XIX

XX

***

***

***

XXI

- Итак, Такашима-сан, - Тошимаса уперся в край стола, длинные пальцы непроизвольно отсчитали несколько ударов сердца, отбивая его нестройный ритм по металлической поверхности столешницы.
Кою поднял глаза: растерянность смешалась с неуверенностью и злостью.
- Я уже говорил сегодня с вашим помощником, сказал все, что знаю: какого черта…
- Вы знаете эту женщину? - Хара прервал полную негодования реплику парня, опуская на стол перед ним снимок убитой Ватари.
Уруха на секунду замер, присматриваясь. Затем протянул руку и взял снимок, чтобы поднести его ближе к близоруко сощуренным глазам.
- Вряд ли, - наконец выдохнул он, возвращая фотографию.
- Что вы делали сегодня с восьми до десяти вечера?
Парень снова замер на неудобном стуле, глядя в глаза полицейскому. Тот смотрел испытывающим взглядом, выжимая правду из расширенных зрачков подозреваемого.
- Меня подозревают в убийстве? – Выдавил Кою из себя спустя пару секунд размышлений.
- Да, - не стал врать детектив Хара.
- Мне нужно позвонить, - ответил на это Такашима, откидываясь на спинку стула. Тот жалобно пискнул под весом парня, но Кою не обратил на это внимания. Сейчас его мысли были занятым одним единственным вопросом: что делать с алиби? То у него было, но… озвучить его означало привлечь орду неприятностей не только на свою голову, но и на голову человека, который мог его подтвердить. Кою было необходимо позвонить. Правда, он не знал номера, но телефонный справочник должен был ему в этом помочь.
- Ответьте на вопрос, Такашима-сан, - Тошимаса медленно опустился на стул напротив Урухи, не сводя с сосредоточенного лица парня привычно холодного взгляда.
- Сначала мне нужно поговорить по телефону, - стоял на своем Кою. Он не мог рисковать репутацией Широямы: если общественности станет известно, что прокурор спит с парнем по вызову, подозреваемым в убийстве, то…
Почему Такашиму волновало, что будет с клиентом, было банально просто: имя Кою так же всплывет в деле, станет известны подробности его биографии, род деятельности, что поставит жирный крест на его дальнейшей учебе в университете, и в будущем – и на успешной карьере в качестве психолога-криминалиста. К тому же, знакомство, хоть и подобного рода, с главным прокурором департамента было ему явно на руку: мало ли, где могут пригодиться подобные связи.
- Я требую телефонный звонок – это мое законное право.
- Хорошо, - развел руки Хара, уступая. – У вас есть две минуты, - мужчина поднялся и, собрался, было выйти из комнаты, как Такашима поспешно выпалил, обращаясь к нему с неожиданной просьбой:
- Мне нужен телефонный справочник! Пожалуйста, - тут же добавил он, глядя на детектива с мольбой в блестящих глазах.
- Я скажу офицеру – он принесет, - не стал возражать Хара, после чего скрылся за дверью.
Офицер появился через несколько минут, молча передал толстый том и вышел из комнаты для допросов, оставляя Такашиму наедине с волнением и страхом. Те, издеваясь, щекотали напряженную спину, взбираясь вверх по рельефным позвонкам.
Кою тут же выудил свой мобильный и открыл справочник, начиная хаотично выискивать нужную ему фамилию. Вероятность того, что в справочнике будет всего один Широяма Юу была мизерной, звонить по всем номерам было чревато последствиями – Такашима, минимум, мог не успеть дозвониться до нужного человека.
- Надо было взять номер его мобильного, - зло процедил он, коря себя за допущенную оплошность, но в то же самое время понимая, что проверь полиции список его контактов – и неприятностей обоим мужчинам не избежать.
Найдя искомую фамилию, Кою стал перелистывать страницы, выискивая заветное имя. Сердце, захлестнутое адреналиновой волной, бешено колотилось в висках, руки вспотели, отчего телефон то и дело норовил выскользнуть из пальцев. Пришлось положить его на стол и спрятать руку в карман брюк, пытаясь унять предательскую дрожь в напряженных мышцах.
В телефонной книге обнаружилось лишь три человека с нужным именем. Теперь оставалось молить господа о том, чтобы искомый Широяма Юу сейчас находился дома и подошел к телефону.
Набрав первый номер, Такашима с напряжением стал вслушиваться в тишину, которую скоро сменил механический голос, сообщивший, что данный номер не существует. Порывисто выдохнув, Кою набрал второй ряд чисел и уже спустя пару гудков смог выдохнуть гулкое облегчение: на том конце ответил знакомый, чуть сонный голос главного прокурора.
- Это Такашима. У нас очень крупные неприятности, - тут же выдал парень едва различимым шепотом, не дав Юу толком разобраться, что к чему. Говорил парень предельно тихо: знал, что комната в любом случае прослушивается, а знать содержание его разговора с прокурором посторонним было ни к чему.
– Меня задержали, подозревают в убийстве. Детектив Хара требует мое алиби на сегодняшний вечер. Оно у меня есть, и это – ты. Что предлагаешь делать?
На том конце повисла гнетущая тишина, и лишь только отдаленное эхо тяжелого дыхания пробивалось сквозь треск радиоволн.
- У меня времени в обрез – сейчас явится Хара и снова начнет допрос. Я жду указаний. У меня в любом случае неприятности, не стоит их усугу*цензура* еще больше. Я могу сказать правду, а могу немного ее изменить. Так, чтобы не всплыли некоторые пикантные подробности о характере наших с тобой отношений.
- А попроще? – Уставшим голосом осведомился Широяма, который явно не понимал, что вообще сейчас происходит и насколько крупные неприятности все это сулит.
- Я говорю, что провел вечер с тобой: мы познакомились сегодня на лекции, договорились о встрече, поужинали, пошли к тебе. Все не так уж и далеко от правды. Начнут копать – в университете подтвердят наши слова, да и все остальное… разве что младший детектив…
- Что с ним не так? – Было слышно, как грузно просел матрац кровати под опустившимся на него телом.
- Уке был с тобой, когда я… ммм…работал с потенциальным клиентом в баре. Ты не мог меня не заметить, и младший детектив это знает.
- Может, я тебя не узнал, - нашелся Широяма: сон отпустил его сознание, угроза скандала действовала бодряще на сознание, только-только выхваченное из царства сновидений. – Знаешь, утром я познакомился с подающим надежды студентом, а в баре видел шлюху…
Такашима поджал губы, но промолчал, понимая, что сейчас не время и не место напоминать о том, о чем Широяма и так знал.
- Окей, предположим, прокатит. Теперь степень близости наших отношений. На какой стадии они находятся? И быстрее отвечай, потому что время истекло!
- Трахались мы или нет?
- Именно.
- Мне будет удобней, если это останется между нами.
- Нет так нет. Мне это тоже на руку. Отправь мне номер своего мобильного на мейл. И жди звонка от детектива, - Кою поспешно сбросил вызов, захлопнул книгу и принял привычную позу, ожидая сообщения с номером мобильного. И возвращения старшего детектива.
Но первым вернулся офицер: забрал телефонную книгу, бесшумно удалился, а уже затем в комнату для допросов неслышным шагом вошел детектив Хара.
- Теперь вы ответите мне на вопрос, где были во время убийства Ватари-сан? – Занял свое место и посмотрел на подозреваемого.
- Отвечу, - поймав взгляд мужчины, ответил Кою. – Думаю, мой ответ объяснит вам, почему предварительно я должен был позвонить. Сегодняшний вечер я провел в компании Широямы Юу, вашего главного прокурора. Позвоните ему – он подтвердит каждое мое слово. Думаю, у вас нет причин сомневаться в надежности подобного алиби.
Хара ничего не ответил. Испытывающий его взгляд был прикован к лицу Такашимы, словно пытался прочесть в его чертах ответы на вопросы, не заданные вслух, но имевшие для детектива первостепенное значение.
- Хорошо, мы проверим ваше алиби. Теперь ответьте на вопрос – отчего вы не заявили в полицию, что ваша младшая сестра пропала?
Глаза Кою расширились, в темных зрачках плескалось неподдельное удивление. Он чуть подался вперед, недоверчиво глядя на Хару.
- Потому, детектив, - начал он медленно, - что у меня нет младшей сестры, - затем так же медленно вернулся в исходное положение и добавил, переходя на привычный рабочий тон. – У меня нет и не может быть сестры, потому что у меня нет родителей. Проверьте мои данные – моя мать оставила меня сразу же после рождения, я воспитывался в приюте. Если у меня и есть биологически братья и сестры, мне о них ничего не известно – я никогда не видел своей матери или отца, я не знаю ни их имен, ни места жительства, да и не интересовался никогда. В принципе, мне повезло в этой жизни, у меня есть мозги и возможность пользоваться ими на максимум их возможностей.
- В квартирах Като и Ватари были обнаружены детские останки. Анализ ДНК, проведенный экспертной группой, выявил, что девочка является вашей биологической родственницей. Матсумото-сан, лучший эксперт в этой области, настаивает на том, что убитая – ваша сестра.
- Я ничего об этом не знаю, - проговорил Такашима твердом, в то время как в горле обосновался плотный липкий комок незнакомого чувства – жалость. Ему было искренне и по-человечески жалко убитого ребенка, и тот факт, что он приходился ему родной сестрой…
Кою резко втянул в себя спертый воздух помещения, чтобы затем толчками выпустить его из легких:
- Этот Като… это он убил ее? Вы… вы знаете ее имя? – тяжело глотнул и перевел дыхание, уже жалея, что сорвался.
- Мы этим занимаемся. Есть предположение, что ваша сестра стала жертвой ритуального убийства.
Кою промолчал, не найдя подходящих слов. Уставился в стеклянную стену сбоку от себя, а затем спросил, не глядя на полицейского:
- Я могу быть свободен?
- Думаю, у нас больше нет причин вас задерживать. Мы проверим ваше алиби, а пока не покидайте пределов префектуры.
Такашима машинально кивнул, поправил светлую челку и, громко отодвинув стул, поднялся, чтобы, не прощаясь, покинуть стены комнаты, оставив детектива Хару с неподдельным интересом рассматривать тонкий след, оставленный ходом его мыслей.

XXII

_______________________

***

***

XXIII

Ясу устало зевнул, рукой подпирая щеку. Глаза слезились, текст так и норовил расплыться черной кляксой по гладкой поверхности листа. Один, второй, третий – они медленно перекочевывали на пол, возводя хлипкие вавилонские сооружения, грозящие рухнуть к ногам специалистов, стоит их коснуться незрячему сквозняку.
- Месяцы бестолковой болтовни, - терпение Акихиде первым приказало долго жить. Отбросив от себя измятую страницу, Сато прикрыл глаза, откидываясь на спинку стула. Тот протяжно застонал, прогибаясь под тяжестью тела. – Если так и дальше пойдет, то…
- Я нашел, - Акихиде не успел закончить мысль, как был прерван взволнованным возгласом Ясунори. – Смотри! – Прямо перед ним на стол легла одна из сотен однообразнейших страниц. Ничем не примечательная, она была покрыта рваными нитями фраз, которые, срастаясь в местах разрывов, превращались в полные смысла предложения, ужасающие своим содержанием.
- Твою мать, - сорвалось с языка всегда культурного криминалиста, заставляя Хаяши удивленно вскинуть тонкие брови. Сато стремительно углубился в текст, чтобы затем так же быстро из него вынырнуть, передергивая плечами от отвращения. На лицо словно упала липкая сетка паутины, в центре которой, перебирая своими членистыми лапками, копошился ужас.
- Господи, но они же больные, - выдохнул парень и посмотрел на хранящего молчание Ясу. Тот лишь прикрыл глаза в знак согласия. – Зачем?
- Своя жизнь дороже, - спокойно констатировал баллист, забирая листок бумаги, хранящий ужасы столь мерзостные, что о них было тошно говорить вслух.
- И они считали, что ЭТО поможет?
- Видимо. Просто, отчаяние… оно сильнее рассудка. Благоразумие в вопросах жизни и смерти всегда уступает место панике, а та рождает безумие. Хотя то, что сделали эти четверо…
- Это – хладнокровное, до мелочей продуманное убийство.
- Жертвоприношение, - уточнил Хаяши, просматривая следующую страницу текста. – Они не психи, Аки, не психи. Они – такие же, как и мы. Люди, которые хотят жить. Вот, - и тут же на стол перед Сато опустился еще один лист бумаги, испещренный печатными линиями ужаса.
Акихидэ принялся читать, прикрыл ладонью рот. На языке застыли слова, которые мужчина вряд ли бы смог произнести. Ясу снова погрузился в молчаливое созерцание, пытаясь переварить новую информацию. Догадываться о причинах поступка Като и знать их наверняка – вещи разные.
- Боже мой… - лишь и смог произнести Аки, сползая по спинке стула. Усталость накрыла плотным, чуть отсыревшим от утреннего тумана саваном, заставляя сознание вяло пульсировать, пытаясь пробиться сквозь эту бурую преграду.
- У Като был рак кожи, отсюда становится понятным, отчего он хранил в подполье кожу убитой; Ватари хотела вылечить сына от шизофрении – ей понадобился мозг; Вдова пыталась излечить бесплодие, а Тень48 – снова встать на ноги. У меня один вопрос: почему Като оставил сердце? – Акихиде поднял глаза на Ясу, встречаясь с ним взглядом.
- Он не хотел говорить об этом с остальными, хотя, как я могу судить по переписке Ватари с Вдовой, остальным это не особо нравилось. В таком деле честность – требование вполне разумное.
- Да уж… - поджал губы Сато, ладонью пытаясь стереть усталость с осунувшегося лица.
- Вот, читай дальше, - Ясу тем временем успел просмотреть следующие страницы, находя новую, не менее ценную информацию.
Акихиде вздохнул и принялся дальше изучать то, о чем бы предпочел ничего не знать. По коже, разрывая ее на мелкие полупрозрачные кусочки, ползли мурашки. Передергивая плечами, поводя лопатками, Сато пытался отогнать от себя мерзкое ощущение: ему все время казалось, что это с него вот-вот снимут кожу, что это его сердце сейчас вынут из груди, проломив ребра. Но самым ярким, самым невыносимым чувством было ощущение присутствия ее – маленькой девочки, ставшей жертвой отчаяния и страха. Четыре сознания, поглощенные ужасом решили, что она должна умереть, чтобы они могли жить дальше. Это было больше, чем несправедливо.
- Знаешь, я ее понимаю, - откладывая в сторону прочитанную страницу, проговорил Аки. – Я бы на ее месте тоже начал мстить. Когда тебя убивают… Знаешь, нам этого не понять, такое вообще невозможно понять, - голос дрогнул; Акихиде опустил глаза, собираясь. Перевел дыхание и снова посмотрел на Ясу. – Будем звонить детективу, или сначала доложим обо всем Джоу-сан?
Ясунори посмотрел на часы. Те высвечивали начало пятого.
- Еще рано. Иди отдохни. В семь я позвоню Тоши, а потом доложим обо всем Джоу. Теперь мы знаем, где искать следующую жертву, так что пару часов можно пожертвовать и на сон, - улыбнулся ободряюще, а затем поднялся с кресла, нависая над Акихиде. – А вообще, я не очень расстроюсь, если мы опоздаем…
Аки поднял глаза и понимающе посмотрел на Ясунори. Он был полностью согласен с баллистом. Не важно, какими мотивами руководствовались те четверо, главным было то, что итогом стало жестокое убийство ни в чем неповинного ребенка. Ни одна цель не могла оправдать подобное средство.

Тук. Тук-тук-тук.
Раздражало.
Таканори сжал кулаки, больше не в силах выслушивать рваный ритм, который выстукивали его пальцы.
Ниимура возвел к потолку слезящиеся от недосыпа глаза, мысленно благодаря того, кто надоумил криминалиста прекратить издеваться над его психикой.
- Мог бы и попросить, - не очень любезно процедил Матсумото, бросая на патологоанатома недружелюбный взгляд.
- И выслушивать твое обиженное нытье? – Ниимура скосил глаза, лишь их краешком выхватывая бледно-зеленое в рассеянном свете лифта лицо Таканори. – Я лучше чокнусь от твоих драммерских способностей.
Матсумото поджал губы, но от комментариев воздержался. Энный по счету скандал за ночь, проведенную в стенах лифта, не выдержит даже его психика.
- Интересно, на каком этаже мы застряли? – Решил сменить тему Така, когда тишина стала разъедать барабанные перепонки, легким безумием просачиваясь в мозг.
- Падали недолго, значит, на втором-третьем, - нехотя ответил Тоору, сложенными домиком пальцами вычерчивая на своем лице ровные вертикальные линии.
- Интересно, почему не разбились…
- Мне так повезти не могло.
- Очень остроумно.
- Это правда, Матсумото.
- Ты так сильно меня не любишь?
- Ты так умело отбиваешь любое желание тебя любить.
- В смысле?
- В прямом, Таканори.
Эксперт замер, с неподдельным удивлением глядя на коронера. Тот ответил ему прямым взглядом: откровенно уставшим, с легкой, красноватой грустью в расширенных зрачках.
- Знаешь, я сейчас подумал глупость…
- Это естественное для тебя состояние, Матсумото. И это в большинстве своем раздражает. Ты не умеешь быть серьезным. А профессия, знаешь ли, обязывает. Если бы ты не был лучшим, не смотря на свою безалаберность, Джоу-сан давно бы тебя выперла. И Хаяши с Масахико отправила бы следом.
- Ты вообще социопат!
- Но я – один из лучших социопатов в этом отделе, - усмехнулся, чуть искривив губы.
- Ты меня не перевариваешь, так почему же вечно помогаешь? – Давясь обидой, все же спросил Таканори, оборачиваясь к патологоанатому в три четверти. – Порой мне кажется, что ты обо мне заботишься. По-своему, но заботишься. Иногда мне кажется, что я тебе нравлюсь, - прямо, в лоб, чтоб уже наверняка.
Ниимура пожал плечами, неопределенно хмыкнув.
- Может, и нравишься. Ты всем нравишься, почему я должен быть исключением? – Обернулся, ловя взгляд Таки. – Поверишь, Матсумото, я тоже умею чувствовать.
Таканори замер, опуская глаза в пол.
- Ну да, - невнятно пробурчал он, почесав нос. Разговор получался откровенно дурацким, поселяя в груди чувство неловкости. Привыкший к одним лишь колкостям, получаемым в свой адрес от патологоанатома, сейчас он терялся, не зная, как реагировать на слова мужчины.
- Матсумото, ты первым затеял этот разговор, - решил напомнить Тоору, в отличие от Таки не отводящий взгляда в сторону. – Теперь соизволь ответить, зачем?
- Да затем, что странно все это. Ты вечно надо мной издеваешься, унижаешь, а потом бросаешься помогать. Я даже не знаю, что хуже. По-честному.
- По-честному, ты мне нравишься, Матсумото, но ты – идиот, а идиотов я не люблю.
- О, спасибо хоть на этом, - колко ответил Така, пытаясь скрыть за ядом слов горечь обиды. Мужчина знал, что его не воспринимают серьезно, но слышать подобные слова в свой адрес все равно было не особо приятно. Особенно от человека, которым столько лет безмолвно восхищаешься.
- Ты сам затеял этот разговор, никто не говорил, что будет приятно. Правда вообще редко бывает приятной. Но, Матсумото, мое мнение еще не показатель.
- Утешил, - зло процедил Така, начиная подыматься на ноги. Те успели затечь от долгого сидения в одной позе и теперь слабо слушались своего хозяина, подкашиваясь и неприятно покалывая.
- Така… - обреченно простонал Ниимура, неожиданно демонстрируя чувства.
Матсумото замер, удивленно глядя на коронера:
- И что это было? – Тихо спросил он, понимая, что начинает волноваться. Почему – и сам не знал, но чувство, столь тонкое и щемящее, уже успело обосноваться в груди, сжимая и желудок своими ледяными пальцами.
- Ты мне надоел, Таканори, - вздохнув, ответил патологоанатом, поднимая голову так, чтобы прямо смотреть на своего собеседника. – Намеков ты не понимаешь, прямого текста – тоже. Я три раза сказал, что ты мне нравишься, ты же зацепился за причины, по которым я не хотел этого признавать.
Матсумото замер, так полностью и не выпрямившись. Грузно привалился к стенке лифта, с нескрываемым отчаянием глядя на Ниимуру.
- Ну, вот какого хрена? – Все же выдохнул он, с отвращением замечая, как неприятно ломается голос, дрожа от слез, застрявших где-то в горле. – Ну и что теперь делать?
Патологоанатом лишь пожал плечами, упершись взглядом в двери лифта. Гипнотизировал их, заставляя открыться. Те, вздрогнув вместе со всей кабинкой, послушно разбежались в разные стороны.
- Ты идешь? – Ниимура плавно поднялся на ноги, через плечо оглядываясь на Таканори, глядящего в стену прямо против него.
- Нет, останусь здесь навечно, - бросил он, не отрываясь от созерцания бестелесных своих мыслей, вросших в темный глянец металлической облицовки лифта.
- Не будь ребенком, Матсумото, - скривив нос, ответил коронер, обернулся и шагнул к Таке, протягивая руку. – Идем, продемонстрирую, что в моем понимании значит «нравишься»…


- Масахико-сан, Масахико-сан! – Мико так сильно встряхнула бесчувственное тело дактилоскописта, что голова его с глухим звуком ударилась об асфальт. Ойкнув, девушка отпустила худые плечи мужчины, чтобы дрожащими ладонями зажать округлившийся от испуга рот.
- Эй, что такое? – Мико не успела удивиться, как рядом с ней материализовалась невысокая фигура в черном. Откинув капюшон ветровки, она присела на корточки, пару раз похлопав Юуки-сан по бледным щекам.
- Эй, Юки, очнись, - проговорил незнакомец вполне женским голосом, а затем обернулся к Мико. Сомнений не осталось – перед девушкой и ее безжизненным коллегой замерла молодая женщина.
- Давно он вырубился? – Грубовато спросила она, глядя на Мико из-под серебряного навеса длинной челки.
- Минуты две назад, - тяжело сглотнув, ответил она. – Но это все – призрак, - ляпнула, не подумав, и тут же об этом пожалела, замечая, как меняется лицо незнакомки.
- Она действительно есть, - переходя на шепот, уже не столь уверенный, торопливо продолжила Мико, пытаясь оправдаться. – Весь отдел знает о ней…
- Так, ладно, - тряхнув головой, отрезала женщина, видимо, не желая вникать в подробности массового помешательства криминальной лаборатории. – Юки, ты меня слышишь? Юки, давай, поднимай свой зад! – Пара звонких пощечин, и дактилоскопист со стоном разлепил потемневшие веки, удивленным взглядом скользя по лицам девушек.
- Мико, она ушла? – Заплетающимся языком спросил мужчина, приподнимаясь на локтях и только сейчас замечая присутствие рядом с собой еще одного живого существа. – Оми-тян?
- Привет, - бросила незнакомка и, опершись на колени, резко поднялась. – Что за фигня у вас тут происходит? – Скептически вскинула проколотую бровь, поправляя на себе одежду.
Мико тут же последовала ее примеру, чтобы, встав на ноги, помочь подняться и дактилоскописту. Того заметно пошатывало, уводя в сторону. Видимо, при падении мужчина, таки, чувствительно приложился затылком об асфальт.
- Масахико-сан, вы в порядке? Может, вызвать «Скорую»?
Юуки, кривясь от пронзительного голоса ассистентки Матсумото, скептически посмотрел на его обладательницу.
- Это будет явно слишком. Да и как ты себе представляешь мои объяснения: извините, доктор, но меня вырубил призрак мертвой девочки? Сколько раз я ударился головой, говорите? Нет, я не желаю прокатиться в больницу…
Мико вспыхнула, поджав кукольные губки, а Оми коротко хохотнула, во всех красках рисуя себе эту картину.
- Я, конечно, слышала, что вы там все психнутые, но не думала, что все настолько печально, - отсмеявшись, поделилась своими мыслями знакомая Масахико, с любопытством поглядывая то на мужчину, то на замершую подле него девушку. – А вообще, я по делу, - тут же сменила тон на серьезно-деловой.
- Да уж, думаю, ты не ради спасения моей персоны притащилась аж в другой конец города в начале…. А который сейчас час? – Юки замер, сведя брови на переносице.
- Начало второго.
- Оми, ты нормальная?!
- Я-то вполне, но, зная тебя, я пришла к заключению, что в такое время ты еще должен быть на работе, - усмехнулась не очень весело, а потом добавила примирительно. – Ладно, я сначала заскочила к тебе домой, но там никого не застала, из чего сделала вывод, что ты все еще торчишь в лаборатории. Позвонила Джоу, та меня обматерила, но подтвердила мои предположения.
- Что за срочность? – Тяжело вдохнув, спросил Масахико, отстраненно оглядывая темную стоянку покрасневшими глазами. И Мико, и Оми заметили этот взгляд: не прочесть в нем отголоски страха мог разве что совершенно ненаблюдательный чурбан с глаукомой на оба глаза.
- Это личный разговор, - не стесняясь, ответила Оми, кивком головы указывая на Мико. Девушка понятливо кивнула и торопливо раскланялась, тут же направляясь в сторону прегражденного шлагбаумом выезда.
- Эй, я же тебя подвезти собирался, - тут же опомнился Юуки, на что Мико лишь махнула рукой, бросив: «Как-нибудь в следующий раз», а затем скрылась в зеленоватом сумраке туннеля.
- Пойдем, меня подвезешь, - подцепив Юуки под локоть, бросила Оми и поволокла растерянного мужчину в сторону его авто, попутно продолжая. – Думаю, ты в курсе, что Шинья причастен к делу Като. Этот детектив плотно за него взялся, сегодня приходил к нему домой.
- Э-э-э… - Юуки растерялся, но быстро собрал мысли в кучку и уже более внятно поинтересовался, - ну, а я здесь каким боком? Хара слушает меня только в том случае, если дело касается идентификации личности по отпечаткам пальцев. К тому же, если Тошимаса заинтересовался личностью Шиньи, то явно неспроста: ты же в курсе, что в школьные годы они были очень дружны?
Оми резко остановилась, опешив.
- Н-нет, - растерянно проговорила она, во все глаза глядя на Масахико. Тот лишь поджал губы в ответ:
- Ну, там обычная история: Терачи перебрались в наш район, когда мы учились в средней школе. Ты Шинью знаешь, парень он не особо общительный, такой… немного со странностями, так что найти друзей в новой школе ему было довольно проблематично. А Хара… ну, он как раз по таким фрикам и специализируется. Они быстренько нашли общий язык, насколько я знаю, были «не разлей вода» аж до окончания школы, а потом Шинья с семьей перебрались в Токио. Не знаю, поддерживали они связь после или нет, но… если ты не знала про их дружбу, то, думаю, что нет.
- М-м… понятно, - цокнув языком, ответила девушка. – Ладно, не суть важно, - что-то обмозговала и продолжила, останавливаясь у машины Масахико. – Короче, у Шиньи неприятности, он вляпался в это дело по самую макушку, а вместе с ним и Хиро…
- Такахиро?
- Угу, - кивком головы подтвердила Оми, - можешь считать меня стoкером, но я сегодня проследила за Шиньей. Он встретился с твоим братом, очень долго о чем-то с ним говорил у себя, а потом нагрянул Хара и тоже поболтал с Сакито. По выражению лица обоих могу сделать предположение, что итог не особо их порадовал. Поэтому я здесь. Думаю, ты не очень удивишься, если я буду просить тебя поговорить с братом. Повлияй на него. Пусть… я не знаю, что именно они с Шиньей скрывают, но мне это не нравится. Мы с ребятами… эх… - тяжело вздохнула и опустила глаза, - вот между нами, Юки, как между людьми, которые чуть было не угодили вместе под венец: и я, и Йоми, и Наото с Рукой… мы не знаем, что думать, правда. Не хотелось бы подозревать самое ужасное, но… мы уже пару раз соврали этому Харе, а он парень неглупый. Понимаешь, о чем я?
Масахико молча кивнул, а затем порывисто шагнул вперед, заключая девушку в объятия. Та не стала противиться, лицом зарываясь в складки кожаной куртки у него на груди.
- Я очень люблю Шина, и Сакито мне как брат, и я много готова ради них сделать, ты же знаешь, но если они сами начнут рыть себе яму… я не уверена, что мы сможем их оттуда вытащить. Если им есть, что скрывать… пусть будут осторожней: детектив – опасный человек. Ведь я права?
- Да, Оми, - согласно кивнул Масахико, понимая, что только что стал соучастником в деле, которое призван был расследовать. Теперь на кон было поставлено слишком много: перед мужчиной встал сложный выбор – помочь лучшему другу или спасти младшего брата…


- Почему? – В ночную тишину шепнул Уке, считая такты собственного сердца.
- Что «почему»? – В тон ему ответил Акира, пытаясь сквозь дрожь темноты коснуться теплого тела: замершего так близко от него, что кожа липла к коже. Обнаженное плечо младшего детектива первое оказалось под пальцами, которые оставили на нем несколько незримых следов, чтобы затем переместиться на грудь, застывая там: так горячо, чуть липко и тяжело.
Уке уже не дрожал, не дергался, когда Сузуки прикасался к нему. Только лицо его иногда искажала странная, болезненная гримаса покорности, но Акира не мог этого видеть, ослепленный сиреневатыми сумерками.
- Ну… вот это. Почему не оставишь меня в покое, почему… я?
- Ты мне нравишься. Еще что-то? – Прямо, как, в прочем, и всегда, ответил Сузуки, продолжая исследовать темноту. Руки его нашли изгиб шеи, остановились на ней, проводя пальцами по выступающему кадыку. Чуть вверх. Коснулись линии подбородка, очерчивая его мягкую грань. Еще выше, пока не обпеклись дыханием, срывающимся с приоткрытых губ. Те, почувствовав вкус чужой кожи, дрогнули, поддаваясь инстинктивному порыву. Сомкнулись, облизывая кончики пальцев, заставляя Акиру слегка улыбнуться, отмечая очередную маленькую победу.
Отняв руку от лица, он низко склонился к безвольно замершему под ним мужчине, оставляя влажный след на скуле и привкус собственного вздоха – на губах.
- Сузуки, я же убийца, - напомнил Уке, прикрывая глаза. Тяжело сглотнул, выдохом касаясь лица Акиры. Ласка была принята, она нежностью растеклась по жилам, заставляя и Акиру прикрыть глаза, на мгновение погружаясь в собственные ощущения.
- Да мне плевать, вообще-то, - наконец-то ответил мужчина, целуя мягкую впадину виска. – К тому же, мне не сложно тебя понять. Я бы тоже спустил с лестницы этого козла. А может, еще, что похуже придумал.
- Я мог бы…
- Но не сделал. Прости, Уке, но ты был слабаком. Ты не смог сказать правду матери, и то, что твоей решимости хватило на подобный шаг… Честно, я удивлен. Хотя, я могу предположить, что это было спонтанное действие.
- Почему ж: я часто мечтал о том, чтобы этот урод сдох, - поджав губы, тяжело выдохнул младший детектив, поведя плечами. Тех тут же коснулись горячие ладони, накрывая их, сжимая, вдавливая напряженное тело в жесткий матрац.
- Мечтать – это одно, сделать – совсем другое.
- Начинаешь меня осуждать? – Чуть усмехнулся и тут же вздрогнул, ощущая, как горячо скользят по его щеке губы, как они, так влажно, чуть липко, перемещаются на шею. Пальцы, разжавшись, отпускают плечи, ложась на шею, сжимая ее, перемещаясь выше, заставляя Ютаку запрокинуть голову, дыша часто-часто, ломано изгибаясь под тяжестью чужого тела.
- Хватит, Сузуки… - жалобно простонал он, ногтями царапая жесткую материю футона. – Я не могу…
Акира ничего не ответил. Сильнее сжал тонкое тело, обнимая его, укрывая теплом своего тела. Плавно прогнулся, не давая Ютаке возможности уйти от прикосновений, целуя линию подбородка, оставляя на коже дрожь своего дыхания. Было хорошо. Внутри все сжималось от волнения. Мышцы то и дело сковывала приятная судорога, внутренности скручивало от желания обладать. Близость, столь упоительная, непозволительная, сводила с ума.
Закусив тонкую кожу под подбородком, Акира со вздохом приняв в себя болезненный, полный слез стон и мягко, совсем неглубоко проник в напряженное тело, тут же сжимая покатые плечи, сдерживая дернувшегося Ютаку, не давая ему уйти, вырваться, убегая от источника новой боли.
Приподнялся, ловя на себе умоляющий, полный отчаяния и ужаса взгляд, приникая к нему, впиваясь в эти расширенные болью зрачки и тихо выдыхая, в губы, в эти приоткрытые в немом вопросе губы:
- Я умею быть нежным, Ютака, - и тут же опровергая свои слова, грубо сжал худые предплечья, скользя по ним вниз, закидывая руки Уке себе на плечи, заставляя обнять. – Держи меня крепче, - медленно вздохнул, прогибаясь в пояснице, проникая глубже, заставляя тихий стон царапнуть слух и кожу, мурашками разбегаясь по телу. – Твой отчим пользовался твоим телом, позволяя лишь себе делать все, что ему захочется, мы же на равных, Юта, - с придыханием коснулся сухих губ, прикрывая глаза от удовольствия. Ему до помутнения рассудка нравилось ощущать этого человека рядом, касаться его, целовать, чувствовать его несмелые прикосновения и дыхание на своей коже. Быть в нем и рядом с ним.
- Расслабься, Уке…
Тот покорно выдохнул, смелее обнимая Акиру за плечи, позволяя глазам приоткрыться, ловя затуманенный взгляд мужчины. Сузуки чувствовал, что ему подчиняются, выполняя его желания. Так уже было. Для него, Ютаки. И это не принесло ничего, кроме сильной душевной травмы, выместившейся в злобе, однажды себя реализовавшей самым отчаянным способом.
Сейчас нужно было сломить этот психологический барьер, дать понять, что им не хотят управлять, что желание обладать им, его телом, несет в себе и желание отдаваться.
- Юта… прикасайся ко мне, - мягко попросил, не потребовал Акира, выдыхая это в прохладную щеку, тут же касаясь ее своей щекой, ласково поглаживая. – Пожалуйста…
Ютака судорожно сглотнул, порывисто выдохнув через рот. Ему стало больно. От того, что его просят, не заставляют.
Несмело обнимая, Уке осторожно коснулся Акиры, кончиками пальцев обрисовывая верхние грани лопаток, поглаживая их, ощущая пупырышки мурашек, вызванных его же прикосновениями. Шевельнувшись, медленно повел головой в сторону, закрывая глаза и вот так слепо находя губы Акиры. Хотелось быть благодарным. Банальным, избитым способом.
Сузуки не сразу ответил на поцелуй, позволяя Юте самому целовать его, проникая все глубже и глубже, из поверхностного превращая его в откровенный, влажно-глубокий, горячий и чуть неловкий, но до дрожи приятный. Возбуждающий.
Обнимая Ютаку за голову, Акира сдерживался сколько мог, но желание оказалось сильнее, тело требовало более активных действий: эта карамельная тягучесть сводила с ума, заставляя едва ли не задыхаться от столь мучительной пытки. Перенимая инициативу на себя, мужчина прервал поцелуй, открывая глаза и тут же ловя растерянный, немного обиженный взгляд.
- Черт возьми, Ютака… - с отчаянием простонал он, снова целуя, но уже не останавливая тело, которое принялось плавно двигаться, незаметно наращивая темп.
Ютака пару раз дернулся, пытаясь вырваться, оттолкнуть от себя мужчину, но затем затих, удивленно распахнув полные слез глаза. Движения Сузуки стали более сильными, проникновения – глубже. Он все ближе и ближе приближался к барьеру, сломив который, заставил Юту на мгновение замереть, ртом хватая влажность воздуха, а затем вздрогнуть, но уже не от ужаса. Резко прогнувшись, парень с несвойственной ему грубостью сжал плечи Акиры, притягивая мужчину ближе, обнимая уже за шею, грозясь удушьем. Но Акира не обращал на это внимания. Наоборот, столь ярко выраженная страстность сводили с ума, убивая остатки сдержанности.
Движения стали рваными, их ритм пропитался безумием желания. Цепляясь друг за друга, эти два тела полностью подчинили себя один другому, и если Акира видел в этом странное, болезненное удовольствие, то Юта, в первую очередь, искал защиту и успокоение, и лишь затем – наслаждение. Он смог, хоть и не полностью, но довериться другому существу, ощущая в его действиях не только похоть.
- Ну, же, Ютака… - выбивая из себя по слову, прошептал Акира, уже не целуя – кусая раскрасневшиеся, опухшие губы Уке. По телу прокатывали волны приближающегося оргазма, но кончить первым Сузуки себе позволить не мог. Только не в этот раз, не с этим человеком. – Давай… - выдохнул, горячо припадая к влажной шее любовника, целуя ее, снимая с липкой кожи соленость пота. Прогнулся, скользкими пальцами находя отчетливо пульсирующий член, позволяя Ютаке самому задать нужный ритм. Несколько толчков, и руку склеило вязкое тепло, тут же просочившееся сквозь пальцы и начавшее стекать по тыльной стороне ладони.
Высвободив руку, Акира липкими пальцами коснулся лица Ютаки, заставляя его сильнее прогнуться в его объятиях, все еще переживая мгновения болезненного блаженства. Стирая сперму со своей ладони, Сузуки, сбивая уже давно нестройный ритм движений, припал к солоновато-вязким губам, сцеловывая с них пряность удовольствия, слизывая его с мягких щек и шеи, на которой снова сжались пальцы, в момент оргазма так сильно сдавивших Ютаке горло, что тот начал задыхаться.
- Ничего не говори, - тяжело сглатывая вязкую слюну, проговорил Акира, когда сознание немного прояснилось. Устроившись рядом с Ютакой, он повернул к нему голову, глядя на смутно видневшийся в рассветном сумраке профиль. Вяло шевельнул рукой, позволяя той коснуться руки Уке, чтобы ощутить лишь слабую дрожь, пронявшую ее в ответ. – Еще немного, и ты научишься не бояться. А пока, - вздохнув, оперся на локоть, приподнимаясь, - хочу, чтобы ты привык ко мне. Ты мне нравишься, Уке: не хочу тебя отпускать.
Ютака лишь кивнул в ответ, прикрывая глаза, чтобы за веками спрятать усталость и блеск слез: он не хотел, отчаянно, до спазмов в груди, чтобы его держали, но еще сильнее и отчаянней боялся, что его отпустят.

XXIV

Дайске с остервенением отшвырнул от себя утреннюю газету. В сосредоточенно сощуренных глазах горел недобрый огонь. Пальцы в непроизвольном жесте коснулись лица, сжимая и без того поджатые губы. Взгляд был устремлен в одну точку, прожигая пространство в том месте, где на нем сходились черные провалы зрачков.
Еще одно убийство. В то время, когда Каору… когда Каору так удачно решил заняться его воспитанием, закрывая Дайске в подсобке. Единственного, кто мог подтвердить его алиби. Сколько его не было? Час? Два? Дайске не знал. Как не знал и того, был ли причастен его любовник к очередному убийству или это лишь его дурацкая подозрительность не дает ему нормально вздохнуть?
Поговорить с Као? Прямо спросить его о том, где он был, в то время как кто-то с дьявольской жестокостью убивал незнакомую ему женщину? А незнакомую ли?..
Дайске порывисто сел в рабочем кресле, локтями опираясь о край столешницы. Письменный стол, сплошь заваленный документацией, неприятно скрипнул, продавливая линолеум округлыми своими ножками.
Есть ли какая-то связь между убитой Ватари и Ниикурой Каору? На первый взгляд – никакой. А если посмотреть внимательней?
Дайске мотнул головой, пытаясь собраться с мыслями. Становилось тошно от самого себя, от того, что он не может полностью доверять любимому человеку, что вечно ищет… ищет мотивы, внутренние подоплеки, связь с ведущимся расследованием. Позвонить Харе? А смысл? Накликать подозрения на собственного клиента, и без того подпирающего верхнюю строчку в списке подозреваемых по делу Като?
- О боже… - застонал мужчина и рухнул вперед, пряча лицо в вытянутых на столешнице руках. – Ну, зачем ты снова появился, Каору?
Жить без этого человека было, как минимум, легче. Привычней. Спокойней. И не так больно. Но в то же самое время… тошно. Дайске уже привык, что в его жизни есть огромная ошибка по имени Ниикура Каору. Слабость. Больное место. Его воздух.
- Као, Као, Као… - Дай пару раз с силой впечатал кулак в стол, заставляя сваленные на нем папки подпрыгнуть, поднимая в воздух облако сизой пыли. – Легче сдохнуть, чем тебя любить, - выпрямился, тут же протягивая руку к телефону. Номер салона Каору был торопливо записан на верхней странице настольного календаря. Рядом стоящие часы показывали четверть девятого. Вполне возможно, что они еще не открылись. Ничего, позвонит на мобильный. Или сразу набрать личный номер, избегая формальностей? Или, все же, позвонить как адвокат Ниикуры?
- Дайске, не тупи, - скривился Андо и, отдернув руку, выцарапал из кармана джинсов мобильный. Номер Каору был последним в списке набранных, так что Дай тут же нажал на кнопку вызова, прикидывая, с чего начать разговор.
- Да,- трест радиоволн прервался тихим и таким родным голосом.
- Привет, - невольно улыбаясь, ответил Дайске, в то время как пальцы свободной руки так сильно сжали край столешницы, что та возмущенно затрещала, болезненным спазмом сковывая худую кисть.
- Что-то случилось? – Каору знал, что Дай не станет звонить ему в начале девятого, чтобы просто поздороваться. Тем более что они не так давно распрощались.
- Можно и так сказать. Вчера произошло еще одно убийство. Почерк и стиль тот же. Тошимаса уже занимается им.
- И?
- Као… где ты был вчера между десятью вечера и полуночью? – Едва слышно, ненавидя себя за этот вопрос.
Каору молчал. Дайске тоже. Просто боялся сказать что-то еще. Знал, что и это было слишком. Но он… должен был. Как адвокат Каору. Но не как человек, который любит. Доверие – это то, на чем строятся отношения. Дайске только что дал понять, что этого в их отношениях нет. Не с его стороны, так точно.
- Прости… - едва слышно проговорил он, прикрывая глаза. – Но как твой защитник…
- Я больше не нуждаюсь в услугах адвоката, - и пронзительные гудки.
Дай замер, порывисто прижав руку к губам. Зажмурился, сильно закусив кожу на тыльной стороне ладони, а когда боль отрезвила – шумно выдохнул, шепнув:
- Дурак ты, Андо. И ты тоже дурак, Као…
Порывисто поднялся и, сунув телефон обратно в карман, вылетел из кабинета, на ходу срывая куртку с вешалки у двери.
Ездить на мотоцикле в такую погоду было сравнимо с самоубийством, но здравомыслие никогда не входило в число достоинств Андо Дайске. Натянув на голову шлем, Дай одним движением убрал подножку и уже через секунду прогревал мотор байка. Движение на дороге было оживленным, дождь, накрапывающий с утра, превратил трассу в гладкое стекло. Андо не смущали погодные условия и автомобильные пробки. Он умело входил в повороты, плавно обгонял попутные машины, проскальзывая под самым носом у подмигивающего кровавым своим зрачком светофора.
Дайске едва ли успел изрядно промокнуть, когда ему пришлось заглушить мотор, пристраивая мотоцикл у парадного входа в небольшое офисное здание. Миновав вестибюль с приветливо ему улыбнувшимся охранником, парень юркнул в подоспевшую кабинку лифта, машинально нажимая кнопку седьмого этажа.
Мелли сразу же заметила мужчину, стоило его колоритной, слегка потрепанной фигуре нарисоваться на пороге большого зала, плотно забитого кабинками с рабочими столами офисных служащих.
- Дядя! – Девчонка яркой, очень вызывающей наружности только что закончила сканировать кипу документов, отчего руки ее были заняты еще горячими страницами отчетов и сводок.
- Привет, - документация тут же перекочевала в ледяные руки Андо, а Мелли уже увлекала его в сторону своего рабочего места.
- Бросай эту макулатуру сюда, - кивнула в сторону перевернутого вверх дном ящика, служащего подставкой для всего и сразу. – Кофе будешь?
Андо отрицательно покачал головой, а девушка привычно фыркнула, ожидая подобного ответа:
- Как непредсказуемо. А себе я, пожалуй, сделаю,- и тут же скрылась за тонкой перегородкой, чтобы за мгновение вернуться с кружкой, доверху наполненной ароматным напитком. Пригубив, девушка довольно причмокнула, а затем задала вопрос, с которого, в принципе, следовала начать разговор:
- Тебя какими ветрами ко мне занесло? Дай угадаю: снова нужна инфа о клиенте?
- Практически, - не стал ходить вокруг да около адвокат: время было не на его стороне. – Нужно пробить одну дамочку, Ватари Кимико.
Челюсть Мелли медленно поползла вниз.
- Кхм… дядя, а ты в курсе, что ее вчера как бы убили?
- Вот именно поэтому мне и нужно знать о ней все, что ТЫ сможешь найти.
- То есть, все? – Скептически подняла пробитую бровь девчонка. При этом губы ее, тоже сплошь усеянные пирсингом, недоверчиво улыбнулись. Вызов был принят.
- То есть все, - отвечая улыбкой, проговорил Дайске. – И… заостри внимание на ее связи с одним человеком. Его имя Ниикура Каору.
- Понял, - кружка с глухим стуком опустилась на край стола; шаркнув, к нему придвинулся стул, который тут же прогнулся под весом опустившейся на него девушки. Длинные пальцы с изящным черным маникюром быстро запорхали над клавиатурой, запуская сразу несколько программ, запрещенных не только в этом офисе, но и вообще среди гражданских пользователей компьютерами.
- Ты подождешь или скинуть тебе инфу на мыло? – Не отрываясь от монитора, спросила Мелли, в ответ услышав шелест сгребаемых с соседнего стула бумаг. – Понятно, подождешь. Значит, Ватари и Ниикура… Ватари… Ниикура…
Несколько минут Мелли молча скользила глазами по тусклым электронным страницам, в большинстве своем представленным какими-то бланками и копиями документов, но затем ее взгляд остановился на невзрачной персональной странице, заглавное имя которой ровным счетом ничего Даю не говорило. Зато лицо Мелли изменилось до неузнаваемости.
- Дядя… я тебя, наверное, сейчас очень удивлю, но, черт – ты с этой Ватари знаком! И даже неплохо, насколько я могу судить.
Дайске замер, удивленно глядя на племянницу. Подался вперед, пытаясь через ее плечо рассмотреть то, что заставило ее сделать подобное заявление.
- Девичья фамилия этой Ватари – Носэ. В свое время ты учился в одном классе с ее младшим братом…
- …Носэ Осанаем, - закончил за девушку Андо, бледнея. Он помнил это имя. Как помнил и девушку, носившую одну с ним фамилию.
- А вот и Ниикура, - тем временем продолжала Мелли, не замечая изменений, произошедших с дядей. – Ну, учитывая, что вы с ним учились в одном классе, то… стоп, а это что? – Девушка торопливо застучала по клавишам, чтобы уже за мгновение громко присвистнуть. – А этот Каору ничего так, - обернулась, чтобы взглядом указать на скан старой, не очень хорошего качества, фотографии, на которой были запечатлены четверо молодых людей: сестра Андо, она же – мать Мелли, держала под руку высокую стройную девушку с удивительными глазами, которые даже на нечетком снимке выделялись своим непривычным для японки цветом; рядом с ней, опустив руки в карманы подранных джинсов, замер парень с копной вызывающе-ярких, едва ли не фиолетовых волос, а замыкал композицию коренастый паренек с выбритым черепом, в котором Мелли с улыбкой узнала своего отца.
- Когда это было? – Андо подался вперед, придвигая свой стул ближе к столу. Память ему изменяла – он совершенно не помнил этого снимка, даже период, в который он мог быть сделан, напрочь вылетел у него из головы.
- М-м-м, исходя из теггов – декабрь девяностого. Мама с папой только познакомились.
- А я полгода провел в Нагое, - выдохнул Дайске, вспоминая. – Чей это блог?
- Не блог, а дневник, - поправила Мелли, коварно улыбаясь. – Девушки по имени Хикари. Судя по всему, девчонка – родственница или Носэ, или Ниикуры. Скорее всего, первой. Или… - девушка сощурилась, принимая рыскать по страницам закрытого от публики персонального дневника, - …это двоюродная племянница какой-то Нобуэ Аико, которой после смерти тетки достались ее личные дневники и переписка. Девчонка от нечего делать все это и опубликовала у себя в блоге. Страничка закрыта от всех, кроме друзей, отдельные записи заблокированы настройками приватности полностью. Эта Аико была студенческой подругой Носэ, та делилась с ней всеми своими тайнами.
В декабре девяностого Кимико училась на втором курсе токийского университета, приехала домой на рождественские каникулы, позвав в гости и Аико. Носэ была маминой одноклассницей, ее младший брат учился в одном класс с вами, - Мелли говорила медленно, вчитываясь в неровный, размытые сроки отсканированных страниц дневника Нобуэ Аико. – Кимико познакомила Аико со своими друзьями, в том числе и с этим Ниикурой. Насколько я могу судить, Аико он сразу понравился. Она пишет, что он вообще был парнем популярным, особенно у представительниц слабого пола. И Аико он тоже приглянулся, не смотря на то, что она была на два года его старше, а самому Ниикуре еще не исполнилось и семнадцати. Но… - Мелли запнулась, перелистывая страницу, - но девчонке пришлось довольствоваться платонической любовью: Ниикура связался с Носэ.
Дайске резко вдохнул, отчего комок воздуха встал посреди грудной клетки, угрожая раздробить ее изнутри.
- С Носэ Кимико? Каору?
- Угу, - в привычной манере ответила девушка, кивая. – Аико не рассказала подруге о своих чувствах к Ниикуре, отчего та делилась с Нобуэ всеми секретами. Очень и очень интимными, я скажу, - щеки девушки невольно вспыхнули, на губах нарисовалась слегка похабная улыбка. – Судя по тому, что рассказывала Аико Носэ, этот Каору был очень хорош в постели. Так, что девчонка совсем потеряла голову, но… - Мелли снова перелистнула скан, принимаясь читать дальше, - после Нового года она неожиданно разрывает связь с Ниикурой, ничего не объясняя ни ему, ни подруге. Та-а-ак, тут пошли сопливые переживания Аико, которая проклинает подругу и сочувствует Ниикуре, о, даже пытается его утешить, но парень ее динамит, и Нобуэ должна смириться с тем, что он, таки, сильно запал на ее подружку. О, даже не запал – Каору в нее был влюблен! Ниикура написал Кимико письмо, но та уже успела вернуться в университет, поэтому мать Носэ попросила Аико передать его дочери, а Нобуэ в порыве ревности письмо прочла. Зря, ой зря… Судя по тому, что она написала в дневнике, читать его было не особо приятно. Особенно, девушке, по уши влюбленной в парня, который любит твою лучшую подругу. Эх, печалька… - Мелли скривила изукрашенные металлическими колечками губы, складывая их в трубочку.
Андо молчал. Сейчас он больше, чем кто-либо другой, понимал, что пережила в далеком январе девяносто первого Нобуэ Аико. Узнать, что любимый человек отчаянно любит другую… Да, приятного мало. И пусть с того времени прошло больше двадцати лет, боль все равно жжет грудь, а сердце рвется на части от одной лишь мысли о том, что…
«Ведь через три месяца я был дома, и ты… шептал, задыхаясь, мне в губы, что скучал, что любишь, что сходил с ума… все это время… Каору…».
Дайске с силой сжал кулаки, заставляя себя успокоиться. Потом, он подумает об этом потом. Сейчас он должен понять, почему Каору мог решиться и… убить ту, которую так отчаянно любил двадцать лет назад, ту, которая была сестрой человека, которого Као лишил жизни, спасая его, Дайске…
- Ох, ну нифига себе! – Возглас Мелли прервал ход мыслей Дайске, возвращая его в реальность с ее проблемами.- Слушай, наша Кимико… после возвращения в университет девчонка не проучилась там и половины семестра, а потом бросила учебу и уехала в Канагаву, к тетке, снова никому ничего не объяснив, но Аико, отношения с которой у нее окончательно испортились, узнала от их общей знакомой, что Носэ беременна.
Дай замер, пытаясь осмыслить только что услышанное.
- Беременна?
- Ага. Наш прострел везде поспел, - хохотнула девчонка, копируя на жесткий диск записи с дневника племянницы Нобуэ. – Видимо, Носэ поняла, что беременна еще во время каникул и решила сделать аборт в столице, но потом… скорее всего, она слишком сильно любила этого Ниикуру – у нее просто не поднялась рука убить его ребенка, - пожала тонкими плечами и, открыв дневник на более поздней странице, замолчала, вчитываясь в уже аккуратные строки. – О, Аико была права. Носэ действительно родила ребенка в июне девяносто первого. Мальчик родился недоношенным, Кимико попала в автомобильную аварию, что и спровоцировало преждевременные роды. Но ребеночка выходили. Она назвала его Шераюки, дала ему фамилию мужчины, с которым на то время встречалась. Тот признал ребенка своим. Ватари Шераюки… Черт возьми, это не тот парнишка, который выжил после встречи с «Нарциссом»?
- Он самый, - Дайске раскрытыми ладонями потер лицо, пытаясь хоть немного прийти в себя. Для адвоката всего этого оказалось слишком много. Вещи, о которых он даже не догадывался, в одночасье стали частью его действительности, сплетаясь с жизнью самого важного человека.
Принять измену, хоть и с вышедшим сроком давности, осознать, что любимый мужчина любил еще кого-то так же сильно, как и тебя, что у него есть ребенок от этой женщины, сейчас гниющий в психиатрической лечебнице с диагнозом параноидная шизофрения, что сама эта женщина жестоко убита, - на это нужно время.
Бросив Мелли, чтоб отправила все записи ему на почту, Дайске отстраненно распрощался с племянницей и, едва держась на ногах, покинул офис, чтобы немного прийти в себя, уже разбивая дождь на скорости в сто сорок километров в час, мчась по запруженным улицам Токио на своем байке.