все так же держась за руки и обмениваясь тихими фразами. Они могли надолго замолчать и просто вслушиваться в легкие шаги. Не было неловкости, напряжения, смущения первых минут, когда они только присматривались друг к другу, в глубине души опасаясь ошибиться. Нервы снова превратились в натянутые струны, когда Юу оступился в темноте. Дайске тут же подхватил его, прижав к себе. Мужчина блаженствовал, вновь ощутив в своих руках стройное, хрупкое тело. А Юу уткнулся лицом в шею Дая и теперь боролся с соблазном: ему страстно хотелось поцеловать тонкую кожу, провести губами по ключице. Он практически справился с собой, когда ощутил, как пальцы Дая осторожно погладили его по волосам. Все мысли о самоконтроле, сдержанности и стеснении вылетели из головы со скоростью света. Остался только сладкий вкус его кожи на губах, горьковатый, свежий запах его духов и тяжелые темные волосы, которые приходилось постоянно отводить в сторону.
Гул голосов и взрывы смеха, намекавшие, что их уединение скоро будет раскрыто, заставили Юу отпрянуть от Дайске. Прежде, чем парня снова накрыло смущением, Дай успел дернуть его за руку, утаскивая за собой в плохо освещенную подворотню. Юу нервно хихикнул, ярко представив себя юной школьницей, впервые сбежавшей из-под родительского присмотра. Своими фантазиями он тут же поделился с Дайске, планируя немного его развлечь. Парень не учел, что его шутливые намеки на чулочки и короткие складчатые юбочки завели падкого на ролевые игры и всевозможные фетиши археолога до невменяемого состояния.
Юу все еще заливисто смеялся, привалившись спиной к шероховатой стене и запрокинув голову, когда взгляд Дайске стал по-звериному тяжелым. Мужчина, не отрываясь, смотрел, как двигается напряженное горло Юу, словно вот-вот собирался вцепиться в тонкую кожу зубами. Он приближался к ничего не подозревавшей жертве, слегка подрагивая в нетерпеливом возбуждении. Ноздри трепетали, жадно втягивая смешанный с прохладным ночным воздухом аромат духов Юу. Сейчас Дайске как никогда близко подошел к тому, чтобы перестать быть человеком и стать тигром, безжалостным хищником, не оставляющим ни одного шанса.
- Что…, - Юу осекся, обреченно замерев и склонив голову. Мысль о побеге не забрезжила даже на краешке сознания.
- Подойди, - голос Дайске, низкий и хриплый, окутывал подобно патоке, оглушал, заставляя безвольно подчиняться. Юу медленно, словно не помня, как управлять собственным телом, сделал первый робкий шаг. Затем еще один. И еще. Дайске ждал молча. Юу, не отрываясь, смотрел в черные, блестящие, будто жидкий асфальт, глаза. Их тяжелый взгляд сковывал по рукам и ногам, давил на плечи, вынуждая склониться и признать власть над собой. Юу замер, когда двигаться дальше стало нестерпимо жарко. Дайске же небрежно провел ладонью по груди, чуткими пальцами улавливая торопливые и неровные удары сердца. Скользнул по талии, притягивая к себе напряженное тело и с затаенной радостью отмечая, как Юу подается навстречу его руке, как льнет к нему, уже не боясь сгореть в пожирающем их пламени. – На колени! – в голосе Дайске ощутимо звякнул металл.
Юу, завороженный аурой власти, энергетикой хищника, наперед знающего судьбу своей жертвы, покорно опустился на колени, уже осознавая, что должно за этим последовать. И он не собирался отказываться. Ему хотелось дойти до конца, поддаться пока еще робкому желанию раздвинуть рамки, нарушить правила, перешагнуть через запреты и нормы.
Страх быть застигнутым в плохо освещенной подворотне за непристойным занятием, острые камни, болезненно впившиеся в колени, длинные пальцы, безжалостно терзавшие волосы, - все это отвлекало сознание от предстоящего, погружало его в легкую дымку беспамятства, в то время как руки сами делали то, что нужно. Он устранил одну за другой все преграды, что могли хоть немного отсрочить момент его падения в бездну.
Юу ощущал каждое мгновение, в которое под его пальцами или губами оказывалась нежная кожа. Он воспринимал толчки крови в набухших переплетениях вен как удары собственного сердца. Чужой вкус на языке заводил, вынуждал требовать продолжения этой игры. И Юу продолжал, краем сознания отмечая, как отчаянно пытается Дайске совладать с собой. Между тем мужчина все сильнее сжимал в кулаке волосы, пытался подтолкнуть или придержать, вынуждал подстроиться под свой ритм.
Юу воспринимал все, что происходило, как в тумане. Он безропотно позволил перехватить инициативу. Он откровенно позволил воспользоваться собой, не думая о том, как это выглядело со стороны. И ему чертовски сильно это нравилось. Его тело отзывалось на резкие рывки чужих рук, на жесткий прерывистый ритм толчков бедер. Дайске же мог поклясться, что не видел более пошлого, развратного, порочного, и в то же время чарующего и притягательного зрелища, чем эти совершенные губы. Они дарили удовольствие совершенно по-особому, слишком чувственно, слишком осторожно, слишком нежно. Дайске до зубовного скрежета хотелось ощутить себя в центре первозданного хаоса, тьмы и страсти. Он повел игру по своим правилам, словно музыке внимая бесстыдным стонам и сладким касаниям губ.
В своем наслаждении Дай оказался не слишком уж аккуратен. Юу вытер щеки тыльной стороной ладони, потом облизал припухшие, алые губы. Он все еще не встал с колен, но уже перестал быть покорной игрушкой в сильных руках. Юу собирался выиграть свою партию игры.

-21-
Дайске не собирался проигрывать. И даже на ничью он не согласился бы ни в коем случае. Покорность Юу и беспрекословное подчинение грубой силе буквально сносили Даю крышу. Сейчас ему казалась немыслимой идея остановиться на достигнутом, сделать вид, что ничего не произошло. Его тело все еще было напряжено, как струна. Полученное удовольствие только подстегивало воображение, заводило, возбуждало еще сильнее, чем что-либо прежде.
Дайске торопливо застегнул молнию на джинсах и одернул рубашку. Все это время он неотрывно смотрел Юу в глаза, прокручивая в голове только одну мысль: Дайске не желал, чтобы Юу поднялся с колен без его разрешения. Ему хотелось закрепить свои права на этого человека. На его тело, стройное, гибкое, пока еще скрытое одеждой. На его разум, сейчас затуманенный внезапной вспышкой возбуждения. На его душу, до сих пор принадлежавшую другому. И если расписаться на великолепном, словно специально созданном для секса теле не составляло труда – достаточно было лишь засосать тонкую кожу, оставляя на ней алые следы, - то вот заклеймить собой душу казалось практически непосильной задачей. Но Дайске собирался рискнуть. Чтобы сполна насладиться всем, что мог ему предложить Юу.
В самом темном уголке своего разума Дайске признался себе, что хотел обладать Юу не только из-за возможного сказочного удовольствия. Он болезненно жаждал стереть из памяти Юу воспоминания о Ютаке. Но альтруизмом тут и не пахло. Зато Дайске прекрасно отдавал себе отчет в гипертрофированном инстинкте собственника. Он знал наверняка, что разочаруется в своей жертве сразу же, когда получит от нее все. И до настоящего момента считал Юу просто занятной игрушкой, по стечению обстоятельств привлекшей его внимание. Если бы он по-прежнему оставался чужой игрушкой… Дайске мечтательно улыбнулся собственным мыслям и хозяйским движением погладил Юу по щеке. Пропустил сквозь пальцы тонкую прядь темных волос и хрипло выдохнул сквозь зубы: Даю захотелось ощутить, как эти волосы сначала скользнут по обнаженной коже его бедра, а потом, мокрые и спутанные, прилипнут к шее Юу.
- Поднимайся, - Дайске небрежно провел пальцами по приоткрытым губам и вздрогнул, ощутив на коже легкое подобие поцелуя. – Ну же, - археолог спешил оказаться где-нибудь, где никто не смог бы помешать ему завладеть тем, что и так почти целиком ему принадлежало.
Юу не задал ни одного вопроса. Он вообще не проронил ни звука с того момента, как его тихий стон был заглушен оргазмом Дайске. Он поднялся с колен и замер, ожидая следующего приказа. Он подчинялся явно и откровенно, полагая, что не упустит момент, в который сможет изменить ситуацию. О том, что такой момент может и не наступить, Юу легкомысленно не задумывался. Сейчас имело значение только необъяснимое напряжение, которое крепло между ними, несмотря на все попытки погасить его, уменьшить, выплеснуть в этом откровенном порочном акте.
- Пойдем, - Дайске быстрым шагом покинул подворотню и ненадолго замер в круге зыбкого фонарного света. Юу поторопился догнать его, в глубине души опасаясь, что связавшее их безумие в любой момент разлетится на крохотные осколки. Совершенно детским, бессознательным жестом Юу коснулся руки Дайске, охватив ее пальцами. Археолог вздрогнул, машинально сжимая ладонь. Это прикосновение совсем не вязалось с распущенностью и похотливостью, которые царили пару минут назад в темноте арки. В переплетении пальцев, в осторожных поглаживаниях горячей кожи читалась безотчетная нежность, которой так сильно не хватало Юу, и которую он пытался найти в Дайске.
Они двигались быстро, почти срываясь на бег. Кровь закипала и с такой силой ударяла в виски, словно собиралась порвать хрупкое вместилище сосудов. Юу кусал губы, едва успевая за Дайске. Он плохо видел в темноте, поэтому целиком положился на археолога, доверяясь ему.
- Где-то здесь должен быть отель. Я точно помню, - пробормотал Дайске, а Юу впервые обожгло неприятным предчувствием. Втайне он надеялся, что археолог пригласит его в свой дом, а не ограничится дешевой гостиницей, где даже не требуются документы. Прибавив к этому сцену в подворотне, Юу окончательно почувствовал себя шлюхой. Разве что за его услуги ему до сих пор не предложили денег. Погрузившись в угнетающие размышления, искусствовед совершенно упустил из виду факт осведомленности Дайске о том, где здесь расположены лав-отели. – Ну же, Юу! – Дай чуть резче дернул парня за руку, привлекая его внимание и перехватывая тоскливый взгляд. – Или ты не хочешь? – археолог спросил нарочито мягко, словно был в силах остановиться. Сейчас он расчетливо создавал в глазах Юу иллюзию выбора. И был уверен, что неопытная жертва сама с радостью войдет в заботливо расставленную ловушку.
- Хочу, - Юу отвел взгляд, тыльной стороной ладони провел по щекам, стараясь стереть с них предательский румянец смущения. – Но, Дай…
- Я просто не дотерплю до дома, - доверительно сообщил археолог, прижимаясь губами к мочке уха и прихватывая сережку. Его пальцы сжались вокруг тонкого запястья Юу, уверенным движением отводя руку от лица и опуская ее вниз, к застежке джинсов. Дайске умел убеждать.
- Дай…, - Юу протянул с удивлением и даже восхищением, которое бальзамом пролилось на честолюбивую душу Дайске.
- Идем, котенок, - привычное насмешливое прозвище прозвучало непривычно ласково, и это окончательно сломало всякое сопротивление Юу. Он перестал думать вообще обо всем, сосредотачиваясь на горячих пальцах Дайске, все также смыкавшихся на его запястье.
Археолог же усердно молился знакомым и незнакомым богам-альтруистам, умоляя, чтобы за стойкой в выбранном им отеле сегодня дежурила новенькая девица. Чертовски не хотелось напороться на знакомое лицо. У Юу вполне хватило бы темперамента, чтобы развернуться на пороге и оставить Дайске наедине с почти болезненным возбуждением. Разве что, стоило довести Юу до аналогичного состояния. Чтобы за пеленой желания и откровенной похоти, не было видно ни насмешливых, оценивающих взглядов, ни холодного расчета.
Юу был способен устоять перед откровенным соблазнением, перед яркой провокацией, которая всегда так хорошо удавалась Дайске. Но археолог уже успел достаточно изучить Юу, чтобы найти его самое слабое место. Нежностью, лаской, мельчайшими проявлениями внимания его можно было покорить и приручить за долю секунды. Дайске вовсю пользовался этим открытием, чередуя краткие всплески человечности с властностью и напором.
Внезапно для Юу остановившись у очередного фонаря, Дайске развернул его к себе, чтобы медленно, со вкусом поцеловать. Подушечки больших пальцев мягко прошлись по высоким скулам, очертили линию нижней челюсти и соскользнули к шее, чтобы тут же начать нежно ее поглаживать. С удовлетворением Дай отметил, как Юу закрыл глаза и подался ближе. Археолог мог сколько угодно растягивать этот поцелуй, если бы не тянущая боль внизу живота. Разрядка требовалась ему все острее, а его любовник, казалось, не ощущал каменной твердости прижатого к нему тела. Дай разорвал поцелуй, облизав губы с таким удовольствием, словно ничего вкуснее не пробовал в жизни. И тут же с радостью отметил, что Юу нетерпеливо тянет его за руку, судорожно озираясь по сторонам и взглядом умоляя указать направление. До сих пор все приемы Дайске срабатывали безотказно, что не могло не радовать тщеславного и охочего до побед археолога.
Юу не заметил, как девушка за конторкой хихикнула, прикрыв рот ладошкой, а если и заметил, то не отнес на свой счет, сосредоточенный только на том, что ожидало его в маленькой комнате, где они с Дайске останутся наедине. Он старался не обращать внимания на интерьер комнаты. В глубине души Юу признавался себе, что не хотел бы зажигать свет вообще. Тогда он еще мог бы убедить себя, что все происходит в комфортной для него обстановке. Но холодный люминесцентный свет безжалостно подчеркивал каждую несовершенную деталь, каждую трещину, неровность или потертость.
Дайске скользнул к двуспальной кровати, обходя Юу и оказываясь перед ним. Вальяжно опустился на темно-синее синтетическое покрывало и оперся на локти, слегка выгибаясь и позволяя длинным волосам в беспорядке рассыпаться по ткани.
- Разденься! – и снова в низком, хрипловатом голосе ощутимо звякнула сталь.
Юу машинально поднял руки к горловине футболки и замер, снова краснея. Такое развитие событий его абсолютно не устраивало. Скованность, стыд, смущение накатывали приливными волнами, смывая без следа прежнее возбуждение и ощущение вседозволенности.
Дайске чутко уловил эту перемену настроения, прогнав от себя мысль, что для человека, заинтересованного только в сексе, он слишком хорошо чувствует парня и иногда чересчур сильно на него реагирует. В его распоряжении было невероятно соблазнительное тело и постель, рефлексию легко можно было отложить на потом.
- Хочешь, я разденусь для тебя? – прошептал Дайске, являя собой живое воплощения змея-искусителя и одну за другой расстегивая пуговицы своей рубашки. Он не успел даже полностью закончить с этим, как Юу, закусив губу, резко сдернул с себя футболку и яростно потянул пряжку ремня. Под голодным, пронизывающим насквозь взглядом Дая Юу стало совсем некомфортно. Он собрался уже сказать, что не может, не хочет так, здесь, в этой неуютной безликой комнате, когда Дайске рывком притянул его к себе, покрывая прохладную кожу жаркими жадными поцелуями. Горячие руки беспорядочно скользили по спине, то поглаживая, то царапая, губы оставляли следы на плечах, шее, груди, терзали белоснежную кожу, заставляя ее пылать. Ни капли нежности, ни грамма терпения, только безудержная похоть, страсть, желание овладеть податливым телом, ворваться в него и двигаться до тех пор, пока хватит сил.
Дай не обращал внимания на частые тяжелые вдохи и рваные выдохи, не концентрировался на болезненных царапинах, украсивших его спину, но все равно успел поймать губами стон, вызванный его грубоватым, торопливым проникновением. Всем телом ощутил, как Юу напрягся под ним, сжимаясь и замирая, чтобы не причинить себе дополнительную боль лишним движением. При всем своем цинизме садистом Дайске себя не считал, зато доставить партнеру незабываемое удовольствие ставил себе в обязанность. Поэтому, выругав себя за небывалую несдержанность и какую-то подростковую торопливость, он перестал двигаться, припадая губами к шее Юу. Дай целовал его по-прежнему страстно и горячо, но вкладывал в каждую ласку чуть-чуть нежности. Он с удовлетворением отмечал, как Юу перестал жмуриться, как выпустил из болезненного плена до крови закушенную нижнюю губу, как впервые сам сделал пробное движение бедрами. Дай подарил ему еще несколько секунд, чтобы в следующий миг с силой толкнуться в только-только начавшее рассла*цензура*ся тело. Боль, причудливо перемешавшаяся с удовольствием, туманила сознание Юу, вынуждала подаваться навстречу хаотичным, резким движениям, прогибаться в спине так, что, того и гляди, сломается позвоночник. Дайске наращивал силу и скорость своих толчков, попутно отмечая, что никогда еще его имя не звучало так одуряюще сладко. В какой-то момент ощущения стали просто невыносимыми: Дайске замер ненадолго, словно пораженный молнией, потом по инерции двинулся еще пару раз и обессилено упал на распростертое под ним тело. Юу трясло, будто в лихорадке: он так и не получил долгожданного удовольствия. Дайске виновато коснулся губами влажной от пота щеки, смыкая пальцы на напряженной плоти.
- Давай же… в моих руках…, - прошептал Дай, а Юу выгнулся дугой, освобождаясь. – Послушный котенок, покорный, - ладонь Дая скользила по бедрам и животу Юу, пока тот вздрагивал, справляясь с неожиданными по силе и остроте ощущениями. Последнее слово неприятно царапнуло, словно подтолкнуло на поверхность из пучины неги и расслабленности, заставляя осознать, что Юу лежал полностью обнаженный рядом с так и не раздевшимся толком Дайске.
«Как шлюху…» - с горечью подумал Юу, закрывая глаза и проваливаясь в вязкий, словно патока, сон.

-22-
Юу снился маленький остров. Даже не остров в прямом смысле слова – скорее, крохотный кусочек суши, со всех сторон омываемый темными волнами холодного моря. Во сне Юу понимал, что существовать его пристанищу оставалось совсем немного. Вода, выглядевшая скорее подтаявшим льдом, только накатывала, практически не отступая, поглощая землю сантиметр за сантиметром и все ближе подбираясь к ногам…
- Просыпайся, котенок, - отвратительно бодрый, веселый голос Дайске прозвучал над ухом, вырывая Юу из объятий тяжелого сна.
Парень потер лицо руками и сел на постели, чуть поморщившись от ноющей боли. Он хотел спросить, который сейчас час, но не успел даже раскрыть рта: в этот момент кто-то настойчиво желал услышать Юу. Чтобы ответить, нужно было подняться с постели и пройти полкомнаты. Юу же только повыше подтянул покрывало, не желая устраивать пикантное дефиле для Дайске. Под его внимательным, насмешливым взглядом Юу стало до того не по себе, что малодушно захотелось провалиться под землю. Звонивший понятия не имел о терзаниях Юу, снова и снова набирая его номер и выслушивая вереницы долгих гудков.
С трудом подавив в себе желание попросить Дайске отвернуться, Юу неловко сполз с постели, пытаясь завернуться в покрывало, чем еще больше развлек Дайске. Телефон обнаружился в кармане джинсов, а из трубки дурным голосом заорал Тошия:
- Где тебя черти носят? Ты мог предупредить, что тебя не будет дома? Да мне из-за тебя…, - Тошия выдохся и сделал паузу, чтобы перевести дыхание, а Дайске грациозно потянулся, даже не поднимаясь, а перетекая в вертикальное положение. Потом в пару шагов сократил расстояние между собой и Юу, перехватывая его руку.
- Не кричи, - Юу даже не подозревал, что голос Дайске может звучать так обволакивающе мягко. – И прости, что из-за меня ты провел весь вечер в ожидании, когда мог бы пригласить к себе какого-нибудь симпатичного мальчика, - на секунду Юу показалось, что его оглушили. Звуки перестали проникать под плотный кокон, исчезли запахи, цвета потеряли яркость и поблекли, превращая реальность в старую фотографию. Одно дело просто знать о том, что когда-то Тошия и Дайске состояли в близких отношениях, и совсем другое – получать этому реальное подтверждение. В издерганном сознании Юу никак не выстраивалась правильная картина взаимоотношений Дайске с Тошией. Кем они являются друг для друга, если не считают нужным скрывать посторонние связи? И что тогда случилось несколько часов назад? Чем это было для Дая? Развлечением, очередным трофеем, изощренной игрой… Ни один из вариантов не делал чести Юу. Сколько бы он ни демонстрировал характер на публике, в душе он по-прежнему оставался тем, кем привык быть: послушным, покорным, подчиняющимся и принимающим. Он проиграл Дайске еще в самом начале, недооценил, решил, что сумеет потягаться с человеком, который годами оттачивал свое мастерство на десятках парней, подобных Юу. Нежность, трепет, взволнованность в голосе и страх отказа мог бы сыграть любой актер средней руки. Дайске же справился со своей ролью с истинно театральным блеском.
Юу очнулся только тогда, когда Дайске небрежно хлопнул его по щеке, совсем не больно, но так обидно.
- Одевайся, я буду ждать тебя внизу. И поторопись, пожалуйста, - археолог на секунду крепко взял Юу за подбородок, не позволяя опустить голову, посмотрел ему в глаза и удовлетворенно улыбнулся. На секунду Юу почудилось, что за человеческой улыбкой проступил хищный, звериный оскал.
Юу еще немного постоял посреди комнаты, комкая ткань покрывала в пальцах и кусая губы. Ему нестерпимо хотелось запереться в душе, позволить обжигающе горячей воде стекать по своему телу, смывая воспоминания о чужих приеосновениях. Юу казалось, что он сейчас пахнет Даем, его силой, властью, что на его коже отчетливо проступают метки, оставленные настойчивыми губами и руками. Он воспринимал себя не личностью, но вещью, собственностью.
Дрожащими руками Юу кое-как застегнул джинсы и натянул футболку, краем сознания отмечая, что с него сталось бы надеть ее наизнанку или задом наперед. Но одежда создавала иллюзию защищенности, скрывала от чужих любопытных взглядов печати принадлежности, в причудливом беспорядке рассыпавшиеся по коже. Одеваясь, Юу старался не встречаться взглядом с зеркалом. По внутренним ощущениям определение «шлюха» уже проступило на лбу, подкрепляемое следами на шее и запястьях. Их Юу не мог скрыть даже при большом желании.
Однако ему стоило поторопиться, чтобы не навлечь на себя гнев Дайске. Порефлексировать, пожалеть себя и еще раз расписаться в собственном безволии можно было и в ванной Тошии. Если бы еще можно было избежать неприятного разговора, который наверняка ожидал Юу дома у приятеля, то парень сам торопился бы покинуть отель и оказаться под защитой какого-никакого человеческого жилья.
Дайске обнаружился на крыльце отеля. Высокий, длинноволосый, красивый той грубой, мужественной красотой, которая заставляет женщин сходить с ума, он походил скорее на демона, чем на человека. В неверном свете луны и тусклых уличных фонарей его лицо превратилось в маску. Глаза исчезли в темных провалах, подчеркнулись скулы, на щеках залегли темные тени.
- Ты похож на уставшего от бессмертия демона, - Юу сам не знал, зачем сказал это, но что-то менять уже было поздно.
Дайске ничего не ответил, искривив губы в усмешке. Потом потянулся, разгоняя странное оцепенение, и похлопал себя по карманам в поисках сигарет.
- Я вызвал тебе такси. Тошия волнуется, - Дайске затянулся, с наслаждением впуская в легкие первую порцию дыма.
- А ты? – Юу не понимал до конца, чего он хотел больше: остаться, наконец, в одиночестве или провести еще немного времени рядом с Даем в попытке найти ответы на свои вопросы.
- Котенок, ты слишком любопытен, тебе не кажется? – снова этот насмешливый, снисходительный тон, снова никаких ответов, даже зацепок. Спросить еще раз не хватило времени: такси остановилось у кромки тротуара. Дайске подошел к нему первым и галантно открыл заднюю дверь, приглашая Юу внутрь. После того телефонного звонка он больше не касался Юу, явно собираясь обходиться без этого и далее. Дайске признался себе позже, что никак не ожидал от Юу такой смелости: парень не только вплотную приблизился к нему, но и с жадностью прижался к его губам своими. Археолог уловил в этом коротком, жгучем поцелуе болезненную потребность в нежности, страх одиночества и искреннюю, такую детскую обиду. Не мог он не заметить и того, что его сердце, всегда такое послушное и холодное, замерло ненадолго от ноющей боли и незнакомого доселе чувства вины.
Юу скользнул в салон, сжимаясь на гладком кожаном сидении. Его ощутимо знобило от ночной прохлады и нервного перенапряжения. Он обнимал себя руками, пытаясь удержать последние крупицы тепла и не прислоняться к ледяной на ощупь коже салона. Некстати возникшая ассоциация с мертвецами только усилила напряжение, превращая его в физическую боль.
Дайске хотел уже захлопнуть дверцу и отступить на шаг, чтобы такси смогло отъехать от тротуара, когда заметил глаза Юу. Он ощутил на себе все те эмоции, которые переполняли парня, но понял, что тот не попросит о помощи. Просто не сможет переступить через себя. Дай отмахнулся от разумной мысли, что последний его поступок не вписывается в схему игры и может запросто все разрушить, и сел в машину. Практически сразу же подтянул несопротивляющегося Юу к себе, устраивая его у себя на коленях, обнимая его поверх сомкнутых рук.
- Так теплее? – Дай спросил едва слышно, заставляя Юу сконцентрироваться на его голосе, выбраться из бессознательного состояния. Парень кивнул в ответ, ощущая, как даже не тепло, жар тела любовника касается его холодной кожи. Впервые этот жар не обжигал, но согревал, окутывал хрупкое тело, вынуждал его расслабиться. – Тише… все в порядке. Я с тобой. Все нормально…, - шептал Дай, а Юу хотелось возмутиться, что это как раз и ненормально. Картина мира, в котором бы гармонично располагались он и Дайске, не выстраивалась, сколько не вводи переменных. Неопытный и беззащитный перед сменой масок и талантом игрока, Юу терялся, стоило Даю отступить от ожидаемой модели поведения. Археолог же вовсю этим пользовался, непредсказуемо меняя сценарий и план своей игры. Это ласковое объятие, нежный шепот, тепло дыхания на коже никак не вязались с недавним равнодушием и чувством собственного превосходства. Юу не знал, как вести себя. Он понял наконец, как чувствовали себя рыбаки, попавшие в шторм в своих утлых лодочках. Каждая волна могла стать последней. Но всегда оставалась крохотная надежда на спасение и возвращение на твердый, надежный берег.
Погрузившись в эти странные мысли, представляя себе то большую волну с гравюры Хокусая, то спокойное озеро Хаконе, написанное Хиросигэ, Юу незаметно уснул, тесно прижавшись обветренными, искусанными губами к жилке на шее Андо.
Из такси Дайске выбрался только чудом, получив неожиданную помощь со стороны Тошии, в нетерпении кружившего по двору и успевшего уничтожить пачку сигарет.
- Что с ним? – Тошия нервничал, стараясь заглянуть Юу в лицо.
- Просто спит. Устал. Сегодня был очень длинный день, - в голосе Дайске Тошия уловил довольные мурлыкающие нотки. С удивлением мужчина уставился на бывшего любовника, потрясенный столь странным для него поступком. Провожать случайных партнеров, призванных скрасить ночь, было не в привычках Дайске. Тем более странным выглядело мрачное удовольствие, написанное на лице Дая, когда тот сильнее прижимал к себе хрупкое тело.
Сам же археолог не мог не признать, что ношение Юу на руках стало для него чем-то вроде традиции. И этот маленький ритуал взамен потраченных сил дарил ему удовлетворение. «Мне просто нравится знать, что он принадлежит мне», - честно признался себе Дайске, поднимаясь вслед за Тошией к лифту. Может быть, стоило поиграть еще немного? Дайске решил, что ответит себе на этот вопрос утром.